Текст книги "Миры Королева (Вся серия с 1-13 книги)"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 197 страниц)

высочайшую боевую квалификацию. И к тому же до зубов вооруженные самой

передовой техникой своего времени. Расцвет пиратства породил частные

боевые эскадры, вызвал к жизни целую касту астронавтов-охранников и

отчаянных астронавтов-транспортников. Со временем на Метрополию вообще

перестали обращать внимание. Столица превратилась в центр науки,

финансовой жизни, образования и стала идеальным местом для бездельников -

закон о социальном минимуме, единодушно отвергнутый колониями, позволил им

ни в чем себе не отказывать, практически не обременяя себя трудом. В таком

мире, полном громогласно провозглашаемых фикций и малоупоминаемых реалий,

не стоило чему-либо удивляться. Существующее положение устраивало

миллиарды людей, и не мне было их судить. Каждый из них играл в свою игру.

Я тоже.

 Следуя суетливым указаниям Джо Коллони, я посадил коптер на плоскую

крышу отеля "Интерстар", являвшегося собственностью клана Харрис. Нас уже

ждали – несколько спортивного вида парней в униформе служащих "Харрис

корпорейшн". Все ж таки нас хлебом не корми, а дай напялить шутовской

наряд – у каждой лавочки свой мундир. Двухсотлетняя привычка, что

поделаешь. Когда-то половина Империи носила мундир, почти такой же, как

сейчас у меня. Только цвета были в основном другие – синий или зеленый,

как, впрочем, и сейчас. Военно-Космические Силы и Планетарно-Десантный

Корпус. Готически мрачный черный мундир с эмблемой в виде крылатого

человеческого черепа всегда был редкостью. В последнюю войну Служба

безопасности пала почти вся, закрывая собой самые гиблые места...

 – Я решил разместить вас на верхнем этаже, – сообщил Берков.

 – Логично, – согласился Фишер. – Джо, давай-ка мне связь.

 – Десять минут, полковник, – кивнул Коллони, исчезая.

 Я передал свой кофр в руки служащего и двинулся за Берковым в чрево

отеля.

 – Борман и компания уже на ногах, – докладывал он. – Я настропалил

людей, пускай роют носом землю.

 – Тут нужна особая деликатность, – заметил Фишер.

 – Не волнуйся. Мы еще что-то значим на этой планете.

 – Я понимаю, но ты видишь, что творится? Кстати, нужно обеспечить по

всему отелю... стрелков внешнего эшелона.

 – Я это предусмотрел.

 Мы вышли из лифта в кричаще роскошный коридор.

 Берков обернулся к одному из служащих.

 – Ключи, Стенли. Ваши номера – этот и следующий по коридору.

 – Этаж заселен? – спросил я.

 – Частично. – Берков пожал плечами. – Это не имеет особого значения.

Весь верх оцеплен, прислуга вооружена, сверху дежурят самые опытные люди.

Без шума сюда никто не войдет.

 – Учти, дружище, – негромко сказал Фишер, – я не хочу сдохнуть от

руки какого-нибудь случайного идиота. То-то была б картинка, а? Так что,

случись беда, мы откроем такую пальбу, что весь город услышит. У Королева,

я знаю, есть небольшая машинка для проделывания очень больших дырок. Как

там она у тебя называется, Алекс?

 – "Нокк-601", – ответил я. – Последняя разработка. Четыре ствола.

 – Вот так, – подмигнул Фишер, при этом лицо его оставалось совершенно

серьезным, – шестьсот условных единиц. Стены разносит в пыль.

 Берков нервно сглотнул.

 – Я и не знал, что существует такое оружие.

 – Так вы тут много чего не знаете. А в Метрополии целые институты

головы ломают. Нам вскорости обещают склеить игрушку нового поколения,

против которой будет бессильна любая носимая защита. Любая!.. Наш

бронекомбинезон держит прямой удар до четырехсот единиц, но прямых ударов

не бывает, слышал? А скользящий – до тысячи. До пятнадцати метров, правда.

Ну а новая техника будет пробивать десантцый катер со всеми его

гравикомпозитами и прочими потрохами – причем навылет. Ладно, хватит

лекций. Где мой номер – вон тот, говоришь? Поторопи Джо, мне нужна связь.

Алекс, зайдешь.

