Текст книги ""Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Артур Гедеон

– Здравствуйте, здравствуйте! – говорил Растопчин-старший, шагая через зал, как триумфатор. – Всех приветствую! – Он даже рукой обводил присутствующих. – Всем мой сердечный поклон!

– Да он тут – король на именинах, – покачал головой Егор Кузьмич. – Мы чего-то упустили в этой истории, а, сыщик?

– Много чего, – согласился Крымов. – Теперь я это вижу наверняка.

Растопчины поднялись на сцену и поклонились. Младший опустил сумку на дощатый пол. Отцу и сыну громко зааплодировали – и овации продолжались долго.

Наконец, Максимилиан Лаврентьевич поднял обе руки.

– Благодарю, благодарю! Я знаю, – заговорил он, – древние традиции отчасти нарушены. И не мы тому причиной. Тут присутствуют дамы, а ведь женщины не имели права посещать такие собрания. Но еще двести лет назад Бестужевы, Повелители Звезд, разрешили всем Нелюдовым, как проводникам, стать носителями тайны царей-лукомонов, и прекрасные дамы оправдали доверие. Лучший тому пример – многоуважаемая Ариадна Владимировна. – Растопчин поклонился секретарю, и она в ответ с улыбкой поклонилась ему. – Одним словом, изменения правил не раз гарантировали нам победу, и об этом мы еще сегодня поговорим.

– Я так и думал, – прошептал на ухо Марии ее верный защитник, – Нелюдовы – только прикрытие. Они, как верные слуги Бестужевых, взяли на себя эту обязанность – быть в центре внимания. Сегодня здесь все, кто причастен к тайне царей-лукомонов. Впрочем, кое-кого я не вижу, Малышева-младшего, например.

– Это которого ты запугал до смерти? – спросил Егор Кузьмич.

– Он и без меня был пуганый.

– Но ты его добил. Бедняга проклял свои сакральные обязанности.

А Растопчин-старший тем временем продолжал:

– Вы уже знаете, что тяжелейшие испытания обрушились на наши головы: вначале от рук наших заклятых врагов погиб Вениамин Малышев, а потом Федор Бестужев. Противник был силен, и наша миссия оказалась под угрозой. Но не бывает худа без добра. Начавшаяся война вывела нас из спячки и подвигла к поиску. Мы нашли карту графов Бестужевых, спрятанную в поместье Поддубное под Бобылевом, а потом, в Средней Азии, и саму Небесную карту. Лавруша! – зычно повысил он голос. – Лаврентий Максимилианович!

Сынок с проворностью опытного ассистента-фокусника бросился к сумке, раскрыл ее и вытащил обеими руками тяжелый предмет, завернутый в кусок ткани. Поднял его и положил на стол перед носом трех членов президиума. Максимилиан Лаврентьевич подошел и лично развернул ткань. Одни присутствующие в зале стали подскакивать с мест, другие одобрительно и горячо зашептались, вытягивая головы, третьи полезли к сцене. Статная и седоволосая Ариадна Владимировна с величайшим волнением коснулась рукой Небесной карты, лысый крепышок-отставник тоже с нетерпением облапал черный камень. И только сухой и длинный старик с копной седых волос просто улыбнулся легендарной карте.

– Что скажете, Аристарх Аристархович, – обратился к нему Растопчин-старший, но, как это ни странно, – с легкой издевательской ноткой в голосе, – это она? Карта царей-лукомонов?

– В этом нет никакого сомнения, – кивнул тот.

– Аристарх Аристархович прав! – гордо заявил Максимилиан Растопчин. – Я, как и многие другие, видел, как на этот камень упала стальная преграда и копье ударило в одну из ячеек, – он победоносно усмехнулся. – Но вы не найдете даже царапины от этого удара! Это удивительно! Что значит Небесный камень! Я продолжаю, дамы и господа. Также у меня имеется камень Саиф. – Растопчин выждал интригующую паузу. – Остальные шесть камней мы получили благодаря удивительной смекалке одной героической женщины, которую ее великий отец против устоявшихся правил посвятил в нашу тайну – и это посвящение спасло наше будущее. Да-да, все именно так! Поприветствуйте дочь графа Федора Бестужева – Марию Бестужеву!

И он указал рукой на Марию Федоровну, потерявшую от неожиданности дар речи.

