Текст книги ""Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Александра Черчень

Соавторы: Василий Маханенко,Дмитрий Янковский,Юрий Уленгов,Валерий Пылаев,Вячеслав Яковенко,Макс Вальтер,Мария Лунёва,Владимир Кощеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 191 (всего у книги 342 страниц)

Глава 41

Глава 41

С утра Андрей, настроенный по-боевому, инструктировал своих помощников. Рогозе он поручил продолжать тренировки на полосе препятствий до обеда, а в обед не забыть забрать свой микроавтобус, Андрееву – провести зачёты по теоретической части оружия и по тактике действий. Конева он отвёл в сторону и тоном, не терпящих возражений сказал:

– Василий Васильевич, даю тебе времени до 12 часов дня, если ты не утрясёшь дела с психологом, то в 12.01. я сам лично пойду к Любовь Ивановне и попрошу от твоего имени выйти за тебя за муж. То, что ты мямлил вчера по поводу любви к ней это – хорошо, но мало. Ясно?

– Андрюша, я ведь …

– Без разговоров. Она тебя старого дурака любит, а ты как… Короче, ты меня понял.

– Есть, командир! – улыбнулся Конев и пошёл в направлении столовой.

Глядя вслед своему начальнику штаба, Андрей счастливо улыбался. «Хоть у кого-то всё складывается хорошо», – подумал он и направился к себе, необходимо было подкорректировать планы занятий, Свиридов решил включить в подготовку групп – занятия по рукопашному бою и тактике действий в лесу.

–

В 7.00. Майор Обтекаемый и сержант Бореев стояли в кабинете командира части. Полковник изучал  их объяснительные, объяснительные солдат МТО и их ротного, только перечитав написанное по два раза, он соизволил поднять глаза на присутствующих.

– Допустим всё так и было, но ведь кто-то навёл этих разбойников на вас?

– Господин полковник, сэр может это случайность? Ведь тот гражданский слышал, что командир роты отправлял солдат на обеспечение стрельб, но он не мог знать, что испытывали новые образцы оружия, просто так совпало, – пытался объяснить Обтекаемый.

– Это Вы будете объяснять у себя в институте. Вас, кстати, сегодня в 15 часов ждёт начальник института генерал Наумов, так что собирайте свои пожитки и езжайте восвояси.  С Вами будет разбираться Ваше руководство. А с тобой сержант, мы ещё поговорим, слишком много «залётов» у тебя за такой короткий промежуток времени. Не находишь?

– Сэр…

– Хватит сэркать! Меня терзают смутные сомнения… В штабе плюёшься, оружие вовремя учесть не можешь, книгу учёта уничтожаешь так, что никто об этом не знает, военнослужащих нашей части калечишь, и, наконец, у тебя из под носа уводят партию новейшего оружия. Я думаю это – саботаж и предательство. Мне кажется, ты в сговоре с этим худосочным гражданским.

– Господин полковник, – боясь произнести слово «сэр», оправдывался сержант, – я этого козла никогда раньше не видел…

Тут Рудик осёкся на полуслове и побледнел.

– Сэр я его видел! Честное слово видел! – вдруг воскликнул он, – этот гад мне врезал в кафе, когда я обедать туда пришёл.

– Так, так, в этом месте поподробнее – заёрзал командир в своём кресле, – майор, а Вы, что ещё тут делаете?

– Господин полковник, я как-то тоже причастен ко всему этому, разрешите остаться, – взмолился Обтекаемый.

– А как же институт? Путь не близкий, Вы едва успеваете, если выедите сейчас, а Вы послушать собрались.

– Сэр, ну, пожалуйста.

– Странное у Вас желание, но как хотите, дело Ваше. И так сержант, я тебя слушаю.

Рудик рассказал о том, что с ним произошло в кафе.

– Так, а с девушкой ты встречаешься?

– Так точно, господин полковник, сэр. Я спрошу у неё, может быть, что и узнаю.

– Хорошо, сержант действуй, – сказал полковник и посмотрел на часы, – Дьявол, я опаздываю. Все свободны.

–

Фёдор сидел на кухне у Измерова и меланхолично помешивал ложкой в кружке с чаем. Виталий Всеволодович присутствовал тут же, но молчал, не отвлекая президентского сына от размышлений. Вика, по настоянию отца, убыла на работу, через знакомого врача старый учёный сделал для дочери справку о болезни, которая бы объясняла причину отсутствия Виктории всё это время в университете.

