Текст книги ""Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Артур Гедеон

Соавторы: Екатерина Насута,Евгений Бергер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 333 (всего у книги 359 страниц)

2

Уже в полдень следующего дня на машине директора музея Аполлинария Захаровича Стародумова они подъехали к сермяжинской пекарне. Мария Бестужева без труда выдала себя за богатую и щедрую благотворительницу, которая возжелала купить сто самых дорогих тортов для детсадов и школ области. Крымов с баулом через плечо выступил в роли водителя и охранника, Добродумов изображал личного повара богатой дамы. Новая должность позволила ему провести дегустацию как аппетитных пирожных, напитанных коньяком, так и самого коньяка из запасов пекарни. Благотворительница же заявила, что увлекается историей и желает исследовать здешние церковные подвалы, о которых немало читала. Директор Стуков осторожно предупредил, что там черт голову сломит – они однажды сунулись в эти подвалы и едва не лишились жизни в аду кромешном. На просьбу сопровождать их он засуетился и тут же вспомнил, что ему немедленно нужно ехать в администрацию. Другие ответственные работники пекарни тоже нашли разнообразные предлоги. Но благотворительница не обиделась – предусмотрительно заплатив за все торты, она заверила директора, что ей хватит телохранителя и шеф-повара, который, оказывается, тоже интересуется раскопками. Пусть только дадут им ключи. Те немедленно были выданы, перед отъездом директор пожелал гостям вернуться живыми.

…Железные створки низкого арочного проема открывались со скрипом.

– Да-а, – покачал головой Крымов. – Темнотища-то гробовая. Егор Кузьмич, посвети!

– Как там наш камушек? – тихонько спросил Егор Кузьмич. – Машенька?

Бестужева заглянула в сумочку: камень спал. Ни единого лучика! Она отрицательно покачала головой.

– Ну что, пошли? – спросил Крымов.

– С богом, – кивнул Егор Кузьмич.

Три фонаря ударили лучами в темноту – им открылась узкая и очень крутая лестница, винтом уходящая вниз, в густой черный мрак.

– И ведь никаких перил! – охнул Добродумов. – Как спускаться-то?

– Осторожно, Егор Кузьмич, – подсказал Крымов и протянул руку Бестужевой. – Мария Федоровна, держитесь за меня. Ясно?

– Буду держаться, – пообещала та.

Спускались осторожно, прижимаясь к холодным стенам. Оступишься, поскользнешься – и пропал. Костей не соберешь!

– Двадцать восемь, двадцать девять… – считал Крымов.

Шагая впереди и держа за руку Марию, Андрей Петрович насчитал тридцать ступеней.

Но вот они оказались внизу. Три фонарика скользили по вековой свалке – доски, ящики, кровельное железо, все сгнило или проржавело. Это была свалка годов с пятидесятых. Воняло тут сыростью и гнилью до отвращения. Около получаса занял осмотр впотьмах. Холодные стены из бутового камня, ничего более.

Раскидав сгнившие доски, искатели приключений обнаружили чугунный допотопный люк – он-то и вел в подвалы церковные. На ободке значился год «1884». А еще был таинственный рисунок…

– Что-то знакомое, – почесал бороду Егор Кузьмич.

– Еще бы, – усмехнулся Крымов. – Этот рисунок ты видел на ордене графа Бестужева, на портрете, в его усадьбе, в Бобылеве, в Поддубном. Вспомнил?

– Точно, Андрюша!

– Юный герой с дубинкой и щитом в руках, с короной на голове, в ореоле семи звезд, – зачарованно проговорила Мария Бестужева. – Созвездие Ориона! Мы на правильном пути, дорогие мужчины!

Они подковырнули люк гвоздодером и с помощью ломика подняли его. Вот откуда дохнуло на них настоящей могилой! Недрами земными! Тьмой, холодом, забвением…

– Брр! – поежилась Бестужева.

Луч фонаря в руках Крымова ударил в темноту.

– Тут чугунная лестница, – сказал детектив. – Но этот спуск будет непредсказуемым.

– Разнылся! Лезь давай, сыщик! – ободрил товарища краевед из Царева.

Друг за другом Крымов, Бестужева и Егор Кузьмич стали осторожно спускаться по чугунной лестнице во тьму кромешную…

Эта лестница не была такой длинной, и уже скоро Крымов сказал:

– Дно! – луч его фонаря заскользил по стенам. – О-о, да это коридор. В карстовых пещерах, как я понимаю.

