Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 75 (всего у книги 197 страниц)

птичкой далекой от всех проблем и чужих неприятностей.

 Йони тем временем споро оживил свою машинку и взял в руку миниатюрный

пульт.

 – Ну, вот они, – сообщил он.

 Посреди кабинета появились двое мужчин. Лет они были одинаковых – где-то

так под сорок, внешность имели не самую запоминающуюся; Хикки мог только

сказать, что одного из них, обладателя висячих светлых усов, жизнь потрепала

несколько крепче, чем его приятеля. А вот с одеждой было интереснее. Безусый

брюнет с наметившимся брюшком выглядел как типичный обитатель Острова Ублюдков:

на нем были узкие синие брюки, белая рубашка-безрукавка с большим отложным

воротником и бездной карманов, наложенных друг на друга, и обычные в Портленде

сандалии без задника. Но вот второй, обладатель тех самых печальных усов,

казался приезжим. На Авроре так вообще не одевались – достаточно плотный камзол

мог принадлежать только жителю не слишком жаркого мира, о том же говорили и

странного вида серые шаровары с застежками понизу, из-под которых виднелись

узконосые сапоги на высоком каблуке.

 – Ты уверен, что все было именно так? – спросил Хикки.

 – У меня профессиональная память, – обиделся Йони. – К тому же я почти час

на это убил.

 – Где это так одеваются? – задумчиво произнес Хикки. – Он же явно не

здешний.

 – А кто из них махал помелом? – поинтересовался Этерлен.

 – Тот, с усиками. У него еще голосина такой – У-У, что сирена. Но,

по-моему, он не военный. Интонации не те. И волосы, видишь, короткие. Но вот

откуда он?

 – Или с Сент-Илера, или с Килборна, – уверенно отозвался Этерлен. – Если с

Килборна, то он скорее всего скотовод. Это у них там манера носить сапоги а-ля

офицерские ботфорты, и при этом запихивать голенище под штанину. Орать и бузить

в кабаках они тоже любят. Каким чертом скотовод мог оказаться в курсе событий?

 – А ты уверен, что это все не туфта? – Хикки принял из рук секретарши

поднос с кофейником, плотно затворил за нею дверь и вернулся на место. – Может,

они имели в виду совсем не того Каспара. Может, вообще...

 – Не может, – перебил его генерал. – Я уже все выяснил. Кирпатрик вышел к

тому самому Килборну, а по спине у него уже топчутся лидданские друзья.

 – Регулярные?

 – Хуже, братцы. Пираты. Все-таки он и с ними что-то не поделил. И если мы

его не достанем – а как его достать, я просто не знаю, – погром будет

продолжаться. После той истории с нашим патрулем и лидданами Кирпатрик твердо

заявил, что его сдали не только пучеглазые сволочи, но и наши... Я имею в виду

ваши – с долбаной вашей Авроры. Что у вас тут за планета!

 Хикки вдруг стало смешно. Он представил себе, как Каспар Кирпатрик, он же

Каспарчик, живая легенда, ужас галактических трасс, нанимает килборнского

свинопаса, для того чтобы тот завалил лидданского консула. Завалил, совершенно

бесшумно ушел, а потом размахивал налево и направо своим языком, хвастаясь, как

хорошо у него все вышло. Прожив на свете тридцать три года, полковник Махтхольф

ни разу не видел ковбоя, способного тихо и, главное, весьма профессионально

пройти через охрану, уложить VIP одним-единственным выстрелом в лоб (а дело,

как он уже знал, было именно так) и все так же аккуратно раствориться в

воздухе!

 – Это был действительно свинопас, – сказал он. – Не киллер, переодетый

свинопасом, а настоящий свинопас. Но как?..

 – Да пошел ты к черту, умник, – буркнул генерал с неожиданным

раздражением. – Откуда я знаю, как? Я только знаю, что все совпадает, цепочка

получается предельно логичная, а против логики я не ходок.

 – С сетями работать будем? – поинтересовался Хикки.

 – Да за каким чертом, у нас совершенно нет времени. В Империи пятьдесят

пять миллиардов рыл – по анализу мы получим тысяч десять персонажей, как две

капли воды похожих на наших фигурантов. Пусть этим займется Йони. Нам сейчас

нужно вычислять Лоссберга и перебираться к нему на борт.

