Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 152 (всего у книги 197 страниц)

доктор...

 Через полчаса, закинув в грузовик все самое ценное и необходимое и

водрузив поверх ящиков женщин, Андрей запрыгнул в кабину, положил на колени

излучатель и вздохнул: – На север. Ты знаешь, где находятся старые шахты

Изерли?

 – Бывал когда-то, пацаном еще. Найду.

 Их путь лежал в обход болот, в тот край, где когда-то, очень давно,

начиналась добыча руд Гринвилдоу. Частично выработанные шахты были брошены

владельцами, поселки давно разобраны – годы назад Андрею уже приходилось

скрываться в темном лабиринте подземных нор.

 Глядя на размокшую, едва видимую дорогу, Огоновский думал, сколько ему

придется просидеть в земле на этот раз. Две тысячи человек – это значит, что

разбойничьи вожаки привели сюда своих ублюдков из других мест. С такой

толпой Маркелас не справится, но с другой стороны, сейчас все организовано

гораздо лучше, чем раньше, и к утру наверняка пожалуют полицейские силы из

столицы. Там есть отряды, специально выдрессированные для проведения

очистительных операций – мобильные, хорошо вооруженные, безжалостные. Здесь

редко думают о проведении предписанных законом следственных действий,

бандитов просто расстреливают на месте, а трупы стаскивают в болота – люди

фактически исчезают бесследно, да и кто станет их искать?

 "Наверное, – размышлял Огоновский, – просидим в землице пару дней, пока

они там разберутся со всеми проблемами и уберутся восвояси. Но боже мой, как

же тяжко будет восстанавливать все то, что разрушат эти ублюдки!" – Здесь

направо, – сказал он водителю, когда в свете фар мелькнула развилка.

 Парень послушно вписал грузовик в поворот и снова наступил на педаль

газа. Он спешил – Андрей видел, как нервно подрагивают его губы.

 – Как ты думаешь, – спросил он, – дойдут они до Змеиного?

 – Может, и дойдут, – ответил юноша. – Может, они и до шефа дойдут.

 – О черт! Неужели все так серьезно?

 – Да. Такого, доктор, еще не было.

 Андрей нахмурился. Что, черт возьми, там происходит на самом деле? Банда

в две тысячи рыл – но, в конце концов, у Маркеласа людей не меньше, а из

столицы уже летят полицейские... на что они могут рассчитывать? Пограбили,

пожгли и удрали, пока целы, – в такой сценарий он поверить мог, но вот чтобы

как-то иначе?

 Грузовик остановился на вершине плоского холма, вокруг которого еще

стояли ржавые и перекошенные башенки ветроэнергетических установок.

 – Нам придется поработать, – объявил Андрей, заглядывая в кузов. – Все

это нужно разгрузить и спустить вниз, под землю...

 – Все, я поехал, доктор!

 Огоновский кивнул. Когда рубиновые огоньки грузовика растаяли во тьме, он

повернулся и пошел к гаражу. Наверное, бросать перепуганных женщин в

подземелье все же не следовало, но он чувствовал – его место там, среди

команды Маркеласа, которая, возможно, уже ведет бой. Для многих из них этот

бой станет последним. В конце концов, он завел своих подопечных в такое

место, где их не найдут никакие бандиты. Они спустились глубоко вниз, прошли

через узкий, не указанный в схеме штрек и оказались в громадном естественном

разломе. Там была вода; там можно было жить, так как еще в прошлый раз они с

Акселем оборудовали в пещере спальные места и даже оставили неприкосновенный

запас продуктов и медикаментов. Там, это Андрей знал точно, им ничто не

может угрожать.

 Он посмотрел на хронометр. До рассвета оставалось часов пять. Распахнув

тяжелую дверцу своего вездехода, Андрей уселся за руль, положил рядом с

собой шлем и излучатель, еще раз прикинул, все ли он забрал из опустевшего

дома, и дал газ. Его усадьба осталась за спиной – впереди был Змеиный лог.