– Ну, Максик! Вот наглец! – пробормотал Егор Кузьмич. – И ведь носит таких земля! Как все повернул, Навуходоносор, мать его!

– Да, не самый подходящий момент для разборки, – вздохнул Крымов. – А я бы им морды-то разбил – обоим. Отчего ж мне так не фартит?

А Растопчин-старший не желал выходить из роли пламенного оратора.

– Это она разгадала тайну моего прадеда, – восторженно продолжал он, – проводника и хранителя Лаврентия Растопчуна. Я не сумел, а она разгадала, умница! Камни были спрятаны в глубочайших подвалах пяти церквей, предусмотрительно построенных моим предком на карстовых пещерах! Шестой камень передавался в ее семье, как и в моей, по наследству, и Мария Федоровна сумела оградить его от чужих рук!

И вновь одобрительный и восторженный гул полетел по залу. Но самое главное Максимилиан Растопчин оставил на закуску:

– И все эти шесть камней – Бетельгейзе и Беллатрикс, Альнитак и Альнилам, Минтака и Ригель – сейчас у нее с собой. У нашей красавицы-графини! В сумке, которую носит ее телохранитель – Андрей Петрович Крымов, за что мы его и благодарим!

– А вот это уже форменное издевательство, – вымолвил детектив. – Но как он узнал?

– Выходит, недооценили мы гада, – резюмировал Егор Кузьмич. – Они поэтому и отстали от нас, что решили: сами найдут и сами привезут. Мол, этот сыскарь Андрейка все сделает по первому сорту, – он хлопнул Крымова по коленке, – и доставит сокровище по самому высшему классу. Что сказать? Попали мы как кур в ощип!

Теперь все ждали ответа Бестужевой. А она только шептала: «Что же нам делать, Андрей Петрович? Андрюша? Что будем делать?!»

– Все так, как я говорю, Мария Федоровна? – со сцены приторно-доброжелательным тоном спросил Максимилиан Лаврентьевич Растопчин. – Ведь камни у вас, многоуважаемая графиня Бестужева? Я же вкладываю свой камень – Саиф – первым! – сообщил он собравшимся, вытащил из нагрудного кармана чехольчик и, распустив бечеву, выудил из него ярко-розовый камень.

Головы многочисленных «Нелюдовых» стали требовательно поворачиваться к тройке на последнем ряду.

– И ведь не отвертишься, – сказал Крымов. – С другой стороны, Маша, эти камни, как я понимаю, должны были попасть сюда в этот день. Вы свою миссию выполнили, заветы своего отца. – Он сжал ее руку. – А коли так…

– Они со мной! – встав, громко сказала Мария Бестужева. – Камни со мной, дамы и господа!

Растопчин-старший едва не лопнул от ликования.

– Ваш покойный батюшка мог бы гордиться вами, честное слово! Покажите же нам это чудо, Мария Федоровна!

– Я с тобой, Маша, – тоже вставая, сказал Крымов.

И тут был задан вопрос, который мог возникнуть сразу, как только два Растопчина переступили порог этой залы. Но так эффектно отец и сын влетели в Дом культуры городка Медведково, что забылось…

– Интересно, а где Марга? – вдруг поинтересовался Егор Кузьмич. – Куда они дели эту чухонскую суку?

– Она – гениальный стрелок, Егор Кузьмич, – чуть нагнувшись к товарищу, прошептал Крымов. – Марга сейчас на самом высоком месте, откуда она всех видит и, если надо, по первому требованию своего заказчика положит любого из нас. Если бы мы отказались предъявить камни и решили бежать – она бы всадила мне пулю в голову, будь в этом уверен.

– Успокоил, – пробурчал Добродумов. – Идите ужо – вон, Максюша Растопчин заждался. Потеть уже стал! И Лаврушке плюнь в харю от моего имени.

– Плюну, но позже, – пообещал Крымов.

Что касается нестерпимого волнения Максимилиана Лаврентьевича, это была сущая правда. Наблюдая за тем, как идут Крымов и Мария Бестужева, Растопчин-старший вытащил из кармана носовой платок и утер им вспотевший лоб. Сбывались его мечты! Капризная птица удачи, всю жизнь кружившая высоко над головой, лишь будоражившая мечты, вдруг камнем рванула вниз и теперь готова была усесться перед ним на столе. А то и плюхнуться в его ловкие и жадные руки.