 – Ты знаешь, где он? А то у меня в доках стоит "Ровер", только что с

капиталки. Экипаж я соберу к вечеру...

 – Нет уж, только не это. Не исключено, что мы пойдем прямо к черту в зубы,

а туда, знаешь ли, все-таки лучше с Лоссбергом.

 Глава 4

 Вокруг солнца Авроры вращались семь планет; собственно Аврора была

четвертой. Помимо нее, относительно небольшие человеческие колонии находились

также на второй и шестой. Атмосфера второй планеты позволяла долгосрочное

терраформирование, и ее готовили под эту наконец-то доведенную до ума

технологию, а шестая, мрачный мир фиолетовых льдов, под которыми кипела

странная, фторо-кристаллоидная жизнь был ценен исключительно рудами. Остаться

там навсегда мог только шизофреничный ксеногеолог или большой любитель

уединения, зато вокруг планеты вертелись аж восемнадцать разнокалиберных лун.

 В этом многоцветном хороводе и затерялся "Циклоп". Кришталь, входя в

систему, решил потешить свои источенные алкоголем нервы и спрятаться так, чтобы

его не увидела ни одна из сторожевых башен оборонительной сферы. Несмотря на

размеры корабля, ему это удалось. Зато пилоты принадлежащего Хикки каботажного

грузовика, на котором он отправился к Лоссбергу, прокляли все на свете. Маневр

приближения к "Циклопу" заставил их вспотеть по-настоящему: они крутились

вокруг грязно-серой планеты больше часа. Наконец на экранах появилась

величественная черная сигара с широко растопыренными пилонами эволюционных

двигателей. По сложившейся традиции, чуть приплюснутую "спину" корабля украшал

портрет рыжеволосой красотки, жизнерадостно запустившей пальчики промеж ног.

 Грузовик притерся к левому борту линкора, словно поросенок к ласковой

мамочке, и от шлюза громоздкого "Циклопа" неторопливо пополз переходной

"хобот". Несколько минут спустя Хикки и Этерлен, держа в руках дорожные кофры,

уже шли по слегка прогибающейся ленте трапа в сторону светящегося

прямоугольника распахнутой шлюзокамеры.

 В коридоре их встретила подтянутая молодая женщина, оснащенная майорскими

погонами. В петлицах неярко серебрились молнии начальника связи. Этерлен с

некоторой плотоядностью оглядел ее стройные ноги, облитые черными форменными

чулками, и приготовился к дежурному комплименту.

 – Вахтенный начальник майор Робинсон, – отрекомендовалась дама, и Хикки. с

генералом едва не присели: она говорила настоящим, добротно прокуренным

унтер-офицерским басом, глубоким настолько, что от него, казалось, гудели в

ответ бронированные переборки.

 Для того чтобы прийти в себя, Этерлену понадобилось некоторое время.

 – А где Лоссберг? – спросил он, забыв о необходимости представиться.

 – Лоссберг сидит с командиром, пьет ром и рассуждает об эманациях высших

энергий, – равнодушно ответила майор Робинсон. – Идемте, джентльмены.

 Когда перед ними разъехались полированные двери командирского салона,

Хикки увидел следующую картину. Лоссберг, одетый в расшитый узорами шелковый

халат, сидел в глубоком кресле перед старинным деревянным столом, на котором

покоилась наполовину выпитая бутыль рому, стаканы и безразмерная серебряная

пепельница, наполненная грязными салфетками вперемешку с сигарными окурками. На

краю стола стоял тазик, из него торчали обглоданные кости какой-то птицы; под

столом валялись две пустые бутылки из-под рома и несколько банок из-под соков.

Напротив Лоссберга, подперев щеку ладонью, задумчиво щурился Кришталь. Выглядел

он даже по флотским меркам странно: на макушке отсвечивала небольшая лысинка,

зато имелись три хвоста – один, рыжий и пушистый, шел от затылка до самой

задницы, а еще два, тоже рыжие, но более скромные, свешивались со щек. Усы и

борода при этом отсутствовали. На Криштале были тесные форменные шорты и

рубашка с полковничьими погонами. Слушая Лоссберга, он то и дело приподнимал то

одну, то другую ногу и шустро скреб рыжеволосые лодыжки.

