Текст книги ""Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Артур Гедеон

Соавторы: Екатерина Насута,Евгений Бергер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 348 (всего у книги 359 страниц)

– Шутишь?

– Почти.

– Зачем мы здесь? Почему не встретились у нас дома? Или у меня на работе? Или у тебя? Что за фокусы, дочка?

– Я решила на свежем воздухе, подальше от цивилизации.

– Ладно, пусть будет так. Почему ты уволилась из органов?

Лиза пожала плечами:

– Решила – и уволилась. Надоело.

– Надоело? – Его каменное лицо пришло в движение, мимика мучительно исказила его, сделало угрожающим. – Как это так – надоело? Это что, шутки? Сегодня я на юрфак, а завтра – в кордебалет?

– Я пошла на юридический, чтобы угодить тебе. Но вот прошло время, и мне надоело бегать за преступниками.

– Да ты толком и не бегала!

– Вот и славно – осталась жива. И почему сразу кордебалет? Хотя ноги у меня что надо, да и вообще фигуркой я вышла. Что скажешь, Юра?

– Фигурка – класс, Елизавета Михайловна, – с улыбкой кивнул водитель.

Прокурор области быстро оглянулся, зыркнул на водителя так негодующе, что тот мгновенно стушевался и опустил глаза.

– Плесни масла в огонь, Юра, плесни! – гневно сказал прокурор. – И чем же ты собираешься заниматься, дочка?

– Благотворительностью, – очень просто ответила она. – Достойное занятие, разве нет?

– Чтобы заниматься благотворительностью, надо иметь средства для этого. Они у тебя есть?

– Представь себе, папа. И достаточно.

– И откуда же у моей маленькой дочки взялись деньги на добрые дела? У лейтенанта полиции? Которая катается, – он кивнул на ее машину, – на простенькой старой «Тойоте». Скажешь?

– Скажу, конечно. Я познакомилась с уникальными людьми, которые хотят сделать этот мир лучше, мы сразу поняли друг друга, и они сделали мне предложение, от которого я не смогла отказаться. Стать генеральным директором фирмы «Луч надежды». Я говорю это к тому, чтобы ты был готов к изменениям в моей жизни. Мы сможем помочь миллионам людей.

– Каким образом?

– Новые лекарства, самые последние разработки, они уже прошли апробацию, все счастливы. У вас никого нет в прокуратуре, кто бы отдавал концы, или родителей твоих служак, которые при смерти? Я бы прислала пару ампул, и люди разом бы встали на ноги.

– Ты издеваешься надо мной?

– Да честно говорю, папа! Что ж ты такой недоверчивый-то? А, забыла, следы профессии! Неизгладимые отпечатки. Профессиональные шрамы.

Непроизвольно водитель Юра хохотнул позади своего начальника – уж больно весело говорила Лиза Сорокина. Она и прежде за словом в карман не лезла, а тут, на вольных хлебах, и совсем уже разошлась, берега потеряла.

– Уволю, – даже не оборачиваясь к подчиненному, процедил прокурор. – Я не узнаю тебя, ты стала другой, я словно говорю с чужим человеком…

В глазах его дочери блеснули лучи алого заката.

– А вдруг ты и впрямь говоришь с чужим человеком?

– Что это значит?

– А вдруг я не твоя дочь? Знакомой тебе осталась только одна шкурка, – она потеребила себя за палец, – а начинка другая?

– Ну что ты городишь? – Он уже выходил из себя. – Что ты несешь?!

А она теперь словно специально хотела взбесить его, вытащить из него того несокрушимого монстра, который ежедневно решал судьбы незнакомых ему людей.

– А вдруг я другой человек, о котором ты представления не имеешь, просто поселилась в оболочке твоей глупой и жадной дочери – Лизоньки Сорокиной?

– Тебя заманили в секту, верно? Охмурили, загипнотизировали, зомбировали.

– О! – усмехнулась она. – Вот это точное определение. – Она лукаво прищурила глаза. – Или я просто демон из преисподней?

Генеральный прокурор области, который в гневе был Зевсом-громовержцем, не менее, погрозил ей пальцем:

– Я найду людей, что соблазнили тебя на это сомнительное предприятие! – Говоря это, он явно не шутил. – Я их, Лиза, из-под земли достану! Я лично их допрошу! – Она даже не сомневалась, что он сдержит свое обещание. – Я, к черту, закрою их фабрику по выпуску этой бодяги! Слово тебе даю! Я завтра же…

– Ну все, хватит балаболить! – прервала она его.

