Текст книги ""Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Артур Гедеон

Соавторы: Екатерина Насута,Евгений Бергер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 277 (всего у книги 359 страниц)

Тогда Джакомо предложил организовать загородную поездку для всей ее семьи. Лукреция расцвела мгновенно:

– Конечно, милый! Я даже знаю куда. Мы поедем погостить к моей матушке донне Цецилии во Фраскати. В особняке много комнат и парк, похожий на лес, где можно заблудиться. Может быть, новый случай поможет нашей любви?

Он подступил к ней и обнял за талию, привлек к себе.

– Может быть, здесь и сейчас? Мы в нескольких мгновениях от счастья.

Ее грудь вздымалась, взор заволокло подступившее желание, еще немного, и она решится. Но Лукреция была чуть старше его и, как и тогда, в карете, нашла в себе силы собраться и посмотреть ему в глаза:

– Поверь мне, я тоже хочу здесь и сейчас. Но с минуты на минуту вернется муж. Не ломай мою жизнь. Подожди еще немного, милый.

– Я подожду, – согласился он.

Если чего-то очень захотеть…

Случай оказался более чем счастливым. Все семейство под руководством Джакомо собралось ехать в Фраскати. Как-никак, а он оплатил поездку: нанял экипажи, запасся провиантом. Адвокат по-прежнему посмеивался над юным аббатом, Анджелика тискалась со своим женихом, Лукреция, казалось, плыла на своем облаке и ничего не замечала. Едва увидев зятя, донна Цецилия заговорила адвоката: ей нужно было срочно решить какое-то важное дело по наследству, и тот стал давать ей мудрые советы.

Так после обеда они и разделились на три пары по интересам. Жених и невеста отправились гулять к озеру, донна Цецилия не отставала от зятя, а юный аббат остался наедине со своей возлюбленной. В ее глазах трепетала мечтательность, она все еще плыла на своем облаке.

Такие удачи выпадают редко! И юноша не был бы Джакомо Казановой, если бы не воспользовался подарком судьбы. Впрочем, гениально подготовленным его пассией. Адвокат если и следил за ними, то насмешливо и краем глаза. И едва они оказались на той благоухающей тропинке одни, оставив усадьбу за цветущими акациями, как юнец вцепился в руку своей красавицы.

– Сбежим? – спросил он.

– А для чего же мы здесь? – ответила она вопросом на вопрос. – Я думаю только об этом…

И вот уже они лежали на почти что дикой поляне, в стороне от всех, на маленьком островке рая, в траве и цветах. Он сделал то, о чем мечтал, и она получила то, что хотела. Только во время соития он ощутил что-то странное: изменился ее голос, какая-то неистовость вселилась в нее. Или это была только его фантазия? Лукреция оправляла платье, только что задранное до облаков. Потом были долгие поцелуи, счастливая усталость и нега…

– Ты первая женщина, которая подарила мне настоящую любовь. – Приподнявшись на локте, он навис над ней, закрывая солнце. – Мне тебя уже не забыть никогда.

Она взяла его лицо в ладони:

– Я твоя первая любовь, это правда? Не обман? Ты это говоришь не потому, что хочешь польстить мне?

– Нет, это правда, клянусь Богом.

– Тогда все плохо, – с легкой горечью улыбнулась она.

– Почему?

– Потому что ты никогда не забудешь меня.

– Но я и не хочу!

– Ты заговоришь по-другому, когда нам придется расстаться, Джакомо.

Он лишь покачал головой, не желая примириться с ее нехитрым пророчеством, ведь любовники в минуты упоения думают, что их счастье будет вечным.

– Не верю, – прошептал он.

– И правильно – не верь. Но не будем говорить о грустном. Тем более что и ты моя первая любовь. Все что было прежде, – не то. И замуж я вышла не по любви, увы. Ах, если бы ты был моим всегда!

Он склонился и поцеловал ее, раскрасневшуюся, утопавшую в траве и цветах, в приоткрытый рот.

– А ты – моей…

Их могли застигнуть вот такими, только что принадлежавшими друг другу, с полным беспорядком в одежде, что касалось Лукреции, то с бесстыдно открытыми ногами, даже с не одернутым платьем, и Джакомо заботливо сказал:

– Нас могут обнаружить, милая. Я думаю о тебе в первую очередь.

