Текст книги ""Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 (СИ)"

Автор книги: Александра Черчень

Соавторы: Василий Маханенко,Дмитрий Янковский,Юрий Уленгов,Валерий Пылаев,Вячеслав Яковенко,Макс Вальтер,Мария Лунёва,Владимир Кощеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 156 (всего у книги 342 страниц)

Глава 21

Темнота держала крепко. Бережно обнимала тысячей мягких черных лап, затягивала, перехватывая, и никак не хотела отпускать. И бороться с ней не хватило бы никаких сил – ни физических, ни уж тем более Дара, которого остались жалкие крохи. Но я все равно трепыхался. На чистом упрямстве.

И его, кажется, хватило: уютное и манящее ничто с явной неохотой ослабило хватку, а потом вовсе отпустило. Прожорливое чрево, способное поглотить целиком и чувства, и мысли и даже то, что обычно называют душой, осталось позади. Исчезло, растворяясь и возвращая сознание, и я вывалился обратно в непростой и сердитый реальный мир.

Только не на улицу со страшным великаном, размахивающим огненными хлыстами, а в самую обычную комнату с видавшими виды синими шторами на окнах.

– Тихо, тихо, ваша светлость, – послышался негромкий голос. – Не надо так вскакивать.

Поплавский уселся на край кровати, на которой я лежал. Помятый, со здоровенным синяком на подбородке, но с фирменной широкой улыбкой на лице. Не знаю, что именно с ним случилось после того, как я отключился, однако мы оба были здесь. Не то чтобы полностью целые и невредимые, и все же живые.

Видимо, чтобы угробить бравых курсантов Морского корпуса нужно что-то посерьезнее отмороженного Одаренного альбиноса двух с половиной метров ростом.

– Ты… ты меня вытащил? – Я попытался восстановить в памяти хоть что-то, но так и не смог. – Мы сбежали?

– Так точно, ваша светлость. – Поплавский картинно приложил два пальца к несуществующей фуражке. – Вытащил, унес в подворотню на своих хрупких плечах, забросил на заднее сиденье, перемотал ногу жгутом и привез сюда.

– Сюда – это… – Я заозирался по сторонам. – Это куда?

– На старую дачу его сиятельства Юрия Алексеевича Гагарина, – отозвался Поплавский. – Или кого-то из его многочисленных родственников. Вполне безопасное место – насколько это сейчас вообще возможно.

Значит, Приморск… Мы уже были здесь с Елизаветой, но эту комнату я видел впервые. Небольшая, но светлая и уютная – в самый раз для импровизированного лазарета. Я откинул одеяло и кое-как уселся. Левая нога все еще побаливала там, где ее зацепило то ли атакующим элементом, то ли каким-нибудь острым обломком. Ребра гудели, а перед глазами тут же поплыли алые круги, однако в целом я ощущал себя не так уж паршиво: Конструкты в моем теле уже проделали большую часть работы и явно собирались закончить оставшуюся в самое ближайшее время.

– Говорил же – не вскакивай. – Поплавский явно заметил, как сильно у меня кружится голова. – Спешить уже некуда. Никто за нами не гонится.

– А гнался… – Я поморщился, снова вспоминаю шагающую по тротуару гигантскую фигуру. – Как ты от него удрал?

– Бегом. – Поплавский пожал плечами. – С этим у нашего друга оказалось так себе. Но силища… Лупит, как рельсой – до сих пор все болит.

– Ага. У меня тоже, – усмехнулся я, сбрасывая ноги на пол. – Но разлеживаться некогда… Гагарин здесь?

– У себя в кабинете. – Поплавский шагнул к двери и, развернувшись, приложил палец к губам. – Только тихо.

– А что?..

– Тссс! Сам увидишь.

Петли едва слышно скрипнули, и мы вышли в соседнюю комнату. Почти такую же, только чуть покрупнее и с какой-никакой мебелью: два пустых книжных шкафа вдоль стены, пыльный журнальный столик, кресло и потрескавшийся кожаный диван, на котором лежа свернулась хрупкая рыжеволосая фигурка.

Алена спала. И, кажется, уснула совсем недавно и даже против собственной воли – иначе наверняка потрудилась если не раздеться, то хотя бы обзавестись одеялом или подушкой. Но она выглядела так, будто очень долго сидела здесь, ожидая чего-то, и в конце концов завалилась набок, выпустив из руки телефон, подтянула ноги к груди и задремала.

