Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 147 (всего у книги 197 страниц)

буквально каждую дыру и выжидают: если Хабуран решится на интервенцию, то у

них все в порядке, а если все-таки нет, они будут удирать отсюда.

 3

 Шторм начался под вечер следующего дня.

 Сперва Андрей не понял, почему так посерело лицо капитана, поднимавшегося

на мостик из своей каюты в глубине корабля. Небо было чистым, прямо по курсу

оранжевый диск солнца уже почти коснулся моря, и ничто не предвещало

грядущей бури.

 Из недр корабля выбралась крайне озабоченная Касси.

 – Надвигается шторм, – сказала она. – Капитан сказал, что мы не успеем

обойти его...

 Нос "Зоркого" начал поворачивать, оставляя солнце справа по борту. Андрей

ощутил, как завибрировали, набирая максимальные обороты, турбины в корме

корабля. Ему, далекому от морской службы человеку, все происходящее казалось

игрой: о штормах и ураганах он лишь читал, ни разу в жизни не сталкиваясь с

ними воочию.

 "Наверное, – подумал он, – та зверюга поднялась, ощутив приближение

донного землетрясения. Или того хуже – извержения вулкана. Интересно, какая

под нами глубина?"

 Вскоре он стал понимать, что опасения капитана были небеспочвенны. Едва

солнце скрылось в волнах, в лицо Андрею задул пронзительный холодный ветер,

заставивший тонко петь тросы антенн, натянутые меж двух невысоких мачт

судна. Почти сразу же усилилось волнение. Теперь нос корабля мерно взлетал и

опускался, обдавая пушечную башню белыми пенными фонтанами. Андрей поспешил

укрыться в кормовой надстройке, забитой всяким корабельным имуществом:

бухтами троса, бочками и банками с краской. Оттуда, опасливо прильнув к

прямоугольному иллюминатору, Огоновский принялся ждать развития событий.

Морская болезнь все еще не давала о себе знать. Ему было не столько страшно,

сколько интересно: это продолжалось до тех пор, пока "Зоркий" не начало

класть с борта на борт, а через комингс двери не потекли белые струи воды.

Турбины завыли совсем уж отчаянно. В призрачном мраке ночи Андрей с ужасом

видел, как приближается к нему ревущая масса воды, готовая залить их

кораблик. Он цеплялся руками за тяжелые бочки и молил бога, чтобы судно

встало наконец на ровный киль – но этого не происходило, "Зоркий" кидало с

борта на борт так, что Андрей летал по своей каморке, словно забытый детьми

резиновый мячик.

 В конце концов капитану Каину удалось развернуть судно носом к ветру, и

теперь его уже почти не кренило – нет, их посудина начала взлетать на

волне... Андрей слышал, как ревут выскочившие из воды винты, иллюминаторы

надстройки тонули в белой пелене водяной пыли, и он понял – конца этому не

будет. Никогда. Остается только уцепиться за что-нибудь крепкое и молиться.

 Но ничего крепкого на этом корабле уже не оставалось. Ледяная вода залила

ему ботфорты, и, несмотря на то что подогрев стелек включился автоматически,

Огоновский стал чувствовать, что замерзает.

 Иногда ему казалось, что во впадинах между гигантскими волнами он видит

дно океана. Всему этому не было конца. Рев, страшный скрип разболтанного

старого корабля, вой ветра и глухие, шипящие удары волн – Андрей не мог

сказать, сколько времени продолжался этот кошмар.

 ... Он пришел в себя тогда лишь, когда за мокрыми стеклами иллюминаторов

забрезжил рассвет. Сглотнув, Огоновский понял, что шторм неожиданно утих -

но он никак не мог понять, когда это произошло. Сейчас? Еще ночью? Он

отдраил дверь своей каморки и ступил на мокрую палубу. Первое, что бросилось

ему в глаза, – это то, что вода, теперь уже такая спокойная, стала ближе. Не

понимая, что происходит, Огоновский подошел к борту и с ужасом понял:

корабль сидит в -воде почти по планшир.

 Турбины молчали. Над его головой нависало крыло самолета, с которого

штормом сорвало чехол, и нигде на палубе не было видно ни одного человека.

 В первые секунды Огоновский впал в панику.