– Спасибо, милый, но не бойся. Видишь, мы под защитой: нас охраняют, стерегут.

– Кто? – спросил он.

– Посмотри на этого огненно-изумрудного демона. – Уже приподнявшись и опершись на локоть, Лукреция кивнула в сторону.

Джакомо вздрогнул. На них из травы смотрела тонкая золотисто-огненная змея. Она подняла голову, словно желала броситься на них. Почему она приблизилась, зачем они понадобились ей? Змеи уползают при одном появлении человека, а не тянутся к нему. И кого она напомнила ему сейчас?

– Она нисколько не пугает тебя? – спросил Джакомо.

– Напротив, она восхищает меня, – ответила Лукреция. – Я уверена, что это божество, только прикинувшееся змеей.

– Какое божество? – осторожно спросил Джакомо.

– Наш с тобой маленький демон.

Он вспомнил, что напомнила ему эта змея – другую такую же, сползающую с дерева на украшении в форме ключа! На груди у Лилит.

– Наш демон? – переспросил он.

– О да! Великая тайна природы!

Джакомо вдруг понял, что знакомый голос Лукреции вновь изменился. Он словно принадлежал другой женщине, только на этот раз уже явно. Как будто она больше не хотела обманывать его.

– Он охраняет нас, – сказала его спутница.

И тут она обернулась к нему – и он заглянул в ее глаза. Они были другими – ее взгляд! Это не был взгляд его любимой Лукреции. В нем сверкали изумрудные огоньки, точь-в-точь как на огненной шкуре змеи, выползшей к ним из травы.

Он даже отпрянул.

– Чего ты так всполошился, малыш? – со знакомой усмешкой спросила она. – Не бойся меня…

Лукреция протянула руку, и змея ожила, потянулась к ним, а затем и поползла. Лукреция опустила ладонь ниже, и змея заползла на нее и свернулась клубком. Как будто оказалась в родном гнезде! Но голова ее была поднята, и она зорко смотрела на Джакомо. А тот не смел произнести ни слова, буквально оцепенев…

Женщина из зеркала! Его Прекрасная Дама! Она подглядывала за ним и его чудесными ангелами – Нанеттой и Мартон на их волшебном чердаке. Подглядывала и одобряла. И это была та самая Дама, что излечила его от смертельного недуга, когда он был ребенком. И совсем недавно она сказала, что скоро придет к нему. Она сдержала обещание.

– Какая красавица, – сказала его любовница о змее. – А теперь ползи назад, мой маленький демон, – велела она, – ползи домой…

Змея ожила, соскользнула с ее ладони и быстро ушла в траву.

– Я хотела узнать, каков ты в любви, – очень просто сказала его спутница. – А не только проследить за тобой. Хотела понять, правильно ли я сделала, что помогла тебе. И ты не разочаровал меня – ты пленил меня, мой мальчик. Обрадовал и пленил…

…Он очнулся, лежа в той же траве, как будто от короткого сна, минутного забытья, и теперь уже Лукреция была над ним. Она сидела, опершись на одну руку, и водила травинкой по его лицу.

– Это ты? – спросил он.

– Нет, это не я, – шутливо ответила она. – Вот теперь нам точно пора, а то нас хватятся и пойдут искать.

Да, это была она – его любимая, его мечта…

И едва они покинули райский пятачок, так удачно подвернувшийся им, разгребли кусты и вышли на аллею, как на другом ее конце увидели адвоката, идущего под руку с тещей. Он что-то заботливо объяснял ей.

Две пары увидели друг друга. Адвокат помахал им, Джакомо торопливо сделал ручкой мужу своей любовницы.

Вечером юный аббат нашел время и спросил у донны Цецилии:

– Скажите, синьора, а ваша дочь, я говорю о синьоре Лукреции, боится змей? Может она ее взять на руку?

– На руку – змею? – весело рассмеялась пожилая дама. – Да что вы, молодой человек! Она ужа в траве увидит – сразу в крик. С детства боялась змей как огня.

