сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 131 страниц)
Гилберт открыла сообщение, вопреки главному принципу: «Не лезь в чужую частную жизнь».
«Здравствуй, моя спасительница, пощадившая меня и моих семерых детей! Мне хотелось бы отблагодарить тебя за твое великодушие, и по сей причине я жду тебя возле кафе «Стрела» в 12.07».
Именно в 12.07, а не в 12.00 или в 12.10. Елена улыбнулась, вспоминая, каким теплым и солнечным был вчерашний день. Гилберт взглянула на часы. Было без пятнадцати одиннадцать. Девушка спрятала телефон, решив, что она снова уйдет с последней пары.
В то же время сердце сковал страх. Как-никак, это первое ее серьезное свидание. Идти одной было страшновато, учитывая тот факт, что мать всю жизнь твердила ей про то, что все мужчины обманщики, желающие затащить девушек в койку. Но Елена боялась не того, что ее затащат. Она боялась общения. В прошлый раз это вышло не принужденно, а сегодня? Что ей делать сегодня?
Не важно. Как там говорилось про неисповедимые пути? Чтобы Елена не планировала сказать — в жизни все будет по-другому. Она пойдет на встречу, чтобы доказать Мэтту и Бонни, что она умеет общаться с людьми и увлекать их.
3.
Елена решила не объясняться с подругой. Она отправила Бонни смс-ку, в которой написала, что уходит домой из-за плохого самочувствия. Еще одна ложь, но любые отношения невозможны без лжи, вне зависимости от того брак это, дружба, любовь или партнерство.
Девушка пришла домой, привела себя в порядок, выпила кофе, сказала матери, что уходит к Бонни готовиться к курсовой и направилась к кафе «Стрела». Еще она не знала как себя вести — опоздать или прийти вовремя? Она не знала быть прежней или сделаться чуть серьезнее? Девушка жутко волновалась: вдруг она споткнется, вдруг упадет или скажет какую-нибудь чепуху? Хотя, учитывая, что нес Тайлер, можно быть спокойной.
Погода портилась. Осень все еще была яркой и переливающейся, но из ласковой и солнечной превращалась в мрачную и холодную. Температура понизилась, ветер стал сильнее, а небо больше не было безоблачным и ясным. Душу сковывала неприятная тоска, которая всегда появляется при наступлении осени. Осенью даже природа умирает, а что говорить о чувствах? Мысли об отце, семейные дрязги, странности подруги, волнения из-за первого свидания — все это было фундаментом тоски. Гилберт хотела побыстрее пережить эту неделю, а потом отдохнуть на выходных и… Там будет полегче. Ей обязательно станет легче.
«У меня все будет хорошо. Я справлюсь», — говорила она себе чуть ли не каждый день. И эта лживая правда успокаивала.
Девушка подошла к кафе в 12.13. Она огляделась, но не увидела Тайлера. Страшная догадка вновь усилила тоску. А вдруг это чей-то глупый розыгрыш? Шутка? Вдруг это просто розыгрыш, ведь такие часто показываются в кино? Ведь не может же человек вести себя так, как вел себя Локвуд.
Вдруг Елена услышала крики и, обернувшись, увидела, как небольшая компания людей мчится по бульвару. Гилберт прищурилась и…
Впереди бежал Тайлер, а позади него мчались трое охранников. Они просили парня остановиться, но тот не внимал и слову. Крича, он бежал вперед, а перед собой катил корзину, которая есть в любом супермаркете.
— Что за?..
Тайлер увидел девушку, помахал ей рукой, чуть не упал, снова схватился за ручку и побежал еще быстрее. Елена стояла обескураженная, не зная смеяться ей или возмущаться. Потом Локвуд достал из корзины что-то и обернулся к охранникам. Елена поняла, что это был водный пистолет, но чем он был наполнен — оставалось догадываться, поскольку двое охранников упало на землю, а третий споткнулся. Локвуд подбежал к Елене, оглядел ее, словно давно не видел ее, а потом схватил так крепко, что Елена вскрикнула от неожиданности.
— Что ты творишь? — попыталась возмутиться она.
— Быстрее, иначе они нас поймают.
Елену усадили в корзину, и через несколько минут они мчались по бульвару. Девушка ухватилась за края корзины, закричала, прося, чтобы он остановился. Птицы разлетались в разные стороны, прохожие ошеломленно смотрели на эту парочку. Тайлер кричал от восторга. Елена — от страха. Локвуд хохотал, мчался вперед, хоть охранники давно бросили идею преследовать непутевого вора корзин. Елене казалось, что она упадет, разобьется, сломает себе ногу, или они оба нарвутся на неприятности, станут нарушителями порядка, и ко всем существующим проблемам добавятся еще проблемы с полицией.