– Ну, поглядим на монастырские застенки, – тоже осторожно приземлившись, произнес Егор Кузьмич, принимая руку Марии Бестужевой.

– А тут холодно, – сказала она.

Лучи трех фонарей забегали по сторонам, и почти тотчас же Крымов констатировал:

– Коридор уходит в две стороны. – Луч его фонаря метнулся вверх. – Потолок низкий. Куда идем? – Приглушенное эхо голосов гулко катилось по темному подземелью. – Что вам подсказывает интуиция? Или что-то другое, Мария Федоровна?

И вновь Бестужева заглянула в сумочку: ее драгоценный камень молчал!

– Увы, – вздохнула она.

Бросили жребий – выпало идти налево.

– Будем надеяться, что судьба на нашей стороне, – сказал Крымов.

Они двинулись по коридору, обжигая светом фонарей темноту и стены, выложенные грубым камнем. Коридор то сужался, то вновь становился шире. Было ясно, что изначально тут проходил карстовый коридор, который создавала природа миллионы лет, и только потом люди изменили его под свои нужды.

Наконец впереди выросла стена, но не природного происхождения. Ее сложили из того же бутового камня. Камень Ригель, который Мария положила на ладонь, по-прежнему предательски молчал. Крымов достал из волшебной сумки молоток и зубило, приставил стальное жало к линии раздела между кирпичами и нанес первый решительный удар. Раствор быстро посыпался.

– С песком переборщили, – сказал он. – Такой цемент могли только в спешке замесить. Хотя за сто лет он мог и в распад пойти. Кто знает…

Мария нервничала и ежилась от холода. Скоро куртка Андрея Петровича, который выкладывался на полную, перекочевала на ее плечи. А вслед за этим вышел из гнезда и первый камень. Вытащить второй было значительно легче, третий и четвертый сами просились наружу. Крымову помогали и Егор Кузьмич, и Бестужева – историк и археолог, не раз бывавшая на раскопках. Благо Андрей Петрович принес в сумке инструментов на всю честную компанию.

И вот уже впереди образовался проход, куда можно было протиснуться человеку. Лучи фонарей и прежде резали темноту, притаившуюся за стеной, а теперь они требовательно прожигали сумрак. Но что же там было?

А картина им открывалась любопытная…

Один за другим кладоискатели шагнули в проем и оказались еще в одном помещении. Это была огромная пещера, выложенная камнем, но что же увидели они! Изумрудные и алмазные вспышки заиграли под бегающими лучами фонарей…

– Царица небесная! – воскликнул Егор Кузьмич. – Глазам не верю! Вот оно, чудо-то! Судьба!

Сотни уложенных бутылок смотрели на них со стен донышками. В тяжелом сумраке, укрытые вековой пылью, они лишь мутно посверкивали изумрудным и белым стеклом.

– А уж как я не верю глазам своим, – прошептала Бестужева.

Егор Кузьмич Добродумов на цыпочках подошел к прочной деревянной конструкции, державшей все это богатство.

– И не вино это какое-нибудь, – зачарованно покачал головой Егор Кузьмич.

– Нет? – спросил Крымов.

– Нет, Андрей! – Он провел рукой по внушительной бутыли. – Тут настойки крепчайшие! – Егор Кузьмич обошел половину погреба, а потом неожиданно стал опускаться на колени. – Слышь, Андрей! Маша! Вот она, моя земля обетованная! Не уйду отсюда! Под землей останусь жить! Как святые беженцы в Деринкую! Мне тут до смерти блаженства-то хватит!

– Не накаркай, дурья башка, – отрезвил его Крымов.

– Ну как, Андрюша, отведаем? – спросил Добродумов.

– Да уж точно не упустим такое благо, – откликнулся тот.

– А если отравимся? – спросила Бестужева.

– А ты не пей, матушка, ты нас стереги, – переходя на старый слог и благостный тон, посоветовал Егор Кузьмич. – Коли плохо будет, свет наш Машенька, беги за помощью, голубкой лети!

– Отличная перспектива, – вздохнула та. – Нет уж, я с вами, Егор Кузьмич. И хлеба горбушку – и ту пополам. Но только по глотку.

