Текст книги ""Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Артур Гедеон

Соавторы: Екатерина Насута,Евгений Бергер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 344 (всего у книги 359 страниц)

Часть 3
Тайная лаборатория

Глава 1
Братья из преисподней

1

Лиза Сорокина остановила машину у конторы с оптимистичным названием «ООО Центр “Здоровая жизнь”». Вышла, легонько хлопнула дверцей, нажала на сигнализацию, огляделась. Город изменился, но она привыкнет. Тем более что сидевшая в глубине ее сущность той жадной до чудес девчонки в чем-то пусть против воли, но помогала ей. Не говоря еще об одной женщине – подло убитой в той южной гостинице кукольником на самом пороге счастья. Как она совмещала в себе эти три начала? Да легко. Главное, чтобы они не тянули в стороны, как лебедь, рак и щука. Они не тянули. Во всем главенствовала она, Лилит Стрельцова, так долго ждавшая в долине теней, среди холода и вечных сумерек, своего выхода на белый свет.

А новое знакомство с кузенами Кудлатого и вовсе сулило крутые барыши. Начало великого пути! И ведь надо было такому случиться: все оказались в одно время и в одном месте. Что ж, выходит, и впрямь – судьба. Выпадает же в лотерее у одного на десять миллионов джек-пот? Ну а раз так, надо оседлать эту строптивую кобылицу и пустить ее вскачь по кисельным берегам вдоль молочных рек.

– До сих пор не верю, что это происходит со мной, – усмехнулась она самой себе, глядя на отражение в стеклянной двери. – Но пока мне все нравится. В том числе и мое новое тело. Ну что же, на штурм будущего?

Лиза потянула на себя стеклянную дверь. Офис был устроен в стиле хай-тек, кругом блестел металл, на фоне серых стен с бессмысленными картинами темнели кожаные диваны.

Лиза подошла к секретарю, та приветливо улыбнулась новому посетителю:

– Добрый день, слушаю вас.

– Здравствуйте, – сказала гостья, – мне необходимо переговорить с вашим начальником – Белоглазовым Семеном Прокоповичем.

– Вы записаны?

– Нет.

Девушка выглядела очень презентабельно. А держалась и вовсе по-королевски.

– А как вас представить?

– Скажите просто: Елизавета Михайловна Сорокина, с подарком.

– Это немного не по правилам, – замешкалась секретарь. – Господин Белоглазов просто так не принимает, надо по записи. А что за подарок, если не секрет? – отчасти подозрительно спросила она.

– Это личное.

– Простите, девушка, но у меня есть инструкции.

– Это что, объект государственной важности? – Гостья огляделась. – Вы тут с плутонием работаете?

Секретарша занервничала и покосилась на охранника, стоявшего у окна и смотревшего на них.

– Так что за подарок?

– Яблочко наливное. Просто передайте ему, кто и с чем пришел, да, и добавьте: с подарком от его родственника. Из глубинки. Из очень отдаленной глубинки. Так надо.

– Хорошо, сейчас я позвоню.

– Ага, – кивнула Лиза.

Секретарь нажала на кнопку внутренней связи и взяла трубку.

– К вам молодая дама, Елизавета Михайловна Сорокина, с подарком. От вашего родственника. Да, она так сказала. Какой? – Секретарша взглянула из-под бровей на гостью. – Яблочко наливное. Да, именно так и сказала. Хорошо, Семен Прокопович, пропускаю. Прошу вас. – Секретарь поспешно указала на дверь. – Он вас ждет.

– Благодарю.

Лиза открыла дверь в кабинет, вошла и поплотнее закрыла дверь за собой. У окна за длинным столом сидел худощавый мужчина средних лет, в мышиного цвета костюме, бледный, с копной аккуратно уложенных кучерявых волос и длинными пышными бачками. С ямочкой на сизом подбородке. И со сверкающими злыми глазами навыкате.

– Это вы? – подозрительно спросил он. – С яблочком?

Она подошла к столу.

– Здравствуйте, это я. Именно с яблочком. Наливным.

– Но кто вы такая? – поморщился он. – Откуда взялись?

– Да просто взялась.

– От какого родственника? И что за «наливное яблочко»? Я не понимаю. Потрудитесь объяснить.

– А он говорил, что вы подозрительный.

– Кто говорил?

– Ваш родственник. Если быть точнее – старший брат, кузен. – Лиза пожала плечами. – Так он мне представился, по крайней мере.