Саиф уже загорелся, чувствуя приближение других камней. Это видели многие, перешептывались, показывали пальцами.

Крымов стащил с плеча спортивную сумку, положил ее на стол, расстегнул молнию и забрался рукой внутрь… Еще через несколько секунд он выкладывал друг за другом на столе небольшие футляры и открывал их. Из каждого поднимался свет! На этот раз все подскочили со своих мест и рванули – или заковыляли, в зависимости от возраста и здоровья – на сцену: сокровища хотелось увидеть собственными глазами!

Была Небесная карта, семь волшебных камней, набравших силу, и пришла смена тысячелетий… Все готово для великого действа!

Даже Егор Кузьмич, крякнув и хлопнув по подлокотникам кресла, подскочил и бодряком заторопился на сцену. «Такое пропустить?! – повторял он. – Дудки!»

– А теперь прошу вас вернуться на свои места, – когда все насладились зрелищем, объявил Максимилиан Лаврентьевич Растопчин, давно перехвативший инициативу у седовласой дамы благородной наружности. – Не будем создавать толкучку. Тем более что впереди нас ждет голосование! Так ведь, Ариадна Владимировна? Аристарх Аристархович?

– Несомненно, Максимилиан Лаврентьевич, – ответила седовласая Нелюдова.

А вот председатель только усмехнулся, что вызвало кривую улыбку и на лице Растопчина. Удовлетворенные, все Нелюдовы потянулись в зал. Егор Кузьмич на этот раз далеко не ушел – плюхнулся на первый ряд.

– А вы? – спросил Растопчин у Крымова, который стоял с Бестужевой у стола.

– Что – я? – ответил вопросом на вопрос детектив.

– Почему вы не садитесь на свое место? – сладко улыбнулся Растопчин-старший.

– А камни на вас оставить, Максимилиан Лаврентьевич?

– А на кого же еще?

– Может, мне у вас дома еще и полы помыть? – вновь спросил Крымов, но очень-очень тихо и зло.

Улыбка разом сошла с губ Растопчина-старшего.

– Папа, он опять начинает, – капризно пропел Растопчин-младший.

Их недоброжелательная перепалка отчасти шокировала и благородную седовласую даму, и крепыша-отставника. Но только не сухого длинного старика-председателя, так похожего обликом на Альберта Эйнштейна. Он прислушивался ко всем репликам с азартом охотника, поджидающего добычу.

– Что ж, тем лучше, – холодно проговорил Растопчин-старший. – Мои дорогие друзья, вот и встал насущный вопрос, ради которого мы здесь собрались. Нам необходимо выбрать человека, истинного вождя нашего дела, которому будет суждено отправиться в будущее. Это должен быть человек и свято преданный нашему делу, всецело зарекомендовавший себя таковым, и целеустремленный, и, что самое главное, – он грозно поднял вверх указательный палец, – способный противостоять нашим врагам. Мы должны выбрать истинного вождя и доверить ему нашу судьбу!

– Для этой роли нам идеально подошел бы прямой потомок одного из четырех царей-лукомонов, – сказала седоволосая дама, – а именно сын Вениамина Малышева, Константин, но он наотрез отказался даже почтить нас своим присутствием и просил более никогда не беспокоить его. Мы не можем осуждать Константина Вениаминовича – смерть любимого отца поразила его до глубины души.

Все ждали, к чему эта присказка.

– По праву родства подошла бы Мария Бестужева, – продолжала дама, – но женщина этого сделать не может, по крайней мере прежде было так, и Мария должна знать об этом. Но, как мы видим, все меняется, и она имеет право выдвинуть свою кандидатуру. Мария Федоровна?

– Что? – вдруг захлопала глазами Мария Бестужева. – Нет-нет! Я не претендую на вечную жизнь, и в мыслях не было!.. – Но глаза ее вдруг загорелись против воли. – А было бы интересно, Андрей? Смотреть, как рушатся цивилизации? Как нас завоевывают инопланетяне? Как у людей отрастают хвосты, например?

– Что скажете, Андрей Петрович? – тихонько усмехнулся Максимилиан Лаврентьевич, поглядев в глаза Крымову. – Хотите подарить вечную жизнь своей роскошной хозяйке? А самому стареть при ней?

– Первый раз вы правы, – ответил тот. – Не хочу.

