Текст книги ""Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Александра Черчень

Соавторы: Василий Маханенко,Дмитрий Янковский,Юрий Уленгов,Валерий Пылаев,Вячеслав Яковенко,Макс Вальтер,Мария Лунёва,Владимир Кощеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 342 страниц)

Здесь листва желтеть только начала, в основном на верхушках крон, откуда время от времени медленно опускались огромные листья – с четыре мужских ладони, не меньше. Красные, желтые и зеленые с прожелтью, они описывали широкие круги, раскачивались и падали на дорогу. Все сильнее пахло сыростью и прелой листвой. Тревогой тоже пахло, усиливающейся и неясной, но вскоре Мара поняла, что ее так насторожило.

Кое-где по бокам дороги лес был прозрачней, чем в других местах, – с некоторых деревьев листва облетает рано. Там то и дело возникало неясное шевеление, будто пеший человек бесшумно крадется в подлеске, то исчезая из виду, то вновь появляясь.

Девушка беспокойно заерзала в седле.

– Вам не кажется, что из лесакто-то глядит? – спросила она, стараясь скрыть накативший страх.

– Это старое капище в лесу, – пояснил Рати-бор. – Идолы стоят, вот через ветви и мерещится, что люди.

– Ты точно знаешь? – переспросила она.

– Точно. Сам перепугался однажды, пришлось сходить посмотреть.

Мара чуть успокоилась, но тут Волк напомнил:

– Значит, людоедская весь неподалеку.

– Совсем рядом, – спокойно кивнул Ратибор.

– Какая весь? – насторожилась девушка.

– Людоедская, – усмехнулся Волк. – Слышала про такие?

– Приходилось, – нахмурившись, ответила она. – Мы что, через нее поедем?

– Другой дороги все равно нет.

– Ладно тебе девку стращать, – осадил друга стрелок. – Думаю, нас с прошлого раза в этой веси запомнили так, что людского мяса после того в рот не брали.

– Такая хворь не лечится. – Волк с сомнением пожал плечами.

– Хорошей оплеухой любая хворь лечится, – усмехнулся Ратибор и чуть быстрее пустил коня.

Мара тоже подогнала лошадку, боясь от него отстать.

– Погоди, – махнул рукой стрелок. – Я погляжу, что к чему.

– Нет уж. С тобой как-то спокойнее, – ответила девушка.

– С Волком побудь. В лесу из него боец куда краше меня.

Девушка подчинилась, но по выражению ее лица ясно читалось, какого витязя она бы предпочла в защитники. Волк приуныл, но виду показывать не стал. Он ехал с Марой бок о бок, а Ратибор скрылся за поворотом дороги.

– Красивый лес, правда? – спросил он.

– Мрачный, – поежилась девушка.

– Это кажется с непривычки, а мы тут ездили часто. Хорошие места, красивые, хоть и глухие. Верстах в четырех впереди есть озеро – глаз отвесть невозможно. Раньше там племя какое-то жило, еще когда Владимир не сел на престол. Они много леса выжгли под пашни, но потом что-то сняло их с мест. Так все и осталось – лес негустой и озеро очень красивое. В нем вода теплая, даже зимой не замерзает. Жур говорил, что тепло в нем из тайных глубин земли, из самого царства Ящера.

– В царстве Ящера лютый холод, а не тепло, – удивилась Мара.

– А вот Жур говорит, там такое пекло, что камень плавится.

– Разве можно камень расплавить?

– Можно, видать, если Жур говорит. Он много дивных вещей сказывал, от некоторых голова кругом идет. Вот что, по-твоему, за краем земли?

– Океан, – не задумываясь ответила Мара.

– Верно. А за океаном?

– Снова океан.

– Тоже правильно, – кивнул Волк. – Но вот представь, что будет, если сесть в ладью и плыть по океану все время в одну сторону?

– .Утонешь в конце концов, – пожала плечами девушка.

– А вот и нет, – усмехнулся певец. – Жур говорит, что если от края земли плыть очень долго, то доплывешь до другого земного диска.

– Так земной диск что, не один? – Мара заинтересованно подняла брови.

– Выходит, что не один.

– Но если земной диск стоит на панцире Родовой черепахи, то и черепах тоже две?

