Текст книги ""Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Артур Гедеон

Соавторы: Екатерина Насута,Евгений Бергер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 285 (всего у книги 359 страниц)

Глава восьмая
Последняя гастроль

1

Всем театром они ехали на гастроли по городам Европы. Конечным пунктом значилась Венеция, куда Анастасия очень хотела попасть. И тут – такая удача. Из «Невского мадригала» она уволилась, слишком много тяжелых воспоминаний было связано с тем ансамблем. С той незабываемой порой, трагической и романтической одновременно. А по сути – разбившей ей сердце, отнявшей подругу, затем любимого, сделавшей ее саму старше, мудрее и печальнее. Заставлявшей иногда совсем непроизвольно плакать. Это просто накатывало, как штормовая волна. В эти минуты она старалась укрыться ото всех. Спрятаться. У Анастасии, а ей исполнилось двадцать три года, вдруг пробилась широкая седая прядь волос, она была как напоминание о том, что девушка пережила в тот самый день, когда Минотавр навис над ней и уже протянул к ней свою когтистую руку. Эту прядь и еще несколько обычных она выкрасила в золотистый цвет, что придало ее белым от природы волосам особый шарм, всем очень понравилось, ее даже назвали «Златовлаской», но она-то знала, что скрывается за этим якобы спонтанным преображением. После такого рождаешься заново.

Прошло уже много времени с того представления в цирке на Фонтанке, а ее все еще спрашивали любопытные: как она оказалась в том самом месте? Почему не сбежала, как другие, почему оцепенела? Как ей было не страшно усидеть на одном месте, когда к ней подходил тот пылающий монстр, созданный воображением безумного иллюзиониста Кристофера Варшавски, которому отныне запретили въезд в Россию? Ведь он не предупредил администрацию, что увидят зрители, в его контракте не был прописан подобный форс-мажор, и никто не ожидал, что полторы тысячи людей подскочат со своих мест и в ужасе будут думать, куда им укрыться от рожденного из эфира чудовища. Из не существовавшего в реальности Лабиринта, растаявшего в том же самом эфире по щелчку пальцев. Вернее, по мановению волшебной серебряной палочки иллюзиониста. Полусотне людей после этого спектакля понадобилась медицинская помощь и реабилитация, один человек умер от разрыва сердца, и двоих увезли с гипертоническим ударом. Одним словом, наделал бед этот Варшавски в Северной столице России.

И кто были те двое, моложавый крепыш и старик, так быстро исчезнувшие после окончания безумного спектакля? Что связывало с ними Анастасию? Она отвечала: «Меня в те минуты как будто парализовало. Я все видела, все понимала, но с места сдвинуться не могла». И, говоря это, она ничуть не кривила душой. Ее действительно как будто околдовали и заставили сидеть на одном месте. А потом еще явилась та страшная женщина, которая в женском туалете пригрозила ей смертью. Нет, женщина была красива, но смотрела и говорила так, что было ясно: она выполнит свою угрозу во что бы то ни стало. Кто она? Откуда взялась за спиной Анастасии? Почему говорила так, словно все о ней знала? И что ее связывало с Кристофером? Как видно, что-то очень большое. И роковое. И в прошлом, и в настоящем. И только разрыв с иллюзионистом и помог Анастасии выкрутиться из той роковой ситуации. Она спасла жизнь ценой утраченной любви.

Окончив через год консерваторию, Анастасия Суржанская перебралась в Москву, куда ее пригласил режиссер нового молодежного музыкального театра «Омнибус». Оригинальный репертуар сразу пришелся ей по душе, а новая жизнь в театральной труппе захватила девушку в свой водоворот и закрутила что есть силы. Но это ей и было нужно – утопить свою жизнь в работе, в новых постановках, компенсировать свое одиночество и свою потерю творчеством. И надо сказать, ей это удалось.