 Ему показалось, что экипаж либо смыт штормом за борт, либо покинул судно

на шлюпках – а он, всеми забытый, остался один на идущем ко дну корабле!

Выбравшись из-под гидроплана, он понял, что ошибается. Возле мостика,

ожесточенно жестикулируя, разговаривала с капитаном растрепанная Касси.

Рядом с ней стоял и Халеф – насупленный, угрюмый и такой же помятый.

 – О Святое утро! – закричал он, увидев Андрея. – Какое счастье! Мы были

уверены, что тебя смыло за борт!

 – Счастья мало, – отозвался Огоновский, на нетвердых ногах подходя к ним.

– Я удивляюсь, почему я не выблевал все, что съел за последнюю неделю. Мы

что, кстати... тонем?

 – Тонем, – морщась, ответила Касси. – В днище расклепалась обшивка, и нас

заливает водой. Капитан с командой сядут в катер и дойдут до островов, тут

рядом – это наша территория, там живут рыбаки, а о мятежниках они, наверное,

даже и не слыхали.

 – А мы? – взвился Огоновский. – Мы тоже застрянем на этих проклятых

островах?

 – Нет, если нам повезет.

 – Что ты имеешь в виду?

 Вместо ответа Касси махнула рукой в сторону самолета. К немалому

изумлению Андрея, летающая лодка нисколько не пострадала во время шторма.

Оглядев ее, он даже подумал, что и буря-то на самом деле была не такая уж

ужасная, просто у него, человека насквозь сухопутного, от страха сильно

разрослись глазные яблоки. Если бы не старость, "Зоркий" вполне мог бы

обойтись одними лишь разорванными антеннами – но время и отсутствие должного

ухода сделали свое дело.

 – И как ты собираешься стартовать? – опасливо поинтересовался он. -

Катапульта, наверное, уже не сработает?

 – Через час корабль уйдет под воду. К тому времени мы освободим самолет

из креплений, сядем в кабину и будем надеяться, что двигатель удастся

запустить... я смотрела систему питания – вроде все в порядке. Топлива нам

хватит: тогда еще час, может быть, полтора, и мы будем над архипелагом.

 Андрей вздохнул и отправился к буфетчику в поисках чего-нибудь съестного.

Под мостиком кипела работа: двое матросов упаковывали консервы в длинный

водонепроницаемый мешок, а третий, тот самый буфетчик, резво таскал из-под

палубы прозрачные пластмассовые бутылки с пресной водой.

 – Вайрих, – сказал Андрей. – Сорум вайрих, сорум арра.

 За время, проведенное на Трайтелларе, он сумел усвоить некоторые простые

слова на языке мариш – по крайней мере, его словарного запаса вполне

хватало, чтобы попросить выпить и закусить. Расплатиться в ресторане он,

конечно, не смог бы, но вот заказать арры – это сколько угодно.

 Буфетчик молча вручил ему бутылку пива и пакет с бутербродами, зачем-то

показал пальцем на рот и глупо ухмыльнулся.

 – Балбес, – мрачно заметил Андрей и ушел, оставив его с раскрытым от

ужаса ртом.

 ... С правого борта матросы спускали на воду большой металлический катер

с застекленной рубкой на носу. Андрей посмотрел на них, послушал, как мокро

поскрипывает лебедка, и отправился на корму. Посудина уже сидела в воде

почти по верхнюю палубу – вода вливалась через шпигаты и быстро, как-то

воровато, убегала через вентиляционные люки вниз. Возле самолета суетились

Касси и Халеф со здоровенным разводным ключом в руке. Гидроплан был

закреплен в четырех точках: два кронштейна держали его лодкообразный корпус

и еще два – подкрыльные поплавки. Андрей с некоторым сомнением оглядел

здоровенный мотор в круглой гондоле, поднятой над крыльями, большой

пятилопастный пропеллер и подумал, что на такой рухляди летать ему еще не

приходилось.

 – Лезь в кабину! – крикнула Касси. – Нас уже заливает!

 Халеф тем временем, натужно фыркая, пытался отвернуть здоровенный болт

последнего кронштейна. Андрей видел, что болт прирос и юноша вряд ли сможет

его отвернуть. Вместо того, чтобы забираться в машину, он быстро обогнул

хвост и оттолкнул парня в сторону.