 – Ха, – произнес он, узрев распахнувшиеся двери, – а вот и наши пассажиры.

 – Выдай им стаканы, Сэмми, – приказал Лосеберг с явным удовольствием в

голосе.

 – Я не буду, – быстро сказал Этерлен.

 – Ты? Будешь, будешь... А, Хик, старый перец!.. Давненько мы с тобой не

виделись. Присаживайся, старина: у меня нынче прекрасный ром и такое же

прекрасное настроение.

 Кришталь принес пару высоких стаканов и коробку шоколадных конфет.

Усевшись в кресло, Хикки вдруг заметил, что рядом с Лоссбергом на широченном

подлокотнике лежит какой-то фолиант в тисненном золотом переплете из

натуральной кожи.

 – Что это у тебя за букварь? – поинтересовался он.

 – Так, для развития моего скудного ума. Что ж, Сэмми, наливай дорогим

гостям!

 Этерлен посмотрел на Кришталя с откровенным ужасом, но предложенный стакан

все-таки взял. Было ясно, что Лосеберг их в покое не оставит.

 – Куда полетим? – беззаботно осведомился Кришталь.

 – Корабль, который мы должны догнать, сорок часов назад вышел с Беатрис в

направлении на Килборн. Нам обязательно надо его достать раньше, чем он

доберется до финиша. Или по крайней мере сделать так, чтобы он туда добрался.

 – Что-то я не понимаю, – нахмурился Лосеберг, – так догнать или?..

 – За ним по пятам идут лидданские пираты. Возможно, где-то на подходе к

Килборну их ждет подкрепление. Наш, так сказать, приятель об этом не знает.

Понятно?

 – Какое у него корыто?

 – "Трэйсер", в отличйом состоянии.

 – Значит, он и сам сможет продержаться какое-то время. А вот что касается

точки рандеву...

 – Я совсем плох в навигации, – признался Этерлен. – Может, Хикки

сообразит?

 Кришталь презрительно махнул рукой и закатил глаза.

 – Через двадцать два часа, – сказал он, – плюс-минус на подмыться. Через

двадцать два часа мы будем в точке рандеву.

 Не обращая никакого внимания на остальных, он подошел к пульту и вызвал

вахтенного офицера, затем штурмана. Несколько минут спустя по всему телу

"Циклопа" пробежала довольно ощутимая волна вибрации. Ударив эволюционными

двигателями, громадный линкор начал выбираться за пределы системы.

 – Мне срочно нужна связь, – подпрыгнул вдруг Этерлен. – Штрих-кодер и -

дальняя, срочно. Кришталь снова вылез из кресла.

 – Ну, что у нас на этот раз? – лениво спросил Лосеберг, глядя, как Этерлен

колдует над пультом, набирая позывные.

 – Да дурное, в общем-то, дело, – ответил Хикки. – Ты слышал о таком

джентльмене, как Каспар Кирпатрик?

 – Я даже за ним гонялся. – Лосеберг вновь наполнил свой стакан, с

задумчивостью пригубил и потрепал ладонью корешок своего фолианта (Хикки никак

не мог разобрать название книги). – А потом мне сделали небольшое обрезание и

сказали, что ни-ни, что Касггарчик – цаца и трогать его не следует. А то со

мной будет бяка, вот как. Вообще, если честно, пошли б вы все к черту в жопу! -

добавил он с горечью. – Уж так мне на-" Доели ваши интриги, что сил нет. Ерунда

ведь получается: того трогай, этого не трогай... а потом все опять

шиворот-навыворот.

 Хикки залпом допил свою порцию и проследил, как Кришталь наливает ему по

новой. "Кажется, я начинаю кое-что понимать, – сказал он себе. – Очевидно, за

последние пять лет в мире действительно многое изменилось. Раньше СБ не

решалась играть с такими уродами, как Каспарчик. Всякие, конечно, бывали, но

больше как-то по мелочи: крупную рыбу старались давить без компромиссов. Видно,

дела действительно стали плохи".

 – Так это Каспарчика нам надо дотащить до Килборна? – спросил молчавший до

того Кришталь. – Ну, анекдот! Его как: своим ходом или это вот... в упаковке?

 – Живым и здоровым, – вздохнул Хикки. – От него сейчас очень многое

зависит. Целая сверхсекретная разработка...

