Текст книги ""Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Александра Черчень

Соавторы: Василий Маханенко,Дмитрий Янковский,Юрий Уленгов,Валерий Пылаев,Вячеслав Яковенко,Макс Вальтер,Мария Лунёва,Владимир Кощеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 153 (всего у книги 342 страниц)

Глава 15

– Ты… ты уверен, что это здесь? – Елизавета с явным сомнением оглядела видавшее виды двухэтажное деревянное здание. – Выглядит так, будто сюда никто не заходил уже лет сто.

– Точно. Именно так оно и должно выглядеть. И поэтому мы наверняка не ошиблись. – Я шагнул вперед и указал себе под ноги. – Смотри.

Елизавета опустила голову и несколько мгновений разглядывала укатанную и влажную грунтовую дорогу. Потом присела на корточки и, казалось, даже хотела потыкать пальцем в грязь – и только в самый последний момент передумала.

– Не вижу, – жалобно проговорила она. – А что?..

– Следы шин. Свежие. – Я прошелся по дороге чуть дальше. – И от нескольких разных автомобилей. Вряд ли кто-то решил покататься в такой глуши просто так.

По крайней мере, сам бы я точно не стал. Дорога до Приморска на электричке заняла несколько часов, а дальше нам пришлось добираться и вовсе чуть ли не пешком. В целях конспирации Гагарин не потрудился оставить даже более-менее внятные координаты, а адреса у затерянного посреди великого северного нигде имения, кажется, никогда и не было вовсе.

Так что мне пришлось ограничиться не самыми точными описаниями, логикой и интуицией, которая в конце концов привел нас на место немногим медленнее встроенного в любой современный смартфон навигатора.

Как Елизавета верно подметила, усадьба – наверняка родом еще из позапрошлого века – выглядела так, будто ее не посещали уже лет сто, если не больше. По сравнению с ней даже фамильная развалюха Острогорских в Ростове показалась бы новеньким дорогущим коттеджем где-нибудь в Курорте или на московской Рублевке.

Прогнувшаяся под собственным весом ржавая крыша, облупившаяся краска, крыльцо, о которого остались одни воспоминания. И, конечно же, заколоченные крест-накрест окна, в которых уже давно не хватало примерно половины стекол. Дом зарос травой, кустарником и молодыми деревцами по самый второй этаж и будто во всеуслышание заявлял, что рука, нога или какая-либо еще часть человека не касалась его, можно сказать, никогда – да и не очень-то и хотелось.

Отличное убежище для заговорщиков. Лучше и не придумаешь.

– А вот и вход. – Я указал на примятую траву чуть в стороне. – Определенно не парадный.

С дороги можно было пройти прямо к полусгнившему крыльцу, но Гагарин сотоварищи выбрал маршрут подлиннее – в обход здания через заросли. Скорее всего, к задней двери, которая когда-то давно вела во двор, а теперь… Нет, даже садом я бы это уже не назвал – скорее уж лесом. Деревья вокруг усадьбы еще не успели вымахать в полный рост, зато кустов, лопухов и прочей зелени было столько, что тайная «тропа» казалась вовсе не тайной.

И через минуту примятая трава и сломанные ветки привели нас – прямо как я и ожидал – к двери с ржавыми петлями. Никакого замка не имелось, и открылась она почти без усилия и неожиданно тихо.

– Тук-тук… – проговорил я, вглядываясь в полумрак коридора. – Кто-кто в теремочке живет?..

И будто в ответ на мои слова в нескольких шагах впереди вспыхнул свет. Не огонь, не лампа и даже не тактический фонарь, а что-то другое – белое и пульсирующее, как электрическая дуга. Атакующий элемент: то ли Разряд, то ли что-то посерьезнее, из арсенала «двоек» и «единиц».

Но не успел я прикрыть собой Елизавету и потянуться за пистолетом, как свечение погасло, и перед нами появилась знакомая фигура.

– Ваше высочество, Владимир Федорович… прошу меня извинить. – Гагарин отступил на шаг. – Обычная мера предосторожности.