– Черепаха одна, – ответил Волк. – Тот земной диск, на котором живем мы вместе с немцами, варягами, сарацинами и желтолицыми людьми из страны Сунь, стоит на спине Родовой черепахи. Но есть еще один, он стоит на плечах другого зверя, и живут на нем люди с алой кожей и перьями вместо волос, а по утрам и вечерам из их ртов валит дым, как из пасти смока.

– Вранье небось, – не поверила Мара. – Как могут расти перья вместо волос?

– У птиц же растут.

– Так то птицы.

– Жур врать не будет, – уверенно сказал певец. – Просто он шибко умный и знаний в нем больше, чем слов. Но про краснокожих людей я не только от него слышал, был у меня знакомый варяг, тоже певец, так он сагу сказывал, где такие же дивные вещи были.

– Неужто кто-то доплывал до другого земного диска?

– Кто-то доплывал и даже воротился назад, ежели другим рассказал. Варяги, скорее всего, они плавать большие умельцы.

Мара задумалась, покачиваясь в седле.

– А если тот земной диск перейти и плыть дальше? – спросила она. – Будет третий?

– А вот тут самое диво и есть, – довольно сощурился Волк. – Если оттуда плыть хоть назад, хоть вперед, все равно приплывешь снова на наш земной диск.

– Ну уж этого точно быть не может. – У девушки на лбу проявились три задумчивые складки. – А действительно, от таких разговоров голова кругом идет. Все же непонятно… Если это все правда, то как эти два земных диска могут быть расположены? Нет…

Она встряхнула золотистыми волосами.

– Лучше об этомне думать, – посоветовал Волк. – А то голова опухнет и станет огромная, как у лося,

– Вот только про лося не надо, – передернула плечами Мара.

Впереди показался Ратибор.

– Все чисто, – махнул он рукой. – Нет больше там никаких людоедов. То ли ушли, то ли вымерли все. Пустая весь, вся бурьяном заросла.

Мара вздохнула с облегчением.

Солнце поднялось и начало ощутимо припекать, из леса поднялся сначала туман, а потом сырое душное марево. Ветви становились все гуще и гуще, хоровод ярких листьев кружил в воздухе, будто стая диковинных птиц. Звуки голоса убегали в чащу и пропадали там безвозвратно, отчего слова звучали глухо и непривычно.

Проехали весь, притулившуюся справа от дороги, – домики действительно выглядели уныло, а у колодца трепетали на легком ветру метелки бурьяна высотой по конское брюхо.

– Может, коней напоим? – спросил Ратибор.

– Лучше не здесь, – напрягся певец. – Доедем до озера, там устроим привал, напоим коней, помоем, сами искупаемся…

– Добро. – Ратибор кивнул и чуть подогнал коня.

Становилось все более душно – лавина солнечного тепла пробивалась сквозь желтые листья, достигала земли, а обратно уйти уже не могла. Мара почувствовала на теле неприятные струйки пота – действительно, озеро было бы очень кстати.

Кони шли мерным шагом, и ехать было легко, девушка подстроилась к череде мерных раскачиваний и погрузилась в душное сонное оцепенение. Иногда крупные птицы перелетали с ветки на ветку, роняя больше листьев, чем успевал сорвать легкий ветерок, шумевший в вершинах. Иногда приходилось отмахиваться от назойливых мух, которые внезапно налетали, а потом так же внезапно отставали.

– Водой пахнет, – через некоторое время сообщил Волк.

Мара стряхнула с себя дремоту и чуть подогнала коня, чтобы ехать ближе к мужчинам. За время ее сонной задумчивости лес вырос в вышину раза в два, и теперь, несмотря на близость полдня, дорога кралась в мягких сумерках.

– Ничего себе… – Она догнала друзей. – Мы что, до середины леса доехали?

Волк едва не рассмеялся.

– Какая уж тут середина, – усмехнулся он. – Это еще самый краешек.

Мара притихла. К душному запаху прелой листвы примешался чуть заметный, но быстро усиливающийся запах цветов. Даже духота сделалась мягче, словно растворившись в этом нежном, бодрящем запахе.

– Здесь должен быть съезд с дороги, – вспомнил стрелок. – Слева два дуба будут стоять, а сразу за ними ель выше княжьего терема.

И действительно, Мара увидела указанный Рати-бором знак.

– Вон они! – показала рукой.

