сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 131 страниц)
— Девятнадцать, — ответила она, снова начиная волноваться. Может, он не захочет общаться с несовершеннолетней***? Но Тайлера этот факт нисколько не расстроил.
— Елена. Девятнадцать лет. Учится на дизайнера и часто бродит по безлюдным паркам одна… Загадочно…
— Тоже могу сказать и о тебе. Я впервые видела человека, который украл корзину, а потом еще мчал с ней по улицам. Я впервые встретила человека, который…
Она не договорила. Вновь заволновалась. Тайлер рассматривал ее с интересом. Ему нравилось, как заплетены ее волосы. Ему нравилось, как она смущается. Он напрочь забыл о своем экспрессо и своем десерте. Ему нравилась, что она искренняя в своих эмоциях. Смеется, стесняется, пугается, возмущается…
Она ему нравится. И вряд ли она умеет общаться с мужчинами, вряд ли она бывает в клубах, она вряд ли курит… Да, она ему нравится.
— Ты напишешь мне свой номер, Елена? — спросил он серьезно. Девушка посмотрела на парня. Да, это ее вариант. Она может попытаться построить отношения. Бонни права. Пора что-то менять. В конце концов, можно всегда все порвать. Можно прекратить встречаться… Стоит попробовать. Пора прекратить бояться призраков под кроватью. Парень протянул свой телефон, и девушка вбила номер своего сотового. Она волновалась, чтобы не перепутать цифры, иначе вновь все увенчается провалом.
Но ей просто не суждено было перепутать цифры.
— Вот и отлично, — Тайлер вновь стал прежним. Он радостно восклицал и был независим от мнения людей.
А голос исполнителя проникал, казалось, под самую кожу. Эта группа исполняет инди-рок, и девушке безумно нравится эта музыка. Ей безумно нравится эта песня, это кафе, это общение…
— Можно сходить в парк и там поиздеваться над стариками. Пойдем? — парень решительно поднялся и протянул девушке руку. — Я знаю, как вывести их из себя.
— Тебе это нравится?
— Просто они слишком мрачные. Человек живет тогда, когда испытывает эмоции. Не важно, положительные они или отрицательные. А эти пенсионеры застыли, как статуи…
Елена улыбнулась, а потом тоже поднялась. Если начала, то иди до конца.
4.
Бонни вернулась домой буквально на несколько минут. Ей надо переодеться, собраться и отправиться к Ребекке, которая решила устроить новую акцию. На этот раз, это будут не тупые избиения. Теперь Ребекка заявила, что они устраивают нечто глобальное.
Девушка забежала к себе в комнату, кинула вещи на кровать. Она не обращала внимания на ноющую боль во всем теле, она не думала о том, что ей может больше так не повезти: никто не унесет ее из эпицентра гущи событий. Беннет полностью была увлечена представлениями о предстоящей акции. Девушка подошла к телефону, решила прослушать сообщения на автоответчике и уйти со спокойной душой. Сообщение было лишь одно.
— Все налаживается, Бонни. В моей жизни наконец-то все налаживается. Меня переполняют эмоции, так хочется со всем с тобой поделиться. Слушай, завтра все равно выходной… Давай встретимся, а?
Бонни увидела, что звонит Ребекка, схватила сумку и, хлопнув дверью, покинула комнату.
— Я встретила чудесного человека, — продолжал вещать голос на автоответчике. — Кажется, мы сумеем поладить… Перезвони мне, ладно? Я очень хочу тебе все рассказать.
Комментарий к Глава 5. Нежность
* отсылка к работе «Фламенко»
** Якудза – японская мафия
*** Совершеннолетие наступает с 21 года в США
========== Глава 6. Желтая кирпичная дорога ==========
1.
Крик ликования оглушил суетливых и серых людей. Елена хотела контролировать свои эмоции, но не могла. Это было нечто неудержимое, нечто неконтролируемое. Птицы разлетались в разные стороны, а хлопанье их крыльев, шум осенней листвы и возгласы восторга создавали чудесную музыку сегодняшнего дня. Солнце было уже не таким теплым и ласковым, а небо — безоблачным, но что-то в этих днях сводило с ума: то ли поэтичность противоречивого времени (отличное настроение и такая отвратительная погода), то ли ощущение умиротворения, то ли осознание того, что ты, наконец, нашел человека, с которым можно быть… немного безумным, очень счастливым и запредельно радостным.
