сообщить о нарушении
Текущая страница: 117 (всего у книги 131 страниц)
— Было бы круто, если бы он повез тебя к себе, если бы все вышло так, как ты себе это представляла. Было бы вдвойне круто, если бы тебе это даже немного понравилось.
У нее было всего один раз. С Тайлером. И сейчас Елена уже плохо помнила, что тогда испытывала. События той ночи стали будто покрыты — дымом! — туманом. Будто стали сценой какого-то сериала, сюжет которого Елена уже не помнила. А у Деймона было не один раз. Не с одной девушкой. И Деймон знал, о чем говорит.
У Елены закружилось голова.
— Но он бы отвез тебя в отель. Это в лучшем случае. А в худшем, он бы трахнул тебя в кабинке туалета! И знаешь, — тон его голоса повысился, — и это было бы даже очень неплохо!
— Отпусти меня, — прошипела-простонала, пытаясь вырвать руки, но Сальваторе снова встряхнул ее, и в этот раз ей пришлось посмотреть на него. Пришлось посмотреть против воли, будто он внушил ей это сделать.
— Потому что обычно он таких как ты ставит на колени. И поверь, уже бы через пару минут, давясь спермой, ты бы проклинала меня! Я оценил то, что ты сделала для меня и то, что собиралась сделать, но не стоит геройствовать там, где это не нужно!
— Отпусти меня! — она хотела вырваться из его хватки. Она хотела просто избавиться от его близости. У нее кружилось голова. Шок все еще не отпускал. Страх оставил свои липкие следы на ее коже. Холод пробрался, казалось, под кожу. — Не прикаса… Не прикасайся! — вырвала руки, отошла на шаг. — Я же просила тебя! Не смей дотрагиваться до меня!
Секунда. Всего секунда на передышку.
— Вам лишь бы своровать пальму первенства! — она смогла закричать. Крик впивался в глотку, дышать становилось тяжелее — осколки дырявили легкие. Ей не хотелось ссориться с ним, потому что он — единственный, кто все еще близок ей. Ей не хотелось разрывать последние отношения. Она не могла взять под контроль разбушевавшиеся эмоции, она не могла взять под контроль эту ситуацию. Она не могла уладить хоть что-то… Она могла только разрушать. — Ты смотрел на меня с презрением. Ты ненавидел меня. Ты называл меня потаскушкой, очередной малолеткой с пустыми амбициями. Ты предавал меня. Вел этот дурацкий счет, а потом целовал в углах в тайне от своего друга. Унижал меня, а потом обнимал в прокуренных катакомбах на глазах у своей девушки. Знаешь, я ведь, — она смотрела на него внимательно, она вновь переставала чувствовать холод, перестала ощущать боль, перестала дышать с надрывами. Елена не умела контролировать эмоции и ситуации. Но она умела быть собой. Она не собиралась приукрашать себя. — Я ведь знаю, что я плохая. Я разрушила жизнь Бонни. Я не смогла полюбить Тайлера и тоже разрушила его жизнь. Я порчу нервы Дженне… — стихла. Стихла. Она стояла на расстоянии двух метров. Пальто все еще было распахнуто. Как и душа. Слезы катились по щекам.
Деймону хотелось согреть ее. Хотелось обнять и больше не отпускать. Не отпускать как можно дольше.
— Я подставила Десмонда, нагрубила Кэролайн… Я слишком много всего натворила, и я понимаю, что разгребать мне это еще очень долго. Я не пыталась геройствовать… Я просто хотела сделать хоть что-то хорошее, понимаешь? Хотела, чтобы ты увидел во мне что-то хорошее, — она сделала паузу, переводя взгляд куда-то в сторону. — А я смотрю на тебя и понимаю, что все еще ненавижу… Уже не так ярко, правда. Это как любовь. Вначале спирает дыхание, а потом вырабатывается привычка… И так хочется бросить, но вместо этого я срываюсь.
Он сделал шаг ей навстречу. Он знал, почему она ударила его. Теперь знал точно. Он не знал одного — что ему сейчас делать. Обнять ее или пройти мимо, оставив горький привкус недоговоренности. Не знал, сделать еще шаг или остаться на месте, сказать что-то или продолжать молчать. А Елена глядела в пустоту ночи, и слезы согревали ее.
— И ты тоже все еще ненавидишь меня. Я не могу тебе запретить это. Но я не позволю тебе смотреть на меня так, как ты смотрел всегда. Не позволю тебе называть меня дрянью или потаску… Не позволю меня желать. Ясно? Я не дамся тебе. Никогда.
Она смотрела прямо в его глаза, говорила уверенно и четко, не задумываясь над словами, не подбирая их, а просто позволяя себе сказать то, что ей не позволяли говорить. О чем ей не разрешали кричать.