Кони тоже почуяли воду и без понуканий свернули с дороги на петляющую между деревьев тропинку. Странно, но она была залита солнцем и почти не заросла травой, хотя ездили по ней нечасто.

– Место такое, – ответил Волк на молчаливое недоумение девушки. – Даже ветви вверху не соединяются. Народ эту дорожку так и зовет – солнечная тропа.

Слева и справа в густой траве виднелись головки цветов, в основном белые, но попадались и желтые, и голубые, и алые. Мелкие, но их были тысячи, а когда Мара пригляделась, заметила их не только в траве, но и на толстенных, в пять-шесть обхватов, древесных стволах. Они прорастали даже на застрявшей в коре земле, занесенной дождями и ветром.

– Красиво как… – не сдержалась девушка.

И словно нарочно откуда-то сверху прямо на гриву ее коня упал сорванный ветром цветок. Она взяла стебелек и понюхала, чуть сощурив глаза.

– Ух ты как пахнет! – воскликнула она.

Волк улыбнулся и, наклонившись в седле, сорвал целый букетик.

– На.

Мара взяла, искоса глянув на Ратибора, но тот ехал с нарочно равнодушным видом. Цветочки, птички – девичьи да детские забавы все это.

Солнечная тропа оказалась изломистой, будто молния, и довольно длинной. Сначала она чуть заметно опускалась под гору, но вскоре пошла круче, воздух стал еще более влажным, но духота сменилась приятной свежестью, какая бывает лишь у воды.

– Почти приехали, – сообщил Ратибор. – Хватит вам вынюхивать этот конячий корм.

– Конский, – поправил Волк.

– Тем более, – отмахнулся стрелок.

Вместе с прохладой ветер принес щебет птиц, будто они, неизвестно почему, собрались все в одном месте.

– У них там праздник. – почти серьезно предположила Мара.

– Лето провожают, – кивнул Ратибор. – Все, вон от того поворота уже озеро видно.

За разноцветной листвой действительно стало поблескивать, и девушка с любопытством вытянула шею.

– Озеро такое большое? – удивилась она.

– Крупное, – сдержанно сообщил стрелок, а Волк усмехнулся и выпрямился в седле.

У поворота тропа пошла под гору настолько круто, что подкованные копыта коней стали соскальзывать по сырой глине, скрытой ковром прелых листьев. Мара подумала было, слезть с седла, но тропа выровнялась и резко свернула вправо. В глаза ударил яркий солнечный свет, девушка подняла голову и не смогла сдержать вдох удивления.

Озеро оказалось не крупным, не большим, а просто огромным – в самом широком месте зеркальная гладь убегала вдаль, где за маревом расстояния, словно густая трава, виднелись вековые деревья на той стороне. В других местах вода узкой полосой петляла между обрывистыми берегами, рассекая лес заводями, островами и широкими песчаными пляжами. Некоторые деревья росли не вверх, а вбок, низко наклоняя кроны прямо к воде, серебристые блики отражений сверкали на ней, похожие на рыбьи чешуйки.

Мара поняла, что увидеть все озеро просто невозможно – лабиринты проток петляли и скрывались в дремучем лесу.

– И далеко оно так? – осторожно спросила она.

– Ну… Мы пробовали ходить на плоту… – пожал Волк плечами. – Верст двадцать на полуночь проплыли протоками, но им конца не видать. Правда, потихоньку озеро становится мельче и местами заболотилось, но даже болотце получилось доброе, без упырей. Там цветов тьма, лилии и кувшинки. От аромата голова кругом идет.

– Здесь тоже… – Девушка счастливо сощурила взгляд. – А где можно к воде спуститься?

– Там дальше есть пара мест, – показал Ратибор вдоль берега.

Почти весь берег был обрывистым, но не высоким, тропа кончилась, и кони теперь ступали по мягкой, совсем еще не осенней траве. Лес подступал к воде почти вплотную, и приходилось нагибаться к лошадиным шеям, чтобы уклониться от низких дубовых ветвей. Невидимые в листве птицы весело щебетали на разные голоса.

