Текст книги ""Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Артур Гедеон

Соавторы: Екатерина Насута,Евгений Бергер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 359 страниц)

В её словах был резон.

– Хорошая идея. Не знал, что ты такая… ну, умная… тоже.

– Спасибо, – Светка сунула руку в карман и вытащила кусок хлеба. – Во. Из столовки… идём? Слушай, а как козлов зовут?

– Понятия не имею. Я с ними не знакомился.

– Не, я не в том смысле. Вот цыплят – цып-цып-цып. Кошек – кис-кис. А козлов как?

– Не знаю… не задумывался. Коза-коза?

Прозвучало по-дурацки.

И Светка рассмеялась. А Петьке подумалось, что, может, знакомства не выйдет и козлы сбегут. С одной стороны, конечно, фигово, без жертвы силы не будет. Но с другой… как-то вот… резать же придётся.

А как?

Глава 5
Где речь идет о сложностях рабовладения, экономической целесообразности и возможности взаимозачетов исполняемого супружеского долга

Глава 5 Где речь идёт о сложностях рабовладения, экономической целесообразности и возможности взаимозачётов исполняемого супружеского долга

Двадцать лет боги мешали Одиссею вернуться домой из-под стен Трои. Во всяком случае, так он объяснял жене.

О мифотворчестве.

– Могу ли я, хочу ли я… – Данила нервничал. – Магнолия…

В голове крутилась чушь всякая. К примеру, демон.

Вот демон – это… это ж демон.

Должен быть.

Рога там. Сила. Боевое безумие и ярость неукротимая. Огонь из пасти, дубина в кулаке. А этот? Данила чувствовал себя обманутым. Ну и разочарованным. И ещё растерянным, потому как ситуация получалась столь же дурацкая, сколь и безвыходная.

– Знаешь, – в уже привычном автобусике демон сам к Даниле подсел и сказал шёпотом. – Я вот подумал, что твой договор допускает добровольный отказ от прав и привилегий…

– Ну уж нет.

Тараканову этому хлыщу Данила уступать не собирался.

– Я не настаиваю…

Не хватало.

– Однако хочу предупредить, что при заключении магических договоров разрыв оных как правило приводит к возвращению субъектов в изначальное состояние.

– А по-человечески ты говорить можешь?

– Мне казалось, что я досконально изучил русский язык.

– Изучил. Просто… ну вот субъекты, состояние… это ж мозг закипает!

– Это эвфемизм? – демон глядел столь серьёзно, что закралось подозрение: а не издевается ли он. – В буквальном смысле закипание мозгового вещества…

– Стоп, – Данила вытянул руки. – Давай к договору. То есть, если мы с Таракановой не поженимся, то… что? К изначальному состоянию – это как?

– Согласно подпункту седьмому третьего пункта взаимных обязательств договора, заключённого между твоим отцом и старшей ведьмой рода, ты получил дар силы, – издевался демон или нет, но терпение он показывал нечеловеческое. Отец уже трижды обозвал бы Данилу идиотом и четырежды переиначил всё, что было сказано до того. – А твой отец, помимо приданого, выплаченного авансом, дар торговой удачи.

– Ага. И если мы не поженимся, я останусь без огня, а он – без удачи?

– Именно. Как показывает практика, более того возможен откат.

– А зачем ты мне это рассказываешь?

Автобус, за рулём которого привычно устроился дядя Женя, тряхнуло, и демон подпрыгнул и слегка побледнел.

– Укачивает?

– Н-немного.

– Не ездил раньше на автобусах?

– Не доводилось.

– Мне вот тоже не доводилось. У меня раньше своя тачка была… на, – Данила вытащил из кармана анисовую карамельку. – Держи. Помогает.

– Спасибо.

Всё-таки с демонами как-то иначе надо. Там, одолеть, превозмочь или в целом низвергнуть. А Данила карамельками. И не с надеждою, что подавится.

– А меня раньше рабы носили, – карамельку демон развернул и понюхал.