Измеров первым не выдержал этого затянувшегося молчания и произнёс:

– Всё равно идти придётся, ты только зря себя «накручиваешь» и пытаешься оттянуть неизбежное. Сам понимаешь, от твоей беседы с отцом зависят наши дальнейшие действия. Так что вперёд.

– Да понимаю я всё, только почему-то мне кажется, не послушает меня отец.

– Сидя здесь ты ничего не узнаешь. Всё – двигай.

Фёдор тяжело вздохнул, встал и вышел из квартиры. На улице было солнечно, дул лёгкий тёплый ветерок, сын Президента глубоко вздохнул, в груди слегка кольнуло. «Чёрт!» – ругнулся он и двинулся в направлении автобусной остановки.

–

После беседы с командиром части, Рудик пришёл на склад и первым делом позвонил Рафику. В трубке послышался его сонный голос:

– Слушаю. Если это не прекрасная кареглазая брюнетка, то я найду тебя и убью.

– Рафик, это не брюнетка и не блондинка и даже не шатенка. Это грубый и не женственный Рудик.

– Сгинь, нечистый! Что тебе надо?

– Судя по твоему хоть и сонному, но довольному голосу, всё прошло хорошо. Вот я и звоню поздравить и спросить когда я смогу получить обещанное.

– Для этого надо звонить в восемь утра и будить бедного уставшего человека?

– Хватит придуриваться, мне, если честно, не до шуток.

– Ладно, ладно. Давай встретимся завтра с утра на нашем месте и поговорим.

– Я, боюсь, что могу не дождаться утра, со всеми этими событиями. Давай встретимся сейчас.

– Что с тобой делать, давай встретимся, – вздохнул Рафик.

–

Придя в столовую, Конев сел за длинный рубленый стол и попросил:

– Любовь Ивановна, дайте, пожалуйста, чаю.

– Вам как – с сахаром, с вареньем?

– Если можно, с вареньем.

– Пожалуйста, – произнесла женщина, ставя перед Василием Васильевичем  поднос с пузатым чайником, кружкой и блюдцем, наполненным до краёв вареньем.

– Спасибо большое Вам, Любовь Ивановна. Вы не присядете со мной?

– Извините, Василий Васильевич, дел много, – произнесла психолог.

Конев взял чайник, налил себе чаю в кружку, и сосредоточено глядя в одну, только ему известную, точку принялся наслаждаться горячим напитком. Хотя слово наслаждаться здесь явно не уместно. На душе у бедного кузнеца было скверно. «И с чего это Андрей взял, что она меня любит, – думал он, – даже разговаривать со мной не хочет. Вот сижу здесь старый балбес, а она надо мной смеётся». Василий Васильевич перевёл взгляд на улыбающуюся и постоянно оглядывающуюся женщину. «Всё, пойду и всё ей скажу, а там как Бог на душу положит. Скажет «да», всю оставшуюся жизнь на руках носить буду, «нет» – больше и не посмотрю в её сторону». Конев решительно встал, при этом, опрокинув на себя всё ещё горячий чай, но даже не заметил этого. Он подошёл к Любовь Ивановне, взял её за плечи, развернул к себе лицом и горячо поцеловал в губы. Женщина, отстранившись, посмотрела на Василия Васильевича, затем неожиданно прильнула к нему и заплакала. Этот великан смотрел вдаль, гладил свою любимую по голове, повторяя «всё хорошо, теперь всё будет хорошо…», а у самого из глаз тоже катились скупые мужские слёзы.

–

Фёдор вошёл в подъезд дома, где проживали члены Правительства и Президент Русувии. Охранник, сидящий внизу удивлённо посмотрел на вошедшего.

– Это, Вы? – только и смог промолвить он.

– Нет, Санта Клаус, – ответил сын главы государства и прошёл к лифту.

Охранник, не веря своим глазам, смотрел на живого Фёдора, пока тот не скрылся в кабинке подошедшего лифта.