Все эти дни, которые они провели в усадьбе донны Цецилии, юный любовник Джакомо и его пассия думали только о том, чтобы найти час или полчаса и уголок дома или сада, чтобы остаться наедине. И находили это время и место – и предавались любви. Они даже освободили свои костюмы от лишней мишуры, чтобы совокупляться легко и быстро. И эта быстрота дарила им обоим самое острое наслаждение.

Заподозрил ли муж свою жену в измене, а юного друга в предательстве? Вряд ли! Слишком открыто они вели себя, теряясь в аллеях, слишком все было похоже на игру, слишком часто аббат повторял, что еще год-другой, и его ждет постриг и он посвятит себя Богу. По тем временам так поступали многие молодые люди, решившие примерить на себя сутану, и в этом не было ничего удивительного. Сегодня готовишься, а завтра становишься слугой Бога, Его аскетическим жрецом.

Лукреция стала его первой настоящей любовью, которая остается с тобой навсегда. И впервые Джакомо пришлось отпускать свою любовь. Уже скоро Лукреция должна была отбыть с мужем в родной Неаполь и там зажить мирной супружеской жизнью. О чем во время прощания, жадно целуя его и рыдая, Лукреция и сказала своему «милому Джакомо».

– Моя попутная звезда, ты будешь светить мне всегда, – ответил он, зная наверняка, что станет еще ночами сходить с ума по этой женщине.

И просыпаться с ее именем на устах. И всегда без нее.

Но ведь она предупредила его: их роман не вечен, напротив – короток, счастлив и горек одновременно.

Вскоре с ним случилась еще одна неприятность – Джакомо помог одной влюбленной паре. Но, чтобы спасти их, ему пришлось обмануть кардинала Аквавиве. Когда секрет вышел наружу, кардинал отстранил молодого аббата от своих дел и посоветовал покинуть Рим. Правда, вновь с рекомендательными письмами, чтобы не портить карьеру способному молодому человеку. Аквавиве отправил Казанову с поручениями в Константинополь, но посоветовал в дальнейшем оставить церковное поприще, это не его призвание.

В Анконе Джакомо задержался надолго – он встретил свою вторую любовь, певицу с волшебным голосом Терезу, которая выдавала себя за кастрата Беллино, потому что в папской области Италии, а туда входили многие города, женщинам не разрешалось петь на сцене и их удачно заменяли кастраты, становившиеся кумирами публики. Новый любовный водоворот закрутил девятнадцатилетнего путешественника, но как быстро он обрел любовь, так же скоро и потерял. Шла общеевропейская Война за австрийское наследство, Казанова где-то оставил паспорт и попал в тюрьму. А его Терезе нужно было выходить на сцену, и она уехала одна без него в Анкону, пообещав ждать его. Долгие недели он просидел под арестом, пока из Рима не пришел для него новый паспорт, и когда Джакомо вернулся в Анкону, то узнал, что его Тереза получила ангажемент и уехала петь в Неаполь! Опять этот проклятый Неаполь! Где он выдавал себя за потомка флотоводца Теодоро Казановы, где жила с мужем его возлюбленная Лукреция, а теперь еще и пела его возлюбленная Тереза.

Слишком много для него одного на одном пятачке земли! Даже ему будет сложно не разорваться в своем вранье.

И Джакомо Казанова уплыл из Анконы домой. Прибыв в Венецию, он снял навсегда сутану, купил офицерский патент и отбыл в столицу Османской империи. Но все эти передряги и метания были ничем в сравнении с потерей двух любимых, разорваться между которыми он бы все равно не смог. Что ж, решил Джакомо, военная служба излечит его раны! Но полтора года на скалистом острове Корфу, пограничной линии Венецианской республики, среди пьяниц и гуляк-офицеров, которые не понимали и десятой части того, что он им рассказывал, отвратили его и от военной службы. Тем более что повышение ему не грозило – умников не любят нигде, особенно в армии. Был только один плюс, огромный, жирный, ни с чем не сравнимый. На острове Корфу он встретил старика-иудея, отшельника, бежавшего из Испании, который посвятил его в тайны Каббалы. Эта книга и ее хитрости навсегда станут помощниками Джакомо Казановы в его путешествии по жизни.

И помощниками, и его наказанием.