И вот теперь они ехали через североитальянские города на поезде в составе этого самого «Омнибуса». Их пригласило одно благотворительное общество, коих по Европе было разбросано немало, и эти сердобольные господа просто не знали, на какие благие дела им еще потратить деньги. Анастасия с ее серебряным голоском быстро стала звездой «Омнибуса», и ей достались все положительные героини со своими партиями. И артистизма ей было не занимать, потому что в детстве она играла в театральной студии. Они везли семь музыкальных пьес, но гвоздем их репертуара стала трагикомедия «Две жены Адама, или Месть примадонны». Это была фантазия на тему событий, развернувшихся в пределах райского сада, а начиналось все еще с того момента, когда Ева там не появилась и в жены Адаму досталась слепленная из той же глины, как и он сам, Лилит. Как известно, в традиционном изложении Библии первая жена не упоминается, но преданием о ней полнились всевозможные апокрифы. Как будто кто-то взял и специально убрал из истории человечества эту самую Лилит, выдернул ее с корнем, но споры рассыпались везде, и ростки пошли по всему искусству и литературе.

И как иначе, превратившись в богиню и став для всех демоном, Лилит бросала вызов всему привычному, традиционному, уравновешенному в мире. Она завладела миром страстей и управляла им на свое усмотрение, как полновластная королева ночи.

Мюзикл о женах Адама шел на ура. Поучительная фантасмагория. Притча-буфф. И насколько благодарной явилась тема! Насколько неисчерпаемым был конфликт! Один мужчина и две женщины. Два сердца, два характера, две души. Два женского подхода к тому, как завладеть мужчиной. Одна – гордячка и скандалистка, всем недовольная чувственная бунтарка, другая – покладистая и отзывчивая, само небесное создание, чистый ангел.

Роль первой жены Адама досталась актрисе Карине Смоляковой. Она окончила ГИТИС, годик поиграла на незначительных ролях в хорошем столичном театре, успела сняться в одном художественном фильме, в небольшом эпизоде, и в нескольких клипах. В одном из них она блистательно сыграла певичку из воровского кабака двадцатых годов времен НЭПа. Причем пела она сама роскошным голоском с хрипотцой, с чувственным надрывом. Режиссер «Омнибуса» увидел ее, влюбился в хулиганский типаж, нашел молодую актрису в Москве, приехал к ней домой и предложил настоящую большую театральную роль. Он сказал: «Карина, вам придется год за годом играть в больших театрах на третьих ролях, потом на вторых, пока опытные актрисы не состарятся и не откроют вам дорогу по естественным причинам. Тем более в вашем театре, где режиссер женщина, вам не удастся закрутить роман с тем, от кого все зависит. А у меня вы станете звездой уже в течение года. И у меня вы сможете раскрыть свой талант певицы, что тоже немаловажно. Потому что вы рождены для мюзикла». И находчивая, смелая и практичная девушка Карина согласилась. Возможность петь на сцене прельстила ее особенно. Она согласилась и не пожалела. Карина играла в молодежном театре «Омнибус» практически все самые яркие роли антигероинь или героинь-антагонисток. И первым мюзиклом была «Снежная королева», где Анастасия Суржанская играла Герду, а Карина Смолякова – Маленькую разбойницу, девочку-бандитку, образ которой под режиссерским руководством она довела практически до совершенства, и ее все по этой роли и запомнили. Да и в личной жизни она давала фору многим. Карина была из тех молодых женщин, кто влюблял в себя, ломал, мучил, бросал и тут же находил новую жертву. Одним словом, с Анастасией они были полной противоположностью и в жизни, и на сцене, и даже внешне. Карина была темноволосой, с длинным каре, черноокой, причем с глазами жестокой пересмешницы, лукавыми и блестящими, любила темные брюки и черные джемпера с высоким воротником. Просто писаная злодейка, женщина-вамп, истребительница мужчин, и все тут.

Уже не в первый раз девушкам выпадало ехать в одном купе, чтобы хорошенько поработать каждой над своей ролью, но в связке с партнером. А связка их в мюзикле «Две жены Адама, или Месть примадонны» была такой, что от обеих девушек, от их диалогов, взглядов и жестов, можно было заряжаться током. Что все их коллеги и делали, а потом это удовольствие доставалось и требовательным зрителям.

– Настен, – вкрадчиво проговорила Карина.

Она сидела, откинувшись на спинку своего диванчика. Вагон немного покачивало – они проезжали по очередной горной дороге, на повороте впереди был виден арочный мост.

– Аюшки, – откликнулась ее коллега.