– Она так тут и сидела, – едва слышно прошептал Поплавский. – Как я тебя привез – сразу. Не спала, даже есть отказывалась… Пусть отдохнет.

– Пусть, – кивнул я. – Порадуем ее сиятельство попозже.

– Непременно. И покормим тоже. – Поплавский приоткрыл еще одну дверь и выскользнул в коридор. – Знаешь, кажется, это называется словом «любовь».

– Поговори мне тут. – Я показал товарищу кулак. – Ладно, давай веди. Мне бы еще вспомнить, где здесь этот ваш кабинет.

Секретное убежище Гагарина и его друзей не отличалось выдающимися размерами, однако внутри было куда просторнее, чем казалось с дороги. Я насчитал еще две или три двери прежде, чем мы добрались до нужной. И наверняка за каждой из них скрывался особый гость – из тех, кто не спешит афишировать свое участие в сомнительных авантюрах. Кое-кого мне уже удалось «вычислить», однако наверняка наших союзников было куда больше, чем я мог себе представить. Его сиятельство никогда не лез в пекло без надежной страховки.

И умел хранить секреты, как никто другой.

– Хвала Господу, вы очнулись. – Гагарин поднялся из-за стола. – Его благородие Виталий Николаевич уже ввел меня в курс дела, однако я бы хотел услышать… Услышать, что там случилось. И от вас тоже.

Что в переводе на русский означает – почему вы двое здесь, а мой сын остался там? – и неизвестно, что вообще с ним случилось. Разумеется, Гагарину хватило и понимания, и такта не задавать подобный вопрос вслух и уж тем более не обвинять нас с Поплавским в трусости, однако в его голосе я отчетливо слышал не только тревогу, но и недовольство.

Вполне обоснованное. Не то чтобы мы совсем наплевали на конспирацию, однако в какой-то момент и Поплавский, и младший Гагарин и даже я сам окончательно уверовали в собственную удачу и то, что столичная полиция, гвардия и спецслужбы нам уже не страшны.

Кажется, зря.

– На нас напали. – Я подпер лопатками стену – так голова кружилась чуть меньше. – Огромного роста седой человек… альбинос. Я представления не имею, на кого он работает.

– На Мещерского, – подал голос Поплавский. И тут же ехидно заулыбался. – То есть, я хотел сказать – на его высокопревосходительство канцлера Ивана Петровича.

– Откуда ты знаешь? – буркнул я.

– Ну… Скажем, у меня свои источники. И им удалось добыть не только фамилию нашего друга, но и его старые фотографии. То есть – до того, как Конфигураторы превратили беднягу в стероидную гориллу-переростка.

– Фамилию? – встрепенулся Гагарин. – Вы знаете, кто забрал Сергея?

– Некий Павел Карлович Шмидт. Этнический немец, как несложно догадаться. Поступил на службу еще к Петру Владимировичу, отцу нынешнего главы рода Мещерских. – Поплавский говорил монотонно и размеренно – будто зачитывал текст с бумажки. – Должен сказать, этот почтенный господин до самого недавнего времени не отличался выдающимся сложением. Напротив – выглядел совершенно обыденно.

Я лишь мельком взглянул на фотографию на экране телефона. Действительно, ничего интересного – мужчина самой что ни на есть обычной наружности. Шмидт был запечатлен примерно по грудь, так что я мог только догадываться, какого он роста, но тощая шея и плечи явно намекали, что прежде этот человек выглядел куда… Куда компактнее.

И определенно не был альбиносом – темную шевелюру и глаза полностью лишили пигмента именно Конструкты, когда-то превратившие Шмидта в ходячий танк.

– Наверняка покойный Распутин постарался, – вздохнул я. – С него сталось бы превратить человека в такое чудище.

– В Одаренное чудище. – Поплавский убрал телефон обратно в карман. – По данным последней аттестации у его благородия пятый ранг официально. Однако на деле там твердая «тройка». Или даже «двойка».

– Не «двойка». Фантазии маловато, работает грубо – как дубиной колотит. – Я на мгновение задумался, вспоминая столь бесславно завершившуюся для нас схватку. – Зато сил – на всю «единицу» с горкой. Вы, Юрий Алексеевич, пожалуй, и справились бы. А вот мы…

– Нас бы он раскатал в блин. – Поплавский не стал юлить и изображать угрызения совести. – Так что мы вынуждены были отступить. Возьму на себя смелость утверждать, что один пленник все-таки куда лучше, чем три бездыханных тела.

– Пленник? – переспросил Гагарин.

