Текст книги ""Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Александра Черчень

Соавторы: Василий Маханенко,Дмитрий Янковский,Юрий Уленгов,Валерий Пылаев,Вячеслав Яковенко,Макс Вальтер,Мария Лунёва,Владимир Кощеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 128 (всего у книги 342 страниц)

Глава 27

Морозная ночь, укрывшая все вокруг хрустящим снежным покрывалом, очень неохотно расставалась со своими правами, уступая место не менее морозному, серому утру. Гудение моторов будто бы вязло в звенящем, холодном воздухе, не решаясь нарушать утреннюю дремоту.

Низкое зимнее небо казалось совсем близким, давящим густыми облаками. Тишина, повисшая над заснеженной лесополосой, была обманчивой – она предвещала бурю, которая готовилась разразиться в любой момент.

Кавалькада из двух «Фалькатусов», трех «Тигров» и, внезапно, массивного испанского внедорожника в хвосте, мчала по загородному шоссе, с каждой минутой приближаясь к поместью Распутина. Основные силы были уже на месте, гардемарины оцепили поселок и вели наблюдение за объектом. Штурмовая группа несколько отстала, дожидаясь, как ни странно, все того же «испанца». Кто сидел там внутри – я не имел никакого понятия, но подозревал, что кто-то из Совета изъявил желание лично наблюдать за штурмом.

Я сидел в десантном отсеке «Фалькатуса», сжимая автомат и стараясь выбросить из головы лишние мысли. Гагарин говорил одновременно по двум рациям и телефону, поглядывая на тактический планшет, лежащий у него на коленях.

– Внимание, отряд! – повернулся он, наконец, в салон. – Повторим вводные. Заходим двумя группами, через парадные и задние ворота. Под прикрытием брони подходим к дому и начинаем штурм. Наблюдение насчитало внутри около сорока человек, суетятся, возводят баррикады. То есть, о нашем визите знают. Так что приготовьтесь, ожидается сопротивление. Скорее всего, среди террористов есть Одаренные. Как минимум, один – сам объект, причем высокого ранга, но возможны сюрпризы. Задача: подавить сопротивление, ликвидировать угрозу, взять объект. Очень желательно – живым.

По салону пронесся шепоток. У гардемаринов были еще слишком свежи воспоминания о том, как Гагарин-старший легко разобрался с несколькими группами подряд, и только моя находчивость смогла свести встречу к ничьей. Которую нам засчитали практически за победу. Конечно, тогда рота работала не всем составом одновременно, без поддержки брони, да и ранг у Распутина предполагался пониже, но тем не менее.

– Задача ясна? – Гагарин снова бросил взгляд на экран планшета, куда оперштаб вывел картинку с коптера с тепловизором, висящего сейчас над поместьем.

– Так точно! – отозвался стройный хор голосов.

– Тогда готовьтесь. Работаем сразу по прибытию. Почти приехали уже…

* * *

К имению младшего Распутина подходили в рассветных сумерках. Ну, в питерских рассветных сумерках, разумеется, то есть в начале девятого утра.

Начать операцию раньше не выходило ни при каких обстоятельствах. Пока получили высочайшее дозволение, пока собрали личный состав, пока разработали план, провели инструктаж, экипировались и вооружились… Пока дождались «Испанца»… Я уже несколько раз пожалел, что решился завести всю эту неповоротливую машину. Действуй я сам – получилось бы намного быстрее. Вот только в одиночку, и даже вчетвером с друзьями мы бы просто в этом имении и остались. Аэроразведка показала, что поместье битком набито вооруженными и весьма серьезно настроенными людьми. Видимо, когда отпрыск не вышел на связь, Григорий Григорьевич понял, что дело пахнет керосином, и, на всякий случай, подготовился. Правда, лично я на его месте не в имении баррикадировался бы, а экстренно покидал страну. Ну, или хотя бы город. Впрочем, не исключено, что самого Распутина здесь и не окажется, что все это – лишь для того, чтобы протянуть время и дать боссу свалить, как можно дальше. Но на это ни я, ни Гагарин, ни Морозов, ни кто бы то ни было, повлиять уже не могли. Ориентировки разосланы, план «Перехват» объявлен, дороги заблокированы. А нам остается только это. Что ж. Делай, что должно – и будь, что будет.