– У тебя рабы были?

– Да. Пока реформы не начал. Отец настаивал. Говорю же, он весьма консервативен в некоторых моментах. Считает, что ничто так не подчёркивает высокий статус, как дюжина хороших рабов. А на самом деле это совершенно нерентабельно! Вот смотри. Сначала найди этого раба. Сейчас времена иные, легальные рынки в большинстве ветвей закрыты. Соответственно, остались подпольные. А там что?

– Не знаю. Никогда не бывал на рынке рабов.

– Если хочешь, могу показать каталоги.

– И каталоги есть⁈

– Эту часть прогресса отец одобрил, – демон сунул карамельку за щёку. – В каталогах не только изображения, но и краткое описание. И никто тебя за руки не хватает, требуя пощупать упругую грудь…

– Ну… как-то… – Данила даже не нашёлся с ответом.

– Или вот ещё постоянно пихают, чтоб в рот заглянул. В смысле рабу. А это негигиенично, лезть кому-то в рот! К тому же если раб дикий, то и укусить может. А в каталоге и карта прививок, и медицинская, и родословная… хотя всё равно большей частью поддельная.

Демон вздохнул и повернулся к окошку.

– И стоят… сейчас чуть ли не по весу золотом. Потом содержи его. Следи, чтобы питались нормально. Выгуливай, точнее обеспечивай умеренную физическую активность. Обеспечивай жильём и одеждой, причем не лишь бы какими. А то пожалуются в Комиссию по правам разумных веществ. А с них станется обвинить в жестоком обращении с рабами.

– Охренеть, – честно сказал Данила.

– Именно. Главное, сделать-то ничего не сделают, но шуму будет. И на репутации отразится. А при выходе на новые рынки сбыта важно сохранить репутацию. В итоге там за год приличная статья расходов получается. Вот я её и сократил.

– Как? – подумалось нехорошее.

– Обыкновенно. Сперва хотел отпустить на свободу, но едва бунт не подняли. Пришлось дарить. Как подарки – отлично. Породистый здоровый раб – это достойно и вполне в духе традиций.

Ну да.

Наверное.

Данила даже представил, как отправляет матушке на день рожденья не букет с курьером, а молодого породистого раба. Со всеми документами в зубах. Ну и букетом, конечно. Совсем без цветов неудобно.

Данила головой затряс, спешно избавляясь от видения.

– А вместо рабов нанял четверку демонов на посменную работу. Они и бегают быстрее, и крепче, и на рабочих все эти нормы не распространяются.

– На рабочих, – мрачно произнесла Ульяна, – и здесь особо нормы распространяются.

– Свободный человек сам способен выбрать условия своей жизни, – демон поднял палец и добавил: – На деле если, то сейчас многие стараются как-то обойти этот момент. Если подумать, то рабы для чего нужны?

– Не знаю. Как-то вот у нас тут не распространено.

– Сейчас скорее это элемент статуса. Плюс важная составляющая традиционных выходов, когда впереди глашатай идёт, за ним – охрана, девы, посыпающие путь лепестками, паланкин на плечах невольников…

– И ты в паланкине возлежишь.

– Именно, – его передёрнуло. – Ты когда-нибудь пробовал возлежать несколько часов кряду с одинаково величественным видом? Крутиться нельзя. Ёрзать нельзя. Ничего нельзя. А вокруг все суетятся. Лепестки падают. Поэты опять же с музыкантами.

– А они зачем?

– Чтобы читать оды, прославляющие мою мудрость, силу и в целом великолепие.

– Тогда да…

Демон скривился.

– Когда прославляют одновременно и в три горла, каждый на свой лад, получается не особо, а музыка отдельно… оно впечатляет, но как-то лучше со стороны, чем над ухом. Главное, смысл в том, что процессия неспешна, великолепна и народ имеет возможность полюбоваться на власть. И увериться, что их повелитель – лучше всех других повелителей.

Данила крепко задумался.