 Я кивнул и распахнул огромную, инкрустированную серебром дверь. Да, в

колониях все-таки умеют жить. Ботфорты мои утонули в мохнатом белоснежном

ковре. Такой же мохнатый, но темно-красный диван так и манил рухнуть на

него с длинноногой дамой в руках. Пара аналогично отделанных кресел,

полупрозрачный торшер, мерцающий золотистыми искрами, в углу -

голографический проектор незнакомой мне модели...

 Я прошел в спальню, оснащенную гигантским ложем с резным деревянным

изголовьем и балдахином, прикрытым пятнистой шкурой в модном нынче

варварском стиле. Постель была застелена золотым покрывалом. На полу -

мягчайший ковер, имитирующий ту же пятнистую шкуру. У стены, затянутой

тяжелой золотистой тканью, – туалетный столик с многоракурсным зеркалом и

десятком вариантов подсветки. Здесь же оказался и сейф с замысловатым

дактилоскопическим замком. Я запихнул в него свой кофр и вдруг вспомнил,

что оба мы – и Ларе, и я не взяли свои цивильные шмотки. Надо будет

напомнить Беркову...

 Сняв с себя китель и галстук, я не спеша осмотрел санузел, потрясший

меня своими возможностями, и хорошо оборудованный оргтехникой

офис-кабинет, после чего повесил кобуру опять же на бедра и вышел в

коридор.

 В дверях номера Фишера я столкнулся с Джо Коллони.

 – А я за вами, – обрадовался он. – Кавалер Фишер вас уже ждет.

 – Спасибо, – улыбнулся я.

 – Он там, в кабинете.

 – Ага...

 Я прошагал в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Фишер сидел в

кожаном кресле за необъятным письменным столом, на котором стоял ящик

штрих-кодера. Венчик его антенны неспешно вращался.

 – ...я такого еще никогда не видел, – говорил Фишер. – Я просто в

шоке от происходящего.

 – Поменьше эмоций, – отвечал ему Нетвицкий. – Конечно, это дико, но

куда ты денешься от фактов? Мы примем меры, хотя... боюсь, ни я, ни Мосли

в этой истории уже не командуем.

 – Что это значит? – удивился Фишер, делая мне знак садиться.

 – Ну что?.. Нашли Детеринга. Он будет у вас через двое-трое суток,

если ничто его не задержит. Он в таком состоянии... я его таким еще не

видел.

 – Ну, говорит-то он мало... но если Танк сказал, что начнет новую

галактическую войну, но лично угрохает всех тех, кто эту историю затеял...

сам подумай.

 – Так ведь начнет! – заерзал Фишер.

 – А что? Он запросто. Ты же знаешь его методы. Это ж ураган. Пока его

нет, делайте что можете. Если вдруг прорисуется какой-то четкий след,

сразу же докладывай. Здесь у нас проблем не будет, все настроены

решительно.

 – Ну хорошо, – вздохнул Фишер. – Обмозгуйте все.

 – Разумеется. Как Королев?

 – Отлично. Будьте осторожны и ждите Танка.

 Фишер отключил аппарат и встал.

 – Я рад, что здесь будет сам Детеринг, – объявил он. – Да!.. Здесь

разверзнется задница Господня, здесь будут реки крови и горы мяса -

свежего, дымящегося мяса. О, они еще не знают, что их ждет. Танк из тех

людей, которые сперва стреляют в дверь, а потом уже в нее стучатся. Боже,

как у меня трещит голова! Надо выпить и залечь в гель.

 – Лучше прими лекарство, – посоветовал я.

 – Да она, проклятая, трещит не в прямом смысле... это стресс

сегодняшнего дня. Сколько дерьма-то, а!.. Завтра еще эти похороны...

 – Ладно, – я почесал брюхо, – пойду я ужинать.

 Шальная мысль "а вдруг?!" посетила меня поздно вечером, во время

просмотра идиотского исторического фильма из земной еще жизни. Фишеру с

его опытом подобная дичь просто не могла прийти в голову, я был в этом

уверен. Торопливо выключив проектор, я извлек из сейфа свой кофр и нашел в

нем личный служебный терминал.

 "В конце концов, – думал я, тыкая пальцами в сенсоры, – не стоит

предполагать, что мы имеем дело с гениями. Тут не тот случай. Наши

оппоненты тупы и уверены в своей безнаказанности. Уверены настолько, что

вряд ли способны на разработку сколько-нибудь серьезных мер по обеспечению

безопасности собственных задниц..."

