Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 197 страниц)

 Глава 4

 РЫЖЕВОЛОСАЯ АРИСТОКРАТКА

 Сыто отрыгнув, Детеринг выпихнул за борт остатки нашего завтрака, закрыл дверь атмосферного створа и потянулся к пакету с пивом.

 – Сам взлетишь отсюда? – неожиданно спросил он.

 – Думаю, что да, – замялся я.

 – Взлетай. Хватит пузыри пускать, пора учиться страху Божию. Курс 14 от точки стояния, высоту не набирай. Через полсотни километров начнется плоскогорье, там снизишься и начнешь искать караван – четыре повозки. Этот деятель рассказал о каких-то повстанцах из Ягура, по-моему, это они. Сядешь и потолкуешь с клиентами. У меня такое ощущение, что Яур среди них... больше ему, кажется, быть негде. Повстанцев много... но, может, эти путешественники что-то знают.

 – А вы?

 – А я посплю. Если что – разбудишь.

 Он зевнул, поднялся из кресла и толкнул дверь экипажного салона.

 Я закурил, пересел в кресло первого пилота, включил системы управления и ориентации и запустил двигатели. Стараясь не нервничать, осторожно поднял катер с площадки и на минимальной скорости выполз из ущелья. Черт, надо же было так спрятаться!

 Выверив курс, я чуть добавил оборотов и через минуту выскочил из горной цепи. Дальше, насколько хватал глаз, простиралась заснеженная холмистая равнина, кое-где покрытая редкими рощицами вечнозеленых деревьев.

 Высота была небольшой, и ни малейшего следа каравана повстанцев я не разглядел. Не прибавляя скорости, я по пологой спирали медленно полез вверх, выдерживая в направлении курсовую ось. Здоровенная машина весом в не одну сотню тонн в управлении была легче, чем миниатюрный "TR-60" на троих человек. Бронированная птица слушалась команд как собственная рука.

 Постепенно увеличивая радиус витка, я забрался на четыре километра, и когда мне уже порядком осточертело пялиться в экраны, узрел-таки искомые четыре повозки, ползшие сквозь снега в юго-западном направлении. Стараясь не сильно крениться, я положил "Тандерберд" в снижение и через пару минут прошел у них над головами, взрывая окрестности адским рыком реверсируемых компрессоров. Лохматые легконогие сикары, которые тащили деревянные возки, в испуге шарахнулись в разные стороны, путаясь в упряжи. Светловолосые люди в кожаных комбинезонах спрыгнули на снег и принялись успокаивать животных. Караван остановился. Я посадил катер в сотне метров от головного возка, надел шлем, бросил в петли на правом бедре излучатель, хлопнул замками перчаток и выбрался наружу.

 Рослый дядька в рыжем кожаном комбезе и высоких; отороченных мехом сапогах, очевидно, предводитель, угрожающе поднял крупнокалиберное ружье местного производства. Я не имел желания зарабатывать очередные синяки и заорал во всю мощь своих легких: – Я пришел с миром! Не стреляй!

 Увязая в снегу, я приблизился к каравану. Сикары встревожено захрипели, роняя слюну. Старшой опустил свою пукалку, но глядел все равно подозрительно.

 – Свет Неба, – процедил он. – Что нужно, пришелец?

 – Я хотел бы потолковать с тобой, – не без труда подбирая нужный глагол, ответил я, – если ты не против.

 Он скривился в ухмылке.

 – Говори.

 – Вы – повстанцы... против захватчиков из Фариера? Они, очевидно, прибрали к рукам ваши южные районы?

 – Ты не знаешь? – презрительно спросил он.

 – Да, – спокойно ответил я. – Я не знаю. Я знаю только то, что за спиной Фариера стоит внешняя сила.

 – Какая?

 Дядька вдруг сник. Он устало потеребил затвор своей хлопушки и поднял глаза:

 – Я не могу верить тебе.

 – Ты должен понимать, что я могу заставить тебя говорить, – я пожал плечами. – Я могу просто сжечь вас... всех.

 Он вскинулся для резкого ответа, но не успел ничего сказать: его люди вдруг дико закричали, указывая на юг.