Мара улыбнулась, заехав в солнечный луч, пробившийся через ветви, и расправила затекшую спину. Ратибор украдкой глянул на нее – гибкую, ладную, без страха и стеснения показывающую свою красоту. Даже мужская одежда не могла скрыть женских изгибов и округлости плеч, а грудь под курткой выпирала непривычно и вызывающе. Он привык, что девки больше сутулятся, стараясь скрыть все это от наглых мужицких взглядов, но Мара словно родилась в другом мире – либо ее не обижал никто, либо… Хотя нет, конечно, никакая девка перед мужицкой силой не устоит, даже с мечом. Так что ей просто везло, иначе бы точно кто-то уже утащил силком на сеновал и была бы она с дитем, а то и с двумя. Видно, староста в деревне был силен и не давал парням распоясаться, а мужики все при женах, которые иному мужу будут по-страшнее всякого старосты.

Озеро было залито светом, отчега мрачность леса отступила и развеялась без остатка.

– До чего же тут хорошо! – не уставала восхищаться Мара.

Каждое движение головы рассыпало по ее плечам золотистые волосы. Она снова потянулась, а Волк не удержался и отвел взгляд – видно было, как у него покраснели щеки. Но девушка словно не замечала или вид делала, что не замечает. Будто у нее договор был с Перуном, что кто ее тронет, тому сразу гром в голову.

Внезапно густой лес кончился, как ножом отрезали, и перед путниками раскинулся широкий песчаный пляж, гладкий, прогретый и даже на вид какой-то пушистый. Тут обрыва не было и песок полого сбегал к самому озеру и дальше, теряясь в прозрачной, чуть зеленоватой воде. Сразу за пляжем была тихая заводь с берегами, заросшими огромными лилиями. Запах от них шел густой, дурманящий, будто ромейское вино, не смешанное с водой.

– Приехали, – сказал Ратибор и закашлялся. В горле отчего-то пересохло.

– Зараза… – ругнулся он для порядку и слез с седла.

Мара и Волк тоже спешились. Сапоги мягко коснулись песка, утомленные кони, едва с них сняли упряжь и седла, подошли к воде и начали пить, разгоняя резвящихся у самого берега рыбок.

Волк сел на песок и мечтательно уставился на искрящуюся прохладу.

– А что, мы купаться не будем? – удивилась девушка.

Ратибор с Волком растерянно переглянулись.

– Я в одежде не купаюсь, – пожал плечами стрелок. – Тем более осенью.

Волк смолчал.

Мара усмехнулась, скинула куртку, села и стянула верховые сапожки, полученные за дом вместе с тройкой коней. Теперь лишь портки и просторная белая рубаха, заткнутая под пояс, скрывали девичье тело. Все у нее выходило ладно и как-то волнующе – в каждом движении гибкость, сила и красота.

Девушка встала и тронула воду босой ногой.

– Теплая – сообщила она.

Ратибор и волк промолчали, будто это не их вов-се касалось. Легкий ветерок пробежал по озеру, замерцав серебристой рябью.

– Ладно… – Стрелку умная мысль пришла в голову первому. – Ты искупайся, а мы тут побродим с Волком, может, зайца подстрелим. Жрать охота на свежем воздухе.

– Вы что? – перепугалась Мара. – Одну меня хотите оставить в этом лесу? Да в этом озере наверняка водяной живет, утянет ведь, а помочь будет некому. Вы что, стесняетесь на меня нагую смотреть? Эка невидаль… ВКупалин день все девки нагими купаются и никто без чувств от такого не падает.

– Так то в Купалу… – совсем растерялся Ратибор. – Там их много. Так принято…

Он хотел сказать что-то еще, но мысли самым нелепым образом разбежались, оставив в голове звенящую пустоту. Сердце забилось часто и бестолково.

Волк замер, будто его колом пригвоздили к песку – спина ровная, плечи заострились, а шея вытянулась.

Мара удивленно подняла брови.

– Ну и витязи… – чуть насмешливо протянула она. – Неужто девку без одежки не видели никогда?

Она рассмеялась и одним ловким движением распустила пояс, уронив портки в траву, – Ратибор с Волком едва успели отвернуться. Длинная рубаха, стянутая через голову, упала следом.

– Безумная… – произнес стрелок, слушая плеск и смех за спиной.

– До чего же красивая… – украдкой обернулся Волк.

– Не подглядывай, не то я тебе промеж рогов заряжу.

– Ты чего? – не понял певец. – Тоже умом тронулся? Это ж вроде бы моя девка!

