сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 131 страниц)
— Елена, — на автомате ответила девушка. Дикая усталость сваливала с ног. Елена села на скамейку и выдохнула. Она, правда, устала после такой зарядки. Парень уселся радом, развернулся к девушке и протянул руку.
— Я просто Тайлер, — произнес он. — И я очень рад с тобой познакомиться.
Девушка пожала руку, странно посмотрела на Локвуда и снова перевела взгляд на пейзаж. Голова разболелась не на шутку.
— Ты сама напоминаешь убийцу.
— Я? — изумлённо произнесла Елена, вновь обращая свое внимание на «просто Тайлера».
— Да. Сама подумай: привлекательная молодая, — и с виду беззащитная, — девушка ходит по пустынному парку… Может, ты завлекаешь парней, а потом убиваешь их, съедаешь и насилуешь! — Тайлер поднялся со скамейки, отошел на пару шагов и вытянул вперед руки, как перед этим делала Елена.
Гилберт улыбнулась.
— Да, именно в таком порядке, — ответила она. — Убиваю, съедаю, а потом насилую. Некрофилия и каннибализм в одном флаконе.
И тут произошло то, чего Елена не ожидала. «Просто Тайлер» схватился за голову, закрыл глаза и… закричал во все горло. Птицы вокруг разлетелись, а листва вновь зашумела. Гилберт будто холодной водой облили: она во все глаза глядела на странного парня, который, — все также держась за голову, — принялся носиться из стороны в сторону. Он кричал, пугая пернатых и нарушая безмолвную тишину парка. Девушка снова изумилась: в начале он бегал за ней по всему парку, потом стал нести какую-то чушь, а теперь вот бегает по аллее, крича и вводя в ступор своим поведением. А вот в книгах первая встреча описывается по-другому: нечто роковое, спонтанное и страстное… Чувства с первого взгляда, проникновенный взгляд, флирт… Здесь вообще все было иначе. Елена не могла не сдержать улыбки. Она впервые встретила столь странного человека. Если Бонни считает ее «не из мира сего», то ее надо познакомить с этим парнем.
Тайлер остановился напротив девушки и замолчал. Гилберт уже готовилась к очередному выпаду парня. Локвуд вдруг упал на колени возле нее, опустил голову и, словно плача, произнес:
— Я еще так молод! Пощади моих детей: не убивай и не съедай, ибо я должен их обеспечивать, потому что их мать, злостная нимфоманка, бросила меня и укатила с тремя лилипутами! Не убивай, о великая! Не съедай! — потом парень лукаво взглянул на девушку и тихо произнес: — Хотя я не против изнасилования…
Елена не могла сдержать смех. Она хохотала, нарушая тишину, вводя Тайлера в ступор. Могучие старцы свысока смотрели на этих странных молодых людей, заблудившихся не только в аллеях парка, но и в потемках собственной души. Елена смеялась. Искренне. Заливисто. А вот Тайлер сидел возле ее ног и не мог свести взгляда с этой необычной «убийцы», которая убивает, съедет и насилует. Для убийцы у нее был слишком красивый смех. А вокруг царило умиротворение, и, казалось, ничто не нарушит тишину мечтательной, прекрасной осени… Казалось, что хаос нереален, что его никогда не будет в их жизнях.
Елена, улыбаясь, посмотрела на Тайлера, потом решительно поднялась, чувствуя, что головная боль отступает, и произнесла:
— Хорошо, будь по-твоему. Сколько у тебя детей?
— Семеро!
— Тогда тем более я должна тебя пощадить.
— Почему это? — поднялся парень и принялся отряхивать джинсы.
— Семерка — счастливое число… До встречи, просто Тайлер.
Девушка пошла вперед, все еще подавляя в себе смех. Она не думала уже ни о том незнакомце в метро, ни о Мэтте, ни об отце… Да и Бонни с ее новыми идеями тоже не вспоминалась. Конечно, это лишь временно, вечером тоска вновь накроет, однако сейчас Елена не ощущала каких-то подавляющих чувств.
Она любила жизнь: не только такие забавные случайные моменты, не только спокойствие и книги. Она любила и трудности и сложности… И сейчас это необъяснимое всеобъемлющее чувство нежности и трепета усилилось. Елена шагала по брусчатке, думая над тем, как бы она завлекала жертв, убивала их, съедала, а потом насиловала. Забавно, не правда ли?
Тайлер нагнал девушку и снова шел рядом, улыбаясь и глядя на свою новую знакомую.
— Грустишь?