 Я развернулся, на ходу пытаясь перестроить сканер, но было поздно, да и ни к чему: два неуклюжих трехмоторных аппарата, разрывая морозный воздух истошным ревом пропеллеров, поливали окрестности металлическим ливнем. Вокруг завопили люди, хрипло заржали сикары, во все стороны брызнули фонтанчики снега.

 Я картинно рухнул на спину, в падении вскидывая ствол "эйхлера".

 Самолеты развернулись с поистине сногсшибательной скоростью и на минимальной высоте пошли на второй заход. Бледно-голубая стрела пронзила небо, но выстрелить второй раз я не успел: сильнейший удар в плечо выбил излучатель из моих рук.

 Дальше все происходило словно в замедленной съемке. Грохнули взрывы, на мои ноги упало чье-то тело. Самолеты снова ушли в разворот, уж не знаю зачем. И тут ледяная равнина взорвалась разъяренным ревом форсируемых турбин.

 "TR-160" взмыл в небо с бешеной скоростью. Самолеты бросились наутек. Но это не имело смысла: Детеринг догнал их в доли секунды и ударил тормозными моторами в тот момент, когда уже казалось, что гигантский скат готов таранить двух стальных птиц. Самолеты исчезли во вспыхнувшей на секунду лавине алого пламени курсовых дюз.

 Я поднялся на ноги и огляделся. Кругом все напоминало поле битвы: сикары были мертвы, люди тоже. Рядом с моими ногами лежал труп изящной рыжеволосой девушки. Я поморщился, ощупывая грудь, и поднял с земли свой некстати вылетевший из рук "эйхлер".

 Неожиданно девушка слабо застонала. Я поспешно встал на колени и внимательно осмотрел ее. Кроме двух порезов, ран не было. Ну еще бы, ведь я почти закрыл ее, когда переворачивался на бок.

 Рядом взревели моторы "Тандерберда", брызнула снежная пыль. Рев утих, и из атмосферного створа упруго спрыгнул Детеринг. Он был неимоверно раздражен и ругался на пяти языках сразу.

 – Что ты там на карачках лазишь? – спросил он, когда слегка успокоился.

 – Она жива, – сказал я.

 – Жива?

 Детеринг нагнулся и пощупал пульс девушки.

 – Тащи ее в десантный и приведи в чувство. А я пошел спать! Если прилетят еще какие-то уроды, скажи им, что я зажарю их на медленном огне, пусть только попробуют разбудить меня.

 Он распахнул забрало, сплюнул и исчез в рубке. Оттуда донеслась длинная росская фраза, сути которой я не разобрал, поняв лишь, что это был килограмм витиеватых матюгов.

 Я тяжко вздохнул и поднял хрупкое тело. У меня в руках девушка вдруг пришла в себя, глянула по сторонам, слабо вскрикнула и обхватила руками мою шею.

 – Все будет хорошо, – прошептал я, – потерпи, малыш.

 Я втащил ее в десантный дек, распахнул медбокс и извлек плоскую коробку кибердоктора. Затем расстегнул на ней комбез, стащил его до пояса, задрал наверх толстый свитер и прилепил прибор к спине.

 – Лежи на животе и не шевелись, – приказал я.

 – Мне больно, – кусая губы, простонала она.

 Я присел рядом с кожаным диваном и положил руку на рыжий затылок.

 – Потерпи, малыш. Сейчас все пройдет.

 Кибердок, к моему изумлению, выдал отсутствие внутренних повреждений за исключением длинного ряда ушибов. Засадив в девчонку букет анестезирующих и стимуляторов, он пискнул и отключился.

 – Есть хочешь? – спросил я, снимая прибор.

 – Пить, – слабо попросила она.

 Я ушел в рубку и намешал ей коктейль из оранжа, сока сиу и многокомпонентного питательного пойла.

 Когда я вернулся, она уже сидела на диване, стянув с себя сапоги и комбез. Моему взору предстала пара прелестных стройных ножек в плотных черных чулках и мидиатюрные сиськи, дерзко торчащие под свитером.

 – Они все мертвы? – спросила она, вылакав весь стакан.

 Я кивнул. Она опустила голову. В серых глазах блеснули слезы.

 – Ты уцелела потому, что я закрыл тебя... случайно.

 – Как тебя зовут?

 – Тин. А тебя?