 – Дай сюда, – сказал он.

 Ржавая железяка, которая помогла самолету справиться с бурей, теперь

способна была утащить его на дно морское вместе с кораблем. Уперевшись в

ключ, Андрей хоть и не без труда, но сорвал болт с места, дальше он крутил

его уже пальцами.

 Волна залила палубу и подходила к днищу гидроплана. Андрей закинул болт

далеко в море, сполоснул в воде пальцы и поднялся на ноги.

 – Ну, ты уверена? – спросил он у Касси.

 Девушка закусила губу и полезла вверх по легкой металлической лесенке.

Халеф уселся в носу, в открытой всем ветрам лунке стрелка, а Андрей

протиснулся вслед за Касси в пилотскую кабину. Через боковые стекла он

видел, как над катером взвился сизый дымок выхлопа, но уходить команда не

спешила, ожидая, пока не поднимется самолет. Касси перещелкнула несколько

тумблеров на усыпанной приборами панели, потом, после короткого вздоха,

потянула на себя неприметную серую рукоять. Андрей услышал короткое шипение,

звонкий чих и наконец – неровный, дергающийся грохот мотора.

 – Все в порядке! – прокричала сквозь грохот Касси. – Сейчас прогреемся -

и вперед!

 – Компас-то у тебя хоть есть? Она покачала головой и вытащила из чехла с

видеокамерой сложенные полупрозрачные карты.

 – Сейчас мы вот здесь, – ее палец ткнул в жирную точку посреди океана, -

а архипелаг, вот он, в тысяче лонов отсюда. Ты говорил, корабль стоит на

этом острове?

 – Да, ближе к северной оконечности.

 Касси уверенно махнула рукой и потянула изогнутый рычаг, торчавший из

пола. Двигатель яростно взревел – теперь он уже звучал ровно, мощно, без

малейших перебоев, и в эту секунду Андрей ощутил легкую качку. Гидроплан сел

на воду. Касси поняла это раньше его. Добавив оборотов, она принялась

вытягивать на себя какие-то рукояти, и машина сперва медленно, а потом все

быстрей и быстрей заскользила по воде.

 – Надо развернуться носом к ветру!

 Горизонт быстро поехал вправо, рев стал совершенно невыносимым, и Андрей

увидел, как стремительно убегает вниз катер с размахивающими руками людьми.

Они были в воздухе.

 Гидроплан быстро набирал высоту. Вскоре серо-синяя поверхность океана

стала далекой, и слева по борту показалась неровная цепочка островов, густо

покрытых зеленью. На одном из них сонно курилась невысокая сопка – разглядев

ее, Андрей подумал, что вряд ли смог бы жить верхом на вулкане.

 – Здесь часто бывают землетрясения? – спросил он у Касси.

 – Да! – кивнула та. – Но люди привыкли: они строят низкие и очень прочные

дома. Камня здесь достаточно... эти острова заселили очень давно, несколько

тысяч лет назад – они переходили из рук в руки, пока их не завоевал мой

народ. Здесь очень много рыбы, так как рядом мощное теплое течение... Под

нами условная граница Хабурана, – добавила она после минутной паузы.

 – А, – вяло отреагировал Андрей.

 Монотонный рев двигателя напомнил ему, что он почти не спал этой ночью.

Вытянув ноги, Андрей устроился в мягком кресле второго пилота и закрыл

глаза. Ему казалось, что прошло не более минуты, как его затрясла тонкая

рука Касси.

 – Что? – встревоженно подскочил он.

 – Мне кажется, я ошиблась с курсом... может быть, врет компас. Над нами

патрульный разведчик Хабурана,

 Чувствуя, как бледнеет, Андрей выскочил из кресла и заглянул назад через

обтекаемый пузырь левого бортового блистера. Касси не ошиблась – метрах в

двухстах за ними шел реактивный гидроплан с длинными, изломанными, словно у

чайки, крыльями.

 – У нас есть задняя стрелковая точка? – спросил Огоновский.

 – Нет. Есть люк в днище, но он не позволит мне набрать высоту! О, пять

фурканов, неужели мы заблудились?

 – Почему он не стреляет?