Молния пролетела в глазах директора.

– У меня нет старшего брата. Есть только брат-близнец.

– Очень странно, очень. А он мне сказал: братья Белоглазовы, мои кузены. Они, мол, в курсе. И ждут тебя. Так что же мне делать?

Зло и подозрительно смотрел хозяин кабинета на незваную гостью. Колючие глаза не отпускали ее насмешливого взгляда.

– Повторяю, девушка: у меня нет старшего брата. Ясно вам?

Лиза хитро прищурила глаза, положила руки на край стола и потянулась к директору конторы.

– Здесь, может, и нет, – прошептала она. – Но где-то есть. Если я сама говорила с ним. Буквально вчера. Ну, это по нашим меркам. По земным. А там, может, лет сто назад? Человеку трудно разобраться в этих тонкостях. Только я запуталась: вы Болтун или Злыдень? – Ее ярко-зеленые глаза смеялись. – Кажется, Злыдень, да?

– Тсс!

Но она решила не церемониться:

– Что «тсс»? Подозрительный – Злыдень, верно? А вы так просто параноик, я вам скажу.

– Мне говорили, что вы можете оказаться дерзкой. – И добавил: – Молодой дерзкой девчонкой.

– Какой уж родилась. А кого вы боитесь, кстати? Ведь кого-то вы боитесь, правда?

Он был искренне удивлен ее непонятливости.

– Боюсь, правда. Этих, с белыми крыльями, которые летают повсюду и выслеживают нас. А вы нет? Клюнет такой в темечко – мало не покажется.

– Пока нет, – не совсем уверенно ответила Лиза. – Прецедента не было.

– А-а, вы же новенькая. А братец не предупредил? – Он рассмеялся. – А зря. Вам тоже следует их опасаться. Ему-то в родном доме ничто не угрожает. А мы круглые сутки на линии огня. В пылу битвы. Ну так что вы мне принесли? Покажите.

Девушка достала из сумочки круглую деревянную шкатулку, расписанную под хохлому, открыла тугую крышку и поставила шкатулку перед директором конторы.

Каким же огнем вспыхнули его глаза! Золотисто-огненным! Он тотчас схватил и закрыл шкатулку крышкой, процедил:

– Идемте за мной! – и встал из-за стола. – Выходим так, как будто ничего не случилось.

– А что случилось?

– Ничего не случилось!

Они вышли из кабинета так, будто отправились на дружеский обед, прошли один коридор, затем второй, оказались в большой лаборатории, где сверкали колбы и трудилось с пяток человек, пересекли и ее, попали еще в один коридор и уже там приблизились к двери, где было написано: «Технический кабинет». Белоглазов отпер его собственным ключом. И едва они зашли, включил свет и запер дверь изнутри на солидную щеколду. В предбанничке стояли швабры и ведра, прочая санитарная дребедень. Перед ними был плакат в человеческий рост: «Здоровый образ жизни – залог долголетия» с рисунком, на котором изображался очень здоровый телом румяный мальчуган с рдяным яблоком в одной руке и бутылкой молока в другой. За спиной мальчика стоял веселый старик, как видно, его дедушка, кстати очень похожий на Альберта Эйнштейна. Он с особой теплотой прижимал мальчика к себе.

– Милый мальчик, – заметила Лиза. – Обжора, наверное. Его не пронесет от молока и яблока?

– Не думаю, – переставляя плакат, за которым обнаружилась еще одна дверь, процедил директор. – И вообще, не мешайте и не язвите – меня это раздражает.

– А меня бодрит, знаете. Дедушка не педофил, случайно? Как-то он слишком нежно обжимает мальчугана.

Белоглазов оглянулся, с усмешкой мотнул головой:

– Браво, путешественница. – Он уже отпирал новую дверь. – Впрочем, эта ваша черта характера – самоуверенная наглость – может оказать нам большую услугу.

– Нам?

– Именно – нам. – Дверь подалась вперед. – Входите, болтушка.

Он зажег свет, запер изнутри и эту дверь. Лиза огляделась: они стояли в настоящей химической лаборатории. Но эта была особой – она напоминала настоящую средневековую лабораторию с ретортами и колбами. Да еще книги на стеллажах по стенам, да с толстыми корешками. Так и веяло седой средневековой древностью.

– Ого, – сказала Лиза. – Да это просто логово алхимика.