 Я вошел в регистратуру центрального полицейского госпиталя и заказал

тот роковой день. И сразу же подпрыгнул словно ужаленный. Капитан Матье

Лафрок – лучевое ранение плеча (кстати, откуда Фишер узнал про плечо?)...

Дорогая ж ты моя сволочь! Но... что это? Лучевое поражение левого

полушария, несовместимое с жизнедеятельностью головного мозга... снят с

реанимации через час после поступления. Ч-черт... Фарж все-таки не мог

промахнуться. Даже погибая под шквалом огня, он стрелял туда, куда надо,

то есть в голову. Но все равно... капитан – это не чучело патрульное. С

кем-то же он был связан. Схватив кобуру, я пулей вылетел в коридор.

 – Ларс! – забарабанил я в двери соседнего номера. – Ларс, открой же!

Фишер, чертило, открой, это я!

 Он не открывал. Я знал, что даже на легкое постукивание дверь внутри

отзывается истерическим мяуканьем, и отключить его нельзя. Спать он так

крепко не мог. Я стал нервничать, продолжая избивать дверь.

 На грохот примчались двое охранников.

 – Есть второй ключ? – спросил я.

 Один из них кивнул и сунул в прорезь замка полупрозрачную пластинку.

Замок щелкнул, но дверь не сдвинулась с места.

 – Закрыто на внутренний, – тревожно глядя на меня, объяснил парень.

 – Это что-то нездоровое, ребята, – я начал терять самообладание, – я

уже десять минут стучу. Труп и тот проснется. Позовите кого-нибудь, живо!

 Через минуту коридор наполнился людьми.

 – Ломайте эту сучью дверь к чертям! – скомандовал я. – Живее, орлы!

 Начался штурм. В дверь колотили чем попало: плечами, ногами, невесть

откуда взявшийся Джо Коллонк принес миниатюрный резак и приготовился

удалять петли. Из номера на противоположной стороне высунулась заспанная

мадам времен освоения планеты и добавила шуму, начав поносить нас на все

корки. Дверь тем временем с треском распахнулась, и в коридор вылетел

абсолютно голый и мокрый полковник Фишер с двухствольным "эйхлером" на

плече.

 – Ну, ты параноид, Королев! – орал он. – А ты, старая, что пялишься?

Сто лет живого мужчины не видела? Что ж это за жизнь такая, а? Только я

уснул в геле – на тебе!

 – А какого ж дьявола ты не отпирал? – разъяряясь, прохрипел в ответ

я. – Я уж не знал, что думать.

 Джо Коллони сипел, размазывая слезы по лицу. Все остальные тоже

складывались от хохота надвое.

 – Отбой, – скомандовал я. – И срочно найдите Беркова, пускай он на

нас выйдет. С этими словами я впихнул продолжающего материться Фишера

обратно в номер.

 – Ларс, я его нашел, я его нашел!

 – Кого, черт тебя подери?

 – Того полицейского! Капитан Матье Лафрок!

 Фишер перестал ругаться и выпучил глаза:

 – Это откуда у тебя такая информация?

 Я объяснил откуда. Фишер от удивления забыл, что стоит передо мной в

костюме Адама. Он сел на диван, не обращая внимания на свою повышенную

влажность.

 – Воистину, Санька, ты параноид. Мне такой бред точно не пришел бы в

голову, это ты правильно рассудил. Считай, что ты меня поразил в самое

сердце. Быть тебе когда-нибудь генералом, помяни мое слово.

 В спальне заулюлюкал телефон.

 – Ага, – подскочил Фишер, – это Берков.

 С телефоном в руке он вернулся в холл.

 – Да, да. Слушай меня ушами. Королев вычислил того раненого. Не важно

как. Потом. Стопроцентной гарантии я дать не могу, но вероятность весьма

высокая. Капитан Матье Лафрок. Ты о нем слышал? Тем лучше. Погоди, мне это

сейчас не важно. А? Нет, он не в госпитале. Он скорее всего в морге. А?

Фарж прострелил ему не только плечо, но и голову. Да, вот так. Значит,

нужно шаг за шагом... ты понял, да? Все, что удастся узнать – с кем,

когда, где и кто при этом присутствовал. И вообще все его основные

контакты. Хорбшо. Я жду тебя с утра. Ага... Спокойной.

 Фишер выключил телефон и посмотрел на пол.

