Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 120 (всего у книги 197 страниц)

вечернее платье леди Коринна. Не обращая внимания на беззвучно беседующего

Роберта, Ариф усадил всех за стол и с ходу отмочил какую-то не особенно

приличную шутку, заставив подданных Бифорта захохотать, а леди Андерсон

сморщить хорошенький носик. Притертая пробка с мягким звяком вышла из

высокого графина, и продолжающий смеяться Ариф щедро наполнил узкие золотые

рюмки. Роббо договорил и отключился.

 – Присаживайся, старик! – крикнул ему Ариф. – У тебя, кажется, весьма

голодный вид – давай, давай!..

 – Да, мне так и не удалось после обеда перехватить пару кусков, -

меланхолично кивнул Роберт. – Думал... Устроившись в легком соломенном

креслице, он выпил рюмку ароматного темного виски, чуть поморщился и принялся

за еду.

 – Что-то здесь не так, – неожиданно сказал он, отложив вилку. – Что-то не

так. Ара, у нас пустые рюмки.

 – Рюмки? – не понял Кириакис.

 – Да... Но я не о рюмках. Ну-ка вспомни, чьим делом занимался наш друг Граф

два месяца назад ну, помнишь, мы еще удивлялись тогда, как можно было

затуманить совершенно явную историю с контрабандой аврорских пластикетов?

Крупная партия промышленного полуфабриката пролетела мимо таможни, и тут Граф

вдруг выяснил, что все акцизы были уплачены авансом? Помнишь?

 – Да, но пластикеты... – недоуменно зашевелился Ариф. – История банальная

и, я бы сказал безобидная! Акцизы довольно высоки, а конкуренция в этом

секторе рынка – еще выше. Если прогнать партию в обход таможни, можно

добиться очень низкой себестоимости конечного продукта и этим убить всех

конкурентов одним махом... Почему тебя это все удивляет?

 – Потому что сумма, ушедшая на Графа – ведь ему пришлось платить целой роте

чиновников, наверняка была выше, чем все эти вовремя "авансированные" акцизы!

Как же мы этого сразу не поняли, а? Кириакис закатил глаза, подсчитывая.

 – Да, – не без удивления согласился он. – Сырьевой комитет – это раз,

платежный комиссар это два, ну и вся та шушера, которая оформляла документы

задним числом, – это три. Действительно, гораздо проще было бы заплатить все

сразу обычным порядком – в конце концов, не так уж оно и дорого. Странно.

Слушай, а ты помнишь, как вообще вся эта история попала в поле зрения

правоохранительных сил? Ведь этот несчастный пластикет, кажется, вполне

благополучно добрался до получателя и чуть ли не пошел уже в переработку – и

тут...

 – Вот! – воскликнул Роберт. – Вот-вот-вот! Кто стукнул? Ариф протянул руку

к графину. Роберт смотрел на него, ожидая ответа, но Кириакис молчал. Не

очень давнее дело пролетело мимо него, не успев привлечь особого внимания, и

сейчас он сосредоточенно вспоминал детали.

 – Аноним, – уверенно сказал он, разливая виски по рюмкам. – Да, я точно

помню, это был аноним – по крайней мере, ни в одном из открытых материалов

следствия его имя не упоминалось. Для того, чтобы зарыться глубже,

требовалось достаточно серьезное расследование, а я в тот момент не видел

смысла копаться в такой элементарной ерунде.

 – Вот так, – кивнул Роббо, – вот тебе и ерунда. Нынешние работодатели Графа

– кто они? Чего они хотят добиться? К каким результатам должно привести его

сегодняшнее расследование?

 – Логично предположить, что к нулевым?..

 – Все, – Роберт сокрушенно махнул рукой и поднял свою рюмку, – запутались.

Пошли по кольцу. Давай сначала...

 – Нет, подожди! – возразил Ариф. – Ха, это же вполне логично!.. Смотри сам:

те, кто нанял Графа, не хотят, чтобы полиция начала ковыряться в прошлом

покойника Мирона – это совершенно ясно и объяснимо. Они не знают, кто и из-за

чего его уделал, но очень не хотят, чтобы все его дерьмо всплыло на

поверхность. Еще – они кого-то боятся! А мы – Господи, мы...