 Совершенно неожиданно перед ним встал залитый кровью хутор на Трайтелларе

– реальный, словно он только вчера покинул его с Халефом, Касси и Ингром, -

впитавший в себя отчаяние, ужас и невыносимую боль. Ему причудилось, что он

слышит визг детей, с которых сдирают кожу. Потом он увидел Ингра, навсегда

оставшегося там, на галечном пляже западного берега, ощутил, как рычит и

дергается в его руках тяжелый пулемет, пытаясь вымести из-под пирса

засевшего там мерзавца, – и Андрею показалось, что рот его наполнился

кровью. Он сплюнул в раскрытое окно; машина взлетела на холм, и тут он

увидел слабо светящиеся желтые фары чьего-то автомобиля.

 Свернув, Андрей разглядел большой пикап, возле которого виднелись две

фигуры в темной одежде. Подъехав ближе, Огоновский затормозил, осветил их

фарами и недоуменно отшатнулся – в лицо ему смотрели стволы.

 – Вылезай, – приказал чей-то смутно знакомый голос.

 – Я свой, ребята, – начал было он, но человек с бластером ответил ему

неприятным резким смехом.

 – Здесь больше нет своих. Здесь все чужие.

 – Ха, да это же наш доктор! – восхитился его спутник. – Сразу его шлепнем

или побалуемся? Эй, Бася, смотри, кто к нам в гости пожаловал! А

разоделся-то как! Не иначе на войну собрался!

 Андрей вылез из машины и подошел к пикапу. Он знал обоих – это были

пьяницы и забияки, давно уже, по слухам, пропавшие в болотах – сразу, как

только начался призыв. В кабине пикапа, держа в руке переговорное

устройство, сидел Мик Басюк, тот самый, что плевал на законы и порядки,

враждовал с шерифом и всей общиной и, опять-таки по слухам, часто исчезал

среди болот. Тот самый Басюк, который убил его сына.

 – Все будет выполнено, как договаривались, – говорил он. – К утру, к

утру, я же обещал. Да, жертв будет немерено. Один поселок мы уже спалили,

скоро подпалим Змеиный лог и почешем пятки местной дружине. Если вы

задержите полицию хотя бы до полудня, то можем спалить и шефа-попечителя.

Да?! О, так тем лучше. Тогда шефа я могу вам гарантировать.

 Прислушавшись к этой чудной беседе, Андрей ощутил, как у него шевелятся

волосы. С кем это он договаривается? Кто это, интересно, обещает Басюку

задержать прибытие полиции и просит сжечь самого шефа-попечителя?! Кто?

 Закончив разговор, Басюк выбрался из кабины своего пикапа и насмешливо

оглядел черную фигуру Огоновского.

 – И впрямь на войну собрался. Кончилась война, доктор. Кон-чи-лась! Скоро

здесь все будет по-другому. Не будет тут ни вас, ни быдла этого упертого, ни

шерифа. А я буду начальником полиции.

 Его дружки радостно заржали. Один из них подошел к Андрею и пощупал

толстый пластик защитной куртки.

 – Хорошая штука, док. Давай снимай. Все снимай.

 А то мы, кончая тебя, испортим ненароком. А комбез твой мне еще

пригодится. Армейская вещь, сразу видно. Добротная...

 Он допустил одну, только одну ошибку – но она стоила жизни всем

остальным. Не следовало подходить к Огоновскому так близко, не следовало

закрывать его собой от выстрелов приятелей. Делая вид, что снимает куртку,

уже почти выпростав левую руку из рукава, Андрей слегка нагнулся и выдернул

из правого ботфорта длинный десантный тесак. Тяжелый клинок беззвучно вошел

в грудь излишне самоуверенного разбойничка, и он повис на нем, прикрывая

Андрея, повис для того, чтобы тут же получить пол-обоймы в спину.

 Левая рука Огоновского вылетела из-за мертвеца, полыхнула огнем, и второй

приятель мастера Басюка кровавым кулем ударился о борт пикапа.

 – Кидай бластер, – хрипло, не узнавая свой собственный голос, приказал

Андрей. – Размажу.

 Глаза Басюка расширились – Андрей хорошо знал подобный психотип и

понимал, что тот еще не успел осознать происшедшее, реальность все еще

представляется ему сном, который сейчас пройдет, стоит только поглубже

залезть под одеяло. Как все великовозрастные комплексанты, Баскж в глубине

своей души был глубочайше инфантилен. Сам по себе он не представлял ровным

счетом ничего, а вся его храбрость черпала силу из своры подвывавших ему

кретинов, что окружали его с детства, – стоило ему оказаться одному, как

Басюк рефлекторно заблокировал сознание, не допуская в себя реально

происходящие события.