Суржанская листала записную книжку с заметками по своей роли.

– А ты сама веришь, что Лилит существовала?

Анастасия пожала плечами:

– Не знаю. А ты веришь, что существовал Зевс?

– Почему именно Зевс?

– Ну так, к примеру. Или Геракл?

– Или Тесей? – хитро улыбнулась Карина.

Земля полнилась слухами, а интернет – записями с того спектакля двухгодичной давности в цирке на Фонтанке.

Анастасия улыбнулась:

– Я верю, что одна голограмма могла убить другую голограмму. Потому что обеими управлял один человек – гениальный иллюзионист.

– Я тебя раньше не спрашивала. Не хотела показаться наглой…

– Ну, спрашивай теперь.

– Это правда, что вы были любовниками?

Анастасия Суржанская смотрела в ее глаза и не отвечала.

– Так правда или нет?

– С чего ты взяла?

Теперь не ответила Карина. Но спросила вновь:

– И после того представления вы разбежались? Или это только слухи и сплетни?

– А я вот не скажу.

– Значит, правда? И ты упустила такого мужчину?

Суржанская отложила записную книжку.

– А если все было иначе? Если он попросил стать его подсадной уткой? Если пообещал, что со мной ничего не случится? А потом напугал всех и меня в том числе настолько, что я поседела?

– Как это так?

– А вот так. Почему, ты думаешь, я покрасила пряди в золотой цвет? Потому что одна из них седая.

– Не верю, – покачала головой Карина.

– Последний раз красилась неделю назад, думаю, корни уже появились. – Она прихватила волос. – Вот эта прядь. – Она нагнула голову к подруге. – Смотри.

Та разгребла ее русые волосы, пригляделась.

– А ведь и правда корни уже видно. Седые…

– А я о чем? А теперь подумай, что я должна была пережить, чтобы со мной случилось такое?

– Да, девочка, – задумалась Карина. – Ну ты даешь…

– Ага, даю, – согласилась Анастасия.

– И ты его не простила?

– Не-а. Я думала, у меня сердце разорвется, когда тот Минотавр пошел на меня.

– Но как он мог допустить, чтобы такое случилось с тобой?

Анастасия пожала плечами:

– Мне передали, что он потерял контроль над собственными образами.

Карина даже подалась вперед:

– И они вырвались на свободу?

– Ну да.

– Так, значит, в этом и впрямь было какое-то волшебство?

Поезд вылетел на высокий арочный мост, под которым, в ущелье, текла очередная итальянская речушка.

– Он показывал мне разные чудеса, но я так и не смогла понять, где игра, а где правда.

– Значит, он все-таки был волшебником, – мечтательно произнесла Карина.

– Очень может быть. Но я больше не хочу говорить о нем. Что было, то было. В Лилит я не верю. – Анастасия первой вернулась к озвученной теме. – Я даже не знаю, была ли Ева…

– А вот я верю в Лилит, – уверенно кивнула Карина. – И знаешь почему?

– Ну и почему?

– Она говорит со мной.

– Как это так?

– Как-то ночью я услышала зов. В полусне.

– И как тебя звали?

– По имени.

– Тебе приснилось.

– Я вначале тоже так подумала. Но потом это повторилось.

– Говорят, так сходят с ума.

– Ну, мы же актеры – все немного сумасшедшие. Только сумасшествие это со знаком плюс.

– Есть еще вариант, что ты сама себе это внушила.

– Есть, но не подходит. Она напомнила мне одну историю из детства, которую я совсем забыла. Ко мне подошла красивая женщина и сказала: ты вырастешь и станешь моей жрицей.

– Правда?

– Ага. И теперь она сказала: ты выросла, пора становиться той, кем тебе предначертано быть.

– И как она выглядела, ты тоже вспомнила?

– Ага, – кивнула Карина. – Рыжеволосая и зеленоглазая.

– Правда?

– Да правда, правда.

Суржанская сразу вспомнила ту женщину, что стояла у нее за спиной в туалете в цирке – зеленоглазую и рыжеволосую. Злую, опасную…

– И что потом?

– Я поняла, что не придумала ее себе. Что она была на самом деле. Она сказала: сделай дома алтарь и посвяти его мне.