Белоглазов усмехнулся:

– А это и есть логово алхимика – моя мастерская. Раз лет в сорок-пятьдесят мне приходится переносить ее с одного места в другое. А я помню разные времена, девушка, и места тоже. Помню Александрию в Древнем Египте, помню Афины и Рим, Флоренцию при Борджиа, у которого я служил, и весьма успешно, хорошо помню Париж при Людовике Красивом… Многое видел, сударыня, многое знаю. Поэтому будьте так любезны, не лезьте со своими плоскими шуточками – не доросли еще вот так выпендриваться.

Лиза вдруг поняла, что этот странный и напуганный на первый взгляд человечек с копной диких волос и смешными бачками «а-ля семидесятые» и впрямь знает и понимает в тысячи раз больше ее и, несомненно, будет нужен ей, как и она ему.

А директор конторы уже достал сотовый и набирал номер.

– Алло, Анастас Прокопович? – Даже голос его изменился, зазвучал интригующе и грозно. – Она у нас, да, эта девчонка. – Он с усмешкой оглянулся на нее. – Дерзкая, наглая, но с дорогим подарком от братца. Да, от того самого, что в семье не без урода. Ага. Приезжай немедленно, я будут готовить посуду. – Он дал отбой. – Йогурт хотите, у меня есть свежий в холодильнике? Нам тут долго тереться боками друг о друга. Так будете?

– Может быть, позже, – куда скромнее ответила Лиза. – Но спасибо.

– Как скажете, – усмехнулся Белоглазов и устремился вдоль столов с химическими приборами.

– А мне что делать? – спросила Лиза.

– Садитесь в кресло и сидите. Журналы полистайте, там про моду есть. Вы же, как я понимаю, немного из другого времени, не так ли?

– Да, – повысив голос, поскольку он ушел в другую часть лаборатории, ответила Лиза. – Но моих воспоминаний от той девчонки вполне достаточно, я так думаю.

– Кем она была?

– Лейтенант полиции, следователь. Милое создание. – Лиза шла мимо столов, рассматривая хитрую посуду и разноцветные химические составы в колбах. – Но совратить ее оказалось куда легче, чем я думала.

– И чем совратили?

Лиза усмехнулась:

– «Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» И ей зеркальце в ответ: «Ты, конечно, спору нет: ты, царица, всех милее, всех румяней и белее». Ну и вечная жизнь в придачу, конечно.

– Ясно! Старый проверенный способ, на который покупались, покупаются и будут покупаться все бабенки.

– Да, мы такие, хотим всегда быть самыми красивыми, и желательно подольше. А кто это чудо обещает на веки вечные, тому в руки мы сами, как голодный котенок к сметане, и прыгнем.

Он оказался с двумя колбами перед ней нос к носу – вынырнул как из-под земли.

– Вот и я о том же: дуры!

И вновь куда-то улетел.

– У вас жены нет, конечно?

– Были жены – сейчас нет.

– И сколько их было, интересно?

– Двести пятьдесят четыре, – как ни в чем не бывало ответил он.

– Ого! – Она даже остановилась.

– Вот именно – «ого». Ну, это за всю историю моего несчастного пребывания под солнцем. Не считая связей на стороне, как вы понимаете.

– Ну разумеется, конечно, я понимаю. А сколько было связей на стороне?

И вновь он вынырнул перед ней как из-под земли, но уже не с колбами, а с ретортой, похожей на стеклянную прямую кишку.

– Не считал. – И вновь испарился. – Много чести!

Очень скоро ожил телефон.

– Алло? Да, сейчас открою… Он приехал.

– Кто, Болтун?

– Зовите его Анастас Прокопович. Так будет приличнее.

– Ладно.

Злыдень убежал открывать брату, а Лиза отыскала большое настенное зеркало в человеческий рост и встала перед ним. «Кто я теперь? – думала девушка. – Сколько процентов у меня от одной женщины и сколько от другой? Конечно, Лилит торжествует, и поспорить с ней никто не может. И все-таки?» А ведь еще в ней жила Лика Садовникова, и вот той было куда больше, чем мелкой полисменши, потому что в теле Лики с толикой ее души Лилит долго творила неописуемые вещи: соблазняла мужчин, хватая новых и оставляя за бортом ненужных. Была циничной и жестокой. И потакала не только прихотям Лилит Стрельцовой, которой и являлась на самом деле, но и страстям несчастной Лики Садовниковой, так беспощадно убитой проклятым кукольником в постели Андрея Крымова. Тот-то и впрямь любил ее и после того, как она бросила его, мечтал ее вернуть. Вернул – и потерял. Но теперь уже она найдет его и вернет. Влюбит его в себя – искупит перед ним вину. А вот откроет ли она, Лилит, Крымову, кто она на самом деле, – тут надо будет еще подумать. Человеческая психика – хрупкая ткань: потяни чересчур сильно, и порвется в два счета.