 – Он будет нас сажать. Если идти этим курсом, то через два часа мы выйдем

к большой базе Хабуранского флота. Наверное, пилоты уверены, что мы -

мятежники, сбежавшие от наступающих войск. Стрелять он не будет...

 Андрей посмотрел вперед – под ними лежала туманная муть облачного слоя.

 – Снижайся, – решительно приказал он. – Мы где-то рядом. Убей меня бог,

но мне показалось, что в разрывах облаков я увидел что-то знакомое... Давай,

пикируй! Заложи элероны, пойдем по дуге – если я не ошибся в своих

ощущениях, под нами острова.

 Покачав головой, Касси резко толкнула вперед ручку управления. Наблюдая

за ее действиями, Андрей поразился тому, насколько техногенное мышление

обитателей Трайтеллара походило на то, к которому он привык. Несмотря на

явную несхожесть в дизайне, с эргономической точки зрения органы управления

самолета практически копировали родные для него штурвалы и рычаги.

 Машина пробила облачность... и Андрей закричал от восторга.

 – Вот он! – завопил он. – Вот же он, "Парацельс"!

 Глаза Касси расширились, в первые мгновения она ощутила непривычную

сухость во рту. Чуть правее от них, окруженный белым пенным кольцом прибоя,

находился серый, пустынный остров, и на голой равнине, занимавшей большую

часть его суженной северной оконечности, лежало гигантское, матово-черное

тело, оснащенное в корме двумя парами небольших крыльев, каждое из которых

несло на консоле зализанный, остроносый цилиндр. Корабль был настолько

велик, что у девушки перехватило дыхание. Гидроплан выровнялся, довернул

вправо, и тут же по его фюзеляжу гулко ударила дробь выстрелов.

 – Он стреляет! – выкрикнула Касси, с тревогой глядя на приборы.

 – Садись! – выкрикнул близкий к экстазу Андрей. – Садись на спину

корабля, там ровно!

 – Я могу сесть только на воду!

 В левом блистере помчалась гладкая матово-черная обшивка родного борта.

Судорожно вцепившись руками в кресло, Андрей глядел на нее полными слез

глазами и мечтал, чтобы кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь, ну есть же на свете

справедливость, увидел его муки и стряхнул с их хвоста этого мерзавца,

который, вероятно ошалев не меньше Касси, решил открыть по ним огонь.

 Гидроплан снижался. Вот мимо пролетела одна из носовых опор, Андрею даже

показалось, что он разглядел очумевшие лица ремонтной команды, ползающей по

броне, и заостренный нос старого линкора скрылся из виду. В кабине сильно

пахло горячим маслом.

 Касси изо всех сил налегала на ручку управления, пытаясь перемахнуть

через невысокие скалы, отделявшие от моря огромное плато, на котором стоял

"Парацельс". Чихая, вздрагивая своим изуродованным телом, самолет долетел до

воды и, словно не желая мучиться дальше, с грохотом плюхнулся днищем на

волну. Андрей больно ударился головой о переборку, но сознания не потерял.

Когда с лобового остекления схлынула белая пена, он увидел, как из носовой

огневой точки вываливается, размахивая руками, Халеф.

 – Он же утонет! – заорал Андрей, но Касси никак не отреагировала.

 Двигатель уже молчал. Промчавшись почти полсотни метров, гидроплан

наконец остановился, и девушка сразу же, ни о чем другом уже не думая,

схватила свой бесценный чехол с камерой и распахнула дверь в борту.

 – Пошли! – крикнула она Андрею.

 Раздумывать было некогда – поврежденный самолет мог загореться в любой

миг. Огоновский рухнул в ледяную воду, судорожно заколотил руками и вскоре

увидел неподалеку черную голову Халефа, мелькавшую среди волн.

 – Халеф! – завопил он. – Ха-а!

 Тот взмахнул рукой, давая знать, что справится сам, и погреб к белой

линии прибоя. До берега было рукой подать, но Андрей опасался, что сильная

волна – вон пены-то там сколько – может покалечить кого-то из них о камни.

 – Касси, – позвал он. – Мне кажется, там, левее, есть проход. Видишь, там

меньше волна?

 – Может быть, – задыхаясь, ответила она. – Ты болтай меньше.

