Текст книги ""Фантастика 2025-178". Компиляция. Книги 1-19 (СИ)"

Автор книги: Артур Гедеон

– Хахаль твой? – кивнул Кабан на детектива.

– Телохранитель.

Наум Наумович и Панкратов смиренно молчали, предоставив Крымову разбираться одному с силами зла.

– Херня. Так как насчет перепихона, дамочка? – напирая, не унимался бандюган. – Ты ж благотворительница, да? Так отблаготвори воскресшего. По-быстрому. – Он вновь сгреб достоинство в пудовый кулак. – У меня горит все!

– Зачем ты оживила этого урода? – открыто спросил Крымов.

– Так вышло.

– Урода? – с улыбкой переспросил Кабан. – Смелый ты.

– Прошу вас, Андрей Петрович, – за его спиной пролепетал Наум Наумович, – не надо накалять страсти…

– Ну, дамочка? – прищурил один глаз громила. – Договоримся?

– Андрей Петрович, сделайте что-нибудь, – ледяно улыбнулась Елизавета Михайловна.

– Да, Андрей Петрович, сделайте что-нибудь, – попросил Кабан и грозно и весело сжал кулаки. – Если силенок хватит.

– У нас, господин Сейфуллин, есть и другое лекарство, – сказал Крымов. – Оно старит лет на двадцать-тридцать. Для тех, кто чересчур омолодился. – Он положил руку на кобуру. – Одна пуля – и вы опять пенсионер, две – и вновь в многолетней отключке.

– Смелый ты, – повторил Кабан. – В натуре есть?

– Испытать хотите?

– Не, – мотнул тот головой, – не хочу. Вы мне нравитесь, сказочники. – Внезапно он задумался. Глаза уголовника так и кололи гостей. – И много у вас этого лекарства, ну, не того, что старит, а того, что оживляет?

Крымов и дама в очках молчали.

– Наум, колись! – грозно потребовал Кабан.

– Два чемоданчика привезли, – выдал всех главврач. – Один уже израсходовали. Еще один остался.

– И сколько там ампул? В том, что остался?

– Много.

– Класс!

Тут дверь распахнулась настежь, и порог перешагнул мужчина лет сорока пяти, одетый в костюм с иголочки, тоже с колючими глазами, и с ним два бугая в спортивном. Они сделали всего пару шагов. Гость ожидал увидеть что-то невероятное, но такого представить себе не мог. Он стоял буквально как вкопанный и смотрел на громилу.

– А вот и мой племянничек пожаловал, – рассмеялся гигант. – Тимурчик! Бляха муха, сынок моей сестренки покойной! Долетело уже известие, стало быть…

– Дядя?! – даже отступил тот.

– Да ты входи, входи, не стесняйся, передвигай копыта, тут все свои. А вы стойте где стоите, лекари-спасатели, – приказал он своим спасителям. – Я с вами еще не договорил.

Елизавета Михайловна вцепилась в руку Крымова, что означало: ради всего святого, слушайся! Племянник по имени Тимур, переглянувшись с громилами, наконец-то решился и прошел в палату.

– Как такое возможно, дядя? – спросил новый хозяин строительного концерна, оглядывая почти что восставшего из праха родственника. – Что с тобой случилось?

– А что со мной случилось?

– Ты помолодел… Так не бывает… Не может быть.

Кабан хитро прищурился:

– Уверен?

– Это что, пластика? Но ты же…

– Был овощем? Да говори, не стесняйся, режь правду-матку.

– Ты был недвижим.

– Словцо-то какое! А вдруг это не я? А кто-то другой? А может, меня забрали инопланетяне? На денек-другой? И вернули уже таким вот, молодым? Не подумал?

– Да как-то не подумал о таком, дядя…

Марат Маратович вальяжно встал с кровати и подошел к окну.

– Душно тут, – щелкнул он шпингалетами и отворил окно. Потянул всей исполинской грудью свежий осенний воздух. Так и стоял и дышал, предоставив племяннику мучиться догадками.