 .. целились в задницу, а попали в затылок! возбужденно выкрикнул Роббо. -

Черт, ну конечно же – здесь, у нас под носом, работают люди, координирующие

деятельность того же Мирона! Они связаны с "Тампон", которая выступает в роли

вполне легальной "шапки", они имели дело с Максом Даниэли, и боятся они – а

что, если того самого анонима?

 – Вот теперь мы точно начинаем запутываться, – вздохнул Ара. – Аноним!

Таинственный борец за правду и благолепие! Кому они могли перейти дорогу,

старик? Крупным торговцам зельем? Но Пузыря Пика мы ухайдокали своими

собственными руками, а кто еще, кроме Мирона? Кто? Джиджи Сакаи? Но он

обсирается при виде собственной тени!..

 – Да, Сакаи на это не пойдет, его можно исключить – уверенно... Роберт

вытер салфеткой губы и поднялся.

 – Я кое-куда слетаю. Кэт, ты отправляешься со мной – и не забудь свой

служебный терминал. Мы вернемся к утру. Ара. Через полчаса бело-золотой

"Болланд" плавно поднялся в начинавшее темнеть небо и взял курс на запад.

Промчавшись над широким проливом, разделявшим континент на две почти равные

части, машина заметно отклонилась к югу и пошла над бесконечным зеленым морем

экваториальных джунглей.

 – В нашем славном порту, – сказал Роберт сидящей сзади Кэтрин, – всегда

можно найти ответна самые животрепещущие вопросы. Главное – не получить при

этом в лоб. Женщина расправила складки шикарного вечернего платья и понимающе

усмехнулась.

 – И сегодня ты решил-таки рискнуть?

 – У меня есть один интересный приборчик, довольно осклабился Роберт, -

подарок Сета Руделя – помнишь этого квадратного джентльмена? Наш грехэмский

затворник ухитрился склеить машинку, которая подавляет все мемеографы,

работающие в штатных режимах. Тебя не смогут опознать, поэтому самый главный

фактор риска сведен к минимуму.

 – Твой Рудель мог бы сделать блестящую карьеру в качестве инженера-

проектировщика, – вздохнула Кэтрин, – а занимается черт-те чем...

 – Поверь мне, Сет зарабатывает намного больше самых известных гениев, -

хмыкнул Роббо. – А личная слава ему не нужна. К тому же у парня с детства

подмочена биография, и не всем работодателям это нравится. Нет, в официальную

науку ему дорога заказана – в любом случае. Он бросил взгляд на курсовой

дисплей и отдал штурвал от себя, направляя коптер в пологое снижение. Небо

было безоблачным, и на далеком горизонте прорезались мириады крохотных

разноцветных огоньков, мигающих средь величественного темного золота

тропического заката, – то светились башни порта. Теряя высоту, машина

миновала границу непроходимых влажных лесов и неслась теперь над холмистой

саванной, укрытой бурым ковром высоких трав; здесь, посреди бескрайней

равнины, на многие сотни километров раскинулся главный космопорт Бифорта -

самый большой космопорт в человеческих мирах.

 Где-то далеко за горизонтом едва слышно ухнули могучие двигатели, и в

золотое небо ударила сверкающая белая молния: очередной пассажирский лайнер

взмыл в темнеющую высь, унося в своем чреве сотни людей. Упругий поток

горячего ветра мягко ударил снижающийся коптер, заставив его чуть качнуться.

Убрав газ, Роберт вошел в створ порта и занял одну из свободных линий нижнего

аэрокоридора. Теперь машина не нуждалась в управлении: сотни невидимых глазу

лучей, что во всех направлениях пронизывали пространство над портом, надежно

вели ее к линии аэроприемных секторов, не давая удалиться в сторону взлетно-

посадочных площадей, над которыми не смолкал утробный рык громадных моторов

садящихся и взлетающих звездолетов. Через десяток минут коптер подплыл к

одной из замысловатых башен на северной окраине порта. Рвущееся в небо

строение было облицовано золотым полароидным пластиком и сейчас, на закате,

выглядело совершенно фантастически: башня казалась произведением какого-то

чуждого, нечеловечески изощренного архитектурного гения. Роберт слегка

потянул на себя штурвал, и машина послушно двинулась вверх, приближаясь к

верхнему аэроприемному блоку, семью узкими резными пальцами венчавшему

гигантский золотой конус башни.