Фёдор своим ключом открыл дверь квартиры и вошёл. Дома никого не было. Он прошёл на кухню, залез в холодильник, достал оттуда почти всё его содержимое и выложил на стол. Посмотрев на все эти кулинарные изыски, он сделал себе бутерброд с колбасой, взял бутылку газировки, прошёл в зал, включил телевизор и лёг на диван. Ехать к отцу ему не хотелось, и он решил дождаться его дома. По телевизору шло какое-то очередное шоу для слабоумных извращенцев, Фёдор пощёлкал пультом, допил сладкую газировку, выключил телевизор, закрыл глаза и заснул. Ему снилась Виктория…

–

Через пол часа Рудик и Рафик сидели в том самом кафе, в котором сержант получал инструкции от своего товарища в отношении автоматов. Рафик рассказал Борееву обо всём, что произошло в учебном центре, сообщил о кругленькой сумме, которая легла Рудику на счёт в одном из банков, расположенных в офшорной зоне. Теперь он ждал, что скажет сержант. Тот не заставил себя уговаривать и доложил о том, что произошло после похищения оружия очень подробно, не забыл, так же упомянуть, что, именно, этот подозреваемый гражданский его ударил в том кафе, откуда Рафик его забрал. Товарищ Бореева обрадовано потёр руки:

– Вот здорово всё складывается, нас даже никто и не подозревает. Но, – собеседник Рудика внезапно стал серьёзен, – этот твой «друг» видел, как мы ехали в сторону учебного центра, может это и не страшно, но лучше исключить неожиданности. Значит твоя задача, найти этого орлика раньше полиции. Ну а там, сам понимаешь – несчастный случай, ограбление с убийством, или что-то в этом роде.

– Это же – единственный подозреваемый. Если с ним что-либо случится, то будет висяк, а это – не совсем хорошо, ребята из параллельной конторы могут повесить дело на какого-нибудь лоха, а могут и попробовать копать дальше. Тем более мне от этого не легче, ты же понимаешь, что меня могут турнуть со службы.

– Не переживай. Если ты его найдёшь, я сделаю так, что больше искать никого не будут, и «глухаря» не будет. А если тебя выгонят, думаю, с голоду не умрёшь. Сколько я тебе уже отстегнул за совместную работу, хватит на старость?

– Понимаешь, нет у меня денег. Я всё потратил. Сам видел – машина, квартира, шмотки.

– Мне по фигу. Пока не потратил и эти деньги – задумайся, надо ли так шиковать. Я, вообще, удивляюсь, как тобой до сих пор не занялись ребята из собственной безопасности, или как это у вас там называется.

Рудик подавлено молчал.

– Да не боись, – похлопал Рафик своего собеседника, – не бросим, если что. Так же будь предан нашим идеалам, и всё будет «вери вэл». Пока, увидимся.

– Увидимся, – вздохнул сержант.

–

Фёдора разбудили, доносившиеся сквозь сон голоса. Он открыл глаза и увидел стоящих над ним родителей. Мать рыдала и смеялась, а отец что-то недовольно ему выговаривал.

– Хватит кричать всем вместе, ничего не понимаю, что вы там говорите, – не выдержал Фёдор.

Мать замолчала, Президент продолжал распекать сына:

– Ты где был? Мать вся извелась, я себе места не нахожу, привлёк все силовые структуры на твои поиски, а они, между прочим, не для этого созданы. Мы уж думали, тебя и в живых нет.

– То-то, я смотрю, охранник внизу на меня вытаращился, как на приведение.

– Какой охранник? – не понял незадачливый папаша.

– Внизу на входе.

– А он откуда знает? Ведь при твоих поисках шум не поднимали.

– Не знаю, что он там знает или не знает. Иди и разберись с ним. А я уже взрослый, что хочу то и делаю, – рассердился Фёдор и попытался выйти из комнаты.

– А ну, стой! Ты как с отцом разговариваешь. Хоть бы мать пожалел, паршивец.

– А при чём тут, как я с тобой разговариваю и жалость к матери?

Президент некоторое время помолчал, затем всё-таки сказал:

– Хоть бы позвонил, а то шаболдаешся неизвестно где. Ты где был?

– С городом и с народом знакомился, жил в гостинице.

– Ну и как ознакомился? – как можно язвительнее, спросил Фёдора отец.

– Ознакомился, и многое мне не нравится.

– Рая, ты глянь какой реформатор. Может, на мое место сядешь? – не унимался Президент, и замолк в ожидании ответа.

– Сяду, папа, сяду. Не переживай. Мне с тобой как раз по этому поводу поговорить надо.