– И что ты?

– Сделала. В шкафу. А потом стала собирать изображения Лилит. Их сотни, если не тысячи. И почти все они именно такие, на них она рыжеволосая с зелеными глазами. Но есть и другие, где богиня Лилит с драконьим хвостом и когтистыми лапами. Такой она якобы стала после того, как ушла от Адама жить в страну демонов, а потом Бог ее проклял и изуродовал. Все как в нашей пьесе.

– И ты веришь в это?

– Я знаю одно: она – моя богиня. Я – ее жрица.

– На алтаре приносят жертвы.

– Верно! Она так и сказала: однажды ты принесешь мне жертву.

– И какую, интересно?

– Понятия не имею, – рассмеялась Карина. – Надеюсь, это будет что-нибудь в разумных пределах? Не потребует же она от меня поджечь супермаркет, к примеру?

– Не знаю, не знаю. С такими играми далеко можно зайти…

– Еще дальше, чем зашел твой Варшавски?

Анастасия задумалась: дальше, чем зашел Кристофер, заходить было уже некуда.

Карина взяла из сумки банку пива, громко открыла и сделала глоток.

– А вдруг это не игра? А, Настен? Я про мою богиню. Вдруг все так и есть на самом деле?

– Не верю.

Но ее норовистая коллега не унималась:

– Ты ведь знаешь, по преданию, богиня Лилит славилась тем, что выкрадывала из семей новорожденных детишек?

Анастасия рассмеялась:

– Будем надеяться, что до этого не дойдет.

– Будем, – кивнула Карина. – И все-таки почему она выбрала именно меня? Еще тогда, в детстве?

– Твоя фактура ей подсказала. И блестящие глазенки-вишенки, – рассмеялась Суржанская. – Я видела твои фотки в детстве – прелесть. Ладно, давай мне тоже пиво. Отметим наши откровения, подруга.

2

Долгополов и Крымов сидели в открытом кафе недалеко от Дворца дожей, пили урывками кофе и смотрели в театральные бинокли на воды Большой лагуны. Лодки и прогулочные катера их не интересовали. Весеннее солнце чудесно пригревало, сверкающее золото было рассыпано по всей глади лагуны. Чудесный прохладный бриз шел от большой воды.

Детективы пристально следили за большими катерами, которые сейчас направлялись в районы Центральной Венеции.

– Катер этого сумасброда мы не должны пропустить, – уверенно сказал Антон Антонович. – Он с огромным синим альбатросом на белом носу.

– С какой стороны, напомните?

– С правой. Так что как раз будет с нашей.

– А как называется?

– «Совершенство». Вы что, меня проверяете? – оторвав бинокль от глаз, спросил Долгополов.

– Вы за время нашей поездки два раза перепутали поезда, – пожал плечами Крымов. – И один раз аж целый городок. Это о чем-то говорит.

– И о чем же, интересно?

– Стареете, Профессор.

– Одно дело – перепутать номера поездов и какой-то там итальянский городишко, типа Портофино, и совсем другое дело – не заметить здоровенную птицу. Синюю на белом.

– Молчу, молчу, – даже поднял руку Крымов.

– Вот и молчите, – сказал Долгополов и вновь ушел в слежку.

– Как все удачно сложилось, – сделал глоток кофе детектив помоложе. – Все это время он не упускал ее из виду. Он основал благотворительный фонд «Согласие», пригласил театр «Омнибус» поучаствовать в конкурсе, дал им выиграть и выделил грант театру на большое турне по Европе. – Крымов вновь приставил бинокль к глазам. – Это значит только одно, что забывать ее он не собирается, что терпеть сил у него больше нет и он затеял тайную игру.

– Да, у него большие планы! – гневно процедил Антон Антонович. – Как угробить себя и свою девчонку. Но в первую очередь ее. Потому что для Лилит не составит большого труда засечь их передвижения по планете Земля. – Глядя на младшего детектива, сейчас смотрящего в бинокль, Долгополов сделал глоток кофе. – Она тысячи лет этим занимается – отслеживает! А потом настигает и мстит. Попросту убивает.

– Когда он должен тут появиться?

– Опять проверяете?

– Просто спрашиваю.

– В полдень.