 Над головой раздался свист. Гидроразведчик Хабурана, набирая высоту,

уходил на запад. Андрей проводил его плевком и усиленно заработал руками и

ногами. Вскоре волны прибили его к проходу между осклизлыми валунами. Халеф,

успевший выбраться раньше их, уже стоял на скальном выступе и выкручивал

куртку.

 Андрей помог взобраться Касси и поднялся наконец сам.

 – У-уу, холод собачий, – произнес он. – Знаешь, я боялся, что у меня

транслинг промокнет. Знаю, что вода ему нипочем, но – вот мысль бредовая,

как прилипла, так фиг отцепишь. Ну что, пошли?

 Касси сидела на камне, опустив голову. С нее стекала вода, но девушка не

предпринимала ни малейших попыток выкрутить одежду. Казалось, та яростная

жизненная сила, которая вела ее тысячи километров, ушла, словно

растворившись в холодных водах океана.

 – Что с тобой? – спросил Андрей. – Ты устала?

 – Да-а... – тихо ответила девушка. – У тебя есть что-нибудь... чтобы не

было так холодно?

 После недолгой возни с аптечкой Андрей препоручил девушку заботам Халефа,

а сам нетерпеливо полез наверх: с моря он видел черную, уходящую далеко в

небо спину своего корабля.

 Он лез довольно долго: снизу казалось, что скала совсем невысокая, на

самом же деле все оказалось куда сложнее... первые минуты, когда он,

выбравшись наконец наверх – от плато его отделяла только цепь невысоких

песчаных холмов, – стоял, зачарованно глядя вверх, показались ему самыми

радостными мгновениями в жизни. В паре километров от него, упираясь в

каменистый грунт плато, возвышалась могучая решетчатая конструкция – правая

носовая лапа шасси.

 Он повернул голову налево. Приподнятая корма почти терялась за холмистым

горизонтом, лишь рвали небо два огромных косых пилона эволюционных

двигателей, за них цеплялись низкие облака.

 – Да, – задыхаясь после подъема, прохрипел за его спиной Халеф, – теперь

я понимаю, что ты говорил о смирении... я не могу понять одного – как это

может летать?

 – Еще как, – прошептал, шмыгая носом, Андрей. – Еще как, парень...

 После инъекции Касси выглядела неестественно бодрой. Неся свой чехол, как

пулемет, на плече, она резво зашагала в авангарде их маленького отряда.

 – Нам нужно в самый нос? – спросил Халеф, горестно оценивая расстояние. -

Так тут лонов восемь, не меньше. Полчаса грести будем.

 – Нет, – махнул рукой Андрей, – к ноге. Там шлюз.

 Перевалив через холмы, они зашагали к гигантской опоре корабля. Далеф,

явно подавленный размерами звездолета, старался не поднимать головы: черная

туша, нависшая над островом, давила ему на психику. Касси же, подстегнутая

возбуждающим средством, была весела и любопытна.

 – А это что? – спрашивала она, указывая на далекие пилоны эволюционников.

 – Это моторы, которые помогают кораблю ориентироваться в пространстве.

 – Ничего себе моторы, каждый, кажется, с авианосец размером! Слушай, а

где же такие махины строят? Неужели на заводе?

 – Нет, конечно. Их собирают в космосе, на огромных стапелях... сперва

закладывают силовой скелет, потом вокруг него – все остальное.

 – А эта опора, почему она-не продавливает землю?

 – Потому что в ней находится мощная антигравитационная установка, которая

как бы компенсирует часть веса корабля.

 – А-аа...

 – Ну, и где твой шлюз? – спросил Халеф, осторожно прикоснувшись к

гладкому металлу опоры.

 Андрей задрал голову вверх. Далеко-далеко по черной стене борта медленно

передвигались крохотные фигурки ремонтников и алые букашки роботов.

 "Да, – подумал он. – Пришли. А дальше что?" – Хоть камнями кидай – да

только не докинешь, – сказал он. – Давайте сядем, что ли, костер разведем, -

Из чего? – скривился Халеф. – Ты видишь тут хоть одно дерево?

 – Деревьев тут и в самом деле нет, они сгорели при посадке. Но у меня

есть таблетки. А вообще... толку, наверное, не будет, но рискнуть стоит.

