Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 197 страниц)

 – Если я не буду пить, – категорически заявил Королев, – я свихнусь. Причем

в рекордные сроки. А если говорить серьезно – пьяным я бываю максимум раз в

месяц. Лихорадка власти, дорогой Ярро. Стоит бросить пить, и она скрутит меня

в два счета

 – Довольно любопытное заболевание. Но милорд, у вас, кажется, нет оснований

для недовольства.

 – Да, наверное. Даже жена мне не изменяет.

 – У вашей милости все еще одна супруга"? – поинтересовалась Ума.

 – Я не являюсь поклонником многоженства, деточка А Энджи тем более. Мне ее

хватает – по уши. Моя владетельная супруга способна накрутить мозгов даже его

милости лорд-канцлеру, а его трудно назвать слабонервным человеком.

 – О-оо, его милость молодец! – причмокнул Блант. – Молодец! Я мало видел

таких толковых и энергичных людей. С ним вы далеко пойдете.

 – Да, наверное. И, кстати, между нами: вот он-то как раз и пьет. Ага. Вы не

думайте, что такие нагрузки проходят для человека бесследно. Он работает по

шестнадцать часов в сутки, у него две смены референтов! Ровольт даже по ночам

проводит совещания. Я боюсь, что в таком темпе его надолго не хватит

 – М-мм, Ярро, мы с вами еще не были в Норхэме"?

 – Да нет пока А что там интересного"?

 – Ну вот слетаете, увидите Казик и Морелла там здорово развернулись. Вы

можете спуститься в холл и полюбоваться новеньким офисом их банка – одним из

многих, разумеется Хороший, между прочим, банк Парни решили, что нищета не

красит человека, и взялись за дело как надо Побольше бы мне таких артистов..

 Официант принес ему жаренное на угольях мясо и виски в запотевшем бокале

Поблагодарив его кивком, Торвард принялся за обед.

 – Ваше здоровье, дорогой Ярро. Чертовски недурное виски подают в этом

заведении! Нужно будет узнать у хозяина марку этого божественного напитка.

 – Как, интересно, к этому относится леди Энджи"?

 – А при чем тут леди Энджи? Уж не хотите ли вы сказать, что я нахожусь под

каблуком у супруги? Благодарю вас.

 – Да нет же! – захохотал Блант. – Вы меня не так поняли. И, кстати: миледи

подкинула мне одну любопытнейшую идею. Я как раз хотел обсудить ее с вами. Ей-

Богу, я поражаюсь мыслям, которые бродят в ее прелестной головке.

 – Ну-ну, говорите, – зашевелился Торвард.

 – Так вот. Как вы знаете, Орегон сейчас очень сильно разозлен по случаю

этого идиотского секвестра, наложенного Светлейшими на все их капиталовложения

в экономику Объединенных Миров. Леди пришла гениальная мысль: а почему бы не

организовать небольшой флот, который занялся бы восстановлением

справедливости?

 – Опять грабеж по всем правилам большой дороги? Да, это действительно

любопытно. Но при чем тут Орегон?

 – А Орегон пускай выдаст капитанам соответствующие патенты... или же

предоставит техническую базу. Что вы на это скажете?

 – Прибыль, разумеется, пополам"?

 – Вы читаете мои мысли.

 – А где уверенность, что на такую справедливость согласятся сами

пострадавшие?

 Блант коротко хохотнул и пригубил бокал вина.

 – Милорд, речь идет о сотнях миллиардов! И если эту мысль орегонским

магнатам подсунет не кто иной, как наш общий друг – не станем всуе трепать его

имя, – они будут визжать от восторга! И не беспокойтесь, Сенат протащит это

решение подавляющим большинством голосов

 – Да, я знаю – на Орегоне без решения Сената и муха не чихнет. Гм, над этим

стоит подумать. У меня бездельничает целая орава высококвалифицированных

мерзавцев, и они с удовольствием возьмутся за такую работу. Черт возьми, Ярро,

вы опять втягиваете меня в какие-то весьма сомнительные мероприятия!

 – А вам самим без них не скучно? – лукаво прищурился господин советник.

