Текст книги ""Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Александра Черчень

Соавторы: Василий Маханенко,Дмитрий Янковский,Юрий Уленгов,Валерий Пылаев,Вячеслав Яковенко,Макс Вальтер,Мария Лунёва,Владимир Кощеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 198 (всего у книги 342 страниц)

Глава 10

Глава 10.

Время близилось к полудню. Дружины старших Ярославичей подступили к осаждённому Переяславлю.

Святослав подошёл к Изяславу:

– Всё, брат, повёл я своих в обходной манёвр. Как займу исходные позиции, дам знать и буду ждать твоего сигнала.

– Как ты меня оповестишь? – поинтересовался киевский князь.

– Погода хорошая, я буду в тылу у торков, поэтому если я три раза блесну щитом, ты увидишь, а Торет нет.

– Боюсь могу не увидеть, как бы складки местности не помешали.

– И что ты предлагаешь?

– Звук рожка.

– Не хотелось бы заранее свою позицию выдавать.

– Как стрелы полетят в ворога, все пойдём – чуть раньше, чуть позже. Уже будет не суть важно.

– Хорошо. Ты старшой. Так и порешим, – ответил Святослав и пошёл к своей дружине.

Вскоре воины черниговского князя двинулись в обход торкского лагеря, а затем и вовсе скрылись.

–

Добрыня очнулся, он лежал на траве связанный и не мог понять как так случилось. Русич силился вспомнить, что же произошло… и тут ясно вспомнил – свист стали, укол в спину, падение, а потом темнота. Голова раскалывалась, спину жгло, слабость окутала всё тело.

Русский богатырь услышал голос:

– А, очнулся! Тебя хан желает видеть. Вставай. Пошли.

Добрыня попытался встать, но это ему не удалось, сил не было, да и верёвки мешали. Торкский воин ударил его ногой:

– Вставай, вставай, у рабов слуг нет.

Витязь зло посмотрел на степняка, в его взгляде читалась жгучая ненависть и решимость. Этот взгляд заставил распоясавшегося врага замолчать и с уважением и опаской посмотреть на раненого и пленённого воина, он развернулся и пошёл вперёд. Добрыня, превозмогая боль и слабость, молча встал и двинулся следом за кочевником, ноги его не слушались. Когда он оказался перед ханом, тот весело на него посмотрел и сказал:

– Вот и всё! Нет твоего Переяславля, следующий штурм превратит его в руины, а мои воины будут ходить по его улицам и плевать в русских шакалов, но ты этого не увидишь. Прежде я тебя четвертую и по кусочкам отправлю к Всеволоду, пусть полюбуется на своего лучшего витязя, думаю, этот подарок ему понравится. Что скажешь?

Но Добрыня молчал. Только его глаза горели, и читалась в них такая решимость и воля, что Торету стало страшно.

– Уберите его!!! Нет! Я сперва возьму этот город, а потом на площади, чтобы все видели, казню эту русскую свинью.

Переяславский витязь остановился, повернувшись к Торету, он сказал:

– Не видать тебе города Переяславля и не топтать тебе больше землицу русскую. Сгинешь ты здесь под стенами, как сгинули твои вои.

Добрыня рассмеялся, и от этого смеха похолодело в душах всех тех, кто его слышал, и озноб прошёл по коже.

–

Всеволод учинил допрос Добрыниных воев.

– Кто его видел? Куда делся ваш командир?

– Мы вместе были в башне, потом он дал команду уходить. Мы ушли, но сразу же врубились в сечу на стенах, а когда я оглянулся, машина лежала на боку недалеко от стены, – ответил один из ратников.

– Я тебя не спрашиваю про машину. Где Добрыня? Кто видел его последним?

– Князь, прости, мы стену обороняли, не видели Добрыни. Мабуть в машине остался, когда я уходил он там двух торков доканчивал, – извиняясь, произнёс ещё один воин.

– Эх вы, командира потеряли! – сплюнул Всеволод, – идите с глаз моих, готовьтесь к обороне, скоро торки опять попрут. Алёшку ко мне!