 Нагнувшись, Андрей сунул руку в сапог и достал оттуда весь свой набор

сигнальных ракет.

 – Берег сам не знаю для чего, – сказал он. После короткого размышления он

решил запустить их все сразу – хоть одна, может, и долетит. Огоновский

отошел на сотню метров от "ноги" и, тщательно прицеливаясь, запустил все

пять ракет прямиком в рембригаду. Он оказался прав: долетели даже три. Одна

из ракет шмякнулась в корпус буквально в двух десятках метров от скопления

роботов, а две другие неподалеку от людей, не заметить их было невозможно.

 Среди ремонтников тотчас же началось шевеление, В борту раскрылся

сервисный люк, и несколько фигурок проворно скрылись в его темном нутре.

Остальные постепенно сконцентрировались в одной точке, возле выпущенной

системы наведения орудийной башни, и принялись наблюдать, что будет дальше.

А потом произошло нечто довольно неожиданное для Андрея. Один из ремонтников

неожиданно пошел вниз на тросе, причем на хорошей скорости. Он спускался до

того резво, что Андрею пришлось бежать.

 "Господи, – думал он, – только бы у олуха не оказалось излучателя.

Интересно, он ракеты-то прочитал? "Иду на вынужденную посадку. Дым в кабине.

На борту убитые и раненые". Если я не ошибся в последовательности... но ведь

я не должен был ошибиться!"

 Ремонтник – молодой парень в характерном комбинезоне со множеством

силовых поясов, помогающих при работе на вертикали, – повис в двух десятках

метров от головы Андрея и что-то заговорил в шлемную рацию.

 – Аборигены, – навострив уши, услышал Андрей. – Трое. Кажется, две бабы и

мужик. А может, и нет, кой черт их разберет. Да я – то поднимусь, но ракеты

у них откуда?

 – Я те щас дам баб! – что было мочи заголосил Андрей. – Это я, майор

Огоновский из общей хирургии! Эй, ау!

 От изумления монтажник умолк.

 – Кто-о? – спросил он. – Ты откуда знаешь интер?

 – Сейчас тебе будет и интер, и два хрена в задницу!

 Давай вызывай вахтенного офицера, здесь майор Огоновский на базу

вернулся!

 Наверное, монтажник поверил с первого раза – потому что поверить в то,

что на совершенно чужой планете может оказаться мужик, знающий язык да еще и

называющий себя каким-то там майором из хирургии, – поверить в это может

только сумасшедший.

 Минут через пять в борту раскрылись "ворота" экипажного шлюза, и на

грунт, шипя и раскрываясь, как веер, выехал трап. Первыми по нему спустились

свирепого вида десантники в полном боевом снаряжении. Они остановились в

пяти метрах от незваных гостей, держа излучатели на изготовку, – а следом за

ними по эскалатору съехал заспанный вахтенный начальник. Его лицо

Огоновскому было знакомо.

 – А-аа! – едко обрадовался он. – И тебя, Рольф, на вахту загнали?

 Лейтенант-полковник Кроппер из третьего ожогового отделения уронил

челюсть и меланхолично протер правый глаз.

 – А мы тебя уже похоронили... – сообщил он.

 4

 – Вы очень нехорошо поступаете, майор, – с шутливой суровостью заявил

Вальтер Даль, пожимая руку Андрея.

 – Это почему?

 – А потому, что я уже нарисовал вам представление к кресту.

 – И слава богу. Вот он я, – нашла, как говорится, награда героя.

 – Да, только представление-то посмертное. Черноватый юморок получается,

вам не кажется?

 – Кажется, командир. Только сейчас мне не до юмора. Я очень хочу спать,

но спать мне придется еще не скоро. Будьте так добры, загляните в это

очко...

 – Это какая-то местная техника?

 – Это видеокамера, А потом, просмотрев наш материал, вы выслушаете мой

доклад – договорились?

 – У вас отвратительно серьезный вид, доктор. Может быть, вы сразу

расскажете мне, что у вас там случилось? И кто, кстати, эти люди?

 – Вы сперва посмотрите, командир. Все остальное потом.