 – Тысяча чертей! Но ситуация-то изменилась коренным образом Блант

скептически улыбнулся и вытер салфеткой губы.

 – Побеседуйте с миледи.

 Дитц опустил катер на недавно законченном посадочном поле, и сопровождаемый

охраной Торвард быстро прошагал через тенистую аллею к парадному подъезду

своей резиденции.

 Этот дворец принадлежал чертовски упрямому лорду, водившему личную дружбу с

Домом Хэмпфри, и танковые гусеницы порядком размолотили имение. Строительным

бригадам понадобилось целых пять дней, зато теперь усадьба сверкала пуще

прежнего. Торвард поселился в этом гнезде исключительно по настоянию лорд-

канцлера: командирские апартаменты "Валькирии" его вполне устраивали, и даже

перевезя сюда свои вещи, он все равно считал линкор своим домом.

 У входа его встречал благообразный седобородый дворецкий, выкопанный где-то

тем же Ровольтом, и пара неизменных легионеров.

 – Бассейн, Марко! – приказал на ходу Торвард. – И сок сиу – ледяной!

 Орава слуг его раздражала до безумия, и он разогнал их в первый же день,

заменив лакеев молоденькими девочками из гарема покойного хозяина гнезда. По

коридору спешил "домашний" референт – смышленый юноша из местных, найденный

Энджи в главном офисе бифортского банка. Парень выглядел взволнованным;

впрочем, другим Торвард его не видел.

 – Что у тебя, Брент? – спросил он, шаря по карманам в поисках ключа от

собственной спальни.

 – Господин глава департамента развития докладывает о прибытии представителя

одного из крупных аврорских банков, милорд Леди Энджи будет ждать вас на

полчаса раньше условленного времени...

 – Ох Господи... – Торвард распахнул тяжелую дубовую дверь и взмахнул рукой:

– Заходи. Что еще?

 – Его милость лорд-канцлер полдня заседал в комиссии по банкам и финансовой

политике.

 – Заседал, говоришь? Да, он у нас любит позаседать. Так. Шрайверу ничего не

обещай, понял? Если еще раз позвонит миледи, передашь ей, что я все понял и

прибуду без опозданий.

 Он содрал с себя сапоги, побросал как попало одежду, швырнул в сейф меч и

кобуру и отправился в бассейн.

 В обширном подземном зале его ждала белокурая девочка с золотым подносом, на

котором стояли ледяной бокал и запотевший графин: дворецкий знал, что во время

купания его милость выпивает никак не меньше пол-литра

 Девочка поставила поднос на легкий плетеный столик у самого края бассейна и

согнулась в поклоне

 – Останься, – приказал ей Торвард, бросая на стол принесенные с собой

сигареты, – сядь и, если хочешь, кури. Сейчас мне не хочется быть одному

 Бросив ей на руки мохнатый белый халат, он погрузился в теплую

ароматизированную воду – из стенки ударила сильная косая струя, и он встал

перед нею, смывая с себя усталость суматошного дня

 "Вот мы и приехали, – сказал он себе – Как любит говорить Энджи плыли,

плыли, а на берегу усрались На хрена мне этот замок? Эти милые девули,

стремящиеся угадать любое невысказанное желание"? Каким же я был идиотом1 "

 Минувшей ночью ему опять приснился тот давний сон рубка "Валькирии" и

пыльная бездна на экранах Рывком проснувшись, Торвард высвободился из нежных

рук спящей Энджи и долго курил на балконе, до одури всматриваясь в такое

незнакомое звездное небо Его место было там, посреди ажурного узора созвездий

Он в тысячный, наверное, раз проклял все на свете и ощутил острый укол

зависти: как просто было жить лукавому предку Он с гордостью носил свой

черный мундир и четко различал добро и зло.

 Торвард подплыл к краю бассейна, встал – там было ему по грудь – и поднял

голову

 – Вента, налей мне стаканчик

 Девочка поспешно протянула ему наполненный бокал он глотнул и потребовал

сигарету.