 – Пошел ты со своими секретами, – фыркнул Лоссберг. – Я их всех... Слушай,

– обратился он к Кришталю, – ты не кормил Этерлена лимонами?

 – Лимонами?! – не понял тот.

 – Или хурмой... Ты посмотри на его рыло! Что это он такое съел, а?

 Все посмотрели на Этерлена. Его голова была окутана полупрозрачной сферой

индивидуального аудиополя, но Хикки хорошо видел, что лицо генерала выглядит

чрезвычайно кисло. Можно подумать, что кто-то действительно заставил его сунуть

в рот пару лимонов.

 – В самом деле, что это с ним? – удивился Хикки. – Я его таким еще не

видел.

 – Подозреваю, что его кто-то зверски обрадовал. Его верхние врата сжались,

и энергетически он сейчас слабее чахоточного. Когда закончит, ему надо будет

выпить, – решил Лоссберг.

 Хикки не слишком понял, о каких вратах толковал проспиртованный ас, но

насчет выпивки он оказался безусловно прав: закончив беседу, Этерлен без сил

упал в кресло и залпом употребил стакан рому.

 – Закусил бы, – участливо предложил Хикки, пододвинув ему коробку с

конфетами.

 – Отстань... Я вас поздравляю, джентльмены: главкомом ВКС назначен маршал

Гласе.

 – О, – сказал Лоссберг, и в салоне повисла тяжелая тишина.

 Маршала Гласса они все знали очень хорошо. Махровый армейский дуб,

девяностолетний трезвенник и резонер, он превратил Генштаб в совершенно

закосневшую структуру, способную лишь на создание бесчисленного количества

циркуляров и инструкций, которые поражали своим идиотизмом даже старых,

кадровых дуроломов. Гласе же, беспрестанно интригуя, добился отставки

большинства грамотных молодых маршалов, засадив Генеральный Штаб ВКС порослью

таких же, как и он сам, желчных маразматиков. Носить эполеты они еще могли, но

вот разбираться в стремительно меняющейся обстановке последних предвоенных лет

– уже никак.

 – Для нас это меняет очень многое, – промычал Этерлен. – Ты понимаешь?

 Хикки понимал. Теперь уже не Флот будет выполнять директивы СБ, а скорее

наоборот. Раз на "троне" расселся Гласе, значит, флотскую разведку возглавят

его приятели с палочками, извлеченные из небытия полузаброшенных гарнизонов,

где они сидели, как старые грибы, в ожидании своего срока. Энергичное поколение

сорока-пятидесятилетних немедленно отправят в отставку, а на их место сунут

столетних старцев, с которыми нынешний главком когда-то начинал службу. Вся эта

публика терпеть не может "умников в черном", имеющих привычку совать нос в

каждую дырку, и, естественно, благодаря им сорвутся десятки наработок, на

которые были потрачены годы.

 – Дед приказал предельно ускорить исполнение проекта "Ковчег", – глухо

сказал Этерлен. – А мы с тобой – его часть. Нам во что бы то ни стало нужно

догнать Каспарчика и убедить его прекратить шутки с мочиловом конвойных

королей. Иначе – крышка. Иначе мы уже никого ни в чем не убедим. Сэмми, ты

уверен, что мы успеем вовремя?

 – Вы какую академию заканчивали, ваша милость? – желчно осведомился

Кришталь.

 – СБ, отделение внутренней разведки. А в университете защитился по

общественным наукам.

 – Вот и занимайтесь своими общественными науками. А я заканчивал

штурманский факультет и поэтому умею считать два плюс два... Надеюсь,

завтрашний день пройдет без особых сюрпризов: у меня день рождения.

 Проснувшись, Хикки с Этерленом застали на пятидесятой палубе любопытную

картину. Весь свободный от вахты экипаж был построен посреди широкого светлого

коридора. На правом фланге ухмылялись старшие офицеры, там же скалился и

Лоссберг, сменивший халат на темно-синий повседневный мундир, а перед строем,

вытянувшись в струнку, торчал Кришталь, весь в белом сиянии парадно-строевой

формы. В сверкающей коже его ботфорт отражались желтоватые потолочные плафоны.

На боку полковника Хикки с некоторым удивлением разглядел длинный наградной меч

с роскошной гардой. Экипаж трижды прокричал поздравление, Кришталь поклонился и

лающе приказал офицерам развести народ по местам.

