Текст книги ""Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Александра Черчень

Соавторы: Василий Маханенко,Дмитрий Янковский,Юрий Уленгов,Валерий Пылаев,Вячеслав Яковенко,Макс Вальтер,Мария Лунёва,Владимир Кощеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 105 (всего у книги 342 страниц)

Глава 10

Обстановка понемногу накалялась. В смысле – еще сильнее, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Полицейские неукоснительно соблюдали букву закона и не ломились внутрь дома, но вокруг облазили уже все, что можно. И что нельзя, наверное, тоже, иначе дядя вряд ли сидел бы, как на иголках. Мы устроились на веранде и молча наблюдали, как по тропинке от ворот и обратно в свете автомобильных фар перемещаются тени. Выносят тела, ковыряют что-то на земле… Ищут.

Разумеется, я уже успел сложить два плюс два и сообразил, что местной полиции во главе с Лукиным тоже не терпится добраться до подвала. Не исключено, что они даже уже знали, что именно там хранится, но по какой-то причине до сих пор не могли раздобыть постановление от губернского прокурора.

И эта самая причина, видимо, на всех парах спешила к нам на помощь.

На дороге за деревьями раздался шум мотора, и через мгновение огромный черный внедорожник вклинился между патрульными машинами, разве что не распихав их мордой радиатора. Марку я разобрать не смог, но и так было понятно, что новый гость приехал на чем-то крутом, модном и немыслимо-дорогом. В далеком теперь две тысячи четвертом диодные фары на автомобилях встречались редко, а на этом «бегемоте», похоже, стояли еще с завода. Свет лупил так ярко, что темные силуэты полицейских будто таяли в нем. И разбегались в стороны, как тараканы.

Даже сам Лукин, похоже, нисколько не хотел встречаться с хозяином могучей машины: остался там же, где и стоял, чуть в стороне от калитки, но склонил голову и убрал руки в карманы, будто пытаясь съежиться.

– Пойдем, Вовка. Поучаствуем… так сказать.

Дядя даже не пытался скрыть мстительное удовольствие, которым буквально сочился его голос. И которое я, кстати, целиком и полностью разделял: суетливый, наглый и визгливый полицейский не понравился мне с самого начала, и пропускать сцену его посрамления отчаянно не хотелось.

Выходя, на крыльцо, я ожидал увидеть степенного начальственного мужа примерно дядиного возраста, однако загадочный Матвей оказался моложе чуть ли не вдвое. Темнота, суровый вид и густая поросль на лице накидывали несколько лет, но все равно ему вряд ли было больше тридцати. Да и одежда ничуть не добавляла солидности: не форма и даже не строгий деловой костюм, а самые обычные джинсы, кроссовки и светлая футболка-поло. На статус владельца указывали разве что часы, которые одни наверняка стоили, как вся усадьба Острогорских.

Непосвященному человеку наверняка показалось бы странным, что полицейские стараются поскорее убраться с дороги таинственного Матвея. Некоторые забрались подальше в сад – якобы работать – а те, кто не успевал, тут же принимались сосредоточенно изучать землю у себя под ногами, будто вдруг обнаружив там немыслимой важности улику. Какое-то подобие дисциплины сохранили только спецназовцы: понемногу стянулись к Лукину и выстроились за его спиной полукругом.

Как перед дракой… Хотя драться, конечно же, никто не собирался. Кто-нибудь менее искушенный увидел бы в происходящем полноценное противостояние, но я сразу заметил, что силы неравны. И еще как неравны: полицейский начальник заметно нервничал, сутулился и даже чуть пятился, словно надеясь как-нибудь незаметно укрыться за широкими спинами подчиненных. А Матвей стоял прямо и даже расслабленно, не обращая на вооруженных до зубов плечистых спецов ровным счетом никакого внимания.

– Могу я полюбопытствовать – что привело вас сюда в столь поздний час, судари? – поинтересовался он.

Подчеркнуто-вежливо, но при этом настолько ядовито, что даже слепой бы понял: никакой дружеской или даже конструктивной беседы тут не получится… Да и, пожалуй, не подразумевалось изначально.