 – Воды-то с меня натекло... вот дерьмо, а... Ладно, Алекс, давай-ка

отбиваться ко сну. Все вопросы будем решать с утра. И прекрати мне эти вот

погромы. Научил тебя Детеринг манерам... ага.

 – Утром у нас похороны, – напомнил я.

 – Пока еще не у нас, слава Богу, – поморщился Ларе. – И, думаю, на

целый день. Но перед вылетом полчаса у нас будет.

 – Кстати, – вспомнил я уже в дверях, – а как ты узнал, что Лафрок был

ранен именно в плечо?

 – Или в плечо, или в шею, – хмыкнул Фишер. – Там был обрывок

воротника.

 Глава 5

 – Итак, капитан Матье Лафрок... – Берков почесал левое ухо. – Вам не

мешает моя сигара? Утро выдалось на удивленье теплым и ярким для середины

здешней зимы, и мы завтракали в уютном закутке на крыше отеля под дымчатым

полароидным наве сом. Метрах в пяти почтительнейше скучала охрана в лице

четверых мускулистых орлов с абсолютно пустыми физиономиями.

 – Сигара нам не мешает, – жуя, ответил Фишер. Итак, капитан Матье

Лафрок. И что этот Лафрок?

 – Старший офицер отдела экономических преступлений при Центральном

планетарном управлении. Я его знал. Хитрая тварь...

 – Не надо эмоций, – поморщился Фишер. – Я прекрасно понимаю, что

любить его не за что...

 – 0'кей... Человек со связями. Крупный вымогатель, большой мастер по

"склеиванию" фиктивных дел о всякого рода махинациях с налогами и

акцизами. Терроризировал многих законопослушных предпринимателей, имел

обширный рэкет, неоднократно выдвигал "левые" обвинения в отношении нас.

Все эти его "дела" держались на абсолютно бредовых свидетельствах и до

суда, само собой, не доходили. Но тем не менее многие люди платили ему

откупные, чтобы избежать скандала или повышенного внимания финслужб.

 – Колоритная фигура, – не удержался я. – Прямотаки герой нашего

времени...

 – Возможно... Педераст, огромные деньги тратил на мальчиков из

секс-салонов. Всегда в долгах, так как жил на широкую ногу – даже рэкет

его не спасал. Были скандалы с запугиванием кредиторов, но всегда выходил

сухим из воды. Последние полгода... в общем, за его годову была объявлена

крупная награда, но никто не решался.

 – Он об этом знал?

 – Разумеется. По слухам, он имел каких-то высоких покровителей в

Метрополии. Насколько я знаю, у Лафрока вообще не было чувства страха.

 – Вот как? – Фишер бросил на меня многозначительный взгляд. – И кто

же эти покровители? Имена, должности?

 – Абсолютно ничего, – боднул головой Фишер.

 – Быть может, среди гомосексуалистов? – подсказал я.

 – Так там таких половина, – хохотнул Фишер. – Но это уже нечто. А

здесь?

 – Последнее время – ничего необычного. Традиционный круг общения.

Коллеги, обеды с таможенными рэкетирами, все как всегда.

 Фишер посмотрел на часы, глотнул вина и отодвинул тарелку.

 – Нам пора, Алекс. В общем, шуруйте дальше. Все, что сможете

раскопать. Особое внимание уделите его последним контактам с Метрополией.

Я понимаю, что это почти нереально, но вдруг...

 В лифте во мне неожиданно проснулся тот давешний червячок, только

теперь он неимоверно разъелся – это уже был не червячок, а целый дракон.

Он настойчиво трепыхался в подсознании, не просто сигнализируя об

опасности, нет! Он орал, рычал, как дюзы корабля: "Алекс, Алекс, со

вчерашнего дня счет времени пошел на секунды!" Счет пошел на секунды, а

опытнейшего Фишера словно усыпили, он никуда не спешит, у него какие-то

свои соображения, мне непонятные.

 Оказавшись у себя в номере, я связался с портовым складом милорда

Харриса и потребовал немедленно соединить меня с командиром "Газели". Пока

они там суетились, я снял с себя плотный халат, в котором завтракал, и

успел натянуть галифе и ботфорты. Наконец в трубке раздался мягкий голос

Марининой. Я поспешно схватил телефон.

 – Ариана? Это я, Королев... давай без идиотских докладов, мне

некогда. Фишер вывалил приказ сто сорок "б". В рамках этого мероприятия

даю дополнение: по экипажу готовность один. И учти – пункт "б". Экипаж

вооружить, запустить генераторы и быть готовыми к немедленному взлету,

также приготовиться к подъему башен ближнего боя.