 – Ты же дерьмо, – просипел Огоновский, отбрасывая от себя изуродованного

покойника. – Ты же просто куча дерьма... Господи, да за что же мне это? За

что ты убил моего сына, пидор ссыкливый? За что ты его убил? – заорал он,

впервые за долгие годы пуская петуха. – За что?!

 – Зима будет голодная, – монотонно, словно кукла, заговорил Басюк. -

Жрать будет нечего... совсем нечего...

 Страшная догадка пронзила Андрея. Басюк, пятясь, отступал к пикапу -

одним прыжком Огоновский оказался возле него, вырвал из руки бандита бластер

и схватил его за горло.

 – Тебе хотелось жрать? Да? Жрать, а? Ну так я тебя накормлю – на всю

жизнь.

 – Что ты будешь делать? – слабо проговорил Басюк, почти теряя от ужаса

сознание.

 – Я? Я буду оперировать. А потом я тебя покормлю.

 Одним взмахом он разодрал на нем плотные черные брюки – потом, оттянув

рукой гениталии, коротко дернул тесаком. Басюк захлебнулся криком, забился

на земле, прижимая руки к фонтанирующему кровью паху. Наступив ему ногой на

шею, Огоновский вонзил клинок в нижнюю часть живота и вспорол брюшину до

самой груди. Ему на руки выпали исходящие паром кишки. Андрей не смотрел на

них. Подобрав с земли то, что он только что ампутировал, Огоновский нагнулся

над хрипящим бандитом и принялся набивать ему разъятый в крике рот.

Закончив, он содрогнулся, беспомощно посмотрел по сторонам и неожиданно для

самого себя задергался в спазмах, исторгая на умирающего содержимое своего

желудка.

 Опустившись на колени, Андрей долго, с омерзением вытирал перчатки о

прелую траву. Потом он поднялся, доковылял до своей машины и вытащил из

салона излучатель. Длинная очередь превратила пикап в дымный костер – стоя

возле своего джипа, Огоновский смотрел, как бьется в пламени тело убийцы его

сына.

 Теперь его ждал Змеиный лог.

 Он мчался, выжимая из своей машины все, на что она была способна. Слишком

многое он услышал, теперь об этом должны были узнать шериф и Бэрден. Теперь

от него зависело, что они будут делать. Басюку пообещали задержать полицию -

вероятно, именно он и командовал налетом, но в то же время его отсутствие

вовсе не обязательно должно дезорганизовать банды – найдутся и другие

вожаки, которые закончат то, что он задумал. Вот только что? Пожечь поселки?

Понятно, вполне укладывается в привычную схему. Ограбить – туда же... Но

шеф-попечитель? Но массовые жертвы? Господи, да кому же, каким таким

таинственным покровителям это может быть нужно?

 Змеиный лог светился, как новогодняя елка. Горели почти все окна, горели,

метались сотни фар автомобилей – здесь собрался весь округ, встав на защиту

себя и своего куска хлеба. Такого столпотворения Андрей еще не видел. С

трудом пробившись к "Туману", он кое-как приткнул свой джип в одном из

переулков и, схватив оружие, бросился бежать к ярко освещенному зданию

отеля.

 В холле стоял многоголосый гомон.

 – Где шериф? – прокричал Андрей, разглядев в табачном тумане знакомое

лицо. – Где Бэрден?

 – Все там, – ответили ему. – В зале... если вы туда пробьетесь.

 Ресторан был битком набит вооруженными людьми, они сидели и за столиками,

и на столиках, и даже на полу. Шерифа – а рядом с ним самого шефа-попечителя

– Андрей разглядел сразу, они стояли у стойки, окруженные плотной толпой

орущих мужчин. Машинально отвечая на приветствия, Огоновский пробился к ним.

 Бэрдена он едва узнал: вместо привычного штатского костюма на шефе ладно

сидел обтягивающий боевой комбинезон гренадера. Это выглядело довольно

странно – тщедушный мужчина в форме, которую по определению носят

широкоплечие здоровяки, – но объяснялось тем, что, видимо, приписан он был к

элитной тяжелой пехоте. А комбез, конечно, делали на заказ.

 – Ник, Олли! – крикнул Андрей, даже не здороваясь. – Надо поговорить

срочно!

