Текст книги ""Фантастика 2025-181". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Ксения Баштовая

46

Путем долгих переговоров в полуразрушенном зале арровых ведьм, мы решили, что все три брата поедут с нами в колхоз. Послезавтра собрание. И если колхозники их не примут, не поверят, то тогда мы все поедем в охотничий домик. Орбрен был, конечно, против. Говорил, что я не должна гробить свою жизнь. Но что он понимает? Я угроблю свою долгожданное счастье, если останусь одна. Без него...

Когда мы вышли из храма во двор, где уже собрались остальные, я увидела, как верные товарищи, которые только-только бились с нами плечом к плечу, отшатнулись, заметив полыхание зеленых корон над головами моих спутников. Смолкли разговоры, и у всех нашлись другие заботы. От нас старательно отворачивали глаза, а братья молча проглотили всеобщее презрение. Как будто бы так и нужно. Я же смолчать не смогла:

– Как вам не стыдно, – моя голос прозвучал неожиданно громко, – Вы только что шли за этими людьми, доверяли им и считали друзьями. А что изменилось сейчас? Для вас мнение Оракула стало важнее собственного?

– Малла, не нужно, – попытались остановить меня браться в один голос. Но я даже не обратила внимания, у меня внутри все кипело от такой несправедливости.

– Малла, – ответил кто-то из толпы, – но ведь Оракул всегда прав, – а потом помолчав, добавил, – ведь прав?

– А об этом судить уже вам, – обвела я взглядом толпу, – верите ли вы, что Орбрен, Брантир и его величество способны на подлость или нет...

Тишина воцарилась такая, что слышно было, как за храмовыми стенами шелестят листья деревьев... а потом вперед шагнула Летни. И молча встала рядом с нами. На мгновение все, кажется, перестали дышать. А потом тот Ведающий, что говорил со мной, махнул рукой и тоже встал рядом. Остальные замерли.

Из храма вышла Грайя и присоединилась к нашей маленькой группке. И я увидела, как она изменилась. Тьма клубилась в ее глазах, но не так, как у Мушки, царствуя и повелевая, а словно за стеклом, в клетке.

– Я верю братьям больше, чем Оракулу, – произнесла она, – потому что я была там и все видела.

После слов Грайи все как-то расслабились, ведь она не соврала. И зашевелились. Заговорили. Стали улыбаться и кивать всем трем братьям. Поверили. Я выдохнула. Все хорошо.

– Малла, – глубокомысленно произнес его величество, – я все равно не могу понять, как тебе удается так легко менять наши многовековые устои? Я ведь пять долей назад тебе не верил. Хотя давно должен был понять и привыкнуть, что ты уникальная. Тебе все по плечу... Знаешь, я рад, что притащил тебя в Гвенар.

– Фредол, ты уже не король, – усмехнулся Брантир, и обнял меня прямо так, вместе с Орбреном, – достаточно было бы просто спасибо. Спасибо, Малла...

А Орбрен, к которому я прилипла, как банный лист, ничего не сказал. Но прижал меня сильнее и выдохнул в макушку. И я чувствовала спиной, как расслабилось его напряженное тело...

Пока собирались, всем нашлось дело. Орбрен помогал раненым, Брантир с Фредолом и Грайей о чем-то переговаривались, а я присела на деревянный чурбачок, возле дерева и задремала.

– Мама...

Я резко открыла глаза.

– Малла, – ко мне подошел Орбрен и присел на корточки. Он выглядел измотанным и хмурым, – пойдем. Брантир готов свернуть пространство и доставить нас в деревню. Устала?

– Очень, – улыбнулась я и, ткнув пальцем в зеленое свечение над его головой, которое в легких осенних сумерках стало еще ярче, ляпнула, – нам теперь даже ночник не нужен...

Орбрен фыркнул и вдруг расхохотался, громко, от всей души.

47

Вроде бы и не долго шла наша «битва», но возвращались мы в сумерках. Брантир вывел всех нас на окраине деревни, и мы тайными тропами пробрались в дом господина Гририха.

Первой нас увидела Вилина. Она всплеснула руками, разрыдалась и кинулась обнимать Орбрена, меня и братьев.

– Вернулись... Вернулись, – шептала она. И плевать ей было на зеленую корону над головой сына. Я же говорила! Чушь это все. Оракул заблуждается гораздо чаще, чем всем кажется.