– Готовность – тридцать секунд, – голос Гагарина-младшего звучал одновременно и в наушнике, и у меня над головой. Капитан лично возглавлял операцию и готовился войти в ворота первым. А я – сразу за ним. Гагарин затянул застежку шлема, поправил ремень автомата, и прижал висящую на плече тангенту рации.

– Нулевая готовность. Работаем.

В тот же момент «Фалькатус», разогнавшись, вынес ворота поместья, и замер в проходе. Выстроившись двумя цепочками мы укрылись за его бронированной тушей, и штурм начался.

Стоило броневику показаться во дворе, как на него обрушился настоящий свинцовый дождь. Стреляли одновременно из нескольких десятков стволов, пули с визгом рикошетили от брони, но машина, не обращая на это внимания, медленно двигалась вперед. Загавкал крупнокалиберный пулемет в башне, разбирая стрелковые ячейки, интенсивность огня со стороны противника сразу упала, но уже через секунду по «Фалькатусу» отработали сразу несколько РПГ.

– Щиты! – распорядился Гагарин, и воздух загудел от мощного выброса энергии. Грохнули близкие разрывы, машина дернулась… Но, как выяснилось, гранаты были лишь отвлекающим маневром.

– Прочь от машины! – гаркнул Гагарин, и группа бросилась врассыпную. А над башней «Фалькатуса» расцвел огненный шар, тут же лопнувший мощной «Свечкой». Такой выброс энергии не могла сдержать ни броня, ни конструкты, наложенные на броневик. Элемент прожег машину насквозь, добрался до боекомплекта, и «Фалькатус» взорвался изнутри, подпрыгнув и ткнувшись тупой мордой в сугроб.

Проклятье!

Я скрипнул зубами. Шансов на то, что экипаж выжил, не было. Не знаю, что чувствовал Гагарин, наверняка прошедший с этими парнями огонь и воду, но лично меня охватила злость. Злость и желание убивать. Какие-то ублюдки, прихвостни террористов, только что лишили Империю трех отличных бойцов, попросту изжарив их заживо. Мне очень захотелось встретиться с Одаренным, который это сделал. И ему эта встреча не понравится.

Качнув в Щит больше энергии, я, под шквальным обстрелом, бросился к штабелю бетонных блоков в стороне. Кувырком ушел от хлестнувшей по земле очереди, присел за блоками. М-да, вот тебе и «обычная полицейская операция».

– Да заткните вы этот чертов пулемет! – в наушнике послышался голос Гагарина. – «Шмелями» по первому этажу! Огонь!

Тут же от ворот протянулось несколько дымных трасс.Окна первого этажа озарила яркая вспышка, а потом грохнуло так, что в ушах зазвенело. Полетели обломки оконных рам, выворотило часть стены, и стрельба поутихла. Я осклабился, представив, что сейчас творится внутри. Реактивный огнемет – штука серьезная, с ним не поспоришь. Разобрать бы из них весь дом – да нельзя, Распутин нужен живым. А жаль.

– Внимание, группа! Ставим дым – и вперед! – послышалась новая команда. – Пошли, пошли, пошли!

Я выдернул из подсумка сразу две гранаты, вырвал кольца, и бросил их, одну за одной, вглубь двора. Со всех сторон полетели такие же, и через полминуты двор заволокло густыми клубами дыма. Сжав автомат, я выкатился из-за штабеля, и побежал вперед…

Только для того, чтобы через десяток шагов броситься в сторону, укрываясь за хозпостройкой. Обороняющиеся опять отработали гранатометами, только сейчас они стреляли не по нам. Удар приняла перегородившая двор вереница машин. Утро содрогнулось от целой череды взрывов, и между нами и домом выросла огненная стена. Из-за которой тут же снова ударили пулеметы.

– Сокол, прикрой «Тиграми»! – послышалась новая команда. – Что значит «не могу»? Закройте машины Щитами, вас что, учить надо? Давай, быстро!