Алешка не замедлил явиться.

– Вот, что выйди за ворота, с собой возьми ещё несколько воев и обыщи мне всё вокруг города, а Добрыню чтоб нашёл. Да действуй аккуратно и быстро, чует сердце, пойдёт Торет снова в напуск, а о братьях ни слуху, ни духу.

– Понял, князь, – ответил Алёшка и кинулся выполнять указание Всеволода.

Вернулся он скоро и притащил с собой одного кочевника.

– Вот, князь, языка взял. Он, гад, с мертвяков одёжу сымал.

– Веди, веди. Говори, подлец, что ещё задумал Торет.

– Не знаю князь. Он никому не доверяет, только со своими князьками совет держит, а нам не говорит, Не вели казнить, я другое знаю, – упал в ноги пленный.

– Что ещё сказывай, да не тяни, у меня делов и без тебя найдётся, – заинтересовался Всеволод.

– Торет взял вашего богатыря Добрыню в плен, – быстро, будто боясь, что ему не дадут договорить, проговорил кочевник.

– Как это случилось знаешь? И где его хан держит?

– Добрыня был в башне, когда она упала. Ранен он, да ещё головой ударился при падении, а где хан его держит, не знаю. Где-то в лагере. Говорят, казнить его на площади хочет, когда город возьмёт.

– Он ещё надеется город взять? Не видать вам, басурманам, города Переяславля! – воскликнул Всеволод.

– Князь! – в комнату ворвался Федька, – Торет опять на приступ пошёл.

– Убрать эту падаль, – распорядился Переяславский князь, указывая на пленного, – вернусь, разберусь с ним.

И выскочил во двор.

–

…Торки шли на приступ с такой решимостью, с какой приговорённый к смертной казни поднимается на эшафот. Торет понимал, что, скорее всего это будет последняя атака, и если она не увенчается успехом, то уже никакие посулы, никакие наказания не смогут подчинить и заставить идти вперёд его воинов. Поэтому он сам решил возглавить последний штурм и победить ненавистных русских или сложить голову под этим маленьким русским городишкой, оказавшимся неприступной твердыней на границе Киевской Руси. Кроме того, за спиной торкского хана маячил призрак братьев Всеволода, вышедших ему на помощь, но пока не дошедших до Переяславля, пока…

Переяславский князь стоял на стенах города среди своей изрядно поредевшей дружины. Он был готов, как и все его ратники, принять смерть, но не пропустить степняков в город. Он знал, что если не успеют братья, его богатыри не выстоят в этой последней атаке. Нет, они не струсят, не покажут спину поганым, они просто все до одного лягут здесь… Но это будет славная смерть, это будет смерть за своё Отечество, а за что же стоит умирать как не за Русь Святую, да не за родных и любимых. Ведь всё остальное сор, видение. Богатство, власть – для чего они, если нет рядом любимой и детей, если нет рядом земли Русской. Ведь деньги не самоцель, на них можно купить пряников, коней, одежду, украшения… Ты можешь обвешаться золотом с ног до головы, иметь десять домов, но ты не сможешь ходить в этом золоте так как оно тяжело, ты не сможешь жить в этих десяти домах, потому что не разделишься на десять частей. Человеку необходим минимум, который определяет предельную полезность, сверх которой это всё – просто хлам стоящий и висящий в горнице. Поэтому есть только Русь и она одна, вот это счастье, вот это – богатство…

Всеволод очнулся от мыслей, торки уже приближались к городу, но лучники не стреляли, закончился запас стрел, и вся дружина, обнажив мечи, стояла на стенах и смотрела на чёрную волну, накатывающуюся со стороны леска. Переяславский князь поднял над головой свой двуручный меч:

– Воины мои, братья, не посрамим землю русскую ляжем все как один за неё…!