– По глотку, матушка, по глотку! Что пробовать-то будем? – спросил Егор Кузьмич. – А то от каждой отопьем, а? Коли по глотку-то?

– Не от каждой, – строго сказала Бестужева.

– Давайте вот эту, с золотистым цветом, – посоветовал Крымов, и в руке его появился многофункциональный перочинный нож.

Они обтерли бутыль, Крымов сорвал печать и вытянул с хлопком пробку. Тотчас в его руке появился и походный стаканчик. Действо проходило в лучах двух фонариков, все трое походили на заговорщиков. Крымов налил из пятилитровой бутыли напиток до краев. Стаканчик держал Егор Кузьмич.

– Кто первым будет пить? – спросил Добродумов.

– Ты, конечно, – усмехнулся Крымов. – Ты уже долго пожил – чего бояться-то? Наслаждайся!

Бестужева прыснула – не удержалась.

– Типун тебе на язык, Андрюша, – сказал Егор Кузьмич и поднес стаканчик к носу. – А-а! Аромат царский! – осторожно сделал глоток. – Медовуха, Андрюша! Но крепкая медовуха! Где бы такую рецептуру узнать-то? Унесли умельцы с собой, – сказал он и допил остатки. – В могилы унесли… О-о, блаженство!

Покачав головой, Крымов отобрал у него стаканчик и налил еще. Пригубил сам.

– Амброзия, Машенька, но крепкая…

Крымов протянул ей ополовиненный стакан. Мария Бестужева, которая ежилась от сырости, приняла его, сделала глоток, второй, третий…

– Это удивительно, – приятно зажмурившись, прошептала она. – А какое послевкусие! Даже не верится, что об этом никто не знал.

– Еще хочу, Андрюша, – твердо сказал Егор Кузьмич.

Крымов налил старшему товарищу. Егор Кузьмич выпил стаканчик до дна.

– А-а! Вот теперь чувствую! Воистину чувствую!

– Что вы чувствуете, Егор Кузьмич?

– Счастье, Машенька, счастье!

– Дорогие мои мужчины, – сказала она. – Мы сюда не наклюкиваться пришли. Вы это помните?

– Разумеется, – кивнул Крымов. – Осмотрим стены.

Он прошел вдоль всего винного погреба, просветил стены лучом фонаря, но ничего не обнаружил.

– Ни дверей, ни подозрительной кладки…

– Есть еще второй коридор, – твердо сказала Бестужева. – Сколько у нас времени, Андрей Петрович?

– Мы уже возимся часа три – это долго. Но еще часок-другой можем себе позволить. Только действовать будем быстро.

В ближайшие четверть часа они завалили проход в винный погреб камнями, дошли до развилки, прошли по коридору направо и уткнулись точно в такую же стену.

– Мамочки, – вдруг прошептала Мария.

Из ее открытой сумки поднимался едва заметный призрачный голубой свет!

– Я к этому никогда не привыкну, – завороженно вымолвил Егор Кузьмич. – «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам!»

– Неплохо, – кивнул ему Крымов.

– Мы у цели, – восторженно выдохнула Мария Бестужева.

На этот раз Андрей работал куда интенсивнее, если не сказать – яростнее, вытаскивая один камень за другим. И Добродумов, и Бестужева помогали ему с полной самоотдачей, почти фанатично. Прошел еще час, и они пролезли в новую брешь.

– Святые угодники! – воскликнул Егор Кузьмич. – Дежавю!

Тут был точно такой же винный погреб! Разве что чуть поменьше, потому что эта карстовая пещера оказалась невелика. Тот же прочный каркас. Пока Крымов обходил с фонарем погреб, Егор Кузьмич похлопал по деревянной конструкции, изрек:

– Дуб вековой! Тысячу лет простоит! И все это богатство кондитерам достанется? Тортоделам-сладкоедам? Какая несправедливость!

– А вот это уже интересно, – вдруг изрек Крымов.

– Что там? – поинтересовался Добродумов.

Бестужева тотчас оказалась рядом со своим защитником. Все втроем они увидели на стене блеклый рисунок мелом.

– Это же он, все тот же воин из созвездия Ориона, – прошептала Мария Федоровна. – Булава, щит и…

– …его пояс, – закончил фразу Крымов. – Где ваш волшебный камушек, Машенька?

Но Бестужева уже держала камень Ригель на ладони – и он горел умеренным синим светом.