– Я вижу его катер.

– Что? – встрепенулся Антон Антонович.

– Ваши информаторы из Наземной канцелярии, как всегда, оказались правы. Вижу большой белый катер с альбатросом на правом борту.

Но бодрый старик уже схватился за свой бинокль:

– Где? Где?

– Вон там, слева, приближается к Гранд-каналу.

– Да, это он! Сейчас его дорогой катерок войдет в Гранд-канал и проследует предположительно до гостиницы «Марко Поло», что рядом с мостом Риальто, как мне опять же сообщили. И недалеко от этого же моста находится «Театр Гольдони». Все на одном пятачке! Трагедия на мизинце у Всевышнего. Нет, на самом ноготке!

– Не каркайте вы.

– А что тут не каркать? Правду говорю.

Когда большой белый катер вошел из лагуны в Гранд-канал, два детектива, махнув остатки кофе, встали и направились к пристани. Тут их послушно ждал заранее нанятый гондольер на своей моторной лодке.

– Таксист покорно ждет, – констатировал Крымов.

– Ну так работа оплачена за весь день. Вон, нас увидел и просиял!

Они подошли к каменному краю причала, за которым плескалась изумрудно-синяя вода. Взошли на борт, а вернее сказать, спустились в лодку. Долгополов что-то быстро сказал по-итальянски и плюхнулся на сиденье, Крымов опустился рядом. Мотор взревел, и лодка, набирая скорость, полетела по Гранд-каналу вглубь Венеции.

Долгополов решил пояснить:

– Я сказал, чтобы он следовал за тем белым красавчиком с синей птицей на борту.

– В общих чертах я понял, – откликнулся Крымов. – Вы так и сказали: с «синей птицей»?

– Да, а что? А-а, – сразу догадался и без ответа Долгополов. – Я понял. Так-так. И теперь я понял, почему у него на белой лодке этот синий альбатрос. Легендарная «Птица счастья».

– Именно так.

– Да он романтик!

– Еще какой.

– Но я не разрыдаюсь, Андрей Петрович. Его романтика уже подвела их к роковой черте. И девчонка уже успела переступить ее. Тогда, в Петербурге. Так что давайте же в этот раз не допустим его очередного безумства.

– Попытаемся, – уверенно сказал Крымов.

Лодка высадила их в двухстах метрах от знаменитого моста-дворца Риальто, соединяющего районы Сан-Марко и Сан-Поло, недалеко от белоснежного катера с синим альбатросом на борту.

Пассажир катера «Совершенство» вышагивал в белоснежном костюме, вскидывая легко трость. За ним топал матрос в двумя чемоданами.

– Трость небось тоже волшебная, – усмехнулся Долгополов.

– Даже не сомневаюсь в этом, – откликнулся Крымов.

Кристофер Варшавски только что отпустил швейцара, и в дверь снова постучали. На этот раз стук был хитрым, как замысловатый рисунок азбуки Морзе, он как будто говорил: «Я пришел с особыми новостями, ты ждал их, открывай, дружище!»

Он открыл дверь и даже отступил.

– Вы?! – воскликнул иллюзионист.

– А что, не ждали? – усмехнулся коротышка-старикан с белыми пушистыми волосами и бакенбардами. – Думали, мы забыли про вас? И зря, если так.

Рядом с ним стоял тот коренастый спортсмен, от которого два года назад он, Варшавски, услышал прощальную справедливую отповедь. Ангел-разлучник, как он назвал его про себя.

– Привет, – кивнул ему детектив. – Как житуха? В благотворительных заботах?

– Добрый день, – сказал Варшавски, – если он и впрямь может быть добрым после такого явления.

– Решили в театральные меценаты податься? – перехватил инициативу бодрый старик. – Ладно, в ногах правды нет, пропустите нас, – повелительно сказал он. – Вот сейчас мы поговорим и поймем, будет этот день для всех нас добрым или нет.

– Но как вы узнали, где я как благотворитель?

– За дураков нас держите? – усмехнулся Долгополов. – Для нас это невелика задача.

Крымов пропустил Антона Антоновича вперед, сам переступил порог и закрыл за собой дверь.

– Где будем говорить? – спросил Долгополов.