– Работа, ваше сиятельство. – Лукин набычился, втягивая голову в плечи. – Нас вызвали на стрельбу в садоводстве.

– Что-то я не слышу никакой стрельбы… Впрочем, полагаю, совсем недавно она тут действительно была. – Матвей огляделся по сторонам и демонстративно втянул носом воздух. – Порохом пахнет до сих пор. Надеюсь, вы успели вовремя?

– Когда мои люди прибыли…

– Мы справились сами. – Дядя спустился с крыльца и зашагал по тропинке. – На нас напали, но благодаря мужеству моего племянника, никто не пострадал.

– В саду четыре трупа, – мрачно напомнил Лукин. – И еще неизвестно сколько в доме. Мы должны осмотреть…

– Нет, не должны, полковник. – Матвей сложил руки на груди. – Впрочем, меня куда больше интересует, почему вы явились лично. И при этом собрали целую свиту, вместо того, чтобы отправить группу быстрого реагирования.

– Я… я отправил. – Лукин покосился в сторону стоящих за его спиной спецов. – Но нам доложили, что им может понадобиться…

– Кто доложил? – продолжал напирать Матвей. – Сам хозяин? Или у вас в садоводстве есть люди, которые наблюдают за усадьбой по ночам?

Я мысленно поаплодировал. Не знаю, кем именно был наш с дядей спаситель, но соображал он быстро. И, что куда важнее, умел подмечать детали. Действительно, ситуация выглядела, мягко, говоря, странно: стрельба на окраине, пусть даже с применением автоматического оружия – явно не то событие, ради которого стоило бы поднимать среди ночи целого полковника полиции. Однако Лукин решил явиться собственной персоной… и вряд ли с целью поучаствовать в драке.

– Давайте не будем тратить время на пустые разговоры, ваше сиятельство, – проворчал он. – Здесь произошло убийство!

– Мы защищались. На своей земле. Если мне не изменяет память, имперское законодательство трактует подобное несколько иначе.

Мне следовало бы промолчать, но раздражения накопилось уже столько, что оно само вырвалось наружу вместе со словами. Дядя тут же развернулся, разве что не вспахав землю каблуками ботинок, и посмотрел на меня… нет, не сердито, однако с изрядным недовольством. Видимо, в семье военного субординация соблюдалось неукоснительно, а я только что ее нарушил. Лукин, судя по кислой мине, явно думал примерно то же самое. А вот Матвея такой лихой заход в беседу, похоже, скорее заинтересовал. Он смерил меня любопытным взглядом, заулыбался и вновь повернулся к своему противнику.

– Вот видите, полковник. Некоторые вещи понятны даже гимназисту. И тем удивительнее, что их не знаете вы.

– Моя задача – разобраться со всем этим, бардаком, ваше сиятельство. А не верить на слово какому-то там… гимназисту. – Лукин в самый последний момент выкрутился, благоразумно рассудив, что злить еще и дядю сейчас определенно не стоит. – И защитить добропорядочных граждан.

– В таком случае, можете считать эту задачу выполненной. – Матвей чуть склонил голову. – Защищать здесь никого больше не нужно, а расследование оставьте профессионалам, полковник. Дальше делом займется имперский сыск.

Все интереснее и интереснее. Спецов такого уровня могли привлекать в двух случаях: если появлялась проблема государственной важности… Или если кому-то наверху очень не хочется, чтобы губернские власти совали нос не в свое дело.

– Это мой город, ваше сиятельство! – Лукин явно не собирался сдаваться без боя. – И у вас нет полномочий здесь распоряжаться. Через час у меня будет предписание от прокурора, и мы заберем тела из дома и проведем…

– Не заберете, полковник, – почти скучающим тоном отозвался Матвей. – И не проведете. И плевать я хотел на все ваши предписания. Эта семья и этот дом под защитой Совета Имперской Безопасности.

– Громкие слова, ваше сиятельство.

Видимо, дядин покровитель все-таки перегнул палку. Одно дело требовать передать расследование столичной конторе или ткнуть полковника полиции носом в его недоработки и даже явные прегрешения, и совсем другое – вступить в открытое противостояние. Демонстративно игнорировать бумагу от губернских властей мог или полный идиот, или человек со стальными… ну, допустим, нервами. И если до этого Лукин бестолково мялся, подбирая слова, то теперь будто вдруг обрел второе дыхание. И даже набрался смелости надавить в ответ.