– Мы у цели, – повторил Андрей фразу своей спутницы.

– Надо подвинуть эту конструкцию, – уверенно сказала Мария Бестужева.

– Камушки камушками, но ни одна бутыль с живой водой не должна пострадать, – строго предостерег товарища Егор Кузьмич. – Помни об этом, сыщик.

– Тогда помогайте вынимать сокровище – и ставьте бутылки в стороне. У меня есть план.

Андрей с расторопностью жонглера выхватывал бутыли и передавал их компаньонам, и уже скоро вся часть конструкции, за которой открывался рисунок, была освобождена. Затем он полез в спортивную сумку и вытащил оттуда миниатюрную электропилу. В считаные минуты Крымов выпилил верхний участок конструкции, а ее нижнюю часть оставил как лесенку, по которой тут же и забрался.

– Маша – камень! – бросил он.

Она протянула ему светящийся Ригель, но только тот оказался в руках Крымова, как загорелся ярче. Андрей стал водить камнем от одной руки воина с дубинкой к другой, затем потянулся к поясу – и камень запылал куда ярче! И вспыхнул совсем ярко, когда Крымов остановил синий камень в центре пояса Ориона.

– Это Альнилам! – прошептала Мария.

– Подумать только, – с хрипотцой вымолвил Егор Кузьмич. – Нашелся третий камушек…

– Что вы будете делать, Андрей Петрович? – спросила Бестужева.

Вернув хозяйке камень, Крымов потребовал молоток-гвоздодер и простучал стенку вокруг пояса.

– Егор Кузьмич прав: будет вам третий камушек, Мария Федоровна, – горячо сказал он, – милая моя Машенька…

Она улыбалась, глядя, как он выбивает раствор между боковых бутовых кирпичей и расшатывает центральный.

– Только осторожнее, Андрей Петрович, умоляю вас! – шептала она.

– Не бойтесь, Машенька, не бойтесь, – повторял он. – Я с ним как с дитем малым.

И уже скоро вытащил строительный бутовый кирпич и передал его Егору Кузьмичу, который наспех утирал губы. Позади него стояла здоровая откупоренная бутыль с настойкой.

– Облепиховая! – прихватив бутовый камень, выдохнул Добродумов. – А как пошла-то, Андрюша!

Но Крымов не услышал его. Он вытащил из гнезда предмет, завернутый в твердое промасленное полотно. Развернул тряпку, и на его ладони вспыхнул пронзительным синим светом камень. Он протянул его Бестужевой.

– Все верно, – кивнула Мария. – Альнилам – голубой сверхгигант.

Теперь на ее ладони сиял лазоревым светом драгоценный камень.

– Меня вот что интересует, – сказал Егор Кузьмич. – Камушек мы нашли – это хорошо. Заверни его в тряпицу, положи в карман – никто и не хватится. А что до этого добра? До этих сокровищ? С ними как быть? А, Крымов, Маша? Сердце ведь рвется, когда я думаю, что эти напитки чужакам достанутся!

– Ну пару пузырей я еще вынесу, – с сомнением сказал Крымов. – Но не более того.

– Я поболее вынесу, – пообещал Егор Кузьмич.

– Это как же так? – спросил Андрей Петрович.

– Незаметно, – успокоил его Добродумов.

В течение часа они завалили камнями и этот проход и скоро подошли к чугунной лестнице, ведущей наверх. Затем был осторожный подъем… В склепе никого не оказалось. Но взволнованные голоса уже катились сюда сверху.

– Кажется, нас ищут, – сказал Крымов. – Уже с МЧС. Надо торопиться.

Он заложил пол сгнившими досками, потоптался на них, все втроем они навалили в это место кучу ящиков и прочего стародавнего барахла. Голоса наверху усиливались. Волнение тоже. Происходило бурное движение. Был слышен нервный голос директора: «Кто хочет быть добровольцем?» Ответа не прозвучало.

Тут пропавшие любители церковных подвалов и обнаружили себя сами. Дверь распахнулась. От них шарахнулись. Перед ними расступились. Десяток работников фабрики с недоумением и легким ужасом смотрели на гостей своего заведения. Кто-то из пожилых работниц сказал: «Спаси господи!» – и перекрестился.