– Это с какой такой радости? – нахмурился Ратибор.

– Да с такой. Я с ней первый знакомство завел, пока ты на сеновале с другими… Совести у тебя совсем нет. Почему ты все и всегда пытаешься вытянуть у меня из-под носа?

– Да уж прямо… – Стрелок даже повеселел, поняв, что между Волком и Марой еще ничего не было. – Девку знаешь только кто может своей назвать? Кто перед Лелей поклялся быть ей мужем, кормить и защищать от других ее саму и детей. А без этого девка ничья – кому захочет, тому и даст. Тут тебе не Сарациния, где можно силой брать без всякого наказания.

– Силой взять мне честь не позволит, – выставил подбородок Волк. – Не так я плох, чтоб она мне отказала.

– Ну, попробуй, попробуй… – примирительно пожал плечами стрелок. – Может, и выйдет чего. Только я ведь рядом с такой красой тоже сложа руки сидеть не стану.

Волк презрительно фыркнул:

– Ты грубый и неотесанный, как мужик. И чести в тебе мало. К такой девке ведь особый подход нужен, ласковый, а ты на мир лишь через три места способен смотреть. Через острие стрелы, через желудок и через…

– Завидно?

– Противно, – признался певец. – Лично я не могу сегодня с одной девкой спать, а завтра с другой.

– Да они сами… – попробовал оправдаться Рати-бор, но осекся.

– Тебе и эта нужна на одну ночь, – уверенно закончил Волк. – Для общего счета. Не так?

– Ты в башку мне, чай, не заглядывал… А впрочем, давай устроим состязание? Кого она захочет сама, тот с ней и будет.

– Только не на одну ночь, – хмуро кивнул певец. – На следующем же капище клятву перед Лелей даст тот, кого она выберет. Если вообще кого-нибудь выберет.

– Выберет, – уверенно кивнул Ратибор. – Она ведь не из булата. В ней тоже живая кровь, и хочется ей не меньше, чем нам.

– Думаешь? – чуть напрягся Волк. – Хотя да. Чего бы она иначе пошла при нас голой купаться?

– Потому что захотелось купаться, а в сырой одежде ходить не желает. Она не такая, как тебе кажется. Она боец, я это сразу почувствовал. Иногда и в девках бывает такая кровь.

– Ну уж нет… – Певец покачал головой и снова искоса глянул в сторону озера. – Она ласковая и нежная, а все, о чем ты говоришь, это лишь скорлупа, наросшая в суровых условиях.

– Не скорлупа, а стержень, – не согласился стрелок. – Скорлупа – это милая внешность. В этом гибком теле сидит не лань, а рысь, поверь *мне на слово.

– С чего ты взял?

– С того, что она ненамного младше нас будет и за все это время не выбрала себе мужа.

– Так это только мои слова подтверждает! – улыбнулся Волк. – Те мужики, что в деревне, для ее вкуса просто грубы.

– Ладно, поглядим, – упрямо сказал стрелок. – Об заклад будем биться?

– Зачем? Она и будет закладом. Дороже никто из нас предложить все равно ничего не сможет.

– Добро, – кивнул Ратибор и растянулся в траве, словно кот. – А вообще мы с тобой выглядим как дураки. Она купается, а мы на солнце паримся. Ты как хочешь, а я полез в воду.

– Так она ведь там… – испуганно шепнул Волк.

– Ну и что? Я думаю, что со стыда она не сгорит. А если ошибусь, ты ее затушить успеешь – воды тут достаточно.

Не говоря больше ни слова, Ратибор скинул ножны с мечом, ремешки, сапоги, пряжки, подумал над портками и решил не снимать.

– Сегодня тепло. Высохнут, – объяснил он, чтобы Волк чего доброго не принял это за стеснительность. – Надо постирать, а то воняют уже, как у козла борода. Противно.

– С каких пор тебя это взволновало? – искренне удивился певец.

– С давних, – огрызнулся Ратибор, разогнался и плюхнулся в озеро.

– А я уж думала, вы так и будете сидеть на берегу и потеть от натуги, – сказала Мара, когда Ратибор подплыл ближе.

– От какой натуги? – Он набрал в рот воды и выпустил длинную струйку.

– Ну… И хочется купаться, и стыдно.

– Мне стыдно? Да уж прямо. – Ратибор оттолкнулся от дна и тремя гребками отплыл подальше от берега.