Елена и Тайлер крепко держались за руки, на всей скорости мчась по бульвару на роликах. Они распугивали пернатых, вызывали возмущение у прохожих и задорно смеялись, не обращая внимания на косые возгласы других людей. Они смеялись, и что их так радовало — оставалось загадкой.
Деревья уже сняли свои золотистые платья, оставшись обнаженными, корявыми и мало привлекательными. Лужи приходилось объезжать, потому что дожди за последнюю неделю усилились. Нельзя было одеться в платья или юбки — холодало с каждым днем. Перелетные запоздалые птицы мчались в сторону теплых стран, где они могли бы нежиться в лучах ласкового солнца и насытиться прелестью теплых и светлых дней. Люди куда-то мчались, не останавливаясь ни на секунду, чтобы посмотреть красоту увядающей природы, чтобы насладиться молодостью или влюбиться в жизнь…
Или чтобы сойти с ума от рьяности чувств.
Тайлер и Елена наворачивали уже не первый круг по бродвею центральной площади города. Они держались за руки, а в их наушниках звучала одна и та же музыка. Эту идею предложила Елена — скачать одинаковые плейлисты на плееры, в которых не было бы ни одной печальной мелодии. И вот сейчас, слушая очередную сумасшедшую композицию, они мчались на роликах, чуть ли не сбивая мимо идущих людей. Им было все равно. Музыка на максимум. Скорость на пределе. Настроение никогда не было таким приподнятым. А их крики и их смех разносились по округе. Оба не вели себя эпатажно. В конце концов, у каждого свое понятие правильности, не так ли? Они просто веселились, радуясь каждому мигу. Это чудесно — уметь любить жизнь. Это практически невозможно — любить жизнь после таких трагедий… Но Елена сейчас не думала об отце. Она реже о нем вспоминала за эту неделю… Эта неделя была замечательной.
Тайлер и Елена гуляли вместе каждый день. Вначале было сложно привыкнуть к Локвуду, было сложно принять его образ жизни, было сложно стараться реагировать на Тайлера спокойно. Он постоянно что-то выкидывал: то стариков изводил в парке, то падал в листву городского парка, говоря при этом: «О, да! Я в Раю!», то начинал плясать под музыку в супермаркете, за что Локвуда каждый раз выгоняли, то приставал к охранникам с расспросами по поводу, почему же они такие грустные. Елена свыкалась со своеобразием поведения Локвуда первые три дня… А потом жить в вечной непредсказуемости, радости показалось неплохой идеей. Елена и Тайлер редко мирно прогуливались по городу или ходили в кино на последний ряд. Нет. Они оба постоянно смеялись, устраивали нечто безумное и… веселое. Им нравилась их молодость. Им нравилась их жизнь. Им нравилось то, что они гуляют вместе так часто… Каждый день. По три часа.
Тайлер за все это время ни разу не то что не поцеловал девушку, он боялся взять ее за руку, хотя раньше был более уверенным в своих действиях. Теперь же казалось, что все изменилось. Сама Елена тоже была робкой, хотя ей и нравилось такое общение. Ей нравилось то, что они оба не имеют претензий друг к другу. Их общение их не иссушает.
Пока что.
Елена и Тайлер катались по городской площади, и им обоим казалось, что сейчас наступала весна: свежий морозный воздух, какой обычно бывает в апреле, а не в октябре, теплота на душе… Природа умирала. Душа оживала. Гилберт напрочь забыла о метро, о том странном незнакомце она больше не думала. Елена хотела поделиться своим секретом с Бонни, но та не появлялась в колледже уже неделю, постоянно ссылаясь на болезнь. Гилберт решила, что Беннет не просушивала сообщение на автоответчике и решила, что это даже к лучшему. По крайней мере, Елена сейчас не хотела ни с кем делиться своими чувствами. Пока что не время…
Елена добилась желаемого. Тайлер стал встречать ее возле колледжа, и однажды это увидел Мэтт. Гилберт лишь выше подняла подбородок, сухо бросила: «До завтра, Мэтт» и с Тайлером скрылась из виду. Она не знала, что испытывал Донован и никогда не узнает, но она точно знала, что она его зацепила. Ему, может, тоже думалась, что Елена Гилберт уж всегда-то будет в него влюблена, что она будет запасным вариантом… А может, он не думал об этом вовсе, кто знает? Это и не волновало девушку. Главное, что она добилась желаемого. «Ты использовала Тайлера… Он был твоим доказательством», — тут же прошептал внутренний голос. Со временем он будет шептать все громче и чаще, Елена будет заглушать его криками и алкоголем…
До тех пор, пока она не окажется в той буйной и сумасшедшей стихии чувств, которая подобно буре на море будет сносить все на своем пути. Но это произойдет еще нескоро. Совсем нескоро…
Тайлер дарил свою душу. Он не дарил каких-то пронизывающих и ледяных взглядов, никогда не говорил с вызовом, никогда не причинял даже малейшей боли. И Елене нравилось то, что этот человек не сводит ее с ума. Не было фанатизма. Не было ничего, что могло бы разрушить такую идиллию. Была лишь молодость. Было желание жить: яркое, неконтролируемое, сумасшедшее… Было стремление успеть все!