Кажется, они вышли, похожие на чертей. Но один черт, седобородый, тот, что шеф-повар, отличался от других: он был еще и рдяной лицом, точно его совсем недавно опалило адским пламенем, и от него шел устойчивый запах алкоголя. Сумка телохранителя стала чуть объемнее, но этого никто не заметил.

– Торты готовы? – спросила как ни в чем не бывало Бестужева.

Чумазая хозяйка тоже внушала подозрение.

– Д-давно готовы, – пролепетал директор. – А мы уже хотели вас искать. А где вы были так долго? Полдня прошло…

– Смотрели монастырские подвалы, – ответил Добродумов. – Сырость, гниль, тлен, смрад.

– Чуть не заблудились, – подтвердил Крымов. – Ходить не советую.

Добродумов трагично кивнул:

– Кажется, видели призраков.

– К-каких призраков? – спросил Стуков.

– Да тех людишек, кого по легенде купец Растопчун, мироед, тут заживо за долги похоронил, – ответил Егор Кузьмич.

– И такое было? – вопросил Стуков.

Мария Бестужева не дала Егору Кузьмичу развить эту тему.

– Упакуйте торты и погрузите в машину, – распорядилась она. – Если мне все понравится, буду заказывать кондитерскую продукцию только у вас. Ясно?

– Ясно, – радостно кивнул Стуков, разом забыв о незапланированном посещении подвала клиентами. – У нас и «Газель» есть, если недалеко везти. Водителю только приплатите.

Крымов и Бестужева переглянулись. Удача сопутствовала им даже в мелочах.

Через полчаса «Газель» повезла сто тортов по детсадам города, а машина с тремя странными благотворителями унеслась в неизвестном работникам кондитерской фабрики направлении.

3

Тем же вечером в скромной гостинице Крымов говорил компаньонам:

– Господин Ряженцев, наш тихий вымогатель, сделал бесценную подсказку. Мы знаем все церкви, где Растопчун мог разложить камни из Звездной карты. Они расположены в Бобылевской губернии, в нашей Царевской, а также в Суходолове и Копоть-на-Волге. Я все узнал о церквях, которые он построил на карстовых пещерах. Если сегодня сядем на поезд, утром будем в Бобылевской губернии – у церкви Святого Пантелеймона, в селе Берендеево. Чудная церквушка, кстати. – Он показал фотографию на экране телефона. – Егор Кузьмич?

– Притомился я лазать по подвалам монастырским, Андрей, – потянулся Добродумов, рядом с которым стояла бутыль темного стекла, наполовину пустая. – Но если дело безотлагательно…

Он взглянул на Марию.

– Оставайтесь в гостинице, Егор Кузьмич, отдыхайте, – подсказала та. – А мы с Андреем Петровичем поедем.

– Нет уж, – покачал головой Егор Кузьмич. – В поезде посплю. Куда я вас одних-то отпущу? Только у меня внешность старорусская, благообразная, только я смогу доверие вызвать у церковного сторожа или бабушки какой, богомолицы. Вам, может, и поверят, но подозрение останется. А со мной в компании еще и пирожок в дорогу дадут. Чтобы от голода не издохли. Или на закусь. Так-то, детки мои.

Егор Кузьмич оказался прав на все сто. В селе Берендеево, где когда-то собирала прихожан церковь Святого Пантелеймона-целителя, а теперь в том же здании был устроен магазин пиломатериалов, Кузьмич предстал народным целителем-костоправом Пантелеймоном Бесхворым, возлагающим руки от имени Космоса Постоянного на зашлакованные позвоночники болезных людей космической эры.

– Как-то это нехорошо, – чуть раньше воспротивилась было Мария Федоровна.

– А чего тут нехорошего? – поинтересовался Егор Кузьмич. – Я ж потомственный костоправ! Мануалист по-нынешнему. И экстрасенс, между прочим. Белый колдун я.

– Этого даже я не слышал, – скептически заметил Крымов.

– Я что, не говорил вам, Машенька? – удивился Добродумов.

– Нет, – замотала она головой.

– О-го-го! Когда-то у меня рука как сковородка была! – сообщил Егор Кузьмич. – Проведу – обожгу. Потом мне вторая жена на копчик в Пицунде села, эротический массаж решила сделать, да с размаху, дура, плюхнулась и сместила что-то.

– А про это я слышал, и не раз, – кивнул Крымов.