Услышав возню в доме прибежал и господин Гририх. Сдержанно поздоровался с мужчинами, а меня просто сгреб в охапку и прижал к себе:

– Спасибо, дочка. Спасибо. За все... за сына...

Вилина с господином Гририхом... и как мне из теперь называть-то? Орбрен-то зовет мама и папа. А как мне? Мы-то вроде женаты. И теперь вроде как вместе... Пока я думала над этим вопросом, Вилина и господин Гририх потащили нас ужинать.

И только когда сели за стол, я почувствовала, как голодна. За столом разговор зашел о делах:

– Как вы уехали, Добря тоже исчез. И строителей своих забрал. Всех, кроме Панфима. Теперь стройки наши так и стоят недоделанные. Бабы роптать стали, мол, столько денег пропало на стройках, лучше бы колхозникам раздали. А тут еще, – господин Гририх пожевал губами, – королевский двор пару дней назад внезапно отказал в поставках. Салина, конечно, по купцам раздала и сыры, и овощи. Но цены пришлось убавить. Не особенно много... но если так пойдет...

– А еще Дайра пропала, – опустила голову Вилина, – не знаем, куда делась. Думали мы с Добрей уехала, он к ней клинья-то подбивал, давно уже. Только мы молчали. Но сегодня весточку нам подали, что нет ее с Добрей.

Брантир побледнел... а мне стало его жаль. Они ведь, два идиота, так до сих пор не вместе. А это плохо. Теперь, когда я сама прижималась к теплому боку Орбрена, мне хотелось сделать счастливыми всех.

Я потянулась Силой...

– Рядом Дайра, – ответила я, – у Сайкиной сестры в доме спит. Не знаю, как она туда попала, но сейчас точно там.

– Спасибо, Малла, – улыбнулся Брантир. Вздохнул его величество.... ну, бывший. Никак не привыкну, что он теперь не король.

– И курица ваша белобрысая тоже, – выдала я ему, – вместе с Дайрой.

– Надия?! – вскинулся он, – ты уверена, Малла.

– Уверена, – кивнула я и проворчала, – я ее хорошо еще с того дня помню, как по доброте душевной заступиться хотела.

– Брантир? – его величество вопросительно взглянул на брата.

– Да, – улыбнулся он, – я попросил Дайру вывезти Надию из дворца. Г райя обещала помочь, прикрыть коконом, как Маллу. Было бы жестоко оставлять девочку Добре... Тем более...

– Но теперь, – его величество перебил его, – у нас в стране нет подходящих женщин. И Добря не сможет включить Оракула...

– Добря нет, – улыбнулся Брантир, – но у нас есть Малла... Думаю, она справится с ролью Ведущего...

– Но она не умеет...

– Ты ее научишь, – улыбнулся Орбрен.

Они еще болтали. А я прислонилась к Орбрену и закрыла глаза... кто бы сомневался... опять им нужна Малла...и как они столько лет без меня жили? Как же устала. Сейчас бы помыться и спать...

Я даже ничего толком и не помню. Только урывками. Вот Орбрен несет меня домой. Набирает воду в большую лохань, а я дремлю, положив голову на ее край. Купает меня... он это делал каждый день, там, в храме... но сейчас все по-другому... Тихий смех Орбрена, его руки, касающиеся меня больше, чем обычно, его поцелуи и тяжелое дыхание... я, когда проснулась утром, даже расстроилась. Ну, вот только я так могла! Взять и заспать первую брачную ночь...

– Доброе утро, – сонный Орбрен приподнялся на локте и улыбнулся.

А я вдруг смутилась, как девчонка, и неосознанно потянула одело, закрывая лицо... какая стыдобища...

48

В правление я летела, как на крыльях. Вот, что с людьми любовь делает! У меня даже губы сами по лицу расплывались в улыбке, хотя я хотела казаться серьезной.

И по работе своей я ужасно соскучилась. По собраниям колхозным, по простым делам и заботам. Никаких тебе мировых заговоров и международных конфликтов. Коровы, сыры, куры... красота!

– Малла, – после обнимашек с визгами и писками вцепилась в меня Салина, прибежавшая в правление самая первая, – рассказывай. Где ты была и почему такая счастливая.

Я сестру, конечно, люблю. Но знаю уже, что лишнего ей говорить нельзя. С этим лучше к Рыске, если так уж сильно хочется с кем-то поделиться. Поэтому по гвенарской привычке отделалась частью правды.