Тайлер решил свернуть на переулок. Девушка еле удержалась, чтобы не упасть. Она продолжала кричать, чтобы он остановился, но Локвуд лишь кричал и смеялся, не слыша ничего, кроме звука собственного голоса. А картинки так быстро сменяли друг друга… Вдруг они мчатся со скоростью света?
Тайлер остановился минуты две спустя в каком-то переулке. Елену трясло от переизбытка эмоций, а вот Локвуд смеялся и пытался отдышаться. Гилберт огляделась. Она совершенно не знала, в каком она районе (или она просто не узнавала местности?), не помнила, как они сюда доехали. Девушка попыталась встать, но ничего не получилось. Тайлер встал рядом и, засунув руки в карманы, уставился на свою подругу.
— Скажи, это было весело?
— Оборжаться просто. Вытащи меня отсюда.
Тайлер сделал шаг назад.
— Эй! — запаниковала девушка. — Не смей удрать. Имей в виду, что у меня твой мобильник.
— А с чего ты взяла, что он мой?
А действительно, с чего? Учитывая странности в поведении Локвуда, учитывая то, что он только что спер корзину из супермаркета, то можно сделать смелый вывод о том, что и айфон не его. Какой же человек будет отдавать свой айфон первой встречной девице?
Елена запаниковала, но внешне этого не показала. Скрестив руки на груди, она уставилась на Тайлера.
— Ладно-ладно. Учитывая то, что ты пощадила моих семерых детей, я не могу просто бросить тебя здесь.
Он схватил девушку за талию, а Гилберт уцепилась за плечи парня. Касание это длилось всего несколько секунд, но девушка прочувствовала всю палитру ощущений: запах одеколона, стальную хватку, близость физического контакта… Это было впервые с ней. Сердце забилось еще сильнее, только в этот раз уже не из-за страха. Тайлер поставил девушку, отпустил ее, и чувство эйфории исчезло. Елена спокойно выдохнула.
— Зачем тебе это? — спросила она, указывая на корзину.
— Я просто хотел выбесить охранников. Я вообще не понимаю, почему в супермаркеты нанимают стариков. Это еще хорошо, что я взял корзину, а если бы ограбление?.. А так этих старперов уволят и наймут нормальных чуваков. Я забочусь о безопасности народа!
Девушка скептически взглянула на парня. Ее не тронула его искренняя забота о безопасности народа.
— Понятно. Я, пожалуй, пойду…
— Куда?!
— Домой. Не торчать же весь день здесь.
Тайлер взял Елену за руку и двинулся вдоль дороги. Локвуд сделал это непринужденно, он даже не задумывался об этом касании, а вот Елену оно взволновало очень сильно. Девушка слепо следовала за своим взбалмошным другом, глядя на их руки и пытаясь взять под контроль свои разбушевавшиеся эмоции. Адреналин после проката на корзине все еще пульсировал, так еще и приплюсовывались новые ощущения.
— И куда мы идем? — спросила она, чтобы хоть как-то себя отвлечь. Да-да, Елена Гилберт впервые шла за руку с парнем. В последний раз она так гуляла, когда ей было лет семь.
— Прямо. Можем пойти направо, можем назад… Человек — уникальное существо. Он может двигаться во всех направлениях.
— А муравьи, по-твоему, по окружности ходят?
— Они запрограммированы на выполнение плана для своего муравейника. Тигр пойдет в те места, где может поймать дичь. А человек свободен…
Спорный вопрос, не так ли? Человек волен в своих жизненных направлениях… До тех пор, пока он не встречает своего кукловода. Причем игра чужими чувствами в основном выходит непроизвольно. Елена меньше всего хотела причинить боль этому парню, она, правда, не желала разбивать ему сердце, она не думала, что сумеет навлечь на него беду. Как нечто столь красивое и невинное может причинить столько вреда? Как любимый мотылек может стать абсолютной тварью? Елена так не хотела быть похожей на своего отца… Гены взяли свое. Она сделает те же ошибки. Она не поймет, не захочет встать на путь примирения. Она уничтожит душу этого прекрасного, молодого человека, который еще сейчас может двигаться в любых направлениях. Чуть позже он будет закован в кандалы… Чуть позже он потеряет свою свободу.