— Почему? — это не то, что он хотел спросить. Само вырвалось. На самом деле, он знал ответ на этот вопрос. На самом деле, ему просто хотелось услышать это от нее. Ему хотелось убедиться окончательно.
— Потому что я отвратительная, и я это не отрицаю. А ты… Тайлер, Десмонд — вы прячетесь за масками. Вы претворяетесь. Вы хотели бы быть другими, хотели бы быть плохими и циничными, только нихрена у вас не получается.
Она была шикарна. Она была настолько великолепна, что от этого спирало дыхание (видимо, у Деймона еще не выработалась привычка). Она, растерянная, измученная, потерянная, отвратительная и вместе с тем настоящая в этом поблескивающем коротеньком платьице и пальто, что было распахнуто, была ему необходима. Она, растрепанная, заплаканная с черным сердцем, но чистой душой. Она. Она, въевшаяся в его сутки, застрявшая в его сознании. Она, заблудшая и бездомная, она была его.
— Пошли меня, — произнес он, быстро подходя к ней. Елена растерялась еще больше. Она удивленно-изумленно смотрела на него, и в ее глазах было недоумение. Запястья болели. Голова кружилась. Усталость валила с ног.
Но дышать становилось будто легче. Снова легче.
— Пошли меня на хер. Прямо сейчас.
В его голосе была уверенность и непоколебимость. Гилберт запахнула полы пальто, скрестив руки на груди. Ее прижали к стенке.
— Пошли меня на хер, Мальвина. Прямо сейчас. Скажи какой я мудак еще раз. Давай! Сделай это!
— Я не понимаю зачем, — тихо сказала Елена, все еще чувствуя себя прибитой к асфальту. Он снова вбил ее в нокаут. У него это всегда получалось. Ненависть вновь дала о себе знать — она болезненными гнойниками стала появляться на сердце.
— Затем, что ты сказала, что ненавидишь меня. Если ненавидишь, то покажи мне это.
Девушка отрицательно покачала головой. Она была не столько застигнута врасплох, сколько разбита. Все, что она хотела сказать — она сказала. Дальше продолжать этот бессмысленный разговор не стоит. Некоторые фрагменты лучше оставить не законченными.
— Я устала, — произнесла она и развернулась чтобы уйти, но Деймон вновь ее перехватил, вновь прижал к себе. Девушке захотелось в душ, чтобы смыть с себя его прикосновения, его запах, его взгляды. Ей захотелось растереть кожу докрасна, расцарапать ее, да что угодно сделать, лишь бы смыть его отпечатки. — Отпусти меня. Я не хочу больше быть рядом с тобой!
— Ты права, — прошипел он, не внемля ее просьбе, вообще не слыша ее. Наверное, он и последнюю реплику пропустил, иначе бы забыл то, что собирался сказать. — Только если бы ты по-настоящему, — он встряхнул ее за плечи, возвращая в свою реальность и снова кромсая ее своей хваткой, — если бы ты действительно меня ненавидела, ты бы меня послала сейчас!
— Ненависть не подразумевает это, прекрати быть ребенком! — произнесла со сталью и уверенностью в голосе. Зло смотрела на него, готовясь к очередной перепалке, уже начиная прописывать сценарий своих будущих действий.
— Врешь, — произнес, и его руки с ее плачей резко переместились на ее талию. Голова закружилась еще сильнее, девушка почувствовала, что ее начинает тошнить. — Врешь.
— Тогда не слушай меня, — произнесла она все с той же злобой. Эмоции сменяли одна другую. Полы пальто снова были распахнуты. Холод вновь напомнил о себе. — Тогда отпусти меня!
Деймон смотрел в ее глаза. Он не смотрел на ее зону декольте, на ее грудь, на ее слишком маленькое платье. Он смотрел в ее глаза, и его руки крепко сжимали ее талию. Елена ощутила, что колкое молчание начинает шипами вонзаться в ее кожу.
— Отпусти.
Он приблизил ее к себе. Елена отвернулась, вцепившись руками в его запястья. Она не могла приложить всю свою силу. Она не могла снова ударить его, потому что у нее болело все тело, потому что сил действительно было мало. Ей не хотелось ссориться с ним. Ей не хотелось быть с ним рядом. Не хотелось вновь заряжаться отрицательной энергетикой и взрываться. Она устала. Он вымотал ее, обезвожил, обесточил.
— Отпусти, — повторила Елена надавливая на его руки, которые в следующую секунду проскользили на поясницу. Теперь она оказалась вплотную прижата к нему. Тепло, исходящее от него, опьяняло, согревало и в то же время будто пробуждало от сна. Девушка поняла, что в этот раз вряд ли появится что-то, что им помешает. Она не хотела продолжать. Теперь уже нет.