 – Саша. – улыбнулся я.

 – Са-ша, – по слогам повторила она и смущенно улыбнулась: – Теперь я принадлежу тебе, ведь ты спас меня.

 "Неплохо для затравки", – подумал я. Усевшись на противоположный диван, я закурил и задумчиво оглядел свою новую собственность. Она была типичной северянкой и, похоже, благородных кровей – об этом говорили удивительно красивые изящные ладони с длинными нервными пальцами – совсем как у Детеринга. На вид ей было лет девятнадцать, и ее вполне можно было назвать симпатичной, хотя по привычным имперским стандартам у нее были слишком острые черты. Но в Ягуре они все такие.

 – Что ты будешь со мной делать? – нарушила она затянувшееся молчание.

 В ее глазах не было ни тени страха или сомнения – они улыбались, ее серые миловидные глаза, улыбались доверчиво и чуть смущенно.

 – Куда вы ехали? – спросил я.

 – Мы везли оружие в замок Рэф, – Тин куснула губу. – Там собралось много людей...

 – Рэф... Ну ладно, это мы потом выясним. Я думаю, тебе нужно прилечь... как ты считаешь?

 Она боднула головой.

 – Я хорошо себя чувствую.

 – Ну-ну... Ложись лучше. Если что – я за этой дверью.

 Я прошел в рубку, уселся в кресло инженера, откинул его меховую спинку и закрыл глаза. Интересным типом я стал – за переборкой сидит хорошенькая девчонка, а я с умным видом пытаюсь уснуть в рубке.

 Собственно, спать мне совершенно не хотелось.

 Мысли перескакивали с ножек Тин на ироничного Детеринга, наглого и самоуверенного, потом почему-то вспомнилась моя последняя герлфрэнд Элис, вечно отмороженная блондинка, холодная, словно арктическая рыба.

 С этими достаточно странными – учитывая обстановку – мыслями я погрузился в легкую дрему. Дрых я недолго, и сон мой был прерван появлением шефа. Полковник выглядел совершенно свежим и подтянутым – вроде и не спал вовсе.

 – Так, – он щелкнул пальцами, – где эта подруга?

 Я выпрыгнул из мохнатых объятий кресла и распахнул дверь десантного дека. Тин спала, свернувшись калачиком на диване. Будить ее не хотелось – уж очень беззащитной она выглядела... к тому же я вообще люблю смотреть на спящих девушек. Но за спиной стоял неумолимый Детеринг – а жаль.

 – Тин, – я мягко коснулся ее щеки, – проснись.

 Она испуганно вскинулась.

 – Пойдем, с тобой хочет поговорить мой командир.

 Девушка натянула сапоги и прошла вслед за мной.

 Детеринг, с небрежной элегантностью развалившийся в кресле оператора связи, указал ей на развернутое кресло второго пилота. Затем таким же легким взмахом руки включил ментальный транслинг. Вытащил сигарету из левого наплечного кармана, клацнул зажигалкой и пустил струю дыма к потолку.

 – Кто вы? – голос, прозвучал настолько неожиданно, что девушка вздрогнула.

 – Я дочь владетеля Схо-Роуер... Тин Рикарда.

 На лице полковника не дрогнул ни единый мускул.

 – Кто эти люди, и что вы с ними делали?

 – Это повстанцы... против владык Фара, которые вторглись в южные области. Мы везли оружие в замок Рэф, там собирается целая армия, чтобы выбить этих фанатиков на южные равнины.

 – Вы слышали что-либо о появившемся среди вас могучем воине, пришедшем GO звезд?

 Тин удивленно глянула на него.

 Детеринг выключил транслинг и поднялся из кресла.

 – Саша, курс на Рэф. По прибытии доложишь.

 Шеф погасил в пепельнице окурок и ушел в салон.

 – Что он сказал? – спросила Тин, недоуменно глядя на меня.

 – Мы летим в Рэф...

 Я сел в кресло первого пилота и принялся ориентироваться по компьютеру. Нас разделяло не меньше двух тысяч километров. Полчаса, если не особенно спешить.

 Рогнар – огромная планета, и расстояния здесь соответствующие. Хороший плацдарм... для кого-то. Тем более что гравитация, по непонятным для меня причинам – я никогда не рубил в астрофизике – не превышает 0,95 g.