– Очень громкие слова, – повторил он. – И все же смею напомнить: вы – не ваш отец. И едва ли имеете право говорить от имени Совета. И не понимаете, к каким последствиям…

– Нет, это вы не понимаете, полковник. – В голосе Матвея зазвенел металл. – Поэтому объясню проще: или вы сейчас же собираете своих людей и убираетесь отсюда, или я вышвырну вас всех вон.

И по всему выходило, что мог. И еще как мог! Напротив него стояла дюжина спецназовцев, и раза в полтора больше людей оставались в саду или у патрульных машин на дороге. Да и сам Лукин наверняка был Одаренным. Пусть не выдающегося таланта и силы, однако достаточно опытным – в его-то возрасте.

Но все это враз померкло на фоне той мощи, которой вдруг полыхнул Матвей. Он лишь на мгновение отпустил Дар, и во все стороны кругом разошлась волна, которую я ощутил в том числе и физически. По саду будто пробежал порыв ветра, приминая траву и шелестя листьями деревьев. Дядя от неожиданности отступил на шаг, редкие волосы на макушке Лукина встрепенулись, и даже двухметровые спецназовцы инстинктивно отпрянули, а один даже уронил магазин, каким-то образом выскочивший из штурмового «Кедра».

Круто… нет, даже не так – очень, ОЧЕНЬ круто. Четвертый ранг точно, а может, и третий. Набрать такую силищу в возрасте до сорока за всю историю Империи смогли всего восемь человек, включая меня самого. А если к сырой мощи Дара прилагается еще и умение, выходящее за рамки базовой программы военных училищ…

Размажет. Ровным слоем. Раскатает по саду так, что мокрого места не останется. Хоть отделение спецназа, хоть целый взвод. Я догадывался, что у Матвея найдется туз в коротком рукаве его поло, но и подумать не мог, насколько… неоднозначный.

Вряд ли он всерьез собирался использовать Дар. И вряд ли Лукин оказался бы настолько глуп, чтобы пытаться арестовать или убрать с дороги Одаренного такого класса, рискуя жизнями людей. Лихое бряцание оружием наверняка не подразумевало драки… Но в таких ситуациях все порой идет совсем не по плану. Матвей был сильнее всех полицейских вместе взятых…

Но пришел сюда один. И у кого-нибудь вполне могла промелькнуть мысль, что численное превосходство сделает свое дело. Одно неосторожное движение, случайный лязг железа, и в саду полыхнет такое, что схватка с боевиками в черном покажется легкой разминкой. Когда чаши весов замирают в равновесии, любая, даже самая малая величина, даже перышко, упавшее на одну из них, меняет расклад.

Я подошел и встал рядом с Матвеем. Без слов, просто шагнул вперед и замер лицом к спецназовцам.

И это сработало. Лукин несколько мгновений сверлил на меня сердитым и недоумевающим взглядом, но потом все-таки сдался.

– Да бога ради, судари! – буркнул он, махнув рукой, и развернулся к своим. – Уходим, ребята! Если уж имперскому сыску так хочется ковыряться во всем этом дерьме – не будем мешать.

Мне показалась, что чуть ли не все в саду разом облегченно выдохнули. Буря миновала, и спецназовцы тут же зашагали к воротам чуть ли не строем, а за ними потянулись и остальные. Лукин, как и положено капитану тонущего корабля, покидал усадьбу последним, всем своим видом давая понять, что наши выкрутасы ни в коем случае не останутся без последствий.

А Матвей уже полностью утратил к нему интерес и будто вовсе забыл, что только что угрожал Даром целому отряду полиции.

– Вот так парень! – радостно проговорил он, разглядывая меня. – Мне бы таких в отдел, да побольше… Ты где его взял, Константин Иваныч?

– Володька это, – хмуро отозвался дядя. – Племянник мой, из Пятигорска.

– Владимир, значит, – с нарочитой серьезностью поправил Матвей, протягивая руку. – Приятно познакомиться. Матвей Морозов.