– Только выходы эти раз в полгода, а рабов с поэтами кормить надо постоянно.

– А аниматоров нанимать не пробовал?

– Кого?

– Специальная контора, которая организует всякие там праздники. Хочешь – день рождения, хочешь – свадьбу или там похороны. Думаю, вполне и с торжественными выходами справятся. Наймут людей. Нарядят там сыграть. Если заплатишь, то и стихи проорут речёвкой, в три горла, но одни.

– Это, – демон чуть наморщился. – Это… интересное предложение. Его следует рассмотреть. Организовать прокат рабов…

– Не рабов! Боюсь, в рабы никто идти не захочет…

– Если вахтой, то почему бы и нет, – подала голос Тараканова. – Но с чётко прописанным трудовым договором и в принципе, господа, вам не кажется, что вас слегка заносит? Нас.

Автобус снова тряхнуло, что избавило от необходимости отвечать.

– Так, – дядя Женя обернулся. – Господа рабовладельцы, тут дорогу перекрыли, документы проверяют.

– Нас ищут, – сердце ухнуло в пятки. – Надо разворачиваться…

– Надо успокоиться, – дядя Женя, кажется, нисколько не смутился. – И улыбаемся! Широко, радостно…

Автобус замедлил ход, пристраиваясь к цепочке машин, что медленно проползала через кордон. Когда их остановили, Данила мысленно подумал, что живым не сдастся.

Потом выглянул в окно и, увидев толстяка, который что-то доказывал отупевшим от жары полицейским, посочувствовал ему.

– Документы, – рявкнули снаружи и дядя Женя протянул карточку. Карточка была дисконтная, ярко-розовая и, кажется, такие в магазине женского нижнего белья выдавали. Но тот, который спрашивал, карточку принял, посмотрел и рявкнул:

– Проезжайте.

– Э… а вы того, не менталист? – робко поинтересовался Данила, проводив полицейского взглядом. – Случайно?

– Ведьмовской дар изначально многогранен и оттого традиционная классификация к нему не применима, – демон опять умудрился влезть с комментарием, выставив Данилу полным дураком.

Или круглым?

Как правильно-то?

– Вась, а Вась?

– Василий.

– Хорошо, Василий. Тебе не говорили, что иногда лучше помолчать?

– Нет.

– Зря.

– Вы такие милые, когда ругаетесь, – Ляля прижала ладошки к щекам. – Даже мне сложно выбрать. Уля, а тебе который из них больше нравится?

Демон выпрямил спину.

– Оба бесят, – отозвалась Тараканова.

– А который сильнее?

– Ляль!

– Что? Просто если тебе два не нужны, я бы одного забрала…

– Ты серьёзно?

– Конечно, – Ляля даже кивнула. – Мы бы поженились. А потом бы жили долго и счастливо.

– Втроём? – дядя Женя хохотнул.

– Почему втроём? – несколько нерешительно уточнил демон.

– Ты, Ляля и её лопата…

– А зачем лопата?

– Для стабилизации семейного счастья.

– Никогда не слышал, – демон поёрзал. – Это, полагаю, какое-то местное суеверие… но как бы то ни было, я не имею права брать вторую жену пока не исполнен договор с первой. Вот когда мы сыграем свадьбу, я буду считаться в достаточной мере взрослым, чтобы завести свой гарем. Но очень надеюсь, вы не будете торопиться со свадьбой.

– А долг?

– Я подумал, что вполне могу переуступить его. Или передать по договору подряда…

Тараканова прикрыла глаза. Явно хотела что-то ответить.

– Однако в целях сохранения межмирового равновесия будет необходима ответная уступка.

– Чего?

– Допустим, если ты заведёшь вторую жену…

– Мне бы с первой сначала разобраться. К тому же у нас по закону можно только одну.