 В белом он выглядел непривычно строго и даже, наверное, сурово. Хикки

ожидал увидеть именинника опухшим с похмелья, однако Кришталь был свеж и

подтянут _ сказывалось время, проведенное в компании Лоссберга. Его рыжие

волосы свободно лежали на плечах свешиваясь на спину и грудь, под левым

карманом мокро поблескивал алым лаком Рыцарский Крест, и Хикки вдруг поймал

себя на мысли, что за последние годы Сэмми изменился до неузнаваемости. Внешне

он, наверное, остался почти тем же смешливым мальчишкой но вот в глазах

появилась наконец сизая сталь настоящего аса, заработавшего свои кресты не в

штабных коридорах, а в десятках яростных атак.

 – Наши поздравления, полковник, – поклонился Этерлен, подходя к

имениннику. – Сколько ж это вам?..

 – Двадцать девять, – вздохнул Кришталь. – Не много и не мало. Вы уже

завтракали? Идемте в салон.

 Корабельное время "Циклопа" не совпадало с временем Портленда, по которому

жил Хикки, и ему пришлось лечь спать на несколько часов позже, чем обычно, -

подскакивать задолго до завтрака Хикки не хотелось, – зато он не отказал себе в

удовольствии выспаться как следует и, как ни странно, спалось ему гораздо

лучше, чем дома. Кришталь поселил их в роскошных резервных "люксах" рядом с

собственными апартаментами и в двух шагах от каюты Лоссберга. Здесь, в

окружении металла и пластика, среди едва ощутимой вибрации громадных механизмов

корабля, Хикки наконец почувствовал себя в покое и безопасности. С детства

болтавшийся в космосе на тренажах, он давно привык к мысли, что надежнее

боевого звездолета может быть только могила.

 За столом Лоссберг содрал с себя китель, швырнул его вместе с ремнями на

диван и тщательно обнюхал приготовленные на завтрак яства. Нос его шевелился,

как у любопытной мыши.

 – Так, – сказал он, закатывая рукава форменной сорочки, на которой слабо

посверкивали смешные маленькие погончики с одним большим крестом. – Вот мы и

дожили до пережаренной утки. Сколько можно повторять, что за автоматикой

все-таки надо следить, а то она нам нажарит! Эти идиоты, – вздохнул Лоссберг, -

напоминают мою почтеннейшую супругу, чтоб ее вынесло сквозь дюзы: она тоже

считает, что думать головой вредно... Что бы ни делать, лишь бы не думать. А то

волосы выпадут – вот как у нашего именинника.

 – Мог бы и заткнуться, – отвернулся Кришталь. Завтрак постепенно перетек в

философскую беседу, солировал в которой Лоссберг: небольшая порция рома привела

его в хорошее настроение. Мало-помалу салон заполнялся сигарным дымом – слабо

шипящие вентиляторы упрямо гнали его прочь, но не справлялись со своей работой.

Кришталь вдруг поглядел на свой хронометр и встал из-за стола.

 – Радарной смене – боевая тревога, -приказал он.

 – Сколько нам осталось? – спросил Хикки.

 – Немного... уже немного. Скоро мы его увидим.

 – Не пей больше, – вдруг посоветовал Лоссберг. Кришталь посмотрел на него

с тревожным прищуром, но бокал все-таки отставил. Лоссберг прихлопнул ладонью

толстенный том малопонятных для землянина поучений настоятеля Яара:

 – Мудрость есть камень... Затащи его на вершину скалы, и ты узришь свою

слепоту. Раскрой врата для тьмы, встань спиной к ветру и гляди, как он уносит

прочь твою стрелу. Тогда ты, слепец, сможешь понять, что тропа всегда важнее

вершины. Там – только ветер и черная пыль...

 Этерлен поморщился. Чтение древних росских мистиков и философов казалось

ему одной из граней шизофрении. Университетские профессора, украшенные

почтенными седыми бородками, намертво вбили в него убежденность в том, что все

эти выверты, древние более, чем легендарные пирамиды сгинувшего Египта, для

человека вредны и непонятны. Этерлен никогда не верил во все эти ветры,

энергетические колодцы и прочую чушь. Когда ему рассказывали о том, что

некоторые росские асы, вышедшие из очень старых родов, способны распознавать

намерения противника далеко за пределами радиуса систем обнаружения и

целеуказания, он фыркал и пожимал плечами. Для него это все было бредом.