 – Деловой центр "Юниверсал Тауэр", – сказал Роберт. – Собственность семьи

Кириакисов... Негласная собственность. Величайший бардак в человеческих

мирах. Коптер опустился на вынесенной в воздух широкой черной площадке, по

периметру которой уже помаргивали огни ночной ориентации, и Роббо распахнул

дверцу. Кэтрин выбралась из машины, оправила на себе платье и чуть поежилась:

здесь, на звенящей высоте двух с лишним сотен метров, ветер был далеко не

жарким.

 – Идем, – Роберт приглашающе согнул в локте левую руку и улыбнулся. Белый с

серебристой искрой летний плащ, небрежно наброшенный поверх роскошного

клубного камзола, надежно скрывал от посторонних глаз висящий на правом бедре

"хенклер" и делал Роббо похожим на элегантного денди, прилетевшего из какого-

то департамента высоких широт, где даже летом люди не страдают от жары.

Миновав включенный в ночной режим калорифер на входе, Роберт уверенно

вошел в просторный холл, отделанный белым камнем с золотой инкрустацией.

Здесь толстенные ковры напрочь глушили шаги посетителей, а хитрый акустически

настроенный потолок позволял свободно разговаривать, будучи уверенным в том,

что стоящие в трех метрах люди не услышат ни одного вашего слова. Роббо

подвел свою подругу к одному из десятка спрятанных в стене лифтов и

нетерпеливо щелкнул пальцами. Золотистая дверь молниеносно прыгнула вверх,

открывая путь в кабину, где огромные зеркала перемежались на стенках

сверкающей полировкой деревянных панелей. Палец Роберта коснулся сенсора, и

кабина почти неощутимо рухнула вниз, чтобы через пару секунд остановиться на

одном из верхних этажей башни. В слабо освещенном стеклянно-золотом зале

неслышно журчали фонтаны; шутливо прижав к себе локоть подруги, Роббо

уверенно нырнул в полутемный дальний угол, где в неровной колонне странного

медного света плыл, причудливо изгибаясь, голографический логотип бара

"Каверна". Черные стеклянные двери услужливо разъехались в стороны, и Кэтрин

с удивлением ступила под низкие, неровные своды странного помещения. Фантазия

дизайнера сделала бар похожим на пещеру – потолок украшали вычурные тени

поддельных сталактитов, гладкие, облицованные гнутым темным деревом стены

выглядели так, словно их действительно миллионы лет точили упорные волны

прилива. По полу, скрывая ощущаемые ногами ковры, низко стелился мутный

сероватый дым. В не отличающейся особым простором пещерке сидели за

полированными деревянными столиками десятка два людей – все они, несомненно,

беседовали, но тем не менее голосов их слышно не было, лишь негромкая

спокойная мелодия, льющаяся из потолка и стен, заполняла собой помещение.

Роберт подвел женщину к свободному столику, помог ей сесть и негромко хлопнул

в ладоши. Официант, невесть как услышавший его зов, появился буквально из

стены – по крайней мере, Кэтрин, не смогла понять, откуда он вышел, – и

склонился в неглубоком корректном поклоне.

 – Вина, – приказал Роберт, – чего-нибудь вечернего... и легкое сладкое.

Полагаюсь на ваш вкус, старина...

 – Благодарю вас, – кивнул официант, исчезая. Глаза Роберта скользнули по

залу, цепко оглядывая посетителей. Наблюдая за ним, Кэтрин заметила три

коротких, почти незаметных кивка и поняла, что он здоровается со знакомыми

ему людьми.

 – Тебе здесь нравится? – неожиданно спросил Роберт, поворачиваясь к ней. Он

сидел вполоборота к прозрачным – отсюда – дверям заведения, и женщина

догадалась, что периферийным зрением он постоянно следит за происходящим во

внешнем зале.

 – Да, – улыбнулась Кэтрин, – интересный интерьер. Никогда здесь не была.