– Ничего удивительного, – отозвался я. – Вряд ли сыскари уже прознали про это место, но сейчас следует ожидать чего угодно… Ваше сиятельство здесь один?

– Можно сказать и так, – уклончиво ответил Гагарин. – Не уверен, что мои гости готовы прямо сейчас поприветствовать вас. И даже ее высочество Елизавету Александровну – хоть это и не слишком-то учтиво с их стороны.

Я молча кивнул. Разумеется, в первую очередь – конспирация. Причем в обе стороны: кем бы ни были наши сподвижники, как бы сильно ни доверял им Гагарин – риск есть всегда. И чем меньше народу знает, что сбежавшая из-под венца великая княжна вовсе не укатила на поезде в сторону Новогорода, а вдруг оказалась под вечер в полузаброшенной усадьбе под Приморском – тем лучше.

– Полагаю, вашему высочеству следует отдохнуть. – Я указал на силуэт дивана, стоявшего у стены в гостиной. – А мы с его сиятельством Юрием Алексеевичем… Пожалуй, мы перекинемся парой слов наедине, не так ли?

– Разумеется, Владимир Федорович. Пожалуйте за мной.

Лестница скрипела так, что наверняка заглушала любую речь, однако заговорил Гагарин, только когда мы поднялись наверх.

– Коньяк предлагать не буду, – едва слышно усмехнулся он. – Раз уж такие дела пошли – голова нам нужна ясная.

– Полностью, блин, согласен, – вздохнул я. – И прости за вторжение. Знаю, план был другой, и я не должен…

– Нет, именно это ты и должен. – Гагарин явно хотел сказать что-то еще – но, похоже, передумал, и сразу перешел к делу: – Если это имеет значение – я тоже видел прямой эфир. Так что объяснять ничего не нужно.

– Да я, в общем, и не собирался.

Мещерский раскрыл карты – и любому, кто хоть что-то смыслил в политике, расклад стал… Нет, не то чтобы очевиден, но по меньшей мере понятен. Гагарин уже наверняка давно сообразил, что к чему.

А мне следовало сообразить еще раньше – может, еще в тот самый день, когда старик ни с того ни с сего нагрянул в Корпус, чтобы попросить какого-то там курсанта-первогодку присмотреть за великой княжной на осеннем балу.

Оля, просьба отыскать Распутина, предложение Елизаветы тайком жениться на ней, которое явно вложил в ее юную головку кто-то другой… Вечные интриги, которые старый и хитрющий жук вроде Мещерского уж точно не стал бы плести из одной лишь любви к отечеству и желания вставить палки в колеса Морозову и Совету безопасности.

У меня было достаточно кусочков, чтобы сложить мозаику целиком и догадаться – но вместо этого я почему-то выискивал загадочных невидимых злодеев, которые…

– Полагаю, старик стоял и за Распутиными, и за всем остальным. – Я не без усилия заставил себя «вернуться» из размышлений. – А мы с тобой могли бы и догадаться… Неужели и правда стареем?

– Уж ты-то точно нет, – усмехнулся Гагарин. – И ничего удивительного – кто бы мог подумать, что иберийцы купили Мещерского с потрохами. Старик и так богат, как сам черт… Никак не пойму, зачем он вообще во все это ввязался. Так хочет на трон?

– О нет. Вряд ли. – Я шагнул вперед и уселся на пыльный подоконник. – Его сиятельство всегда был убежденным сторонником парламентаризма. Не знаю, что там насчет власти, но корона определенно интересует его в последнюю очередь. Иначе бы он вряд ли стал поддерживать Георга и играть против Морозова.

– Против Морозова… – эхом повторил Гагарин. – Черт бы побрал этих иберийцев со своим герцогом. Уж кого, а Мещерского я предпочел бы видеть союзником, а не предателем.

– Не ты один. Но – увы… Еще недавно я говорил, что мы находимся на пороге гражданской войны. – Я посмотрел на улицу сквозь треснувшее стекло но, конечно же, не увидел ничего интересного. – А сейчас она, фактически, уже началась.

– Думаешь, Морозов нападет? – Гагарин поежился. – Вломится прямо на заседание Думы и попытается арестовать и нового канцлера тоже?