– В храме была с Орбреном. Поэтому и счастлива. Наладилось все у нас.

Салина завизжала снова и кинулась обниматься, а потом спросила:

– Ты теперь уедешь из колхоза, да?

– Нет, конечно! – возмутилась я, – с чего ты так решила?!

– Малла, – вздохнула сестра, – и мне кажется, Орбрен с тобой не совсем честен. Он кое о чем умолчал. И я уверена, теперь вам придется уехать в столицу...

– Салина, а как в Гвенаре называется столица? А то все говорят столица-столица, а название у нее какое? – отвлекла я Салину от ненужных мыслей.

– Так... Столица... Зачем ей еще одно название? Что ты мне голову морочишь, Малла! -возмутилась сестра, – лучше скажи, что делать будем, если нам королевская кухня отказала в закупках?!

– А они так нужны нам? Мы же и без них хорошо торгуем?

– Это пока, торгуем. Если королевская кухня отказала, значит прошла волна, теперь популярными будут другие продукты, а наши сыры и овощи никому не нужны. Ну, в таких количествах.

– Малла! – в правление влетела Сайка, – Малла! А ты знаешь, что нам королевская кухня отказала?! Не нужны им больше сыры? Что делать будем?

Отказ от наших продуктов был проблемой номер один для всех колхозников. Мы уже привыкли, то королевская кухня забирает практически все наши продукты, и нам не нужно беспокоиться о продаже даже новинок. И теперь необходимость искать новые рынки сбыта вызывала страх и панику.

Пришлось успокаивать всех. Говорить, что сыров на такую огромную страну мы производим всего ничего И даже если снизим цену в два раза, то все равно наши доходы будут на зависть многим. Господин Гририх подержал меня, подтвердив цифрами мою правоту.

Второй вопрос на повестке дня касался недостроенных объектов: овощехранилища и стекольной мастерской. Все стали возмущаться, что строители во главе в Добрей, которые с таким энтузиазмом напросились в колхоз, исчезли так же внезапно, как и появились. И теперь у нас вместо трех всего одна бригада.

Я предложила нанять строителей в Варде. Так же как в свое время мы поступили с бригадой Орбрена. Теперь-то я догадалась, что не просто так господин Гририх нанял именно их. Но сейчас нам нужна еще одна бригада, чтобы достроить начатые объекты, а все остальные строительные работы перенесем на следующий год. Зима уже на носу.

– И сейчас нам намного важнее, как мы с вами готовы к зиме, – закончила я свою речь.

К зиме мы были готовы. Сена и кашки для коров, кур и всех остальных животных запасли с избытком. Даже с учетом большого пополнения стада ближе к лету. Быков мы купили вместе со второй партией коров, а спланировать отелы равномерно в течении года, чтобы коровы не уходили в запуск одновременно, Рыска додумалась не сразу.

На птицеферме мы уже готовились к массовому забою молодняка птицы. Через месяц сможем каждые три дня поставлять в нашу колхозную лавку свежее куриное мясо. Купцы, которым мы провели экскурсию по всей ферме, кроме инкубатора, уже стояли на низком старте, готовые скупить все, что мы предложим.

– Хотя, конечно, мы немного промахнулись, – закончила отчитываться Глайя, – осенью молодняк забивают все птичники, и цена на тушки зимой будет максимально низкой.

Вряд ли мы хоть что-то заработаем.

– Но весной и следующим летом мы можем заработать очень хорошо... Или мы можем заработать и сейчас, – улыбнулась я. Я так давно ждала этого момента. А то все мои попытки внедрить переработку продукции воспринимались без энтузиазма. – Если мы закоптим тушки и предложим на рынок совершенно новый продукт, то наши цыплята будут таким же деликатесом, как и сыры.

– Малла, – с сомнение спросила Сайка, – а ты уверена, что закопченная птица вкуснее? Не думаю, что сажа дает такой уж приятный вкус мясу...

– Сажа? – удивилась я, – а при чем тут сажа? Нет, сажи, как в печи не будет. Для копчения нужна особенная печь.

Ее я нарисовала на листке бумаги. Знала отлично, как нужно делать. Сама помогала отцу строить много лет назад простую, на несколько тушек, но нам для начала подойдет отлично. Решили завтра же построить коптильню и приготовить несколько кур на пробу.