– Насколько мне известно. – Поплавский пожал плечами. – Мой… наш источник сообщает, что его сиятельство Сергей Юрьевич жив, и в данный момент ему ничего не угрожает.

Я поставил бы хоть целый миллион имперских рублей на то, что таинственный источник Поплавского носит фамилию Корф. Пока мы добирались до Приморска и зализывали раны, его благородие барон наверняка уже успел прошерстить всю сеть вдоль и поперек в поисках информации о загадочном альбиносе. И даже если каким-то образом не смог справиться самостоятельно – подключился к машинам Третьего отделения и выудил из служебных файлов все, что нужно.

– И где они держат моего сына? – Гагарин нетерпеливо нахмурился. Но тут же снова взял себя в руки. – Прошу меня простить, судари. Не имею ни малейшего желания, чтобы вы подумали, что я пытаюсь вас в чем-то обвинить. Уверен, вы оба сделали все, что могли.

– И еще непременно сделаем, друг мой, – отозвался я. – Я почти не сомневаюсь, что Шмидт действовал с высочайшего дозволения. А значит, Сергея Юрьевича увезли и держат в Петропавловской крепости. И клянусь – он не останется там надолго.

– Собираешься наведаться в гости? – Поплавский приподнял бровь. – Сильно. Даже для тебя.

– Собираюсь придумать очередной безумный план. Почему-то именно такие и срабатывают. Но для начала я бы озаботился тем, чтобы защитить близких. – Я повернулся к Гагарину. – Ваши родственники…

– В надежном месте. Кроме Сергея, конечно же, – отозвался тот. – Может, я и стар, но еще не выжил из ума. Все, кто хоть как-то со мной связан, или уехали из города, или готовы действовать с нами.

– Благодарю, друг мой. – Я чуть склонил голову. – И я, и ее высочество Елизавета Александровна в неоплатном долгу перед вашей семьей. И вместе мы непременно победим.

– Не сомневаюсь. Но вряд ли это будет так уж просто. – Гагарин мрачно усмехнулся. – Мещерский оказался куда сильнее, чем мы думали. Сейчас он единолично держит в руках всю Государственную думу и министерства, и у него достаточно денег, чтобы купить верность военных. А в интригах старик всегда был сильнее и Морозова и, пожалуй, даже нас с вами.

– Увы, – вздохнул я. – Сидеть на гвардейских штыках оказалось не так уж удобно. Чинуши из министерства связали вояк по рукам и ногам, и у Совета, фактически, больше нет возможности решать проблемы силой, как раньше. Морозов попросту боится высунуться, а медийная схватка… Нет, эту войну ему не выиграть.

– У Георга достаточно союзников. На его месте я бы поскорее заявил о грядущей коронации.

Поплавский явно заскучал, слушая наш разговор – и решил поучаствовать. С весьма, надо сказать, дельным замечанием: я и сам ожидал от Георга ответного хода чуть ли не с того самого дня, как мы стащили из-под венца Елизавету. Но его светлость почему-то медлил – и наверняка на то были причины.

Впрочем, они-то меня как раз интересовали мало.

– Нужно, чтобы ее высочество снова заявила о себе. Желательно до того, как утихнет шумиха по поводу интервью в сети. – Я сделал несколько шагов и уселся на подоконник. – И нужно освободить Сергея Юрьевича из Петропавловской крепости. И, желательно, сделать это не тайно, а явно. У нас есть сила – а значит, настало время ее продемонстрировать.

– Сила? – хмуро переспросил Гагарин. – Хотел бы я знать, о чем вы говорите, Владимир Федорович. Пока мы не можем быть уверены, кому можно доверять даже в гардемаринской роте. Нам понадобится больше людей. Намного больше!

– И они у нас будут. Примерно через… – Я достал из кармана телефон. – Примерно через двадцать секунд.

– Что вы хотите этим сказать⁈

Гагарин явно хотел спросить что-то еще, но его слова потонули в шуме, раздавшемся на улице. На дорогу прямо под окном, у которого я расположился, выехал огромный черный джип. За ним из-за деревьев показался хорошо знакомый «Икс», потом еще пара немецких седанов… А за ними машины потянулись вереницей.

– Кто это? – Гагарин снова сдвинул брови, и я почувствовал, как всколыхнулся его Дар, готовясь к возможной схватке. – Надеюсь…

– О нет, ваше сиятельство – не извольте беспокоиться. – Я махнул рукой. – Это друзья. И самые надежные люди во всей Империи – даю вам слово. Впрочем, уже скоро вы убедитесь в этом сами.