Доберман бы сорвался из-за этого вопроса. Тайлер, когда спрашивал, грустил ли человек, даже не ожидал ответа. Просто так он мог разговорить кого-либо. Локвуд однажды, сидя в полицейском участке, пристал к одному полицейскому. «Грустишь? А почему? Что-то случилось, да? Хочешь, я разберусь с этими типами? Ну, почему ты грустишь, ведь быть полицейским так весело!», — он довел этого полицейского. Тайлера посадили в камеру на стуки, но Локвуд особо не расстраивался. Он и там сумел развлечься.
Ему вечно было шестнадцать, как тому парню, который любил стихи, смерть и женщин*****. Ровно до этой роковой встречи. Будь ты проклята, Елена.
— Почему ты грустишь? — не унимался Локвуд. — Я могу помочь тебе найти жертву, если что…
Елена отрицательно покачала головой. Она смотрела вперед уверенно. Она, наверное, была единственной, кто смотрел вперед. Она, а не Тайлер, Бонни или Доберман.
— Ты всегда такая серьезная? Да погляди, какой потрясающий день! Можно что-нибудь натворить…
— Твори, — пожала плечами девушка. Она все еще любовалась красотой осеннего парка, не задумываясь над тем, что сейчас она с легкостью познакомилась с представителем мужского пола. Не было волнения, не было стеснения, как в метро… Была какая-то легкость и непринужденность.
— Хорошо, что ты предлагаешь?
Елена взглянула на парня, оценила его внешность, а потом вновь перевела взгляд вперед.
— Не знаю, это твое дело.
— Как мое, если мы с тобой теперь вместе ищем жертв, а?
— Я работаю одна, — ответила девушка, она обрадовалась, что увидела выход из парка. Скоро она придет домой, отдохнет и дочитает наконец-то эту чертову книгу.
Тайлер тоже оценил внешность девушки. В Елене не было разврата, не было ничего такого, что было в Бонни или в других девицах, с которыми он знакомился в клубах. И это будет ложь, если сказать, что Локвуду не понравилась сия особа, гуляющая одна по пустынному парку, у которой такой замечательный смех.
— Да брось! Вдвоем же веселее.
Они вышли из парка, Гилберт прямиком направилась на остановку, поскольку так было бы быстрее, а прогуляться одной по аллеям все равно не получилось. Народу было полно, а вот транспорт еще не приехал. Девушка встала возле остановки и устремила взор вдаль. Нет, ей не надоело общество столь экстраординарного «просто Тайлера», но и следовать с ним постоянно девушка тоже не собиралась.
Локвуд встал рядом. Он напоминал ребенка, который вынужден стоять полчаса, пока взрослые разговаривают о чем-то скучном и неинтересном. Тайлер огляделся по сторонам, помахал рукой какой-то ворчливой старушке, подарил улыбку маленькому ребенку и вновь вернулся к Елене. Гилберт показалось, что если бы Тайлеру дали водный пистолет в руки — народу на остановке не осталось бы…
— Я подвезу тебя. Моя машина стоит во-о-он там…
Елена даже не посмотрела, куда указывает Тайлер.
— Нет, спасибо.
— Почему? — расстроено спросил парень, а в его голосе было столько досады, сколько бывает в голосе пятилетнего мальчика, которому не купили игрушку, хоть он вел себя хорошо целый… час.
— Ты гнался за мной по парку, потом нес чушь про убийства… Ты серьезно думаешь, что я сяду с тобой в одну машину?
— Ага, — кивнул он, а в его взгляде вновь появилась надежда. Елена улыбнулась, покачала головой и опустила взгляд.
— Ты просто не понимаешь, какое впечатление производишь на людей.
Но, тем не менее, несмотря на все странности, девушка не испытывала страха. И не было того странного ощущения, которое возникло при взгляде на парня в метро, не было досады… Были лишь позитивные эмоции. Елена вдруг вспомнила свою подругу, с которой она общалась еще в школе. Тогда девушка окончила восьмой класс, все разъехались, и Гилберт, чтобы не умереть от скуки, позвала Кэролайн погулять пару раз… Сейчас Елена сделала бы все на свете, лишь бы вернуться в то лето и… не звонить Форбс. Вначале все было замечательно: походы в кино, отдых в лагере, прогулки и секреты. С ней Елена по-настоящему была искренней, ничего не таила, всем делилась… Кэролайн радовалась за подругу, плакала вместе с ней. Они обе надеялись, что ничто их не разлучит.