 Отключив терминал, я развернул сиденье Тин к экранам и спросил:

 – Вы что, собирались всю дорогу плестись на сикарах?

 – Нет. В Сиуце ждал самолет.

 Я усмехнулся. Совсем недалеко. Отсюда до Сиуца километров восемьсот по прямой.

 Так же, как на всей нашей боевой технике, программатор катера не выполнял стартово-финишных операций. В Империи традиционно не доверяют электронике.

 Поэтому пришлось поднимать катер до положенных десяти тысяч вручную. Когда он благополучно лег на курс, я повернулся к Тин.

 – Может, все-таки поешь?

 – С благодарностью... – она смущенно улыбнулась.

 Я вытащил из ниши в мягком потолке несколько пакетов, вскрыл один и протянул ей. Девушка с улыбкой посмотрела на меня.

 – Расскажи мне о себе, – игриво произнесла она. – Сколько тебе лет? Где ты живешь? У тебя есть свой замок? У тебя есть жена?

 – Не все сразу, – рассмеялся я. – Мне двадцать пять лет, я живу на планете, находящейся очень далеко отсюда, я младший офицер. Замка у меня нет. Жены тоже.

 Что еще?

 – А что привело вас сюда? Ведь ваши, кажется, живут в Либене?

 – Потом узнаешь. Пока об этом рано говорить.

 Она притворно нахмурилась.

 – Ну не хочешь, не говори. Ты отвезешь меня к нашим?

 – Да, Тин. Расскажи-ка лучше, как ты очутилась среди повстанцев.

 Девушка закусила губу и умоляюще посмотрела на меня.

 – Ты обязательно хочешь это знать?

 Я кивнул.

 – Они убили отца, мать, братьев... всех! А сестру принесли в жертву своему Фару...

 Тин положила пустой пакет на панель управления и опустила голову.

 – Я не знаю, что меня ждет, – глухо проговорила она, – но я должна отомстить, я последняя в роду.

 Я унаследовала замок, но они сожгли его... ха-ха. Я ношу имя, которое будет забыто, а этому имени семьсот лет.

 Я осталась одна, у меня нет никого, и никто не будет защищать меня.

 Девчушка вдруг вскинула голову и дерзко посмотрела мне в лицо.

 – Ты это хотел услышать?

 – Неважно... – я закурил и задумчиво оглядел ее. – Скажи, что с тобой делать?

 – Что хочешь. – Тин дернула щекой.

 – Это не ответ. Мало ли чего я хочу... Чего хочешь ты? Защиты? Но я не волен в своих поступках. Наши цели в чем-то совпадают, но я обязан выполнять приказы, а моего командира мало интересует твоя история. На планете заваривается адская каша. Если мы не примем мер, мир не скоро придет сюда. Здесь будет битва, гораздо более страшная, чем ты можешь себе вообразить.

 Девчонка удивленно воззрилась на меня и чуть прикусила тубу.

 – Ты хочешь сказать... Но, во имя Неба!.. Я была уверена, что именно вы стоите за спиной Фариера.

 – Ты здорово соображаешь. Естественно, не мы.

 Впрочем, я могу тебе это очень просто объяснить. Ты хоть чуть-чуть знаешь астрономию?

 – Ну... немного.

 – Давай посмотрим. Так вот. Рогнар лежит в секторе пространства, – я изобразил это рукой, – как раз в том месте, где наша пограничная оборона наиболее слаба.

 Наши враги это знают. И если они смогут укрепиться здесь, на этой громадной планете с солидными ресурсами они получат великолепный плацдарм для атаки.

 Причем стратегическое положение Рогнара таково, что выбить их отсюда будет очень трудно. Но они не могут с ходу, своими руками захватить целый мир. Множество причин... ты не поймешь. И поэтому они пытаются повернуть ход истории руками Фариера, а уж потом прибыть сюда во всей красе, как дорогие гости.