– Что? – Он задохнулся от гнева. – Да как ты смеешь?!

– Зорро! – не дав ему договорить, громко и повелительно крикнула молодая женщина. – Работай!

Прокурор и его водитель завертели головами. От ближайшего темного дерева вдруг отделилась тень и двинулась к ним. Это был невысокий, чрезмерно широкоплечий, похожий на орангутанга человек. Он даже шел по-обезьяньи косо, переваливаясь с одной ноги на другую, но шел невероятно быстро, вот-вот пустит в ход длинные руки и понесется еще резвее.

– Кто это? – быстро спросил отец.

– Мой телохранитель, – ответила Лиза. – Младший демон. На подхвате. Очень злой! Почти как ты.

А кривобокий Зорро, приближаясь тенью, уже снимал с плеча короткий автомат.

– Он вооружен! – завопил что есть силы прокурор. – Юрка!

Тот неверными руками расстегивал куртку, чтобы достать из наплечной кобуры пистолет, но, как назло, замок застрял. А сам смотрел и смотрел на Лизу, которую знал еще с юности, возил из школы домой и опять в школу, учил стрелять и в отсутствие отца был для нее каменной стеной.

– Прости, Юра, – сказала Лиза и отвернулась.

Автоматные очереди резанули вечернюю тишину. Крики убитых стали отголосками выстрелов. Что ж, органы решат, что это бандитские разборки. Может, начнется новая война, ну и черт бы с ней.

Глядя на кровавый закат, стелющийся по реке, и полыхающую полосу неба, она открыла дверцу, села в машину и включила зажигание. У нее были свои планы на ближайшее будущее.

Глава 2
«Конфетки-бараночки»

1

– Почему мне кажется, что я тебя знаю уже давно? – спросил он у Лизы. – Очень давно… Целую вечность… Скажешь?

Они сидели в ванне друг против друга, их ноги сплелись под водой. По периметру горели ароматные свечи, источали дурманящие запахи цветочные масла. Это была релаксация за полночь. Час неги после бурной любви. Не так давно в этой ванне Зорро расчленил труп того несчастного молодого человека, который обнаружил на теле случайной подруги, которую он снял в баре, целую картину из загадочных тату. Что ж, бывает. Накладочка вышла. Пришлось нейтрализовать ненужного свидетеля. Детективу Крымову об этом инциденте знать ни к чему.

Лиза улыбалась, чуть пуская ноготками пенную волну в его сторону. Конечно, она могла бы ответить на его вопрос, но не всякому человеку дано справиться с подобной информацией. Прокурор, например, не захотел слышать про демонов – старому служаке это показалось чересчур экзотично. И он умер. Вот и Крымов вряд ли сможет справиться с правдой. Почему она, Лиза Сорокина, так близка ему, почему ему кажется, что они знакомы вечность? А он был ей нужен – ее тянуло к нему. Это притяжение было обоюдным и давало им столько наслаждения! А значит, отказываться от такого подарка судьбы было бы просто глупо. Так пусть ее мужчина останется в неведении, но только относительно причин ее появления в его жизни. А вот о том, что случится в ближайшее время, она ему обязательно расскажет. Иначе и быть не может. У нее имелись на любовника свои конкретные планы. Ей нужна правая рука – и ею должен был стать не один из «бледнолицых» братьев-близнецов и тем более не монстр Зорро. Пойди найди еще близкого тебе человека! А Крымов для нее был именно таковым. И в отличие от так называемого «отца», Андрей, несомненно, поймет ее и, если действительно любит, пойдет вместе с ней…

– Моя жизнь скоро резко изменится, – сказала она ему.

– Ты выходишь замуж? – лукаво спросил он.

– Смешно.

– Я угадал?

– Если только за тебя, – парировала она.

– Неплохой заход, – живо кивнул он. – Вот почему ты загнала меня в ванну под ароматические свечи и душистые масла, теперь все ясно.

– Успокойся, я первой предложение делать не буду, – заверила его Лиза. – Если когда-нибудь его сделаешь ты, я рассмотрю этот вариант, даю слово.