– А мы будем говорить?

– Да, обязательно.

– Прошу вас, проходите и садитесь на диван. Я сам еще не успел осмотреться. Я сяду в кресло.

Прямо под окном, открытым настежь, послышались песня гондольера и всплеск воды под веслом. Что-то весело тараторили и смеялись туристы.

– Загляните для начала в бар, – предложил хозяину номера Антон Антонович, плюхаясь на диван. – Я бы не отказался от ста граммов вискарика с долькой лайма. На худший случай с шоколадкой. А вы, Андрей Петрович?

– С удовольствием, если хозяин нам предложит.

– Он нам предложит, можете не сомневаться, ведь мы пришли в очередной раз спасать его шкуру.

– Как грубо, – с усмешкой заметил Варшавски, поставил на стол три стограммовых бутылочки виски и три бокала.

– Три пипетки? – заметил Антон Антонович. – Чудно.

Варшавски отошел к бару, вернулся и положил рядом с каждой «пипеткой» по небольшой шоколадке.

– Этого будет достаточно?

– Как разговор пойдет, – презрительно сказал бодрый старик. – Но не думаю.

Варшавски приземлился в кресло. Каждый откупорил свою бутылочку, перелил напиток в бокал. Когда все молча выпили, Долгополов произнес:

– Не я ли помог вам выпутаться из той передряги и не сесть в российскую тюрьму? – спросил напрямую Долгополов.

– Вы.

– Значит, если следовать логике, я на вашей стороне? – Он буквально задавал наводящие вопросы.

– Несомненно.

– Тогда скажите, какого черта вы делаете? Специально открыли благотворительный фонд «Согласие», специально хитростью выделили театру «Омнибус» большой грант и пригласили посетить Европу со спектаклями. И все ради того, чтобы сломать жизнь Анастасии Суржанской? Или просто похоронить ее?

– Я люблю ее, – сказал Варшавски. – Я жить без нее не могу.

– И поэтому ее нужно убить? Так, получается?

– Я что-нибудь придумаю. Мы с ней что-нибудь придумаем.

– Она ведь пока ничего не знает о том, кто ее вытащил за границу, не так ли?

– Ничего, – покачал головой Варшавски.

– Я так и думал, – кивнул Антон Антонович. – А то, может быть, у нее ума хватило бы не поехать, а? У вас, как я посмотрю, с умом проблема.

– Не хамите мне. Я же сказал: я люблю ее.

– Вы же в прошлой жизни были великим соблазнителем и вдруг так сдулись? – Долгополов перехватил взгляд спутника, и Варшавски понял, что эти двое точно знают намного больше, чем выдают. – До одной женщины? Что это такое в самом деле?

– Я – это я в этой жизни. Это во-первых, а во-вторых, я и в той жизни, как и в прошлой, любил и потерял ее. Я ждал с ней встречи два с половиной века. Что скажете на это?

– Скажу, что я хорошо знаю вашу историю. Нам пришлось совершить путешествие в «Проклятую библиотеку», чтобы получше изучить биографию двух печальных влюбленных.

– То, что вы непростой человек, я понял сразу, еще там, в цирке. И в то, что вы можете совершать такие путешествия, верю.

– Да, могу, только от другого ведомства, уважаемый господин Варшавски.

– И это я понял тоже. Но и я там был, в той библиотеке.

– Не сомневаюсь. Лилит приводила?

– Разумеется.

– Принесите еще по пипетке, будьте так любезны. А то с вашим европейским хлебосольством ни в одном глазу.

Иллюзионист покорно принес еще три бутылочки. Гости свинтили крышки и вылили содержимое в бокалы. Выпили. Долгополов забросил в злой рот шоколадку.

И только потом с великим нетерпением поморщился:

– Она не отпустит вас, Варшавски, никогда не отпустит. Вы ее собственность.

– Это она так думает.

– Но ей этого достаточно. Она же вас сделала, слепила, сочинила. Научила вас всему! Устроила вам турне по временам. Она ваша хозяйка. А вы знаете, что делают разгневанные хозяева со своими отбившимися от рук животными? Которые искусали их?

– Я не животное.