Провернулся ключ, и дверь в лабораторию живо открылась. Лиза обернулась: они вошли одновременно, и директор конторы запер, как и в первый раз, лабораторию изнутри.

– Ну, давайте знакомиться! – бодро произнес его брат-близнец.

– Давайте, – вышла из-за стола Лиза.

Он был таким же кудрявым, бледным, с такими же блестящими выпуклыми глазами, с ямочкой на подбородке, но – жизнерадостным и веселым. И заметно полнее. Намного полнее. И костюм у него был совершенно дорогой, с отливом, наверное от Армани или от Бриони.

– О, да она красотка! – воскликнул Анастас Прокопович, подходя к девушке.

– А вы Болтун, да?

– Он самый, деточка! – всплеснул руками жизнерадостный близнец. – Он самый. Прошу любить и жаловать!

Он протянул ей руку с дорогим перстнем на безымянном пальце. Она осторожно пожала его ледяную безжизненную кисть.

– Рука у вас холодная, как у покойника, – заметила Лиза.

– Я в каком-то смысле и есть покойник! – весело рассмеялся Анастас Прокопович. – Столько жить – обалдеешь! А вы язвочка та еще!

– Я же говорил: языкатая особа, – кивнул на нее Злыдень.

– Ну и отлично, симпатичная и языкатая. Значит, хорошо работает язычком, да, лапочка?

– И не мечтайте, – с легким отвращением отрезала Лиза.

– И не собираюсь – это я так, к слову. У меня есть пара милых ведьм, тоже покойниц, которые обслуживают меня, как я люблю.

– А вы похожи, – заметила Лиза. – И впрямь близнецы. Только кто-то слишком много ест.

– Да, грешен, – похлопал себя по животу Болтун.

– А костюмчик от «Армани» или от «Бриони»? – поинтересовалась Лиза. – Какие бренды сейчас покойники носят?

– Ну, не знаю, какие костюмы носят другие покойники, думаю, как правило, самые дешевые, какие не жалко в гроб класть, вот как мой братец, а я так ношу от Кельвина Кляйна. А как еще должен одеваться генеральный директор фармацевтического исследовательского института «Эскулап»? Вот именно так, как я.

– В сущности, я готов, – сказал из-за стола сдержанный Злыдень.

– Отлично! – Болтун растер холеные руки с перстнем на правой и кивнул Лизе: – Идемте!

Она двинулась за модным пухляком. Они обошли стол. За другим столом, надев очки и держа в руке тончайший скальпель, стоял Злыдень. Перед ним на широком стекле в прозрачной стеклянной миске лежало яблоко, которое сюда и доставила Лиза.

– Вот оно, да? Наше яблочко? – восхищенно и с вожделением пропел Болтун. – Как оно прекрасно! Дарующее столь многое! Из рощи, посаженной тысячи лет назад! Поспевающее тысячи лет! Первый плод! Самый вкусный и самый сладкий! И самый роковой! Да-а! Мы меняем историю, братец!

– Меняем, братец, – сухо кивнул Злыдень.

– А как мы меняем историю, братцы-кролики? – поинтересовалась Лиза. – Объясните дурочке из переулочка?

– Всему свое время, – поднял указательный палец Болтун. – Терпение – мать учения.

Тут же на стекле стоял горшочек с намертво увядшим кактусом. На него даже смотреть было тошно и больно, таким жалким и убитым он смотрелся.

– Как ты довел растение до такого состояния, Сёма? – спросил Анастас-Болтун у брата. – Или это часть нашего хитрого эксперимента?

– Именно так, – ответил тот. – Я в него добавлял кислоты.

– Мичуринец, – рассмеялся Болтун. – Ладно, действуй. Стоп! А ты не думаешь, что разрез от скальпеля будет слишком широким? Может быть, лучше иглой?

Злыдень оглянулся на брата, задумался:

– Может быть.