 Кришталь смотрел на вещи совершенно иначе. Лоссберг увлекся историей

философии и боевой мистики еще в Академии, а к тому моменту, когда судьба

послала ему юного штурмана Сэмми, он уже умел разбираться в некоторых

"вывертах", появившихся еще тогда, когда его далекий предок охотился на

мамонтов. Он читал Гудериана вперемежку с корварским штурманом Иг-Дором,

который сумел обобщить опыт предыдущих поколений звездоплавателей и впервые

создал стройную тактику боевого применения флотов. Это было за несколько

десятилетий до того, как Пилат отдал приказ водрузить плотника Иисуса на

крест... Лоссберг часами сидел, вперившись в том поучений Сунь-цзы, а потом,

вскочив, хватал с полки лидданского теоретика Урпара Хаида Двенадцатого: они

жили примерно в одно и то же время, но вместо всадников у Хаида были танковые

лавины и авианосцы внутренних морей.

 Хикки осторожно глотнул рому -за все это время он не выпил и бокала – и

вытер ладонью губы:

 – Знаете, давайте о чем-нибудь другом. Вот, к примеру, о бабах...

 – Благодатная тема, – чуть не подавился Лоссберг. – Ну-ну, спроси-ка у

меня, на кой хрен я пошел на Сент-Илере под венец?

 – И?..

 – Затмение, – ответил за него Кришталь. – Поглядев на Лосси, я сделался

убежденным холостяком. Лучше сгнить среди нашего железа, чем ежедневно глотать

успокоительное.

 – У вас, – подал голос Этерден, – тут такой начальник связи! Вот это

голосок, вот это, скажу я вам, да! Интересно, она замужем? Я, когда ее услышал,

чуть в штаны не напустил от ужаса. Никогда не видел женщину, разговаривающую на

инфразвуке.

 – Это хирурги напортачили, – усмехнулся Лоссберг. – До того, как она

немножко сгорела в одном деле, у нее был вполне нормальный голос. А что

касается моей женитьбы, то я просто решил стать примерным... Вот и учитесь

жить, джентльмены. Не всем так везет, как мне.

 Глава 5

 Это невозможно!

 Кришталь нервно стянул с рук тончайшие лайковые перчатки и куснул палец.

На его лице отражались полная растерянность и едва ли не отчаяние.

 – Запроси форт Бриггс, – резко приказал Лоссберг. – Они должны были что-то

видеть. Если нет – ты ошибся, двоечник.

 – Да не мог же я ошибиться на ровном месте! – страдальчески выкрикнул

Кришталь.

 Где-то далеко в бездне, за несколько световых лет от пробивающегося сквозь

пространство "Циклопа", вокруг огромного водородного облака медленно крутился

"свободный" планетоид. Один оборот эта каменюка совершала за неполное

тысячелетие, и люди решили использовать его в своих целях. Корявый булыжник

немного выровняли, проели его, как мыши головку сыра, установили автономный

комплекс жизнеобеспечения и щедро украсили: кое-где пушками, а по большей части

– антеннами и телескопами наблюдения. Теперь темный кусок базальта назывался

фортом Бриггс. Мимо него, по прикидкам Лоссберга, неминуемо должен был пройти

фрегат с Каспарчиком на борту.

 Сэмми Кришталь перекрестился, помянул Пречистую Мадонну и распорядился

врубить башню дальней связи. Форт ответил ему не сразу, сперва произошел

незримый обмен позывными. Только потом, узнав своих, вахтенные связисты

Бриггса, отупевшие от многочасового преферанса, вывели на Кришталя службу

наблюдения.

 Лицо полковника посерело.

 – "Трэйсер" прошел на восемь "иксов" дальше, – прошептал он, – зато по его

курсу промчались лидданы. Семь единиц, дьявол им в душу.

 Лоссберг считал быстрее, чем штурман.

 – Не тормозить, – распорядился он. – По игреку – правый двенадцать

градусов. Я сейчас переоденусь и буду в рубке. Объяви тревогу: через

десять-пятнадцать минут мы их увидим.