Мать и отец удивлённо воззрились на сына. Наконец, Президент не выдержал и рассмеялся:

– Мы с тобой, если помнишь, в день твоего прилёта об этом говорили. Должность у меня выборная, как народ решит, так и будет.

– Чей народ? Аморальский? Или только всего два гражданина Аморалики? Отец, давай об этом поговорим завтра с утра на свежую голову.

– А днём тебя уже не устраивает?!

Я не хочу разговаривать с тобой в таком тоне. Успокойся. Выпей своего любимого коньячку. А завтра поговорим.

Глава 42

Глава 42

Виктория вошла в квартиру, на её лице отражались ожидание и надежда. Измеров, уловив состояние дочери, сразу же стёр их с прекрасного лика дочери.

– Утром я Фёдора отправил домой. Он обещал звонить и навещать нас.

– Хорошо, ведь когда-нибудь это должно было случиться – почему не сегодня.

– Правильно, доченька. Если он тебя действительно любит, то появится, а нет – то и переживать нечего. Давай поедим, я тебя специально ждал, не кушал, заодно расскажешь как дела в университете.

–

Рудик стоял на проходной ткацкой фабрики, его толкали, некоторые даже слегка поругивали, но Бореев ни на что и ни на кого не обращал внимания, он высматривал только одного человека – Инну. Увидел её сержант сразу, как только девушка появилась в дверях, когда она поравнялась с начальником склада, тот схватил её за руку и выдернул из толпы, прижав к себе. Инна опешила.

– Ты уже приехал? Всё нормально? – спросила она.

– Я приехал. Всё нормально, – ответил Рудик и попытался поцеловать, всё ещё прижатую к своему мощному торсу «пленницу».

Но девушка, будто случайно, повернула голову в сторону, и поцелуй пришёлся, примерно в скулу. Рудик сделал вид, что так и надо, отпустил Инну и спросил:

– Куда поедем? Может к тебе?

– Ко мне нельзя, хозяйка приехала от сына, не выгонять же её. Давай просто погуляем.

– Я за то, чтобы выгнать, ужасно по тебе соскучился, – зашептал разгорячённый близостью красавицы, кавалер. – А может тогда ко мне?

– Нет, давай погуляем, – настаивала барышня, и решительно направилась в сторону противоположную месту расположения своего дома.

Рудик недовольный, бормоча про себя проклятия, поплёлся следом. Инна шла молча, сержант тоже не надоедал ей своими разговорами. Так они шли довольно долго. В конце концов, ухажёр не выдержал.

– Инночка расскажи как твои дела. Пока меня не было, наверное, от кавалеров отбоя не было.

– Ты имеешь ввиду, пока мы не познакомились или пока ты был в своём дурацком учебном центре?

– Всё – и до и сейчас.

– Нет, я веду затворнический образ жизни. Работа – дом, дом – работа, правда, иногда с подружками встречаемся в кафе – посидим, поболтаем о нашей женской доле. Вот и всё.

Рудик обрадовался, подумал: «Сама заговорила, надо теперь аккуратно у этой дурёхи всё выведать».

– Подружки, это те с которыми ты была в той забегаловке, когда этот доходяга меня ударил? – спросил он.

«Ну и слог, где он учился, и, вообще, учился ли?» – подумала Инна, но в слух сказала совсем другое.

– Да они самые. А насчёт доходяги, ты не прав, как он тебе вмазал – никто и не заметил.

– Что-то, ты его очень активно защищаешь. Твой парень, да? – затаил дыхание «разведчик».

– Нет, – спокойно ответила девушка, – я его тогда первый раз увидела, как и ты. Он подсел к нам, начал приставать, но тут вовремя появился бравый сержант и спас нас.

Инна лукаво посмотрела на Рудика, но тот этого не заметил.

– Я тебе разве не рассказывала? – продолжала она.

– Нет, не удосужилась, – настроение у начальника склада и без того не совсем радужное, испортилось окончательно.

– Ах, ну да. Это же я Дыбову показания давала, когда он меня допрашивал. Ты ведь сидел в это время на полу… Хотя должен был всё слышать, ведь я стояла у тебя за спиной, – после небольшой паузы закончила Инна.

– Значит не слышал! Всё, хватит! – вспылил сержант, – Что больше нечего вспомнить?

– Нет, от чего же. Просто ты сам начал, – сделала испуганный вид девушка.