 – Там у вас горячо? – тревожно спросила Маринина.

 – Я пока не могу понять. В любом случае за последствия отвечаю я. В

общем, все процедуры по пункту "6" сто сорокового приказа.

 Мои действия не укладывались ни в какие логические рамки. Узнай об

этом Фишер, он был бы изрядно удивлен. Но я чувствовал: речь идет ни много

ни мало о моей шкурке. Что-то уж больно лениво развивались события... для

такого экстраординарного дела. Я прекрасно понимал: если на Кассандане

нашлись люди, которые угрохали самого Фаржа, то уж нас-то они прихлопнут

запросто – даже странно, что этого не произошло до сих пор. Хотя, конечно,

достаточно и того, что мы зажаты в тиски – стоит нам начать настоящую

атаку, как мы тотчас очутимся в перекрестии прицела, я это чувствую...

 Странный беспредел: мафия ничего не может поделать с полицией, оная

отвязавшаяся полиция лезет в какие-то заговоры на уровне Метрополии...

Хор-рошенькая картинка!

 ...Фаржи здесь были практически все. Дамиан и Лукас – сыновья

генерала, оба кадеты кассанданской Академии ВКС, его брат. Томас -

владелец транспортной компании, и двоюродный дядя Эверест фон Бюлов -

командующий десантным корпусом "Вервольф", примчавшийся на личном рейдере

аж с Корэла. Женскую половину представляла безутешная миледи Эвелин, ее

сестры ( с мужьями, естественно) и тетка Мирей в мундире полковника ВКС.

Помимо родни, на похороны генерала съехалось немало народу. Прилетело

огромное количество посланцев от целого ряда известных

торгово-гангстерских семей. Сверхбыстроходные корабли нашлись у многих. У

меня рябило в глазах от роскошных камзолов и обилия драгоценностей.

 Гроб пришлось нести (как я и подозревал) нам с Фишером в компании

Иоахима Касьяна и милорда Виккерса с Дайамонд-Тир. Следом за гробом

шествовал фон Бюлов в щеголеватом темно-зеленом мундире с мечом на поясе в

окружении сыновей покойного. За ними нестройной толпой плелись все

остальные. Оркестр десантников с эмблемами "Вервольфа" истово наяривал

"Звездную пыль". Гроб с останками генерала был покрыт огромным имперским

стягом, поверх которого лежали офицерский меч в ножнах и парадная фуражка.

 Дойдя до разверстой могилы на краю небольшого фамильного кладбища

Фаржей, мы осторожно опустили гроб на землю и отошли в сторону. Настал

черед прощальных речей. Их было сказано немало: и печальных, и

торжественных... а я стоял и думал о том, что прославленный генерал,

легендарный диверсант, могучий воин пал от руки гнусного копа. Человек,

тысячи раз смотревший в глаза смерти, нащел ее не в поединке с врагом, а

был подло, трусливо расстрелян в упор оравой оторвавшейся швали. Как я мог

смотреть в лицо его сыновьям, я, человек в черном мундире? Что я мог им

сказать? Что они, будущие офицеры, вступают в мир, полный гнусной грязи, и

что даже меч имперского офицера, даже шпага лендлорда не смогут защитить

их от тех, кто не имеет ни лица, ни имени?

 Мне было горько. Горько от сознания собственного бессилия. Горько от

понимания того, что только крепкая рука и верный ствол могут защитить меня

и мое достоинство. Мое. А их? На моих глазах начал рушиться привычный мне

мир. Да, мы их найдем. Да, мы нанесем такой удар, что содрогнутся даже

видавшие виды и убеленные сединами. Мы отомстим! Но для того ли мы от века

умирали в дни войны и годы мира? Для того ли мы безропотно клали свои

жизни на алтарь мощи и славы Империи? Для того ли мы молча шли на смерть,

чтобы нас начали убивать свои же подонки?

 Немало речей было сказано над укутанным флагом гробом. Я молчал. Мне

сказать было нечего. За меня скажут стволы моего "нокка", и слово их будет

весомо. И я думаю, что все согласятся с красноречивыми стальными

ораторами. Их слаженный квартет поставит точку в прощании с Яргом

Максимилианом Фаржем – воином моей Империи, кем бы он там еще ни был...