Сбросив мундир лейтенанта, он вскоре распрощался и со всеми своими деньгами, все без остатка спустив в венецианских казино и кабаках. Это случилось не сразу – поначалу он бросился к своим душенькам, Нанетте и Мартон, но оказалось, что первая вышла замуж и уехала, а вторая ушла в монастырь. Вот так круто судьба распорядилась жизнями двух очаровательных сестер, забыть о которых, разумеется, ему было не дано. Еще две счастливые и горькие искры в его сердце.

Он часто подходил к зеркалу, желая увидеть ту, что спасла его однажды ребенком, а потом пришла к нему в образе любимой женщины. Ходить в любимчиках у богини – это не просто так! Такое не каждому под силу. Но и его Лилит не было. Она словно забыла о нем. Решив, что фортуна отказалась от него раз и навсегда, не желая быть ни юристом, ни секретарем, испытывая отвращение вообще к какой бы то ни было службе, двадцатилетний Джакомо воспользовался еще одним своим талантом – он стал скрипачом на вторых ролях в театре Сан-Самуэле, где на подмостках играли его родители, а заодно подрабатывал на городских венецианских праздниках и свадьбах, там хорошо угощали вином и никогда не оставляли голодным. Чем не работка для такого непоседы и бездельника, как он? Джакомо решил по своей воле опуститься на самое дно, забыть про недюжинный интеллект, образование и смешаться с толщей народной, но судьба уже готовила для него новый сюрприз…

Глава четвертая
Встреча, которой нельзя помешать

1

Он шел за ней битый час. То плелся в хвосте от самой консерватории с Театральной площади, то переходил на другой берег канала Грибоедова и смотрел со стороны. Кристофер Варшавски неукоснительно шел в ту же сторону, куда шла она, не упуская девушку из виду, и непроизвольно улыбался. Она была неутомима, как и ее друзья! Они только что дали благотворительный концерт для детишек и теперь никак не могли расстаться. Смеялись, цепляли друг друга, иногда догоняли. Кто-то мог получить футляром скрипки под зад, что особенно смешило Кристофера. Молодость! Она шла со своей компанией, они, ребята и девчонки, вооруженные до зубов музыкальными инструментами, иногда делали крюк, забредали в парки и устраивали летучую гастроль. Пили пиво, играли джаз. У них был один заводной паренек с банджо, он выводил такие звонкие трели, что внутри слушателей начинали прыгать невидимые пружины, независимо от их желания, еще поди угомони их; или играли пронзительную классическую музыку. Но что бы ни исполняли они, к ним немедленно ручейками стекался народ, а потом если они задерживались и входили в раж, то вокруг теснилась толпа. В две потасканные шляпы, скрипача и флейтистки, летели деньги. Она же, солистка, иногда пела, к его удивлению, джаз, чего он никак не ожидал от нее, или популярные эстрадные мелодии в стиле ретро. Все они, эти ребята, были гениальны в своем роде, все догадывались об этом, хватало чутья, но пока еще не знали цены своему таланту, поэтому и отдавали себя так просто и легко, за гроши, но в первую очередь за любовь. А этой любовью их просто окатывали с головы до ног, аплодируя, умоляя сыграть еще, попадая в плен их таланта.

Как он хотел, чтобы она исполнила Нимфу, но, видно, эта партия была для нее своего рода откровением, как и для него, и этим волшебством она не делилась на улицах. Тут нужно было переживать так, что сердце могло разорваться. Занимаясь слежкой, шагая за ней, он даже как-то подошел к ним и встал за чьей-то спиной. Они играли Гершвина. Анастасия пела сольную партию. Кристофер даже перехватил ее взгляд, и какая же горячая волна пролетела по его телу, и она остановила свой взгляд на нем, интуитивно понимая, что этот ее слушатель не случайный. Но он тепло улыбнулся ей – и она ответила ему тем же.

Но потом даже они, неутомимые менестрели, несмотря на свою молодость, стали уставать и понемногу разбредаться. Кто куда. То один музыкант уходил из их компании, то другой. А потом, теплым летним вечером, она шла домой одна. И вот у Банковского моста с позолоченными грифонами ее окликнули:

– Девушка, не вы потеряли платок?