– Хороший закон, – согласился демон. – В таком случае, вариантов множество. Кроме того существуют механизмы концессий…

– Я вас сейчас обоих прокляну, если не заткнётесь, – сказала Тараканова, не открывая глаз. – Будете друг другу долг отдавать, пока всю задолженности не выплатите. И за пять лет вперёд. Авансом.

– А если он на мне женится, – Ляля указала на Данилу. – А потом вы друг другу жён переуступите? В рамках каких-нибудь договорённостей…

– Подобных прецедентов ещё не было… – произнёс демон, но очень осторожно. И на Тараканову покосился. Данила и вовсе отвечать не стал.

Ну их, ведьм нервных.

И вправду проклянёт.

И лучше бы в козла, честное слово, чем так вот. Потому он прижал палец к губам и взглядом указал на Тараканову. А потом, подвинувшись к демону поближе, отчего тот явно в восторг не пришёл, сказал:

– Мы потом с тобой ещё раз всё обмозгуем.

Демон кивнул.

И уточнил:

– Но спешить не станем?

– Конечно, нет… кстати. У меня приятель есть. Он как раз занимается организацией праздников. Так вот, насчёт той твоей мысли… можно не просто людей в аренду сдавать. То есть в рабство. А сразу весь сценарий. И зачем поэты с музыкантами? Акробатов пустить. Медведей. У него даже в цирке подвязки есть. Хоть слона в аренду. А наверху паланкин. И ты возлежишь. Танцовщицы тогда внизу останутся со всеми цветами. В конторе и дизайнеры имеются. Вообще могут замутить в стилистическом единстве, если, конечно желание будет.

– Мелецкий, – голос Таракановой заставил напрячься. – Надеюсь, вы там не переуступку супружеской задолженности обсуждаете?

– Никак нет! Так, частные вопросы рабовладения. Вот думаю, не пойти ли и мне, если что? На полставки? Я фокусы огненные показывать могу.

– Только фокусы и можешь. Ладно. Извини. Это нервы. Мама… она любит давить на больные мозоли. И попытается всех…

– Макнуть в дерьмо, – дядя Женя говорил мало, но всегда по делу. – Это верно.

– Вот… и, возможно, вам не стоит идти.

– Стоит, – Данила пересел обратно. – Конечно, стоит. И не надо переживать. У меня по самоконтролю высший бал!

– А я постиг искусство быстрой медитации и восстановления психического здоровья, – подал голос Василий и вытащил из портфельчика блокнот. Что характерно, тоже белый.

– Это где ж такой преподают? – даже стало обидно, потому что в универе ничему подобному не учили.

– На факультете управления финансовыми потоками и менеджмента. Эльфийский Монархический. Я его закончил. Заочно… очно они демонов не принимают. И заочно тоже.

– Как тогда ты поступил?

– По документам раба. В рамках программы борьбы с рабством и адаптации угнетённых в отсталых мирах хаоса.

– Извращенное коварство, – оценил дядя Женя.

– Я всё-таки демон. Мне положено, – Василий сделал заметку. – А курс хороший. Очень помогал мне во время реформ. Оказалась, что работа с разумными крайне негативно сказывается на психическом здоровье.

И вот тут Данила был с ним согласен.

Абсолютно.

Глава 6
О родственниках и правильном составе семьи

Глава 6 О родственниках и правильном составе семьи

Когда туман рассеялся, князь увидел татаpо-монгольское иго.

О том, как оно бывает в жизни

А сердце ёкало.

Вот так тревожно-тревожно. То ускорялось, то обрывалось, то снова заходилось в лихорадочном стуке. И во рту сухо стало. А сила то оживала, норовя выплеснуться и почти требуя её использовать, то затихала, будто её вовсе нет.

Ещё и эти.

Договаривальщики.

Рабовладельцы.

Ульяна вытерла руки о кофту. И в голове раздалось:

– Господи, где твои манеры? За столько лет и не усвоить элементарного…

Дышать.

Глубже.

А может, просто развернуться и домой? В конце концов, разве услышит Ульяна хоть что-то для себя новое? Только то, что она глупа, нелепа и, да, что силу нужно отдать.