Болтун нагнулся над яблоком.

– Смотри, как в нем переливается жизнь! Миллоны жизней! Вот это сила!

– Так что, скальпель, шило или игла? – так же сухо поинтересовался Злыдень.

– Начнем с иглы, – распрямился Болтун. – Будет мало – продолжим шилом.

– Как скажешь, – кивнул Злыдень, нашел в металлической ванночке иглу, натянул тонкие резиновые перчатки и поднес иглу к яблоку.

– Страшно? – поинтересовался Злыдень.

– А ты как думаешь? Инструкции к этому яблочку никто не приложил. Нелюдь, наш кузен, как-то не обеспокоился. Это тебе не воду разложить на элементы. Все кустарным способом. По наитию.

– Ну так потому тебя и называют гением, братец, – подбодрил его Болтун. – Да приступай же, приступай, не тяни!

– Ладно, – выдохнул его сдержанный близнец. – Приступаю.

Он поднес иглу к золотой, набухшей под давлением сока коже яблока и вонзил ее в тугую плоть. Сок тотчас небольшой каплей выкатился на поверхность яблока.

– Самое то, – кивнул Болтун.

– Да, – согласился Злыдень. – Ты был прав – хватило иглы. – А теперь – скальпель.

Он взял скальпель, зацепил золотую каплю с кожицы яблока и осторожно занес ее над уродливым засохшим кактусом. Затем повернул скальпель вертикально, и капля стала набухать на самом кончике хирургического инструмента. Вот она налилась, потяжелела и оторвалась от стали. Капля упала в черствую одеревеневшую землю, прошли мгновения – и тут же случилось невообразимое. По этой земле словно пронесся целительный ливень – она стремительно размякла, окрасилась в ярко-черный цвет, какой имеет только что вспаханная плодородная земля, а потом живая сила передалась и погибшему, на первый взгляд, растению. Белесый неживой кактус тотчас же стал наливаться изумрудным цветом и соком, его иглы окрепли и тоже зазолотились, но этого мало, кактус полез ввысь и вширь, он стал разрастаться прямо на глазах, из десятисантиметрового огрызка он вдруг сделался размером со среднюю дыню, затем еще больше, земля волнами поползла из горшка, затем лопнул и сам горшок, а кактус все пучился и пучился, он уже исполинской тыквой упал на стол, Злыдень едва успел схватить прозрачную миску с яблоком и тотчас вскрикнул – шипы поранили его, Болтун и Лиза отступили, а кактус, превратившись в колючего исполина, подрагивая, все еще колыхался на столе, и корни его шевелились, как щупальца, ища спасительную почву.

Трое экспериментаторов затаив дыхание смотрели на плоды своего творчества.

– Какой породы этот кактус? – спросил Болтун.

– Самый обычный, – посасывая кровоточащий палец, ответил его брат-близнец.

– Что, «кактус обыкновенный»? Есть такая культура?

– Понятия не имею: попросил уборщицу принести самый обыкновенный кактус. Она принесла этот, – кивнул он на колючее чудовище, все еще мелко подрагивающее на столе.

– А что будет, если пролить пять капель над баобабом? – хитро спросил Болтун. – Или над вековой сосной?

– Будет бобовое дерево Джека, – мрачно ответил Злыдень. – Как раз до небес.

– Кстати, а это вариант! – поднял длинный указательный палец Болтун. – Только надо вовремя на него усесться сверху. Господь просыпается, а мы тут как тут. «Здрасьте, – скажем ему, – не ждали? Как поживаете, ваше величество?» Надо только берданку Нелюдя прихватить – для ангелов. Вот будет охота по голубям!

– Мечты, мечты, – все так же мрачно согласился Злыдень. – Ну что я скажу… – Он кивнул на уродливое гигантское растение. – Начало делу положено. Теперь стоит подумать и о фармацевтике.

– Это по твоей части.

– Ну разумеется.

– За мной – конвейер. Я буду на распространении.

– Даже не сомневаюсь.

– Теперь дело за нашей девулей? – Болтун взглянул на Лизу.

– За ней, родимой, – согласился с ним брат-близнец Злыдень.

– В смысле? – спросила Лиза.

Анастас Прокопович, который Болтун, еще раз потер холеные руки, но на этот раз очень игриво и даже плотоядно.

– Ну, пусть тогда раздевается, – кивнул он. – Самое время.