Она обернулась, и ее белые волосы невинно захлестнули лицо. В синих глазах отразилось удивление. На нее смотрел крутой мэн, какие бывают только в кино, и держал в руках удивительный кружевной платок. Такой выделки, с такими наворотами, да еще с инициалами в уголке, что не у каждой великосветской дамы подобный можно обнаружить.

– Вы где его сперли? – посмотрев на уникальную вещь, напрямую спросила она. – В каком музее?

Он не удержался – рассмеялся от души:

– А вы остры на язык.

– Нет, правда, это ж музейная ценность, – кивнула она. – Сейчас я его возьму, полиция засвистит, и меня обвинят в ограблении исторического музея. Правда?

– Неправда, – покачал он головой. – Так платок не ваш?

– Не мой.

– Ладно. – Он спрятал его в карман пиджака. – Про платок забудем.

– Вы же следили за мной, – сказала она. – Думаете, не заметила?

– Думаю, что заметили. Даже уверен в этом. Говорю, потому что не хочу обидеть вас ложью. Просто искал повод с вами познакомиться. Я был уже на двух ваших концертах и скажу: вы великолепны.

– А-а. – Ее глаза широко открылись. – Так вы мой фанат?

– Это правда. Увидел вас по телевизору, когда был в командировке в Праге, решил: буду в Питере, послушаю живьем «Невский мадригал» и Анастасию Суржанскую. Ну что здесь такого странного? – Он пожал плечами. – Бывает же так, что чье-то пение именно вас уносит к облакам. Ну, сами скажите. Бывает?

– Бывает, – кивнула она.

– Ну вот, это про меня. И про вас.

– А что больше всего вас тронуло?

– Нимфа, ее плач. Вы практически разорвали мое сердце. А может быть, излечили его. Пока еще понял.

– Лучше второе.

– Согласен.

– Значит, было от чего лечить?

– Было.

Легкий румянец гулял по щекам девушки.

– Это мое любимое произведение.

– И мое тоже. В вашем исполнении.

– Ладно, – теперь уже кивнула она.

И вновь посмотрела на молодого мужчину. Меньше всего этот мэн походил на отпетого жулика, уличного кидалу, мошенника, вора и бандита. Шикарный костюм, лоск во всем. Красавчик к тому же. Просто денди с картинки, по-другому и не скажешь. Принц из сказки. Мечта любой девушки. И все-таки что-то в нем было подозрительное.

– Вы же не маньяк? Помешанный на молодых невинных вокалистках?

– Ни в коем случае.

– И не вор, и не бандит, я надеюсь?

– Ни то и ни другое.

– Да и что у меня воровать? – риторически спросила она. – У Петьки хоть банджо есть, у Семки – скрипка, у Манон – мандолина с гитарой, у Элки – бубен с колокольчиками. А у меня только голос. – Она пожала плечами. – Вот и все. А его можно отобрать только с жизнью. Так что ничего у меня толком нету.

– Удивительный голос есть у вас, волшебный голос, – добавил он.

– Вот-вот, – кивнула девушка. – Вам куда? В какую сторону?

– А куда вам?

– На Лермонтовский проспект.

– Тогда идем?

– Далековато немного.

– Так идем или нет?

– Подождите. Как зовут меня, вы уже знаете. А как зовут моего преследователя?

– Кристофер Варшавски.

– Вы поляк?

– Много кровей во мне намешано.

– Ясно. Но вы из Европы?

– Оттуда.

– Ну пошли, господин из Европы.

Они двинулись вдоль канала Грибоедова.

– А что в России делаете?

– Приехал с представлением.

Она остановилась:

– Вы что, артист?

– Ну да. Оригинального жанра.

– И какого же?

– Я иллюзионист.

– А теперь постойте, товарищ иллюзионист.

Анастасия вытащила из кармана джинсовой куртки айфон и быстро набрала что-то. Выражение ее лица менялось все более стремительно, чувство удивления и восхищения преобладало все больше, она несколько раз взглянула на нового знакомого, бросила: «Да ладно вам!», а потом еще долго с улыбкой показно хлопала глазами.

– Вы тот самый Варшавски? Маг и волшебник?! – Она даже поморщилась. – О котором трубят все СМИ Европы? Та самая знаменитость?

– Думаю, да.

– Вот не верю, и все. Так не бывает.

– Я перед вами, значит, бывает.

