сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 131 страниц)
Но он обернулся. И Елена узнала уродливый шрам на шее. Она увидела, что еще несколько шрамов было разбросано по его телу. Они были не такими устрашающими, как на шее, но притягательности в них тоже особой не прослеживалось. Доберман, по счастью, в толпе Гилберт не заметил. Он улыбнулся публике и ринулся на противника. Елена сглотнула, почувствовав, что кровь в ее венах стынет, и весь пыл исчезает. Алкоголь больше не действует: музыка не нравится, молодежь начинает кричать громче прежнего, и лица громил, державших факелы, заставляют безмолвно робеть…
Азарт исчез.
Но и бой длился не очень долго. Доберман и его противник встали друг против друга в боевую позицию. Получив несколько ударов по лицу, Сальваторе, наконец, сумел увернуться, подарить поцелуи своих кулаков, выбить противника из равновесия и, воспользовавшись растерянностью, схватить за руку, загнуть за спину и ударить по животу коленом раз семь так, что противник сгибается в три погибели. Парень с локтя отбивает Добермана, и того относит в сторону, но он умудряется не переступить черту. Деймон кидается на противника, умело проделывает «вертушку», ударяя по лицу, и следующий удар под колено окончательно выбивает почву из-под ног противника. Он падает на пол, а Сальваторе, падая на асфальт, локтем со всей силы бьет парня по позвоночнику… Еще несколько рывков, и музыка заканчивается.
Сальваторе поднимается, криво улыбаясь, вытирая кровь с лица тыльной стороной ладони и взглядом победителя рассматривая публику…
В этот раз Елене не удалось скрыться. Она поймала на себе взгляд Добермана. Сальваторе сначала был в недоумении, а потом кривая ухмылка исказила его лицо, делая вид Деймона еще более устрашающим. Девушку передернуло: ей стало противно. Протрезвела она в какие-то считанные секунды. Сальваторе пренебрежительно сплюнул кровь, не сводя взгляда с объекта своей неприязни. Елена чувствовала, что ей пора убираться отсюда, что нет ничего привлекательного в том, что два бугая мутозят друг друга, ломая кости и проливая кровь. Елена ощущала, что сущности вновь начинают копошиться в ее душе, пробуждаясь ото сна и понимая, что пора им бодрствовать. Елена знала: человек, стоящий напротив, с удовольствием сделал бы с ней то же, что сделал с этим парнем, которого уносят на носилках. Гилберт не могла объяснить этой неприязни, которая так спонтанно зародилась между ней и Доберманом…
Да и не хотела.
Она отрицательно покачала головой и развернулась, чтобы уйти. Она услышала какой-то дикий вопль и обернулась. Сальваторе улыбался во все тридцать два зуба, пошатываясь и не сводя взгляда с девушки. Он указал на лужу крови, которая осталась от противника, а потом поднес руку к шее и провел по ней рукой, как бы говоря: «Тебе тоже конец, принцесса». Доберман перестал улыбаться, развернулся к девушке спиной и, закричав, стал драться со следующим противником.
Елена пробралась сквозь толпу, и ей показалось, что это длилось целую вечность. Когда она, наконец, смогла оставить позади это безумное шоу, Гилберт обернулась, дабы удостовериться, что Доберман не стоит за ее спиной дабы нанести сокрушительный удар. Девушка ощущала, как сильно бьется ее сердце от страха и неприязни. Девушка ощущала, как сильно она хочет быстрее уйти отсюда.
Гилберт быстрым шагом вернулась на центральную аллею и направилась к выходу из парка. Она не знала, что хуже из сегодняшнего дня: осознание отсутствия тоски по отцу, исповедь Бонни или выходка Добермана. Наверное, все это в совокупности можно было бы прировнять к такой силе, которая была бы равна мощности ядерного удара. Во всяком случае, Елене так казалось.
Она быстро шла домой, чувствуя, как злость закипает в ней подобно кипятку. С каждым шагом, с каждой секундой это чувство усиливалось, затмевая страх и вытесняя рефлекс самозащиты. Гилберт казалось, что если бы она осталась стоять там, то ринулась бы в бой без всяких раздумий…
И с какой стати он ведет себя как полный придурок? Ах да, руку ему не пожали! Заносчивая задница, считающая себя центром Вселенной. Верно говорят, что если сила есть — ума не надо! Видимо сами небеса решили все-таки быть благосклонными и не свести ее с этим типом. Иначе она бы и дня не продержалась.