Кому?

Хотя вопрос риторический. Вариант ответа может быть лишь один.

– Тараканова, – перед носом раздался щелчок. – Приехали. Ты как? А хочешь, я сам схожу?

– Нет. Я… я должна.

– Никому и ничего ты не должна.

– Разве что кредитным организациям и нам, – уточнил демон.

– Вася!

– Василий!

– Пофиг. Иногда и вправду лучше помолчать. Видишь, она нервничает. Переживает. А ты тут ещё о кредитах напоминаешь. Так, Тараканова, хватай меня под одну руку, а Ваську под другую!

– Василия!

– Можно и Василия. Так даже солидней выйдет. Вась, а ты паланкина с собой не захватил? Вообще прикольно получилось бы. Представь, сперва этот, как его, глашатай, потом танцовщицы, паланкин и мы с Васькой.

– Моё имя…

– Мелецкий, ты чушь несёшь.

– Ещё какую. Но ты же слушаешь. И отвлекаешься.

И улыбка у него дурацкая на редкость. Разве нормальные люди улыбаются вот так? И без повода? А этот… клоун и есть. Но дышать действительно легче стало. И коленки не подгибались.

– Хватай, хватай… если жениха два, то нужно обоих использовать!

– Я не готов к столь стремительному сближению.

– Понимаю, Вася. Но надо потерпеть. Ради дела. Исключительно ради дела. Эта женщина подписала контракт. Может, она знает, как его расторгнуть.

От демона едва уловимо пахло дымом и карамельками, от Мещерского – колбасою. И главное, почему-то Ульяна, взявши их под руки, окончательно успокоилась.

– Вот, теперь фланги прикрыты.

– Уль, вы так смотритесь… – Ляля всплеснула руками. – А мне обязательно идти? Можно, я погуляю?

И указала на громадину торгового центра.

– А потом на парковке и встретимся?

– Можно, – разрешил дядя Женя. – А я вот схожу.

И рубашечку свою клетчатую поправил.

– Давно я в ресторациях не был.

Кафе «Магнолия» было небольшим, отвратительно дорогим и не менее отвратительно пафосным. У дверей его дежурил швейцар, взгляд которого заставил Ульяну остро ощутить своё несоответствие этому удивительному месту.

И даже почудилось, что не пустят.

Но швейцар отступил в сторону и открыл дверь. И только презадумчивый взгляд его, который Ульяна скорее чувствовала, нежели видела, выдавал лёгкое душевное смятение.

– Доброго дня, – из-под земли, не иначе, выскочил администратор. – К моему огромному сожалению…

– Нас ждут, – Ульяна вцепилась в руки и подвинула обоих женихов поближе.

– Вас… всех?

А вот администратор явно был из числа новых сотрудников, и потому на лице его отразились, что удивление, что некоторое сомнение, вполне понятное. Даже Ульяна в своих джинсах в обстановку не вписывалась, чего уж говорить про Мелецкого, который зачем-то посмотрел вниз и, пошевелив пальцами, заметил:

– Блин, переобуться забыл…

Резиновые шлёпанцы в целом были неплохими, разве что чутка маловатыми, а потому пальцы, пусть и в носках, выглядывали и нависали над краем.

– Тараканова, я не нарочно, если что. Переволновался вот.

– У меня есть туфли, – Василий тоже посмотрел. – Если хочешь.

– В портфеле?

Демон кивнул.

– А с виду не скажешь.

– Там пространственный карман.

– Круто! А что там ещё имеется?

– Мелецкий, – Ульяна дёрнула за руку. – Давай серьёзнее…

Хотя, конечно, какая серьёзность в резиновых тапках? Ещё бы сапоги напялил. И мама тоже вот на эти тапочки уставилась. Потом приподняла бровь и выражение лица стало таким… таким… насмешливым.