 Наконец выговорились все, кто имел что сказать.

 Оркестр взял нижнее ми, хрипло взревел барабан, и над кладбищем

поплыл боевой гимн Империи, гимн человеческой расы, бросающей вызов

Вселенной. И тогда все, у кого было оружие, вытащили стволы. Гроб медленно

пошел вниз, и вслед ему оглушительно грохнул нестройный троекратный залп.

 Поминки, разумеется, носили характер светского фуршета. Так уж у нас

принято. Фишер сразу потерялся среди сверкающих камзолов и синих мундиров

(у Фаржа, оказывается, было много друзей в ВКС), а я оказался в компании

милорда Касьяна и Томаса Фаржа.

 – Дядюшку доставят только послезавтра, – сообщил мрачный мастер

Томас. – Господи, двойные похороны, такого семья не знала даже в войну...

 Он тяжело вздохнул.

 – Неужели вы их не найдете, мастер Алекс?

 – Найдем, – твердо ответил я. – Найдем и накажем. Но... мастер Томас,

я понимаю ваше состояние, и все же: не могли бы вы ответить на несколько

вопросов?

 Томас поднял на меня измученные глаза.

 – Конечно, что вы... Спрашивайте.

 – Скажите, генерал не мог иметь каких-либо конфликтов с местными

правоохранительными силами?

 Быть может, какие-то вопросы относительно деловой жизни семьи? Вы

понимаете, о чем я.

 – Но... – мастер Томас удивился, – он нечасто бывал здесь, вы же

знаете. Само собой, он был в курсе всех моих дел, но, поверьте, мои

отношения с местной юстицией вполне безоблачны. Да и у всех остальных...

нет, здесь не было никаких проблем.

 – В последнее время не казался ли он вам чем-то озабоченным или

удивленным?

 – Да нет... я бы даже сказал – наоборот. Он был весел, постоянно

пропадал на охоте с сыновьями и, помоему, никаких сложных дел не вел. В

эти дни он даже не пользовался спецсвязью. Он выглядел совершенно

безмятежным, я не думаю, чтоб его что-то тревожило.

 К вечеру я успел познакомиться с двумя десятками мафиози и таким же

количеством генералов. К некоторому моему удивлению, очень часто

упоминалось имя полковника Детеринга – всегда с некоторым, я бы сказал,

трепетом. Мафиозные деятели знали его как родного. Все считали его

личностью в высшей степени незаурядной и непостижимо смертоносной.

Кое-кто, оказывается, краем уха слышал и обо мне – как о новой креатуре

Детеринга, само собой. Я подозревал, что знакомства эти могут весьма

пригодиться мне в будущем, тем более что общался я в основном со своими

сверстниками – большинство семей прислало сюда младших сыновей.

 Фишер вырвал меня из толпы прямо посреди разговора – я еле успел

извиниться перед собеседниками. Рядом с ним мчался донельзя серьезный

милорд Касьян.

 – Мотаем, Алекс, быстро...

 – В чем дело? – по спине моей вдруг пополз холодок.

 – Борман, – ответил Фишер. – Борман, похоже, нашел того, кто звонил

Майкрофту.

 – Абонента Майкрофта?! И кто?..

 – Пока ничего не понятно. Какой-то местный педик. Главное – он связан

с Лафроком.

 Пилот с ходу погнал во весь дух. Коптер мчался в темнеющем небе на

предельной скорости. Милорд Касьян нервно поглядывал на часы.

 – Я надеюсь, Борман все сделал чисто, – выдавил он.

 – Какого черта!.. – махнул рукой Фишер. – Это уже не имеет значения.

Важно, что это рыло нам сможет рассказать. В любом случае ему одна

дорога...

 До отеля мы добрались меньше чем за час. Пилот не глушат двигатель.

Фишер вынырнул из кабины и исчез в лифтовой башенке. Вернулся он через три

минуты с плоским чемоданчиком в руке, и коптер снова поднялся в небо.

 Машина промчалась над деловыми кварталами, снизилась где-то на

окраине огромного мегаполиса, и темным призраком, без единого огня

опустилась на территории чьей-то усадьбы. Шасси еще не коснулось дерна, а

Фишер уже сдвинул вбок дверь салона и спрыгнул вниз. На желтой пожухлой

траве стоял Росс Борман в окружении нескольких молодых парней.

 – Все нормально? – быстро спросил Фишер.