А я потирала лапки от радости. Если понравится копченое мясо, то значит быть скоро копченным колбасам. Только свиней надо будет развести.

– Кстати, – вдруг вспомнила я, – Сайка, коптить можно даже сыр.

– Сыр? – встрепенулась наша сыроварка, – и что вкусно получается? Надо попробовать...

На этом собрание и закончилось. Все разбежались по рабочим местам, а я с головой ушла в документы, накопившиеся за неделю моего отсутствия. Ничего нового я не узнала, все, что необходимо мне уже сообщили на оперативке, но разобрать бумаги было необходимо.

Вечером я шла домой засыпая от усталости. И вот вроде всю неделю не бездельничала, а устала так, что глаза на ходу закрываются.

А дома меня ждал сюрприз. Братья весь день носа не показывали на улицу, но зато дома провели генеральную уборку. Даже стены выскоблили добела, не говоря уже про столы, полки и полы. Все же было деревянное, потемневшее от времени, без какого-либо покрытия. Не зря говорят, дурная голова ногам покоя не дает. И зачем им это нужно было?

Но приятно, конечно. Особенно, если знаешь, что целый король в твоем доме полы скоблил...

А вот ужин приготовить они не успели... пришлось самой готовить. Надо быстрее к делу из приспособить. А то они мне так весь дом соскребут до состояния картона.

50

Разговор за ужином начал Фредол. Я думала его величество привык к изысканным деликатесам, и наша пища покажется ему грубой и невкусной, но он с удовольствием жевал блины с кашей и запивал все это холодным молоком.

– Малла, мне тут случайно черновики по колхозу вашему в руки попали. Хорошее ты дело придумала, только кое-какие моменты мне очень не понравились. Слишком легко сейчас колхоз у вас отобрать и ни с чем оставить.

– Как это отобрать? – вскинулась я, – мы не отдадим ничего. Нас же много. И вместе мы сила.

– Очень просто, – улыбнулся Орберн и осторожно отобрал у меня ложку, которой я размахивала. Вспомнил, наверное, как ему один раз такой же ложкой по лбу прилетело. Нечаянно.

– У вас общее собрание колхозников имеет слишком много прав, – согласно кивнул Брантир, – оно бы ничего, если бы состав колхозников был закрытым. Но у вас в состав колхоза постоянно входят новые люди. И вы, прости Малла, принимаете всех подряд. И сейчас, к примеру, Добря, несмотря на то, что уже давно уехал, все еще является колхозником, и имеет право голоса. И если он придет на общее собрание и внесет какое-либо предложение, то есть большая вероятность, что будет принято то решение, которое тебя не устроит. Понимаешь?

– Но почему? – удивилась я, – если предложение будет не интересно всем колхозникам, то они за него не проголосуют. А если будет интересно всем, кроме меня... ну, что же.. может я не права...

– Или может быть их подкупили... или ввели в заблуждение... или еще что-нибудь...

Я побледнела. О такой возможности ни я, ни даже господин Г ририх не подумали. Понадеялись на Оракула. Но теперь лучше зная, возможности и ограничения артефакта, я поняла, да, такая ситуация совершенно точно может быть. Но все же попыталась возразить.

– Может быть вы преувеличиваете? Кому нужен наш колхоз?

– А может быть преуменьшаем, – Орбрен вздохнул, – не знаю, чего хочет Добря, но,

Малла, есть большая вероятность, что завтра тебе придется отстаивать право на существование колхоза. Вернее, – он помолчал, – свое право быть частью этого предприятия.

– Но...

– Малла, – перебил меня Брантир, – мы сожалеем, но это не фантазии. Есть причины считать, что завтра тебя не только снимут с поста председателя, но и, вообще, лишат членства в колхозе... Это совершенно глупый поступок, потому что предприятие способно существовать только в твоем присутствии, но...

– И что же мне делать? – мне стало так обидно, что я чуть не заплакала. Я значит к людям всей душой, а они... И мне, с одной стороны, не верилось, что такое может произойти на самом деле. А с другой.. в другой где-то в глубине души появилось чувство, что Орбрен и его браться правы.

– Не переживай раньше времени, – улыбнулся Фредол, – может быть мы ошибаемся. И все обойдется.

– А если нет, – Орбрен обнял меня, – то у нас есть план, как оставить Добрю с носом. И не один. Послушай, может быть какой-то из них тебе понравится...