К летящему впереди своих воинов Торету на полном скаку подскочил всадник. Это был один из людей, поставленных ханом на путях возможного подхода русский князей. Он принёс весть о том, что братья пришли на помощь Переяславлю и находятся в нескольких верстах от города…

В это время в лесочке, от которого двигалось торкское воинство, раздался звук боевого рожка. А через несколько мгновений с фланга наступающих степняков взвился рой огненных стрел и вонзился в гущу надвигавшейся на город силы. В воина, принесшего известие, вонзились сразу две стрелы. Сначала никто ничего не понял, но когда второй рой жужжащих маленьких жал опять поразил воинов Торета, в войске торков началась паника. Хан неимоверными усилиями успокоил своих воинов и развернул их в сторону новой опасности, выстроив для отражения нападения. Он всё ещё имел над противником подавляющее преимущество в силах и мог вполне резонно рассчитывать на победу в полевом бое под стенами города. Но после неудачных штурмов и понесённых немалых потерь войско Торета убоялось подходившей помощи осаждённым. И когда показались первые русские ратники, степняки, не слушая команд своего хана, посылавшего их вперёд, стоя в оцепенении, ждали подхода дружин пришедших на помощь городу.

Всеволод решил, что пора и ему выйти из-за стен Переяславля. Практически вся дружина покинула город, превратившийся в крепость, и стремительно двинулась на врага. Торки дрогнули и показали спины русичам. Торет, понимая, что дух его воинства сломлен, не принял боя в чистом поле. Его отряды решили бежать прочь от Переяславля, забыв о всяком боевом порядке только стремясь сохранить собственные жизни и спасти награбленное добро. Однако спокойно им отступить не дали. Загнав кочевников в реку, дружинники русских князей рубили ненавистных супостатов, не давая им уйти на другой берег. Воды Трубежа окрасились в красный цвет. В этой сече был зарублен и хан Торет, который, по словам очевидцев, яростно сопротивлялся, понимая, что за всё страдания причинённые русскому народу с него спросится сполна. Отбивая удары русского ратника, он проклинал братьев Ярославичей и своё трусливое войско, не сумевшее покорить небольшой русский городок – Переяславль…

Глава 11

Глава 11.

После сечи, братья собрались в доме у Всеволода. Радость победы переполняла сердца русских князей, но горечь потерь разрывала эти же сердца на части. Большую цену заплатили русские воины за свободу Руси Великой, сколько братьев и мужей, сыновей и отцов не вернётся сегодня под крышу родного дома. Всеволод позвал к себе Епифана и Алёшку.

– Распорядись друг о восстановлении стены порушенной и о помощи вдовам и родителям, сыновей потерявшим, а так же назначь выплаты раненым и калечным, пострадавшим при обороне города, – попросил он старого боярина.

Епифан молча поклонился и вышел.

– А ты, Алёшка, бери своих лазутчиков и кого из отряда Добрыниного, да прочеши всю округу на предмет выявления брошенного имущества торкского… Нам сейчас всё сгодится, с паршивой овцы хоть шерсти клок. И ещё – организуй погребение степняков, негоже им под стенами смердеть, да и не по христиански это. Федьку для этого в помощь возьми…

– Понял князь, – поклонился глава разведчиков и вышел.

– Что делать будем? – повернулся к братьям Всеволод.

– Это ты всё правильно рассудил, – одобрил распоряжения младшего брата Изяслав. – Вот только людишек у тебя побил Торет, не дай Бог снова какая напасть – не выстоишь.

– Не выстою, – согласился Переяславский князь.

– А посему, мы в гостях у тебя останемся, покудова стену не починишь и ворота порушенные не укрепишь. Затем оставим тебе воев, кто согласится осесть в Переяславле, границы наши южные стеречь.

– А коли не будет таковых? – поинтересовался Святослав.

– Значит, волей своей оставим. Тем более, наберёт Всеволод новую дружину, кто захочет, вернётся, мы их обратно примем – подвёл итог Изяслав.

И вдруг, как будто что-то вспомнив, попросил:

– Отдай мне десятника свово, Андрейку, коего ты с Елисеем ко мне отправил и послание доставить велел – больно он мне приглянулся.