 "А так ли уж четко, – подумалось ему, – так ли уж четко дорогой дедуля

разграничивал черное и белое"? И когда вообще в человеческой истории имели

место быть персонажи сугубо положительные или сугубо отрицательные"? Когда-то,

конечно, такие и случались – да только как давно это было, Господи Кто у нас

тут положительный герой"? Я, расстреливающий людей из биполярных пушек"? Или,

может быть, Лука, который чихать хотел на законы, акцизы и вообще любые

правительства. – Торвард хмыкнул и прислонился к стенке бассейна – А с другой

стороны, как же назвать нас героями отрицательными, если мы благополучно тащим

из нищеты целую планету"?"

 Он вдруг улыбнулся Кажется, впереди была длинная жизнь, и у него имелись все

возможности для того, чтобы сделать ее по крайней мере нескучной.

 Лимузин замер перед верандой уединенного кабачка на окраине города. Пузатый

хозяин, улыбаясь смущенно и простодушно, отвел высокого господина к небольшой

затянутой вьюном беседке, где дожидалась его прибытия Энджи Торвард учтиво

поздоровался с советниками и подсел к столу

 – Ты стал на редкость пунктуальным, дорогой, – улыбнулась Энджи

 – Я справился в порту быстрее, чем думал Знаешь, у нашего Улли-Волли целая

куча проблем, бедняга просто сходит с ума Тебе нужно будет потолковать с его

милостью лорд-канцлером.

 Ужин прошел в обычной скучной болтовне о кредитах и финансовой политике

оккупационного правительства Советники настаивали на необходимости дальнейшей

модернизации принятого законодательства, а Торвард откровенно зевал

 Поздним вечером, когда лимузин двинулся по шоссе, он вдруг сказал, закуривая

очередную сигару

 – А знаешь, малыш, мне кажется, что дорогой дедуля здорово слукавил.

 – Что ты имеешь в виду"? – удивилась Энджи. Торвард поудобнее устроился на

кожаных подушках сиденья и загадочно усмехнулся

 – Я думаю, что он откровенно врал, рассказывая мне о том, что смогу увидеть

+(hl отдельные фрагменты моей героической биографии Я не могу отделаться от

ощущения, что все мы – не более чем пешки в чьей-то большой и очень старой

игре

 – Ну, Тор. – устало обняла его девушка, – по-моему, ты слишком много думаешь

о своем почтенном предке

 – Нет! – возразил он – Лучше послушай... сегодня ночью я понял: все то, что

я привык считать счастливыми случайностями, на самом деле таковыми не

являются, причины и следствия были четко запрограммированы Подумай сама.

 – О чем, например"?

 – Хотя бы о том, зачем ему понадобилось гнать меня на Землю... а? Я только

на днях узнал, что одной из главных причин, вызвавших войну кланов на Авроре,

была абсолютная параноидальность исполнения погрома на Фите Да Ни один

эксперт – а сколько их там побывало? – не смог определить род оружия, ни один

мемеограф не смог идентифицировать личности нападавших, и тогда они бросились

друг на друга с кулаками Я долго ломал голову ну на кой же черт нам нужны эти

грубые железяки, стреляющие кусками металла"? Вот тебе и ответ.

 – Всего лишь?

 – Нет-нет, Энджи, не только это В сущности все – хотя бы те же самые

отношения с Лукой Если бы мы не приволокли с Земли целый воз таинственного

антиквариата, старый прохвост навряд ли полюбил бы нас с первого взгляда.

Конечно, он и по сей день не знает правды о происхождении того товара, но

теперь это уже и не важно. Подумай, кем и чем мы были бы без Луки? Ведь я

только сейчас понял – нужны были не крейсера лорда Ника, нет, предку надо было

втянуть меня в отношения с криминальными баронами. Даже, наверное, так" он

хотел дать мне двойную уверенность – с одной стороны, укрепив мою руку хорошей

техникой, а с другой – укрепив мой дух победами и вкусом быстрых денег Ведь

именно после наших налетов я понял, что реального противника у нас просто нет,

и с той поры остановить меня уже было невозможно! Наверное, я говорю не очень

складно, но рядом с тобой мое красноречие почему-то всегда прячется в задницу.

 – Это оттого, что ты пренебрегаешь моим расположением, – улыбнулась Энджи и

сняла руку с его плеча – Но ты говори, я слушаю.