 – Зачем вы здесь, доктор? – удивился Бэрден. – Ведь Маркелас, кажется,

отправлял к вам паренька с машиной...

 – Это сейчас неважно. Повторяю, нам нужно поговорить. Срочно!

 – Что такое? – повернулся к нему встревоженный Маркелас.

 – Идем за стойку. – Андрей схватил его за плечо и поволок к боковой

"калитке", которая вела на кухню. – Олли, идемте с нами, скорее!

 – Ну, что там у тебя?

 Огоновский тяжело вздохнул и взял поднесенный ему поваром стакан

самогона.

 – Я слышал разговор Басюка. Погодите, не перебивайте меня! Басюк

разговаривал с кем-то... абонент находился на приличном расстоянии, может

быть, даже в столице – у него была всеволновая армейская "говорилка" – такая

вполне добьет до порта. Он говорил... в общем, я так понял, что ему обещали

задержать полицию до полудня. Он должен был сжечь Змеиный и вообще... -

Андрей сделал глоток, выдохнул, схватил из пальцев Маркеласа сигару. -

Должен был сжечь самого шефа-попечителя. Вы поняли, что я говорю?

 – Ни черта я не понял... – скривился Маркелас. – Ты встретил Басюка? Ты

подслушал его переговоры? Где он?

 – Валяется где-то в степи по дороге к моему дому. Наверное, уже догорел,

так что опознать его будет трудновато. Это неважно...

 – Погоди, что ты городишь! Как – не важно? Ты встретил Басюка?

 – Да, Ник, черт возьми, я его встретил. Будем считать, что ему не

повезло, и я отомстил за своего сына. Сейчас это неважно, джентльмены,

неужели вы не понимаете! У него есть какие-то покровители в столице, а весь

этот дебош – он заказан, заказан кем-то сверху, вы понимаете это? И они

вот-вот набросятся на Змеиный лог. А полиции не будет до второй половины

завтрашнего дня. Это вам понятно?

 Маркелас тяжело опустился на разделочную колоду и посмотрел на Бэрдена.

Тот мелкими глотками прихлебывал бренди и сосредоточенно разглядывал

истертую плитку на стене. Потом он вдруг вскинул голову.

 – Я не могу не верить доктору, – прокаркал он. – Но что это значит? Ник,

что это значит? Без Басюка они не решатся нападать, не так ли?

 – На Змеиный – почти наверняка нет, – вздохнул Маркелас. – Но они выжгут

все вокруг. А у нас все равно не хватит сил, чтобы им помешать. О господи...

Я с самого начала чуял, что дело тут нечисто. С самого начала, док!

 – Но боже мой, кому же все это нужно? Это же абсурд!

 – Или абсурд, или чья-то тонкая игра, – тихо сказал шеф-попечитель. – Вот

только не пойму, в чем ее цель...

 – О чем вы говорите, Бэрден?

 – Попробую связаться со столицей. – С этими словами шеф выскользнул из

кухни, и они остались вдвоем.

 – Я ничего не понимаю, – признался Маркелас. – И как же тебе удалось

прибить Басюка?

 – Их было трое, один сделал глупость. Они стояли посреди степи с фарами -

я уж не знаю, куда их понесло в такое время, – и Басюк разговаривал с кем-то

по рации. Ну, потом... в общем, там три трупа.

 Шериф посмотрел на Андрея с нескрываемым уважением. Он не думал, что их

старый доктор может вот так, почти голыми руками, уделать самого

безжалостного отморозка округи. Басюка многие боялись до смерти. Маркелас

тысячу раз искал способ достать его, но скользкий, как ящерица, Басюк всегда

уходил, оставляя его с носом.

 – Самое смешное, – сказал Андрей, словно прочитав мысли шерифа, – что на

самом деле он оказался просто трусливым говнюком. Когда увидел, что я

порешил его дружбанов, сразу впал в прострацию. По-моему, он не очень

понимал, что я с ним делаю – А что ты с ним сделал?

 – Я его прооперировал, – усмехнулся Андрей и снова заглянул в стакан. -

Исход операции – летальный. Можно считать, что больной не перенес наркоза.

Это уже не имеет никакого значения. Давай лучше подумаем, что нам делать

дальше.

 – Ехал бы ты отсюда, а, док? Чтоб уж все по закону. Паук Сэмми доложился,

что тебя отвез, мне и в голову прийти не могло...