Послышался рев двигателей, и во двор тут же вкатились два «Тигра», поливая из пулеметов пространство перед собой. Правда, стреляли пулеметчики, скорее, наобум: позиции боевиков за огненной стеной не просматривались. Однако и этого хватило, чтобы заставить обороняющихся сбавить обороты. Психологический эффект от двух работающих крупнокалиберных пулеметов сложно переоценить, и высовываться под их огонь дураков не было.

Машины медленно ехали по двору, активно расходуя боекомплект. За ними шла группа прикрытия. Едва один из «Тигров» пересек незримую черту, как над ним расцвел огонек элемента. На этот раз мощности Свечки оказалось недостаточно, чтобы пробить Щиты, установленные сразу несколькими бойцами, но я представлял, насколько сейчас просел их резерв. Еще на пару ударов их не хватит.

– Достаньте мне этого урода! – прорычал Гагарин.

Рядом со мной, тяжело дыша, прижались к стене два бойца особой роты. Глянули на меня, будто сочувственно, мол, что, малец, не ожидал в такой замес попасть? Я лишь хмыкнул, и быстро высунулся из-за стены. Видимости – ноль, дым от гранат почти рассеялся, зато активно чадили горящие машины. От огненной стены меня отделяло не больше пятидесяти метров. Если как следует ускориться… Да нет, просто так не получится. Интенсивность огня такая, что меня попросту изрешетят. Никакой Щит не выдержит. А если и выдержит – к дому я подойду в таком состоянии, что мне не то что с Одаренным не справиться, обычного бы стрелка одолеть…

– Штаб, прием, мы завязли! – послышалось в рации. – По нам работают из тяжелых пулеметов и элементами! Четверо трехсотых, шестеро «двести»! Минус броня и «Тигр»! Нужна поддержка!

Да чтоб вас… Кажется, у второй группы тоже серьезные проблемы.

– Держитесь, поддержка в пути, – холодным тоном ответил Гагарин. – Сейчас станет легче. Космос, прием! Твой выход!

Космос? Что еща за…

И тут я получил ответ на свой вопрос. Как и понял, что за важную шишку мы ждали так усердно, что аж чуть на штурм не опоздали.

Во двор неспешной походкой вошел Гагарин-старший. Даже сейчас он не изменил себе: пальто нараспашку, зауженные брюки, кожаные полуботинки и неизменная тросточка. Он шел с таким скучающим видом, будто не на поле боя попал, а на ежедневный моцион выбрался. Огонь со стороны дома тут же сосредоточился на кажущейся такой чуждой и беззащитной фигуре, вот только ни винтовочные, ни пулеметные пули не причиняли Одаренному никакого вреда. Дойдя до середины двора, Гагарин-старший все с таким же скучающим видом вскинул руку… И обстановка стремительно изменилась.

Охваченные пламенем машины посреди двора будто великан пнул. Со скоростью артиллерийского снаряда горящие остовы врезались в следующую баррикаду, разметав ее. Послышались крики боли, в сторону метнулась горящая фигура, упала в снег, пытаясь сбить пламя. Что-то взорвалось, обрушилось… А Гагарин тем же неспешным шагом пошел дальше.

Так. Момента лучше уже не будет.

– Прикройте меня, – я повернулся к бойцам. – Постараюсь прорваться.

Один из гардемаринов скептически скривился, однако второй кивнул. Я присмотрелся. Тот самый штабс-капитан, с которым мы гоняли Гагарина-старшего по лесу. Ну да, кажется, у него я какую-никакую репутацию заслужил.

– Давайте дымы, и на «три», – скомандовал я, забрасывая автомат за спину. Сейчас он мне не понадобится.

В ладони легли два кругляша дымовых гранат. Я выдернул кольца, и, высунувшись, бросил их вперед. Вслед полетели гранаты, брошенные гардемаринами. Я достал из подсумка еще две гранаты, на этот раз – боевые, и, повернувшись к бойцам, кивнул.

– Раз… Два… Три!

Гардемарины высунулись с обеих сторон постройки и открыли огонь, а я, пригибаясь, бросился вперед, стараясь передвигаться зигзагами.

Две гранаты, одна за другой, полетели через остатки горящей баррикады. Взрыв, второй… В тот же момент я на полной скорости ударил Молотом по машине передо мной, отбрасывая ее в сторону, и проскакивая в образовавшуюся щель в баррикаде. Так, теперь Одаренный. Он должен быть где-то здесь, из дома Свечками особо не побросаешься.