 – Да, так вот.. я заметил одну интересную вещь-все эти "случайности"

выстрелили. Так или иначе, но каждая из них сыграла очень важную роль.

Девочка, я говорю тебе – это какой-то невероятный покер Да! Дед мой был

чрезвычайно сильным сенсом, его паранормальные способности давали ему огромную

власть над событийной канвой – и, убей же меня Бог, он что-то задумал Я

уверен, что он предвидел падение Империи. Что мы делаем сегодня, ты не

размышляла на эту тему? Мы меняем привычный мир, наш мир распада и деградации

Все было бы ничего, но после появления корварских посланников во мне впервые

зашевелились сомнения Вдумайся – как он подгадал, а"? Рушится устоявшийся

баланс сил, и тут на сцену выпрыгиваем мы верхом на всесокрушающей армаде

Наши звездолеты наносят удар, вроде бы и не особенно заметный, но именно он

становится решающей каплей Дальше – Бифорт стремительно жиреет, превращаясь в

"мир без ограничений", блистательный лорд Торвард продолжает разбой и

экспансию, собирая под свою безжалостную длань все новые и новые миры,

невиданный расцвет торговли и промышленности убеждает людей в преимуществах

того, что они привыкли считать бедламом, и пожалуйте, золотой орел вновь

воспаряет над Галактикой как символ безграничного могущества человека.

 Энджи закурила тонкую золотую сигаретку и опустила толстое боковое стекло.

 – Все может быть.. хоть мне очень трудно поверить во всю эту мистику.

 – Мне тоже было очень трудно поверить в существование этого хронотранспорта

А в то, что ты называешь "мистикой", я верю очень даже охотно. И знаешь, мне

кажется, что картинку я нарисовал слишком примитивную. Что-то там будет еще...

и еще раз "выстрелят" все эти необъяснимые случайности. Гм, а начиналось-то

все с одного-единственного старого звездолета

 -... которому нет равных в мире"?

 – Да, но опять-таки если бы не орегонская эскадра и "Слай", наши потери

могли бы иметь такие размеры, что захват Бифорта обернулся бы нашим поражением

– окончательным и бесповоротным. Ты не представляешь себе масштабы риска, на

который мы шли. Это со стороны все выглядит легко и просто: ну прилетели, ну

постреляли... А появись брэдхэмский легион чуть раньше, они успели бы

высадиться, и тридцать тысяч солдат раскатали бы нас в блин. Никакие катера и

танки нас не спасли бы. Теперь-то конечно: после такого образцово-

показательного разгрома Совет о Бифорте и думать не хочет1 Кому охота соваться

под пушки корабля настолько огромного, что поразить его нечего и мечтать?

 – Послушай, Тор, а как ты сам считаешь, стоит ли нам сегодня строить жизнь

по имперским калькам?

 Он глубоко вздохнул. Перед глазами пронеслись картины огромных залитых

солнцем городов. Миллионы могучих черных кораблей, растянувшись в пространстве

величественным боевым полумесяцем, летели в сторону сияющего центра Галактики,

сотни и сотни размалеванных драконами и нагими красотками фрегатов и крейсеров

срывались со стартовых аппарелей своих зловещих баз, и само пространство,

казалось, сжималось, растоптанное величием человеческой расы. Он видел эти

картины воочию – предок оставил немало голофильмов имперских времен Он видел

рвущиеся в небо башни многолюдных и богатых миров, видел бесконечные потоки

изысканно одетых людей на улицах, он видел их глаза – и они разительно

отличались от глаз его современников.

 – Мы просто не сможем, малыш. Мы совершенно не такие, какими были они. И к

тому же нас слишком мало. Сегодня на всех человеческих мирах живет меньше

людей, чем их было в твое время на Земле. Империя пала, и мы с радостным

улюлюканьем бросились в прошлое.

 .. Ночью он не спал. Дождавшись, когда Энджи уснет, Торвард накинул теплый

халат и вышел на широкий балкон. На резном мраморном столике стояла бутыль

первосортного виски и оправленный в золото бокал. Он плеснул себе треть бокала

и уселся в высокое бархатное кресло. Звезды, такие холодные и равнодушные,

пышным золотистым ковром усеяли беспредельное черное небо – он смотрел в

бездонную пропасть и думал о том, что ехидная судьба, не раз смеявшаяся над

человечеством, смеется теперь и над ним.