 – Это изнанка жизни, – сказал Роббо, с самым беззаботным видом раскуривая

свою сигару. – Тебя сюда никогда бы не пустили, более того, ты не смогла бы

прорваться сюда даже во исполнение служебного долга. Здесь собираются очень

опасные люди. Очень опасные и очень интересные. Видишь того тощего типа с

синей от бритья головой? Нет, не смотри на него... Судовладелец. Его корабли

таскают контрабанду с Бифорта в ОМ и окраинные миры. Прибыльный бизнес. Седой

джентльмен, с которым он разговаривает – тебе хорошо видна его красная

лысина, – крупный торговец живым товаром.

 – Живым товаром?!

 – Да. Он покупает у кое-каких лордов ОМ мальчиков и девочек и продает их

здесь в секс-салоны. У него также целая сеть борделей. Он давно созрел для

виселицы, но оказанные им услуги пока спасают его шею.

 – Услуги, оказанные вам?

 – Не только, – загадочно усмехнулся Роберт. – Не только нам. Мы... мы, в

принципе, безобидны. У нас своя игра – но мы многое знаем, и это иногда

упрощает жизнь.

 – Тебя здесь, кажется, тоже многие знают?

 – Да. Никто не знает, кто я такой. Ты же сама видела – любой мемеограф

опознает меня как лорда Роберта Вербицкого...

 – Ариф?

 – Арифу проще и сложнее одновременно. Но дело все в том, что его боятся -

некоторым людям он показывал, как они могут умереть.

 – Умереть, если не согласятся?..

 – Не только. Мы играем давно, Кэт. В игре бывают разные повороты, ты сама

знаешь – карта ляжет то так, то вдруг этак. Здесь – сложный мир, гораздо

сложнее, чем он видится из окон твоего столичного кабинета. Он умолк – к

столу неслышно приблизился официант с широким подносом, на котором стоял

объемистый графин с темно-красным вином и небольшие золотые тарелочки с

пирожными.

 – Здесь, кстати, есть мемеографы? – спросила Кэтрин, когда официант

удалился.

 – Разумеется, – кивнул Роберт, разливая вино по тонким, оправленным в

золото бокалам. – И поэтому ты – женщина с Окраин... Она понимающе улыбнулась

и подняла свой бокал:

 – Мне нравится этот вечер. Даже не знаю почему, но... – не договорив, она

чокнулась с Робертом и выпила вино одним глотком. Роберт ответил ей коротким

благодарным взглядом и глотнул вина. Вернув бокал на стал, он глубоко

затянулся и чуть приподнял голову: один из посетителей бара, проводив своего

недавнего собеседника до дверей, развернулся и двигался в направлении

занятого ими столика.

 – Познакомься, крошка, – развязно сказал Роберт, указывая Кэтрин на

подошедшего мужчину, мой старый приятель Людвиг Рупп. Как дела, Вигги?

Присаживайся!.. Это моя новая девочка – Кэтти Фримэн, и не смей глядеть на

нее такими голодными глазами! Рупп ничем не напоминал гангстера. Скорее он

был похож на слегка опустившегося университетского профессора: костюм, еще

недавно вполне респектабельный, был местами вытерт до блеска, кружево сорочки

украшали неприятные желтоватые пятна, а породистое в целом лицо выглядело

одутловатым, словно после недельного холостяцкого запоя.

 – Весьма польщен, – произнес он неожиданно красивым баритоном, – польщен

знакомством с такой прелестной дамой...

 – Выпьешь, Вигги? – тихо спросил Роберт.

 – Не стоит, – Рупп меланхолично взмахнул пальцем, указывая на покинутый им

столик, где в ведерке со льдом стыла нераспечатанная бутылка вина, – у меня

сегодня немало встреч.

 – Ты по-прежнему весьма активен, – констатировал Роберт, поднося к губам

свой бокал. – Валяй, выкладывай новости. Рупп сунул два пальца в нагрудный

кармашек своего камзола и не спеша извлек оттуда длинную черную сигарету.

Роббо поднес ему огонь; раскурив, Рупп некоторое время сосредоточенно пускал

к потолку странно пахнущий синий дымок, потом вдруг заговорил – вполголоса,

почти не шевеля губами:

 – Даниэли был чист как стекло – по крайней мере, все так думают. Никто не

знает, зачем и почему его уделали там, в этом чертовом подземелье. Я

разговаривал с десятками людей, и все считают, что старые инциденты с теми,

кто давил на его профсоюз, здесь совершенно ни при чем. Но один очень умный

человек сказал мне, что профсоюзные парни Макса иногда совали свой нос не

туда, куда надо, и что сам Макс их в этом поощрял. Мне дали имя только одно

имя: Мэриэн Беллинг... Ищите.