Всеволод поглядел на обоих братьев и, ведя какую-то свою игру, ответил:

– Мне самому хороший вой нужен, да ведь и женат он, согласится ли вместе с женой в Киев перебраться. Где ему там жить? В дружинном доме с ратниками? А жену куда?

– Дам я ему и надел и хоромы подберу, будет не хуже других бояр.

Всеволод задумался:

– А давай у него самого спросим. Только, думаю, не захочет он.

Изяслав приказал позвать Андрея.

…В сенцах послышался шум, но очень быстро стих. Дверь отворилась и в помещение, где сидели князья, ввалился ободранный и окровавленный человек. Переступив порог комнаты, он упал и больше не шевелился. Следом за ним в помещение ворвался страж, поставленный Изяславом. Левый глаз у него был прикрыт и слезился:

– Прости князь, не совладал я с ним, – обратился он к старшему Ярославичу.

Всеволод подошёл к упавшему и перевернул его на спину, перед ним без сознания лежал Добрыня. Переяславский князь вызвал лекаря. Тот явился одновременно с Андреем и Елисеем. Увидев Елисея, Всеволод махнул рукой: «Мол, не до вас сейчас. Позже придёте». Друзья поспешно закрыли дверь с обратной стороны.

Пришедший знахарь осмотрел раны Добрыни, смазал их какой-то вонючей мазью, приготовленной тут же из трав, предусмотрительно захваченных с собой и перевязал раненого. Закончив колдовать над Добрыней, сказал:

– Выдюжит, токмо полежать надобно.

После чего, испросив княжеского разрешения, вышел.

–

Андрей с Елисеем стояли на княжеском подворье и вели неспешную беседу:

– Где Ольга?– спросил Свиридов у товарища.

– У мого дядьки, Епифана. Не переживай, она там как за крепостным валом. Скоро свидишься.

– Скорее бы, а то сразу после драки сотню свою собирал, смотрел, распоряжения по расквартированию отдавал. Потом князь вызвал, хорошо хоть тебя по дороге встретил, надеюсь, поможешь чем.

– Конечно! А зачем хоть князь позвал, не знаешь?

– Он мне не докладывал! Думаю, Всеволод рассказал им кто я и что. Сейчас допрос учинять будут.

– Это – не страшно.

– Может да, а может – нет. Что гадать, позовут, узнаю, – подвёл итог Андрей.

Они ещё поговорили ни о чём, но вскоре на двор вышел лекарь, а за ним выкатился паренёк, лет пятнадцати из княжеской челяди. Он позвал Андрея к князьям. Свиридов вошёл в горницу и остановился. На него в упор смотрели шесть пар княжеских глаз…

– Андрей, вот князь киевский, Изяслав, тебя к себе в услужение просит. Горы золотые обещает. Что скажешь? – начал Всеволод.

Свиридов некоторое время раздумывал. Потом, всё-таки приняв какое-то решение, ответил, поклонившись Изяславу:

– Прости, князь, не показал я себя в сече, слишком быстро убёг басурманин. Поэтому считаю недостойным себя служить в великокняжеской дружине. Позволь остаться здесь на границе, а коли моя служба будет переяславскому князю в радость, то можно подумать и о службе великому князю киевскому… Хотя если помнишь, князь, мы с тобой говорили о том, что Русь у нас одна и значит, без разницы, где ей служить: в Киеве ли, в Переяславле ли, али в Чернигове – лишь бы польза большая была от службы сей Отечеству нашему.

– Вот видишь сам говоришь, что нет разницы где служить Руси Великой, так что повелеваю, пока Всеволод не наберёт дружины большей, будешь при нём, а как только соберётся рать необходимая – уйдёшь со мной в Киев, – решил Изяслав.

Свиридов поклонился князьям и вышел. За дверью его ждал Елисей.

– Что скажешь?

– Ну что сказать, оставил до поры меня Изяслав в подчинении Всеволода, а как пойдёт он обратно, заберёт меня с собой.