– Ну ты хитра, чертовка.

– Не для тебя – ты меня видишь насквозь.

– Ладно, комплимент принят, дальше, – согласился он.

– Мне знакомые моего дяди сделали деловое предложение, а именно – стать директором большой благотворительной медицинской фирмы.

– Круто.

– И я так подумала.

– На самом деле благотворительность – это достойно. Уважаю. Но ты сказала – медицинской. Это как-то связано с лекарствами, медикаментами, бесплатным лечением? Какой профиль?

– В этом-то все и дело. Друзья моего дяди посвятили очень много времени разработке одного препарата. Уникального и универсального. Заметь, аналогов пока нет. Этот препарат на генетическом уровне восстанавливает разрушенные тем или иным недугом клеточные связи в организме.

– Объясни человеческим языком – я же не медик.

– Я тоже не медик. Но объясняю. Вот есть здоровый организм человека, где все работает как отлаженный часовой механизм, но с годами те или иные части механизма изнашиваются, болезни подтачивают его, идет разбалансировка, и в конечном итоге что-то роковым образом рвется и человек погибает.

– Да, понимаю, цикл жизни, куда тут денешься?

– Оказывается, этой беде можно помешать. Они изобрели лекарство, которое исправляет изъяны и приводит организм человека в прежнее, совершенное состояние. До болезней и прожитых лет. Уничтожает все негативное, предположительно вплоть до рака.

– Быть такого не может.

– Еще как может! Ребята хотят изменить мир – и у них это уже получается. – Она язвительно усмехнулась: – Они Богу наступают на пятки, представляешь?

Андрея Крымова будто током пробило. «Ребята, изменяющие мир! Наступающие Богу на пятки! Готовые ухватить Создателя за бороду!» Все как и сказал Долгополов – они с его Лизой слово в слово повторили друг друга. Такое бывает, когда все события и впрямь сходятся в одной точке.

На табурете в ванной промурлыкал его телефон. Пришло сообщение. На дисплее высветилось: «Профессор». Это был Долгополов.

– Это важно, – сказал Крымов. – Клиент.

Он нажал на клавишу. Пошла информация, которую ждал Крымов. Несомненно, писал сам Антон Антонович: «Беру быка за рога. Фирму «Луч надежды» возглавит никому неизвестная барышня – Сорокина Елизавета Михайловна…» Крымов тотчас оторвался от текста и посмотрел на свою подругу. Глядя на него лукаво и призывно, она сложила губы трубочкой и чмокнула воздух в его направлении. Он сдержанно улыбнулся в ответ и вернулся к чтению СМС: «В недавнем прошлом она была вашей коллегой, Андрей, лейтенантом полиции. Ушла внезапно. Сутки назад был убит ее отец – генеральный прокурор области Михаил Михайлович Сорокин. Бандитские разборки. Несомненно, она знает об этой трагедии…»

И вновь он взглянул на нее.

– Что? – спросила Лиза.

– Ничего, – мотнул головой Крымов.

– Плохие известия?

– Да как сказать, очень странные известия и неожиданные.

И вновь стал читать: «Это она была вместе с Панкратовым в больнице у его сына, это она делала ему укол, и кота вылечила тоже она. Мои люди проверили информацию. Одним словом, эта молодая красотка вовлечена в дела братьев фармацевтов Белоглазовых, а может быть, что еще вероятнее, играет в этой афере одну из главных ролей. Когда пересечетесь с этой дамой, будьте с ней предельно осторожны. Да, забыл! Если на ее теле есть татуировки, сфотографируйте их, только незаметно, и пришлите мне».

Крымов вернул трубку на табурет. Лиза нетерпеливо водила пальцем по мыльной вспененной воде.

– Что пишут? – спросил она.

– Много интересного – для меня, как для детектива.

– Не расскажешь?

– Пока нет. Потом – обязательно.

– Ладно, потерплю… Да что с тобой? – Она брызнула на него пенной водой. – Ты будто чьи-то похороны вспомнил? Андрей?

– Что, милая?

– Ты в лице переменился. Что случилось?

Она вытянула ногу и попыталась достать его пальцами под водой, но он поймал ее за ступню и крепко сжал.

– Ай! Да ты что?! Отпусти!

Но он не отпускал ее.

– Ты сказала, эти твои компаньоны хотят ухватить Бога за бороду.