– Едва ли. – Я пожал плечами. – Это совсем не то же самое, что посадить под замок Келлера и еще с дюжину чинуш. Мещерские – древний род, они так или иначе связаны с половиной влиятельных фамилий Петербурга. Иными словами, без вменяемых доказательств измены старик практически неуязвим… К тому же на его стороне иберийцы и все, кто будет рад увидеть на троне Георга.

– Факт, – вздохнул Гагарин. – И что мы будем делать? Просто сидеть, ждать и смотреть, кто победит – Морозов или Мещерский?

– Ну… Лично я ждать не собираюсь. Мы уже и так зашли слишком далеко, а значит – самое время действовать. – Я соскочил с подоконника и прошелся в сторону двери. – Особенно когда у нас на руках такой козырь, как великая княжна.

– Козырь… Кхм, козырь изрядный, спору нет. – Гагарина явно впечатлило, как я высказался о собственной племяннице. – Однако без остальных карт от него немного толку. Так что я бы с удовольствием послушал и вторую часть плана. А также третью, четвертую…

– Сколько угодно, – улыбнулся я. – Впрочем, ты будешь разочарован: мой план – проще некуда. Убедить Елизавету заявить свои права. Подвести к присяге сначала гардемаринскую роту, потом военных и гражданские чины. Потом…

– И как ты собираешься этого добиться?

– Пока не придумал, – честно признался я. – Но не без оснований рассчитываю, что добиваться ничего и не придется – люди сами пойдут за Елизаветой. У Георга почти нет союзников среди военных, а Морозова слишком боятся и свои, и чужие. В то время как наследница рода Романовых устроила бы всех… так или иначе. И не только тех, кто сейчас сомневается, на чью сторону встать, но и любого, кто убежден, что пока еще можно придумать что-то получше полноценной гражданской войны.

– Пожалуй… Но, как ни крути, такие дела редко решаются без крови. – Гагарин осторожно прикрыл дверь. – То, о чем ты говоришь – фактически, является государственным переворотом.

– Пусть так. Мне не впервой. – Я рассмеялся и развел руками. – В девяносто третьем мы справились не так уж плохо – справимся и теперь.

– Ну… Как скажешь. Я с вами до конца, генерал. – Гагарин шутливо приложил два пальца к несуществующей фуражке. – Но что именно мы будем делать?.. Избавимся от Георга – для начала?

– Так сделал бы Морозов. Не удивлюсь, если он хотя бы попытается, – отозвался я. – Но нам следует действовать изящнее – хотя бы для того, чтобы ненароком не ввязаться в войну с Иберией и половиной Европы.

– Верно… Но тогда – что?

– Посмотрим, что будет делать Георг. И какой ответный ход придумает Морозов. – Я сложил руки на груди. – Но в первую очередь – организуем обращение наследницы престола к армии, знати и всем гражданам страны.

– Собираешься захватить здание федерального канала? – Гагарин недоверчиво прищурился. – Нет, не похоже… Однако я почему-то не сомневаюсь, что ты уже все придумал.

– Пока не все, – усмехнулся я. – Только самое главное… Скажи – ты ведь сможешь раздобыть мне с полдюжины неприметных автомобилей?

Глава 16

– Кажется, здесь… – пробормотал Поплавский, подняв взгляд от навигатора и выглядывая в окно. Я притормозил и огляделся.

– Уверен?

– Не то чтобы, но адрес Корф скинул именно этот.

Голос товарища звучал как никогда задумчиво, и я его, кажется, понимал: пейзаж за окнами автомобиля простирался самый что ни на есть типичный. По крайней мере, для этого района. Замерший каменными изваяниями многоэтажный недострой, заросшие грязью улицы, подозрительные темные фигуры у подъездов, при виде автомобиля норовящие шмыгнуть за угол… Неприметный «Фольксваген», выделенный нам Гагариным, тенью скользил по дороге, проплывая мимо силуэтов припаркованных вдоль дороги машин и мусорных баков.

– Ну и дыра, – протянул Поплавский. – По-моему даже для Жмурино это перебор.