На этот раз они говорили очень тихо.

– Как я вас понимаю!

– Да идите вы, – оборвал его Крымов.

– Скоро пойду, скоро, – заверил его Растопчин. – Уж будьте в том уверены.

– Я снимаю свою кандидатуру! – громко сказала Бестужева. – И поддержу мнение большинства.

– Мы уже решили, что иногда стоит отступать от правил, – сказала Ариадна Владимировна. – Что эти шаги могут спасти и нас, и всю историю! Вы согласны с этим? – спросила она у зала, и тот дружно ответил: «Да! Да!»

– Что ж, а раз так, то мы предлагаем вас, Максимилиан Лаврентьевич! – сказала седовласая дама благородной наружности. – Вас и только вас! Вы и целеустремленный, и преданный нашему делу, и сильный – и сердцем, и духом, и умом!

– Это что ж, он будет тыщу лет землю топтать и людям жизнь портить? – кто-то подал голос из зала. – Да помилуйте вы землю-матушку! Нас же Господь проклянет!

Это был Егор Кузьмич, но его толком никто не услышал. Да и мало ли недоброжелателей у «великих людей»? Бестужева, поймав взгляд Крымова, только поморщилась: вот как выходило дело. Увы, они проигрывали!

– Прошу голосовать! – предложила Ариадна Владимировна. – Кто за то, чтобы нашу судьбу доверить Максимилиану Лаврентьевичу Растопчину?

Проголосовали за подавляющим большинством голосов. Несколько человек воздержалось, в том числе и председатель Аристарх Аристархович. Но это уже ничего не меняло. Взгляд Растопчина-старшего то и дело устремлялся к черному камню и драгоценным камням.

– Может, уведем один камушек? – в шутку предложил Крымов. – Чтобы не допустить грядущего царства Растопчиных?

Мария вздохнула.

– Я – женщина, и это дело никогда не было моим, – вдруг сказала она. – Если бы все было иначе, отец посвятил бы меня. Не хочу больше вмешиваться в то, что меня не касается. Могла бы забыть – забыла бы. Все, кроме тебя, Андрей. И, конечно, Егора Кузьмича.

– Какая же вы умница, Маша, – услышав ее, проворковал Максимилиан Растопчин. – Слова мудрой женщины – достойной дочери своего отца!

– Не знал только папа, какую вы на меня охоту устроите, – сказала Мария. – И что палить в меня станете.

– Простите, но дело превыше всего. Вы только что сказали, что не имели права на эти тайны.

– Хватит уже, Максимилиан Лаврентьевич, – оборвал его Крымов. – Утомили.

– Позвольте и мне сказать слово, – вставая со стула, промолвил Аристарх Аристархович. – Я не очень верю в совпадения. Повторите, пожалуйста, молодой человек, как вас зовут? – спросил он у детектива.

– Меня? Крымов, Андрей Петрович Крымов.

– А кто вы по профессии?

– Частный детектив, офицер полиции в отставке. – Он встретил взгляд Марии. – Из убойного отдела. Сопровождаю графиню Бестужеву. Я – человек ее дома, дамы и господа! – картинно поклонился он тутошнему дворянскому собранию.

Мария не сдержала улыбки. И вдруг громко сказала:

– Андрей Петрович спас мне жизнь – и не единожды! Он – мой герой!

– Очень хорошо! Очень! – закивал головой худой старик с копной седых волос. – Только в нашем деле совпадений не бывает. Многие не верят мне, правда? – с вызовом обратился он в зал. – Но я-то знаю, кто прав, а кто нет. Ничего просто так не бывает! И кирпич на голову просто так не падает, и один человек не встречает просто так другого, чтобы спасти ему жизнь. – Он погрозил сухоньким пальцем залу. – Хоть убей, а в такое утверждение не поверю! Наши жизни и жизни близких нам людей тесно связаны одной ниточкой! Это и есть предназначение, ее величество судьба! Провидение Господне! Так вот, простите меня, молодой человек, но скажите, а кто был ваш отец? Кто вы родом, человек дома Бестужевых?

– А при чем тут это? – нахмурился Крымов.

– Ну скажите старику, будьте так любезны, – попросил председатель.

– Да при чем тут его отец, Аристарх Аристархович? – возмутился Максимилиан Растопчин. – Нас не интересует генеалогическое древо господина Крымова!