Теперь, когда у меня появилась возможность как следует рассмотреть нового знакомого, он мог бы и не представляться: я узнал его прежде раньше, чем коснулся широкой крепкой ладони. За прошедшие десять лет сын моего заместителя и соратника изрядно изменился, превратившись из юнкера Владимирского пехотного во взрослого мужика. И стал еще больше похож на мать, ее сиятельство княгиню Надежду Петровну.

То ли годы, то ли горячее южное солнце выжгли темно-русые волосы младшего Морозова чуть ли до рыжего, щеки теперь покрывала щетина, добавлявшая еще молодому в общем-то парню солидной суровости, зато сами его черты будто чуть смягчились, растеряв юношескую худобу и угловатость. От отца он унаследовал, похоже, только стать: в свои неполные тридцать был примерно одного роста со мной-нынешним, но заметно крепче и шире в плечах. И то ли буквально не вылезал из спортзала, то ли побаловался Конструктами, превратив свое тело буквально в образец. Рельефная мускулатура, почти безупречные пропорции… Не родись он в семье князя, вполне мог бы зарабатывать на жизнь, снимаясь для обложек каких-нибудь дамских журналов.

– Взаимно, ваше сиятельство. – Я пожал руку, попутно изображая учтивый поклон. – Позвольте поблагодарить за помощь.

– Ты смотри, и манерам обучен… Достойная смена растет! – улыбнулся Морозов. И тут же повернулся к дяде. – Что у вас тут стряслось?

– Напали на дом. Человек двенадцать, может, больше. Вооружены автоматами, нашими. «Калашниковы», «Ксюхи» и семьдесят четвертые с коллиматорами. Четверо «двухсотых» в доме, еще есть на улице. Остальные…

Дядя докладывал четко и кратко, по военному, не забыв упомянуть и мое участие в спасении Настасьи, и даже совместный спуск в подвал. И где-то на этом месте Матвей… то есть, его сиятельство князь Морозов почему-то начал стремительно киснуть, будто история про победу семьи Острогорских над превосходящими силами противника вдруг перестала ему нравиться.

– Погоди, Константин Иваныч, – проговорил он. – А насколько вообще этот отважный юноша… осведомлен?

– Больше, чем мне бы хотелось. Но куда уж тут денешься, раз такая… ситуация случилась. – Дядя явно собирался высказаться покрепче, но все-таки обошелся без вполне уместного здесь мата. – Пацан с головой, любопытный. Сам бы разобрался, что к чему – шила-то в мешке не утаишь.

– Ситуация действительно та еще. – Морозов еще сильнее нахмурился и развернулся ко мне. – А твой племянник умеет держать язык за зубами и не задавать ненужных вопросов?

– Умею, ваше сиятельство, – ответил я. – Хотя я скорее предпочел бы услышать нужные ответы.

– Ответы?.. Это какие же?

– Если члену Совета для чего-то нужно держать в подвале у моего дяди целый склад оружия, на это наверняка есть причина. – Я решил пропустить умозаключения и сразу перешел к выводам. – И любой человек на моем месте хотел бы ее знать. Мой долг – защищать семью, разве не так?

– Похвальные мысли, – буркнул Морозов. – Весьма похвальные. Но мужчине иногда приходится думать еще и о защите отечества – особенно в такое время.

– Да ладно тебе, Матвей Николаич. Сам знаешь – мы, Острогорские, не из болтливых. И пацан хороший растет, наша порода! – Дядя опустил здоровенную лапищу мне на плечо. – И к тому же надолго не задержится. В Петербург хочет поступать, в Морской корпус. На десантное отделение.

– На десантное, говоришь? – Морозов перестал хмуриться и вдруг засиял, как начищенная бляха. – Молодец, Владимир! Прямо в этом году, что ли?

Похоже, его сиятельству пришлась по душе моя затея. Хотя наверняка он куда больше обрадовался возможности убрать слишком уж бойкого и сообразительно юнца куда подальше.

– Так точно, – кивнул я. – Опоздал немного, но все равно постараюсь. Вдруг…

– Да никаких «вдруг»! – Морозов хитро заулыбался. – Мы такое рекомендательное письмо выправим, что старик Разумовский тебя хоть завтра на курс зачислит.