– Не могу не согласиться. – Я кивнул. – Хотя как по мне, для нашего пассажира – место как нельзя более подходящее. Где еще жить крысе, если не на помойке?

Поплавский только хмыкнул. Кажется, он был очень рад и даже немного гордился, что я взял с собой именно его. Обычно в подобных вылазках компанию мне составлял Камбулат – как самый крепкий, хладнокровный и предсказуемый из всей троицы соседей по блоку, но сейчас выбора не было: он еще не вернулся из Ставрополья…

Да сейчас ему этого делать и не стоило – дома он находится под защитой семьи, влияние которой в тех краях, пожалуй, даже посильнее, чем у Совета Безопасности, а здесь его быстро возьмут в оборот, невзирая на стопроцентное алиби, имеющееся у Камбулата на момент дерзкого побега Елизаветы из-под венца.

Морозов рвал и метал, Мещерский объявил меня врагом государства номер один, и для того, чтобы обвинить заодно и Камбулата во всех смертных грехах, им вполне достаточно будет самого факта дружбы со мной.

Так что пусть пока погуляет дома. А мы здесь как-нибудь справимся и сами.

– Вон тот дом.

Поплавский ткнул пальцем в монструозный силуэт «человейника», возвышающийся посреди пустыря. Я присмотрелся и нахмурился.

– Точно?

Ну, что ж. Поглядим.

Остановив машину, мы пару минут наблюдали за домом.

– Корф точно не ошибся?

Поплавский смотрел на здание с большим скепсисом – и я его понимал. Ведь и сам ожидал увидеть практически что угодно, но только не заброшенный недострой. Но в том, что никакой ошибки нет, я не сомневался. Наш юный гений вообще ошибается крайне редко.

Если точнее – вообще никогда.

– Полагаю, если бы нам дали неправильный адрес, охраны перед входом бы не было, – проговорил я, указав рукой на микроавтобус с тонированными окнами, замерший у ближайшего подъезда.

– Думаешь? – неуверенно отозвался Поплавский, рассматривая машину.

– Нет, ну возможен, конечно, вариант, что это новые жильцы вселяются, но мне кажется, рановато, – хмыкнул я. – Нужно бы как-то пройти мимо них. Есть идеи?

– А то! – Поплавский радостно улыбнулся во все тридцать два зуба. – Смотри, сейчас такого исполним…

* * *

Я не знаю, заканчивал ли Поплавский театральное училище перед тем, как поступить в Морской корпус, или родился на свет с талантом, который достается одному из миллиона горланящих младенцев, но, чем больше я его узнавал, тем чаще думал, что эстрада потерял в его лице великого лицедея.

Ну, или цирк, что куда более вероятно.

Выйдя из машины, Поплавский подобрал валяющуюся неподалеку пустую бутылку и, моментально изменив походку, покачиваясь направился к микроавтобусу. Не беседуй я с ним полминуты назад лично, был бы на все сто процентов уверен в том, что его благородие унтер-офицер мертвецки пьян. Развязным жестом «отхлебнув» из подобранной бутылки, он шагнул к микроавтобусу.

– Господа! – протяжно провозгласил Поплавский.

И, чтобы у господ не осталось никаких сомнений по поводу того, к кому именно обращаются, постучал горлышком бутылки по стеклу с водительской стороны.

– Господа, как вы смеете?

Пару секунд ничего не происходило, и тогда Поплавский постучал сильнее. Так, что у меня даже возникли опасения по поводу дальнейшей судьбы несчастного автомобиля

– Господа, вы что, не слышите?

Стекло медленно поехало вниз, и в тусклом свете уличного фонаря я разглядел лицо с квадратной челюстью и короткой уставной стрижкой, которая лучше любых знаков различия кричала о принадлежности владельца.

Гвардейцы. Преображенский полк – а может, гренадеры или «семеновцы». Ну хоть форму сняли, конспираторы хреновы…

– Чего тебе надо? – лениво и чуть угрожающе спросил водитель.

– Мне надо, господа, чтобы вы вернули моего котенка! – качнувшись, заявил Поплавский. И обличающе ткнул пальцем чуть ли не прямо в не раз ломаный нос, высунувшийся из двери. – Или вы считаете, никто не знает, чем вы занимаетесь?