– Я вас не перебивал, когда вы свои речи произносили, – твердо оборвал Растопчина председатель. – И вы меня не перебивайте! Вас ничего не интересует, кроме вашей собственной персоны, Максимилиан Лаврентьевич!

– Я бы вас попросил! – превратился в тучу Растопчин-старший.

– Молчать! – выпалил худой старик. – Я – Аристарх Нелюдов, между прочим! Наследник Нелюдовых по прямой линии! А значит, сейчас я – главный наблюдатель! И в том числе за вами, Максимилиан Лаврентьевич! Так что не перечьте мне и извольте слушать!

Этих слов оказалось достаточно для того, чтобы Растопчин замолчал и стал еще мрачнее.

– Да у них тут своя строгая иерархия, – шепнул Крымов спутнице.

Андрей сразу почувствовал симпатию к тощему волевому старику. Как видно, этот Аристарх Аристархович хорошо знал, что такое семейство Растопчиных, был знаком с их повадками и аппетитами.

– Моего отца звали Петр Иванович Крымов, – ответил детектив, – он был офицером, подполковником артиллерии.

– А его отец? – спросил любознательный председатель.

– Иван Степанович. – Крымов покачал головой: – С моим дедом не все так просто. И не все я о нем знаю.

– И почему же? – поднял брови Аристарх Аристархович.

– Мой дед вырос у одной старушки, соседки, в Москве, – пожал плечами Крымов. – Его мать умерла при родах, насколько я знаю, а отец, Степан Григорьевич, мой прадед, сгинул в тридцать седьмом. Как и еще пара-тройка миллионов наших сограждан.

– Сирота! – поднял указательный палец Аристарх Нелюдов. – Вы слышите? Его дед Иван Степанович Крымов был сиротой!

– Папа, чего они добиваются? – зло выдавил из себя Лаврентий Растопчин. Он сбавил голос до шепота: – Чего хочет наш мерзкий старикашка-Аристашка?

– Именно! Что это за допрос такой?! – вновь возмутился Максимилиан Лаврентьевич. – Я требую объяснений!

– Молчите, Растопчины, – негодующе прервал его Аристарх Аристархович. – Мерзкий старикашка, как и всегда, хочет добиться правды! – Он неистово погрозил пальцем. – Правды! Которую вы, Растопчины, терпеть не можете! Крымов – чья это фамилия?

– Моего деда по матери.

– Почему вашему деду по отцу дали другую фамилию?

– А вы сами не догадываетесь?

– Я-то догадываюсь, – кивнул Аристарх Аристархович. – Вы остальным скажите, в том числе и этим господам, – вторым кивком головы он ясно указал на Растопчиных.

– Сыну репрессированного лучше было изменить фамилию, – ответил Крымов.

– А фамилия вашего прадеда по отцу, того самого, который погиб в лагере?

– Да что ж это такое?! – хлопнув себя по бокам, взъярился Растопчин-старший. – Что за издевательство, Аристарх Аристархович?

– Молчать! – переходя на режущий слух фальцет, взвизгнул председатель.

– Луговской, Степан Григорьевич. Работая в органах, я все узнал о нем. По крупицам «собирал» его жизнь. Где-то додумывал. Сын царского офицера, мальчишкой случайно остался в захваченной большевиками Москве. Сражаться – мал еще, после Гражданской – завод, армия, комсостав, репрессии… И расстрел.

Крымов осекся. Только тут он заметил, что все смотрят на него иначе. Не так, как прежде! И Ариадна Владимировна, и крепкий лысый старикан из бывших военных, и сам Аристарх Аристархович. Но особенно Растопчин-старший. Он смотрел ошарашенно и подавленно одновременно. Так, точно его саданули бревнышком по голове. Но возмущение – от внезапного удара! – все сильнее закипало в нем.

– Повторите его имя и фамилию, – потребовал строгий председатель. – Вашего прадеда.

– Степан Григорьевич Луговской.

– Луговской! – победоносно поднял крючковатый палец Аристарх Аристархович. – Слышите? Луговской! Вот оно, недостающее звено! Вот оно, провидение Господне! То-то ваше лицо показалось мне очень знакомым!

– О чем они? – тихонько спросила Мария.