 – Нет, – решительно перебил шерифа Андрей, – Я остаюсь. В конце концов я

старший по званию – среди всех... мои в безопасности, а я должен быть здесь,

с вами. А что, кстати, Коннор?

 – Коннор, как положено, спрятался у шефа в канцелярии, рыдает от ужаса и

пьет его коньяк. Ты хотел его увидеть?

 – Спасибо, я уже насмотрелся на дерьмо. По-моему, этой ночью я высмотрел

месячную норму. Ты думай, думай... Полиция будет только завтра днем. За это

время они успеют спалить половину округи. Сколько у нас людей?

 – Может, тысяча, не больше. Атаковать мы не можем, так как получим по

ушам. Остается одно – сидеть здесь и молиться, чтобы эти гады, оставшиеся

без Басюка, убрались к себе в болота, а выкуривать их оттуда будет уже

полиция.

 Глава 7

 Столица все обещает, – заявил Бэрден, возвращаясь на кухню. – Кажется, у

них там идет какое-то совещание. Я орал, что здесь гибнут люди, а они мне -

"меры будут приняты...". По-моему, доктор прав. Тут действительно какая-то

игра. Что мы сейчас можем сделать?

 – Надо созвать военный совет, – предложил Андрей. – Позовите сюда всех

офицеров. Все вместе мы выработаем какой-нибудь план: сидеть здесь и ждать,

пока уроды пойдут на нас в атаку, – это безумие. Вокруг поселка

действительно гибнут люди. Неужели мы не сможем им помочь?

 – Вряд ли, – покачал головой Маркелас. – Если мы выдвинемся всеми

имеющимися силами, то, возможно, и сумеем выбить их из пары мест. Но если

напоремся па основную группу – нам конец, это ясно. Они перестреляют нас,

как в тире.

 – И все-таки попытаться необходимо, – продолжал настаивать Огоновский. -

Дай мне хотя бы двести человек на грузовиках, и я попробую пройтись по

ближайшим селениям. Я не думаю, что там много мародеров. Небольшие группы я

уничтожу и заодно – раздобуду какую-нибудь информацию. Нельзя же сидеть

сложа руки!

 – Если я дам тебе людей, Змеиный останется с голой задницей. А здесь,

между прочим, большинство семей всего округа. Семей, док! Женщины, дети и

все такое. А если они ударят в твое отсутствие?

 – Мы будем поддерживать радиосвязь – это во-первых. А во-вторых, скоро

рассвет...

 – И что с того? Ты же сам сказал, что полиция будет только во второй

половине дня.

 – Да, но они-то этого не знают! Они убеждены, что полицейские появятся

рано утром! Значит, с первыми же лучами солнца вся эта зараза начнет

испаряться, как туман... Подумай, Ник: возможно, я смогу кого-то спасти -

прямо сейчас! Ты, конечно, должен остаться здесь. А я возглавлю ударный

отряд и к утру уже вернусь. Никто ничего не узнает – я имею в виду, никто из

полицейских не узнает, что этот рейд вел я.

 – Потом все равно узнают – кто-нибудь да проболтается.

 – Потом уже неважно. С этим "потом" я как-нибудь разберусь. Вопрос нужно

решать прямо сейчас – или я не прав?

 Маркелас тяжело вздохнул и посмотрел, ища совета, на Бэрдена. Тот едва

заметно покачал головой.

 – Он прав, Ник. Тебе нужно остаться здесь и, если придется, возглавить

оборону городка. Шериф дернул себя за ус.

 – Хорошо, – решился он. – Док, жди на улице. Я все решу сам, без тебя. Ты

уже знаешь, куда пойдешь в первую очередь?

 – Да, – кивнул Огоновский, – я пойду в Мельтер. Мне кажется, что,

двигаясь к Змеиному, передовые отряды просто не могли его миновать.

Наверное, сейчас там идет резня. Поспеши, Ник. Если я прав, то можно еще

многое успеть.

 – Да – если ты не напорешься на всех сразу. Ладно... иди на улицу.

 Андрей протолкался через битком набитый зал и вышел из отеля. Перед

входом толпились кучки мужчин, вполголоса обсуждавших последние новости.

 – Они не жгут, – услышал Андрей, – они, кажется, хотят чего-то другого.