– Я начал и я же закончил. Всё, пойдем, зайдём в какой-нибудь ресторанчик – выпьем (от расстроенных чувств бедняга забыл, что обещал себе больше не пить).

Они прошли ещё немного и упёрлись в кафе с названием, которое Инне ни о чём не говорило, но звучало красиво «Марьямо». Рудик потащил девушку внутрь. После нескольких рюмок он изрядно опьянел, видимо сказывалось нервное напряжение последних двух дней и начал делиться с девушкой своим горем.

– Все вы, бабы – дуры! Бегаете тут, расфуфыриваетесь, жизни не знаете, на уме только тряпки да побрякушки разные. А мы, мужики, пашем, пашем, получаем по башке за всё, даже за то, что и не делали, а вы вместо того чтоб приголубить, привечать, нас ещё с другой стороны бьёте, да так чтоб ещё побольней.

Инна с интересом слушала и молчала. Сержант ещё выпил и решил закончить свою не очень сформулированную мысль.

– Вот ты сегодня, почему не захотела ко мне идти, а? – и не дожидаясь ответа продолжал, – а мне всего надо участия душевного, чтоб любили меня, горе моё со мной поделили. Начальство пилит, подчинённые сплошь идиоты, товарищи, блин, гады ползучие. Нет, даже хуже – пре-да-те-ли! Во!

Рудик скрутил огромный кукиш и поводил им перед Инниным лицом. Девушка отпрянула.

– Во! Вот им всем! Врёшь, Бореева так просто не возьмёшь, – распалялся он всё больше, – Гады! Вот вам всем!

– Рудик, успокойся…Пожалуйста, – умоляюще прошептала Инна.

– А ты мне рот не затыкай! Вообще ты кто такая? Иди отсюда, стерва.

Собеседница сержанта встала, взяла в руки стакан с соком и плесканула распоясавшемуся военному в лицо. Рудик замолк на полуслове… Девушка замерла в ожидании «взрыва». Но его не последовало. Разбушевавшийся было воин, мотнул головой «крякнул», после чего вполне нормальным голосом сказал:

– Ладно, посиди пока, я пойду умоюсь.

– Хорошо, иди, – ответила Инна и села на своё место.

Когда Рудик появился, то подозвал официанта, заказал томатный сок и замолк.

– Что случилось? У тебя неприятности? Да? – как можно участливее спросила подруга и дотронулась до руки сержанта.

– Да. И, кажется, большие, – ответил тот, а потом попросил, – давай уйдём.

Выйдя на свежий воздух, начальник склада глубоко вздохнул, и взяв спутницу под руку, пошёл к швейной фабрике, где оставил машину. Весь обратный путь Рудик молчал, вздыхал и чесал свободной рукой затылок. Так же молча, он усадил девушку в машину, довёз до дома и уехал, не попрощавшись. Инна с недоумением провожала взглядом габаритные огни удаляющегося автомобиля, потом повернулась и вошла в подъезд.

Глава 43

Глава 43

Утром командир части вызвал Рудика к себе.

– Значит так, сержант. Вчера руководство меня отъимело по полной программе. Но вроде обошлось, естественно следствие будет вестись, но твоя единственная вина и вина Обтекаемого, то, что вы, два олуха не смогли обеспечить сохранность военного имущества. Тем более главный был в хорошем настроении, не знаю почему. Обтекамый лишится звёздочки,  уедет служить в глушь, и там будет обдумывать, что ему делать дальше. Ты тоже лишаешься лычки, со всеми вытекающими финансовыми последствиями, но служить остаёшься здесь, правда, тобой заинтересовались сотрудники особого отдела. Вот такие пироги, дорогой капрал.

Бореева передёрнуло от слов командира так, что это заметил и полковник. Он горько усмехнулся и произнёс:

– Ещё мне тут припадков нервных не хватало. Давай двигай в особый отдел пообщайся с местными ребятишками.

– Есть, сэр! Разрешите идти?

– Топай.

Капрал развернулся кругом, щёлкнул каблуками и вышел.

–

Утром Конев подошёл к Андрею.

– Что делаем сегодня?

– Как обычно, физподготовка, тактика, теория огневой, ну и так далее.

– Слушай, Андрюха, может устроим сегодня выходной? Сколько можно народ дрессировать? Пусть расслабятся ребята, уж и забыли когда отдыхали.

– Да, Василь Василич, истину глаголешь. Чем займутся наши орлы?