– Кто вы и что произошло с моим дядей? – с едва уловимой угрозой в голосе процедил «Тимурчик», обращаясь к компании из четырех человек. – Вы работаете на него? На моего дядю? Что с ним случилось? Как он мог помолодеть? Да просто подняться с кровати?

– Я все слышу, – не оборачиваясь, весело сказал Марат Маратович. – А денек-то какой. На миллион баксов денек!

– Мы работаем на себя, – ответила дама племяннику. – А что с ним случилось, пусть он вам сам и расскажет.

Объяснять все заново этим троим, два из которых были просто бревнами, сейчас представлялось делом немыслимым. Тем более что главный герой на этой сцене был один. Все ждали, что же скажет помолодевший бандюган Марат Маратович Сейфуллин по кличке Кабан. И он, надышавшись, повернулся к ним и сказал:

– Чудо, мой племянник, со мной случилось чудо. Исцеление! Это правда. Как видно, Всевышний захотел, чтобы я вернулся в этот мир! Вернулся живым и здоровым. – Он подошел почти вплотную к племяннику. – Ты рад, Тимурчик? Родная моя кровь! Спасибо, что поддержал мою империю, пока я был в отключке. – Племянник непроизвольно стал отступать назад. – В ноги кланяюсь. Спасибо. Теперь можно и вернуть ее назад. Хозяину.

– Хозяину? – прошептал племянник «Тимурчик».

– Мне, – совсем уже мрачно добавил Марат Маратович.

Племянник пятился назад, пока не уперся спиной в двух своих громил. А те уже тянулись за пистолетами к наплечным кобурам. Но дотянуться не успели – левым кулаком Марат Маратович выбил кадык левому охраннику, правой рукой – правому. И те, хрипя, повалились на пол. И там еще корчились полминуты, пока не испустили дух.

Кирилл Евгеньевич Панкратов вцепился в Наума Наумовича, тот – в Панкратова. Крымов вырвал из кобуры пистолет, передернул затвор, другой рукой прижал к себе что есть силы свою Лизу. Как-никак, а сцена принимала страшный оборот. Впрочем, Андрей Крымов понимал, что претензий у Кабана к директору благотворительной фирмы «Луч надежды» быть не может.

Кабан потянулся к бледному племяннику.

– А еще птичка мне напела, – на ухо ему сказал он, – что ту засаду устроил мне ты, говнюк. Слышишь? Ты, Тимурчик, ты…

– Нет, неправда, – замотал тот головой.

– Нет? – удивился дядя. – Неужто люди ошиблись? Оговорили тебя? А мне вот только сегодня и сказали об том. Один из моей гвардии. Забор. Сейчас он будет здесь. Как и другие. Ты, говорят, высоту любишь, Тимур? Небоскребы строишь по всей матушке-России? Это хорошо. А во сне ты не летаешь, Тимурчик?

– О чем ты, дядя?

– Летать, говорю, любишь? Как птица?

– Летать? – пролепетал тот.

– Надоел, сука, – прохрипел Кабан.

Он схватил левой рукой племянника за шиворот, а правой за зад и быстро потащил того к окну.

– Нет! – забрыкался и завизжал тот. – Не надо, дядя!

У самого окна Кабан остановился. Племянник обмяк в его звериной хватке – куда ему было справиться с этой скалой.

– Говори, что ты это устроил. Говори! И тогда прощу.

– Что устроил, что?!

– Засаду, дурак. На той дороге.

– Не я!

– Выкину.

– Хорошо, хорошо…

– Ну?!

– Поклянись, что отпустишь.

– Клянусь.

– Богом поклянись.

– Богом клянусь. Ну?! – тряхнул он его.

– Памятью мамы моей поклянись, сестры своей!

– Клянусь памятью сестры.

Племянник сдался. И тотчас взорвался криком:

– Я устроил, я! Доволен?!

– Почему? Ну?!

– Завидовал тебе. Что тут неясно? Не хотел на побегушках быть! – Он уже плакал. – Денег твоих хотел! – И вдруг его голос изменился: – Ненавидел тебя потому что! Ты всех унижал, а меня больше других! Ну, теперь доволен? Обещал отпустить – отпускай.