– Корф, на связь! – обычно Антоша брал гордый позывной «Штаб», но сейчас он был уже занят, а времени на то, чтоб вспоминать, что он там себе придумал, не было. – Найди мне этого Одаренного! Быстро!

– Так точно. Работаю, – отозвался Корф, сидящей в техничке оперштаба и рулящий квадрокоптером наблюдения. – Минуту.

– Нет минуты! Быстрее! – рыкнул я.

Из-за груды кирпича по мне ударила очередь. Я отвел ее Щитом, и ударил в ответ Молотом. Кирпичи буквально брызнули по сторонам, а в следующий миг ошарашенный стрелок, оставшийся без укрытия, лишился головы, получив горизонтальный удар Саблей, и завалился в снег, окрашивая его красным. Я перебросил автомат из-за спины, и, пригибаясь, побежал дальше.

Из окна первого этажа по мне хлестнул пулемет. Я ускорился, оставляя очередь кромсать забор за моей спиной, и, не мудрствуя лукаво, забросил в окно гранату. Грохнул взрыв, на улицу дохнуло пылью и мусором, и пулемет заткнулся. Срезав очередью оглушенного бойца в черном, выскочившего из-за угла, я выругался.

– Корф, ну чего там?

– Сейчас… Сейчас…

За спиной творился настоящий ад. Юрий Алексеевич Гагарин продолжал показательное выступление, на практике доказывая, что против высокорангового Одаренного нужно что-то посерьезнее автоматов и пулеметов. Такими темпами, он скоро до усадьбы дойдет, а мне бы с Распутиным наедине пообщаться, без свидетелей, так сказать… Но оставлять за спиной Одаренного, способного свечкой сжечь прикрытый щитами «Фалькатус» я не хотел. Это может стать трагической ошибкой. Последней в моей новой жизни.

Высунувшись из-за груды кирпичей, я оценил ситуацию. Засевшие за баррикадой из строительного мусора, мешков с песком и еще бог знает чего, террористы вели шквальный огонь по наступающим гардемаринам. Кажется, мой прорыв оказался не замеченным. Чтож…

Я вжал приклад в плечо и открыл огонь скупыми, короткими очередями, отсекая по три патрона. Точка коллиматора перемещалась с одной фигуры на другую, быстро, методично, без эмоций. Конвейер, который производит смерть. В масштабах, приближенных к промышленным. Прицел. Упал. Следующий. Прицел. Упал. Следующий. Повторять до бесконечности.

И в этот момент я почувствовал всплеск энергии. Совсем рядом… Нет, не так! Прямо надо мной!

Я успел кувыркнуться в сторону, и Свечка разрядилась в то место, где я был секунду назад. Однако волной все равно зацепило. В ушах возник назойливый звон, перед глазами поплыло… Темная фигура, возникшая на периферии зрения, воздела руки, и контуженный мозг не сразу осознал, что происходит. А когда осознал – бросил тело в сторону, уводя его в кувырок. Мощный Молот окончательно разметал кирпичную кучу, а я вышел из кувырка на колено, совместил красную точку коллиматора с двоящимся силуэтом и выжел спуск. Автомат выплюнул длинную очередь, которая разбилась о Щит Одаренного, и я нутром почувствовал, что самое время менять позицию. Толчок, прыжок… Удар! Земля позади меня треснула, расходясь широкой расщелиной, и я атаковал в ответ. Забросив бесполезный автомат за спину, я принялся работать с обеих рук. Молот, Сабля, Свечка, Щит, уход в сторону, кувырок, бросок…

Мне противостоял серьезный противник. Не ниже третьего ранга, как минимум. Удивительно, обычно такие на строгом учете у государства, имеют высокие чины и не горят желанием что-либо менять в своей жизни. И уж тем более – умирать в заведомо проигранной битве, защищая убийцу и террориста. Но кем именно является этот конкретный субъект – мы узнаем позже. А пока – Щит, Молот, Сабля…

Мой противник был быстр, силен и опытен. А еще – зол и полон решимости. Вот только он не понимал, с кем связался.