– Да мало ли чем. Женщинам по хозяйству помогут, в лагере кое-что починить надо, постираются, подлатают одежду. Ну и так далее, как ты говоришь.

– Ну, ладно. Объявляем сегодня парко-хозяйственный день наполовину с выходным. Только, дорогой мой начальник штаба, сам людей распредели на работы хорошо?

– Конечно, – засиял Конев и закричал на всю поляну, – строится всем возле домиков!

–

После раннего завтрака, Фёдор зашёл в кабинет к отцу.

– Какие у тебя планы на сегодня?

– Встреча с министром образования, хочу посетить инструментальный завод. Потом работа в кабинете.

– Ясно. Это может подождать, давай поговорим.

– О чём? О том, как ты меня смещать будешь?

– Папа не горячись. Знаешь, я много думал, смотрел на то, как люди живут – не нравится мне ситуация в стране.

– Да что ты? Надо же. И что дальше?

– Хватит паясничать, прямо как маленький обиженный мальчик. Когда последний раз ты ногами по улицам топал? Всё на машине, выйди, пообщайся с народом. Много интересного узнаешь.

– Я общаюсь.

– Не с теми общаешься. Всех собеседников тебе подсовывают наши министры. Небось, ни разу не останавливался в тех местах, где хотел, всё по протоколу. А ты вот сейчас выйди без протокола, чтоб никто из твоих прихлебателей не знал, да погуляй по городу. Ведь страна живёт плохо, люди недовольны.

– Они всегда недовольны. Сколько и куда народ не целуй везде у него жопа.

– А ты пробовал целовать? Ведь действуешь по указке Арнольда, своего ума не нажил, да? Пойми, чем хуже мы живём, тем лучше заокеанским дружкам твоим.

– Хватит меня учить жить. Вот если станешь Президентом, действуй, как хочешь, а я буду действовать и руководить этим государством как я считаю нужным.

– Загубишь страну, да и себя заодно. В стране революционная ситуация. Скоро взорвётся всё.

– Не забывай у нас мощный полицейский и военный аппарат – задушим.

– Когда полыхнёт, не затушишь, ведь не все в войсках тебе преданы, многие офицеры перейдут на сторону восставших.

– Да откуда ты всё знаешь?

– Я ножками гуляю по улицам, а не вожу свою задницу на автомобиле.

– Допустим. Что ты предлагаешь?

– Во-первых, армия должна быть народная, а не кастовая. Во-вторых, хватит оглядываться на Аморалику, ничего путного она не скажет. В-третьих, пересмотри кабинет министров – одна половина из них бездельники, другая продалась преступникам, и западу. Посмотри на них: коррупция, грызня, делёж портфелей – вот чем занимаются твои хваленые министры. А депутаты – избранники народа, когда они последний раз работали на местах? Сидят в столице, рожи отъели, хоть прикуривай и пиарятся направо и налево кто по телевидению, кто в газетах, а некоторые, наиболее умные в народ идут – «завтраками» его кормят: «Завтра будет лучше, чем вчера»…

– Всё, надоел. Мне работать надо. И ещё, раз ты такой патриот давай тоже устраивайся куда-нибудь и трудись на благо народа, хватит гулять по улицам, – прервал сына отец и вышел из кабинета.

–

Фёдор позвонил Измерову.

– Как прошла беседа? – спросил его старый учёный.

– Плохо. Но я ещё попробую. Можно к вам приехать?

– Приезжай, поговорим. Как раз и Вика к тому времени вернётся.

– Спасибо, скоро буду.

Когда сын Президента приехал к Виталию Всеволодовичу у него уже был приготовлен толи поздний обед, то ли ранний ужин. На плите закипал чайник.

– Проходи, будем есть и разговаривать, – пригласил Измеров Фёдора.

– Спасибо, не откажусь.

– Давай, рассказывай. Только, пожалуйста, подробно, не упускай детали.

Когда Виталий Всеволодович выслушал гостя, то сказал лишь одно слово: «Плохо».

В это время хлопнула входная дверь и в квартиру вошла Виктория. Фёдор вскочил с места, но так и остался стоять, застеснявшись своего порыва. Вика поздоровалась, чмокнула отца в щёку и ласково улыбнулась Фёдору.

– Викусь, ты вовремя мы вот тут кушаем, будешь? – спросил Измеров.