 Я умолчал о том, что ни мы, ни росская СБ толком не знают, кто именно затеял этот кровавый покер – то ли леггах, эти отвратительные жабы из облака Рахери, то ли кто-то из зарвавшихся пиратских королей. Я не знал мыслей Детеринга – несомненно, он имел свои соображения, – но склонялся ко второму варианту. Во-первых, леггах не подходит эта планета – для них непереносимы резкие сезонные изменения климата, так как у их родной планеты угол наклона к оси эклиптики ничтожно мал, к тому же и атмосфера для них здесь слишком плотная. Во-вторых, они могут решиться на традиционную мелкую пограничную пакость, но не на столь кардинальные меры. А вот пираты – это да, в это я могу поверить. Особенно в последнее время, когда несколько крупных кланов слились в единое целое. Их уже не устраивают базы на диких планетах, где приходится ходить в легких скафандрах и отражать атаки совершенно невероятных чудовищ. А вот здесь... на этой колоссальной планете с необозримыми ресурсами и многочисленным гуманоидным населением, можно подумать об основании собственного сеньората...

 Полстолетия тому вопрос решился бы просто – десантные силы устроили бы здесь образцово-показательную резню, и больше ни у кого не возникло бы желания соваться на Рогнар. Но то были суровые времена суровых людей. Кстати, Детеринг в своем роде осколок прошлого – холодная, безжалостная смерть-машина, один из тех железных берсеркеров, что вместе с росами железной рукой расчищали себе дорогу в Галактике. Но то было в прошлом столетии... А теперь мы живем в эпоху высокой дипломатии. Теперь в сенате заседают надушенные педики, которые хватаются за сердце при одной мысли о каком-либо применении силы. Эти опереточные герои ведут нудные переговоры с пиратскими баронами, наглеющими день ото дня, они нянчатся с негуманоидами, рвущимися в пределы наших планет. А на Россе пришло к власти поколение, которое позорно дезертировало с поля последних сражений, прикрываясь якобы своей прогрессивностью и склонностью к отказу от "архаичных" традиций, а по сути – ломающее все моральные устои цивилизации поэтов и воинов.

 Я иногда задаю себе вопрос: за кого я, черт побери, подставляю шею? За кого сражаются ребята из приграничных экипажей? За таких, как Экарт, который спит со своим помощником? За ленивых и трусливых ублюдков, прожигающих свою никчемную жизнь на всех имперских планетах?

 Эти вопросы... первому лейтенанту Службы безопасности они не к лицу, тем более такому неудачнику, как Саша Королев. И Детеринг наверняка за них не похвалил бы... хотя? Кто знает, какие мысли скрываются за этими ледяными глазами. Вся его аура – это обман, сплошной камуфляж. Вряд ли кто чужой сможет догадаться, что за манерами элегантно-небрежного, чуть потасканного, чуть усталого денди спрятан смертоносный дракон, носящий четыре креста в золоте погона. Едва ли придет в голову какому-нибудь донжуану, что эти тонкие, перевитые узлами вен руки способны без промаха бить из любого оружия или с легкостью вертеть тяжелый меч.

 Ясно одно – существующим положением он доволен быть не может. И, насколько мне известно, такие, как он – Фарж, Бонарь, Нетвицкий, Мосли, – живут в своем обособленном мире, обладая пусть невидимой для невооруженного глаза, но чудовищной властью. А в силу того, что действуют все они как единый боевой механизм, решить судьбу целого мира – такого, как Рогнар, – для них вполне осуществимая задача. Возможно, Детеринг представляет здесь не интересы сената, а интересы группы таких же полковников в сверкающих золотым шитьем мундирах. И здесь мог бы быть сейчас не Йорг Детеринг, а Лайонел Мосли или Ярг Максимилиан Фарж. Возможно, где-то уже стоит еще один снаряженный транспортник с "TR-160" в брюхе, и кто-то из них – следующий – готов к броску через пространство в случае нашей неудачи. Кто знает?

 Глава 5

 Я НЕ УМЕЮ ДРАТЬСЯ...

 Яур Доридоттир, пребывающий в генеральском чине, весьма легкомысленно поковырялся в левом заостренном ухе, проворно втянул кривой коготь и снова вперил в резной деревянный потолок немигающий взгляд своих оранжевых глаз. Потом зачем-то повернул портупею, перекрещивающую его легкий мускулистый торс, и обнажил ослепительно белые клыки: – Как ты понимаешь, ничего другого мне не оставалось. Сенат не сможет принять никакого решения.