 Чертов дедуля наверняка устроил себе шикарную забаву и сейчас потирает на

небесах руки, наблюдая за суетливыми метаниями славного внучка.. а может быть,

долг был для него и в самом деле превыше всего, и он отвел Торварду роль

исполнителя своего последнего, высшего замысла?

 Королев глотнул ароматного напитка и облокотился на стол, закрыв лицо

руками. "Мы сражались ради будущего", – вспомнил он слова предка. Будущего,

которое обернулось прошлым? Суровые тени в щеголеватых мундирах вдруг окружили

его, надвинулись из темноты молчаливой шеренгой Ночной ветерок трепал их

черные локоны, шевелил бахромой на золотых погонах, их ладони лежали на эфесах

узких офицерских клинков..

 – А теперь сражаться должен я, – прошептал Торвард, чувствуя, как к горлу

подкатывается вязкий ком, а в уголках глаз набухают крохотные слезинки, -

 и я, лорд Торвард Королев, владетель бифортский, буду сражаться за всех вас

 Он вернулся в спальню, когда небо на востоке уже засветилось, гася звезды, -

тихонько примостился рядом со спящей Энджи, вдохнул теплый аромат ее нежного

тела, зашевелившись, она обхватила его обеими руками, и моментально провалился

во тьму, успокоенный

 Утро началось, как всегда, с бассейна Плавая в подогретой воде, Торвард

пытался вспомнить видения минувшей ночи – и не мог, они растаяли с первыми

лучами восходящего солнца.

 – И пусть Энджи называет это мистикой, – пробурчал он, надевая на себя белый

халат, – но я-то знаю, что к чему

 Они завтракали на плоской крыше правого крыла здания Дразнящий утренний

ветерок мягко шевелился во влажных волосах, и Торвард щурился, наблюдая за

веселой, смеящейся девушкой. Энджи в это утро веселило все на свете

 – А ты расцвела, – с улыбкой заметил он – Да-да – там, в этой промозглой

стране на берегу ледяного моря, ты была более мрачной

 Над скрытым рощицей посадочным полем пронеслась узкая черная тень Взрыкнули

 и мощный "ТР-200" исчез за деревьями

 – Похоже, это Барт, – нахмурился Торвард. – Но какого черта – в такую рань

 Через минуту на площади перед подъездом дворца появился и сам лорд-канцлер в

сопровождении неизбежной свиты референтов и легионеров

 – Прибыл его милость – начал вбежавший на веранду дворецкий

 – Я вижу, – перебил его Торвард, отбрасывая в сторону салфетку, – проводи

его сюда.

 – Наверное, что-то случилось"? – встревоженно подняла брови Энджи

 Торвард пожал плечами По лестнице заклацали каблуки, и в дверях появился

Ровольт Измятое лицо говорило о том, что лорд-канцлер провел еще одну

бессонную ночь

 – Доброе утро – Он плюхнулся на заботливо принесенный дворецким стул и отпил

из бокала Торварда

 – Говори, – поторопил его тот – Что молчишь"? Ты сюда завтракать прилетел"?

 – Тор, у меня интересная новость Ночью мы поймали сообщение – его милость

Светлейший Хэмпфри с большой помпой покинул центральное гнездо на Хэмпфри и

направляется на Брэдхэм. У тебя есть ровно четырнадцать часов на то, чтобы

оторвать свою задницу от кресла и перехватить его

 – О дьявол – Торвард вскочил, опрокинув лег кое плетеное креслице, и заревел

– Марко, черт побери Связь

 Через два часа острый нос "Валькирии" с воем про резал тонкую пелену

атмосферы, и линкор, стремительно разгоняясь, начал выходить из планетарной

системы Бифорта

 Торвард сидел в ходовой рубке с бутылкой виски Выдернутый из постели,

порядком поддатый главнокомандующий ВКС Райнхард Гот орал какую-то старую

песню, и вахтенные пилоты поглядывали на него с опаской До встречи с кораблем

его милости оставалось четыре часа, и Торвард чувствовал, что к этому моменту

он тоже будет готов орать похабные песни Огромный древний корабль нес его

вперед, к долгожданной мести, и он знал, что на этот раз его кровнику уже не

отвертеться Ехидная судьба готовилась перевернуть страницу

 Тех, кого действительно волнует судьба Торварда Королева, ожидает новая

серия с ним на страницах нового романа Алексея Бессонова – "Ледяной бастион".