А потом эти странные чувства превратились в собственничество. Девушка не разуверила в дружбу… Общение стало иссушать, гулять вместе не хотелось, звонить — тоже. Кэролайн предпринимала отчаянные попытки, чтобы сохранить отношения. И это разрушало их еще больше. И как нечто столь нежное и радостное может претерпеть столь ужасную метаморфозу?
Да, тогда тоже все началось с необычного и светлого как сегодня. Поэтому и не стоит дальше знакомиться с этим парнем. Порой, некоторые люди просто не созданы для любви. Они наделены смелостью, стойкостью и бесстрашием. Но взамен они никогда не полюбят кого-то по-настоящему. Просто не повезет, и все.
Однако потом Елена вспомнила того незнакомца в метро, вспомнила Мэтта, вспомнила свои желания… Ей захотелось вызвать у Мэтта тот же шквал эмоций, который он вызвал у нее. Ей захотелось доказать Бонни, что она способна быть общительной с людьми.
Вновь страх стеснил сердце, но девушка решила быть смелой сегодня. Хватит. Она взглянула на Тайлера и…
Парень достал свой мобильник и протянул его девушке. Елена не понимала его действий. Тогда Локвуд отошел на несколько шагов… И кинул мобильник Елене. Гилберт растерялась, но инстинкт взял верх, и шатенка схватила сотовый телефон. Она непонимающе посмотрела на его владельца.
— Я позвоню тебе на этот номер, — сказал он, отходя назад. — Ты можешь ответить на звонок или сломать симку и забрать телефон себе. Решать тебе!
Закричав во все горло, парень развернулся и помчался к своей машине. Девушка крикнула бы: «Стой!» ему вслед, но шок лишил дара речи. Гилберт стояла посреди толпы, сжимая сотовый и глядя вслед несущемуся и орущему парню.
Будь она проклята, эта Елена. Лучше бы забрала себе мобильник, лучше бы она разбила его, лучше бы нахамила и гордо ушла! Лучше бы она не прогуливала пары. Сейчас ему двадцать три, он любит жизнь, и ему нравится быть вечно в шестнадцатилетнем возрасте. А потом Елена посадит его на цепь, а потом лишит свободы, будет бросать периодически кости, чтобы ее псина не подыхала. Тайлер уже никогда не будет мчаться по аллеям, кричать во все горло, и вытворять безумные поступки. Она уничтожит его душу.
А может, тот, кто причиняет нам боль, заставляет нас взрослеть? Может, если бы не отец, то Елена бы никогда не переоценила жизнь, не набралась бы мужества пережить трагедию с матерью? Не осмелилась бы… Не сумела бы простить?
Жестокие уроки.
Бонни права. Книги ничему не учат. Они лишь отвлекают от суеты.
3.
Тайлер возвращался домой за полночь. Без машины. Припарковался прямо под знаком «Остановка и стоянка запрещены», просто чтобы понаблюдать за реакцией патрульных. Ну, автомобиль и отправили на штраф стоянку. Локвуд, конечно же, расстроился по этому поводу, переживал сильно…
Он вновь решил пойти мимо парка. В последнее время здесь происходит много ярких событий, и дело вовсе не в той девушке, которая убивает, ест, а потом насилует. Тайлеру нравилось гулять по безлюдным аллеям, нравилось пугать прохожих, выскакивая из кустов и крича: «Кошелек или жизнь!». Ему нравилось выводить стариков из себя: он покупал пачку сухариков, становился напротив какой-нибудь противной старушки и, громко хрустя, улыбался, глядя на свою жертву. А иногда даже угощал стариков. По вечерам их здесь было полным полно. Они не боялись ни грабителей, ни убийц, ни трудных подростков: сидели на скамейках, ворчали и осуждающе поглядывали. Поэтому Тайлер и любил над ними издеваться.
В этот раз он не нашел походящей кандидатуры, поэтому направился к выходу из парка. Тут было шумно. Тут было много народу. И Локвуд решил, что сегодня он в очередной раз поймает крупную рыбу.