– Отпускаю – лети! – И Марат Маратович одним махом вышвырнул племянника в окно.

Крик резанул по ушам всех, и в этой палате, и людей на улице, а потом последовал четкий шлепок. С таким звуком убивают муху газетой на стекле. Внизу истошно завопили сразу несколько голосов. Крымов подбежал к окну, за ним и Елизавета Михайловна. Как-никак, а правила бал ее новоиспеченная фирма «Луч надежды», которая, подобно лазеру, уже резала этот мир по живому. Панкратов и Наум Наумович остались стоять у стены, как приговоренные к расстрелу. Им не хотелось смотреть на результаты казни. Они даже двинуться боялись.

За спинами Крымова и Елизаветы Михайловны встал и Марат Маратович по кличке Кабан. Упер руки в боки, тоже заглянул вниз.

– Ну, как он там? – весело спросил гигант. – Не шевелится? Племяш мой?

– Это шестой этаж, – холодно сказала Елизавета Михайловна. – В лепешку ваш племяш.

– Вот и хорошо. В память о сестренке все сделал быстро. А мог бы и ногти вначале вырвать плоскогубцами, и зубы, и ребра пересчитать молотком. Очень действенно, кстати.

– Не сомневаюсь, – отреагировала благотворительница. – Итак, спектакль окончен?

– Почти. Есть у меня к вам дельце, Елизавета Михайловна.

– Какое еще дельце?

Но ответить Кабан не успел. Тут вновь распахнулась дверь – и в палату ворвалась целая орава пожилых мордоворотов. Человек десять. Все они были похожи на ветеранов-тяжелоатлетов. Только вот с бандитскими физиономиями, и глаза у каждого смотрели так же по-волчьи, как у Сейфуллина. Голодными зверюгами смотрели новые гости на этот осенний мир и его скромных обитателей.

– Встал?! Кабан?! Из гроба встал! – завопил первый из них и бросился к хозяину.

– Здорово, Забор! – поймал его в охапку Кабан.

Старая братва долго мяла и обнимала своего пахана. И все твердили: «Чудо, чудо!» Многие прослезились. Заблестели глаза и у Кабана.

– А это кто? – спросили у него, кивая на трупы.

– Люди моего племяша.

– А сам племяш?

– Под окошком лежит. Хорошо, вы вовремя проскочили. А то бы накрыло еще, – осклабился он.

Хохотнули, поддержав хозяина, и его боевые товарищи.

– Да как же ты молодым стал? – спросили у Кабана.

– А вот так, сказал же – чудом, – ответил их вожак. – Как и вы сейчас станете. Эй, дамочка с красивой задницей, благотворительница, где ваш второй чемоданчик лежит?

– А зачем вам? – поинтересовалась Елизавета Михайловна.

– Забор, дай ствол, – приказал Кабан.

Старый бандит с мрачной рожей достал пистолет и протянул его шефу. Кабан передернул затвор, бесцеремонно прихватил Лизу за волосы, бросил по ходу Крымову: «Не дергайся, пацан, положу», – и приставил дуло к ее подбородку, снизу.

– Говори, телка, где чемодан.

– В ординаторской.

– Кто из твоих в курсах, где ординаторская?

– Все знают.

– Эй, ты, тюфяк, – кивнул Марат Маратович раскисшему Панкратову, хотя Наум Наумович его стоил. – Ты же знаешь, где ординаторская?

– З-знаю, – заикаясь ответил тот. – Н-на этом этаже.

– Одна нога здесь, другая там. Быстро! И без чемодана не возвращайся. Через пять минут я этой суке мозги вышибу. Бегом!

По коридору как раз быстро маршировал оживший, но не до конца пришедший в рассудок генерал. Услышав знакомую команду, он вдруг заорал страшным голосом: «Бегоооом, марш! Левой! Левой! Левой!»

Панкратов вернулся с чемоданом через минуту.

– Да ты шустрый какой, а? Покажи.

Кирилл Евгеньевич щелкнул замками, открыл чемодан. В подсветке засверкали золотым светом десятки ампул.