– Может, и нет. Мне еще восемнадцати не исполнилось, – с деланной грустью в голосе ввернул я. – А на десантное только совершеннолетних берут, в Корпусе с этим строго.

– Ну, это, брат, тоже дело поправимое. – Морозов подмигнул и, чуть понизив голос, пояснил: – Во Вторую Отечественную пацаны себе чуть ли не по два года приписывали, чтобы на фронт попасть. А если у тебя, Владимир, намерение серьезное…

– Очень серьезное, ваше сиятельство!

Есть! Кажется, прокатило. Раз уж Морозов предложил сам, наверняка у него достаточно связей, чтобы организовать мне полный комплект документов. Или хотя бы паспорт. А с ним, как известно, жизнь вполне может стать и лучше, и веселей.

– Но тогда с тебя, Владимир, ответная вежливость. Так сказать, добро за добро… Константин Иваныч, с твоего позволения?

Дядя явно не испытывал особого восторга по поводу происходящего, но спорить, конечно же, не стал. Хмыкнул что-то себе под нос, махнул рукой и зашагал к дому – наверное, проведать Настасью. А мы с Морозовым направились к его «бегемоту», где я чуть ли не две минуты терпеливо ожидал, пока его сиятельство закончит ковыряться в бардачке.

– Вот! Держи, – сказал он, протягивая мне небольшую коробочку то ли из пластика, то из темного дерева. – Ты же в Петербург едешь, получается. Сможешь одному человечку передать?

– Смогу. – Я пожал плечами. – Кому именно?

– Да девчонке одной… Кстати, довольно симпатичная, – усмехнулся Морозов. – Приедешь, свяжешься – номерок запиши.

Я молча кивнул и полез за телефоном. Навороченная техника послушно развернула на пол-экрана виртуальную клавиатуру и принялась выдавать цифру за цифрой. Закончив, я несколько раз перечитал номер…

– Эй, ты чего? – Морозов легонько толкнул меня в локоть. – Заснул?

– Нет, ваше сиятельство. – Я убрал телефон в карман. – Просто нажал не туда.

Моя новая жизнь – все сутки с небольшим – буквально состояла из интриг, тайн и немыслимых совпадений. Однако это, пожалуй, удивило даже больше, чем налет боевиков и оружейный склад в дядином подвале.

Номер, который продиктовал Морозов – кстати, пока единственный в телефонной книге – у меня уже был.

Глава 11

Транспорта за то время, что я отсутствовал, на дорогах определенно стало больше. Я бы даже сказал – чересчур. Пробка еще до Тосненской объездной – ну где это видано? Еще и погодка как по заказу, чтоб ее. Название деревни, на въезде в которую я стоял уже некоторое время, как нельзя лучше подчеркивало окружающую действительность.

Жары.

Не по-сентябрьски горячее солнце я, кажется, прихватил с собой прямо из Ростова. Шпарило так, что я в своей броне уже начинал понемногу плавиться. Вентиляционные клапаны на груди и под мышками почти не помогали, и если до этого встречный ветер хоть как-то спасал от пекла, то на скорости в неполные тридцать километров в час мне оставалось только вариться в собственном соку. Над дорогой висело пропахшее асфальтом и бензином марево, и я никак не мог разглядеть, сколько еще будет продолжаться пытка: то ли километр, то ли десять, то ли все восемьдесят с хвостиком, оставшиеся до города.

Но, в отличие от машин, я хоть как-то двигался: самурай неторопливо катился между рядов раскаленного железа. Где-то впереди, похоже, случилась авария, и запекаться на солнце, пока ее растащат, желания у меня не было.

Так что не обессудьте, господа автомобилисты.