Эмоции были настолько сильными и неконтролируемыми, что Елена резко развернулась и направилась обратно. Она сделала это уже когда достигла своего квартала. Потом девушка решила, что Доберман, увидев ее ярость, ее злость вообще пировать будет, радуясь тому, что смог довести кого-то до крайней точки исступления. Большая честь!
Елена разворачивается и смело идет домой. Он угрожал ей! Угрожал, потому что умеет драться и не боится ответственности. Интересно, во сколько лет он впервые в полицию загремел? И есть ли у него так называемые ходки? Сто процентов, что да.
Девушка вошла в дом, громко хлопнув дверью от раздражения.
— Елена, что-то случилось? — спросила Дженна, остановившись в проходе.
— Нет, — ответила девушка, с остервенением снимая с себя одежду. — Просто я пришла к выводу, что-либо я лесбиянкой стану, либо подамся в феминистки как… Клара Цеткин. Задрал этот ублюдок меня!
С этими словами Гилберт быстро направилась к лестнице, чтобы избежать вопросов и чтобы, встав под холодный душ, наконец, прийти в себя.
========== Глава 10. Необратимость ==========
1.
Он вышел из подъезда, достал пачку сигарет, закурил… Его встретил вечерний город, пропитанный выхлопными газами и дымом, но разукрашенный яркими огнями, неоновыми вывесками и красавицами в коротких юбках. Усмехнувшись, Сальваторе выпустил дым из легких, зажав сигарету между пальцами. Он еще не решил, как скоротает сегодняшнюю ночь: в клубе, в катакомбах, избивая противников, или в объятиях какой-нибудь девицы… Он сделал очередную затяжку, и, засунув одну руку в карман, прямиком двинулся в центр города. На улице было тепло, но, несмотря на то, что на часах было лишь полвосьмого — уже достаточно темно. Октябрь подходил к концу, все готовились к предстоящему Хэллоуину и к зимним праздникам. Если честно, Деймон раздражался по этому поводу донельзя. Его не беспокоило то, что он будет проводить эти праздники в одиночку — уж он найдет, чем себя занять. Скорее, его просто выводила из себя излишняя суетливость людей.
Он вышел на улочку, покрытую брусчаткой, по правую сторону которой тянулись нескончаемые магазины, а по левую — трасса, переполненная автомобилями. Центр провинциального городка — еще бы тут мало народу было! Но все куда-то спешат.
Он услышал лай собаки и цоканье каблуков за своей спиной, остановился, усмехнувшись и позволив преследовательнице нагнать себя. Девушка держала на цепи бойцовскую собаку внушительных размеров. Сальваторе был, наверное, единственным человеком на планете, который не знал парод псин, ну, кроме самых распространенных. И даже прожив с Хэрстедт около пяти лет, он все равно не мог запомнить пароду ее дурного пса.
— Какое совпадение, — произнесла она, останавливаясь возле Добермана. — Ты меня преследуешь?
Она не изменилась. Такая же надменная, привлекательная и паршивая. Сальваторе повернул голову в сторону Джоанны, которая уверенно смотрела вперед и ухмылялась, как бы говоря, что все мужики все равно у ее ног. Худая до безобразия, но все такая же желанная и притягательная.
Она двинулась вперед, уверенно держа поводок и грациозно шествуя по тротуару, цокая своими длинными каблуками и нарушая приятную тишину — суматоху улицы. Сальваторе затянулся и медленно поплелся за девушкой, оставаясь позади нее. Пусть думает, что держит его на коротком повадке, как свою собаку… Иногда девушке нужно позволять думать, что она — вершительница судеб.
— Я знала, что ты тут будешь, — промолвила девушка своим спокойным и уверенным голосом. — Как дура тут целыми вечерами торчала.
Сальваторе усмехнулся, но ничего не произнес. Джоанна остановилась, дождалась, пока Деймон выровняется с ней, и потом пошла, гораздо медленнее, чем вначале.
Химия, которая творились между ними, была способна довести до безумия. Страсть, возникшая так спонтанно, все еще существовала. Азарт, ухвативший их во время игр в казино или во время грабежей, достигал апофеоза. Все грани, которые вообще существовали в мире, Сальваторе перешагнул с этой девицей. Все правила нарушил. Все устои снес к чертям собачьим.
Потом последовали эти заявления в полицию, ссоры и крики. Сейчас Деймон даже не мог припомнить причину их раздоров… Если она вообще существовала. Может, Хэрстедт просто подпитывалась энергетикой.