Она продолжала недоуменно морщиться:

– Тот самый маг, который приводит из небытия призраков великих людей прошлого? Я сама не видела, но слышала.

Он улыбнулся:

– С утра точно был им.

– И вот это вы сейчас стоите передо мной?

– Да, Анастасия, это я и стою перед вами. И что с того? Я обычный живой человек. Не фантом. Не призрак. Пощупайте меня. – Он протянул ей руку. – Смелее.

Она взяла его за пальцы и осторожно потянула на себя:

– Да, вы реальны. Не фантом и не призрак. Человек. И я вас так заинтересовала, что вы меня выследили?

– Ну да.

– И все из-за Нимфы.

– Из-за нее в первую очередь. А еще ваши глаза и ваше сердце. Они тронули меня до глубины души.

– Стойте…

– Что?

Она внимательно всматривалась в его глаза:

– Это пришло только сейчас.

– Что именно, Анастасия?

– Буквально пронзило.

– Да что именно?

– Догадка. Почему у меня такое ощущение, что я вас знаю? Причем хорошо. Где я могла вас видеть?

Он усмехнулся:

– Я много гастролирую.

– А я вот мало гастролирую, – призналась она. – Но вас я знаю точно. Вы не чужой мне человек, вот в чем все дело. Я сейчас не фантазирую. Или вы это внушили мне, потому что вы гипнотизер? Чтобы сблизиться со мной, бедной наивной девушкой?

– Богом клянусь, что ничего не внушал вам. Я не использую людей в своих интересах. Это правда. Профессиональная этика.

– Вы такой правильный?

– Стараюсь таким быть.

– Ладно. Но тогда откуда это чувство?

Он пожал плечами:

– Такое не открывается сразу. Иногда должно пройти какое-то время. Ах, милая девушка, эти двери, – вздохнул он. – Хитрые двери…

– Какие двери?

– Знания. Двери знания. Они приоткрываются вначале слегка, тонкая линия света пробивается в темноту, а потом все шире и шире. И вот уже дверь открыта настежь, свет ослепляет, и вас приглашают войти. Но до этого нужно еще дожить.

– Понимаю. Думаю, что понимаю.

– Посидим в каком-нибудь кабачке?

– С удовольствием, – кивнула Анастасия. – Я даже знаю где. Он называется «Старый рояль», по дороге к моему дому, на другой стороне проспекта.

Скоро они сидели в кабачке и тянули коктейли. Пожилой тапер, которого она хорошо знала и который кивнул ей, перебирал клавиши – музыка убаюкивала.

– Я тут пару раз пела Гершвина, – призналась она. – Люблю это место. – И покачала головой. – Но какое складное знакомство вы для нас придумали, а? И мне так хорошо. Просто удивляюсь.

– Если бы я захотел манипулировать людьми в своих целях, – усмехнулся Кристофер, – я бы мог такого натворить. Упаси Господи. Я верю в ад и рай и не хочу расплачиваться своей бессмертной душой.

Она вскинула брови:

– Вот прямо так?

– Да, прямо так.

– Если вы искренни, то я вас уважаю еще сильнее.

– Поверьте мне, я искренен.

– Расскажите о своих гастролях, – попросила она. – Где бываете, куда поедете теперь? Какие будут новые аттракционы? Так интересно! Хотя я и о старых мало знаю. И все-таки – очень интересно.

– Я только вчера прилетел. Бросил вещи в гостинице, решил прогуляться по улицам Питера, а заодно найти певицу из группы «Невский мадригал».

– А что было главнее: найти меня или прогуляться по улицам?

– И то и другое. Но если первое имело романтическую цель, то второе – практическую. Я должен был вдохновиться на новый аттракцион. Вначале я хотел что-нибудь на русской почве…

– И каких призраков вы хотели показать публике?

– Я стоял перед выбором. Ледяной дом Анны Иоанновны, ее шута Голицына и шутихи Бужениновой или, может быть, переворот Екатерины Второй во главе с Орловыми и смерть несчастного Петра Третьего. Но вот увидел вас, мы заговорили, и я теперь в нерешительности… А что бы хотелось увидеть вам, Анастасия?