(#9)Алексей Бессонов Торвард Королев Ледяной бастион

 Короткий день зимы шел к концу. Засыпанная сероватым снегом равнина,

тянувшаяся на многие километры до самого берега экваториального внутреннего

моря, тонула в низкой, словно облизывающей ее метели: казалось, снег летел

почти горизонтально. Мертвое, свинцовое небо то и дело ломали неровные алые

стрелы электрических разрядов, и в их вспышках зловеще посверкивала медью

огромная ступенчатая башня, упиравшаяся своей верхушкой в постоянно

движущуюся пелену облаков... Чудовищное в своей мощи темное сооружение

выглядело среди застывшей во льдах пустыни каким-то пугающе чужеродным

гостем, пришедшим сюда из скрытых облаками бездонных глубин пространства.

Внутри, за толстыми черными стенами, царила тишина. Миллионы механизмов,

живущие своей, незаметной для глаза электронной жизнью, делали свое дело

совершенно бесшумно. Но вот что-то потревожило их размеренный покой: в одном

из верхних коридоров сипло взвыл ревун, и из раскрывшейся в стене темной ниши

выбрался человек. Почти одновременно с ним из таких же, расположенных по

кольцу предпоследнего этажа ниш появились еще одиннадцать его братьев. Спустя

минуту они уже входили в осветившийся мягким светом прямоугольный зал,

отделанный тускло блестящим золотистым пластиком. Молча, не обременяя себя

приветствиями, расселись они в двенадцать появившихся из пола высоких кресел,

и положили затянутые в пластиковые перчатки руки на развернувшийся перед ними

круглый стол. Они казались если не братьями, то, по крайней мере, близкими

родственниками: их длинные, слегка волнистые темные волосы одинаковыми

локонами прикрывали плечи, их чуть вытянутые лица были одинаково скуласты и

сухи, и в их одинаково прищуренных глазах стояла тщательно выверенная

пустота. Они молчали. Из лепестков стола неторопливо выехали двенадцать

плоских черных приборов, усеянных множеством помаргивающих сенсоров, и тогда

один из пришедших в зал, тот, в чьих густых черных волосах светлели

пронзительные нити старческого серебра, заговорил. Он говорил совсем тихо,

но, тем не менее, каждое из его ровных, неестественно внятных слов было

отчетливо слышно всем.

 – Активность противника увеличилась, – сказал он. – Нам стали заметны

попытки проникновения в метрополии человечества изнутри. – Информация не

может быть доступна, – осторожно заметил его сосед, сидевший через кресло от

старца. – Причины известны... – И, тем не менее, поводов для беспокойства

более чем достаточно, – произнес тот, не поворачивая в его сторону головы. -

Способность противника отойти от привычной линейной тактики заставляет нас

посмотреть на него с новой и неожиданной для нас точки зрения. Более

светловолосый и, по-видимому, более молодой решительно поднял голову: – Мы

должны ускорить уже запущенный процесс! – Вектор опасности известен, -

равнодушно сообщил председательствующий, и над столом вдруг

 замигала объемная карта звездного неба – в глубине ее, причудливо

изгибаясь, светился клочок странного зеленоватого тумана. – Последняя

разведка, предпринятая экипажем полковника Раттенхубера, по-прежнему не

принесла результатов. Наше время не ждет нас. – Старец помолчал и заговорил

снова, все так же невозмутимо: – Бифорт полон колебаний; перед нами стоит

задача констатации нового вектора атаки противника, который представляется

более опасным, нежели уже знакомые нам.

 – Но никаких решений мы принимать не будем? – спросил один из заседавших.