Несколько секунд водитель молчал, и даже с моего места была видна напряженная работа мысли, отразившаяся на простом лице матерого солдафона.

– Парень, шел бы ты отсюда! – проговорил, наконец, он. – Никаких котов здесь нет.

– Не кот. Котенок, – уточнил Поплавский. – Я точно знаю: он у вас в фургоне! Отпустите его! Он не заслужил такой судьбы!

– Парень, ты дурак? – кажется, водитель окончательно перестал что-либо понимать. – Вали отсюда!

– Я не хочу, чтобы из моего котенка сделали шаверму! Живодеры проклятые! – с этими словами Поплавский ловко перехватил бутылку за горлышко и со всего маху обрушил ее на зеркало на двери, выворачивая его с мясом.

– Да ты…

Раздался щелчок замка, и распахнувшаяся дверь едва не снесла Поплавского. Впрочем, ему только этого и было надо: отскочив в сторону, он подхватил с земли обломок кирпича и с грохотом влепил в стенку фургона.

– Свободу маленьким котятам! – заорал Поплавский, что было мочи. – Нет шаверме из домашних питомцев!

– А ну стоять! – окончательно потеряв самообладание, водитель выскочил из машины, пытаясь догнать неожиданно прыткий тощий силуэт.

– Держи его!

Хлопнула вторая дверь, и через миг оба гвардейца рванули за стремительно удаляющимся Поплавским, продолжающим во всю глотку нести отборную дичь про несчастных котят, которых скармливают доверчивым горожанам под видом двойной сырной в лаваше. Я лишь покачал головой, выждал с полминуты и неспешно двинулся ко входу.

Понять не могу – зачем Поплавскому вообще нужен алкоголь, если у него и на трезвую собственной дури выше крыши?

Войдя в подъезд, я сунул руку в карман, достал фонарик, и, подсвечивая себе под ноги, принялся подниматься по лестнице. Пятно красного светофильтра не мешало ночному зрению и не было заметно с улицы, вместе с тем, позволяя мне свободно ориентироваться в темноте. Луч метался по подъезду, выхватывая то размашистые граффити на стенах, то плоды жизнедеятельности местных на ступенях.

Ну, да, искать здесь то, что нужно мне, никому бы даже в голову не пришло. Я и сам снова засомневался, не ошиблось ли наше юное дарование, но решил все же убедиться в этом лично.

Когда я миновал площадку третьего этажа, в одном из дверных проемов послышалось какое-то шевеление. Пистолет сам прыгнул в ладонь, я резко развернулся, вскидывая оружие, и выругался под нос. Желтые глаза сверкнули в свете фонаря, и облезлая кошка фыркнула, одарила меня презрительным взглядом и скрылась в темноте, утаскивая за собой тушку придушенной крысы.

М-да. Веселое место.

Снизу послышались осторожные шаги, и я поспешил погасить фонарь и шагнуть в сторону, укрываясь в тени. Перехватил пистолет удобнее, взял на прицел лестничную клетку…

– Свои, – послышался тихий голос.

Убрав пистолет, я шагнул обратно.

– Шаверма? Котенок? Серьезно? – глядя на товарища, вполголоса поинтересовался я.

– Ну прокатило же, – Поплавский развел руками. – Чем отборнее дичь, тем лучше работает.

– Ну ты даешь… Что с гвардейцами?

– Понятия не имею. Бегают где-то по строительным котлованам, полагаю… Плохо у них с подготовкой: сразу видно, что на физкультуре у них не Медведь за главного. Медленные.

Я только хмыкнул.

– Ладно. Давай двигать дальше, пока до них не дошло, что произошло на самом деле.

– Да что до них дойти может?.. Дуболомы, – фыркнул Поплавский.

Достал пистолет и кивнул мне – мол, давай, иди первым. Я снова включил фонарь, и двинулся по ступеням. Мы прошли еще несколько этажей, и с каждой ступенькой я все больше убеждался, что Корф все-таки ошибся. Нет здесь никого. Только ветер гуляет, да крысы по углам пищат…

Или нет?