– Ух ты! – Он отпустил Елизавету Михайловну – тихонько толкнул ее в сторону. Но не удержался и хлопнул вдогонку по заду. – Хороша, сучка!

Посверкивая глазами и фиксами, бандиты скромно загоготали.

– А вот это было лишнее, – заметила она.

– Забор, прими, – кивнул на чемодан Марат Маратович. – Дамочка, какая доза? Мне какую вкололи?

– Одну капсулу на человека. Больше не надо, а то вам подгузники и соски понадобятся.

– Добро. – Он кивнул своим. – Сейчас уколетесь и такими же будете, как я. Молодцами!

– Стало быть, сегодня по шлюхам, а, Кабан? – хрипло и весело спросил Забор. – Мы бы и так предложили, но молодцами-то сам бог велел!

– Нет, расслабляться не будем. Сначала в офис к племяннику, свое отобьем, головы кой-кому поотрываем, а потом уже и по шлюхам. Если выживем, конечно. Готовы?

– Готовы! – хором ответили старые бандиты.

– Ну что… – Марат Маратович обернулся к трем мужчинам и даме. – Спасибо за молодость, красоту и здоровье. Век вас не забуду! Особенно тебя, – кивнул он Крымову. – Почему мне кажется, что дорожки наши уже пересекались, а? Как будто я тебя в прошлой жизни знал. Ладно, братва, пошли! А то скоро понаедут всякие с мигалками. Рожи их даже вспоминать не хочу.

И толпа бандитов быстро ретировалась из палаты. Только два трупа и напоминали об их присутствии.

– Жалко, он твоих Белоглазовых в это же окошко не выбросил, – очень серьезно сказал Крымов своей подруге. – Хотя бы одного, кто сделал укол этому монстру. Не с твоей ли подачи это случилось?

– Не хами, – огрызнулась Лиза.

– Я увольняюсь, – объявил Крымов. – С этой минуты. Зарплаты мне не надо. Прощайте, умники.

3

В первый день после всего того, что случилось, он вернулся домой за полночь. Пил в баре. Телефон Крымов отключил – просто забыл о нем. И не хотел отвечать, особенно Лизе. Ее он хотел, и сильно. Но только не в образе неприступной благотворительницы в чалме и темных очках. Не хотел говорить с ней – такой. Снежной королевой. Заносчивой стервой. В этом образе она его отталкивала. Он и отключил-то телефон после ее очередного звонка.

Сутки просидев в баре, он купил две бутылки коньяка и переместился домой. На звонки Лизы он по-прежнему не отвечал. Правда, ему названивал еще и Долгополов, но и с ним Крымову говорить не хотелось. Трижды в разное время кто-то стучался к нему в дверь, но он не открыл. Сказал про себя: «Идите к черту», – и на этом успокоился.

Крымов смотрел новостные программы по телевизору, перескакивал на интернет и вновь смотрел телек. За несколько дней мир перевернулся с ног на голову. Лекарство от всех болезней «Луч надежды» частично ушло в мир. И первые сведения уже поступали. Эффект был, и еще какой. Люди стремительно молодели и требовали вернуть себе свою утраченную жизнь. Свое место под солнцем. Но это место было уже занято. И тут вступал в силу острый конфликт интересов. Более того, обновленные люди, здоровые и молодые, оказались куда более сильными и физически и морально. Они походили на пассионарных дикарей, подступивших к вратам изнеженной цивилизации. Только дикарей с мозгами. Они готовы были отстаивать свои интересы особенно рьяно. Готовы были требовать назад свои деньги, квартиры, работу. А иногда – жен и любовниц. Оспаривать отданное в силу возраста. Сыновья неожиданно становились врагами своих отцов, дочери – матерей. Не везде и не со всеми, но так уже было. Ушедшие на пенсию начальники, молодые и полные энергии, вдруг потребовали назад свои кресла. И вот тут коса нашла на камень! «Новые люди», как назвали себя вакцинированные, ощущая свою избранность, оказались готовы быстро сбиваться в стаи. А глядя на них, еще не получившие свою долю бальзама старики потребовали лекарства. Понимая, что могут получить второй билет, они тоже оказались настроены воинственно. Уже летели камни в окна медицинской компании «Эскулап». Митингующие требовали своих порций спасительного лекарства.