Смотреть сквозь прозрачную воду на ладное девичье тело для него было слишком сильным испытанием.

– Ты хорошо плаваешь? – окликнул он девушку.

– С детства плескалась в Днепре.

– Ну так поплыли вместе, я тебе одно место покажу.

– Какое? – насторожилась Мара.

– Увидишь, если захочешь.

– Хорошо, – согласилась девушка и поплыла, мягко раздвигая воду руками.

Солнце светило так, что даже чуть припекало, ветер смешивался с запахом теплой воды и доносил из влажного леса аромат цветочного буйства. Берег остался далеко позади, но Ратибор разглядел, как недовольно нахмурился Волк, глядя им вслед. Но видимо, боги не любят злорадства – стрелок нечаянно хлебнул воды, помянул Ящера и закашлялся.

– Руками лучше в стороны загребать, – посоветовала Мара. – А ты машешь ими, как веслами, только силы зря тратишь, брызгаешься и шумишь.

– Сил у меня хватит, – ответил стрелок, но поплыл как она, не выбрасывая рук из воды.

Так действительно было легче, вот только дрыгать ногами стало неудобно и зад начал притапливаться, словно к нему привязали пуд бронзы.

– Не дрыгай ногами, а отталкивайся, – посоветовала Мара. – Посмотри, как я.

Ратибор непроизвольно глянул, и вода показалсь не просто теплой – горячей. Мара двигалась легко и непринужденно, будто лишь небольшую часть жизни жила на земле. Волны с округлых плеч мягко перетекали на спину, ручейком пробегали по гибкой ложбинке и снова соединялись с озером, чуть не касаясь упругих, манящих ягодиц. Ее ноги сгибались и разгибались, как у лягушки, легко выталкивая девушку вперед. Ратибор задержал на них взгляд, но зеленоватая вода и пенные бурунчики скрывали подробности. Набежавший порыв ветра чуть остудил заалевшие щеки.

– Ты так дыру вомне проглядишь. – Мара встряхнула намокшее золото волос. – Я тебя плавать учу, а ты пялишься. У тебя что, давно ничего не было с женщиной?

– Да нет… – Стрелок постарался вложить в голос как можно больше равнодушия. – С этим у меня все ладно. Просто ты необыкновенная. Очень красивая.

– Ну так ты понял, как ногами толкаться?

– Да, – улыбнулся он и поплыл новой манерой. – Видишь острый мысок? Нам туда.

– Мне кажется или взаправду теплеет? – спросила она.

– Не кажется. Я тебе как раз и хочу показать очень странное место. Называется Теплая заводь.

– Кем называется?

– Мной. Только ты не пугайся, если увидишь что-то странное, опасностей там никаких нет.

Они обогнули мыс, и вода стала совсем теплой, почти горячей.

– Из-под земли пробивается горячий ключ, – объяснил Ратибор. – Такой горячий, что вместе с ним в воду бьют пузырьки пара.

– Разве пар может быть пузырьками?

– Еще увидишь. А здесь плескайся потише, а то всех спугнешь. Ступай на дно, тут мелко.

Заводь показалась большой и широкой – поросла кувшинками, а по берегам лилиями на высоких стеблях, отчего у воды собрался густой возбуждающий аромат. Но приглядевшись, Мара заметила, что дальше заводь сужается и подобием змеиного хвоста убегает в лес.

– Там самое интересное, – пообещал Ратибор.

Воды было чуть ниже шеи. Он отошел на несколько шагов, осторожно подтянул к себе цветок кувшинки и перегрыз стебель зубами.

– Давай вплету тебе в волосы, – предложил он. Мара улыбнулась и склонила голову набок, залив поверхность озера золотым водопадом волос. Ратибор подошел близко-близко, лишь тонкий слой воды разделял их тела. Он почувствовал, что вокруг девушки будто струится невидимый свет. Знать не знал, как это свет может быть невидимым, – просто чувствовал.

– У тебя волосы удивительно мягкие, – приглушенно сказал он, беря в руки прядь.

– Их по весне надо три раза мыть талой водой, – поделилась Мара девичьим секретом.