Места посередине у разметки хватало, но по-настоящему разгоняться я не стал. Слишком уж много было суеты вокруг. Отовсюду слышались сердитые гудки и ругань из-за полуопущенных стекол. Машины то и дело выскакивали на пыльную обочину или перестраивались в наивной надежде проехать затор быстрее, и вылавливать по зеркалам юркий черный силуэт мотоцикла, конечно же, никто даже не думал. Водители замечали, только когда я появлялся совсем близко. Особенно впечатлительные и пугливые автоледи тут же начинал бестолково дергаться, уступая дорогу, степенные усатые дядьки на всякий случай складывали зеркала, но большинство просто смотрели. Кто-то равнодушно, кто-то с плохо скрываемой завистью, а кто-то и с явным осуждением.

Осуждайте, сколько влезет, у вас хотя бы кондиционеры есть.

Конец затора был уже близок, и я даже рассмотрел впереди сцепившиеся передними бамперами машины, а чуть дальше за ними – проблесковые маячки «Скорой» и полиции. Самурай довольно заурчал двигателем, предвкушая скорое освобождение из плена. Мне оставалось всего метров пятьдесят, когда водитель стоящего впереди «Икс-пятого» со номерами Ставропольской губернии вдруг не придумал ничего лучше, чем распахнуть дверцу прямо передо мной.

Даже со смешной для спортивного байка скорости в сорок километров в час оттормаживаться пришлось, что называется, «в тиски». Антиблокировочная система отработала, но вилка все равно ушла вниз чуть ли не в отбой, а меня едва не швырнуло через руль. Заднее колесо на мгновение оторвалось от асфальта, с глухим стуком упало обратно, и морда мотоцикла замерла в какой-то паре сантиметров от полуоткрытой двери и опешившего водителя, не успевшего даже поставить ногу на асфальт.

В мои семьдесят с лишним астрономических лет всерьез выходить из себя из-за такой ерунды было попросту несолидно, но то ли на меня повлияла жара, то ли накопившееся от долгой езды по пробке раздражение. Ярость юного тела тут же захлестнула разум, и я вспыхнул, как пары бензина.

– Тебя по зеркалам смотреть не учили⁈ – рявкнул я, с размаху опуская на крышу машины бронированный кулак.

– А нехрен между рядами ездить, баран двухколесный! – не остался в долгу водитель. – Куда прешь? Больше всех надо, что ли?

Я смерил водителя «Икса» взглядом.

Рост не понять, сидит. Но крупный: бычья шея, плечи тяжелые и шириной чуть ли не с кресло. Молодой: за щетиной точный возраст не понять, однако вряд ли сильно старше меня-нынешнего. Глаза светлые, а волосы черные, и в чертах лица что-то характерно-кавказское, хоть и разбавленное изрядной примесью славянских кровей: черкес или кабардинец из предгорных районов… А может, даже мой земляк из Пятигорска – номера-то ставропольские.

Злющий и упрямый, как стадо баранов. Кондиционер у него сломался, что ли?

– Может, и надо, – проворчал я. – А ты чего лаешь? Или солнышко голову напекло?

Вместо ответа парень полез куда-то к подлокотнику. То ли отстегивать ремень, то ли за «аргументом». Не то, чтобы я так уж не хотел драться, но воспитывать горе-водителя в полусотне метров от полицейской машины – так себе затея.

Извини, приятель. В другой раз.

Вытянув ногу, я уперся в дверь «Икса» и толчком захлопнул, едва не заехав парню по носу. Выкрутил газ, сорвался с места и самый последний момент, не удержавшись, локтем снес «Иксу» зеркало.

– Не нужно оно тебе, – буркнул я, направляя мотоцикл вперед, – раз все равно не пользуешься.

Сразу за пробкой дорога была свободной, и я не стесняясь разогнал байк чуть ли не до двух сотен. На такой скорости ветер забирался под броню, и жара чуть отступила, однако в глотке пересохло до такой степени, что я уже не мог думать ни о чем, кроме банки лимонада из холодильника на заправке. Не помешало бы и перекусить… И заодно подумать, чего ради мне вдруг захотелось калечить чужую машину.

Гормоны заиграли, что ли? Тот, на «Иксе», конечно, сам тот еще гусь, но техника-то не виновата. Мог бы просто дверь захлопнуть. А так… Стыдоба.

– Как мальчишка, ей-богу! – выдохнул я себе под нос, понемногу сбавляя ход. – А еще офицер, называется…

Увидев у дороги заправку с небольшим кафе, я свернул, не раздумывая. Бросил мотоцикл в тени под навесом и чуть ли не бегом устремился внутрь, в вожделенную прохладу.