 – Порядок, босс, – довольно осклабился Борман. Идемте.

 Мы быстро миновали темный старый сад и вошли в большой, сложенный из

серого булыжника дом времен начала бума. Борман провел нас в комнату на

второй этаже и включил свет.

 На роскошном ковре валялся коротко стриженный молодой мужчина с

мягкими чертами лица типичного примерного сыночка. Лицо его было в синяках

и кровоподтеках, дешевая одежда в стиле "мальчишечка" – широченные брюки,

цветастый свитер и короткий приталенный пиджак – изодрана. По рукам и

ногам он был довольно профессионально опутан прочной клейкой лентой.

 – Развяжите этого красавца, – скомандовал Фишер, бросая на туалетный

столик фуражку и стягивая с рук перчатки. – Зачем вы его так избили?

 – Так получилось, – пожал плечами Борман, орал громко.

 – У тебя всегда так получается... рассказывай.

 – Этот Тим – довольно известный тип, живет на содержании у своих

любовников... м-мм, да. Одно время он жил с Лафроком.

 – Короче, – оборвал его Фишер.

 – В тот день его видели в порту, возле центрального блока гражданской

дальней связи... где-то за полчаса до разговора. Когда я об этом услышал,

то сразу насторожился. Решил проверить. Сперва никто из служащих ничего

путного сказать не мог – там, само собой, миллионы людей проходят... ну а

потом его вдруг совершенно точно вспомнила одна дама из бюро кредитов. Он

требовал связь с Метрополией в кредит и при этом ей нахамил.

 Фишер кивнул.

 – Ладно... пойдем самой простой дорогой. Усадите его в кресло и

держите. Крепко держите.

 – О Боже, – полным слез голосом произнес Тим, – что вы со мной хотите

делать, офицер?

 Фишер молча раскрыл свой чемоданчик и достал из него сверкающий

пистолет-инъектор. Зарядил в него какую-то ампулу и подошел к пленнику.

 – Держите ему голову.

 Двое амбалов прижали брыкающегося Тима к креслу.

 – Голову, олухи, держите! Вот так...

 Инъектор прижался к шее. Клацнул. Фишер вынул пустую ампулу и уложил

аппарат обратно в чемоданчик.

 – О, – вдруг медово пропел Тим, глядя на меня, – а ты мне нравишься.

Ты милый парень, верно? Хочешь меня? Я буду нежным, как маленький

мальчик...

 – Чего это он? – удивился Борман.

 Я испытал дикое желание врезать Тиму ботфортом в пах.

 – Дайте свет, – приказал Фишер. – Свет ему в глаза.

 Кто-то принес яркую лампу. Фишер встал перед креслом, пощупал пульс

допрашиваемого, потом медленно, с расстановкой спросил: – Ты знаешь

милорда Майкрофта Фаржа?

 – А-аа, дядю Майка?.. Конечно. Я был тогда еще мальчиком, нежным

мальчиком... я в него страшно влюбился... я так плакал тогда... а он меня

не хотел любить... а потом я ночью пришел к нему... а он был с бабой... с

противной бабой... а потом она ушла... и я его соблазнил... и он меня

любил... и любил еще несколько раз... и делал мне подарки... такие дорогие

подарки... а потом... он... уехал...

 – О чем ты с ним говорил по телефону?

 – А... это Матье мне сказал... он чем-то недоволен... он сказал, что

у меня будут неприятности... я его боюсь...

 – Что тебе приказал Матье?

 – Он... он сказал, я должен поговорить с дядей Майком... чтобы дядя

Майк никому ничего... не говорил... а иначе я дам интервью газетчикам...

расскажу... как я его любил... и он меня любил...

 – Что именно никому не должен был говорить дядя Майк?

 – О... что шкип Олаф и прокурор Лемберг встречались здесь с Эгоном...

обо всем этом... а он... он сказал, что не понимает, о чем я... ему

говорю... сказал... не знает никакого Олафа... а я тоже не знаю... а я

сказал, что если он не знает, то я иду к этим... к газетчикам... я все

расскажу, мне... мне так Матье сказал...

 – Кто такой шкипер Олаф?

 – Это Матье... он так и сказал: шкип Олаф, с Эгоном и Лембергом... я

их не знаю...

 – Когда это было?

 – Я... не знаю... так сказал Матье...

 Фишер выпрямился и вытер вспотевший лоб.