– Жар и поунялся, но кое-что осталось. А кости человеческие я все на ощупь знаю. – Веселый демон старого напитка бередил в Егоре Кузьмиче многие страсти. – Как свои пять пальцев!

Таким, веселым демоном, он и ворвался в магазин пиломатериалов. Крымов и Бестужева были выданы за его верных адептов.

– Но только сразу предупреждаю: после меня в церковь идите, закрепляйте успех, – сообщил своим пациентам Пантелеймон Бесхворый. – Я хоть и белый колдун, но православный. Иначе не тот эффект будет. А то и обратный. Так что смотрите.

После лечения недужных спин хозяина пиломатериалов, а также продавцов магазина и двух наиболее настырных покупателей, Егор Кузьмич потребовал сопроводить его в подвалы монастырские и оставить одного, но с адептами, для общения с духом святого Пантелеймона. Часа через три они вышли немного чумазыми, вновь похожими на чертей, но счастливыми. Пантелеймон Бесхворый вернулся после подземного молебна раскрасневшимся и вальяжным. Сеанс, как сообщил белый колдун, удался.

Восторг душил уезжающих прочь авантюристов. Все было так же – карстовая пещера, тайные ходы, винный погреб, рисунок воина. За камнем и пряталось сокровище! Так им достался камень Минтака – второй из Пояса Ориона.

На следующий день они въехали в село Твердоступово, под городом Суходоловом, и скоро подошли к церкви Святого Луки, отвоеванной епархией у кожевенного предприятия. Тут Егор Кузьмич с цыганской сноровкой заговорил местного батюшку, рассказав ему, как его дед в этих местах рубал троцкистов под знаменем белого генерала Каппеля. К счастью, Егор Кузьмич так хорошо знал историю Поволжья, в таких исключительных подробностях, о которых нельзя было прочесть ни в одном учебнике, что батюшка проникся его рассказом и позволил ученому-историку пройтись по церковным подвалам и поискать могилу дедушки, который осенней ночью 1918 года был подобран монахами, но умер у них на руках от ран. Они и похоронили его подальше от глаз злых комиссаров, чтобы те над прахом не надругались. Помогло и то, что Бестужева, «племянница» краеведа, сделала хорошие пожертвования местной церковке. Благодаря этой поездке они обрели изумрудный Альнилам – третий камень Пояса.

После этого труппа бродячих авантюристов нагрянула в родную Царевскую губернию, в церковь Святых Кирилла и Мефодия. Дело шло к вечеру.

– Богомазы мы! – когда закат окрасил живописные окрестности, в пояс поклонился Добродумов церковному сторожу. – Скитальцы-богомольцы!

Мария Федоровна пряталась в машине неподалеку, Крымов и Егор Кузьмич, нарядившись как попало, прикупили по дороге замызганный этюдник. Они удачно выдали себя за странствующих иконописцев. Добродумов представился старым мастером, работающим в греческом стиле, Крымова отрекомендовал как своего талантливого ученика.

– Отчего без бороды? – спросил сторож Панкратыч, подозрительно кивая на Крымова. – Что за богомаз такой? Нелады…

– Сбрил он бороду, – уверенно ответил старый седобородый мастер. – Дал обет, пока всех святых земли русской не напишет, не ходить ему с бородой! Я одобрил.

– Так у нас святых-то – о-го-го! – разумно отреагировал сторож Панкратыч.

– То-то и оно, – согласился Егор Кузьмич. – Теперь ему лет до ста в поте лица работать с босым-то лицом! Ничего, живее трудиться будет мальчуган.

У бродяг совершенно случайно оказалась здоровенная бутыль самогона, которую они – лишь на чуток! – и взялись умалить со сторожем Панкратычем. Уже через час Егор Кузьмич уложил Панкратыча на обе лопатки, они вызвонили Марию Бестужеву и бросились в церковные подвалы. Очень скоро компания заполучила камень Беллатрикс. Вместе с камнем, пока сторож выводил храпом устрашающие трели, Егор Кузьмич вынес в различной таре более двухсот литров бесценного зелья.

И очень сетовал, что вынес не все, а малую толику.

На следующий день, окрыленные победами, они обрушились на бывшую церковь Святых Петра и Павла в городе Копоть-на-Волге. Ныне, обезглавленная, она исполняла обязанности продуктового магазина.