– Сломаешь ведь пальцы!

– Я аккуратно.

– Ага, аккуратно! Я не так сказала. Я сказала: они наступают Богу на пятки.

– По сути одно и то же. Я вспомнил одного человека, который тоже хотел ухватить Бога за бороду, наступить ему на пятки, но для него все плохо кончилось.

Она попыталась достать его второй ногой, но он перехватил и ее.

– Все, сдаюсь, – миролюбиво сказала она.

Крымов отпустил ее ноги.

– Что за человек – расскажи, – попросила Лиза.

– Кукольник, большой мастер своего дела.

По мокрому лицу молодой женщины пронеслась легкая тень.

– И как его звали, твоего кукольника?

– Савва Андронович Беспалов… А что с твоим лицом?

– Ничего.

Вторая тень оказалась куда гуще первой – и так быстро не сошла.

– Еще как чего – ты будто бы очень знакомую фамилию услышала.

Лиза упрямо смотрела ему в глаза.

– Это так. Он был художником в нашем кукольном театре «Лукоморье».

– Верно! Ты его знала лично?

– Меня девочкой привели на один из спектаклей, я была очарована и постановкой, и его куклами. Мама познакомила меня с ним и заказала у него куклу. Она до сих пор в доме у родителей. Кукла Лика.

– Как? – нахмурился Крымов.

И вновь она брызнула ноготками воду в его сторону.

– Лика. Я Лиза, она – Лика. Она была мне как сестра. Но ты не рассказал, чем закончилась история с этим художником, кукольником. Я как-то не знаю его судьбу. Что с ним произошло?

– Его застрелил киллер. Дело так и не раскрыли. Этот Беспалов фигурировал в моем громком деле, когда я служил в полиции, в убойном отделе. Был убит один крутой архитектор, его жена и шофер. Обвинили во всем дочку, девочку-подростка, у которой, возможно, был приступ шизофрении. А еще в этом деле фигурировала уникальная кукла – она красной нитью проходила через все дело. Кукла по имени Лилит, ее сделал как раз этот самый Савва Андронович Беспалов. Говорили, что кукла и свела девочку с ума и подтолкнула ее к убийству отца и ненавистной мачехи.

– Крутая история, Андрей Крымов, – заметила Лиза.

Ее глаза лихорадочно блестели, словно она сама обдумывала какой-то безумный поступок.

– Да, самая крутая в моей практике, – признался Крымов.

– И чем все закончилось?

– Спятившая девочка умерла в больнице. Кукольника и его подмастерье убили в частном доме за городом. Погиб и еще один человек, очень мне дорогой – девушка по имени Лика. Я уволился из органов, поработал частным сыщиком, а потом уехал на Урал, устроился егерем. Такая вот история, Лиза.

– Печальная история, – не глядя ему в глаза, признала она. – Надо выбираться, Андрей… я насиделась в ванне. Не возражаешь?

– Нет, милая, – ответил он.

Она встала, и вода потекла по ее разрисованному телу. Лиза взяла из кольца полотенце и стала вытираться. И тотчас ожили на ее коже звери, гады и лица языческих богов; никак Андрей не мог привыкнуть к этим «говорящим» картинам. Умом он понимал, что ни один рисунок на ее теле не сделан просто так, все имеет смысл. Но какой? Неужели обычный мальчишка оказался способен на такое вот чудо или, вернее, античудо? Но тогда татуировщик, ее юный друг, был настоящим гением. Или она соврала ему? И совсем другой мастер создал этот шедевр изобразительного искусства? Мастер, запросто общавшийся с потусторонним миром и готовый вынести оттуда неведомые людям, но такие желанные тайны. «Если на ее теле есть татуировки, сфотографируйте незаметно и пришлите мне», – звучал в ушах голос старика Долгополова. Не поэтому ли волшебный старичок так заинтересовался рисунками на теле его возлюбленной? Старый мудрый лис ничего не делал просто так. Но откуда он вообще узнал про них?

– Любуешься мной? – лукаво спросила она.

– Да. Подожди, я хочу сфоткать тебя, можно?

– Мне бы этого не хотелось, Андрей.

– Почему?

Она снисходительно пожала плечами:

– А зачем?

– Хочу, и все. Только для меня.