 – Я подозревал, что это Крокер... – задумчиво ответил Детеринг. – Люди Первого управления докладывали о повышении его активности, но аналитики не могли догадаться о подлинной сути происходящего. Когда Нетвицкий узнал от конвойных чертей – у него там свои людишки – о том, что здесь начинается какая-то возня, возникли подозрения. Ваши молчали...

 – Рогнар – не дело Росса. Но Крокер – это общий... э-э-э... казус. Собственно, я действовал на свой страх и риск. Только Экиф знал об этом полете. Его служба получила параллельную информацию, а мы давно подозревали о наличии амбиций подобного уровня. В данный момент ситуация вышла из-под контроля. Решение задачи возможно лишь с применением организованных сил.

 Детеринг достал новую сигарету.

 – Ты понимаешь, что это невозможно.

 Доридоттир не ответил. В отделанной темным деревом комнате повисла напряженная тишина. Где-то внизу зафырчал броневик, послышались отрывистые слова команды, затем опять все смолкло.

 – Пускай дурачки из имперского сената размахивают надушенными платочками и толкуют о любви и гуманизме, – неожиданно скрипуче произнес россианин, – а наши кретины на советах Ифрэ вопят о ломке агрессивных тенденций... но мы будем делать свое дело.

 – А у нас что, – вкрадчиво поинтересовался Детеринг, – есть выбор?

 – Выбор есть всегда, – философски изрек Доридоттир. – Насколько я понимаю, для вас это будет первая проба сил. И вы, соответственно, готовы проверить на практике реальность своего могущества.

 – Конвульсии имперского сената не могут доставлять нам наслаждение, – пошевелился Детеринг.

 Глаза Доридоттира вдруг стали голубыми. Для того, кто не видел, как россы из старинных аристократических родов выражают свои скрытые эмоции, это выгляде до достаточно дико. В данном, случае это могло означать одно – тщательно подавляемую вспышку ярости.

 – Я согласен с подобной позицией, – спокойно произнес росс, и сузившиеся зрачки вновь приобрели ровный цвет спелого апельсина. – Александр, – обратился он ко мне, – завтра утром Леак Со-Хасс, командир одного из отрядов, вылетает в разведку на тяжелом самолете. Мне хотелось бы иметь там свои глаза... вы найдете его на аэродроме у восточных ворот. Он предуп режден.

 Я коротко кивнул. В подобной атмосфере уставной грохот каблуков был бы абсолютно неуместен, хотя алая сверкающая золотом замысловатого узора мантия, что была легко и изящно накинута на спинку его кресла, не двусмысленно напоминала о невероятной древности рода и высоком чине сухопарого светлокожего росса.

 Детеринг чуть повернулся в кресле:

 – Саша, ты можешь идти отдыхать.

 Я поднялся и учтиво пожелал большим начальникам спокойной ночи – на что Детеринг благосклонно кивцуд головой, а Доридоттир произнес фразу на кафарэ, суть которой заключалась в том, что его затаенной мечтой всю жизнь являлось желание, чтобы именно в эту ночь мне приснились цветущие сады и легионы юных дам.

 Я миновал два мрачных коридора, спустился по высокой винтовой лестнице и вышел наконец к высокой резной двери своих апартаментов. В Ягуре архитектура просто развеселая: родовые замки – это какие-то термитники (соответствующих, конечно, размеров) с миллионом ходов, башен, подземелий и висячих переходов.

 Если здесь заблудиться – пиши пропало. Я за сегодняшний день еле научился находить дорогу к своей "каюте".

 Отомкнув дверь могучим стальным ключом, я вошел вовнутрь, нащупал на панели выключатель и включил три тусклые вакуумные лампочки на стенах. Термогенераторы у ребят явно барахлили, и без того мерзкий желтый свет то и дело помаргивал, при этом лампы издавали неприятное скрипящее шипение.

 Я стащил с себя обмундирование вместе с бронекостюмом, влез в родной черный комбинезон и на всякий случай прицепил к специальным петлям на правом бедре кобуру с пистолетом. На низком треугольном столике меня ждал ужин – тушеное мясо, лепешки острого сыра и кувшин богомерзкого здешнего вина. Я присел на мягкий бархатный пуф и, орудуя двумя заостренными палочками, принялся уплетать аппетитные кусочки мяса, плавающие в пряной подливе. Закусывал я сыром, хотя от него почему-то пахло коньяком.