 Хикки понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что произошло.

Сообразив, он разъяснил ситуацию Этерлену. Фрегат Кирпатрика почему-то шел не

тем курсом, которым следовало бы, направляясь на Килборн. Возможно, он хотел

кого-то запутать или уже чуял, что по его следу хищно крадутся лидданские

"коллеги", мечтающие устроить ему баню. Кришталь же, абсолютно верно

высчитавший точку рандеву, на сей раз попал пальцем в небо; один лишь Лоссберг,

склонный к принятию нетрадиционных решений, моментально раскусил хитрость их

подопечного и понял, на сколько они удалились от действительного места встречи.

 Ревущий моторами "Циклоп" часто затрясся от "выстрелов" разворачивающих

его эволюционников. Автоматике нельзя было ошибаться, на сверхсвете с тягой не

шутят: стоит хоть чуть-чуть переусердствовать, и поворачивающую махину

мгновенно разнесут боковые гравитационные векторы – и пыли не останется!

 Хикки попал в рубку раньше комдива. Корабль уже шел по прямой, лишь

изменившиеся показания приборов свидетельствовали о рискованном вираже. Пилоты

хмуро приветствовали гостей. Этерлен занял складное креслице под переборкой, а

Хикки встал за спинками пилотских кресел. Впервые за прошедшие шесть лет он

надел черный полковничий мундир и пилотку с золотым шнуром, который то и дело

колотил его по носу: на "бортах" почему-то никогда не носили фуражек. Пилотки

Хикки ненавидел с детства, но нарушать традицию не хотел.

 – К атаке! – Лоссберг, одетый теперь в синий боевой комбинезон, появился в

рубке беззвучно, как змея.

 Первый пилот поспешно освободил ему свое место. Генерал плюхнулся в

кресло, острым взглядом впился в экраны дальнего обнаружения.

 – У нас минут пять, – сказал он Хикки. – Ты присядь куда-нибудь, а то как

швырнет – костей не соберешь.

 – Ну, Каспарчик на нас не бросится, – фыркнул Хикки, занимая свободное

кресло вспомогательного оператора.

 – Я не о нем.

 В главной штурманской рубке Симеон Кришталь нервно стиснул пальцами

холодную рукоять меча и вспомнил о прокушенном языке. Шесть лет назад он

получил свое первое и пока единственное ранение, едва не отъев себе кончик

языка: в бою корабль здорово дернуло, а зубы у него всегда отличались крысиной

остротой. Экраны были пусты, однако Кришталь знал, что Лоссберг не может

ошибаться.

 – Дайте мне лоцию, – приказал он старшему штурману. – Прямо по курсу...

Что у нас там? Кажется, мы болтаемся в районе рискованного звездоплавания?

 Прямо по курсу находились два пересекающихся гравитационных поля. Такие

явления встречаются в космосе довольно часто, и уже не одно поколение

астрофизиков пыталось придумать им какое-то разумное объяснение, но ни у кого

не получалось. В древние времена, когда корварцы, а за ними лидданы осваивали

Бездну на примитивных досветовых звездолетах, эти коварные "ямы" поглотили

немало невинных душ... Кришталь смотрел на многоцветные графики, указывающие

интенсивность разнонаправленных векторов, и думал о том, что там, где,

невидимые глазу, сходятся в вечном поединке две чудовищные гравитационные

"медузы", там неизбежно должен крутиться настоящий водоворот из всяческого

мусора, затянутого ими за миллионы лет.

 – Худо дело, – вздохнул старший штурман. – Здесь надо тормозить, иначе

разлетимся.

 – Не дрейфь, – ответил Кришталь. – Босс знает, где что лежит. Приготовь

мне экстраполяцию "на пробой", с ускорением. Раз босс прет как на параде,

значит, он не даст нам разлететься в клочья: даже в этом, будь он проклят,

тумане...

 Он вытащил меч из ножен, попробовал пальцем остроту узкого золоченого

клинка и, довольный, положил его перед собой на пульт.

 – Вот они, песьи дети, – обрадовался Лоссберг, глядя, как по дисплею

побежали шустрые ряды цифр.

 Пару секунд спустя левый сектор обзорного экрана высветил "картинку".

Генерал сразу помрачнел.