– Смотри! – прошипел Поплавский, пихая меня в плечо.

Впрочем, я уже и сам видел: этажом выше на лестничной клетке горел свет. Тусклый, желтый, но все-таки свет. А значит, здесь было электричество. Которое в недостроенные дома проводят в последнюю очередь. Учитывая же, что конкретный отдельно взятый остов давно заброшен, наличие проводки могло означать только одно.

Я нашел то, что искал.

Медленно, контролируя пространство впереди себя стволами пистолетов, мы поднялись на пролет, и я удовлетворенно кивнул. Да, есть: проход преграждала массивная металлическая дверь, над которой горела тусклая лампочка, забранная металлической сеткой. А чуть в стороне висела вполне современная видеокамера, бесстрастно взирающая на лестничную клетку. Я поднял руку, махнул назад, командуя Поплавскому отойти, и вскинул оружие.

Выстрел с глушителем прозвучал не громче хлопка в ладоши. Удовлетворенно кивнув, я поднялся выше и устроился сбоку от двери.

– Ну давай – твой выход, – прошептал я Поплавскому.

Тому не нужно было повторять два раза. Встав чуть в стороне от глазка, он выдохнул, а потом заколотил по двери рукоятью пистолета.

– Господа! Господа! – заголосил Поплавский с уже знакомыми пьяными интонациями. – Вы не видели моего Барсика?

Несмотря на всю серьезность ситуации, я прыснул со смеху. Кажется котенку в двойной сырной предстоит стать легендой. Как минимум, среди нашего маленького коллектива.

– Господа! Господа! – продолжал вопить Поплавский. – Барсик! Маленький такой, рыжий! С зелеными глазами… В ошейничке!

Кажется, он оказался прав: чем отборнее дичь, тем лучше она работает. Потому что за дверью грохнул засов, и она начала медленно открываться.

– Какого?.. – послышалось из щели.

Но договорить тому, кто был с той стороны, я не дал – ухватился за дверь и изо всей силы дернул ее на себя, буквально выбрасывая на лестницу плечистую фигуру. Беднягу тут же принял Виталик. Взмах, удар ребристой рукоятью по затылку – и бесчувственное тело тяжело рухнуло на бетон.

Я же в этот момент уже ворвался внутрь, слегка щурясь от яркого света.

Кто-то рванулся ко мне, и я, не разбираясь, шарахнул Молотом. Отлетевшее в сторону тело врезалось в стойку с какой-то техникой, с грохотом завалило ее, получило по голове увесистым ящиком и затихло. Мы же замерли посреди большой комнаты, стоя плечом к плечу и водя по сторонам стволами пистолетов.

Да. Корф не ошибся. Это было именно то самое место.

Большая квартира была под завязку набита техникой. У одной из стен гудели системные блоки, вдоль другой тянулся длинный стол, уставленный мониторами и ноутбуками, за которыми удивленно замерли молодые люди неформальной наружности.

В глубине – большой экран и весьма профессионально выставленное освещение: лампы, разноцветный контровой, или как он там правильно называется, свет… Посреди всего этого, прямо напротив камеры за столом с открытым ноутбуком сидела знакомая фигура. Опешившая и удивленная, как и остальные присутствующие.

Я еще раз напоследок огляделся, убедился, что никого, кто мог бы нам угрожать, в помещении больше не осталось, шагнул вперед, и, отпихнув перепуганного оператора, уселся на стул напротив. Положил пистолет на колени, хрустнул шеей, разминаясь.

И пристально посмотрел на блогера, которого до этого видел только на экране телефона или компьютера.

Первые несколько секунд парень за столом сидел, глядя на нас, как кролик на удава, а потом ужас узнавания, возникший в его глазах, стал заметен даже сквозь прорези белой маски с тонкими усиками, закрывающей лицо.

– В-в-владимир… Остро… Острогорский? – заикаясь, пробормотал он, наконец.

– Ага, – наслаждаясь ситуацией, кивнул я. – Ох и непросто тебя было найти, дружище… Здравствуй, что ли. Слушай, у меня товарищ – твой фанат. Дашь автограф?