Она прекратила вытираться, снисходительно взглянула на него:

– Ну, если только для тебя. И если ты дашь слово, что не станешь обсуждать мое тело со своими друзьями…

– Я похож на мужчину, который обсуждает свою женщину в компании друзей? Снимки, где она обнажена? Ты серьезно?

– Нет, – покачала она головой. – Не похож.

– Так можно сфоткать?

– Валяй – буду позировать. Мне нравится вертеть голым задом. Перед тобой, милый, перед тобой! – со смехом добавила она.

– Очень надеюсь, что только передо мной.

Он сделал десятка два ее фотографий в разных позах – она выполнила роль фотомодели на пять с плюсом. Что ж, красоты, пластики и бесстыдства ей было не занимать.

– Готово, – сказал он.

– Наслаждайся в мое отсутствие, – усмехнулась Лиза.

Завернулась в то же полотенце и выбралась наружу.

– Ты скоро? – спросила она.

– Сразу за тобой. Поставь чайник.

– Ага.

Он вышел из ванной минут через пять, предварительно отослав все снимки Долгополову. Не без сомнений: а стоит ли это делать? Но все-таки отослал. А теперь дело было за главным. Ему не хотелось этого, но выхода не было – после полученных сообщений этот разговор должен был состояться. И многое решить в их отношениях.

Андрей вошел на кухню. Лиза, в коротком халате, курила у окна, глядя в ночную темень.

– Ты хочешь что-то спросить, милый?

Интуиция не обманула ее.

– Да.

– Спрашивай.

– Кто ты?

Лиза не обернулась.

– Ты знаешь, кто я, – ответила она.

– Да, я так думал.

Она сделала затяжку, выдохнула перед собой – и дым пополз по оконному стеклу, на секунды заволакивая его легким туманом.

– Занимаешься со мной любовью, говоришь, что любишь, фотографируешь меня голой, а теперь допрашиваешь?

– Я тебя сфоткал на память: вдруг больше никогда не увижу? Это если мне не понравятся твои ответы и я решу уйти навсегда.

Она отреагировала на его предостережение нервным смешком, но по-прежнему осталась стоять к нему спиной.

– А я должна отвечать?

– Лучше мне, чем другим. О тебе ведь скоро узнает весь мир, да? Вы станете королевой бала, Елизавета Михайловна. Но с королевы и спрос особенный – об этом ты вряд ли подумала.

Лиза раздавила окурок в пепельнице, стоявшей на подоконнике.

– Это все та эсэмэска? – живо обернулась она. – Угадала? Когда мы были в ванной. – Лиза присела на край подоконника, скрестила руки на груди. – От кого она, Крымов?

– От Деда Мороза. Итак, тебя нанимают два сомнительных типа – фармацевты и химики Семен и Анастас Белоглазовы. В это же самое время король фармацевтики Кирилл Панкратов встречает рыжеволосую красотку, которая загадочной инъекцией спасает его кота, это была проба пера, как я понимаю, а потом и его сына. Бедняга, час назад умиравший в больнице, готов был после укола пуститься в пляс, как мне рассказали. Вот ведь диво! Я навестил его в реабилитационном санатории: играет в шахматы, в карты, смеется, пьет колу, ест за двоих и добавки просит. Какое превращение! Девушка-ангел, сделавшая ему укол, – это тоже ты, Лиза Сорокина. И что-то мне подсказывает, что «просто Маша», якобы любовница олигарха из мифического «общества покинутых любовниц и жен», которой нужна была полная информация о Панкратове, тоже ты.

– Какая интуиция! – сдержанно рассмеялась она.

– Вчера убили твоего отца – зверски расстреляли за городом, но ты и бровью не ведешь.

Лиза покачала головой:

– Он мне не отец.

– Как это – не отец? Михаил Михайлович Сорокин, главный прокурор области, тебе не отец?

– Нет, – покачала головой Лиза. – Формально – да, но по сути – нет.

Крымов поморщился:

– Твоя мать родила тебя от другого мужчины? Прокурор – твой отчим?

– Нет, Андрей, то, что ты видишь перед собой, – она провела руками по талии и бедрам, – это от него, бесспорно. Но только это.

– Я не понимаю…

– Ты не узнаешь меня? – не сразу спросила она.

– Что? – опять не понял он.

– Ты слышал, Андрей Крымов: ты не узнаешь меня?