Дверца черного джипа распахнулась, и наружу из машины выбрался рослый и плечистый мужчина с окладистой седой бородой. А за ним – еще один. Тоже богатырского сложения, но чуть ли не вдвое моложе. Отец и сын. До этого мне приходилось видеть обоих только на фотографиях, однако я узнал бы их и так – фамильное сходство с моим товарищем бросалось глаза с первого взгляда.

– Так… Господи, да сколько же их там? – Поплавский встал рядом и даже слегка оттер меня от окна. – Только не говори, что это…

– Камбулатовы, – усмехнулся я. – Тридцать шесть представителей славного рода князей Камбулатовых. С друзьями и родственниками их было бы раз этак в десять больше, поэтому я попросил остальных провести еще неделю в Новгороде… Ну же, не стой столбом. – Я ткнул Поплавского локтем в бок и указал на знакомую фигуру у капота «Икса». – Пойдем, обнимем старого друга. Ты ведь наверняка уже успел соскучиться.

Глава 22

Некоторых жизнь ничему не учит. Некоторые, получив пару раз по носу, становятся чересчур осторожными. Начинают дуть даже на замерзшую воду, перестраховываются, готовятся к совсем уж фантастически-паршивым вариантам развития событий и в конце концов сами связывают себя по рукам и ногам, превращаясь в вечно встревоженных полубезумных параиноиков, неспособных на элементарые действия. Такие люди нечасто проигрывают – только лишь потому, что не начинают играть, заведомом отказавшись от любых призов, которые своенравная фортуна порой подбрасывает.

Но подбрасывает смелым.

Я же имел достаточно оснований считать себя одним из тех счастливчиков, кто умеет делать нужные выводы из собственных ошибок и… скажем так, не делать всех остальных. Самонадеянный просчет, который закончился пленением младшего Гагарина, заставил меня уделить побольше внимания конспирации и маршрутам в городе.

Но намертво запереть на даче под Приморском, конечно же, не смог. И когда настало время снова прогуляться в столицу, я натянул новую личину и отправился в путь.

С такой группой сопровождения, что рядовые граждане предпочитали обходить нас стороной, а полиция и гвардейцы неодобрительно качали головами, хмурились, однако даже не пытались остановить дюжину парней в кроссовках и спортивных костюмах.

Из которых я, пожалуй, был самым неубедительным и худосочным. Короткие стрижки, бороды, суровые взгляды темных, как южная ночь, глаз и сросшиеся над переносицей густые брови. Камбулат с братьями и прочей родней – лучшей охраны и по совместительству маскировки я не мог и придумать.

Со стороны это наверняка выглядело вылазкой лихих горцев на прогулку в центр столицы. И пока такие люди вели себя прилично – даже патрульные предпочитали обходить их стороной.

Тем более, что повод добраться до Дворцовой площади и поглазеть по сторонам у нас объективно имелся: новоиспеченный канцлер Мещерский решил устроить самый настоящий праздник по поводу вчерашней пресс-конференции.

На который его светлость герцог Брауншвейгский и Люнебургский Георг из рода Вельфов заявил, что после долгих раздумий и сомнений все же ощущает в себе достаточно сил и уверенности поддаться на уговоры Государственный думы и петербургской знати, которые в один голос просили… нет, пожалуй, даже требовали у него воспользоваться законным правом занять российский престол.

И короноваться, перед этим приняв православие и получив местный паспорт на имя Георгия Федоровича Романова.

Ожидаемый ход. Если я чему-то и удивлялся, то разве что тому, что иберийцы и Мещерский не провернули этот финт еще раньше. Видимо, тогда они еще желали набрать побольше союзников, попутно сделав из Георга не только суперзвезду и медийную персону, но и чуть ли не самого настоящего народного героя.

И, надо сказать, у них это получилось… почти. Глядя на нарядную толпу вокруг, я и сам на мгновение поверил, что его светлость действительно поддерживает чуть ли не весь город. На экранах телевизоров, транслирующих мероприятие на всю страну в прямом эфире, все это наверняка смотрелось еще эффектнее: полная площадь ликующих людей, автомобильные гудки, флаги Брауншвейга, то тут, то там свисающие из окон и развевающиеся на ветру…

Спектакль. Качественно подготовленный, дорогостоящий, разрекламленный, с блестящим актерским составам и срежиссированный профессионалами по высшему разряду – но все же спектакль. Я имел возможность наблюдать картину и воочию, и на параллельно – на экране телефона, который умница Корф сумел подцепить к трансляции федерального канала.