 Поужинав, я глотнул кислого вина и с наслаждением вытащил сигарету. Мои подозрения, до того достаточно смутные, сегодня приобрели кровь и плоть уверенности. Я участвую в операции, о которой имперские властные структуры не имеют ни малейшего представления. Итак, я стал одним из посвященных. Что ж, есть чем гордиться. Быстрое, чтобы не сказать стремительное, продвижение по служебной лестнице мне гарантировано, как и приобщение к той таинственной и чудовищной власти, одну из нитей которой держит в своей руке полковник Детеринг. Но это – одна сторона медали. А другая – передний край невидимой и безжалостной войны... Ясно, что, пока эта публика не свалит Лейфа Крокера, покоя не будет. Крокер умен, он тонко чувствует ситуацию. Но Танк и Доридоттир – зверохитрые типы, стремительные, словно удар гильотины... и я уверен, что они придумают нечто неординарное.

 Входная дверь неожиданно заскрипела, открываясь. Раньше, чем она отворилась полностью, мои пальцы сомкнулись на рукоятке могучего "саттора", а его тупое рыло, готовое выплюнуть испепеляющий заряд энергии, с мертвым безразличием уставилось на Тин, которая даже не успела толком испугаться.

 – Гм, – я убрал оружие в кобуру, – стучать надо.

 – Разве ты не ждал меня? – искренне удивилась она.

 – Я?..

 Она огорченно опустила плечи.

 – Я думала... ведь ты мой спаситель...

 Неожиданно она присела на корточки передо мной, положила голову ко мне на колени и обхватила руками мои ноги. Я рывком покинул кресло, поднял ее на ноги и глянул в ее серые удлиненные глаза... ничего, кроме отчаяния, я там не увидел. Я раскрыл было рот, собираясь произнести достаточно длинную для данной ситуации фразу, но меня грубо прервали.

 На сей раз дверь распахнулась одним рывком, и не успел я что-либо сообразить, как в помещение ворвались трое здоровенных парней. Оружия при них не было, но их свирепые рожи свидетельствовали о том, что громилы прибыли сюда отнюдь не для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение блистательному офицеру Алексу Королеву.

 Пепельноволосый юнец, шествовавший во главе делегации аборигенов, одним рывком оторвал от меня Тин и хрипло прорычал ей: – Я говорил тебе, чтобы ты не бегала за ним?

 – Фит! – в ужасе воскликнула девушка. – Не смей! Не трогай его!

 Паренек отшвырнул ее в сторону и повернулся ко мне.

 – Ты недолжен ее видеть, – приказным тоном проддд он, – если не хочешь, чтобы мы с тобой разобрапцсъ. Да уж после этого девушки интересовать тебя не будут. Ясно?

 – Тин, – недоуменно спросил я, – а кто это такой?

 Она подняла на меня полный ужаса взгляд.

 – Он сын... сын одного из младших сюзитов. Он бегал за мной. О, не связывайся с ним, умоляю тебя!

 Я был искренне изумлен. За кого они меня держат? Или эти щенки считают, что могут отдавать приказания имперскому рейнджеру? Ну что ж, в конце концов, я давненько не дрался. Можно и размять старые кости.

 – Сынок, – спросил я, – ты хочешь со мной подраться?

 – Я не буду с тобой драться, – ответил звероподобный юноша. – Я тебя просто изувечу.

 – Ну, попробуй...

 Он весил килограммов на тридцать больше меня и ростом был намного выше. Но я знал анатомию, а он – нет. Он, вероятно, дрался всю жизнь, а я никогда не дрался – в его понимании. Зачем? Размахивать кулаками – неподобающее занятие для цивилизованного человека.

 Парнишка рванулся на меня, рассчитывая нанести зверский удар – вероятно, в челюсть... как в исторических стерео про ковбоев. Ну да, если бы он попал, то второй удар мог бы и не понадобиться. Но мне не хотелось доставлять ему такого удовольствия. Я ушел в сторону, и он едва успел остановиться в своем размахе, чтобы не налететь на кресло. Пока он разворачивался, с невероятным изумлением разглядывая меня, я обдумывал варианты, что бы такое забавное с ним сделать. Проломить грудную клетку? Нет, захлебнется кровью – ковер испортит. Сломать позвоночник? Неплохо, но потом ноги болеть будут, а завтра тяжелый день. Нет, все не то.