 – Кто это – мужчина? Женщина? Где искать, Вигги? Уголки рта Руппа

опустились вниз, и его лицо стало похожим на древнюю театральную маску.

 – Ни слова больше, – прошипел он. – Вы просили меня узнать, что случилось с

Даниэли, и я раскопал для вас все, что мог.

 – Ты чего-то боишься? – спросил Роберт.

 – Те, которые ничего не боялись – они давно сгнили, милорд. Я не хочу

кормить червей раньше срока... Рупп поднялся из-за стола, учтиво поклонился и

вернулся на сбое прежнее место. Роберт задумчиво покрутил своей сигарой,

выписывая в воздухе замысловатые дымные петли, и допил остававшееся в бокале

вино.

 – Он сказал что-то не то? – удивленно спросила Кэтрин.

 – Меня пугает его поведение... – неопределенно ответил Роберт. Стеклянные

двери заведения неслышно разъехались в стороны, пропустив в зальчик четырех

молодых мужчин в дорогих вечерних костюмах. Роберт удивленно приподнял бровь.

 – Вот это да... – прошептал он, краем глаза незаметно наблюдая за новыми

посетителями. – Ты их не знаешь? – спросил он Кэтрин, не меняя своей

расслабленной позы.

 – Нет, – прищурилась она. – Никогда их не видела, а память у меня вполне

профессиональная. Кто они?

 – Двое – ублюдки, связанные с марвильской полицией, штатные стукачи

департамента экономических преступлений. У них тоже темные дела, но они

работают непосредственно под крышей копов. Остальных я не знаю, но в любом

случае, таким людям здесь не место. Кэтрин осторожно скользнула взглядом по

залу, но не заметила среди посетителей бара какого-либо беспокойства -

казалось, на вновь прибывших никто не обратил внимания, но тем не менее она

чувствовала, что это не так. Будучи профессионалом, она сразу поняла, что

вхожие в "Каверну" джентльмены относятся к категории "отказных", то есть

никогда и ни при каких обстоятельствах не идущих на какое-либо сотрудничество

с правоохранительными силами. Такая позиция, с виду не всегда удобная, на

самом деле гарантировала им уважение и достаточно мощную поддержку людей,

идущих против закона с открытым забралом, а благосклонность "отбитых"

авторитетов зачастую стоила куда больше, чем сомнительное покровительство

продажных служебных чинов. Система отношений выглядела достаточно жестко:

нелегальный бизнес подразумевает весьма ограниченный круг доверия, и любые

контакты с теми, кто запятнал себя делами с полицейскими или налоговыми

структурами, исключались в принципе, иногда даже в ущерб собственной прибыли.

 – Нечисто... – прошептал вдруг Роберт. – Дело нечисто... Двери разъехались

вновь, и в полутемный зал буквально влетели люди в темных балахонах с

широкими капюшонами, полностью скрывавшими лица. В нос ударил кисловатый

запах – теряя сознание, Роберт успел разглядеть под капюшонами округлые шлемы

легких биологических скафандров аврорского производства...

 Глава 6

 -Очнитесь же, милорд!.. – чей-то молодой голос нетерпеливо рвал его из

сладостного небытия; Роберт прокашлялся и открыл глаза. Из мягкого оранжевого

полумрака выплыло веснушчатое юношеское лицо: напрягшись, Роберт не без труда

сфокусировал свой взгляд и понял, что находится в просторном салоне

роскошного многоместного коптера, принадлежащего Арифу.

 – Дьявол, – выдохнул он, – где моя женщина?

 – С ней все в порядке, – заверил его юноша, – она пришла в себя чуть раньше

вас, и его, милость посчитал необходимым угостить ее коньяком. Они в кабинете

управляющего комплексом – прикажете проводить вас туда?