Отбив очередной Молот, я подцепил Саблей Щит Одаренного, и сорвал его, развеивая. Нырнул в резерв, зачерпывая оттуда силы, и вложил ее всю в колоссальный по своей мощности Разряд. Часть энергии противнику удалось отвести в сторону, но всю – не получилось. Он вздрогнул, получив удар в несколько тысяч киловольт, замедлился, будто находился под водой, и в тот же момент я, сформировав на кончиках пальцев правой руки Молот, отвлек его внимание от левой. Ударил, уже зная, что противник пришел в себя и примет его на Щит… Но хитрость удалась.

– Прощай, придурок, – с вымученной улыбкой прохрипел я, глядя ему под ноги. Он отследил мой взгляд, опустил голову… Даже в предрассветных сумерках я видел, как расширились зрачки, вот только сделать он уже ничего не успел. Кругляш наступательной гранаты с грохотом разорвался у него под ногами, осколки пробарабанили по моему Щиту… И в Империи стало на одного Одаренного меньше. Чтож. Каждый сам решает, как распорядиться своим Даром…

– Острый, на связь! – выдал наушник голосом Корфа. – Я засек Одаренного!

– Вовремя, – я ухмыльнулся. – Спасибо, Антоша, очень помог!

– Внимание всем! – растерянный голос Корфа утонул в хрипе командира второй группы. – Неопознанный автомобиль пытается покинуть поместье!

Я осклабился и сплюнул под ноги густую слюну. Кажется, я знаю, кто именно пытается эвакуироваться из павшей крепости. Вот только это у него не получится. Слово Серого Генерала!

Сжав автомат и бросив всю энергию Конструктов на ускорение, я метнулся вдоль дома к задним воротам, к которым, пробив рольставню гаража и стремительно набирая скорость, рвался мощный внедорожник.

Что ж, Григорий Григорьевич, вот мы и встретились. Теперь – не обессудь!

Я же обещал, что больше полугода ты не проживешь?

А Серый Генерал всегда выполняет свои обещания.

Глава 28

Второй группе, которая штурмовала поместье с тыла, явно приходилось туго: местные оборонялись так же яростно, как и у главных ворот, только здесь у наших не нашлось козыря в виде старшего Гагарина, способного в одиночку переломить весь ход боя. Гардемарины уже давно должны были выйти к центральному зданию, но так и застряли во дворе, прячась за редкими укрытиями и подбитой техникой.

И внятно отреагировать на прорыв Распутина все-таки не смогли: по стальному боку внедорожника хлестнуло несколько очередей, но металл, наверняка еще и усиленный Конструктами, выдержал. Машина вильнула, объезжая замерший среди двора горящий «Фалькатус» и устремилась к воротам.

А я ринулся за ней, выскочив прямо в тыл террористам. Автомат снова забился в руках, отправляя к целям смертоносные куски свинца, в пулеметное гнездо полетела граната, а во двор впереди – пара дымовых. Тело действовало само, как запрограммированный робот: догнать, остановить, уничтожить. Все остальное теперь воспринималось, как не самые значительные раздражители. Досадные и способные доставить некоторые неудобства, но уж точно не остановить.

Я на полном ходу перемахнул баррикаду, ворвался в клубы дыма, нырнул за изуродованный то ли элементом, то ли гранатой из РПГ остов «Фалькатуса» и ускорился так, что мышцы застонали. Тело работало на пределе возможностей, но расстояние между мной и задним бампером внедорожника понемногу уменьшалось. Распутин уже почти миновал ворота, когда я смог достать его Даром.

Невидимый клинок в четыре десятка шагов длиной, повинуясь моей воле, разрезал надвое заднюю дверь и уже на излете зацепил колесо. Во все стороны полетели искры, машина дернулась, на полном ходу воткнулась капотом и замерла. Я чуть замедлил шаг, наводя на угловатый силуэт окошечко коллиматора. Звенело разбитое стекло, гулко гудел металл, сердито лязгал затвор…

Вот только этого оказалось недостаточно. Будь у меня РПГ, я бы, возможно, и сумел поджарить Распутина вместе с машиной – но увы. Автомат замер в моих руках, выплевывая последнюю горячую гильзу, а темная двухметровая фигура выбила изнутри смятую дверцу и метнулась к лесу, который начинался сразу за воротами. Не успел я вышвырнуть в снег опустевший магазин и дернуть из подсумка следующий, как Распутин черным вороном исчез среди деревьев.