А осень смеялась звонко во весь голос. Птицы кружили под куполом мрачного облачного неба, листья в красивом танце плясали, падая с ветвей, а прохожие проносились мимо, не замечая две светлые и еще счастливые души…
Тайлер привел девушку в кафе. Здесь было необыкновенно уютно и тепло. Погода портилась, скоро пойдут дожди, скоро появится слякоть, и вся эта мечтательность исчезнет, испарится, оставив после себя шлейф едва уловимого и приятного аромата. Елена села за столик, а Локвуд расположился напротив. Девушка чувствовала волнение, которое все больше возрастало. Гилберт старалась контролировать свои чувства, но ничего не получалось…
Тайлер же, напротив, чувствовал себя вполне комфортно. Он улыбался во все тридцать два зуба и сиял, словно выиграл в лотерею миллион долларов. Казалось, что этот человек вечно находится в каком-то возбуждении.
— Эй, сударь! — закричал он на весь зал, обращаясь к официанту. Елена отвернула голову к окну, чтобы скрыть улыбку. — Добрый день, — сказал, когда официант подошел. Бедные официанты! Сколько же приходится на их долю. Пьяные, взбалмошные, убитые горем, привередливые, скандальные посетители каждый день. — Двойной экспрессо, зеленый чай… Два тирамису… И пока что все, сударь!
Официант, наверное, перекрестился, когда ушел. Елена боялась посмотреть на Тайлера, но и отвернувшись сидеть — не очень культурно. По зданию разносилась приятная музыка… Мелодичный голос «Портисхед» всегда чем-то цеплял. Сейчас Елена наслаждалась и музыкой, и раскладом сегодняшних обстоятельств, и этой дивной осенью, которая уже вряд ли порадует теплыми деньками.
— Я должна отдать тебе твой телефон… — девушка достала из кармана джинс сотовый и положила его на стол, ближе к Тайлеру. Она неуверенно посмотрела на парня.
— Да не… Как же я тебе звонить буду?
Она хотела сказать: «Я могу оставить свой номер», но потом сочла это неправильным и промолчала. Елена, правда, не хотела брать этот сотовый; если честно, то сейчас она жутко боялась общаться, поэтому ей надо было сконцентрировать свое внимание на каком-то объекте.
— Ладно, черт с ним, — Тайлер отложил телефон, словно это был ненужный предмет, который давно следует выкинуть. Он взглянул на девушку, и Елена, не зная, что ей делать, опустила взгляд. Она знала, что ее рассматривают наглым способом, но не было того чувства, которое возникло при общении с незнакомцем в метро. «Я знаю, в чем разница. Тот человек проникает в твою душу… А Тайлер открывает свою душу. Один иссушает, другой словно оживляет».
— Итак, Елена, — произнес он, снова становясь веселым и непринужденным. — Часто ты бродишь по безлюдным паркам?
Елена выдохнула и посмотрела на парня. Пора ей брать себя под контроль. Все-таки Бонни была права: отчужденность влечет за собой последствия. К счастью, их немного удастся ликвидировать, потому что Тайлер вряд ли станет задавать каверзные вопросы, вряд ли будет флиртовать (пока что, по крайней мере). Вообще, он вряд ли из тех людей, которые кичатся, матерятся для крутости, строят из себя знатоков секса. Гилберт даже обрадовалась, что она познакомилась именно с Тайлером, а не с тем парнем в метро.
— Я прогуливала пары, — ответила девушка, стараясь придать своему голосу как можно больше апатии и безразличия. — Решила пойти более длинным путем…
— Ты учишься? — спросил он. Елена думала, что он сейчас опять закричит и выкинет какую-нибудь шутку. Тайлера вообще было сложно предугадать в его дальнейших действиях. Это пугало. Это привлекало… Но сейчас вопрос прозвучал более-менее серьезно.
— Да… На дизайнера.
— Уау! — громко воскликнул Локвуд, словно это было какой-то сенсацией. Посетители косо посмотрели на него, но парень даже не обратил на это внимания. Он был действительно удивлен и во все глаза таращился на свою спутницу.
Елена часто читала в Интернете сопливые фразы про независимость: «Мне плевать на ваше мнение, живу как хочу», — что-то в этом роде. Сама Гилберт была глубоко убеждена в том, что все люди зависят от мнения друг друга, кто бы что ни говорил. Просто все эти фразы про независимость есть лишь подростковый максимализм. Однако сейчас Елена видела человека, который действительно не был озабочен общественными настроениями. Он был искренен в своих эмоциях, выражал их посредством громких изречений. Он мог выбесить охранников, потому что они казались ему слишком скучными. Ему было все равно, осудят его или нет. Он не заболотился о том, кто и как о нем подумает.