Потом — эти ночи в постели, полные какой-то слепой страсти, безудержности и ненасытности. Сейчас, если быть уже до конца честным, Сальваторе не мог получить ту же порцию удовольствий, которую получал рядом с этой дьяволицей. Его, наверное, это и сводило с ума. Локвуд-то, сто процентов, со своей девчонкой каждую минуту развлекается…
Сальваторе курил, наполняя пространство дымом и своим ярым безразличием. Он любил Джоанну, и ему нравилась странность их отношений. Но сейчас в душе не осталось ничего, что могло бы побудить его снова встречаться с ней. Может, простое желание удовлетворить свои потребности и присутствовало, но явно не нечто большее.
— Я видела пару дней назад твои победы, — произнесла она, все так же уверенно смотря вперед, мол: «И глаза мои на тебя б не глядели».
Сальваторе усмехнулся. Значит, ни одна Елена была на том вечере. После тех событий прошло несколько дней, и Сальваторе не видел ни Локвуда, ни Гилберт. Что ж, классно он тогда развлекся. Эту сучку аж передернуло.
— Да прекрати ты себя вести как мудак, — не выдержала девушка. Она отдала команду псу сидеть и, развернувшись к бывшему, грубо толкнула его. Сальваторе остановился. Выглядел он бесстрастно и спокойно. Курил свои чертовы сигареты и делал вид, что никто в жизни не способен разбить ему сердце.
— Ну, я вообще-то и есть мудак. Знаешь, меня же даже по подозрению в изнасиловании повязали, — он выпустил дым из легких, презрительно взглянув на Джоа. Все-таки у Сальваторе был дар — выводить людей из себя. Наверное, отсюда недопонимания с отцом, раздоры со сверстниками, девиантное поведение и стезя криминала. Сальваторе точно знал, что исправляться не будет. Поэтому он продолжал действовать людям на нервы. Джоанна усмехнулась. Вернее, оскалилась. Она обнажила свои белые зубы и подарила полный цинизма и издевки взгляд. Нет, здесь она тут не за тем, чтобы умолять все вернуть. Она здесь не за тем, чтобы сказать, как сильно скучает…
— Да брось, Сальваторе, — произнесла она со свойственной ей манерой говора. Шведский акцент проявлял себя изредка. Однако когда это и происходило — Деймон терял голову. — Теперь ты, — она подошла ближе, натянув сразу два поводка. Собака заскулила, подойдя ближе. Сальваторе забыл про сигарету, тлеющую между его пальцами. Девушка была так близко, что эти миллиметры практически не замечались, — теперь ты — шлюшка Смоллвуда… Да?
— Локвуда, — пренебрежительно поправил Сальваторе.
— Один черт. Ты же сделал эту операцию, жертвуя своей свободой… Страшный и независимый Деймон Сальваторе становится марионеткой у своего собутыльника, ради какой-то анорексички, — проговорила она сквозь зубы, разглядывая мужчину, практически раздевая его глазами. — Неправдоподобно как-то.
Сальваторе отрицательно покачал головой, снова закуривая. Раньше, может быть, он и потерял бы контроль, отдался бы в омут с головой… Но сейчас все осталось в прошлом, и эти безудержные отношения — тоже.
— Знаешь, что я чувствовал все это время, пока тебя не было рядом?
Джоанна молчала, ожидая ответа. Она чувствовала себя победительницей… Она любила этого человека долгие пять лет, но не знала о нем одного факта. Именно того факта, не учитывая которого, можно попасть в собственную ловушку.
Сальваторе никогда не проигрывал. У него это просто не получалось — оставаться в поражении.
— Спокойствие. И оно намного приятнее, чем твоя свирепость.
Он усмехнулся, развернулся и направился дальше по аллее, не прибавляя шага. Это сводило с ума Елену, это сводило с ума Джоа — Сальваторе редко когда повышал голос в споре, редко когда нарушал привычный ход своей жизни. И сейчас это яро демонстрировалось.
Джоанна пошла вперед немного быстрее.
— Я бы поверила этому, — сказала она, хоть перспектива кричать в спину ее доводила до исступления, — если бы не знала тебя слишком хорошо. Для таких как ты, Сальваторе, спокойствие равносильно смертной казни. Ты же просто не можешь существовать в обычном темпе жизни. Ты зависишь от импульсивности и непредсказуемости. С помощью таких как ты и составляется статистика уровня преступности.