– И ладно, будешь стольном граде служить, да помогать Изяславу советом, а то он больно нерешителен порой, да некоторых нечестивых бояр слушает. Работа тебе найдётся. Так что пошли, выпьем за твоё будущее, да за удачу твою, – подвёл итог Елисей.

– Да погоди ты. Первое – не век же мне здесь куковать, домой возвращаться надо. Второе – веди меня к Ольге!

Елисей хлопнул себя по ляжкам:

– Фу ты, ну ты, забыл совсем – пошли.

И друзья отправились в дом Епифана.

Самого хозяина дома не оказалось, он выполнял поручения Всеволода по восстановлению города. Зато хозяйской челяди было в изобилии, они отвели ратников в баньку, где Андрей и Елисей с удовольствием попарились, после чего усадили дорогих гостей за стол… И вот тут к Андрею вышла Ольга. Она была в простом крестьянском платье, но сидело оно на точёной фигурке лучше любого бального или вечернего, длинные каштановые волосы сбегали на плечи, обрамляя красивое лицо и лебединую шею. Андрей залюбовался женой.

– Что-то не так? – спросила Ольга, восприняв замешательство супруга на свой манер.

– Нет-нет, милая, всё прекрасно, я даже не могу злиться на тебя за то, что ты не послушала меня и рванула вслед за мной. Только здесь замужним женщинам полагается прятать волосы под головной убор, – всё-таки не удержался и съязвил Свиридов.

– Конечно, дорогой, я тоже не злюсь на тебя за то, что ты бросил меня одну, а сам смылся в прошлое. А волосы я приберу, – в тон мужу парировала жена.

– Ну вот, встреча любящих супругов состоялась и прошла в дружественной и тёплой атмосфере, – рассмеялся Андрей.

Епифан любезно предоставил Андрею и Ольге комнату в своём большом доме. Свиридов нёс ратную службу, а его жена помогала по хозяйству супруге боярина. Изяслав словно забыл о своём сотнике и не спрашивал его ни о чём и не разговаривал с Андреем при встрече. Свиридову это было только на руку, он понял, что Всеволод и приближённые бояре не раскрыли его тайны киевскому князю, а Изяслав, видимо обидевшись на своего любимца, ни о чём у них не выведывал. От одной мысли, что киевский князь напросится к нему в гости или просто спросит о том, как и где проживает дерзкий сотник, Андрея бросало в жар, а затем пробивал холодный пот.

–

Прошло некоторое время, дружины княжеские несли службу по охране города, но и не забывали в деревеньки заезжать, проверить, как на окраинах людишки поживают. Из

рассказов местных жителей было ясно, что к границам Руси подошли половецкие1 отряды. Они грабили и убивали селян, уводили их в полон. В общем, неспокойно было на границах. Но, к сожалению, ни разу разъезды русичей не встречались с половецкими отрядами, неожиданно налетали они на поселения русских, быстро делали свои чёрные дела и уходили обратно в степь. Братья Ярославичи торопились восстановить город, набрать и подготовить дружину переяславскую. Было ясно, у Руси появился ещё один враг, более быстрый и коварный чем торко-печенежские племена.

–

Начал поправляться Добрыня. Он уже самостоятельно выходил из дому погреться на летнем солнышке. И вот в один из таких погожих дней, ратника вызвал к себе Всеволод, там же находились и два старших брата.

– Смотрю, силы в тебе восстанавливаются, раны затягиваются, так что поведай нам друже о своих приключениях у торков,– попросил Всеволод, указывая богатырю на лавку.

– Да нечего особо рассказывать, княже, попался как сосунок, – вздохнул Добрыня.

– Сказывай, сказывай, – потребовал Изяслав.