– Мм, – задумалась она. – Я бы хотела что-нибудь про любовь. Про настоящую любовь. – Вдруг глаза ее заблестели особенно живо. – Хочу увидеть мою героиню!

– Какую именно?

– От лица которой я пою.

– Ариадну?

– Да, ее! Но до того, как она рассталась с Тесеем!

А вот его глаза немного потемнели.

– Вы хотите увидеть историю с Минотавром?

Анастасия Суржанская кивнула:

– Очень! Чтобы там все было: царь Минос, нить Ариадны, Тесей и злобное чудовище, которое герой проткнет своим мечом и освободит заложников.

– Я подумаю, – кивнул он.

– Наверное, я прошу многого, – вздохнула девушка. – К такому спектаклю надо готовиться неделями или месяцами.

– Всегда бывает по-разному, – ответил он. – Но увидеть очень бы хотелось.

– И не страшно, что за триумфом последует катастрофа?

– Думаю, воспевать стоит самые счастливые мгновения. Независимо от того, что случится дальше… Повторяю, – вновь кивнул он. – Вы дали мне повод к размышлению. Я подумаю, Анастасия…

– Что вы так смотрите на меня?

– Расскажите немного о себе – так интересно.

– Хорошо, хотя жизнь моя пока была не слишком примечательна. Музыкальная школа, училище, консерватория. Музыка каждый день и каждый час. Во сне и наяву, – очень тепло и счастливо улыбнулась она.

Они болтали обо всем – им на удивление легко было разговаривать, как будто они и впрямь знали друг друга всю жизнь. Варшавски заказал по второму коктейлю.

Анастасия хитро прищурила глаза:

– Спаиваете девушку?

– Немного.

– У меня уже голова кружится.

– Когда выйдем на свежий воздух, все пройдет.

– А как вы это делаете? Конечно, не скажете? Я о технике. О вашей магической кухне.

– Это сложно объяснить словами. Как объяснить словами магию?

– Так это все-таки магия?

– Конечно, а вы что думали?

Она пожала плечами:

– Я думала, что это удивительный фокус. Ловкость рук и никакого мошенничества.

– Вы серьезно? Нет, что вы, Анастасия…

– Что? Я была уверена, что иллюзия, наваждение. Но чтобы магия…

– Нет, – теперь уже рассмеялся он. – Я общаюсь с миром духов, там я беру свои силы и знания и приношу их сюда.

– Издеваетесь, да?

– Ничуть, – покачал он головой. – Фокусы показывают иллюзионисты, я – волшебник. Самый настоящий волшебник нового третьего тысячелетия.

– Как Мерлин?

– Ну что-то вроде того.

– А кто вас этому научил?

– Да уж были учителя, поверьте мне. Почище Мерлина. И если мне придется вызывать Тесея, Ариадну и Минотавра, то это они и будут.

– Опять шутите?

Варшавски покачал головой:

– Опять не шучу.

– Тогда покажите мне чудо, Кристофер. Не зря же я встретила вас. Покажите!

– Хорошо, – согласился он. – Но только не здесь.

– А где?

Кристофер Варшавски пожал плечами:

– Можно в моей гостинице. Или вам уже надо домой?

– Нет, дом может и подождать ради такого случая.

– Тогда вставайте, синьора. Вызовем такси, скоро будем на месте. Я остановился в небольшом отеле «Северное сияние», крохотная семейная гостиница, очень удобная, с домашней кухней. Ну так что, едем?

– Едем, – кивнула она. – Но, если у меня закружится по дороге голова, понесете меня на руках.

– Легко, – поднимаясь, кивнул он. – Я – сильный.

Когда они выходили из подвального кабачка, за ними украдкой наблюдали двое стоявших у парапета канала мужчин – высокий крепыш в джинсах и майке, в кепи, надвинутом на глаза, и старичок в мешковатом хэбэшном костюме, в шляпе, с пушистыми седыми бакенбардами. Оба были в темных очках и походили на шпионов.

– Как вы думаете, куда они так целеустремленно направляются? – спросил бодрый старичок.

– Думаю, либо он ее проводит до дома, – предположил крепыш, – либо она его проводит до гостиницы, потому что девушка, как я вижу, околдована иностранцем, расслаблена, весела, он ее придерживает за локоть и прижимает к себе, и ей это очень нравится.