– Какой милый мальчик, – произнесла она певуче. – Даже как-то неожиданно видеть такое непосредственное очарование рядом со столь унылой особой, как моя дочь…

Она была красива.

Нет, мама всегда была даже не красива – совершенна. Но сегодня – особенно. Тёмные волосы собраны в простой пучок, но простота обманчива. Скорее причёска эта подчёркивает правильность черт лица.

Фарфоровую белизну кожи.

Ту естественную красоту, которая на самом деле никогда не бывает по-настоящему естественной. Вот раньше подобные мысли в голову Ульяне не приходили. А теперь взяли и пришли.

– Новую пластику сделала? – поинтересовалась Ульяна, пусть даже прозвучало это грубо.

– Ха, Розка, а ты всё никак не успокоишься с перекраиванием рожи? – дядя Женя вот тоже от излишка манер не страдал. – Я ж говорил, что так оно и будет. Сперва сиськи, потом жопа, а потом, глядишь, и понеслось…

И стул отодвинул.

Причём вроде одной рукой, хотя стулья в «Магнолии» были массивными, дубовыми.

– Как хорошо, когда есть кому напомнить, почему не стоит скучать об утраченных родственных связях, – мама обозначила улыбку. – Чай? Кофе? Тут отличный кофе по-турецки варят. Пирожные тоже ничего. Но Улечке рекомендовала бы воздержаться. Не с её фигурой увлекаться сладким. С прошлого раза ты как будто шире стала. Или мне кажется?

– Кажется, – ответил за Ульяну Мелецкий и в спину подтолкнул. – Садись. Эй, вы там… что у вас тут вкусненького имеется? В прошлый раз у них чизкейк был неплохой, с черникой. Или вот я ещё люблю такие лодочки, которые сверху с шоколадом. Блин, забыл, как они правильно называются… короче, несите там всё, а мы выберем. Слушай, Тараканова, а почему я тебя никогда в ресторан не водил?

– Потому что я не соглашалась.

– Вот зря. И поэтому ты злая такая была. Женщину для доброты кормить надо! – он отодвинул стул. – А ты, Васёк, чего будешь?

– Василий.

– Да понял я. Не время отвлекаться на мелочи, – и Мелецкий протянул руку через стол, а когда матушка, очаровательно улыбнувшись, протянула свою, то целовать её не стал, а сдавил и радостно потряс. – Счастлив познакомиться с будущей тёщей!

Лицо у матушки вытянулось и она посмотрела на демона.

– Не могу пока с уверенностью выразить эмоции, которые я испытываю в данный момент, – сказал тот. – Однако они скорее имеют негативную окраску, что в свою очередь вряд ли можно считать признаком радости.

– Он не рад, – перевёл Мелецкий. – Но демон, что с него взять! Не понимает, что тёща-ведьма – зверь в хозяйстве полезный.

– Ульяна!

Сколько льда в голосе.

И раньше он бы Ульяну заморозил. И она сразу бы съёжилась, а ещё бы испытала острое чувство вины. Ну и осознала бы в очередной раз собственное несовершенство.

А теперь подумалось, что, может, и неплохо, что Мелецкий с придурью.

– А чего? – Мелецкий и сам сел, а заодно забрал у официанта огромную тарелку, на которой возлежало нечто круглое, белое и с красной кнопочкой ягоды на вершине. – Ну реально же! Конкурента там проклясть вдруг понадобится…

– Сколь знаю, у Ульяны другой жених.

– Не угадали! – тарелку Мелецкий поставил перед Ульяной и, изогнувшись, ухватил официанта за рукав. – Чего вы тут экономите? Всё тащите, я ж сказал, а то этой фигулькой и мышь не накормить. В общем так, дорогая моя будущая тёща…

Он отпустил рукав, позволив официанту сбежать.

– Может, я и выгляжу полным придурком, но это так, жизненная привычка, – Мелецкий чуть наклонился и улыбнулся широко так, только как-то совсем недружелюбно. И вовсе он стал другим.

Совсем.

Каким-то… опасным?