И русский ратник начал свою повесть:

– Как только Ерёма и Михей порубили мостик, что для перехода ворога сделан был, дал я команду тащить доски и идти обратно на стену, а сам остался атаки вражеские, которые снизу шли отбивать. Как только мой последний вой ушёл на стену, решил и я податься, но не успел, кто-то проворней меня оказался, вонзил мне ножичек в спину. Упал я, и сознание из меня вон. Очнулся уже в лагере степняков, связанный и безоружный. Рядом басурманин сидит, орёт, что-то. Еле понял я, что зовёт куда-то. Встал и пошёл за ним, оказалось к хану. Тот рассвирепел, четвертовать обещал на площади, как в Переяславль войдёт. Отправил меня к инженеру свому – Хорту, под наблюдение. Но что такое иноземный инженеришка для богатыря русского. Попросил я воды попить да лицо обмыть. Думал развяжет, но не тут то было, плеснул мне водой в рожу и говорит, – «Вот тебе два в одном – умоешься и что стечёт, тем напьёшся». Такое зло меня взяло, еле сдержался, чтоб этой падле в морду не плюнуть. Потом успокоился, увидел камешек вострый и перетёр верёвку. Как перетирал, это другой разговор, но пересилил я её, благо инженер этот не следил особо, а его двое подручных, что с ним были и вовсе на меня внимания не обращали, всё слушали как там сеча…. В общем, пересилил я верёвку, потом отдохнул малость и свернул головы двум этим инженерам, а сам Хорт, в это время отошёл. Решил я, не дожидаясь его возвращения покинуть сие гостеприимное место и двинулся было на звук битвы, как тут появился Хорт. Думал его так же как цыпленка пощипать, да не тут то было, оказался он воем искусным, а я ранен ещё. Бились мы, бились, он сабелькой своей, я же кинжалом у его подручных отобранным. Ногу я ему порезал, а он мне руку, гад, повредил, но хвала Господу не сильно. И тут побежали торки поганые от мечей наших русских. Одна лошадь без всадника мимо пронеслась, вспрыгнул Хорт на неё, кинулся я, на ноге повис, но силы меня покидали, да и он так пихнул меня, что отлетел я от него и упал опять без сознания. Очнулся, никого нет, встал и побрёл к городу, насилу добрёл. На воротах мимо прошёл, там работа кипит, никто меня не окликнул, так и дотащился до тебя князь. Так что никакого героизма я не проявил. Вот лучше скажи как тот витязь, что с кочевником один на один дрался, жив он, али нет? – спросил Добрыня, обращаясь к Всеволоду.

– Задал ты мне задачку, завтра скажу. Во время сечи, да и перед ней не досуг было. А тебе, что за интерес?

– Хочу сего ратника к себе в отряд определить, мне такие богатыри надобны, – честно признался витязь.

– Что ж, будь по-твоему, коли жив сей ратник, будет он в твоём отряде. А теперь скажи мне, почему ты решил, что того с кем ты бился, Хортом кличут, да ещё что он инженер?

– Разговор я подслушал между воями торкскими, как они его между собой называли. Не люб он им был, гонял без роздыху пока свои машины делал, да плетью бил. В общем, держал в чёрном теле.

– Понятно. Как думаешь, Хорт куда подался? – поинтересовался мнением своего витязя Всеволод.

– Да мало ли правителей инженера толкового приютить могут. Возьми хоть поляков, хоть немчуру, да и половцы, думаю, соблазниться могут.

– Вот и я так мыслю. Правильно назвал ты основных врагов наших, хоть и женаты мы со Святославом на дочерях королей польского и германского, да думаю, мысли чёрные всё одно в головах Мешко II и Леопольда фон Штаде бродят. К любому из них податься Хорт может, – согласился с Добрыней Изяслав.

– Поэтому отправим мы во все три стана разведчиков наших – выкрасть, а не смогут – уничтожить Хорта. Искусный инженер много вреда может нам принести. Так что поправляйся, и начнёшь готовиться к этому заданию, – подвёл итог Всеволод.

_________________

1ПОЛОВЦЫ (кипчаки), тюркоязычный народ, в 11 в.– в южнорусских степях. Совершали набеги на Русь в 1055– нач. 13 в. Наиболее опасными были нападения в кон. 11 в. Прекратились после поражений от русских князей в 1103-16. Возобновились во 2-й пол. 12 в. Разгромлены и покорены монголо-татарами в 13 веке (часть перешла в Венгрию).