Елена остановилась возле скамейки. Тайлер тоже захотел остановиться, засмотрелся и врезался в какого-то прохожего. Они оба рухнули, а девушка залилась смехом от нелепости такой ситуации. Елена села на скамейку, глядя на то, как Локвуд пытается подняться, при этом еще что-то доказывая прохожему, который «не видел, куда летел». Елена чувствовала колоссальную отдачу, чувствовала, как осень, несмотря на всю ее серость, окрашивается в какие-то дивные цвета. Это было потрясающе. У нее никогда такого не было.
Девушка выключала плеер. Тайлер поднялся и крикнул вслед прохожему очередную бессмысленную фразу. Потом Локвуд подъехал и сел рядом. Елена больше не боялась смотреть этому парню в глаза, не боялась разговаривать с ним, не боялась смеяться.
Она была настоящей и искренней. Ее ничто не сковывало в их отношениях.
Тайлер глядел, как девушка смеялась, сидя рядом. Елена даже не подозревала, что она тоже дарит свою душу, и что Локвуд думает о ней так же, как она о нем. Их обвиняли в позерстве и неадекватности, а они просто любили…
— А чего ты остановилась? — спросил он, нисколько не сердясь на свою смеющуюся над ним подругу.
— У меня ноги болят, — сказала она, пытаясь прекратить смеяться. — Ты так красочно вписался в этого парня… Прямо роковая встреча…
И она снова смеялась. Беззаботность — вот что ими руководило, и в этом не было ничего плохого. Тяжелые мысли не тревожили, тоска не появлялась, плохие сны не беспокоили.
— Я в жизни столько не каталась, — произнесла девушка, придя в себя наконец. — Сегодня буду спать как убитая…
— Что делаем дальше?
— Не знаю, — пожала плечами девушка.
— Пошли в клуб? — произнес он так, словно произнести эти слова ему казалось невыполнимой миссией. За время их общения Локвуд понял, что Елену не привлекают наркотики, клубы, сигареты и спиртные напитки. Елена вообще не любила все это, поскольку чувствовала себя не комфортно в таких заведениях. И это было вовсе не из-за ее чрезмерной и неуместной правильности. Гилберт, правда, не соблазнялась на ночные вечеринки и употребления стимулирующих веществ.
— Мы просто потанцуем, — произнес Локвуд, видя, что его подруга стала очень уж серьезной.
— Тай, я… Я как-то…
Он взял ее за руку, улыбнулся, когда Елена посмотрела на него, а потом спокойно произнес:
— Хорошо. Придумаем что-нибудь другое. Погнали?
Елена обрадовалась. Ей не нужно придумывать отговорки, не нужно идти туда, куда не хочется.
И они оба отлично провели очередной день их счастливой жизни. Кто бы знал, что увядала не только природа, но и жизнь? Листья осыпались. Дожди участились. Холод становился все сильнее.
А душа жаждет, так сильно жаждет любить… Будь она проклята, эта осень!
Они расстались возле кафе «Стрела», возле которого всегда прощались и встречались. Елена сказала, что ей надо домой, что она обещала быть там к шести. На самом деле, девушка должна быть дома только к восьми, но никак не к шести. Да и сам Тайлер хотел встретиться с Доберманом, который вновь в омут с головой бросился в уличные аферы. Говорят, что он вновь избил кого-то до полусмерти.
Тайлер держал девушку за руку. Елена молчала, пряча взгляд и чувствуя стеснение, которое появилось из ниоткуда… Но оно было даже немного приятным.
— Ты не против, если я встречу тебя завтра?
Елена быстро посмотрела на парня, потом почувствовала внутри нечто неконтролируемое… Девушка поддалась этому желанию. Она подошла к Тайлеру слишком близко. Оба почувствовали как близость опьянила их, заставляя молчать и испытывать смущение и нежность. Эти чувства переплетались между собой… Сумасшедшее сочетание. Шатенка приподнялась на цыпочки, приблизилась к лицу парня и, положив руки на его плечи, поцеловала в щеку.