Он был свободен. И он не кричал об этом на каждом шагу, не строил из себя философа.
— Это очень круто, — продолжал Локвуд. — Ты когда выучишься, то я найму тебя, и ты переделаешь мой дом, а то он обстроен очень уж скучно. Знаешь, чтобы было много ярких красок, чтобы предметы ну… Чтобы все не было…
— Расставлено по канону? То есть, чтобы царила асимметрия?
— Во-о-о! Сразу видно, что человек знающий…
Принесли заказ. Тайлер широко улыбнулся, пламенно поблагодарил сервис и вновь обратился к девушке.
— Ты не сердись, что я заказал за тебя, — произнес Локвуд, тут же переключаясь на новую тему и забывая о прежней. — Иначе они бы ходили каждые пяти минут и задалбливали своим дежурным вопросом: «Определились?».
Елена подвинула чай и десерт. Музыка, приятная и ненапрягающая, все еще разносилась по залу. Девушка наслаждалась этой песней.
— Этот официант знает меня.
Елена взглянула на Локвуда.
— Ты здесь постоялец?
— Нет. Я здесь второй раз, но он меня запомнил.
— Ты тоже решил пробудить охранников?
— Не-а. Я поспорил с Доберманом…
— С кем? — спросила девушка, все еще глядя на Тайлера.
— Да это друг мой… Просто кличка у него такая… Он выгрыз пол глотки своему отцу… А потом, когда он участвует в боях, то он… Как этот… Ну с татуировкой такой охуенной на лице, который ухо отгрыз? Тайсон, во! Поэтому его Доберманом и прозвали… Вообще, он очень странный.
Елена улыбнулась, но промолчала. Тайлер не замечает особенностей своего поведения и считает его адекватным. Конечно, Добермана, который выгрызает глотки тоже нельзя назвать нормальным человеком, однако и Локвуд далеко не из обычных…
Тирамису и зеленый чай — потрясающее сочетание. Девушка много слышала об этом десерте, но ела его вот впервые. Она впервые ела тирамису, впервые сидела с парнем в кафе, впервые пошла на свидание. Слишком много «впервые» в последнее время в ее жизни.
— Я поспорил с ним… На что, я уже не помню, но поспорил… Я пришел в это кафе, взял меню и два часа пялился на страницы. Серьезно, я выучил ингредиенты всех блюд в разделе: «Салаты», а их там порядка двадцати. Ты не представляешь, как этот парень бесился, но два часа я строго просидел, а потом заказал стакан воды и ушел. Клиент всегда прав, поэтому они не могли предъявить претензии. Сидел я спокойно, так к тому же я был еще и трезвым… Два часа — я думал, у этого парня нервный тик начнется.
Елена внимательно слушала парня, улыбалась и ела тирамису. Она была искренней в своих чувствах, и манера общения Тайлера ее забавляла. Локвуд был слишком открытым человеком, так к тому же и симпатичным… А Тайлер, видя, что его воспринимают всерьез, становился все более и более радостным. Гилберт вспомнила слова подруги и решила что скажет Бонни, что ее теория касательно ненужности книг ошибочна. Порой в жизни встречаются и такие вот канонные моменты. Немного необычное знакомство, странное общение. Но здесь не было ни тревоги, ни странного ощущения, которое появилось в метро. Легкое волнение, но оно не причиняло боли, не вызывало тоску. Да и Тайлер, похоже, ничем не был расстроен.
— И где ты работаешь? — спросила девушка, чувствуя, что она насыщена насыщенна благодаря такому перекусу, насыщенна общением. Давно она так не общалась.
— Я учусь. Я буду переводчиком. Буду работать в «Ситроен» или «Фольксваген». Я знаю немецкий и испанский… Кстати, немецкий меня забавляет, потому что… Ну ты с серьезным видом пытаешься говорить по-немецки, а фразенции там просто атас. Я хотел учить японский… Серьезно, а чем плох японский? Почему никто не хочет его? Я мог работать… Это… Как оно... Якудза**, точно! Я там бы мог работать.
— Глобальные у тебя планы…
Елена была хорошенькой, Тайлер не мог не оценить внешность своей спутницы. Особенно его поражал ее взгляд. Было в нем что-то наивное, искренне и роковое… Так смотрят будущие обольстительницы, будущие убийцы. Так смотрят те, кто наперед знает, кто посмеется последним. А еще Локвуду нравилась ее улыбка.
— Елена… И сколько тебе?