Я выругался и бросился следом. Где-то за спиной гремели выстрелы, гардемарины наверняка пытались перегруппироваться и отойти за ворота, чтобы успеть мне на помощь, но ждать их я уже мог.

– Группа два, у вас прорыв! – Голос младшего Гагарина в наушнике звучал негромко и хрипло – видимо, уже сорвался от перенапряжения. – Повторяю, у вас прорыв. Объект уходит!

– Не уйдет! – выдохнул я в гарнитуру, на ходу заталкивая в автомат магазин. – Веду преследование… Антоша, ты видишь его?

– Отрицательно! Чересчур много деревьев. Попробую спуститься.

Вокруг еще было слишком шумно, так что жужжание электрических двигателей дрона я так и не услышал. Но успел заметить, как черная птица из карбона и пластика, снижаясь, мчится над моей головой. Она пролетела еще где-то сотню шагов вглубь леса…

И вдруг с тихим треском вспыхнула и рухнула вниз. Вряд ли Корф поставил в свою дорогущую и горячо любимую технику копеечный аккумулятор без схемы защиты – а значит, Распутин засек слежку. И тут же поспешил от нее избавиться.

– Нет сигнала с дрона, – сообщил печальный голос. – Кажется, сбили.

– Да вижу! – Я ускорил шаг. – Ничего, как-нибудь справлюсь.

Ноги уже чуть ли не по колено утопали в снегу, и с каждым мгновением погоня все больше напоминала тренировку со старшим Гагариным. С той только разницей, что тогда рядом со мной шагали полтора десятка бойцов гардемаринской роты, а хитрый противник – при всей своей запредельной крутизне и опыте – не бил насмерть, а ограничился тем, что забросил меня в сугроб.

Теперь я был один, и рассчитывать на бережное обращение со стороны Распутина определенно не стоило. Ни подмоги, ни полного резерва, ни хотя бы подствольника, способного положить гранату на сотню метров. Да и самих гранат уже не осталось. Только АКСУ с парой магазинов, пистолет в кобуре на боку, нож… И упрямство. Очень-очень много упрямства и невесть откуда взявшаяся уверенность, что я смогу хотя бы догнать Одаренного, который сильнее меня на пару рангов – если не больше.

Господи, на что я вообще надеюсь?..

– Владимир, слышишь меня? Стой! – Младший Гагарин, оставшийся где-то далеко позади, будто прочитал мои мысли. – Не лезь дальше. Ты один.

– Ну так догоняйте, господа офицеры! – Я перемахнул через поваленное дерево. – Поднимайте вертолеты, оцепляйте район. Далеко по этому снегу не уйти – даже Одаренному.

– Уже подняли. – В усталом голосе Гагарина прорезалось раздражение. – Займи позицию и жди остальных – дальше пока не суйся.

– Так точно, – вздохнул я.

Но сидеть и ждать никто, конечно же, не стал. Как только эфир стих, я снова ускорил шаг и примерно через полминуты наткнулся на остатки Корфовского дрона. Распутин не успел уйти далеко, выиграв не больше минуты или двух, и пока преследование давалось без труда. На его ходулях двигаться через сугробы было куда легче, но я весил меньше раза в полтора и хотя бы увязал не так глубоко.

Шел без лишней спешки, экономя силы и разглядывая отпечатки среди деревьев. Огромные следы ботинок размера этак сорок седьмого, и расстояние между ними понемногу сокращалось. Распутин терял силы – видимо, к продолжительной беготне по лесу жизнь его все-таки не готовила.

Я намертво впился взглядом в мертвую белизну между деревьев, и когда примерно в сотне шагов впереди что-то мелькнуло, тело отреагировало само: вскинуло автомат, вдавило приклад в плечо и нажало на спуск, выдавая очередь. В ответ лес полыхнул чужой силой, и две молодые сосенки чуть слева от меня будто ножом срезало.

Распутин, может, и устал, но боевого настроя явно не утратил.