 – Четыре – лидданские крейсеры типа "Энке", еще два – эскортные фрегаты

"Варх", а вот эта стрекоза... Дьявол меня раздери, она может потрепать мне

нервы!

 Лидданские крейсеры были похожи на несколько заостренных сарделек,

слепленных бок о бок в процессе заморозки. Для "Циклопа" они были не опаснее,

чем макака с кирпичом. Фрегаты – сложные дискообразные сооружения с целым лесом

надстроек – были куда более серьезным противником, но Лоссберга они, судя по

всему, не волновали. Его взгляд был прикован к изящному серо-зеленому

сооружению, действительно напоминавшему стрекозу. Этот корабль был значительно

крупнее лидданских машин и походил на них не более, чем рысь на черепаху.

 – "Огар", – уважительно прошептал Лоссберг, – настоящий "Огар". И где они

его откопали?

 Услышав давно знакомое название, Хикки широко распахнул глаза. Да, эта

стрекоза была создана иным, более древним, чем лидданский, разумом: перед ними

висел легендарный корварский броненосец типа "Огар". Порождение давно минувших

войн, некогда он был самым мощным кораблем в галактике. Гладкие, словно

вылизанные формы броненосца говорили о том, что он приспособлен для посадок на

планеты. Глядя на чудовище длиной едва не в сотню километров, в это почти не

верилось, но факт оставался фактом: его полубезумный отец, инженерный гений

князь Огар Ир-Экр сумел создать двигатели, могущие поднять такую прорву металла

и квазиживого пластика.

 – Я никогда не надеялся встретиться с таким противником, – произнес

Лоссберг почти сладострастно.

 – На малой дистанции он превратит нас в кучу жареного дерьма, – мрачно

отозвался из-под потолка Сэмми Кришталь.

 – На малой? – не понял Этерлен.

 – В те времена еще не существовало конусных зарядов, – пояснил Хикки. – И

его пушки опасны для нас только при стрельбе в упор.

 – А если его перевооружили?

 – Перевооружить его нельзя, – усмехнулся Лоссберг. – Орудийные ячейки

намертво "вписаны" в силовую схему корпуса. Корабль очень перетяжелен, и, если

их выдернуть с мясом, он развалится в первом же повороте, не выдержав нагрузки.

Нет, у него стоят еще те пушки, что смонтировали на стапелях.

 – А вон и наш приятель, – сказал Этерлен. Пилоты "Трэйсера", наверняка уже

заметившие приближение имперского линкора, совершали сложный маневр, пытаясь

обойти лидданскую армаду, которая блокировала его продвижение, оттирая грозный

фрегат к близким вихрям межполярной "ямы". Стоило "Трэй-серу" войти в эту

невидимую ловушку, и он был обречен – мгновенная потеря скорости сделала бы его

беспомощным перед пушками лиддан. С другой стороны, сами они тоже отнюдь не

стремились приблизиться к нему на дистанцию линейного поражения. Натуго

упакованный орудийными башнями, фрегат огневого подавления мог разметелить их,

как осенние листья.

 – Теперь мы уже можем с ним связаться, – сказал Кришталь.

 Лоссберг пожевал губами, размышляя. До того вопрос связи с Каспарчиком

даже не обсуждался. Все прекрасно понимали, что штрих-кодера на его корабле

нет, а шпарить в эфир открытым текстом никому не хотелось. Вопль "Циклопа"

услышали бы все на свете, и уже завтра в имперском сенате левые депутаты стали

бы едко вопрошать, каким это чертом патрульный "охотник" беседует с

разыскиваемым во всех мирах флибустьером. Сейчас уже можно было пустить в ход

узкорадиусную боевую станцию.

 – Он сейчас как, – спросил Лоссберг, – на кишку жалуется?

 – Я бы не сказал, – поежился Этерлен. – Скорее наоборот.

 – Ну все равно. Предупреждать мы его не станем. Скажем только, что мы свои

и чтобы он не путался под ногами. Кто будет говорить?

 – Наверное, я, – Этерлен поднялся из кресла. – Я его хорошо знаю. А вы не

слушайте... Не ваших ушей дело.

 Каспар Кирпатрик всегда поддерживал на своих кораблях суровую дисциплину.

Дежурный связист "Трэй-сера" ответил с такой поспешностью, словно ждал этого