Тут на первый план вышел Крымов. Корочек у него было много!

– Нам поступил сигнал, что под вашим магазином протекают загрязненные воды, – сказал он опешившей хозяйке. – Захоронение химотходов времен социалистического застоя.

– Не губите, – в ужасе прошептала хозяйка.

– Я-то – добрый инспектор, – объяснил Крымов. – Но за мной могут прийти другие.

Честные глаза Андрея Петровича Крымова не вызывали подозрений: такой человек не мог затевать что-то дурное. Ему так хотелось верить!

– Что мне сделать, чтобы вы уехали довольными? – спросила хозяйка. – Товарищ добрый инспектор?

– Я должен узнать, что же случилось. Без этого никак. Но я постараюсь быть очень добрым. И мои коллеги. – Он указал на седобородого крепкого дедка и молодую даму. – Старший инспектор Кузьма Егорович Добродумов и его аспирантка Маргарита Студеная. Они и будут брать пробы.

– Не бойся, хозяйка, – сказал седобородый инспектор. – Зря не обидим.

– А глубоко эти воды? – спросила та. – Мне туда можно?

Кузьма Егорович достал из сумки противогаз и сказал:

– Нельзя.

Полдня провозились под землей три инспектора и к обеду вышли на белый свет с лицами хоть и чумазыми отчасти, но светлыми.

– Самая обыкновенная озерная вода, только сероводорода много, – сказал важный седобородый инспектор, отчего-то сильно порозовев лицом. И пояснил: – Природная накладочка, не страшно. – Пахло от него подсолнечным маслом. – Сырой пить нельзя, только после кипячения.

– А не взорвется? – настороженно спросила хозяйка. – Сероводород?

– Спички к воде лучше не подносить, – предостерег инспектор, – а вот ванны целебные принимать можете. Но не более трех в неделю – лишняя нагрузка на сердце.

– Идемте, коллега, – прихватил его за руку моложавый спутник.

Они увозили из Копоть-на-Волге самый большой камень созвездия – Бетельгейзе, ярко-красный, с золотым сиянием внутри, если внимательно приглядеться…

В гостинице, разложив на столе светящиеся вблизи друг друга камни, Мария Бестужева сказала:

– Нам не хватает одного камня – Саифа, и Небесной карты из черного камня.

– Всего-то навсего, – кивнул Крымов, разглядывая шесть драгоценных камней, сложенных по рисунку созвездия Ориона.

Только сейчас он всерьез задумался о том: откуда они? Какого они возраста? Кто и когда создал их? – в смысле, дал им огранку? Он заговорил об этом с друзьями. Но у Марии Бестужевой неожиданно нашелся ответ на этот вопрос:

– Как же вы могли забыть, Андрей Петрович? – Она загадочно улыбнулась ему. – Карту с семью камнями много тысячелетий назад доставили на землю из глубин космоса предки жрецов-лукомонов – мои предки. Но кем они были сами, землянами или нет, мы не знаем. Зачем подарили тайну такой долгой жизни, тоже не знаем. Или это был им дар за что-то? Дар более развитой цивилизации, которой известно о тайнах вселенной куда больше, чем людям? Может быть, однажды потомки жрецов-лукомонов должны встретить на земле тех, кто сделал им этот подарок?..

И Андрей Крымов не нашелся, что ей ответить.

– Что дальше делать-то будем, трудоголики? – в тот же вечер спросил Егор Кузьмич у своих товарищей. – Шесть камушков из семи мы надыбали, но седьмой нам никто не отдаст. Более того, наши забрать попытаются. – Наливая ароматный чудодейственный напиток из собственных запасов, он поглаживал серебристую бороду. – Куда теперича подадимся? Скрываться будем али как? До нас интерес имеют не только два Растопчуна с Маргой, но и банда Кощея Бессмертного. Мария Федоровна, Машенька? Андрюша?

Краевед Добродумов, в сущности, выражал общее мнение. Но Крымов знал и другое. Он хорошо помнил предупреждение Антона Антоновича на перроне злополучного городка Черный Рог: «Пока ваша Маша Бестужева не выполнила свою миссию, ей ничто не угрожает». Так, может быть, вот – миссия выполнена? Она собрала камни с помощью своих друзей? Дело сделано? Так что же теперь?

– Ну, сыщик, какие соображения? – кивнул Егор Кузьмич.