Будто выглянуло изнутри что-то… кто-то? Выглянуло и исчезло. А Мелецкий откинулся на спинку стула и продолжил:

– Улю я обижать не позволю. Никому.

– Сам будешь? – матушка терпеть не могла, когда ей перечат. И оскалилась. И вдруг тоже стало понятно, что совсем она не совершенная.

И не красивая.

И что лицо её, оно не настоящее, как маска, пусть и сделанная качественно, но всё одно ведь маска. А маски не способны отражать эмоции. То же, что под ней, лучше бы вовсе людям не показывать.

– Наглый мальчик. Я ведь проклясть могу… не боишься?

– Не. Меня уже проклинали. Живой.

– Значит, слабо проклинали… – матушка подняла руку и что-то так пальцами сделала, отчего над ладонью возникла сперва чёрная ниточка, которая заплясала, закружилась, свиваясь в махонькую чёрную воронку урагана. И Ульяна вдруг поняла, что воронка эта – она тёмная.

Плохая.

Точнее категорически неправильная. Такая, какой быть не должно. И пальцы сами к ней потянулись, чтобы перехватить, сдавить и дёрнуть, срывая с маминой ладони.

Воронка обожгла кожу холодом, и собственная сила Ульяны рванула, отвечая и поглощая.

– Что ты… что ты сделала⁈ – мама побледнела.

– Детки, – дядя Женя, который куда-то отходил, вернулся с огромной тарелкой. На белоснежном фарфоре вытянулись длинные палочки эклеров, чуть за ними поднималась гора взбитых сливок, присыпанных шоколадной пудрой. Тут же стояли какие-то завиточки, ракушечки и, кажется, всё то, что вообще было в меню. – Оглянуться не успеешь, как выросли. Вот прям как ты. Помню, вчера ещё бегала засранка голозадая…

На щеках матушки вспыхнули алые пятна.

– Делала мелкие пакости, но что уж тут, кто их в своё время не делал. А сейчас гляжу и дивлюся, прям не леди даже, а целая лединища вымахала, если так-то…

– Я хоть чего-то в жизни добилась! – и в голосе матушки прорезались нервные ноты. – А ты как был неудачником, так и остался! Только и умеешь, что пить и… и вообще, почему я должна это выслушивать?

– Не должна, – согласился дядя Женя. – Но ты ж сама нас сюда позвала.

– Ульяну, а не вас!

– Так сказала, что можем приехать, – он подхватил эклер. – Мы и приехали. Я, может, совсем одичал. Дай, думаю, погляжу хоть одним глазочком, как оно приличные люди живут. Хотя, признаю, ошибся. Приличные люди – это не про тебя, сестрица…

Ульяне показалось, что матушка сейчас взорвётся, но… она выдохнула и выпрямилась.

– Я уже, честное слово, и отвыкла от вашей непосредственности. Вот уж и вправду святая простота… но ладно. Это не важно. Ульяна, ты должна отдать силу.

– Кому?

– Мне.

Как будто были варианты.

– Я сумею распорядиться ею с умом…

– Продав меня ещё раз?

– Ты о чём?

– Василий. Демон. И твой договор.

– И?

– Мама… знаешь, а я ведь даже не злюсь, – то ли поглощённая сила повлияла, то ли в целом пришло, наконец, осознание, что Ульяна не виновата.

Ни в своей никчёмности.

Ни в невыразительности.

Ни в том, что она не соответствует матушкиным ожиданиям.

Что, даже будь она гениальной, этого было бы недостаточно. Потому что дело не в самой Ульяне, а в матушке. И в её ожиданиях. Или точнее в желании быть лучше Ульяны. А самый простой способ стать лучше кого-то, надо лишь этого «кого-то» сделать хуже.

– Наверное, надо бы… ты свела в могилу отца.

– Не преувеличивай.

– Лишила меня не только своей, но и его любви. Я ведь правильно поняла, дядя Женя? Из-за приворота её не хватало на меня.