 Я поймал его обманчиво расслабленной левой рукой, вогнав два пальца в солнечное сплетение. Наглый щенок издал кхекающий звук и стал оседать на пол, вывесив челюсть и выпучив свои глупые глаза. Я уже думал, что представление окончено, как его приятели вдруг рванулись в атаку. Тактика была старая и ублюдская, мне хорошо знакомая – один фиксирует, другой месит.

 Подобные вещи я ненавижу до смерти, и уж с ними я церемониться не стал. Белокурому ублюдку, который пытался схватить мою многострадальную шею, я вогнал ребро ладони в горло. Я не шутил, и его позвоночник, естественно, не выдержал. Второго я ухватил за руку и швырнул затылком о массивный подлокотник высокого резного кресла.

 Все. Оба мертвы, если я вообще что-то понимаю в трупах, а этот Фит, похоже, сдохнет к утру. Я не думал его убивать, но немного не рассчитал точку попадания.

 – Иди поищи их командира, – мрачно произнес я, – или начальника... не знаю.

 Тин умчалась. Я сел в кресло и горько покачал головой. Нет, мне еще далеко до прославленного шефа. Я не могу укокошить троих парней с такой легкостью, словно это назойливые насекомые. Они, ублюдки, конечно сами напросились, но все ж таки.

 Почему-то вспомнился один эпизод двухлетней давности. На Фиэте-4 была десантная операция – ликвидировали резервную базу пирата Ио-Кифа. Мы, группа рейнджеров, обеспечивали оперативное прикрытие, так как высадка шла в один эшелон. Но, как это обычно бывает, координаторы все перепутали, боты пошли не с той орбиты и заходить на цель пришлось из-за линии терминатора, так как расчет в результате судорожных эволюций двух линкоров, несших на себе легионы, был потерян. Пилоты рассыпали строй, началась каша в воздухе головной бот был сбит сразу же, и наш орел – полковник Янгель – принял командование на себя. Я получил приказ блокировать южное крыло, с жутким матом увел два дивизиона влево и посадил поперек компрессорной полосы. Один рейдер все-таки успел взлететь прямо перед нашим носом, но оба энергобота отработали во время, разрядив свои башни в его носовую часть. Рейдер с воем ушел за горизонт и где-то там рухнул в джунгли.

 Следом за ним по полосе пытался развернуться к старту росский марш-корвет, но мы ему не дали. Энергоботы вдребезги разворотили командный отсек, и он замер на сталепласте полосы, полыхая белым пламенем из огромной дыры в обшивке.

 Я прохрипел сорванным голосом команду прочесать корабль, головным танком снес кормовые шлюзы правого борта и во главе первой роты ворвался внутрь.

 Тяжко бухая сапогами, за моей спиной по пустому коридору боевого уровня неслись девяносто здоровенных потных мужиков, готовых разорвать в клочья любого дракона. Из-за оперативного поста связи нам навстречу выбежали трое – двое крепких парней и совсем юная девочка в облезлом флотском комбезе младшего офицера. Я лишь на секунду успел увидеть ее лицо – нежное, прекрасное той редкой печальной красотой, что вызывает щемящее чувство в начале осени. А в следующий миг оно вспухло кровавой розой прямого попадания... Пиратов не берут в плен. Но это лицо долго будет преследовать меня... а осень в моей душе началась давно. Мне иногда становится до ужаса плохо. Это похоже на удар по голове – стоит подумать, что мы могли бы встретить друг друга иначе... что она могла бы обнимать меня, возвращающегося после службы. Что она могла бы весело смеяться, мчась в моем скоростном "Ронсоне" по трассе вдоль линии прибоя на побережье... а я просто машинально спустил курок своего "Р-43".

 Дверь с грохотом распахнулась. Первым вломился мой любезный шеф. Следом за ним вошел Доридоттир в мантии и с коротким мечом на бедре. Рядом с россианином стоял высокий седой мужчина с суровым лицом, облаченный в кожаный комбез.