Кто-то менее искушенный, пожалуй, и не заметил бы особой разницы. Но я видел, что телевизионщики специально выбирают ракурсы, вылавливая те места на площади, где люди стояли особенно кучно. А может, даже не стеснялись монтировать в прямой эфир нарезки с помолвки Елизаветы и Матвея Морозова, которая состоялась… должна была состояться чуть меньше месяца назад.

А крупные планы, с которых зрителям у экранов улыбались красотки и молодые парни, повязавшие на плечи флаги города, наверняка и вовсе были работой профессиональных актеров примерно наполовину – если не больше. Конечно же, число почитателей и преданных сторонников Георга уже давно измерялось тысячами и даже десятками тысяч, а с сомневающимися их количество вполне могло бы достичь и миллиона…

Много? Пожалуй. Но уж точно не для города с населением чуть ли не вдесятеро больше. Я еще не успел забыть, сколько людей вышли на улицы встречать мои танки в девяносто третьем – однако их точно было побольше, чем сегодня.

Я попытался посчитать количество человек, которые сейчас собралось на Дворцовой, и оно вышло не таким уж впечатляющим. Грамотно расставленные ограждения и блокпосты смогли создать иллюзию толпы, но не больше. И чем внимательнее я всматривался в окружавшие нас лица, тем сильнее убеждался в фальшивости происходящего.

Наемные заводилы с криво натянутыми улыбками, усталые мужчины в штатском, в которых угадал бы служащих и мелких чиновников даже слепой… Некоторые бедняги явились на празденство с семьями. Их изрядно разбавляли небольшие компании по шесть-семь человек, явно специально согнанные на Дворцовую с каких-нибудь государственных предприятий. Проходя по аркой Главного штаба, я раза три натолкнулся на стайки детишек с то ли учителями, то ли воспитателями.

Бюджетники, школы, детские дома… Мещерский задействовал весь имевшийся под рукой административный ресурс, и все же картина всеобщего блага и единодушия вышла плоской и настолько блеклой, что не смогла убедить даже самых обычных граждан. Я то и дело натыкался взглядом на хмурые и встревоженные лица тех, кто явился поддержать его светлость герцога Брауншвейгского по собственной воле – и их оказалось не так уж и много. И каждый выделялся из якобы-ликующей толпы отсутствием кое-как наспех натянутой на физиономию фальшивой улыбки.

Особенно забавно оказалось наблюдать за шпиками и соглядатаями: их на площади было сколько, что они, кажется, сами уже не могли сообразить, где свои, а где – чужие. Своих людей на Дворцовую отправили и мы с Гагариным, и Морозов, и Мещерский с Георгом, и еще черт знает кто. Невзрачные мужчины в джинсах и темно-серых куртках бродили туда-сюда, и иногда казалось, что вокруг вообще нет никого, кроме них.

– Пожалуй, тут мы разделимся. – Я легонько толкнул в бок одного из старших Камбулатовых. – Побродите по площади, посмотрите, что к чему… Встретимся на этом же месте через час.

Хмурый парень с короткой черной бородкой кивнул, и через несколько мгновений примерно полдюжины наших растворились в толпе. Через десяток шагов исчезли еще трое, а к пункту досмотра мы подходили уже вдвоем с Камбулатом. На этот раз я решил обойтись без оружия – после драки с альбиносом мой Дар, кажется, стал еще сильнее, разом прыгнув через несколько степенек развития, на преодоление которых у обычного парня моего возраста ушло бы несколько лет.

Пожалуй, я уже и правда не нуждался в огнестрельных игрушках, да и в схватке Щитов и атакующих элементов со мной с гарантией справились бы разве что «единицы» и матерые «двойки» – однако расслабляться все же не стоило. Пройдя через рамку металлодетектора, я огляделся по сторонам. Но ни седоусых генералов с квадратными подбородками, ни блеклого вида потрепанных старичков с хитрыми глазами поблизости как будто не было.

А уж альбинос с его габаритами точно не смог бы подобраться незамеченным. Толпа за ограждением надежно скрывала нас с Камбулатом, но его туша возвышалась бы над головами простых смертных чуть ли не на целый метр.

Впрочем, я все то и дело продолжал осматриваться – на всякий случай.

– Ты смотри – стоят.

Из размышлений меня вырвал насмешливый голос, прозвучавший прямо над ухом. Поначалу я никак не мог понять, что именно так развеселило Камбулата, но, приподнявшись на цыпочки, все-таки сообразил.