 – Все, больше мы от этого придурка ничего не добьемся. Труп упрячьте

с концами – ну да вы сами знаете... Милорд! Мне нужно видеть всех -

милорда Харриса, Беркова, всю нашу команду. Не на вилле, разумеется.

 Мы быстро покинули дом и сели в коптер, который тотчас оторвался от

земли.

 – Что-то многовато сюрпризов, – пожаловался Фишер, – подумать только:

милорд Майкрофт, соблазненный мальчишкой! Дурдом какой-то. Я, конечно, сто

раз такое видел, но тем не менее... никогда бы не подумал. Но вот кто этот

Олаф? И что это они могли придумать в компании с Лембергом, Миллером и

этим Лафроком?

 – Лемберг – это тот самый Элиас Лемберг, помощник по прессе в

Генпрокуратуре Метрополии? – спросил я.

 – Да, – кивнул Фишер, – и меня это не удивляет.

 За ним водились кое-какие грешки, и мы его держали на мушке... но вот

эту историю, видишь, прохлопали. Но о каком же Олафе речь? И какого ж

черта милорд Майкрофт... суть-то по-прежнему ни хрена не понятна! Ну

молчал бы, коли дело плохо. Что-то здесь не так. Что-то не так,

джентльмены.

 Вернувшись наконец в номер, я заказал бисквиты и вино, а в ожидании

заказа вытащил кофр, достал свой "нокк", проверил прицел и загнал в гнездо

тяжелый сдвоенный магазин на триста выстрелов. Вошедший с подносом

официант, увидев меня – голого по пояс и с массивным оружием в руках, -

слегка побледнел.

 – Все в порядке, – успокоил я его, – решил вот проверить.

 Попивая отличное старое вино, я снова и снова прокручивал в голове

складывающуюся картинку. Если один из высших чиновников Генпрокуратуры

водит дружбу с местными чинами... и с каким-то коммерческим шкипером...

пиратский клан они учудить, что ли, собираются? Некисло. Но

неправдоподобно. Нет, здесь игра покруче будет, не те здесь ставки. О чем

же прознали Фаржи? Впрочем, конечно, все это вопрос времени.

 В Метрополии сейчас возьмут за жабры этого Лемберга, а мы возьмем

Миллера... и можно писать отчет о проделанной работе, а также присылать

сюда ораву дознавателей с целью ликвидации полицейской кормушки. Фишер

запишет себе в актив еще одно громкое дело, копы всей галактики начнут

пугать его именем своих детишек, а я... а я навещу Натали. То есть, тьфу,

Ольгу. Даже если она сдерет с меня за визит по элитарным расценкам. Думаю,

что, если мы наведем здесь порядок, милорд Харрис не забудет нас своей

милостью.

 Я глянул на часы. Пора. Рубашка, галстук, китель, "сбруя". Ха,

цивильное так и не пригодилось. Не страшно. Хорошо, что, похоже, не

пригодится и боевое. Я прошел по коридору, спустился на пол-этажа вниз по

боковой лестнице и свернул направо, где располагался полароидный "фонарь"

крохотного бара. Сейчас, конечно, его выпуклая наружная стена была

угольно-черной. В помещении горел мягкий свет, за стойкой хозяйничала мисс

Минарди, так как все служащие оставшись снаружи. Фишер, как ни странно,

уже присутствовал – он сидел перед стойкой на высоком табурете и

меЦяанхолично тянул виски. Рядом с ним стоял Берков. Борман, Гречко и

Касьян сидели за одним из столиков. Ждали, вероятно, милорда Харриса.

 – Ага, – ухмыльнулся Борман, узрев мою скромную особу, – вот и он.

Что это вы так понравились мастеру Тиму, а, дорогой кавалер?

 – Дружище Борман, – любезно улыбнулся я. – Вам когда-нибудь пробивали

голову?

 – Ну-ну, – отшатнулся он. – Я ж шучу, ты что, юмора не понимаешь?

 – Так он, вероятно, тоже пошутил, как ты считаешь?

 – Да ну его, – заржал Гречко, – а то точно бубен разнесет, знаю я

его... Таких, как ты, Бор, он на завтрак ест.

 – Что вы к парню пристали? – оторвался от стакана Фишер. – Подумаешь,

делов куча – ну приглянулся он покойнику. Вы 6 зато видели, какие дамочки

его лобзали – вам, шпане, такие и не снились.

 В бар вошел милорд Харрис.