– Правда?! – Пышные седые волосы маленького старика аж взлетели вверх. – Для нее?! Еще какое животное! Так вот, господин иллюзионист, отбившихся от рук животных усыпляют. Понимаете? Их усыпляют, Варшавски! Вот и вас она найдет возможность усыпить. Но вначале заставит помучиться, потому что вы будете страдать из-за того, что потеряли свою любимую. Что стали причиной ее смерти. Вначале она отнимет у вас ее и только потом уже разделается с вами. – Старик сделал хороший глоток виски. – Скажите честно, вы серьезно не придумали путей отхода?

– Если честно, пока нет.

– Такой талантливый человек, и такое неблагоразумие, – сокрушенно покачал головой Антон Антонович. – Что скажете, Андрей Петрович?

Крымов пожал плечами:

– Господин Варшавски любит девушку, она любит его. Этого не изменить. Рано или поздно они должны были, поддавшись притяжению, двинуться навстречу друг другу. Думаю, Лилит знала об этом и только ждала этого часа. Как охотник на уток в камышах. Уверен, что она уже где-то рядом и выйдет на сцену ровно тогда, когда ей будет нужно.

– Уедете? Прямо сегодня, сейчас? – в лоб спросил Долгополов. – Оставите девушку в покое?

– Не уеду и не оставлю.

Старик кивнул:

– Может, вы и другой человек, но эгоизма хоть отбавляй и у этого.

– Я что-нибудь придумаю.

– С Лилит? Ну да, конечно. Мы вас предупредили, – хлопнул по стариковским коленям Антон Антонович. – Теперь думайте и решайте сами. Еще не поздно сесть на ваш прекрасный белый корабль с синим тетеревом.

– Это альбатрос, – поправил его иллюзионист.

– Да знаю, знаю, это я так шучу. Так вот, пока вы не явились пред очи Анастасии Суржанской, еще не поздно сесть на ваш прекрасный белый корабль с альбатросом и дать деру. – Крякнув, он встал с кресла. – И все будут живы, на что я очень надеюсь. В ином случае – греческая трагедия вам обеспечена. Да, и еще…

– Что?

– Сегодня, конечно, на спектакле вы будете? Там про Эдемский сад. Недаром же вы поселились рядом с «Театром Гольдони»?

– Конечно, буду.

– Инкогнито? – усмехнулся Антон Антонович.

– Разумеется.

– Но только до конца спектакля?

– Как пойдет.

Бодрый старик с пышной полупрозрачной седой шевелюрой и бакенбардами покачал головой:

– Мне кажется, что вы нас водите за нос. Вы придумали какой-то путь отхода. Но он окажется ловушкой. Вот в чем все дело.

На это Варшавски ему не ответил. Но спросил:

– Вы тоже сегодня будете в театре?

– Разумеется. Я же театрал. Ни одной премьеры в Европе не пропускаю. Ладно, Крымов, пошли.

Они шли по этажу гостиницы «Марко Поло» в разочаровании и с недобрыми предчувствиями.

– Вы были убедительны, Антон Антонович, – заметил Крымов. – В каждом своем слове.

– Надеюсь на это, – кивнул старик. – Но мы вторглись на территорию любви, а там все идет по своему плану. Вернее, без какого-либо плана! Там обычные правила не работают. Нет закона притяжения, и Солнце покорно вращается вокруг Земли, а та крутится вокруг двух влюбленных, цветет и пахнет, как земляничная поляна. Идемте обедать, Андрей Петрович, и дождемся вечера. Не терпится посмотреть на двух жен Адама, одну из которых мы с вами знаем так хорошо.

3

Роскошный интерьер «Муниципального театра Карло Гольдони», так он именовался официально, представлял собой классический образец европейского театра восемнадцатого века, когда люди жизни не мыслили без ярких представлений, уморительных комедий и душераздирающих драм. Едва только приехав, Анастасия и Карина выбежали на эту сцену, а когда для них включили софиты, девушки замерли от восторга. Четырехъярусный театр уходил не столько в ширину и глубину, сколько в высоту. Так им показалось. Они как будто оказались на дне ярко освещенного колодца. Четыре этажа лож окружали сцену, и чтобы увидеть самую верхнюю ложу слева или справа, лица своих зрителей, нужно было еще как задрать голову. Но они, артисты, сейчас были перед будущими зрителями как на ладони. От купола театра до уровня второго этажа спускалась гигантская люстра, похожая на хрустальную медузу. Вот в такой старинный европейский театр и попал «Омнибус».