Старец ответил ему коротким взглядом, и тот удовлетворенно опустил голову. -

Итак? – председательствующий позволил себе обвести стол глазами. Одиннадцать

"да" были ему ответом. Через минуту ниши закрылись, вновь приняв в себя

двенадцать братьев. В тесном чреве башни наступила тишина. Алые молнии

продолжали рвать горизонт. Над заснеженной пустыней беззвучно мелькнули

двенадцать едва заметных туманных пятен – через секунду их уже не было видно.

Закованная в лед планета, не раз бывшая последним бастионом многих поколений

хозяев Галактики, планета, скрывшая в своих ледяных недрах мудрость давно

почивших разумных, лениво плыла по своей орбите вокруг небольшой желтой

звезды, когда-то давшей ей жизнь.

 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 КЕНОТАФ

 Глава 1

 Копайте, копайте, лодыри! – Шериф Клозье раздраженно сплюнул себе под ноги

и отошел от полуразрытой могилы. Его подчиненные – четверо крепких констеблей

с нелепыми садовыми лопатками в руках – хмуро переглянулись. Такая работенка

им не нравилась. Одному дьяволу было ведомо, кто таков этот узколицый

джентльмен в роскошнейшем кожаном пальто... но летал он, судя по всему, на

немалых высотах, ибо старый боров Клозье стелился перед ним ковриком с самого

момента его появления в департаменте.

 Не торопите людей, – едва заметно поморщился узколицый. – Спешка нам ни к

чему. А вы, парни, постарайтесь не раздолбать гроб – клянусь виселицей, он

нам еще пригодится. – Серьезное дело, милорд!.. Я хочу сказать -эксгумация,

будь оно все проклято! – Клозье закашлялся и потянул из кармана форменной

куртки порядком измятую сигаретную пачку. – Сомнения в причине смерти, э?

 Человек в пальто не удостоил его ответом. Поправив выбившийся из-под

воротника хвост искристо-белого шарфа, он повернулся к ветру спиной и закурил

сладковатую толстую сигару. Констебли работали быстро. Чья-то лопата глухо

стукнула о дерево, и через пару минут потемневший гроб был извлечен из

могилы.

 – Странно, ваша милость... – Рослый темноволосый сержант выпрямился и с

недоумением пристукнул костяшками пальцев по крышке осклизлой домовины.

 – Что – странно? – Джентльмен в пальто рывком обернулся, лицо его вдруг

опасно заострилось. Сбивайте крышку! – Мне кажется, он слишком уж легкий...

Полицейские кинжалы без труда отделили некогда полированную крышку, и

склонившийся над гробом шериф недоуменно ахнул.

 – Кретины! – Недокуренная сигара, описав в воздухе пологую дугу, упала на

дно могилы. – К-кто? – заикнулся окаменевший от ужаса шериф. – Не

переживайте, Клозье, – я тоже. Точнее говоря, я в первую очередь... Закопайте

это дерьмо, парни, – узколицый поморщился, – и забудьте обо всем, что сегодня

было, ясно? – Кто он такой, шериф? – растерянно спросил сержант, глядя, как

незнакомец распахивает пассажирскую дверь своего роскошного коптера. -

Делайте, что вам говорят, олухи! – Короткая нога Клозье спихнула в разрытую

могилу пустой гроб. – И молчите! Молчите!..

 – Поместье лорда Арифа, – бросил он пилоту, устраиваясь в широком кожаном

кресле. Тонкая рука с украшенным небольшим перстнем средним пальцем

скользнула по подлокотнику, нащупывая нужный сенсор, и вокруг головы на

секунду моргнула синими звездочками невидимая сфера индивидуального

аудиополя. – Я лечу к тебе. Ара... У меня очень веселые новости. "Что ж, -

сказал он себе, раскуривая новую сигару, – в нашей игре бывает всякое...

Хотя, если уж честно, такого еще не было. А ведь играем мы не первый день!"