Ратибор постарался вплести цветок так, чтобы белые лепестки красовались прямо над левым ухом девушки. Пару раз, как бы невзначай, он коснулся грудью ее плеча. Понимал – тайком это делать плохо, но не мог не попробовать ощутить таинственный свет на ощупь. Он оказался точно как ее тело – сплошная сила огня. Пронизывающая и влекущая.

– Красиво, – сказал он, оглядев свою работу. – Пойдем дальше, там еще интереснее.

– Как тут все таинственно. – Мара поправила цветок в волосах и оглядела нависший над заводью лес. – Далеко уходит эта протока?

Небольшое течение играло кончиками ее волос, мимо медленно проплыл золотистый лист клена.

– Пойдем, пойдем, там вода еще теплее. – Он пропустил девушку вперед, заметив, как вода омывает ее ладную, упругую грудь.

Мара заметила этот взгляд, но он ее ничуть не смутил, даже наоборот – видно было, что ей приятно нравиться.

– Ты смелая, – все-таки сказал Ратибор. – Другая бы девка нагишом с витязем в лес не пошла.

– Я бы тоже не пошла с кем попало, – призналась она. – Но я знаю, что ты не станешь брать меня силой.

– Это еще почему? – поднял брови стрелок.

– У тебя ум в глазах. – Она не оборачиваясь пошла вперед, разводя руками кувшинки. – Он тебе подсказывает, что нет разницы, кого брать силой – козу или девку. Радость одинаковая, ведь тело без души и без страсти ничего не стоит. Умный это понимает, а дурак нет. К тому же в тебе много храбрости, я видела, как ты дрался. Силой может взять только трус, не уверенный в своей доблести, а у храбреца с девками и так проблем нет.

– Любую я теперь не хочу, – усмехнулся Ратибор, стараясь не отставать.

– Я же говорю, что ты умный.

Этот разговор словно расставил все по местам и прочертил между ними границу девичей воли. Рати-бору от этого стало только легче – слепая похоть куда-то ушла, забившись в дальние уголки тела, и теперь он мог вволю и не стыдясь наслаждаться красотой Мары, купающейся в лучах солнца.

– Хорошо тут как. – Она зачерпнула воду в ладонь и уронила несколько сверкающих капель. – Вот бы срубить здесь дом и жить в свое удовольствие. Детишек растить… Ты чувствуешь, тут все любовью пропитано?

– Знаю. Видишь те валуны? Когда будем их обходить, иди помедленней и не плещи понапрасну.

Три обкатанных ледником валуна лежали у самой воды, словно яблоки. Они и зеленые были, но только не по природе своей, а от толстого слоя мха. Когда подошли ближе, стало видно, как между валунов стекает небольшой, но широкий водопадик, тонкий, как дорогое стекло, но гораздо прозрачней. Вокруг бурлящего потока резали воду крупные водомерки, а в воздухе, совсем низко, летали тяжелые стрекозы. Когда они проносились совсем близко, лицо улавливало легкое дуновение.

– Смотри. – Ратибор коснулся рукой валуна. – Только выглядывай осторожно.

Мара тоже оперлась о валун и выглянула из-за него, чуть вытянув шею.

– Ой!.. – удивленно воскликнула она. – Кто это?

– Детеныши смоков, – пояснил стрелок и придвинулся ближе, чтобы окунуться в аромат ее волос.

Теперь он уже не стеснялся, понимая, что не выходит за рамки молчаливой договоренности. Дивиться на красоту никто не запрещает, он понял. Главное – не давать мужскому естеству заходить дальше.

– Смоков? – насторожилась девушка. – А сами они где?

– Далеко. Они тут появляются только ранним летом и откладывают яйца возле кромки воды. Это вся их забота о потомстве, на большее их*не хватает. Тут вода теплая, вот они и плещутся до весны. А потом начинают дышать воздухом, а не водой, как сейчас, спариваются, откладывают яйца и уходят, оставляя место следующим поколениям.

– Так что, все смоки только отсюда?

– Может, еще есть такие места, я не знаю. Но им, чтоб плодиться, нужна почти горячая вода. Так что если с этим озером что-то станет, смоков поубавится сильно. Жур говорит, что раньше на земном диске вообще было гораздо теплее и смоков была тьма-тьмущая, но потом из-заРипейских гор пришла ледяная стужа, и все замерзло слоем льда высотой с княжий терем, а то и повыше. Так что смокам плодиться стало негде, и они все перемерли. Остались только те, что плодятся в местах вроде этого.