– Нет, папа, спасибо, Если только чайку.

Вика присела за стол между мужчинами, но ближе к Фёдору. Виталий Всеволодович улыбнулся.

– Что делать собираешься? – спросил он президентского сына.

– Не знаю. Надо, наверное, на работу устраиваться.

– Правильно мыслишь. Вернее не ты, а твой отец.

Фёдор пропустил подколку мимо ушей.

– Куда собираешься приложить свои умения? О, кстати, а какие они у тебя? – продолжал Виталий Всеволодович.

– У меня диплом инженера.

– Аморальский?

– Да.

– Плохо.

– Почему? – возмутился Фёдор, – я хорошо учился.

– Да не в этом дело. Учат там погано. Мыслить не учат, ведь для инженера главное что – полёт мысли.

– Зачем же так сразу. Я самостоятельно много работал. Тем более, во мне течёт русувийская кровь, а это что-то да значит.

Измеров неопределённо пожал плечами.

–

Капрал стоял перед дверью начальника особого отдела и мялся, боясь постучать. Не известно, сколько бы ещё времени бедняга промаялся перед ней, но она вдруг распахнулась и Рудик увидел пышущего здоровьем особиста. На его груди в несколько рядов расположились орденские планки. Полковник стоял и улыбался во все, сияющие ослепительной белизной, свои тридцать два зуба. «Чем этот фрукт их чистит? Содой что ли?» – подумал Бореев.

– Что мнёшься капрал? Боишься меня? Не бойся – не кусаюсь! Проходи. Чаю будешь? – не переставая улыбаться, и спросил и пригласил одновременно «особый» офицер.

«Скольких человек с такой улыбочкой уволил из войск и посадил этот хмырь? Вся грудь в орденах, небось за это» – опять подумал Рудик. Но в слух сказал:

– А чего мне Вас бояться. Я чист как стёклышко

– Да я разве против. Чист так чист. Моё звание полковник, фамилия Чижов, это я так на всякий случай, вдруг не знаешь, – ответил особист.

«Такую фигуру да не знать! Издевается он что ли?» – снова подумал капрал. Но промолчал.

– Хорошо, но ты так и не ответил, чай пить будем?

– Спасибо, сэр. Что-то не хочется.

– Как хочешь. Тогда сразу к делу. Расскажи мне дорогой мой капрал обо всём, что произошло за последний месяц.

– Обо всём это как? События в мире, в стране?…. – сам не зная почему, начал дерзить Рудик, но сразу же осёкся.

– Да нет, что творится в мире и стране, я и без тебя знаю, А вот что творится с тобой – нет. Вернее, то, что творишь ты, так что давай, рассказывай.

– Что рассказывать? – продолжал упорствовать Рудик.

– Начни, хотя бы с драки в кафе.

– Какой драки? В каком кафе?

– Послушай, умник, или ты мне рассказываешь без протокола обо всём, что с тобой произошло за последний месяц, или я вызываю следователя, и уже с записью в протоколе ты будешь давать показания как подозреваемый в использовании служебного положения и коррупции… А может даже и в торговле оружием, – помолчав, добавил Чижов.

Бореев рассказал о драке, о знакомстве с Инной, и других событиях, произошедших с ним, умолчав, естественно о Рафике и совместной с ним деятельности. Закончив своё повествование, Рудик замолчал и посмотрел на начальника особого отдела.

– Это всё, что имеешь мне сказать? – спросил полковник и пристально взглянул в глаза капрала.

У Бореева мурашки пробежались по телу, сердце чуть не выскочило из груди от этого спокойного, пронзающего на сквозь взгляда. Рудольф опустил глаза и ответил:

– Так точно, сэр.

– Хорошо. На нет и суда нет. Иди пока, но помни, разговор не окончен.

–

На стене висела огромная карта звёздного неба, Глова, насвистывая модный мотивчик, «колдовал» возле неё. В дверь постучали, и не спрашивая разрешения, в кабинет зашла Инна Иволгина. Пабло посмотрел на вошедшую и спросил:

– Что привело такую красавицу к старому лысому астрологу?

– Пабло, объясни мне, пожалуйста, что творится.

– В каком смысле? – не понял учёный и отойдя от карты завалился в кресло, – ты тоже можешь присесть.

Инна присела на такое же кресло, стоявшее напротив.