 – Прикажу, – поморщился Роберт, неуклюже сползая с дивана. – Идем... Коптер

стоял в закрытом служебном боксе "Юниверсал Тауэр" – выйдя в один из холлов

верхнего этажа, провожатый уверенно миновал силовую "запретку" и вывел

Роберта в широкий, отделанный деревом коридор. Массивные полированные двери

апартаментов управляющего башней беззвучно ушли в стенные пазы, и навстречу

Роберту радостно бросилась Катрин:

 – Мы отчего-то испугались, ты никак не хотел приходить в себя, Ара уже

думал вызывать токсикологов. Как ты?..

 – Мне что-то снилось, – улыбнулся Роберт, протягивая руку Арифу. – Старик,

что все это значит?.. Или – значило? Ариф шагнул к необъятному рабочему столу

и коснулся какого-то сенсора на пульте. Огромные гнутые окна кабинета стали

прозрачными, и Роберт недовольно прищурился – в глаза ему било уже высокое

золотое солнце экваториального утра.

 – Почти полдень, – усмехнулся он. – Недурно – особенно если учитывать, что

травили нас безобидным "Трэком". Правда, концентрация была та еще – это я

успел унюхать, прежде чем вырубился.

 – Рупп убит, – сказал Кириакис, – Сухарев тоже убит. Остальные обысканы – у

всех изъяты фоны и личные терминалы – у кого были. Тревогу подняли парни Бази

Брауна, которые нашли хозяина через три часа после налета. Знаешь, что

интересно? Уходя, налетчики тщательно заперли бар и включили объяву

"Извините, мы не работаем". Каково, а?

 – Открой окно, – попросил Роберт, падая в широкое кресло, – мне что-то

душно. Ты разговаривал с остальными? С Лэмпертом, с Витасом?

 – Разговаривал, – кивнул Ариф, – и с Лэмпом, и с остальными. Ты имеешь в

виду тот факт, что за пару минут до атаки в заведение зашли Кшись и Урбан?

Так они уже покойники, парни из службы безопасности моей дорогой сестрицы

обнаружили их уровнем ниже. Точнее, обнаружили то, что от них осталось.

 – О, дьявол!.. – невесело усмехнулся Роберт. Выбравшись из кресла, он

подошел к открытому окну и высунулся наружу, подставляя голову резвому

прохладному ветру, ласкавшему верхушку гигантской башни. Холод встряхнул его,

прогнав последние следы муторного наркотического сна, и Роббо тотчас же

ощутил возмущенные позывы давно опустевшего брюха.

 – Распорядись пожрать, – попросил он, разворачиваясь в комнату. – То ли я

устал, то ли это постстрессовое явление, но сейчас я, кажется, готов съесть

собственную задницу, протушенную под хорошим соусом. Кэт, твой терминал эти

ублюдки тоже экспроприировали?

 – Да, – мрачно кивнула женщина. – Там много интересного... Роббо оперся на

бархатистый поручень горизонтальной перегородки, разделявшей окно на две

неравные части, сплюнул и задумчиво осклабился, наблюдая, как его плевок

стремительно несется вниз, чтобы удариться о рубчатый пластик одной из

посадочных площадок.

 – Черт знает что, – сказал он ветру. Ариф оттащил от стены низкий, отлитый

из дымчато-прозрачного пластика стол и придвинул к нему один из диванов. В

кабинет тем временем вошли вызванные откуда-то официанты с гравитележками.

Роберт отошел от окна, принюхался: его рот тотчас же наполнился слюной, и он

радостно хлопнул ладонями:

 – Шевелитесь, парни, я умираю от голода!.. Кириакис иронично хмыкнул и

заправил за кружевной ворот сорочки хрустящую салфетку:

 – Давай, налетай, старый проглот. Виски хочешь? Вижу, что хочешь, рожа ты

пьянственная...

 – Между прочим, это не похоже на Графа, – заметил Роберт, жадно вгрызаясь в

цыплячью ножку. – Не его масштаб.

 – Кэт уже пересказала мне разговор с Вигги, перебил его Ариф, – и по

названному им имени сейчас идет розыск. Результаты мы узнаем с минуты на

минуту.

 – Этот человек должен быть связан с Даниэли. Вопрос – как?