Произошел взрыв. Тихий взрыв. Его никто не слышал и не видел кроме них. Казалось, что мир вдруг изменился. Казалось, что по телу пустили ток. Он дошел до кончиков пальцев. Тайлер ощутил аромат ее духов. Девушка не хотела отрываться от его лица, хотела стоять тут с ним, слушая шум улиц и окружающей жизни. Взрыв! Такой яркий… Это был словно всплеск чувств, дикий шквал эмоций. Словно они увидели всю яркую палитру мира. Услышали музыку могучих гор, мудрых индейцев… Услышали музыку чувств. Они оба могли назвать это состояние лишь взрывом.
Так родилась неизбежность. Ты не знаешь, что это именно ОНА постучала в твои двери. Не знаешь… Ты только уверен в том, что что-то случилось…
Елена отстранилась. Ее рука выскользнула из его руки. Шатенка улыбнулась и, развернувшись, гордо пошла вперед, смотря вдаль. А Тайлер стоял позади, все еще пытаясь понять, что же за шквал эмоций в нем произошел. Так будет и потом, некоторое время спустя. Она пойдет вперед, а он останется… думая, был этот взрыв реальностью или только иллюзорностью.
2.
Комната была заполнена дымом. Бутылки разбросаны по полу. Музыка разносилась по квартире, а грубый, твердый голос исполнительницы будоражил, заставляя наслаждаться каждой секундой музыки.
Очередная затяжка… Дым проникает в легкие, уничтожая их… Принося с собой умиротворение. Девушка, сидящая рядом, допивает бутылку портвейна и, откинув ее, медленно поднимается. Доберман смотрит на нее с явной агрессией, с желанием, с презрением… Но девушка особо не расстраивается. Она прибавляет громкости, оборачивается… Она красивая, стройная, эффектная и падшая. Деймон привел ее сюда лишь потому, что она показалась ему жестокой. Но теперь эта особа строит из себя невинную овечку. Разочаровывает…
— Попробуй, — шепчет она, усаживаясь рядом с парнем. Она одета в одно нижнее белье, и Сальваторе совершенно не помнит ее имени. Ему плевать на ее мнение. Девушка аккуратно берет сигарету из его рук, потом хватает полупустую бутылку. Она затягивается и, не выпуская дыма, тут же заливает в свою глотку отвратительное, опасное зелье. Она кашляет, но ей безумно нравится такое развлечение. Деймон улыбается, но сегодня он не хочет пить. Его страсть — не наркотики и не выпивка. Его страсть — сигареты.
Звонок в дверь. Доберман поднимается, на ходу говорит: «Тебе пора съебываться» и идет открывать дверь.
Его встречает Локвуд с радостной улыбкой на губах. Он закричал во весь голос: «Привет, дружище! Я в гости», и без приглашения вошел в потрепанную квартиру.
Как же эти двое могли общаться, учитывая то, что они разные не только во внешнем образе жизни, но и во внутреннем мироустройстве? Ведь такие как Доберман должны ненавидеть таких, как Тайлер. Низы общества должны ненавидеть мажоров, которые тратят деньги своих богатых родителей.
Но не было ненависти. Локвуд и Сальваторе ладили. Очень даже ладили. Вряд ли это сумасшедшая мужская дружба, к которой так стремятся мужчины. Вряд ли они дадут кровную клятву быть вместе. Но в их общении было то же, что было в общении Бонни и Елены. Абсолютное отсутствие каких-то обязанностей. Тайлер был открыт. Деймон предпочитал все держать в тайне. Да и к тому же, сейчас не было особых секретов. Они появятся чуть позже…
Девушка попрощалась, бросив напоследок: «Позвони мне». Тайлер вошел в зал. Не убрано, накурено, холодно. Локвуд уселся на диван и, улыбаясь, уставился на друга. Сальваторе расположился рядом. Ему пришлось начать новую сигарету.
— Чего ты здесь засел, а? Пора выбраться в свет, мы давно с тобой не кутили.
Деймон оперся о спинку дивана, сев как можно вальяжнее. Музыка все еще играла, только теперь это была какая-то электроника. Неплохая композиция. Сальваторе затянулся.
— Как ты думаешь, Бог существует? — он посмотрел на друга. У Локвуда с минуту было тупое выражение лица, словно он пытался понять какое-то сложное правило. Нет, Тайлер не был недалеким, однако сейчас его тупость могла взбесить Добермана.
— Ты снова в своей депрессии. Хватит!