– Кто, я? – переспросила Лиза.

– Ну не я же, – усмехнулся Болтун. Он оглянулся на брата, кивнул ему, и оба весело рассмеялись. – Давайте, деточка, давайте, – еще раз настоятельно кивнул Болтун опешившей гостье. – Будьте так любезны.

– Зачем это? – спросила Лиза. – Зачем я должна раздеваться?

– Так надо, – уже разбираясь с колбами, даже не глядя на нее, ответил Злыдень. – Поверьте на слово.

– А что вы хотите со мной делать? – отступив, очень серьезно поинтересовалась девушка.

– Что предопределено, милая, то и будем, – улыбнулся пухловатый и холеный Болтун.

Лиза отступила еще на пару шагов:

– Я от вас детей рожать не собираюсь, даже не надейтесь. Тем более от мертвецов. Вот еще. Да я вас так обоих искусаю…

– Ты ей не сказал? – в очередной раз обернулся на брата Болтун. – Почему?

– Оставил тебе это счастье, – усмехнулся тот из-за длинного стола.

– Мне никто ничего не сказал, – как отрезала, бросила Лиза.

– Так, – прекратил лабораторно-химическую суету директор Центра «Здоровая жизнь». – Никто никого не будет кусать. И никто не будет рожать ни от кого детей. Ни ты, языкатая бестия, ни мы.

– Мы перешли на «ты»? – решила уточнить Лиза, все еще готовая к бою.

– Да, так проще. Тебе нужно просто раздеться, потому что ты, как я понимаю, представляешь собой открытую книгу чудес. Ясно?

Только тут до Лизы стало что-то доходить.

– Вы о татуировках, которыми меня изрисовал ваш так называемый парнокопытный кузен – Кудлатый?

– Кудлатый? – широко улыбнулся Болтун. – Смешно, деточка. Ты и впрямь языкатая особа. Да, красотка, нам и впрямь нужны твои рисунки. Все до одного. Но еще больше нужно то, что между рисунками.

– А что между рисунками?

– А там всякое может быть. В хвосте змеи, в лепестке травинки, в глазу ящерицы. Ну давай, давай, снимай с себя все – до единого лоскутка.

Лиза стала расстегивать кожаную куртку.

– Что вы из меня стриптизершу делаете? Братец ваш рогатый гонял меня голой, всю исцарапал, до крови, теперь вы, два маньяка-вуайериста с ледяными руками, решили меня исследовать!

– Не бухти, – махнул на нее рукой Злыдень. – Как старуха. Не сексуально.

– Кто бы говорил, сексуальные вы наши. Старуху бы не стали догола раздевать или нет? – Лиза уже стягивала стринги. – А, маньяки?

– Если бы на старухе были такие же граффити – стали бы, – кивнул Злыдень.

– Я бы с любого кожу живьем содрал, – заверил ее Болтун, – если бы нужно было прочитать то, что мы сейчас увидим.

– Садисты, – проворчала Лиза.

Она разделась донага, оставив куртку, джинсы и свитерок на стуле.

– Вот она я, – бойко сказала Лиза и провернулась вокруг самой себя. – Нравлюсь?

– О, какая красота! – залился Болтун. – Наш старший кузен всегда был великолепным художником! – Но восхищался он не ее стройным и ладным телом, а тем, что впечаталось в него раз и навсегда. – Что ж, – он нацелился на обнаженное тело своим телефоном, – поехали.

И он стал фотографировать ее с головы до ног и со всех сторон. Заинтригованный Злыдень тоже стал присматриваться ко всем частям тела молодой обнаженной дамы.

– Смотри, я угадал, – кивнул Болтун, – формула в хвосте ящерицы, каково, а?

– Да, и в глазу этой жабы, – указал пальцем на уголок Лизиного тела его умеренно темпераментный брат-близнец.

– А эту жабу было обязательно на меня цеплять? – поинтересовалась Лиза. – Что она обозначает?

– Да ни черта она не обозначает, – ответил Болтун. – Шутка нашего кузена.

– Как это – шутка?! – взъярилась Лиза. – Он на меня эту жабу посадил просто так?!

– Ну да, – поддержал брата Злыдень. – У него чувство юмора такое. Да и скучно ему там, а тут – милашка…

– Ну он и сволочь, – покачала головой Лиза.

– Еще какая, – усмехнулся Болтун. – Ну-ка, а что на этой ягодице? – заинтересованно спросил он.