– В том смысле, что Олег прибежал ко мне вчера на пять минут сказал, что ему надо срочно уехать на неопределённый срок, а я, чтоб продолжала встречаться с этим гориллоподобным сержантом. Объяснит это мне кто-нибудь?

– А что тебе объяснять, сама во всём виновата. Ты отвергла любовь Рогозы, посмеялась над ним, вот он и ушёл в монастырь… А сержанта раскручивать надо, он очень перспективный.

– В какой монастырь? Ты что несёшь?

– Как в какой? В женский, – рассмеялся Глова.

Девушка молча переждала пока он отсмеётся, а потом спросила:

– Ты мне расскажешь правду или за дурочку меня держать будешь?

– Хорошо, хорошо, Инночка – расскажу. Только ты первая начинай, ведь наверняка что-то знаешь.

Посетительница рассказала о своей вчерашней встрече с Рудиком.

– Только кто его предал, за что он получил взбучку – не пойму. Да и Олежек уехал из-за того, что произошло, я сердцем чувствую, – закончила Инна.

– Вот видишь, какая ты умница. Всё сама поняла. Слушай, давай сходим к Измерову, там и поговорим.

–

Командир части позвонил начальнику особого отдела.

– Что скажешь?

– Только одно. Погряз твой боец в чём-то нехорошем.

– Кто из твоих ребят займётся?

– Я сам.

– Хорошо держи меня в курсе. Нужна будет помощь – обращайся.

Полковник положил трубку. «Ну Бореев…»

–

Вернувшись из особого отдела, Рудик сразу же позвонил Рафику.

– Накаркал. Меня вызывали в особый отдел, дело шьют, – сходу начал он и почесал шею под подбородком.

– Ты глянь, я оказывается – колдун.

– Не колдун, а… – и Рудик назвал главу преступной группировки нелитературным словом.

– Но-но, ты полегче. Забыл с кем говоришь? Ведь если тебе под зад коленом дадут, или того лучше – посадят, к кому прибежишь? То-то. Так что не кипятись. Я ведь сказал – не бросим. Есть некоторые рычаги воздействия. А пока не звони мне и не приходи. Понадобишься, сам тебя найду. Ну, конечно, если будет решётка маячить, тогда обращайся, – засмеялся Рафик и повесил трубку.

–

В дверь позвонили, Вика встала и пошла открывать. На пороге стояли Пабло и Инна.

– Здравствуйте, проходите, – пригласила гостей хозяйка.

– Всем привет, – произнёс Глова, входя в квартиру.

– Здравствуйте, – смущаясь, поздоровалась девушка.

Инна разглядывала убранство квартиры, она никогда не была у руководителя партии и не ожидала, что он живёт так аскетично. Конечно в обстановке и оформлении квартиры чувствовалась женская рука, но, всё равно, Инну поразила и удивила скромность бытия Измерова.

– Проходите, проходите, – приветливо пригласил Виталий Всеволодович гостей.

Когда все расселись, Измеров спросил:

– Что случилось?

– Дадим слово девушке, – предложил Глова.

– Значит так, – начала Инна.

Когда Иволгина повторила всё, что рассказала Пабло и замолчала, Виталий Всеволодович изрёк:

– Вот он, момент истины. Сопоставив информацию Олега и Инны можно сделать вывод, что оружие украдено с ведома этого, как его…

– Рудика, – подсказал астролог.

– Вот, именно. И ещё, не зря он спросил об Олеге, видимо всё-таки, его ищут, а если найдут, повесят хищение на него. И никто разбираться не будет. Ребятки, думаю пора заняться сержантом вплотную. Инна, сегодня встретишься с ним, ещё пообщаетесь. В разговоре как бы невзначай упомянёшь, что обедала в том самом кафе и встретила обидчика сержанта, тот опять к тебе пристал, и ты назначила свидание не завтрашний вечер в парке. Пабло, поедешь в лагерь, привезёшь Андрея и Олега, не забудьте взять пистолеты, которые захватили у полиции. Встретим этого субчика, пообщаемся.

– Виталий Всеволодович, ведь Олега ищут, как же…

– Придётся рискнуть, время дорого. Думаю, особисты уже взяли в оборот этого сержанта, или вот-вот возьмут. Потеряем источник поставки оружия, а может и боевой техники.

– А если он придёт не один и приведёт с собой толпу полицейских или вояк? – не унимался Глова.