 – А как сам Даниэли был связан с нашими оппонентами? Пока вы загорали в

полной отключке, я попытался установить личность таинственного анонима,

настучавшего по делу о пластикете. Так вот, я ничего не нашел – похоже, что

это был действительно аноним. Никаких показаний, ничего... даже не агентурный

поклеп: просто слово. Чье-то слово, а затем – неожиданная проверка.

 – Проверка... – меланхолично повторил Роберт. – Ара, ты успел распорядиться

о регистрации обращений в сеть с терминала Кэтрин?

 – Да, но это без толку. У них было как минимум шесть-семь часов, за это

время можно было скачать из полицейской сети все что угодно. Неплохая

находка, не правда ли?

 – Терминал столичного следователя? Да, я думаю!.. А интересно, зачем им

понадобилось светить этих двух дурачков – Урбана и Кшися? Что, новый способ

казни?

 – Мы уже пошли по этой ниточке, но... – Ариф скривился, – идиоту ведь ясно,

что если их выперли прямо под нос почтеннейшей публике, то все концы там

обрублены начисто. Мы, безусловно, можем предположить, что налет – работа

Графа. Мы можем даже предположить, что Кшись и Урбан нужны были ему в

качестве этикетки – но тем не менее дальше предположений мы пока не

продвинулись. Я охотно верю, что Руппа уделали именно из-за интереса к Даниэли,

я почти уверен в том, что твое присутствие в данном случае никак не связано с

происшедшим... Ну и что?

 – Стоп! – Роберт едва не подпрыгнул на диване. – Этикетки... для кого? Не

для меня же. Ара! Обо мне они ни сном ни духом, это мы знаем теперь точно,

потому что в противном случае мы бы сейчас с тобой не завтракали. Значит -

для кого? А почему мы до сих пор не предположили, что Даниэли, именно Даниэли

и был тем самым стукачом? Ариф перестал жевать.

 – Картинка получается логичная, – признал он после короткого размышления, -

но до ужаса дикая. Даниэли играл в свою игру? Теоретически, он мог это делать

– его профсоюз весьма влиятелен во всех портовых сферах. Но играть в одиночку

он не стал бы, это просто нелепо. Следовательно, ключевая роль человека по

имени Мэриэн Беллинг становится все более очевидной...

 – Я летел сюда, желая потолковать с Сухаревым, – отстранение заметил

Роберт, – старая перечница всегда в курсе всего на свете, а мне почему-то

ударило в голову послушать свежие сплетни. Теперь выясняется, что Сухарев

тоже что-то такое услышал. О Руппе, между прочим, я уже начал забывать да что

говорить, я вообще позабыл о деле Макса Даниэли, оно у меня зависло где-то на

самых задворках памяти. В кармане Арифа требовательно пискнул фон.

Встрепенувшись, Кириакис поспешно вытащил аппарат и окутался аудиополем.

После первых же слов абонента его брови скорбно сомкнулись на переносице.

Глянув на него, Роберт скептически покачал головой и налил себе еще одну

рюмку.

 – На всем Бифорте имеется только один человек по имени Мэриэн Беллинг, -

сообщил Ариф, отключая аппарат. – Женщина...

 – Женщина? – Рюмка Роберта остановилась на полпути между столом и ртом. -

Ого– – Да... Женщина, двадцати девяти лет, пять лет назад прибыла с Ламина и

без всяких проблем вступила в бифортское подданство. Местопребывание данной

особы неизвестно. Сейчас парни выясняют, кто она и что собой представляет,

но, боюсь, пока это пустышка – на нее нет ни полицейских, ни налоговых

материалов. Известно лишь, что легальным путем она планету не покидала.

 – Мы ходим кругами, – произнес Роберт. – И хотя эти круги мы вроде как

сужаем, но тем не менее до сути дела докопаться не можем, более того, с

каждым днем ситуация обрастает все новыми и новыми вопросами. Прискорбно,

милорд. Что мы будем делать сейчас. Ара? Время идет, а мы увязаем все глубже.

Ариф задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.

 – Наверное, искать того, кому предназначались Урбан и Кшись?..

 – Что неизбежно выведет нас на делишки Макса Даниэли. Тогда – заканчиваем

завтрак, и поехали.

 – К кому?