Развязалась крупная драка. Крики, кровь, адреналин — все в духе Локвуда и Добермана. Последний пропадал черт где знает, но Тайлер не побоялся подойти ближе к рьяной толпе, чтобы рассмотреть в чем дело. Молодые парни, с окровавленными лицами, матерились, кричали и бросались на своих противников. Точнее, противниц. Девушки довольно стойко сражались с мужской половиной. Их лица были покрыты кровоподтеками и царапинами, но девушки не отчаялись. Тайлер сам знал, что если ты выпустил агрессию наружу, если удалось сбить хотя бы одного с ног — остановиться не удастся. Золотистые улицы парка окрасились в ярко-алый цвет. Крики боли, крики ликования, крики агрессии. Молодые люди сцепились в красивом бое. Избитые тела, капли крови, рьяность, бешенство — великолепное зрелище, не правда ли? Темное небо, украшенное плеядой звездой, желтые листья и обнаженная ненависть — все так точно и изящно слилось на полотне, что невозможно было оторвать взгляд. Нет ничего красивее молодости во всем ее проявлении: первая сигарета, первая кража, первая таблетка, первая драка. О, Тайлер знал, что такое ПИТЬ каждую секунду. Жажда крови, жажда боли и страсти неимоверна, если тебе двадцать. Старшее поколение осуждает молодое, потому что перестало чувствовать жизнь, потому что их души уже иссякли.
Но не души тех, кому двадцать. Чувствуется каждый миг, каждая секунда. Приход от наркотика, боль от удара, опьянение… — все образует яркую, порочную палитру, и мы, хватая кисти, рисуем этими красками на холсте своей души. Чем ярче картина, тем больше она запоминается.
Какого-то парня отшвырнули, он упал на спину, на него тут же налетела девушка. Кофта у нее порвалась, лицо было в крови, а волосы — растрепаны, в них запутались опавшие листья. Крича, она принялась избивать парня кулаками, царапать лицо, уничтожая свою человечность, удовлетворяя свой Ид******. Великолепная картина. Но тут же на нее набросился еще один парень. Он схватил девушку, оттащил ее, хотя она продолжала сопротивляться: кричала и билась. Парень, которого она избивала, поднялся и со всей силы ударил девушку по лицу. Голову вывернуло вправо. Девушка на миг замерла, а потом обернулась, плюнула в лицо своему обидчику.
— Сдохни, ебаный женоненавистник, — говорила она сквозь зубы. — Ты чувствуешь силу лишь когда бьешь или трахаешь! Сдохни!
Удар по животу прервал пламенную речь. Еще один удар по животу, потом — по лицу. Девушку отшвыривают на асфальт. Она падает, больно ударяясь головой об асфальт. Изображение поплыло перед глазами, тошнота стала нестерпимой, и вскоре феминистку вывернуло наружу. Беннет услышала грубый смех в свою сторону, потом ощутила еще один удар по почкам, удар чем-то тяжелым по голове. Темнота.
Тайлер глядел на избитую Бонни. Ему показалось, что он где-то видел ее. Огляделся. Другие девушки либо избивают, либо бегут прочь. Локвуд подошел к потерявшей сознание юной феминистке, присел рядом.
— Оставь ее, — сказал ему парень, который бил Бонни по животу. — Пусть подыхает.
Локвуд рад бы набить этому ублюдку лицо, да только не было желания. Парень аккуратно приподнял девушку, посмотрел на ее лицо, но не мог вспомнить, где же именно видел эту сумасшедшую, потерявшую рассудок мулатку. Потом он поднял ее на руки и направился к выходу.
Другие «женоненавистники» что-то кричали вслед, но Локвуд не слушал их. Он нес на руках избитую Беннет, шествуя вдоль дороги. Сейчас он больше всего мечтал об автомобиле. Так было бы проще.
Ночной, окровавленный и уродливый город ехидно улыбался, глядя на этого благородного парня, которому всегда шестнадцать, который нес девушку, жестоко избитую, ослепленную речами Ребекки Майклсон. Ночной, окровавленный и безжалостный город ухмылялся…
Им по двадцать. Они любят жить. Им хочется испытать жизнь во всем ее проявлении. Им хочется быть пьяными от молодости. И молодость лучше прожечь, чем проспать — в этом Доберман и Локвуд были прав.
Только безумство всегда болезненно.
Комментарий к Глава 4. Квантовый скачок
* отсылка к книге Марка Леви «Дети свободы», в которой рассказывается о группе молодых людей, борющихся против немецких захватчиков в оккупационной Франции
** Сьюзан Дей - главная героиня романа «Бессонница» Стивен Кинга, которая отстаивала независимость женщин
*** New children of freedom
**** слова принадлежат Wylona Hayashi
***** подразумевается русский поэт, Н. Гумилев, отличавшийся яркостью натуры
****** один из фрагментов личности по Фрейду, отвечающий за удовлетворение первобытных инстинктов
========== Глава 5. Нежность ==========
1.