Сальваторе усмехнулся. Он сделал последнюю затяжку, а потом отбросил сигарету, затоптав ее ногой. Деймон обернулся и медленно подошел к девушке.
Джоанна была вне себя от злости. Она стояла на тротуаре, готовясь наброситься на Добермана озлобленным коршуном, если тот сейчас пройдет мимо. Но Сальваторе остановился на расстоянии вытянутой руки.
— И что ты хочешь от меня? — спросил он. — Заставить меня себя полным ничтожеством почувствовать? Или убедить себя в том, что ты еще якобы мне нужна?
— Нужна, раз ты согласился быть шавкой Смолквуда, или как там его.
Сальваторе усмехнулся, вернее — оскалился. Теперь он оскалился. Ему до жути хотелось схватить девушку за шею, прижав ее к стене, захотелось ограничить доступ к воздуху и посмотреть, как Хэрстедт будет корчиться в объятиях бессилия и ненависти.
Но гораздо сильным ударом будет просто уйти. Он прекрасно знал, что этим добивается Джоа. На самом деле, не так-то легко прекратить думать о человеке, когда позади столько безумия… И сам Деймон иногда думал, что было бы, если бы ссоры с Джоа не привели к той стадии бешенства, когда хочешь просто уничтожить.
Книги трактуют понятия любви и дружбы, разъясняя, что такое тяга, нежность или ненависть. И где те умники? Пусть придумают термин к тому безудержному взаимодействию двух человек, когда и вместе никак и порознь просто невыносимо… Или когда порознь вполне реально прожить, а вернуться до безумия хочешь.
Сальваторе презирал всю эту сентиментальность, презирал свою любовь к Джоанне Хэрстедт, презирал Елену с ее фальшивой и искусственной нежностью. Он презирал этот вечер и себя за то, что остановился и сцепился…
Но, если уж на то пошло, Джоанна была его первой любовью, и выкинуть ее из головы не так-то просто, учитывая, сколько приятных минут она ему подарила. И все не всегда было в их отношениях плохо. Наверное. Осознание этого факта и заставляло Добермана стоять как вкопанного и таращиться на шведку, страдающую от анорексии и тяги к парню, которого ничто уже не вернет на праведный путь.
Доберман отрицательно покачал головой. Не время и не место для разборок. Хватит этого дерьма. Он перешел дорогу и направился к парку, оставляя позади себя свое прошлое, свои мысли и все свои воспоминания. И теперь он решил, что чтобы отвлечься от этой тоски, надо переключиться на что-то новое…
На объект своей ненависти и своего раздражение к примеру. Или на драки. Или на что-нибудь еще…
2.
Сальваторе вошел в парк. Сегодня здесь было тихо. Вспоминая свою последнюю встречу с Мальвиной, Деймон улыбался. Ему понравилось, как ее передернуло, как ей стало неприятно от крови, его угрозы и расклада обстоятельств… Вот бы еще раз взглянуть на ее наполненные страхом и презрением глаза, увидеть, как она чувствует подступающий страх, как ей становится мерзко…
Сальваторе направился вглубь. Если честно, ему некуда было идти, и он бесцельно шлялся по улицам, в поисках чего-нибудь увлекательного.
Он нашел то, что искал. Ему вдруг показалось, что в его жизни слишком много уж случайностей, что пора бы заканчивать ходить по парку, ездить в метро и разговаривать с Локвудом о девушке «от которой у него крышу сносит», потому что именно она снова встретилась на его пути сегодня.
— Просто сказка, блять, — буркнул он себе под нос. Достал сотовый из кармана. Начало девятого. Отлично. И что эта правильная девочка делает в парке поздним осенним вечером?
Фальшивка.
Как бы то ни было, у этой фальшивки сейчас большие неприятности. Наверное, подобные ситуации, и правда, слишком часто встречаются в романах и в жизни, раз эта сучка вляпалась в такое дерьмо. Деймону меньше всего хотелось сейчас разборок, но другого выхода не оставалось.
Выдохнув, он стал пробираться ко всей гоп-компании, прячась в тени деревьях.
Елену к дереву прижали четыре здоровенных парня. Рот ей закрыли, и девушка не могла кричать. Глаза на мокром месте, стоны, которые вырывались из ее грудной клетки, тут же заглушались гоготом этих мразей. Встретить Джоанну, а теперь и Елену вытаскивать из дерьмовой ситуации — вечер потрясающе начался. И что будет к двум часам ночи?