Детеныши смоков были похожи на ершистых лягушек в размер человека, они плескались, фыркали и ныряли, ничуть не обращая внимания на притаившихся за валунами людей.

– Забавные, – улыбнулась Мара.

– Хорошо, что про это место никто не знает, – вздохнул Ратибор. – Не то бы повыбили всех. Мясо у них хорошее, а костей нет, одни хрящи.

– Ты что, пробовал есть вот этих… хорошеньких?

– Нет, – сдержанно соврал стрелок. – Другие рассказывали.

Мара успокоилась и даже коснулась его плечом. Ратибор замер, боясь шевельнуться и нарушить нежданную радость прикосновения.

– Странно… – сказала она. – У таких страшных смоков такие детки.

– Детки все хорошие. И у собак, и у волков, и у рыси. Пойдем чуть правее, я тебе еще кое-что покажу.

Только когда люди совсем приблизились, детеныши смоков нырнули к мелкому дну и сидели не высовываясь – думали, что их не видно под слоем воды. Протока стала заметно петлять по лесу, она становилась все уже и все мельче, теперь вода прикрывала Мару только до пояса, и Ратибор то и дело поглядывал на ее обнаженную грудь.

– Идти в воде неудобно. – Девушка плюхнулась в воду и поплыла ш> мелководью в своей лягушачьей манере.

Ратибор усмехнулся и тоже нырнул.

– Вон, смотри, – отфыркался он. – На том берегу башня из камня.

– А я думаю, что это такое… Кто же мог тут поставить каменную башню?

– Великаны, – просто сказал Ратибор и легко отплыл на середину протоки. – Они еще до людей жили, и башен таких было всюду полно. Но потом ледник их слизал, только в этом месте осталась.

– Какая огромная…

– Так она только для двух стрелков.

– И из чего же тогда стреляли?

– Не знаю. – Ратибор пригладил мокрые волосы. – Но видишь, лес тут какой низкий и редкий? Волхвы говорят, что у великанов были огненные стрелы, вроде Перуновых. Когда шел бой, вокруг горела земля и выгорала настолько, что потом сотню лет ничего не росло.

– С кем же они воевали?

– Да друг с другом, скорее всего, – отмахнулся Ратибор. – Чем они от людей отличались? Разве что размером.

– Ты говорил, что тут где-то есть ключ с кипящей водой.

– Их тут полно. Но один точно тут рядом. Вон, где трава выше всего. Приспособилась, даже весной не желтеет.

Они подплыли к ключу, но долго в такой воде просидеть было сложно – слишком горячая. В воздухе действительно клубился не очень густой пар, легкий ветерок быстро его развеивал, но он появлялся снова и снова из крупных пузырьков. Вода словно кипела возле самого берега.

– Поплыли обратно, а то я тут сварюсь, – улыбнулась девушка.

– Погоди, я тут хочу портки по-людски постирать. Столько дармовой горячей воды не скоро сыщется. Подождешь?

– Только на берегу, – кивнула Мара и в несколько гребков добралась до низенького глинистого обрывчика.

Она вышла на берег, закинула мокрые волосы за спину и села на траву, подобрав стройные ноги. В ней не было ни стыда, ни стеснения, как у лесного зверя, не ведающего ни одежды, ни наготы.

Ратибор из воды выходить не стал, хоть и горячо было, снял портки, прикрывшись зеркальными бликами, и принялся стирать, потирая мылкой глиной. Затем выполоскал и, снова надев, тоже вылез на берег.

– Пойдем поглядим на башню, – предложила Мара.

Стрелок сглотнул, прежде чем смог кивнуть. На берегу девушка была еще прекрасней – пятна света и тени играли на ее коже и золотых волосах, яркие листья кружились вокруг, будто стараясь укрыть. Ра-тибор почувствовал, как сердце разгоняется, даже в ушах засвистело от напора крови. Разум будто заволокло пеленой, дико захотелось предложить девушке лечь рядом и сплестись в жарких объятиях, но в то же время страшно было нарушить установившееся доверие. Тело желало немедленного соединения, но разум молил о продолжении этой игры. Внутри у Ратибора зверь вступил в схватку с человеком, и, пока они бились, сам стрелок не мог шевельнуться.