Я плюхнулся животом в снег, уходя от второго удара, и принялся методично садить пулю за пулей. Попасть так, может, и не выйдет, но зато наверняка получится подсушить резерв – сложно обойтись без Щита, когда по тебе работают из автомата.

Распутин, видимо, решил так же – и снова бросился бежать, и мне оставалось только идти следом. Когда я поднимался из очередного укрытия, фигура в длинном черном плаще мелькала уже совсем близко – и вдруг ускорилась, буквально взлетев над землей.

Дар. Не знаю, сколько у Распутина еще осталось резерва, но явно побольше, чем у меня. И тратить его не беготню я не собирался.

– Группа два! Владимир! – снова захрипел Гагарин. – Что там у вас такое? Доложите обстановку!

– Слышим выстрелы впереди, – отозвался в наушнике незнакомый голос. – Объекта пока не видно.

– А Острогорский⁈

– Отрицательно. Идем по следам.

Я промолчал. Толку от болтовни никакого, а сбивать дыхание не хотелось. Спасибо Медведю – он еще осенью загонял всю сборную Корпуса так, что даже мое усиленное Конструктами тело готово было развалиться. Зато теперь оказалось способно бежать, по колено проваливаясь под хрупкую белоснежную корку. Медленно, из последних сил – но все-таки двигаться вперед, преследуя нечеловечески проворного врага.

Отпечатки ботинок почти исчезли. Точнее, превратились в едва заметные углубления втрое меньше прежних. Распутин мчался с такой скоростью, что уже не успевал погрузиться в снег. Будто какая-нибудь местная некрупная живность…

Или птица перед взлетом.

Где-то через пятьдесят шагов я перестал видеть следы. Они просто исчезли, обрываясь в середине крохотной полянки в низине. Здесь снег доходил мне до колена и выше, но Распутин прошел по нему, как по твердому и надежному полу. Потом оттолкнулся – последний отпечаток ботинка выглядел заметно глубже остальных.

И пропал. Я стоял, водя окошком прицела по темным стволам деревьев вокруг, но не мог заметить ни малейших признаков движения. Не слышал ни звука…

И едва успел нырнуть в сугроб, когда рядом вспыхнул чужой Дар, и над полянкой пронеслась огненная коса. Спину и бок лизнуло горячее, часть подсумков с разгрузки срезало начисто, а автомат лишился половины приклада – на месте привычной «рамки» остались два оплавленных обрубка. Меня самого не зацепило лишь чудом.

Распутин явно не разменивался на мелочи и шарахнул чем-то из арсенала высокоранговых Одаренных. Я перекатился, вскочил на ноги и едва успел поймать в прицел мелькнувшую наверху черную тень. Оружие неуклюже дернулось в руках, но пули ушли куда-то в небо.

Я почти видел, как они летят, расходясь из ствола неровным огненным конусом, но Распутин все равно двигался быстрее. Я выпустил остатки магазина и отшвырнул бесполезный автомат – перезаряжаться было уже некогда.

– Шустрый пацан. Только что ты будешь делать без остальных?

Хриплый и глубокий голос эхом разносился по лесу и будто звучал со всех сторон одновременно – так, что я не успевал сообразить, где именно прячется Распутин. Если он вообще сидел на месте, а не метался между стволами деревьев вокруг меня, подобно огромной черной птице.

– Что я буду делать? – Я щелкнул «фастексом» на кобуре. – Поймаю тебя. Или убью – если придется.

– О-о-о… Полагаю, это маловероятно.

Смех прокатился над полянкой, а вот сам его обладатель появляться пока не спешил. У Распутина наверняка еще осталось достаточно резерва, чтобы закончить схватку, однако он медлил и тратил драгоценные мгновения на болтовню, хотя время с самого начала работало на меня. Наушник гарнитуры уже давно вывалился из-под шлема и болтался на проводе где-то у пояса, но я все равно слышал обрывки переговоров. Гардемарины явно не собирались бросать меня в беде и спешили изо всех сил.

Но Распутин почему-то боялся не их, а меня. Измученного и забегавшегося паренька с высушенным чуть ли не в ноль резервом, у которого не осталось даже автомата.

– Выходи, – проговорил я, с щелчком взводя курок. – Выходи – и давай уже закончим с этим.