— Отпусти меня! — уперлась руками в его плечи. Ее «отпусти» крошились в его памяти и воспламенялось порохом. Деймон сильно сдерживал ее, не желая отпускать. Сейчас ему было все равно. Сейчас он имел право на эту девочку, сейчас у него была льгота. Суть заключалась не в том, что ему хотелось просто подчинить ее, а в том, что ему хотелось ее. По-настоящему. Просто потому, что она ему нравилась. Нравилась так, как нравилась Джоанна когда-то очень-очень давно в совершенно другой жизни. В совершенно другой Вселенной.
— Нет! — Елена попыталась вывернуться, попыталась выскользнуть из его рук, но не могла. Он блокировал любую попытку. Ему это давалось очень легко. — Отпусти! Отпусти меня!
Она забыла другие слова. Ее «отпусти» было правильным. Ее «отпусти» было слаще других слов.
И в этот раз Деймон распробует эту сладость на вкус.
Он прижал девушку к себе одной рукой, другую положив на ее шею, заставив ее посмотреть на себя. Гилберт увидела его взгляд. В нем растаяли осколки. В нем тоже был дым. Девушка отрицательно покачала головой, она схватила его руку, пытаясь скинуть с себя. Деймон сжал ворот пальто. Елена рванула его руку вниз, и Деймон тем самым оголил ее плечо. Гилберт взвыла. Она издала какой-то обреченный стон, потом снова попыталась вывернуться, выскользнуть из его рук подобно рыбе.
Его руки были очень сильными.
От этой мысли ее собственные силы ослабли.
— Я не хочу, Деймон! Не хочу! — Елена вцепилась ногтями в его шею. Задушить его — не слишком эротично, зато вполне правдоподобно. Деймон не улыбался. Он смотрел на нее вполне серьезно. Ей захотелось ударить его снова.
Она ударила. Ладонями в грудную клетку. Потом — еще раз. Потом — еще раз, и еще, и еще, и еще. Он держал ее все так же крепко, а ее истерика медленно двигалась к своему апофеозу. Сальваторе больше не думал, он не взвешивал все «за» и «против», не анализировал, не жертвовал. Иногда стоит отключать чувства. А сейчас лучше включить их на полную мощь. Включил. И теперь ему хотелось зарядить электричеством Елену, которая снова как-то неестественно изогнулась в попытке расцарапать ему шею, но Деймон очень ловко перехватил ее за плечи, вновь даже не давая ей возможности опомниться.
А потом он со всей силы толкнул ее. Девушка упала на рыхлый снег. Его холодные когти поцарапали кожу на ногах. Чулки и коротенькое платье — это не по сезону.
Зато по ситуации.
Елена перевернулась на спину и оперлась о локти, растеряно уставившись на Деймона. Он уже один раз избил ее, что ему стоит сделать это еще раз?
Но он не собирался бить ее. И Елена это поняла в ту секунду, когда он снял куртку и отбросил ее в сторону.
— Тронешь меня, — прошипела она, медленно поднимаясь, — и я убью тебя! Слышишь? Убь…
Не договорила. Он резко нагнулся, надавил ей на плечи, заставляя ее вновь лечь, а потом оказался уже на ней. Тяжесть его тела вызвала пыльные воспоминания. Эти его методы точно ей не нравятся, он был прав.
— Отпусти меня! — она стала извиваться под ним. Ей хотелось скинуть его с себя. Ей хотелось избить его. Желание ударить трансформировалось в желание бить. Бить долго. И со всей силы.
Елена вновь уцепилась ладонями в его шею, но Деймон перехватил одну ее руку и резко придавил к земле, потом придавил и другую. Девушка уставилась на него, тяжело дыша. Видеть дым в его глазах было в новинку. Елена ощущала себя… живой. Несмотря на пошлость и грязь ситуации она ощущал себя живой. Она ощущал колкие поцелуи снега на своих руках и ногах, ощущала тяжесть тела Деймона, боролась с ним и чувствовала жизнь. Хотелось не просто дышать. Хотелось дышать полной грудью.
Он прижал ее руки у нее над головой, сжав их одной рукой. Девушка будто онемела. Она внимательно смотрела на мужчину, уже забыв напрочь о том, что такое холод. Ее покрасневшая кожа, ее глубокие глаза были его стимулами. Рука Сальваторе вцепилась в шею девушки, и Елена поняла, что ему она и не нужна. Он просто в очередной раз хочет найти отток своей ненависти. Рука сдавила горло, и девушка выгнула позвоночник, подаваясь какому-то рефлексу. А потом рука проскользила на грудную клетку, на грудь… Елена напряглась. Она сделала глубокий вдох. На выдохе — стон, когда Деймон дотронулся до ее бедра.