– А я должен тебя узнать?

– Возможно. Ты сядь, а то упадешь еще…

– Не бойся – я устою. Да, я много раз говорил тебе, и себе тоже, кстати, что как будто знаю тебя. Но откуда – понятия не имею. Но точно знаю…

Она интригующе улыбнулась.

– Ладно, хочешь стоять – стой. Ты веришь в переселение душ?

– Возможно, – тоже не сразу кивнул он.

– Как это? Либо веришь, либо нет.

– Я допускаю, что такое может быть.

– Допускаешь – почему?

– Хочешь историю?

– Хочу.

– У меня была любимая, та самая Лика, которую убили. Ее застрелил проклятый кукольник – Савва Андронович Беспалов. Но дело в том, что в ней, как в сосуде, оказались души двух женщин. Только не подумай, что я сошел с ума.

– Не буду. – Она покачала головой.

– Душа самой Лики и другой девушки, которая все это время кочевала из одной куклы в другую. Это была душа Лилит Стрельцовой, девушки из другой эпохи, ее безумно любил Беспалов. Потомственный колдун. Он погубил несколько молодых женщин, прежде чем его эксперимент удался. Прежде чем она оказалась в теле застенчивой медсестры. Но вернувшись в этот мир, она, та самая Лилит, отвергла его. И он убил мою Лику.

– А ты убил его – кукольника?

Крымов помрачнел:

– Я этого не говорил.

– И правильно – не стоит. Ты отомстил за свою Лику – молодец.

– Но все дело в том, что я не знаю, кого было больше в прекрасной Лике Садовниковой. Но думаю – той самой Лилит, жестокой и властной, капризной и любвеобильной, страстной и безумной.

– Так ты не узнаешь меня, Андрей?

Ее глаза смеялись, а на губах гуляла лукавая усмешка. Он всматривался в ее зеленые глаза и упорно молчал.

– Кого я должен узнать? – наконец почти шепотом спросил он.

– Ту, которую хотел увидеть и знал, что это невозможно. Ту, которая влюбилась в тебя, потом тебя жестоко бросила, чертова дура. Ту, которую ты нашел спустя три года и которая вновь захотела с тобой быть. И поехала с тобой в ту южную гостиницу на берегу моря. И которая с тобой много часов занималась любовью. Когда ты вышел за шампанским, в номер вошли двое – кукольник и его подмастерье. И они убили твою возлюбленную. Но она нашла в себе силы вернуться – сюда, в этот мир, в обличья красотки, лейтенанта полиции Лизы Сорокиной. И вот теперь я перед тобой, Андрей.

– Не-ет, не может быть… – Он покачал головой.

– Я искала тебя и нашла. И соблазнила – и танцем, и любовью, я все подготовила заранее, чтобы вернуться к тебе, но теперь уже – раз и навсегда. Потому что полюбила тебя и люблю до сих пор.

– Нет… так не бывает…

– Да, Андрей, да. Бывает. Еще как. Поэтому и прокурор мне не отец. Чужой человек.

Нервная улыбка искривила его лицо.

– Лика? – Он непроизвольно покачнулся. – Это ты?

– А я говорила: сядь. Грохнешься еще.

– Правда ты?

– Ага, – кивнула его подруга. – Но влюбился ты не столько в Лику, если честно, сколько в Лилит. Как ты сказал про нее? Жестокая и властная, капризная и любвеобильная, страстная и безумная? Как тавро поставил. Оставь любвеобильную, страстную и немного безумную – и будешь прав на все сто.

Крымов подошел к ней, провел ладонью по ее щеке.

– Лика, ты?

– Я та женщина, в которую ты влюбился, Крымов. А какой коктейль во мне намешан, какая теперь разница? Я та самая, которую ты оставил в постели в гостинице, под шум моря. С той душой, с теми воспоминаниями, с теми желаниями – быть только с тобой.

Он положил руки на ее плечи и медленно стащил с нее халат. Она осталась обнаженной перед ним. Губы молодой женщины дрогнули, глаза отчаянно заблестели.

– Веришь?

А он все молчал и только смотрел на нее, пытаясь осмыслить происходящее с ним. С ними обоими!

– Веришь, Андрей? – По ее лицу уже катились слезы.

– Верю. – У него самого непроизвольно дрогнули губы.