– Понятия не имею, – ответил Крымов. – Но это касается моих предков, и теперь я заинтригован. Я всю жизнь искал эти ниточки.

– А что вы знаете об отце Степана Григорьевича Луговского? – спросил председатель. – Если знаете, конечно? Кем был ваш прапрадед?

– Знаю, представьте себе. И его биографию я нашел. Григорий Михайлович Луговской был капитаном второго ранга на Балтийском флоте, еще до революции, разумеется, дворянином, служил вместе с Колчаком, а потом и воевал с ним против большевиков. Погиб в Ледяном походе. Страна была поделена на два лагеря, обычная история. А в чем, собственно, дело? – все сильнее хмурился Крымов. – И что еще за провидение? Объясните, Аристарх Аристархович. Это ведь моя родословная.

– Именно, ваша родословная! – воскликнул Аристарх Аристархович. – А дело вот в этом, – он достал портмоне, раскрыл его и вытащил из-за стенки старую фотографию. – Вот в этом все дело! Всю жизнь храню ее! Приглядитесь к этому лицу, оно вам никого не напоминает?

– Я знаю это лицо – это мой прапрадед, – пробормотал Крымов. – Григорий Михайлович Луговской, капитан второго ранга, белогвардеец… А кто рядом с ним?

– А рядом с ним мой дед – Иван Иванович Нелюдов. Но их скрепляла не только дружба и не только убеждения. В иерархии царей-лукомонов ваш прапрадед был Воином Света, Андрей Петрович! Слышите, – почти закричал старичок. – Воином Света!

– Ну ни хрена себе! – вырвался вопль с первого ряда. – Андрюша, ты тоже из этих, стало быть?! – Седой бородач вышел к сцене. – Мать моя женщина! Чего ж я фляжку-то не взял?..

– Вот почему судьба свела вас с Марией Федоровной Бестужевой, дочерью Повелителя Звезд! – потер тощие сухие руки старичок председатель. – Именно – судьба! А я верил и верю в судьбу! Потому что она и есть – провидение Господне! Слышишь, Растопчин, – Аристарх Аристархович повернулся к бледному Максимилиану Лаврентьевичу, у которого даже губы дрожали, – как бы ты ни старался идти против ее течения, как бы ты ни хитрил, ни ловчил годами напролет, а судьба все решает за нас!

– Вы сговорились! – хрипло пробормотал Растопчин-старший. – Вы сговорились – оба! Эта фотография ничего не значит! Она – подделка! Дамы и господа! – взревел он, обращаясь в зал. – Все это фальсификация! Я докажу это! – потряс он кулаками. – Докажу!

– Разбежался! – прервал его Аристарх Аристархович. – И это судьба привела Андрея Петровича Крымова из рода Луговских к нам, сюда, сегодня, в новое тысячелетие, когда мы снова можем активировать Небесную карту. И дать избранному дорогу в будущее!

– Ариадна Владимировна! – бешено взмолился Растопчин-старший.

– Максимилиан Лаврентьевич, – пролепетала та, – если Аристарх Аристархович прав и Андрей Петрович является потомком Луговских, Воинов Света, тогда…

– Марат Маратович! – взревел Растопчин.

– Но что я могу поделать? – пожал плечами крепыш-отставник. – Как видно, Аристарх Аристархович прав – и Андрея Петровича, защитившего и карту, и Марию Федоровну, привела сама судьба. Ведь мы тут все верим в судьбу, так, друзья мои?

«Верим! Верим!» – понеслось по рядам Нелюдовых, уже давно восторженно гудевшим.

– Да я… я… не может этого быть! – отступил Растопчин-старший.

Он даже схватился за сердце. Лаврентий подскочил к нему сзади и с воплем: «Папенька!» – попытался поддержать отца, но тот лишь отмахнулся от сына.

– Уйди! Быть такого не может, быть не может, – брякнувшись на стул, повторял он.

И как иначе, в ближайшие четверть часа он собирался стать молодым и бессмертным, и вдруг такой конфуз!

Открытие взволновало Андрея Крымова до глубины души. Ему казалось, что он следует за Марией Бестужевой повсюду, лишь поддавшись интуиции, желая защитить красоту и совершенство от уродства этого мира. И конечно, из-за большого чувства, родившегося в его сердце.

А вот председатель, похоже, имел другое мнение на этот счет. Потирая костлявые руки, он заговорщицки улыбнулся:

– Андрей Петрович, как видно, вам отправляться в будущее.