– А тут, под левой грудью, в копне волос Мары? – подхватил Злыдень. – Смотри, есть! Щелкай! Чуешь, какой это рецепт?

– Ага, – согласился Болтун и раз десять щелкнул аппаратом. – Но я должен разглядеть ягодицу…

– Не хватайте вы меня за зад, – уворачивалась от них Лиза. – И за грудь тоже. Говорю же, у вас руки ледяные, господа покойники. Что за манеры?

– Не вертись! – наконец оборвал ее Болтун. – Ты не квитанция об уплате за жилье, а живое письмо с того света! Терпи! Пока я не сфоткаю все, стой и молчи.

– Звери, – только и процедила в ответ Лиза.

– Все, – минут через пятнадцать сказал Болтун. – Можешь одеваться. Дело сделано.

Лиза, которой надоело светить всеми прелестями перед двумя ненормальными упырями, поспешно оделась.

– А что в этих формулах? – спросила она.

Братья близнецы многозначительно переглянулись.

– Скажем ей? – спросил Злыдень.

– Чуть позже, – ответил Болтун. – Если будет себя вести прилично.

– О-ё-ёй, – нарочито скуксила мордашку Лиза. – Тоже мне – шифровщики. Вот что: у меня дома труп. Его надо вывезти.

– И как у тебя дома появился этот труп? – спросил Злыдень и взглянул на брата.

– Да, девулечка, как у тебя дома оказался труп? – поморщился Болтун.

– Та еще история, – легкомысленно вздохнула Лиза.

– Говори-говори, – ободрил ее Злыдень.

– Короче, та девчонка, которая была в этом прекрасном теле, – она указала на себя, – привела домой парня, ну, потрахаться.

– Ясно, дальше, – кивнул Злыдень.

– Туда, где царствует ваш родственник, ваш парнокопытный кузен, ушла она, а назад вернулась я. Сечете?

– Не дураки – дальше, – поторопил ее Болтун.

– Я вернулась, он лежал на ее кровати. Нагишом. Мне захотелось, ну, вы понимаете?

– Понимаем – дальше, – почти одновременно кивнули оба брата-близнеца.

– Я занялась с ним любовью, но я еще не знала, что с моим телом, как меня разрисует ваш Кудлатый. А парень зажег свет и все увидел, ну и шарахнулся от меня. Перед сном он видел меня одной, а теперь такой вот, как стенка с граффити. «Как? Что? Почему? Откуда?» И так далее. Ну, я ему голову и свернула. Зачем лишние кривотолки? – Она беззаботно пожала плечами. – Что скажете, господа покойники?

В который раз братья-близнецы многозначительно переглянулись.

– Молодец девка, – резюмировал Болтун.

– Далеко пойдет, – кивнул Злыдень.

– Я подгоню фургон, мы все устроим, – сказал первый. – Порежем, порубим, не сами, конечно; есть у нас нетопырь Зорро, тоже из Долины скорби. Взяли его для особо грязных дел. Вот для таких. Выпросили у старшего кузена. Всякое в жизни случается. Да, Злыдень?

– Всякое, – охотно подтвердил тот.

– Спасибо, – улыбнулась им Лиза. – И еще…

– Ты еще кого-нибудь убила? – живо поинтересовался Болтун. – Тогда, деточка, огласи полный список.

– Никого я больше не убила и не собираюсь. Пока. Вы срисовали с меня все эти формулы. Вы с ними что-то будете делать. Ведь так – будете?

– Допустим, – ответил Злыдень.

– Сколько это займет времени?

– С недельку точно займет, – ответил Болтун. – Что скажешь, Семен Прокопович?

– Не меньше.

– А что пока делать мне? – вопросила Лиза.

– Живи и радуйся, – ответил Болтун. – Еще кому-нибудь башку сверни. Шучу я – мокруха только в крайнем случае. Если твоей жизни что-то угрожает. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание – веди себя скромнее. Сегодня квартирку твою почистим, к полуночи вернешься. И живи в свое удовольствие. Да, и уладь дела с теми, кто тебя знал раньше. Уволься с работы, порви знакомства. Прошлое ни к чему. Ну а мы позвоним, когда все будет готово.

– Но что именно – все?

– А вот тогда ты и узнаешь.

– Мы окончательно перешли на «ты»?