– Зацепка есть, – сказал Крымов. – И вы оба знаете о ней.

– Вы о городке Медведково? – спросила Мария Бестужева. – О загадочном Дворце пионеров?

– О нем самом, – кивнул Андрей.

Часом ранее в номере гостиницы Крымов через интернет изучал историю помещиков Нелюдовых, которым когда-то принадлежала усадьба в городке Медведково на Волге. Та самая, к дворовому фасаду которой, еще в тридцатых годах, пристроили коробку под концертный зал и так слепили Дворец пионеров. Перед Крымовым все это время лежала и открытка с датой на обороте: «21 октября нынешнего года, 12:00». Мало оказалось года, месяца и дня, еще и точное время! Полдень! Что это значило? Несомненно, что-то очень важное! Ведь открытку подписали лет пятьдесят назад – и вот эта дата приблизилась.

– Час икс не за горами, – сказал Крымов. – Можно сказать, на носу. Послезавтра наступит загадочное 21 октября. Так не стоит ли нам наведаться в этот Дворец пионеров? А что, в сущности, мы еще можем? Даже если полиция найдет Кощея Бессмертного и его банду, в чем я сильно сомневаюсь, останутся Растопчины. И мы, и они – на равных. Мы даже хуже. Давно преступили закон – ограбили ряд частных предприятий и церквей, прости господи, за нами не гоняются только потому, что хозяева ничего о том ограблении не узнали и не узнают, скорее всего, никогда. Разве что, отыскав винные погреба, засомневаются, а не пропало ли чего? Пара лишних пузырьков с облепихой да с малиной? Слышишь, Егор Кузьмич?

– Да слышу я, Андрюша, слышу, – отмахнулся тот, пригубливая напиток. – А вот это – малиновая, кстати…

– Я тоже хочу – глоточек, – сказала Мария. – Аромат такой, Егор Кузьмич, что голова кружится.

– Так раньше бы сказали, – крякнув, вспорхнул тот со стула и налил в гостиничный стаканчик напитка. – Кушайте на здоровье, Мария Федоровна.

– Тогда уж и мне налей, – потребовал Крымов.

Егор Кузьмич охотно плеснул и другу. Мария сделала глоток, зажмурилась, выдохнула:

– Блаженство!

– Давайте-ка чокнемся лучше, – посоветовал Добродумов. – Чтоб везло нам так, как прежде.

– И чтоб с головой остаться, – внес поправку Крымов.

Они выпили. Закусили. Его Кузьмич отер губы тыльной стороной ладони:

– Хоть купец Растопчун и сволочью был отменной, но по следам его идти оказалось ой как сладко! А, сыщик? Чего пригорюнился?

От Марии тоже не могло укрыться настроение Андрея Петровича.

– Что вас тяготит, Андрей Петрович? – спросила она.

«Нет, – думал Крымов, – есть на темной стороне Луны такая черная расселина, о которой они знать ничего не должны».

– Впереди слепая зона, Маша. Что нас ждет во Дворце пионеров, который в перестройку переделали под Дом культуры имени Пушкина? Никто ведь этого не знает. Вам ведь об этом ничего отец ваш покойный не говорил?

– Не говорил, – замотала головой Бестужева.

– Все правильно, вы – девочка, нельзя было. Да и просто не хотел он впутывать дочку в эту историю. Думал: пронесет! А сказал бы, глядишь, у нас появилось бы куда больше шансов на победу.

– А чего гадать-то? – спросил Егор Кузьмич. – Сядем на поезд, доедем и узнаем.

Звучало оптимистично. Мария со всей искренностью кивнула:

– Я тоже так думаю. Чего гадать? Сами ввязались в бой…

– Женщина, а как мыслит! – потряс заскорузлым пальцем Егор Кузьмич. – Как истинный полководец! Еще малиновой, мальчики и девочки?

– Я – пас, Егор Кузьмич, – ответила Мария, отчего-то не сводя глаз с Андрея. – Полководцу нужна светлая голова.

– И я поостерегусь, – кивнул Крымов. – Хочу поработать перед сном. Информация – ключ к победе. А у нас пока только заготовка от этого ключа.

Лежа на гостиничном диване, Крымов тыкал пальцами в кнопки телефона. Уже более двух часов он черпал информацию из интернета. Было за полночь, когда он резко сел и выпалил: