Текст книги ""Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Александра Черчень

Соавторы: Василий Маханенко,Дмитрий Янковский,Юрий Уленгов,Валерий Пылаев,Вячеслав Яковенко,Макс Вальтер,Мария Лунёва,Владимир Кощеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 167 (всего у книги 342 страниц)

Глава 11

– Удаление – тридцать километров, – негромко проговорил Корф, опуская бинокль.

– Это до куда? – поинтересовался Камбулат.

– Ну… До города, получается. Ростова, в смысле.

Его благородие барон явно смутился. Гениальный разум электронщика, хакера и Конфигуратора блестяще справлялся с любой теоретической задачей, однако практика порой оказывалась для бедняги Корфа почти непосильным трудом – впрочем, как и все «земные» сложности. И насколько он блистал в точных науках, настолько же беспомощен иной раз бывал в прикладных.

И военная топография исключением, похоже, не стала.

– Тридцать, Антоша – это до центра. Примерно, – мягко поправил Камбулат. – А до окраины тут не больше двадцати – вот как раз по ней гаубицы и работают, слышишь?

Корф, конечно же, слышал. Сегодня мы благоразумно пропустили господ артиллеристов вперед, но грохот канонады доносился даже сюда, к аэродрому «Платов».

Который мы заняли еще позавчера к вечеру, вышвырнув наемников с остатками Одаренного воинства дона Диего и лишив младшего Морозова последней возможности полноценно использовать авиацию. Ее и так было немного, но вертолеты оказались той еще головной болью. Я до сих пор морщился, когда слышал характерный грохот моторов и гул лопастей.

Правда, теперь в воздух поднимались только наши машины. И в паре десятков километров от передовой можно было уже не бояться никого и ничего: ни ракет, ни реактивных снарядов для гаубиц, ни Одаренных, способных сработать на такое расстояние у младшего Морозова уже не осталось. Имелись разве что дроны, но даже сумей они каким-то чудом ускользнуть от приборов и зенитчиков, которые наблюдали за небом над «Платовым» круглосуточно, я без особого труда справился и сам.

Дар защищал меня с товарищами лучше самой надежной охраны, так что мы просто устроились на раскаленной от солнца броне командно-штабного бронетранспортера и поглядывали в сторону передовой, вооружившись одним биноклем на четверых. Со стороны наверняка казалось, что мы просто-напросто бездельничаем, однако на деле это было совсем не так.

– Не больше двадцати? – недоверчиво переспросил Корф. – А ты откуда знаешь? Тут же дальномера нет. Глазомер? Или?..

– Или карта в планшете, – с ухмылкой подсказал Жан-Франсуа. – С сеткой, точным указанием всех расстояний и даже виртуальной линейкой. Ты же сам устанавливал.

– Ну-у-у, а я-то думал… – В голосе Корфа на мгновение прорезалось разочарование. – Так нечестно. С планшетом любой дурак сумеет.

– Да ну тебя, Виталик. – Камбулат заложил руки за голову и вытянулся на броне. – Все веселье испортил.

– Жан-Франсуа, – поправил тот, кого я почти целый год считал самым… ладно, не самым обычным курсантом Морского корпуса. – Привыкайте, друг мой.

– Не буду. Потому что Виталик – это не имя, – буркнул Камбулат. – Виталик – это состояние души. И образ жизни.

– А-а-а… – понимающе протянул Жан-Франсуа. – Ну, если вы так ставите вопрос…

Корф едва слышно прыснул, и я отобрал у него бинокль – видимо, разглядывание панорамы его больше не интересовало.

Зато меня интересовало, и еще как. Конечно же, не сама плоская, как сковородка, и такая же степь вокруг аэропорта. А то, что в ней происходило. Мощная немецкая оптика услужливо приблизила картину, и я принялся неторопливо рассматривать уходящую вдаль серую ленту трасс и крыши домов чуть правее. Если карта в планшете не врала, там располагался хутор то ли на пять, то ли на семь сотен жителей…

Раньше – теперь в нем наверняка не осталось и половины. Вряд ли Морозов разместил в домишках что-то серьезнее пары пулеметных расчетов, однако рисковать и лезть на рожон не хотелось. Тем более, что хутор никак не мешал ни работе артиллеристов, ни даже возможности подойти вплотную к окраинам Ростова.

Штурмовать город-миллионник силами пары гвардейских полков я не собирался… пока что. До назначенного мною срока оставалось еще одиннадцать часов, и пока стоило подождать. И дать всем сомневающимся в правоте Матвея Морозова сложить оружие и покинуть Ростов без особых для себя последствий.

И таких нашлось немало: джипы, военные грузовики и явно реквизированные у местных легковые автомобили ехали из города уже вторые сутки подряд. Тянулись почти непрерывной вереницей – и сюда, в нашу сторону, и, судя по докладам от младшего Гагарина, по западной трассе к Таганрогу.

На север ехали наши: решившие «переобуться» местные силовики, аристократы, спецура и солдаты-срочники, которым не посчастливилось оказаться в ненужном месте и не в то время. Оставляли на блокпостах оружие и патроны, а сами отправлялись дальше – к родне, в расположение штаба, куда-то под Воронеж… Пока что меня это почти не интересовало. На каждом пропускном пункте дежурили сразу несколько офицеров, которым я поставил задачу записывать каждого, кто выезжает из города. Чтобы сразу отделить предателей от тех, кому просто не хватило ума отказаться выполнять приказы старших по званию.

Пока – отделить. А карать виновных можно будет и потом.

На запад уходили наемники. Рвались, чтобы поскорее убраться подальше и вернуться туда, откуда они выехали какой-то месяц назад. В Софию, в Варшаву, в Будапешт… Впрочем, какая разница? Чем меньше у Морозова будет бойцов, когда я поведу своих людей по улицам Ростова, тем лучше. Одна единица огнестрела, которые ублюдки в балаклавах и в форме без знаков отличия оставят на блокпостах «преображенцев» или «семеновцев» – одна спасенная жизнь. А может, и больше.

Компромисс, очередной компромисс – впрочем, мне не впервой.

В целом бегство наймитов из города проходило без шума – хотя случались и исключения. Прямо на моих глазах из того самого хутора, который я разглядывал полминуты назад, вслед колонне из трех грузовиков хлестнула длинная пулеметная очередь. То ли кто-то напоследок решил свести какие-нибудь личные счеты, то ли Морозов вконец отчаялся и отдал бесполезный уже приказ карать отступников.

– Красота-а-а… Как крысы в ведре, – с садистским удовольствием протянул Жан-Франсуа, будто прочитав мои мысли. – Сами друг друга перегрызут.

– Было бы неплохо. – Камбулат оттолкнулся широкой спиной от брони, уселся и, прикрыв глаза ладонью от солнца, принялся вглядываться вдаль. – Это что за х… что за странность, судари?

Сначала я даже не понял, куда он смотрит, но потом все-таки догадался навести окуляры на трассу. Туда, где примерно в полукилометре от блокпоста неторопливо катившийся по асфальту черный джип вдруг спрыгнул с дороги и, поднимая клубы пыли, ринулся наискосок через поле.

Прямо в нашу сторону.

– Удаление – триста метров. – Корфу, похоже, не терпелось взять реванш за неудачу с биноклем. – Чего это они? Может?..

– Может, – кивнул Камбулат, поворачиваясь ко мне. – Ваша светлость, не желаете ли поупражняться в боевом применении?

Сам он еще не набрал силы Дара, чтобы ударить элементом на такое расстояние. А вот мне такое уже давно было под силу. И даже начал понемногу примериваться, чтобы влепить что-то вроде Копья или Свечки прямо в блестящий хромом радиатор – и, желательно, прежде, чем очухаются дежурные на периметре аэропорта, и джип превратится в решето.

– Стой! – Жан-Франсуа вдруг ухватил меня за плечо. – Не надо. Кажется, к нам пожаловал господин парламентер.

Действительно – на машиной трепетал кое-как подвязанный на антенну кусок белой ткани. Не самых впечатляющих размеров, однако достаточно заметный, что его уже никак нельзя было спутать с тряпкой, оказавшейся на таком месте без всякого умысла.

Морозов вполне мог воспользоваться и телефоном, и видеосвязью, однако зачем-то решил отправить…

Моего старого знакомого. Высокого бородатого мужчину, который командовал налетом на цыганский квартал в Красном селе, я узнал даже раньше, чем он выбрался из автомобиля. С нашей встречи он изрядно похудел, загорел чуть ли не дочерна, осунулся и выглядел так, будто не спал дня три, не меньше. Видимо, служба у мятежного князя Морозова в последнее время становилась все сложнее и сложнее.

– Доброго дня, господин советник. – Бородатый изобразил глубокий поклон. – Позвольте представиться – я полковник Федор Валентинович Тарасов. Уполномочен, так сказать, провести переговоры от имени его сиятельства Матвея Николаевича…

– Довольно, – буркнул я. – Мне прекрасно известно, кто вы такой.

Я готов был поспорить, что никаким полковником Тарасов никогда не был. И манеры, и… скажем так, методы, выдавали в нем человека бесконечно далекого от военной службы и дворянского сословия.

– Не имею ни малейшего желания беседовать с таким, как вы, – продолжил я. – Но, полагаю, у нас обоих нет выбора – раз уж у его сиятельства не нашлось кого-то поприличнее.

Тарасов сердито сверкнул глазами, но от комментариев, понятное дело, воздержался – его отправили ко мне уж точно не устраивать скандалы и нарываться на неприятности, которых и без того хватало.

– Я тоже не в восторге от происходящего, господин советник, – вздохнул он. – Но в наших общих интересах прийти к соглашению, которое позволит…

– В ваших интересах, – усмехнулся я. – Точнее, в интересах его сиятельства Матвея Николаевича. У которого больше нет авиации, почти не осталось тяжелой техники и совсем не осталось ракет и снарядов для гаубиц. Я же могу продолжать осаду… – Я сделал вид, что задумался о чем-то, – пожалуй, хоть до самой осени. И с каждым днем армия ее высочества будет только увеличиваться. Так что давайте не будем делать вид, будто эти переговоры в равной степени нужны нам обоим.

– А какая, собственно, разница? – Тарасов сложил руки на груди. – Ваши люди тоже гибнут.

– Исключительно по вине вашего господина, – отрезал я. – Который, вне всяких сомнений, уже скоро ответит за все свои прегрешения и перед ее высочеством Елизаветой Александровной, и перед народом, и перед самим Господом богом… И все же я готов проявить великодушие и выслушать, что вы мне скажете.

– Его сиятельство Матвей Николаевич готов принести клятву верности ее высочеству. – Тарасов, похоже, сообразил, что еще одно неосторожное слово обойдется слишком дорого, и сразу же перешел к делу. – И поступить к ней на службу со всеми своими людьми в качестве…

– Можете не продолжать. – Я махнул рукой. – Это вашему господину следовало сделать в тот самый день, как Елизавета Александровна заявила о своем намерении занять российский престол. Но вместо этого он выбрал путь изменника. И единственное, что я могу предложить ему сейчас – это сложить оружие и сдаться. В обмен на незначительные. – Я поднял палец и с нажимом повторил: – Крайне незначительные поблажки при вынесении приговора. Не для самого Матвея Николаевича, конечно же, он в любом случае будет казнен. Только для тех, кто имел глупость присягнуть ему на верность.

– Исключено. – Тарасов не слишком-то убедительно попытался изобразить издевательскую усмешку. – Вы желаете невозможного.

– И все же обычно получаю желаемое. – Я пожал плечами. – А вам и вашему господину пора бы усвоить, что каждое мое следующее предложение будет куда хуже предыдущего.

На этот раз Тарасов не ответил. И почти целую минуту на не отягощенном бременем выдающегося интеллекта лице отражалась мучительная работа. Мыслительный процесс явно давался бедняге не без труда, но до чего-то он, похоже, додумался.

– Хорошо… В таком случае, я желаю воспользоваться вашим предложением. – Тарасов тряхнул головой. – Прямо сейчас.

– Вы? – Я приподнял бровь.

– Вы обещали, что каждый, кто сложит оружие, имеет право покинуть Ростов перед штурмом. Оружия у меня нет, так что… Могу я проследовать на блокпост прямо сейчас?

Я с трудом подавил рвущийся наружу смех. С корабля решила сбежать самая жирная и приближенная к своему королю крыса. Тарасов, наконец, сообразил, чем все закончится буквально через день-два, и вполне благоразумно рассудил, что во время штурма лучше оказаться от господина… точнее, теперь уже бывшего господина как можно дальше.

Желательно километрах этак в шестиста – где-нибудь в Воронеже.

– Проследовать на блокпост? – Я улыбнулся. – Разумеется. Я ведь дал слово.

Которое непременно следовало сдержать. Хоть никакого желания отпускать Тарасова у меня, разумеется, не было: я не слишком внимательно изучал донесения из Ростова, но почему-то не сомневался, что этот прихвостень Морозова успел запачкать руки в крови – и не по локоть, а до самых плеч. Именно таким обычно и поручают самую грязную работу – то, о чем никогда не расскажут по телевизору или на официальных пресс-релизах.

Я бы с искренним удовольствием прямо сейчас взял бы рацию и передал на блокпост приказ всадить в стремительно удаляющийся джип что-нибудь крупнокалиберное. Однако у солдат уже имелось строго противоположное распоряжение, и никто из людей под флагом ее высочества не посмел бы его нарушить.

К счастью, прямо здесь имелся тот, кто присягал на верность не российской короне, а совсем другому государству – а значит, формально не подчинялся напрямую даже мне самому.

– Мсье капитан… – Я повернулся к развалившемся на броне Жану-Франсуа. – Вы не могли бы?..

– Разумеется, ваша светлость, – с хищной улыбкой отозвался тот. – Я лично позабочусь о том, чтобы ублюдок не дожил даже до сегодняшнего вечера.

Глава 12

Штурм Ростова начался буднично и обыденно.

Сначала войска зачистили близлежащие города и поселки. Потом столицу Юга взяли в кольцо – где-то полностью, где-то просто взяв дороги под огневой контроль… Выбраться из города все еще было можно, но исключительно небольшими разрозненными группками. На основных дорогах установили мощные фильтры, а дальше – дело техники.

В самом, что ни на есть, прямом смысле.

Хакеры во главе с его благородием бароном Корфом вскрыли городскую систему оповещения, и каждый час то самое пафосное обращение советника по особым вопросам Владимира Федоровича Острогорского транслировалось буквально из каждого утюга. Единственное, что пришлось дописать – обозначения направлений, по которым сложившие оружие все еще могли проследовать на фильтрацию.

Попытка прорыва из Ростова по любой другой дороге пресекалась огнем на поражение. Учитывая, что Корф еще вчера подключился к полицейским камерам, а дроны разных моделей висели над городом густо, как мухи над навозной кучей, засечь любое несанкционированное движение не составляло труда.

Чтобы ускорить принятие боевиками решения, мы вычислили и развалили высокоточкой один из укрепленных очагов обороны Морозова. Сразу после этого количество мятежников, возжелавших откреститься от своего предводителя и покинуть город, возросло кратно.

Позже сообщения начали перемежаться инструкциями для гражданских. Мол, сидите по подвалам, не подходите к окнам, не встречайте технику с цветами, а тем более – с оружием, и все будет хорошо. В общем, сохраняйте спокойствие и ожидайте спасения… И оно таки воспоследует.

А потом в город начали заходить штурмовые группы.

Под прикрытием Щитов Одаренных, с разведывательными дронами в качестве всевидящих глаз, по основным улицам катили небольшие колонны в составе нескольких бронированных внедорожников, пары-тройки БТР и одного-двух танков в окружении пехоты. Вспомогательные силы, тем временем, прочесывали местность по флангам. «Отработав» сектор, отряд останавливался, дожидался, пока подтянется группа закрепления, которая брала отработанный участок под постоянный контроль и осуществляла уже полноценную зачистку, и отправлялась дальше. И так квартал за кварталом, район за районом.

Столкнувшись с противником, штурмовая группа либо справлялась самостоятельно, либо вызывала подкрепление из ближайшего отработанного сектора. А при обнаружении укрепрайона – и поддержку артиллерии с авиацией. При качественном наведении удавалось наносить практически ювелирные удары. Да, без сопутствующих жертв не обходилось, но кто сказал, что зачистка города-миллионника – простое занятие?

Такими темпами, до центра города, в котором засел Морозов, войска добрались бы за два-три дня, неспешно и неотвратимо. Но я не собирался ждать столько времени.

По данным разведки, командование противника окопалось в так называемом правительственном квартале, превратив прямоугольник, в котором находился штаб Южной группировки, администрация города и администрация области в настоящий укрепрайон

Где Морозов и обустроился со своими самыми отмороженными соратниками: ближайшее окружение, друзья из Петербурга, элита наемников и те, кому терять уже было нечего: после прохождения фильтрации таким персонажам оставались только два пути – расстрел или пожизненное заключение.

Не знаю, надеялись ли они, что Иберия, вопреки всему, все же вмешается, или просто решили подороже продать свою жизнь, но факт оставался фактом: сдаваться мятежный «генерал» не планировал.

Конечно, можно было не мудрствуя лукаво разнести весь центр города ракетами, а потом спокойно зайти и попробовать откопать из-под развалин изуродованное тело младшего Морозова. Но во-первых я хотел сохранить Ростов целым, а во-вторых – мне нужна была показательная казнь. Чтобы ни у кого в дальнейшем не возникло идиотской мысли попытать счастья и последовать примеру мятежников.

В общем, я был преисполнен желания устроить нашу встречу как можно скорее, не дожидаясь, пока войска полностью зачистят город. А когда я чего-то хочу, желаемое непременно случается – рано или поздно.

И этот раз не стал исключением.

Наша колонна проскочила последний захваченный сектор, миновала блокпост и, набирая скорость, углубилась в центр. Младший Гагарин долго спорил, требуя, чтобы я либо дождался, пока закончится зачистка, либо взял с собой больше людей, но я решительно отказался.

Увеличивать количество транспорта, и тем более тащить с собой тяжелую технику, вроде танков – значит гарантированно потерять в скорости. А я делал ставку именно на нее. Двух бронированных «Тигров» с одним бронетранспортером, как по мне, было вполне достаточно. Единственное, что вытребовал у меня капитан особой роты – взять с собой взвод гардемарин.

Впрочем, я особенно и не протестовал: лезть вглубь еще удерживаемого врагом города без усиления – несусветная глупость. Так что в броневике, подпрыгивая на ухабах разбитой танками дороги, трясся десяток гардемарин, которых Гагарин отобрал лично, а в головном «Тигре» сзади меня, на месте стрелка, восседал командующий ими Корнилов.

Слева вольготно развалился его капитан французской разведки Жан-Франсуа, которого я уже даже про себя почти перестал называть Поплавским. А напротив него, сжимая в руках пульт управления коптером, сгорбился Корф. Управлял машиной, конечно же, Камбулат, в чьих навыках экстремального вождения после всего, через что нам довелось пройти вместе, я нисколько не сомневался.

Неоднократно бывавший в Ростове ранее, он вел колонну в обход широких проспектов по каким-то второстепенным улочкам, и я это решение одобрял: если кто из недобитков Морозова и устроил засаду, сидеть они будут как раз вдоль центральных улиц. Не хотелось получить в борт ракетой из ПТУРа или реактивной гранатой.

Тем не менее, мы шли со скоростью, не сильно уступающей той, с которой перемещались бы по основным магистралям. Камбулат, получивший в свое распоряжение многотонного бронированного носорога, ни в чем себя не отказывал, разгоняя тяжеленную тушу на полную катушку и лихо вертя руль на поворотах. Полагаю, водители машин сопровождения были этому не очень рады, но их мнения никто, разумеется, не спрашивал.

Нас пытались атаковать два раза: сначала где-то слева застучали автоматы и по броне забарабанили попадания, но на это мы даже внимания обращать не стали – просто проскочили опасный участок, не притормаживая.

А вот во второй раз пришлось задержаться. Вывернув из-за угла на очередную улочку, мы увидели в каких-то пятидесяти метрах впереди затор из машин, перегородивший дорогу. Камбулат среагировал молниеносно: ударил по тормозам, одновременно выкручивая руль в сторону так, что машина пошла юзом. Возможно только поэтому граната, выпущенная откуда-то со двора прошла мимо.

А в следующий момент на врага обрушился настоящий шквал огня. По направлению, с которого прилетело, ударили одновременно два пулемета и автоматическая пушка бронетранспортера, превращая в груду металла машины во дворе, дробя кирпичи хозяйственной пристройки и начисто выкашивая растительность в небольшом палисаднике.

Несколько секунд – и стрельба стихла. Гранатометчик то ли погиб под огненным шквалом, то ли, получив такой отпор, предпочел тихо свалить. Во всяком случае, новых попыток не последовало. Камбулат вывернул руль, съезжая на обочину и пропуская вперед БТР. Тот распихал тупым носом машины, явно не сами по себе здесь оказавшиеся, и наша колонна снова устремилась вперед.

– Острый, на связь! – зашипела рация голосом Гагарина-младшего.

– В канале, – отозвался я.

– У меня тут танковый взвод с поддержкой неожиданно далеко продвинулся, – заговорил капитан. – Вышли к штабу Южной группировки и сейчас разбирают баррикады. Я выдвинул к ним пару штурмовых групп. Так что если поторопишься, еще успеешь поучаствовать. Только обозначьтесь, как будете рядом, чтоб по вам случайно не отработали.

– Принял, – пробурчал я, помрачнев.

Капитан все-таки поступил по-своему. Руку на отсечение даю: танки к штабу вышли вовсе не «неожиданно», как это он попытался выставить, а очень даже ожидаемо. Готов спорить, что, опасаясь за сохранность моей персоны, Гагарин сознательно отправил группу прорыва к штабу в опережение графика.

Ну, ладно. Проскочили – и хорошо. Нам же легче будет.

– Слышал? – Я посмотрел на Камбулата. – Давай, придави педальку, а то пропустим самое интересное.

* * *

Решив, что кататься по второстепенным улицам смысла больше нет, мы выскочили на Таганрогский проспект, и здесь Камбулат окончательно перестал сдерживать машину. Да, в гонках на «Тигре» не поучаствуешь, но даже сотни километров в час, которую тяжелая машина развила по пустынной и прямой, как стрела, улице, было более чем достаточно: чтобы добраться до места событий, нам хватило пары минут.

Увидев в отдалении разметанную баррикаду, Камбулат сбросил скорость и свернул в сторону. Корнилов принялся налаживать коммуникацию с группой прорыва, а я перегнулся через спинку, поманил Корфа поближе и посмотрел в экран, на который транслировалась картинка с квадрокоптера.

Морозов, не мудрствуя лукаво, перегородил проспект мощной баррикадой: городская и строительная техника, бетонные блоки и плиты, мешки с песком, колючая проволока… Танки проделали в баррикаде широкую прореху, в которую вошла пехота, и сейчас на подступах к штабу кипел бой. Стучали пулеметы, сухо трещало ручное оружие, пульсировали вспышки освобожденного Дара…

Наемники огрызались, но уже было видно, что сопротивление практически сломлено. Не знаю, из кого именно Гагарин сформировал ударную группу, но ребята шли вперед, оставляя за собой выжженную, дымящуюся землю. Такими темпами мы и правда рисковали пропустить все веселье.

– Ну что там? – я повернулся к Корнилову.

– Готово, – кивнул тот. – Сейчас включу нас в общий канал.

– Отлично, – усмехнулся я и толкнул дверь внедорожника. – Тогда пошли. Корф, остаешься здесь, Иван – координируешь, Камбулат, Маркиз – со мной.

– Эй, куда без брони? – послышался выкрик Корнилова. – И автомат возьми!

– Он мне не нужен, – Я неторопливо зашагал к пролому. – За мной!

* * *

К моменту, когда мы вступили в бой, на подходах к штабу сложился некий паритет. Наемники Морозова, отступив, закрепились за второй линией баррикад, практически у самого здания. А бойцы особой роты заняли первую и укрепления за ней, и сейчас пытались продвинуться вперед.

Получалось это у них, прямо скажем, не очень. Видимо, со своей оценкой я все-таки немного погорячился. Прямо сейчас, танк, за которым пехота пыталась продвинуться дальше, получил попадание куда-то в корму и неуклюже пятился, пытаясь уйти из-под удара, а сопровождавшие его бойцы рассыпались по укрытиям. Нужно было что-то делать.

Отыскав взглядом позицию, с которой били по танку, я прищурился. Крыша. Хорошая позиция, под таким углом – недосягаемая. Ну, практически…

Сфокусировавшись на нужной, я прикинул дистанцию и одним движением руки активировал Свечку. Яркий луч пробил крышу здания, с грохотом разорвав черепицу и опорные балки. Пламя взвилось вверх, и полыхающая кровля рухнула внутрь, накрыв позицию наемников. Взрыв разметал пыль по улице, и на мгновение показалось, что враг отступает.

– Танк, на два часа! – послышался в наушнике голос Корнилова.

Я резко крутанулся на пятках. Из-за угла, сминая остатки заграждения, набранного из мешков с песком, высунулся старый Т-72. Башня медленно разворачивалась в мою сторону.

Выстрелить он не успел. Сработали наши бронебойщики: гулко гавкнуло, так, что аж в ушах зазвенело, и вражеский танк, получив прямое попадание под башню, окутался дымом и пламенем.

– Отлично! – крикнул я. – Вперед! Пошли, пошли!

Вынырнув из укрытия, я добавил энергии в Щит и первым двинул за танком, увлекая за собой бойцов. Краем глаза зацепил движение слева, и, особо не разбираясь, засадил туда Молнией.

Скрывать свои силы нужды больше не было. Дар бурлил и вибрировал, просясь наружу, и я без особого труда оперировал элементами, использовать которые еще какой-то месяц назад не мог. Послышался грохот, треск раскалываемого асфальта, и пулеметная точка противника попросту перестала существовать.

– Пошли, пошли! – орал я, срывая глотку.

Гардемарины рванули вперед, прикрываясь Щитами, на ходу стреляя в окна и наемников, укрывшихся за баррикадами. Пулеметы противника снова ожили, выплевывая длинные очереди, дробя асфальт и кирпичи.

– «Коробочка», убери их! – рыкнул я.

Танк тут же довернул башню и плюнул снарядом, качнувшись на месте. Стальная болванка разворотила стены первого этажа, туда же добавили несколько выстрелов из РПГ, и пулеметы заглохли.

– Готово! Продолжаем движение!

– Острый, слева, за домом! Еще одна огневая точка! – донесся голос Камбулата.

Впрочем, я уже и сам видел наскоро оборудованное пулеметное гнездо, до этого скрытое густым палисадником. Я взмахнул рукой, активируя Плеть. Гибкий элемент устремился вперед, разметал мешки с песком и разбросал бойцов в стороны. Камбулат подхватил инициативу, забежал на позицию и добил оставшихся короткой автоматной очередью.

– Чисто! – доложил он.

– Продвигаемся! – рыкнул я, подавая знак к движению.

До ближайшего входа в здание оставались считанные десятки метров. Наемники, будто нащупав второе дыхание, огрызались изо всех сил. Они понимали, что обречены, но продолжали вести лихорадочный огонь, стараясь подороже продать свою жизнь.

Мощный Молот своротил ограду, снес хлипкое заграждение из мешков с песком перед ней, а следующий вбил внутрь массивные створки дверей. Я первым шагнул внутрь, и, оказавшись в фойе, гаркнул, не сумев удержаться от очевидного ребячества.

– Ваше сиятельство! Хватит прятаться! Выходи, разговор есть!

В ответ, разумеется, я не услышал ничего, кроме эха собственного голоса и звуков стрельбы во внутреннем дворе.

– Ну и ладно. Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому, – вздохнул я с деланным расстройством.

И, влив в Щит еще немного энергии, двинулся вглубь здания.