— Отпусти, — прошептала она, пытаясь высвободить руки. — Не трогай меня… — его рука коснулась ее колена, а потом Сальваторе резко отвел ногу девушки вправо. У Елены пересохло в горле. Она снова завошкалась. Просить его было бесполезно, но скинуть с себя — еще вполне реально.
— Что происходит? — этот голос ворвался в ее вселенную, даря надежду, и именно в этот момент Сальваторе оказался между ног Мальвины. Он снова перехватил ее руки, поднимая голову и устремляя взор на парня.
— Иди и делай свой работу, — процедил он.
— Нет, — простонала Гилберт, пытаясь выбраться. — Нет, не уходи…
Девушка услышала шаги, ощутила, как Деймон напрягся.
— Не лезь не в свое дело, — прошипел Сальваторе. — Съеби отсюда!
Елена резко рванула вперед, зубами впиваясь в его плечо. Пусть через футболку, но она все же хотела причинить ему хоть какой-то дискомфорт. А у него от этого мышцы свело. Его ладони проскользили к ее ладоням. Тепло обожгло, и Елена сжала зубы сильнее. Она вновь изогнулась в стремлении скинуть его с себя. Деймон подался вперед, и Гилберт ощутила его эрекцию. Она замерла. Доберман тоже. Гилберт хотела что-то сказать. Она забыла все слова, лишь назойливое «отпусти» стучало в сознании. Деймон приблизился к ней, закрыл глаза… коснулся ее губ. Его поцелуй пробудил ее. Она высвободила руки, вцепилась в плечи Деймона, отталкивая его. Он даже не удивился. Просто смотрел на нее. Просто был в каком-то пограничном состоянии.
— Прости, — произнес он, решая остановиться. «Прости» — единственное, что он сейчас должен сказать. Единственное правильное. Она широко распахнутыми глазами вглядывалась в него и понимала одно — он ее действительно отпустит. Их борьба прекратится. Их взаимодействие закончится.
И ее накрыло ни с чем несравнимое и сшибающее с ног приближающееся чувство потери.
Нет, только не сейчас. Только не в эту минуту.
Елена уцепилась в края его футболки и притянула парня к себе, тут же, тоже не оставляя шансов для того, чтобы опомниться, впиваясь в его губы. Правда, она была слишком уставшей и измученной. Но она по-прежнему оставалась страстной.
Он ответил ей сразу. Его язык проник в ее рот, коснулся ее языка, и это прикосновение было неожиданным, было каким-то обезоруживающим. Гилберт обвила мужчину ногами, обняла его за плечи. Она отвечала ему с тем жаром, с которым только способна была. Елена оттянула края футболки и холодными руками коснулась обнаженных участков тела. Сальваторе отстранился от девушки. Не открывая глаз, он поцеловал ее в шею. Ее ногти вонзились в его кожу. Она вновь приблизила Деймона к себе, вновь поцеловала его. Ей хотелось его. И теперь ей было плевать на мир, который ждал их после.
Доберман оперся одной рукой о землю, а другой коснулся талии девушки. Она выгнулась ему навстречу, в этот раз — осознано, снова ощущая его возбуждение. Ей это понравилось, и девушка улыбнулась, прерывая поцелуй. Деймон снова перешел на ее шею. В этот раз он коснулся ее шеи языком, одновременно обнимая любовницу за талию. Елена вздрогнула. Она не сдержала тихий, едва слышимый стон.
— Нам нужно… — раскаленным шепотом в шею. Гилберт закрыла ладонью его рот.
— Заткнись, — прошептала она, — заткнись!
Он улыбнулся. Елена надавила на его плечи, заставляя его перевернуться на спину. Перекинув ногу, она оказалась уже на нем. Сальваторе подорвался, обнял ее, и вновь эти упоительные поцелуи, сводящие с ума… Будто кто-то медленно снимал пленку с липкой кожи. Под пальцами чувствовался рубец. Елена была готова растаять здесь, на пластах мерзлой воды. Ей хотелось растопить прежнее, оживив настоящее. Ей хотелось остаться тут. И больше некуда не бежать, и больше не кричать, не молить, не шептать. Просто молчать, взрывая пространство прикосновениями и взглядами.
Деймон отстранился, затуманенным и растаявшим взором уставившись на девушку. Он оперся о руки, отведя их назад. Он тоже замерз, но тоже будто не замечал этого.
— Мы замерзнем, — произнес он, обнимая Елену за талию в стремлении снять ее с себя. — И заболеем.