А вот эта новость, с митингом у «Эскулапа», Андрею Крымову пришлась по вкусу.

– Доберитесь до сучьих близнецов, – опрокинув очередную стопку коньяка, пожелал он восставшим. – Повырывайте им руки и ноги – поделом будет.

В городе Рощинске ампулы были направлены в армейский госпиталь, но там очень скоро начался погром. Все колотили друг друга почем зря, были жертвы. Но откуда такая агрессия? Тележурналист показал перед камерой ампулу – она была не золотого цвета, а кроваво-красного. Это привлекло внимание Крымова. Что за цвет? Не знал он, что эту странность могли бы разъяснить братья Белоглазовы. Они рассказали бы, что отправили в Рощинск бальзам «Кровавую Мэри» – тот же самый «Луч надежды», но с крупицей бешенства.

Широко освещалась бойня в крупной строительной корпорации. Туда ворвался буквально воскресший из мертвых бандит Марат Маратович Сейфуллин и устроил резню. С ним была целая бригада молодцов-головорезов. В корпорацию устремились подразделения ОМОНа, в центре города начались буквально военные действия. Вооруженные «новые люди» умирать никак не хотели – справиться с ними было куда сложнее, чем с обычным человеком. Кабана и его присных, разрушив часть здания, уложили из гранатометов, разметав помолодевших бандюков на куски. Только так и была погашена эта война за дележ наследства.

Крымов, оптимистично-мрачный после известий о Сейфуллине, выходил из дома за новой порцией коньяка. Он уже направился к лифту, когда снизу от окна его окликнули:

– Андрей!..

Он вернулся к началу марша. Заглянул вниз. У окна стояла Лиза.

– Чего тебе?

– Здравствуй, во-первых, – очень миролюбиво сказала она.

– Ну, здравствуй. Так чего тебе?

– Трубки ты не берешь. Дверь не открываешь. Я пришла узнать, как ты. Я тут уже давно стою и замерзла. Погреться впустишь?

– Я должен сходить за коньяком – бар опустел.

– У меня с собой виски. Пойдет?

Он подумал.

– Ладно, пойдет. Поднимайся, так и быть.

– Спасибо.

Она поднялась по лестнице, взяв Крымова за локоть, скромно поцеловала в щеку.

– Привет, милый.

– Здравствуй. Еще раз.

Они вошли в общий коридор, он открыл свою дверь.

– Плиз, – кивнул вперед Андрей.

– Боже, как я закоченела, пока тебя ждала, – отдавая в прихожей ему пакет, сказала она. – И в туалет хочу. И выпить тоже. Там и закуска тоже есть: сыр, колбаса, батон.

– Премного благодарен.

– А в квартирке-то амбре, – сказала она.

– Возможно, я не принюхивался.

За эти дни берлога Крымова хорошенько пропахла спиртным и закуской. Лиза привела себя в порядок. Когда она вышла из ванной, он уже разлил виски по стопарям.

Она села на диван у столика, рядом с ним. Никто не спросил, за что пьем. Просто чокнулись и выпили. Закусили ломтиками сыра. Помолчали.

Лиза вздохнула:

– Все пошло немного не так – я согласна.

– Не так?! – выпалил он и взрывно рассмеялся. – Вот давай просто не будем.

– Хорошо, – согласилась она. – Давай не будем. Лучше выпьем еще.

– Выпьем, – кивнул он.

Они выпили по второй. Виски был хорошим – согревал сразу. Лиза поежилась:

– Теплеет. Как бы не заболеть. – Помолчала. – Андрей…

– Что?

Она обняла его за плечо, потянулась, вновь поцеловала в щеку, но куда нежнее.

– Вот что. Соскучилась.

Он тоже скучал, и сильно, но принципиально промолчал.