– Что-что? – спросил Крымов. Он сразу и не понял, о чем это говорит местный старейшина. – Куда отправляться?

Аристарх Аристархович обвел взглядом все того же заговорщика зал, особенно Ариадну Владимировну и Марата Маратовича, которые оживленно закивали ему.

– Вам, господин Луговской, вложить сейчас руку в Небесную карту и идти через тысячелетие!

– Мне? – усмехнулся Крымов.

– А кому же еще? – воскликнул Аристарх Аристархович. – Небесная карта на месте, камни тоже, и ваша заслуга в этом велика, и срок наступил. Такое чудо выпадает не всякий раз. Чего же тянуть? Да, Ариадна Владимировна? Марат Маратович?

– Вам-вам, – закивали те, словно речь шла о том, кому сегодня дежурить в больнице у постели хворого родственника.

– Бог мой, – с грустью прошептала Мария. – Ну дела! Видать, это вам, мой милый Андрей Петрович, наблюдать за крушением цивилизации и завоеванием земли инопланетянами. И как у потомков Растопчиных отрастут хвосты. Если они раньше не сожрут друг друга.

– Не сходи с ума, Машенька, – откликнулся Крымов. – В моих планах был только ужин с тобой и нежные объятия. Но не такие вот выкрутасы.

Почти весь зал уже заново встал и подошел к сцене. Андрея Петровича поздравляли.

– Стойте, стойте! – сказал Крымов. – Я здесь для того, чтобы Мария Бестужева и ее камни были в целости и сохранности, и только, – громко, чтобы его услышали все, сказал он. – Я не хочу жить вечно!

– Не вечно, а всего тысячу лет, – раздраженный его упрямством, поправил детектива председатель.

– Успокоили!

– Но так решила Вселенная, Андрей Петрович, – строго вымолвила Ариадна Владимировна. – Вы не можете обсуждать решения Вселенной.

– Да не хочу я жить тысячу лет! – возмутился Крымов.

– Что значит не хочу?! – Аристарх Аристархович просто не понимал спорщика.

– То и значит – не хочу!

– Ариадна! – воскликнул старший из Нелюдовых. – Как мне ему объяснить? Экий ведь чурбан этот Крымов!

– Что? – обернулся к нему детектив.

– Да-да, чурбан! – выкрикнул в гневе председатель. – Слышали бы вас предки! В гробу сейчас, небось, переворачиваются! На вас великая миссия возложена! Вам не ясно? Вы себе не принадлежите! Понимаете это? Если бы вашего прадеда не расстреляли и он бы все рассказал сыну, вашему деду, а тот – вашему отцу, а отец – уже вам, у вас бы и в мыслях не было перечить мне! Вложили бы руку в Небесную карту как миленький! За великое счастье и честь почли бы! А не устраивали бы тут перед нами спектаклей!

– Но я не готов к таким поворотам! – попытался защититься Крымов.

У сцены происходило движение. Такие перипетии в истории с Небесной картой никого не оставили равнодушными.

– Но ведь взяли и последовали за Марией Бестужевой, а? – спросил Аристарх Аристархович.

– Взял и последовал.

– То-то и оно! Судьба!

– Андрей, – Мария перехватила и сжала его руку, зашептала: – Не принимайте поспешных решений, родной мой… Одиноким будете – всю жизнь! Вечность!..

– Да я и не думал вовсе, Машенька! – возмутился Крымов. – Как цыгане – заговорили!

– Суй руку в камень, Андрюша! – забравшись на сцену, уже за его спиной бодро и зло сказал Егор Кузьмич. – Обезьяний рай увидишь! Мировое правительство увидишь! Правильно Маша говорит: как у людей хвосты отрастут, тоже увидишь! И как педерасты и лесбиянки мир завоюют, и как людей в пробирках станут выращивать! Благодать же, Андрюша! Суй руку в камень – насмотришься чудес!

Ариадна Владимировна вышла вперед.

– Вы пришли исполнить волю Вселенной, уважаемый Андрей Петрович, хоть этого и не знали с самого начала. Но так бывает почти со всеми. Знание не приходит сразу! Вначале вас толкает интуиция, вас зовет ваш путь, одна-единственная дорога, и только со временем вы понимаете, что это ваша судьба. Сегодняшний день открыл вам ее! Примите этот дар как должное.