Одной рукой я продолжал держать пистолет, а второй расстегнул ворот тактической куртки и нащупал на груди кусочек теплого металла. Подаренный Елизаветой перстень был великоват для нынешних пальцев, и я носил его на шее, подвесив на цепочку. Заложенные Конфигураторами чуть ли не двадцать лет назад Конструкты вряд ли вот так запросто обеспечат победу, но первый удар я выдержу.

Наверное.

Раздался едва слышный хруст, и над головой мелькнул громадная черная тень. Распутин налетел не со стороны, а будто бы прямо сверху, пикируя на меня черным коршуном. Громадная фигура на мгновение застыла в воздухе, раскинув за спиной фалды длинного плаща, как крылья – и обрушилась вниз.

Я успел выстрелить три или четыре раза, а потом что-то ужалило руку, и пистолет исчез в сугробе. От удара в грудь в глазах потемнело, и чужая сила швырнула меня чуть ли не на десяток шагов, впечатав лопатками в дерево.

– Ну, вот и все, гардемарин.

Распутин вытянул руку, и я почувствовал, как мое тело будто сжимают огромные железные пальцы. Затрещали кости, из носа хлынуло что-то липкое и горячее, а голову прижало к груди так, что подбородок едва не размазало опустевшими подсумками на «разгрузке».

Но Конструкты еще держались. Не знаю, какие из них – то ли в перстне, то ли которые десять с лишним лет назад вытащили с того света умирающего пацана, превратив его в почти совершенный инструмент. Обычного человека уже давно раскатало бы в блин, но я все-таки не отключился. А через несколько мгновений даже нашел в себе силы огрызнуться в ответ.

Энергия перетекала из перстня в холодные пальцы. Ее было совсем мало, жалкие крохи даже по моим нынешним меркам, но и этого хватало, чтобы понемногу сводить вничью поединок воли, в котором Распутин почему-то не орудовал элементами, а давил чистой мощью Дара, сжигая резерв дотла.

Время будто замерло, и я видел, как глаза напротив наливаются кровью. В прямом смысле – сосуды лопались, не выдерживая страшного напряжения, и белки все больше окрашивались алым. Распутин шагнул вперед, пошатываясь, замахнулся, словно собирался добить меня голыми руками…

И вдруг скрючился, разом сделавшись чуть ли вдвое меньше.

– Как? – простонал он. – Как ты?..

– А вот так.

Я пнул его ботинком в живот, отпихивая назад. Скользнул ладонью по «разгрузке», пытаясь нащупать нож, но почему-то так и не нашел. Сорвал с головы ставший вдруг тяжелым и ненужным шлем. И ударил – со всей силы, наотмашь, опрокидывая гигантскую фигуру в снег.

– Хватит! – прохрипел Распутин, падая на колени. – Я сдаюсь… Сдаюсь!

– Лечь лицом на землю. – Я шагнул вперед. – Попробуешь дернуться – сломаю позвоночник.

– Что? Лечь?.. Нет, уж лучше посмотрю. – Распутин поднял окровавленное лицо и улыбнулся. – Я ведь знаю, кто ты такой. И когда твои друзья поведут меня на допрос, им наверняка будет интересно…

– Не будет, – усмехнулся я. – И не поведут.

Не знаю, откуда взялись силы – Сабля полыхнула так, что клинок примерно в половину человеческого роста длиной вдруг обрел физическое воплощение, вспыхнув огнем и продолжал мою отведенную назад руку. Распутин с ужасом уставился на него, распахнув рот.

Но закричать уже не успел. Полыхающее лезвие взвыло в воздухе, отделяя от шеи чрезмерно болтливый язык… вместе со всеми прочими частями. Бородатая голова прокатилась по утоптанному снегу и замерла, а тело еще несколько мгновений продолжало стоять на коленях – и только потом рухнуло мне под ноги, подрагивая и заливая казенные ботинки кровью из хирургически-ровного среза. Я отступил на пару шагов, наткнулся на дерево и, скользнув спиной по неровной коре, сполз вниз.

Сил стоять уже не осталось совсем.

– Группа два! Группа два, как слышите! – надрывался в тишине голос Гагарина, хрипевший в наушнике. – Видно что-нибудь?