– «Все пошло не так», – теперь уже первым начал он, но куда умереннее. – Сколько народу уже убилось из-за вашей затеи. Это ж уму непостижимо. Это же дьявольщина какая-то…

– А как, ты думаешь, проходят эксперименты всего нового? Пока люди в космос отправились, сколько было жертв, помнишь? И в ракетах сгорали, и на полигонах погибали сотнями, когда эти ракеты вдруг взрывались. Да, так бывает, увы. Мы же не швейную машинку придумали, где можно только палец уколоть. И потом, я-то в чем виновата? Чего ты на меня-то накинулся? Для меня все это тоже внове, каждый шажок – в первый раз. Но идея меня захватила, это правда, вспомни, какое счастье было у бомжей, когда они получили этот шанс прожить жизнь заново? Действительно чудо!

– Мы нарушили ход событий, Лиза.

– Ну да, как и Александр Флеминг, который в 1928 году открыл пенициллин – первый антибиотик – и с тех пор спас сотни миллионов жизней. Он тоже нарушил ход событий. Скажешь, нет? Плохо он сделал?

Крымов затряс головой:

– Тут другое, Лиза. Как ты не понимаешь? Совсем другое.

– Послушай меня, только очень внимательно, хорошо?

– Хорошо, слушаю.

Она взяла его руку в свою.

– Пока что всей организаторской работой занимались братья Белоглазовы. Но они не великие организаторы – они аптекари, химики, гениальные биологи и, как и все гении, странные люди. Очень странные.

– Я это заметил. Особенно молчун. Очень странный. На Герострата похож. Или на Оппенгеймера.

– О да, Сема такой! Только ничего поджигать или взрывать он не собирается. Сема вообще отстранился от любой административной деятельности – и слышать о ней не хочет, все свалил на плечи брата. Но и Анастас хороший менеджер только в своем деле – в создании и продвижении новых препаратов. Распространяет их целый штат сотрудников, кстати. Но такого препарата они раньше не изобретали. Поэтому и пошло все так неловко. Но, повторяю, идея-то была хорошая. Кому первым решили помочь? Бездомным. Разве плохо? По-моему, все вышло отлично. Про хоспис я и не говорю. Люди родились заново.

– Ох уж мне это второе рождение, Лиза, – покачал головой Крымов. – А с богачами зачем связались?

– С богачами мы переборщили. Они переборщили. Анастас и Сема. Дамы-богатейки заплакали: спасите наших пап и мам, денег посулили, кстати, аванс заплатили, и Белоглазовы решили: а почему бы и нет? Надо было сначала отвезти этих стариков домой, а потом уже делать им уколы. Теперь это ясно как день! Но только теперь. А Белоглазовы решили всех под одну гребенку. Теперь будем знать, как действовать дальше.

– Но почему именно ты? Почему они выбрали тебя в директора? Еще вчера – лейтенанта полиции. Я не понимаю…

– Не понимаешь? Я умная и красивая, всесторонне одаренная, умею подать себя и то дело, которое мне интересно. А это дело мне действительно интересно. Оно ведь самое крутое со времен строительства пирамид. Или полета в космос. Я буду на своем месте, Андрей. – Она оптимистично вздохнула: – Неужели ты не видишь, что я особенная? Что не похожа на других женщин? Эх, Андрей, Андрей…

Он заглянул в ее глаза, улыбнулся. Она обвила руками его шею.

– Почему ты не веришь в меня?

Как же трогательно прозвучал этот ее вопрос! И скрытый укор был в нем, и надежда, что он одумается и увидит в ней то, что она сама хотела бы открыть ему.

– Поцелуй меня, – попросила Лиза. – Только не в щеку, – улыбнулась она, – а как раньше целовал…

И Андрей не удержался – выполнил ее просьбу.

Весь следующий день они провели в постели. Заказали домой выпивки и еды. Ближе к ночи он вызвал такси и пошел провожать ее. Лиза сказала, что утром будет занята и ей нужно выспаться, а с ним у нее этого не получится. Что ж, он был ненасытен, когда она оказывалась рядом с ним, это правда.

Машина стояла у подъезда. Андрей открыл дверцу, чмокнул Лизу в губы, посадил и отправил домой. И только потом заметил, что на лавочке у соседнего подъезда кто-то сидит. Силуэт человечка, освещенного бледным светом фонаря, был ему хорошо знаком…