Только что кум приехал, так через его поселок просто проехали, и все, и

свернули на юг – человек, говорит, двести – о! То ли сюда они идут, то ли

еще что. А может, решили через леса уходить – на юге-то. Какая полиция их

там сыщет?

 – И искать никто не станет.

 – Во! Наверное, на востоке-то награбились уже.

 – Не-ет, они, я слышал, сюда хотят... шериф сам так и сказал: в Змеиный,

мол, пойдут, всем здесь собираться надо.

 Огоновский раскурил сигару. Простодушные работяги, они с самого детства

были приучены к мысли, что защищать себя и свое добро надо самостоятельно,

не надеясь на далекую столичную власть, – а потому прибыли сюда, в центр

округи, по первому же зову, собрав семьи и увязав нехитрые ценности. Они

знали: нужно держаться друг друга, и тогда не пропадешь. По одиночке их

съедят, причем в самом прямом смысле этого слова. Никогда еще болота не

принимали такого количества негодяев – а каждый из них хочет есть, и много.

Болота не в состоянии прокормить человека. Значит, война пойдет на

уничтожение: либо они передавят всю эту мразь, либо мразь задавит их.

Третьего тут не дано.

 В зале неожиданно раздался людской рев. Хлопнули двери ресторана,

несколько человек, выбежав на улицу, скрылись в темных переулках, и почти

сразу же до Андрея донесся гул тяжелых двигателей. На широкую улицу, ярко

освещенную огнями отеля, выползали громадные армейские грузовики. Широченные

колеса мягко скрипели по брусчатке.

 Когда грузовики остановились перед входом, из холла появился Маркелас -

его сопровождали несколько человек в стареньких офицерских комбинезонах.

 – Итак, – произнес он, глядя на Андрея, – командовать будет полковник

Огоновский, медицинская служба Флота. Он опытный солдат и дело свое, как я

понял, знает. Вернуться вы должны утром – впрочем, чем раньше, тем лучше.

Далеко не уходите. Договорились?

 – Договорились, – ухмыльнулся Андрей. – Сколько у меня будет людей?

 – Почти двести человек, четверо офицеров. Все прилично вооружены – я

вскрыл арсеналы – и горят, так сказать, желанием... Я тебя об одном прошу, -

добавил шериф, понизив голос, – недолго. Чтоб со светом здесь были, ясно?

 Головной грузовик вел немолодой лейтенант-десантник, смутно знакомый

Андрею. Впрочем, вспомнить его имя ему так и не удалось.

 – Простите, старина, – решился он, – как вас зовут? Где-то мы виделись,

но, очевидно, так давно...

 – Жену вы мою оперировали, – отозвался тот.

 Эмиль я, Эмиль Мазотти. А жена все равно умерла – правда, потом уже, в

войну. Не было тут докторов...

 Андрей сочувственно вздохнул. Грузовик несся по ухабистой дороге,

покачиваясь на своих толстых пневматиках, как корабль на волне. "Наверное, -

подумал Андрей, – уходивший после войны учебный легион распродал населению

половину транспортной техники. Правильно, зачем волочить ее за десятки

парсек, если потом все равно списывать и ставить на аукционы. Проще и

дешевле продать здесь, на месте. А фермеры и рады – огромный колесный

транспортер берет бездну груза и не боится ни дождей, ни снегов".

 – Мельтер горит, – неожиданно произнес Эмиль и притормозил.

 Андрей посмотрел вперед.

 – Погасите фары, – приказал он.

 Мазотти был прав – далеко впереди между холмами виднелось оранжевое

зарево. Поселок полыхал вовсю, наверное, бандиты подожгли в нем все, что

могло гореть.

 – Будем надеяться, что они еще там, – решил Андрей и поднес к губам

радиостанцию: – Всем гасить фары. За мной – тихо. Вперед, Эмиль. Встанем вон

там, под горой. Я не думаю, что они выставили охранение. Эти болваны

наверняка пьяны, и им сейчас не до нас.

 Пять грузовиков бесшумно спустились по дороге и замерли у подошвы

небольшой горы, за которой начинался поселок. Собственно, назвать Мельтер

поселком можно было лишь с натяжкой – так, два десятка дворов, свинарники,

конюшни, всякие сараи и тому подобное, – но жили там всегда богато, и

Огоновский был уверен, что грабители не обойдут его стороной.