– Примите! Примите этот дар, Андрей Петрович! – закричали ему из зала.

Что-то кольнуло щедрое сердце Крымова, но не больно, а сладко. Он смотрел и смотрел на карту из черного камня. Небесного камня! А искушение было велико. Расставь драгоценные камушки по местам и вложи руку. Всего-то навсего. И вот она – вечная жизнь! Или почти вечная… Если все эти люди не сумасшедшие, конечно.

Как видно, что-то случилось с его глазами – зажег их особый огонь. Потому что рядом угрожающе прозвучало:

– Откажитесь, или вы умрете, – это очень тихо сказал Растопчин-старший. – Вы даже не успеете вложить руку в гнездо… Марга уже битый час держит вас на прицеле.

– Думаете, я не знаю об этом? – усмехнулся Крымов. – В кинобудке, небось, затаилась? А мы у нее как на ладони? Знаю я все ее приемы.

– Вот и откажитесь! – продолжал яростно шипеть Растопчин. – Не успеете руку вложить, как мозги вылетят! Я ни перед чем не остановлюсь! Вы же умный человек – должны были это понять!

– Откажись, прошу тебя, – тоже шепотом попросила Мария. – Откажись, и уедем отсюда! Сейчас и уедем!

– Послушайтесь вашу подругу, – как закипевший чайник, перешел на свист Растопчин. – И живы останетесь! Забирайте ее и дедка вашего, алкаша, а я вам еще и целое состояние подарю сверху – у меня есть! И уносите ноги. Марга сама хотела пристрелить вас обоих – да-да, и вас, Крымов, и ее, – кивнул он на Бестужеву. – Уносите же ноги подобру-поздорову!

– Уходим, – сказала Мария. – Бог с ними со всеми. С их Небесными картами и камнями. Не стоило мне вообще лезть в это дело. Прав был отец – тысячу раз прав.

– Маша права! – с другой стороны зашептал Егор Кузьмич. – Ну этих больных. Оставь им их обезьяний рай. Третью мировую, и десятую, и радиоактивные дожди, и хвостатое потомство. Идем, Андрюша, коньяк пить. Настойки из подвалов каменных, церковных!

– Прошу тебя, Андрюшенька, – горячо прошептала Бестужева. – Уйдем сейчас же.

– Андрюшенька?! – удивился Егор Кузьмич. – Это когда ж ты нашей королевне Андрюшенькой стал? Подумать только, точно ты ей за ухом давал чесать! Или еще как, а?

Но ответить Крымов не успел.

– Андрей Петрович, так что вы решили? – требовательно, как строгая учительница у непослушного ученика, спросила Ариадна Владимировна. – Нам нужен ваш ответ, и немедленно.

В этот момент свет во всех лампах замигал и стал гаснуть. Но тьма кромешная не пришла. А вот тишина возникла удивительная! Над столом переливалось цветами радуги волшебное сияние, исходившее от камней, так долго искавших друг друга. Тысячу лет! Сияние освещало восторженные лица как положительных, так и отрицательных героев драмы. Жадно смотрел на дивный свет Максимилиан Лаврентьевич, открыл рот и готов был пустить слюну Лавруша Растопчин. Посмеивался фанатичный поборник своего дела Аристарх Аристархович Нелюдов. Счастливо наблюдал за переливами заново родившийся Крымов. Серебрилась борода на рдяном лице у полного восторга Егора Кузьмича. Зачарованно смотрела на камни Мария Бестужева…

Затем партер шумно забеспокоился, заверещал двумя десятками голосов. На сцене тоже произошло движение. Ариадна Владимировна раздраженно проговорила: «Да что ж это такое, Марат Маратович? Где порядок?!»

– Это Марга, – прошептал Крымов. – Точно говорю. У нее может быть прибор ночного видения. Она же – солдат. Растопчины все подгадали. Унесут ведь карту, гады, и камни сопрут…

– Замолчите! – рявкнул Максимилиан Лаврентьевич. – Сами хороши: влезли в чужое дело! Еще неизвестно, когда вы спелись с нашим старикашкой Аристархом! Я так ни одному вашему слову не поверил! – Растопчин буквально негодовал в темноте. – Луговские все вымерли! А вы – мошенник и самозванец!