 Слушая Огоновского, а потом Касси и Халефа, Даль то закуривал, то нервно

гасил сигару о край пепельницы, чтобы через минуту разжечь ее опять. Андрей

хорошо понимал, о чем сейчас думает его командир – Вальтер Даль относился к

тому типу честных и прямодушных людей, которые не умеют, да и не стремятся

скрывать свои эмоции. Своим появлением Андрей поставил его в чрезвычайно

сложную ситуацию, любой выход из которой таил в себе множество

неприятностей. Сейчас перед командиром "Парацельса" стояла одна из самых

сложных дилемм в его жизни.

 – Хорошо, – сказал он, когда Андрей закончил рассказ и в салоне повисла

напряженная тишина, – допустим, я вам верю. И что же дальше – что я должен

делать?

 – Для начала – запустить обзорный зонд, – предложил Андрей. – Это

позволит вам убедиться в том, что мы говорим правду, и создать первую часть

своей оправдательной базы. Когда вы будете отчитываться перед комиссией,

информация с зонда позволит вам объяснить, на каком основании вы приняли

свое решение.

 – Вы говорите так, словно я уже решил помогать вам...

 – Не нам, полковник! Не нам, а этим несчастным людям – и, кстати говоря,

себе тоже! Если нам суждено добраться до базы, вы так или иначе, но

составите подробный отчет о действиях нашего импровизированного соединения.

Когда вы напишете о том, что на ваших глазах произошла катастрофа

планетарного масштаба, погубившая обитателей последнего Айоранского мира...

разумеется, вас никто ни в чем не обвинит. Но представьте себе, какие пойдут

слухи. Представьте себе, как будут склонять наши имена. Подумайте, наконец,

о карьере офицеров своего экипажа. Вы понимаете, что после этого любой

кадровик будет шарахаться от офицера "с того самого" "Парацельса", как черт

от ладана?

 Даль попробовал раскурить торчавший у него во рту окурок сигары, обжег

губы, с раздражением швырнул его в пепельницу и вытащил из ящика новую

сигару. Андрей молча последовал его примеру.

 – Там же люди, – сказал он. – Люди, командир! Неужели у вас нет жалости,

нет сострадания? Подумайте о них – вы, в конце концов, рискуете всего лишь

скандалом. Они – они погибнут, командир! Нас, конечно, спасет наша броня, мы

вообще как бы сбоку... но за какой броней спрятаться миллионам людей,

которые даже не подозревают о том, что их ждет?

 Полковник Даль резко поднялся из кресла и подошел к панели интеркома.

 – Старшего радарной смены, – приказал он. – Да! Подготовить к отстрелу

атмосферный зонд. Поиск – северное полушарие, объект – средний транспорт

леггах скорее всего той серии, которая проходит в архивных спецификациях как

"Дэйзи". Введите необходимые данные в мозг зонда. Отстрел – по готовности. -

Даль нажал другой сенсор. – Поднимите данные по личным делам, мне нужны

ходячие специалисты по ксеномашинерии, все, какие только есть. Да, черт

возьми Они должны быть. Все, жду.

 В это мгновение Андрея вдруг пронзила жуткая мысль: если бы

легион-генерал Волльмер остался жив, он никогда, ни при каких условиях не

пошел бы на нарушение инструкции, запрещающей какое-либо вмешательство в

дела чужой планеты. Хоть тресни она, эта планета, – Волльмер спокойно сидел

бы и смотрел, как погибают эти чужие для него люди. Его это не касается.

Существует устав, существуют массы инструкций и уложений – в них все

записано, а его дело – всего лишь исполнять то, что приказано. Прикажут

спасать – он будет делать это с блеском и достойной флотской элегантностью.

Нет приказа – нет вопроса...

 – Вы втягиваете меня в здоровенную з-задницу, – нервно проговорил Даль,

возвращаясь в кресло. – Я уже вижу, как меня трахают члены комиссии,

расследующей наше с вами поведение. Причем с вас, майор, взятки гладки -

мало ли что вам там примерещилось. А меня разотрут в порошок...

 Андрей промолчал. Он посмотрел на Касси, взволнованную, не знающую куда

девать свои руки: их с Халефом переодели в офицерские комбинезоны без знаков

различия, и в синем она казалась ему еще более тонкой, чем была на самом

деле. Халеф с деланным равнодушием прихлебывал крепкий чай с лимоном и

поглядывал на Даля, который раздраженно сопел толстенной сигарой, наполняя

салон ароматным терпким дымом. Андрей видел, что паренек потрясен

"Парацельсом", но гордость не позволяет ему выразить свои чувства.