 Выскочив из кабины, он собрал вокруг себя офицеров и объяснил диспозицию:

– Если они там – а это мы сейчас увидим, – охватываем двумя группами человек

по пятьдесят каждая. Еще столько же оставим здесь, на высотке, со

стационаром – пусть жарят по тем, кто начнет вырываться в эту сторону. А

остальные пусть рассыплются по холмам и наблюдают за окрестностями, чтобы

основная часть не подтянулась. Если что – сразу возвращаемся Ночь уже не

казалась ему холодной. Надев шлем, он поудобнее перехватил свой довольно

увесистый излучатель и полез по мокрой траве на вершину холма. На самой

макушке кто-то предусмотрительно вырыл порядочную яму. В нее и забились

Огоновский и трое офицеров с электронно-оптическими приспособлениями.

 – Там! – восторженно зашептал десантник Блэз, который вновь оказался

рядом. – Там они, ваша милость! Вон машины ихние. И лошадки, кажется!

 – Так, значит, тащите сюда стационар, – распорядился Андрей, опустив свой

бинокль. – Позиция прямо чудная, ни один дурак не промахнется. Ты, Луи,

останешься здесь, наверху, за старшего. Постарайтесь не стрелять по своим. А

мы пошли.

 Они ворвались в поселок с двух сторон, сразу зажав в клещи небольшую

банду, которая пировала в единственном уцелевшем после налета доме. Услышав

пальбу, ублюдки принялись выскакивать на улицу, где тотчас же попадали под

прицельный огонь доброй сотни стволов. Их укладывали буквально в штабеля,

одного за другим, а они, совершенно очумевшие от алкоголя, лезли и в окна, и

в двери – орущие, полуодетые, кто-то даже с бутылками в руках – и сразу же

падали, заливая своей кровью мокрую после дождя землю. Кому-то удалось

вырваться – на горке загрохотал стационарный лазер, полосуя огненный сумрак

ярко-голубыми молниями очередей.

 – Прочешите усадьбы! – выкрикнул Андрей, когда пальба утихла. – Эмиль,

возьми людей, пройдись по сараям, может, где-то кто-то еще остался.

 – Да нет, ваша милость, отсюда мы всех вывезли, – хрипло сказал кто-то за

его спиной.

 – Я не это имел в виду. Эмиль, давайте! Только осторожно. Я буду здесь, -

он махнул стволом в сторону добротного двухэтажного дома, сложенного из

крупных серых блоков. В окнах здания горел свет переносных ламп; слышно

было, как кто-то стонет, поминая всех по матери.

 – Осторожно, – распорядился Блэз, оттирая Андрея в сторону. – Ребята,

внимательно, знаю я эти штучки...

 Несколько парней из его команды – судя по повадкам, бывшие десантники -

стремительно подбежали к стенам здания и замерли, скрючившись под окнами

первого этажа. Блэз приподнялся, заглянул в окно, потом поднял вверх палец.

Один из его солдат быстро, почти на четвереньках, достиг распахнутой двери,

дал туда короткую очередь и нырнул в голубоватый свет. Через минуту он

появился перед разбитым окном.

 – Нормально! – гаркнул он. – Есть один живой! Заходите!

 Андрей вошел в переднюю, со стен которой клочьями свисала модная когда-то

драпировка, и сразу же увидел заросшего бородой парня, лежавшего на полу.

Глаза его были открыты, – и они смотрели на него с такой ненавистью, что

Андрей ощутил жгучее желание порезать бандита на ремни.

 – Где остальные? – спросил он.

 Раненый с трудом провел языком по губам, отнял правую руку от бока -

импульс прошил ему ребра и, наверное, зацепил легкое – и, согнув ее в локте,

ударил по ней левой ладонью.

 – Где, где, – прошипел он. – Сам знаешь...

 Андрей ощерился, нагнулся над ним и резким движением вогнал большой палец

в рану. Хватая ртом воздух, бородатый бандит выгнулся дугой, по подбородку

потекла тонкая струйка крови.

 – Где, я спрашиваю?

 – Мы должны были собраться... здесь. Но их почему-то все нет и нет. Не

могут... не могут найти Басю.

 – А без него никак?

 – А без него никто не знает, что делать дальше. А Бася, гад... пропал.

Удрал, наверное.