– Вот так, сразу в гостиницу?

– А почему бы и нет? Они что, не люди? Тем более вы знаете, кто этот Варшавски, – усмехнулся крепыш. – По крайней мере, мы догадываемся, кто он.

– Да нет, именно знаем. Но я одного не понимаю, – энергично проворчал старичок. – Он бросил уже расписанные гастроли из-за этой студентки? Сломал свою полугодовую программу, к которой так готовился и которую все так ждали? С какой стати? Что за глупость? Я хочу понять, кто она ему? И чего нам ждать от этой встречи?

Двое шли на расстоянии от мужчины и женщины, а те свернули к дороге и стали голосовать. Иллюзионист и девушка быстро сели в первое свободное такси, крепыш и старичок нырнули буквально в следующее.

– За вашим коллегой, – попросил старичок. – И не вздумайте отстать.

2

Варшавски и Анастасия перешагнули порог его номера на втором этаже. Тут и впрямь было уютно – комната в изумрудно-золотистых тонах с окнами в тихий дворик.

– Я тут уже останавливался три года назад, – сказал он. – И вот оно чудо: тот же номер как будто меня дожидался. Ну что, закажем ужин? Или сразу приступим к делу?

– Сразу приступим к делу.

Она вдруг рассмеялась.

– Что случилось? – не понял он.

Анастасия села в одно из кресел, беззаботно перебросила ногу на ногу.

– Прозвучало так, как будто я девушка по вызову.

Варшавски деловито пожал плечами:

– Поверь мне, консьержка именно так и подумала.

– Правда?

– Сто процентов. Будем на «ты», хорошо?

– Отлично.

Он подошел к бару, открыл его, достал бутылку виски и плеснул себе в стакан на донышко.

– Ну не решила же она, что я привел тебя книжку почитать? Сама подумай. Или устроить тебе сеанс медитации и перемещения в пространстве и времени. – Варшавски постучал ногтем по бутылке. – Тебе выпивку не предлагаю. Пока. До того как.

– Ясно. А будет перемещение?

– Еще как будет, – кивнул он. – Только переместишься не ты, а пространство и время. – Он сел в другое кресло, напротив нее. – Они переместятся ради тебя и для тебя.

– Так это будет магия? Чудо? Волшебство?

– Самое настоящее.

– А если ты заколдуешь меня и так и оставишь заколдованной? Это возможно?

– Еще как возможно. Я знавал одного нечистого на руку психиатра, неплохо владевшего гипнозом. Маленький такой головастик, вечно сексуально озабоченный. На такого в обычном режиме модели не клюют. А у него рядом всегда были длинноногие красотки. Причем он ими распоряжался. Пойди туда, сделай то. И они бегали как дрессированные собачки. Я сразу понял, в чем тут дело: он пользовался своим искусством, лучше сказать наукой, и своим положением врача. Они приходили к нему на прием, пожаловаться, поплакать, рассказать о своих бедах, депрессиях, он начинал их лечить, заговаривал зубы, вставлял кодовые словечки, заставлял отвечать на вопросы в определенном порядке, прикладывал к голове руки, усыплял речью, то есть уводил в транс, а хуже этого нет ничего, тут уже человек становится не властен над собой, и дамочки сами не успевали заметить, как оказывались в его власти. А когда та или иная красотка ему надоедала, он расколдовывал ее, частенько устраивал скандал и отпускал с миром. А она потом прийти в себя не могла и не понимала, что она делала рядом с этим карлой, да еще служила по его указке. А он уже терзал очередную жертву.

– А откуда ты про него столько знаешь?

Кристофер рассмеялся:

– А я встретил одну из его жертв. Очаровательную богиню. Что уж тут греха таить – прельстился на ее мордашку, ножки и грудь. Правда, она сама первой подошла после моего выступления. Вот она все и рассказала об этом соблазнителе. И уточнила, что две его пациентки покончили жизнь самоубийством.

– Ого!

– Вот именно: ого. Я потом навестил его и показал ему кое-что. Пару-тройку картинок, эпизодов. Из его прошлого и будущего. После этого он оставил свою практику соблазнителя и манипулятора.

– Но что именно ты ему показал? Если не секрет, конечно?