 Над входной дверью рявкнул гудок вызова.

 – Да! – гаркнул Даль. – Входите!

 Сперва в салон въехала антигравитационная коляска, на которой, укрытая

пледом, сидела рыжеволосая молодая женщина, а вслед за ней, чуть

прихрамывая, вошел седой приземистый мужчина в больничной пижаме, поверх

которой был наброшен синий китель с погонами полковника и эмблемами главного

энергетика. Даль поднялся навстречу гостям.

 – Полковник Неллинг, – отрекомендовался мужчина, – главный инженер

линкора "Бетти-28". А это, как я понял, – майор Скляренко, пилот с погибшего

"Эвинруда". Нас вызвали как специалистов по ксеномашинерии. Майор, насколько

я помню, имеет даже научную степень по этому вопросу.

 – Очень приятно. Полковник Даль. Это – майор

 Огоновский из общей хирургии и его, э-ээ, друзья. Майор немного

попутешествовал по этой планете и привез нам совершенно удивительную

историю. Сейчас придут данные с зонда, и нам потребуется ваша консультация.

Я, честно говоря, надеялся, что у нас найдется хотя бы один выздоровевший...

 – Я готов отправиться хоть к черту в зубы, – возразил Неллинг. – Докторам

еще не нравится моя нога, но я чувствую ее так, словно прожил с ней всю

жизнь.

 – Травматическая ампутация? – покачал головой Огоновский.

 – Увы, доктор. По самые яйца. Меня заклинило в главном инженерном посту,

и вот...

 – Вам не следует много двигаться. Новая конечность еще не успела

сформироваться как следует, к тому же вы рискуете нервными окончаниями.

 Под потолком пискнуло, и интерком заговорил приятным девичьим голоском: -

Информация с зонда, командир...

 – Да! – выкрикнул Даль. – Готов!

 Андрей нервно сглотнул. Дотянувшись до Касси, он стиснул ее ладонь.

Девушка моргнула, посмотрела на него немного удивленно, а потом ответила,

так же сжав его руку своими пальцами.

 Посреди салона возникло изображение бесконечной белой равнины. Зонд висел

на относительно небольшой высоте, и ему не приходилось форсировать оптику -

картинка была четкой и ясной. Посреди сияния снегов темнело большое неровное

пятно – котлован с частично выбранным грунтом, посреди которого ярко

выделялось треугольное серебристо-белое тело. Зонд включил трансфокатор:

треугольник приблизился, заполнив собой все поле проекции, – теперь сидящие

в салоне хорошо видели рваные раны на броне старого звездолета и какие-то

машины, ползающие по его поверхности. Вокруг котлована суетились люди,

выбегающие из оранжевых приземистых домиков.

 – Они заметили зонд, – сказал Даль. – Наверное, там стоят хорошие радары.

Визуально он обнаруживаться не должен, а команду защиты я не давал... все,

отзываем. Зонд домой! – приказал он в интерком.

 – Ну что я могу сказать, – подал голос Неллинг. – Это "Дэйзи",

среднеразмерный транспорт, порядком побитый, но сел он, по-видимому,

нормально, в режиме ручного управления, то есть с экипажем на борту. Эта

серия могла опускаться автоматически, но с их автоматикой это редко выходило

удачно. Вы хотите дополнить меня, коллега?

 – Да. – Майор Скляренко машинально провела рукой по волосам и улыбнулась.

– Это не "Дэйзи". Это редкая модель специального носителя, в наших каталогах

она проходит как "Лина" – транспортникам давали женские имена, крейсерам -

названия природных явлений, носителям десанта – имена мужские, и так

далее... Это – "Лина", их было выпущено всего около тысячи, и почти все они

использовались как носители бустер-зарядников. Корабль имеет на борту

мощнейший гиперволновой генератор незаглушаемого типа.

 – Что-о?! – хором заорали Даль, Неллинг и Ого-новский.

 – А в чем, собственно, проблема? – невинно поинтересовалась Скляренко.

 – А в том, что эта штука должна взорваться. Что будет, если она