– Тогда возьми меня на руки и отнеси в постель.

Он подсек ее под коленями, подхватил и понес в спальню. Там бережно уложил на кровать и еще долго смотрел на улыбающуюся ему обнаженную женщину. Сбросил свой халат, потянулся к ней, улегся сверху, она, как и в первый раз, крепко стиснула его ногами, обвила руками его шею.

– Теперь ты знаешь, кого любишь, Андрей Крымов, – нежно впиваясь губами в его губы, прошептала она. – Разве это не чудо, скажи мне?..

Они отключили телефоны на сутки – договорились и отключили. Сказали себе и друг другу: плевать нам на всех. На весь мир. Пусть все катятся к черту. И наверстывали упущенное. Для Крымова теперь все встало на свои места. Притяжение к Лизе стало предельно ясным, объяснимым. Только стоило проложить тот заветный звездный мостик – из приморской гостиницы, где он оставил в постели Лику Садовникову, которую должен был убить проклятый кукольник, к Лизе Сорокиной. Сама же она, девушка с телом, покрытым тату, стала в тысячи раз желаннее. Но загадка все-таки оставалась – ее ближайшего будущего, самых блистательных перспектив и ее нынешних тайн.

Недаром же так пекся о ее персоне Антон Антонович Долгополов. Его, Андрея Крымова, всезнающий куратор.

Ближайшие сутки не прошли – пролетели. Пора было пополнить холодильник. Если не выходить из дома, то заказать еду. Но тогда пришлось бы подключать телефоны. И включаться в жизнь. А им этого не хотелось. Решили ограничиться консервами – горбушей и тушенкой. И фруктами. Чего не сделаешь ради любви и секса? Выпивка-то оставалась.

Но на кухню выползти пришлось.

– То лекарство, которое ты вколола Панкратову-младшему, что это? – спросил Крымов. – Я хочу понять.

Глядя ему в глаза, Лиза неторопливо пригубливала красное вино.

– Это амброзия, дающая способность жить без болезней. И чуть подольше, чем мы привыкли.

– Насколько подольше?

– Ты помнишь, сколько по Библии жили патриархи – Адам, Ной, Авраам?

– Кажется, долго.

– Вот именно, очень долго! Адам жил девятьсот тридцать лет, Ной – девятьсот пятьдесят, Авраам – сто семьдесят пять лет. А в Средневековье, в антисанитарии, дожить до сорока лет – уже было круто. Так с чего ты взял, что это тебе решать, сколько жить людям?

– Ну, я так вопрос не ставил…

– Ты хочешь его поставить именно так. А сколько, по-твоему, должны жить люди на самом деле? Что решила современная медицина? Да она бьется изо всех сил, чтобы хоть немного продлить человеческую жизнь! Выдумывает тысячи наименований всевозможных препаратов, чтобы впихнуть их людям.

– Это да, – согласился Крымов.

– И вот есть лекарство, Андрей, способное подарить человеку чудо, оно должно было появиться рано или поздно. Чуму победили, проказу, холеру, туберкулез. И вот что-то новое. Свет в окошке. Разве плохо?

– Да нет, конечно, не плохо.

– Так и движется прогресс. Только дураки и злодеи могут противиться благим делам во имя человечества.

С ее аргументами и впрямь трудно было поспорить. Он, Андрей Крымов, тоже был бы не против протянуть в здравии и ясном рассудке лет этак сто, а то и поболее. Почему бы и нет? Время все равно летит как угорелое – никогда не поспеваешь за ним и не делаешь всего того, что задумал. Времени всегда мало!

Крымов выпил рюмку коньяку, закусил яблоком.

– Поэтому не стоит терять время, – неожиданно заключил он.

– Ты о чем?

Он дотянулся до нее через стол, накрыл руку Лизы своей.

– Идем в койку, милая. Вот о чем.

– А-а, – улыбнулась она. – Как я не догадалась?..