 – Яйца я ему отрезал, Басе твоему. Вместе с дудочкой его поганой – и

накормил этим делом, чтоб не голодал, бедненький... Блэз, дострелите этого

мерзавца. Черт возьми, нам нужно немедленно отходить. Если он не соврал и

они действительно должны были собраться здесь, мы можем оказаться в западне.

Обороняться лучше на холмах: здесь слишком много света. Давайте отходить.

Где лейтенант Мазотти?

 – Здесь я, док. – Сзади вынырнул Эмиль со стареньким излучателем на

плече. – Нет там больше никого. Мы так... посмотрели. Нет, в общем.

 – Хорошо, тогда возвращаемся. Оказавшись в укрытии за холмом, Андрей

снова вызвал своих офицеров.

 – Джентльмены, нам следует принять решение. Раненый сказал мне, что

основная часть бандитов должна была собраться именно здесь, в Мельтере,

чтобы атаковать потом Змеиный. Я допускаю, что в отсутствие Басюка многие

командиры не решатся на это, а предпочтут убраться восвояси. Но кое-кто

может и прийти. Идти они будут по восточной дороге – увидев их, мы можем

поразить колонны с этой высоты. Что скажете? Может быть, есть смысл

подождать здесь до рассвета?

 – Через полчаса начнется туман, – сказал Мазотти – Им он союзник. Но и

нам, в принципе, тоже.

 – Эмиль, Мельтер будет гореть еще долго.

 – Верно. И если мы увязнем с обороной, то сможем контратаковать их с

флангов, как сейчас, – только бежать будет дальше.

 – Да в конце концов, ваша милость, мы можем вызвать помощь из Змеиного.

 – Хорошо. Стало быть, мы остаемся.

 Утренний туман, опустившийся на холмистую степь, был густым, как молоко.

Сидя в яме на вершине горы, Андрей смотрел на красноватое марево – так

выглядел оттуда догорающий поселок. Рядом с ним, положив голову на блок

наведения мощного стационарного лазера, дремал Блэз. Вокруг было тихо, лишь

где-то далеко на болотах противно завывали бэрки – небольшие местные

хищники, уже закончившие ночную охоту и чем-то, похоже, встревоженные.

Наступил новый день, серый, сырой и противный.

 Огоновский вытащил из пачки последнюю сигарету, клацнул зажигалкой и

прислушался: ему почудилось, что где-то высоко в небе гудит мощный двигатель

атмосферной машины. Он поднял голову, но сквозь низкие облака разглядеть

что-либо было невозможно.

 – Мазотти, – позвал он, – мне чудится или над нами действительно кто-то

кружит?

 Старый десантник, прикорнувший на ящике с боеприпасами, сел, помотал

седой головой, потом с задумчивым видом поковырялся в ухе.

 – Рекогносцировщик "Бэттл-М", – уверенно сказал он. – Высота примерно две

тысячи. У него почти бесшумный движок, поэтому кажется, что он далеко. На

самом деле он практически над нами.

 – Разведчик? – поразился Огоновский. – Десантный разведчик? Но какого

черта? Что, полицию стали вооружать армейской техникой?

 Мазотти пожал плечами и принялся тереть глаза.

 – А какая нам разница? Ваша милость, вы не считаете, что нам пора

возвращаться? Дело уже к полудню пошло, никого нет и, наверное, не будет.

Ушли они, вот что я вам скажу. Раз Басюк исчез, командовать некому. А без

командира кто ж воевать-то будет?

 – До полудня еще далеко, – возразил Андрей.

 – Вы на часы-то посмотрите, ваша милость. Десять уже.

 – Что? – поразился Огоновский. – Неужто я уснул?

 – А вы как думали? Часа три носом сопели. Проклятая сырость, мать ее

размать...

 Андрей схватился за свою радиостанцию и вызвал Маркеласа. Ему не отвечали

так долго, что он стал нервничать, – в конце концов в ухо ему загремел

незнакомый бас: – Кто говорит?

 – Это Огоновский, – поспешно ответил Андрей. – Где Ник?

 – Какой Ник?

 – Как какой, черт вас побери! Шериф Маркелас, какой же еще!

 – Шериф арестован. Я спрашиваю, кто это говорит?

 Андрей недоуменно уставился на черную коробочку в своей руке. Что значит

– арестован?! Кем?

 – А это кто говорит? – нелепо поинтересовался он.

 – Не ваше дело. Не засоряйте мне эфир...