Но даже там мне полегчало не сразу. Тесная байкерская броня будто прилипла к телу и никак не хотела слезать с плеч, а футболка оказалась мокрой насквозь. На мгновение даже мелькнула мысль пустить в ход Дар, чтобы побыстрее охладиться, но я все-таки взял себя в руки и ограничился банкой ледяного «Дюшеса». А потом встал прямо под кондиционер, не обращая внимание на ворчание дальнобойщиков, обходивших меня то справа, то слева.

После пекла на улице потоки воздуха из машины под потолком казались чуть ли не ледяными, но я наслаждался ими от всей души. Простуда и прочие болезни этому телу не страшны, а все остальное меня волновало мало. Постояв еще пару минут, я взглянул на часы и решил перекусить – благо до Петербурга оставалось от силы километров шестьдесят-семьдесят, и время пока еще позволяло. Вернулся на кассу и заказал самый здоровенный бургер. На седьмом десятке лет баловаться чем-то подобным было бы несолидно и местами даже небезопасно, однако новая молодость давала новые возможности.

К примеру – есть, наплевав на всякие там холестериновые индексы и прочую муть.

Но, видимо, у ее величества судьбы были на мой счет другие планы. Не успел я добраться до сочной котлеты под булкой, как прямо за стеклом буквально из ниоткуда выросла сердитая морда «Икса». Того самого, со ставропольскими номерами и обломком зеркала на двери слева. Машина остановилась чуть ли не впритирку с моим самураем, и я даже успел подумать, что ее сердитый хозяин сейчас заденет мотоцикл дверью. Или вообще уронит. Но нет – парень все же оказался достаточно воспитанным, чтобы не вымещать злобу на беззащитной технике. Куда больше его, похоже, интересовала моя персона. Я сидел чуть ли не напротив, но он не заметил и тут же рванул на заправку, едва не выбив разъезжающиеся прозрачные двери.

Здоровый – на полголовы выше меня и килограмм на двадцать тяжелее. Свободный крой светлой рубашки скрывал мускулатуру, но сами движения выдавали спортсмена. И не тяжелоатлета или любителя пофотографировать себя в зеркале в фитнес-клубе, а серьезного мордобойца. Каратиста или борца… нет, скорее боксера – сложение у парня было в самый раз для благородного спорта джентльменов. Да и темперамент соответствующий: едва заметив меня, здоровяк тут же ускорился и подлетел чуть не не первой космической. Я уже успел примериться, как бы пинком вогнать ему угол столика в причиндалы, однако мой новый знакомый, похоже, предпочитал экшен с прелюдиями.

– … тебе, – заявил он, усаживаясь напротив. – Ты…

– Я, – вздохнул я. – Ну вот нашел ты меня, получается. А дальше что?

Наверное, по задумке парня я должен был в ужасе бежать, едва завидев в дверях его могучую фигуру. А мой ответ слегка сбил его с толку… впрочем, ненадолго.

– А дальше я тебе лицо поломаю, чучело.

Ясно, понятно. И размеренно: парень будто даже почти не злился, а просто без особой спешки информировал, что именно и как собирается сделать с моими костями. А заодно с одеждой и мотоциклом…

– … выкину в кусты, – закончил он. – И спалю на хрен.

Глаза напротив сияли гневом, но куда ярче полыхнул огонек, который мой визави зажег прямо на ладони.

Надо же, Одаренный. И, похоже, не из слабых, хоть по возрасту и немногим старше меня. Как-то ускориться или приложить дежурным Молотом может даже практикантка-целитель, застрявшая на десятом ранге силы, но фокусы с огнем требуют и мощности посерьезнее, и какого-никакого контроля.

Крепкий юноша. И наверняка еще и обученный в боевую специализацию – с любой другой бокс сочетается плохо. То ли из военной школы, то ли из кадетского корпуса – в гимназиях и реальных училищах такого не дают даже в старших классах.

– Круто, круто. – Я откусил еще кусочек бургера. – Смотри, я тоже так умею.