Телефоны они подключили только на третий день, рано утром. И счастье их было разбито мгновенно – Лизе позвонили первой. Бросив Андрею: «Началось! – она спрыгнула с постели. – Но это было предсказуемо!» Лиза перехватила трубку с полки, быстро сказала:

– Алло? Да, Анастас Прокопович, доброе утро. Зря беспокоились. Я жива. И здорова. Была занята. И вот теперь готова слушать, и очень внимательно. – Она перехватила взгляд Крымова и сложила губы трубочкой, с расстояния целуя его. – Да ладно, сегодня? Поедем в притон? В ночлежку? Отлично! Ага, супер, да просто здорово. Форма парадная или прикинемся своими? А, профессора еще будут? И пресса? Как интересно…

Она слушала, и ее глаза загорались все сильнее. А он наблюдал за ней, нагой и сильной, горящей энергией, с этими колючими и прекрасными тату, и думал, что на этот раз он уже не потеряет ее. И пусть только кто-то попробует отнять ее у него. Не поздоровится смельчаку.

Дав отбой, она прыгнула к нему в постель.

– Ну что, ты готов к подвигам?

– К каким именно – расскажешь?

Глаза ее сияли. Она потянулась к нему, крепко обхватила руками шею. Поцеловала в губы.

– Будем спасать человечество, милый. Ты готов составить мне компанию? Стать для меня опорой в новом деле?

Крымов прищурил один глаз:

– Всегда готов, милая. И когда же?

– Сегодня в полдень.

– Ого. И в какой притон мы поедем? В какую ночлежку? И что за профессора там будут?

– Приют для бездомных «Рассвет». Будут три доктора медицины из мединститута. Белоглазовы их пригласили специально. Как свидетелей будущего чуда. И прессу тоже. Сегодня же исторический день! Мир должен знать своих героев.

– Ну, это обнадеживает, кстати. Я о профессорах и о прессе. Буду я с тобой, буду, ласточка ты моя.

Она потянулась к нему со всей нежностью, обняла его за шею, поцеловала.

– Другого ответа я от тебя и не ожидала, Андрюша. Но до полудня мы с тобой еще успеем много чего сделать. – Ее зеленые глаза лукаво и многообещающе сияли, она уже льнула к нему всем своим прекрасным волнующим телом. – Верно?..

2

Приют для бездомных «Рассвет» создала протестантская община «Братство седьмого дня». Вначале выкупила у города старенькое кирпичное зданьице в два этажа, еще дореволюционное, под свою скромную церковь, перестроила и отреставрировала его, а затем приобрела через двор совсем уже ветхое деревянное здание, бывшее когда-то бараком для рабочих. Облицевала его недорогим кирпичом по новейшей технологии и утеплила. Закупила недорогие панцирные кровати в количестве тридцати штук и поставила их в два ряда, как в пионерских лагерях или в казармах. Между кроватями – тумбочка на двоих. Стулья по разным углам в свободных местах. Устроили в этом бараке туалет и душевую. Даже библиотечку в одном углу разместили. Тут, в приюте «Рассвет», и могли переждать тяжелые дни и часы самые брошенные и отверженные граждане, которые уже и не помнили, кто они: взаправду граждане, твари ползучие или птицы небесные. Но правила были строгие – за распитие спиртного бездомные изгонялись немедленно и с волчьим билетом.

Сразу после обеда к приюту подъехали три иномарки. А за ними «Газель». Целый кортеж. За действом наблюдали через забор двое из ближнего дома, не слишком довольные новыми соседями.

Первый, сделав глубокую затяжку, кивнул на гостей-богачей:

– Слышь, Колян, видать, губер приехал – бомжей навестить, справиться, как у них делишки. Гуманизм, понимаешь.

– Самое время попросить, чтобы нам крышу починили, – переминая в зубах тлеющую сигарету, заметил второй, который Колян. – И полы паркетом выложили. Как тебе такая идея?

– Греет душу. А «газелька» зачем?

– Там подарки, Серега, – сказал Колян. – Не сечешь?

– Щас увидим.

Из джипа тем временем бодренько вынырнули два очень похожих друг на друга мужчины, разве что один потоньше, а другой потолще, первый – помрачнее, а второй – повеселее. Конечно, соседи Колян и Серега не могли знать, что это были химики-медики, волшебники-колдуны Белоглазовы. Худой близнец бережно держал в руках серебряный чемоданчик. Пухляк подмигнул ему: мол, сейчас-сейчас! С ними из машины вышел очень пожилой, серьезного вида дядечка с окладистой седой бородой, в очках. Кажется, его тут все удивляло. Озирался он явно с подозрением. Было ясно: в такие места его отродясь не заносило.