– Да, – доброжелательно морщась, кивнул Болтун. – Прочь церемонии. Будем как родные.

– Хорошо, я согласна. Забыла, – встрепенулась она. – Деньги. Мне нужны бабки.

– Сколько тебе надо? – вопросительно кивнул Болтун.

– А сколько дадите?

– Мы что, на базаре? Сколько тебе надо, деточка? Бабки – это наша епархия. Это Богу деньги не нужны, – он снисходительно ткнул пальцем вверх, в потолок лаборатории, – а нам бабки позарез. Помнишь пророческие строки: «люди гибнут за металл»?

– Это из оперы, кажется?

– Из оперы, из оперы. Ария Мефистофеля. Бабки – наша епархия. Надо как-то с ангелами бороться?

– Так сколько дадите?

– Ровно столько, чтобы ты почувствовала себя царицей Савской. Ясно? Первую сумму тебе уже перевели.

– О’кей, – кивнула Лиза.

Болтун почесал щеку и взращенный на ней кудрявый, в рыжину бакенбард.

– Да, забыл сказать, деточка…

Он переглянулся с братом, и тот задумчиво погладил пригоршней сизый подбородок с ямочкой.

– Забыл, забыл, – многозначительно кивнул Злыдень.

– Так вот, – продолжал Болтун, – перед тем, как ты станешь тратить деньги и отдыхать в свое удовольствие, время от времени сворачивая головы доверчивым мужикам, – шучу я, шучу! – он выставил палец вперед, – выполнишь одно очень важное задание. Полученное нами с самого верха… эх, маху дал, – покачал он головой, – с самого, так сказать, низа. Из самого что ни на есть огненного царства. Ну, это как людишки думают в меру своей глупости. Одним словом, есть дело.

– Слушаю, – кивнула Лиза.

– Панкратов Кирилл Евгеньевич.

– Я должна его знать?

– Теперь – да. Фармацевтический король. Глава сети несметного количества аптек. – Болтун пощелкал пальцами. – Неплохо бы его соблазнить и подтянуть к нам.

– Просто необходимо его соблазнить, – поправил брата Злыдень.

– У него есть любовница, но она дура, – продолжал Болтун. – Жопа, титьки, губы – и все. Пустая карта. Мы ее уберем, устроим ей диарею, а тебя на ее место поставим. Покрутишь хвостом, улыбнешься, поддашься натиску короля фармацевтики…

– Хотите подложить меня под него?

– Ну да, а ты что, против? – поднял густые брови Болтун. – Дева, что ли? Есть что терять?

– Да нет, не против, развлекусь. Убью время.

– Главное – не убей фармацевта, мокрушница.

– Постараюсь.

– Скоро состоится один значительный прием в филармонии. Соберутся влиятельные медики и ученые-фармацевты, директора фармацевтических компаний, и я там, разумеется, буду, – посекретничал Болтун. – Почему в филармонии – в конце вечера состоится концерт. Во время фуршета я тебя Панкратову и представлю.

– Нет, пусть лучше сама подъедет к нему, – посоветовал Злыдень. – Так будет естественнее. Непосредственнее и доверительнее. Сам подумай.

– Согласен, – кивнул лукавый пухляк. – Сама к нему подъедешь. Как лицо частное и явно ни с кем не связанное. Платье в обтяжку, попкой туда, попкой сюда, улыбочка на миллион баксов, ну, все как положено, чтобы у мужика слюнки потекли.

– Он так вам нужен? Но зачем? Если не секрет?

– Какие от тебя секреты? Он родной младший брат одного важного министра, который может решить, с каким химическим заводом будет работать его младший братец. В какие аптеки поступит тот или иной товар.

– Но ведь должна пройти апробация лекарства? Его испытание на людях? Настоящие таблетки, пустышки, разве нет?

– Вот ты эту апробацию и проведешь.

– Как это так?

– А мы все тебе расскажем, милая. Когда ты переведешь дух, а мы уберем труп из твоего дома. Тогда позовем и расскажем.

– Ладно.

– Идем, говорунья, я тебя выведу, – нетерпеливо поторопил девушку Злыдень. – А мы с братом займемся делом. Эта неделя будет для нас горячей.

– Еще какой! – выпалил холеный пухляк. – Впереди – великие подвиги! Труд в поте лица. Но зато какой нас ждет результат! Сколько мы ждали этого прорыва, братец?

Прикидывая, тот прищурил один глаз.