Мое пламя оказалось не таким ярким, как у парня, но я нарочно не выпячивал силу. Просто погонял искорки между пальцами и щелчком отправил на пол, где они благополучно погасли.

Как тебе такое, дружок?

Такой прыти парень от меня явно не ожидал. Но соображал быстро: видимо, годы занятия боксом на умственных способностях все-таки сказались не сильно. Тут же подобрался, сел ровно…

И заулыбался, будто неожиданная новость его чем-то обрадовала.

– Прошу извинить мои манеры, сударь, – произнес он. – Вижу, мы с вами оба принадлежим к благородному сословию. Князь Виктор Камбулатов к вашим услугам. Могу ли я узнать…

– Владимир Острогорский, – ответил я. – Полагаю, руки жать мы не будем – обстановка не располагает.

– Много чести. И раз уж у нас с вами вышло недоразумение, его следует решить так, как подобает людям дворянского достоинства.

Этикет соблюдался неукоснительно, слова были серьезнее некуда, но лицо парня – то есть, его сиятельства князя Камбулатова – при этом выражало… Нет, не истинное блаженство, но что-то подозрительно к нему близкое. Наверное, примерно так же выглядел бы старатель, который отправился в пещеру с киркой добывать медь и вместо нее отыскал золотой самородок размером с человеческую голову.

И вот не верь после этого в судьбу. Я обманул смерть, тайком сбежав с того света, и теперь она с завидной регулярностью подкидывала мне возможности вернуться обратно. До штурмового отряда с автоматами парень, пожалуй, не дотягивал, зато намерения явно имел самые что на есть серьезные.

– Ваше сиятельство требует сатисфакции? – тихо уточнил я, отложив бургер. – Верно?

На мгновение в зале стало так тихо, что я отчетливо услышал, как натужно поскрипывает нутро кондиционера, работающего на пределе своих возможностей. Впрочем, молчание продлилось недолго: и водители, и заправщики за стойкой поспешили вернуться к своим делам, старательно делая вид, что ничего особенного не случилось. Обычная разборка наверняка привлекла бы куда больше внимания, но в дела Одаренных простые смертные, как и всегда, предпочитали не вмешиваться.

Дуэль… Надо же. Не то, чтобы в наше время поединки стали совсем уж редкостью, однако подобным уже давно старались не злоупотреблять. Здоровяк вполне мог для начала потребовать у меня извинений и компенсацию за отбитое зеркало, но почему-то решил, что нам непременно стоит лупить друг друга атакующими элементами, проверяя на прочность Щиты.

А значит, его величество случай решил свести меня то ли со слабоумным, то ли с бывалым бретером. Матерым и умелым забиякой, для которого такие вот бестолковые дуэли были излюбленным развлечением. И я бы поставил свой мотоцикл и весь оставшийся запас наличности на второе: несмотря на южный гонор, идиотом Камбулатов явно не был. И наверняка понимал, что одно дело набить морду какому-то наглому байкеру, и совсем другое – сойтись на дуэли с равным по положению противником. Который запросто может оказаться и сильным Одаренным, и сыном титулованного и могущественного аристократа, и еще бог знает кем.

Но именно этого Камбулатов, похоже, и добивался.

– Именно так, сударь, – проговорил он, снова лучезарно оскалившись во всю ширь. – Полагаю, вы следуете в Петербург?

– Ну, допустим, следую.

А почему бы, собственно, и нет? Многомудрая генеральская ипостась сурово бубнила где-то внутри, но моя восемнадцатилетняя физиономия уже расплывается в улыбке. Дурной, хищной и одновременно до невозможности довольной – прямо как у Камбулатова.

– Вам известно, где находится часовня Ксении Блаженной на Смоленском кладбище?

– Разумеется, – кивнул я. – Там, где я в самом ближайшем будущем выбью из вашего сиятельства всю пыль. А заодно и желание драться на дороге с порядочными людьми.

Любого нормального человека такое наверняка возмутило бы до глубины души, но Камбулатова, похоже, привело в совершеннейший восторг. На мгновение даже показалось, что он сейчас бросится меня обнимать – настолько шальная у него вдруг стала физиономия.