Он усмехнулся. По большому счету, весь этот покер начался еще в те веселые

денечки, когда неукротимый и ужасный викинг лорд Торвард, получивший в

наследство от блистательных предков несокрушимый имперский линкор, раскатал

бедный Бифорт траками своих танков и объявил себя бароном этого захолустного

мира. Меня, правда, тогда еще на свете не было, владетельный папаша изволил

зачать его милость лорда-наследника несколько позже, но карты – карты уже

лежали на столе, и нам с Арой осталось лишь подхватить их, когда занудливые

старики отправились спать... Лорд Торвард Королев имел множество друзей,

умеющих дать добрый совет. Друзья сделали его человеком, способным

переплавить в звонкую монету любой катаклизм смутного времени, а время тогда

!k+. именно что смутное. Человеческие миры, жалкие обломки некогда всемогущей

Империи, по самые уши увязли в глубочайшем кризисе, и тлен деградации

становился все более заметен. Спесивые лорды Объединенных Миров едва не

напали на Орегон – мир, не затронутый страшной Войной и последовавшим за ней

Распадом и сумевший сохранить некие крохи имперских технологий:

предприимчивость и богатство орегонских магнатов жгли аристократам глаза;

бесцеремонные криминальные кланы Авроры уверено гребли под себя все, что

плохо лежит... И тут на звездных трассах появился гигантский имперский

линкор. Он был страшен в своей мощи. Невероятные по дерзости кровавые налеты

сделали свое дело – мир вздрогнул, и когда черный монстр по имени Торвард

Королев объявил об оккупации принадлежавшего ОМ Бифорта, ни у кого не хватило

духу оспорить свершившийся факт. Мало кому могло прийти в голову, что за

спиной кровавого авантюриста стоит все та же мафия – вездесущая и

непобедимая... Почтеннейший Лука Кириакис, банкир и магнат, глава

могущественнейшей из аврорских "семей", стал фактическим совладельцем

захваченной планеты. Его сын Ариф родился в один месяц с лордом Робертом

Королевым, сыном его милости лорда-владетеля. Они росли вместе. Когда отец

отправил пятилетнего Роббо в Орегонскую Военно-дипломатическую академию,

следом за ним вылетел и роскошный лайнер с радостно вопящим Арой – старик

Лука, устав от гневного визга любимого потомка, трезво рассудил, что

орегонская ВДА – не самый худший, в конце концов, вариант. Учили в академии

крепко... Все двенадцать лет кадетам приходилось носить строгие, имперского

образца мундиры и жить под неусыпным контролем суровых наставников.

Полуказарменный быт, по идее, должен был способствовать развитию твердости

характера и стойкости перед лицом всевозможных служебных тягот – но юные

охламоны прекрасно знали, что служить кому-либо, кроме самих себя, им вряд ли

придется, и отрывались вовсю, очень быстро заработав репутацию чрезвычайно

талантливых и, увы, неисправимых раздолбаев.

 Несение, как выражался их начальник курса, "гауптической вахты" было для

отроков делом привычным, ибо дисциплину, так необходимую в деле воспитания

подрастающего поколения, они понимали весьма своеобразно. И если древние

стены академии еще как-то могли сдержать пыл неугомонных сорванцов, то уж

дома, во время ежегодных каникулярных месяцев, лихая парочка творила что

хотела. На седьмом курсе они открыли для себя неоновые огни волшебного мира

центрального бифортского космопорта – и, незаметно для самих себя, начали ту

самую игру... К пятнадцати годам они переболели всеми мыслимыми и немыслимыми

дурными болезнями, перепробовали и единодушно отвергли все известные

человечеству наркотики и несколько раз нарушили закон – не очень, правда,

серьезно. Их прекрасно знал весь уголовный мир, кормившийся вокруг огромного

портового корыта, они запросто присаживались за столики к известным

авторитетам и даже помогали оным в разработке планов очередных махинаций. Их

знали все. Никто не знал, кем они были на самом деле! Папаша юного Арифа,

почтеннейший Лука, слыл большим интриганом. Его непревзойденный дар в полной

мере передался сыну; Роббо не отставал от приятеля: обладая острым умом своей

матери, великолепной леди Энджи, он уже в юности продвинулся как специалист

по планированию разного рода афер и парадоксальных на вид финансовых

махинаций. К моменту окончания академии на счетах родовитых авантюристов -

счетах, о которых ни сном ни духом не ведали их родители и наставники -