– О нет, сейчас будем ещё в детских обидах ковыряться… – матушка притворно вздохнула. – Как можно быть настолько мелочной и вечно страдающей? Мальчик, не боишься, что она утопит тебя в своём унынии?

– Не, – Данила изогнулся. – В семье должен быть кто-то серьёзный.

– Я? – предположил демон.

– И демон. Конечно. Кто-то серьёзный и ещё демон. Без демона, считаю, семья неполная.

Василий кивнул.

Но уточнил:

– Я правильно понял, что сказанное можно интерпретировать, как иронию

– Так вот, – матушка несколько повысила голос. – Это всё, конечно, имело место быть. Я не отрицаю.

– Правильно. Согласие и принятие – это то, что требуется для реабилитации…

– Заткните его кто-нибудь, – матушка даже приподнялась. – Пока я…

И снова пальцами щёлкнула.

А Ульяна подумала и тоже щёлкнула. И чёрные ниточки, что заплясали было над матушкиной ладонью, взяли и развалились. Только после развала не к Ульяне потянулись, а задёргались и вцепились в руку матушки.

– Ай, – взвизгнула та и рукой затрясла. – Ты что творишь⁈

– Понятия не имею, – Ульяна решила быть честной. – Меня ж ничему не учили. И откуда мне знать, чего я творю.

– А местами даже вытворяет, – Мелецкий категорически не мог промолчать. И Василий, взяв с тарелки дяди Жени длинный эклер, протянул ему.

– Скушай.

– Боже, за что мне это⁈

– Мам, ты чего хотела-то?

– Спасти тебя, дуру!

– От чего?

– От родни этой… от силы. Ты не понимаешь, она тебе не подчинится. Ведьма – это не только и не столько сила. Это прежде всего характер. А у тебя характера никогда не было.

– Может, потому что ты его давила, – Ульяна ковырнула белую гору и, подцепив красную ягодку, сунула её в рот. Надо же. Вкусно. И главное, аппетит никуда не делся. Раньше в присутствии мамы кусок в горло не лез. А теперь и лез, и добавки требовал. – Так что с силой я разберусь как-нибудь сама…

– И с источником?

– Каким?

– А тебе не сказали? – матушка откинулась на спинку стула. – Не удивлена. Там, в подвале, есть источник силы.

– Не, не угадали. Империя там теперь, – у Мелецкого и с набитым ртом говорить получалось.

– К-какая?

– Мышиная. Независимое, можно сказать, государство.

– Мальчик, ты можешь помолчать?

– Не-а. Честно. Пробовал, но как-то вот не очень получается. Так, значит, источник? И чего с ним делать?

– Источник спит, – дядя Женя поднял корзиночку с белым облаком взбитых сливок. – Большей частью. Так-то сам по себе он просто есть. Связан с окрестными землями. Хранит их, чтоб леса не хирели, зверьё не болело, рыба не выводилась и прочее вот, народно-хозяйственное…

Матушка прищурилась.

И Ульяна поняла, что сейчас она скажет гадость. Или не гадость, но что-то такое, что изначально собиралась сказать.

– Только иногда источник нужно подкармливать, верно, дорогой братец?

Чем?

Лучше не спрашивать.

– Чем? – Мелецкий не уловил момент, когда промолчать всё-таки стоит.

– Скорее уж правильно говорить «кем». Лучше всего глупой маленькой ведьмой, которая только-только входит в силу, а потому не способна с нею управиться. Им даже делать ничего не надо. Источник пробудится и подстегнёт силу, которой станет так много, что ты, Улечка, совершенно точно не справишься. А потом начнётся отлив. И сила уйдёт, что источника, что твоя, заодно прихватив с собой твою глупую никчёмную душонку…

Матушка поднялась.

– Приятного аппетита. Надумаешь отдать ненужное – позвони.

И удалилась.

– Как была стервой, – заметил дядя Женя, проводив её взглядом. – Так и осталась…