Чем еще был хорош «Театр Гольдони», он предоставлял площадку и классическим пьесам, и самым современным, и даже спектаклям для детей. Одним словом, более классического обликом и демократического по духу театра в Венеции просто не существовало.

– Нам повезло, – оглядевшись со сцены, воодушевленно прошептала Анастасия в светлом парусиновом комбинезоне, сунув руки в карманы. – Как же нам повезло, Каринка.

– Да, посмотреть бы еще на этого таинственного благотворителя, – кивнула спортивная брюнетка в джинсах и кожаной куртке. – Я бы его как-нибудь отблагодарила. Ну, если он симпатичный, конечно. И очень богатый. Этакий плейбой лет сорока, с легкой сединой на висках. Что скажешь?

– Скажу: размечталась.

Девушки переглянулись и рассмеялись. Только Анастасия еще и вспыхнула румянцем.

– Чего смеемся? – подходя к ним сзади, спросил молодой человек в джинсах и синем джемпере. – В чем прикол? Хочу поржать с вами.

Это был Гарик Разин – их Адам. Девушки взяли его под руки с обеих сторон. Он был высоким стройным блондином, этаким голубоглазым красавчиком, веселым и остроумным, на котором природа точно не отдохнула, а очень даже расстаралась, и сам Господь Бог мог быть доволен таким потомком Адама. А как за ним бегали поклонницы! Он даже при всем желании не смог бы справиться со всеми. К счастью, Гарик вдохновенно служил музам и мечтал, как и большинство молодых театральных актеров, о кино.

– Ну что, Гарик, ты готов? – спросила Анастасия. – Через три дня нам тут показывать чудеса.

– Гарик, между прочим, готов всегда. – Он по очереди чмокнул в щеку обеих девушек. – И для театра, и для спорта, и для любви.

– Ой-ой, – усмехнулась черноглазая Карина.

– И какой пафос, – подхватила Анастасия.

– А вы, мои птички, готовы?

– Сегодня на репетиции и увидим, – кивнула Карина. – Будешь сидеть на стуле тюфяк тюфяком и подыхать от безделья, а я стану тебя мучить почем зря.

– И как они жили без секса? – риторически заметил Гарик. – Адам и Лилит? Ясно, почему она его со свету сживала, а он все время зевал.

– Точно, – согласилась Карина Смолякова. – Нашей Еве повезло куда больше. И понятно, почему Лилит свалила от него к демонам. Трахаться до упаду. Что скажешь, Гарик?

– Скажу, что правильно сделала.

– Только вернулась она оттуда со змеиным хвостом и когтистыми лапами, – заметила в свою очередь Анастасия. – С кем поведешься, от того и наберешься. Они ее там всему научили. В конечном итоге и Адам достался другой, и с демонами не вышло. Так и отправилась гулять по миру получеловеком-полузмеей. Как гласит легенда, Бог ее проклял за измену, и поделом ей.

Карина показала подруге язык:

– Вот тебе, правильная Ева.

Они говорили и смеялись и, конечно, не заметили, как на четвертом ярусе театра, слева, почти над сценой, появилась женщина. Она была в синем брючном костюме, в косынке, в больших темных очках. Слушая молодых людей, она улыбалась. Но весело ей точно не было. Такие улыбки предвосхищают плохие события, а порой и самые настоящие трагедии. Слушая Анастасию, она кивала, и лицо ее каменело все сильнее.

– У меня такое ощущение, что за нами следят, – вдруг сказала Анастасия.

– Разумеется, демоны, – усмехнулась Карина.

У края сцены стоял один-единственный стул. Как раз для их самого первого диалога, задающего тон и конфликт. Карина принесла его и поставила на середину сцены, обошла и похлопала по спинке:

– Гарик, садись.

Молодой актер послушно сел.

– Ну?

Она положила ему руки на плечи.

– Так мы играем?

– А ты как думаешь?

– Ладно.

– Ну что, Адам, сегодня будем делать? – спросила она.