В почетном карауле у Зимнего стояли иберийцы. Конечно, не только они: я разглядел и шевроны гвардейских полков, и кого-то из дворцовой полиции, и вояк из Брауншвейга – земляков Георга. И даже около полудюжины бойцов гардемаринской роты в парадных мундирах. И все же большую часть охраны около стен составляли заморские гости с косыми алыми Бургундскими крестами на плечах.

– Занятно. – Я ехидно ухмыльнулся. – Неужели его высокопревосходительство канцлер не доверяет своим людям?

Вопрос, разумеется, был чисто риторическим: настоящей опоры среди силовиков у Мещерского не имелось. Ему вполне хватило бы влияния и денег купить симпатии хоть половины армейских генералов и чинуш из Министерства обороны – но не их верность. Любого, чье слово хоть чего-то стоило среди силовиков, связывала с Советом или дружба, или родство, или долги, которые едва ли получилось бы заплатить любой из существующих в мире валют.

Неудивительно, что Мещерский с Георгом подстраховались.

– Позорище, – проворчал Камбулат.

Похоже, он считал чужаков в оцеплении у дворца чуть ли оскорблением мундира императорского флота – и, пожалуй, не только он один. Я только сейчас сообразил, почему местные вояки стояли у пропускных пунктах с такими постными лицами.

Ничего, парни – это ненадолго. Слово Серого Генерала.

Знакомое лицо вдруг мелькнуло совсем рядом – буквально в паре шагов. И тут же снова исчазло в толпе. Я не успел даже толком сообразить, кого именно увидел, а тело уже отреагировало само: тут же подобралось, ускорило шаг, оставляя за спиной недоумевающего Камбулата, и через несколько мгновений уже двигалось следом за невысокой фигурой в штатском.

Я не был уверен до конца, но когда расстояние между нами сократилось, понял, что все-таки не ошибся. Видимо, дела в Третьем отделении шли совсем нехорошо. После того, как Совет безопасности как следует прошерстил контору, многие потеряли чины и должности. Кое-кто даже отправился под суд, однако моему старому знакомому повезло – и не в последнюю очередь потому, что я не потрудился донести куда следует весь компромат, добытый у покойного Резникова.

В последние пару недель мой… скажем так, друг, был не слишком-то общителен. Видимо, оттого, что все его подразделение отправили работать «в поле» – то ли шпионить за конкурирующими организациями, то ли выискивать врагов отечества – мнимых или существующих. В любой другой день я, пожалуй, просто прошел бы мимо, чтобы не привлекать лишнего внимания, однако сейчас у меня в голове вдруг созрел план… Точнее, в нем появилась та самая недостающая деталь, которой так не хватало.

– Доброго дня, ваше высокородие, – негромко произнес я. – Отличная сегодня погодка, не правда ли?

– Что?.. Господь милосердный, это вы⁈

От неожиданности Соболев едва не подпрыгнул. Впрочем, неудивительно: мой облик в виде черного спортивного костюма и недельной щетины наверняка показался ему если не угрожающим, то по меньшей мере необычным, а значит – сулящим очередные неприятности.

Впрочем, как и любая из личин, которые бедняга имел сомнительное удовольствие наблюдать.

– Разумеется, это я, друг мой. – Я осторожно, но крепко взял Соболева под локоть. – А кого вы ожидали увидеть?.. Впрочем, сейчас речь не об этом. Странное дело – в последнее время вы почти перестали отвечать на мои звонки. Я начинаю подозревать…

– Я не могу… не мог. Вы должны понимать… – жалобно проблеял Соболев. – За нами всеми следят! Возможно, даже прямо сейчас они…

– Понимаю. Можно сказать, я – само понимание. – Я чуть ослабил хватку. – Но раз уж мы с вами встретились – самое время попросить еще об одной услуге. Крохотной, я бы даже сказал – незначительной.

– Господь милосердный… Уверен, я об этом еще пожалею, но… – Соболев протяжно вздохнул. – Что вам нужно?

– О, сущая безделица, – улыбнулся я. – Уверен, вам не составит передать мое послание одному человеку. Важному, но все же не настолько, чтобы вы не смогли добиться аудиенции.

– И кому же?

– Нашему дорогому председателю Совета имперской безопасности. – Я чуть нагнулся и выдохнул Соболеву прямо в ухо: – Его сиятельству генералу-фельдмаршалу Николаю Ильичу Морозову.