 – К Арвиду Граберу, который сменил покойника на посту главы профсоюза. Он

парень толковый, может, расскажет чего. Спустя полчаса коптер Арифа медленно

подплыл к серой громаде административной башни космопорта и опустился на

полупустой площадке для транспорта особо важных персон, каковой лорд Ариф

Кириакис являлся безусловно. Расторопные служащие распахнули дверцы машины и

проводили высоких гостей к одному из центральных лифтов; господин шеф

профсоюза ремонтных специалистов ждал их в своем новом, недавно перестроенном

в соответствии с его вкусами кабинете. Грабера они знали не первый год: когда-

то молодой жучок начинал свою административную карьеру в качестве советника

одного из тогдашних криминальных авторитетов. Чуть позже он осознал грозную

силу профсоюзного движения и сумел поймать тот момент, когда молодые еще

"рабочие" деятели остро нуждались в достаточно беспринципных парнях с

университетскими дипломами – и, раз пригрев себе место, быстро стал своим на

нечистой кухне профобъединений. Организованные им забастовки испортили немало

крови неугодным мафии промышленникам и предпринимателям: вся, до последнего

гвоздя, экономика Бифорта в той или иной степени прокручивалась через жернова

портовой жизни, и люди, державшие в своих руках профсоюзы, в немалой степени

держали за горло всю планету. Бифорт экспортировал все, что производил, и не

меньше импортировал – в целом сальдо было положительным; каждый Божий

день многие сотни кораблей взрывали огромный порт грохотом своих двигателей,

и любое недовольство его персонала тотчас же становилось головной болью

бифортских бизнесменов. Приветливый молодой референт провел посетителей через

двойную приемную и широко распахнул дверь хозяйского кабинета. Ариф расплылся

в ехидной улыбке.

 – Проклятье, Грабби, я и не думал, что ты способен так облысеть! Что,

некогда заняться реконструкцией? Моложавый пухловатый мужчина с большими

залысинами у лба басовито хохотнул и выбрался из-за огромного письменного

стола, агрессивно выпятив торчащий из-под расстегнутого камзола животик:

 – Дела, дела... Как они обстоят у вашей милости?

 – А может, он ждет ребенка? – невинно предположил Роберт, вкручивая

указательный палец в рыхлый пресс профсоюзного деятеля.

 – Выпьете, господа? – Грабер отстранился и распахнул вделанный в обшитую

светлой кожей стену бар.

 – Только кофе, – серьезно ответил Ариф. – Ты должен нам немного помочь,

Грабби. Возможно, ты разрешишь нам присесть?

 – Тысяча извинений, – засуетился хозяин. – Прошу, прошу. Кофе сейчас

принесут. Итак?

 – Ты интересуешься ходом расследования по делу Даниэли? – спросил Роберт,

падая во вращающееся кресло перед небольшим гостевым столиком. Грабер стиснул

пальцами переносицу и прикрыл глаза.

 – Оно стоит на месте, – негромко сказал он. – Говоря по совести. Макс тут

так все закрутил – вы себе не представляете. Я ведь попал сюда с поста

первого секретаря союза полевых рабочих, – сообщил он оправдывающимся тоном,

– дело вроде бы и близкое, но с командой Макса я почти что не контачил. И вы

знаете, они вообще... До сих пор меня сторонятся.

 – Вот как? – удивился Ариф. – Это у них что проявление внутренней

корпоративности? Но ведь глупо же, право слово. Ты назначен Секретариатом

всего союза непромышленных рабочих, и им с тобой не один год трудиться. Так

какого же черта?

 – А-аа, – Грабер сокрушенно махнул рукой и открыл дверь кабинета, чтобы

впустить секретаршу с подносом. – Они тут все какие-то сдвинутые, объяснил

он, когда кукольно-хорошенькая блондинка, тщательно обстреляв гостей своими

синими глазками, удалилась восвояси, – я уж и не знаю, сколько еще они будут

ко мне принюхиваться!

 – Наверное, Макс занимался какими-то темными делами, – предположил Роберт,

– и они теперь не знают, как им быть с тобой. Грабер энергично замотал

головой.

 – Поверьте мне. Макс мухи не обидел! В некоторых случаях он был несколько

суров со всякими прохвостами, которые то и дело подкатывались к нему со

всякими неприличными предложениями, но не более. С нашими у него все было в