Спать мы легли очень поздно. Готовились к завтрашнему собранию так же, как к битве в храме арровых ведьм. Только в этот раз все было серьезно. Никаких побед по очкам, никакого присмотра Оракула. Завтра все будет зависеть только от меня.

51

Утро у нас началось через пару часов после того, как закончился вчерашний день. Из всех вариантов, предложенных братьями, мы решили выбрать не самый простой, но тот у которого было больше всего шансов на успех. К началу колхозного собрания мы, все четверо, были выжаты, как лимоны.

Но оно того стоило. Когда колхозники с рассветом солнца вышли из своих домов, на площади их ждали накрытые невиданными угощениями столы. Хачапури, жаренный сыр, равиоли с сыром, запеканка из кашки с сырной корочкой, зразы с сырной начинкой, пицца в самом своем простом варианте: тесто, мясо и сыр... от обилия блюд разбегались глаза. Мы почти не использовали овощи, потому что они нравились не всем гвенарцам, но и с традиционными продуктами получилось очень даже неплохо. Благо ключики от торговой лавки Салины у меня были. И встроенные фонарики тоже. А то бы среди всех мешков и коробов ничего и не нашли бы. Надо почаще к Салине заглядывать. Запасы она отложила жирненькие. И самое главное не понятно зачем. Купцы же сметают все подряд.

Новость, что Малла устроила дегустацию, слово было знакомо колхозником еще с самых первых сыров, разлетелись по деревне в мгновение ока, я даже зевнуть не успела, как весь колхоз в полном составе уже гулял между столами, ахая от удивления и причмокивая от удовольствия.

Братьев мы решили не светить, глупо просить о доверии, когда это самое доверие стараниями одного нехорошего человека готово пошатнуться, поэтому поддержать меня было некому. Даже солнце постоянно пряталось за тучи, день обещал быть пасмурным. Только ветер хлопал подолами теплых шерстяных рабочих халатов, сшитых в нашей мастерской... Сырая и дождливая гвенарская осень вступала в свои права. А нам нужно успеть завести под крышу наши стройки...

Но сейчас нельзя отвлекаться. Я должна сделать следующий шаг. Прикрыла глаза, глубоко вдохнула, от волнения запах еды вызывал тошноту, и заговорила:

– Я Малла Вильдо из Хадоа. – На звук моего голоса обернулись все. Вчера Орбрен научил меня слегка усиливать голос. Силу для этого применять не было нужно, поэтому я не улетела к Оракулу. – Вы все знаете об этом. Но я хочу покаяться. Кое-что я от вас скрыла. Я не из этого мира...

Я выдержала паузу, как репетировали вчера... было важно узнать, как на такую новость отреагируют местные жители. Примут или нет... и тут в полной тишине воскликнула Салина:

– Я же говорила, что она принцесса Хадоа в изгнании! Малла, это же так?! Да?!

Ответить «да» я не могла, проклятый Оракул тут же растрезвонит всем, что я вру. Но и упустить такую возможность было бы несусветной глупостью. Я должна сохранить колхоз за собой и колхозниками. Не знаю, то задумал Добря, но в его планы вряд ли входит процветание деревни.

Часики тикали, ответ нужно было дать как можно скорее. И я поступила, как истинный гвенарец. Нагло и бессовестно ушла от ответа. Кажется, я становлюсь похожей на трех негодяев, грызущих ногти от волнения у меня дома.

– Я не могу об этом говорить, – ответила я. И не соврала, и сказала так, что все решили будто бы это правда. – Но я могу открыть вам другие секреты. Например, рецепты этих блюд. Или способы изготовления продуктов, которые не пробовал ни один человек в этом мире. И все это я готова подарить нашему колхозу. Если вы, конечно, этого хотите. Но у меня будут некоторые условия.

Народ восторженно загудел.

Ха! Теперь у Добри не будет ни единого шанса. Какой-то аристократ, он ведь еще не король, Фредол это чувствовал, против целой иномирной принцессы со своими тайнами? Ну-ну...

52

Дегустация плавно перетекла в колхозное собрание после того, как столы опустели. Мне уже не нужно было голосование, чтобы узнать ответ: колхозники готовы на все, чтобы им раскрыли тайны из жизни другого мира. И из моей. Ко мне подошел, наверное, каждый, чтобы уточнить не ослышался ли он, правильно ли понял.

Я всем отвечала, что не могу говорить об этом. Но Салина взяла просветительскую миссию на себя. И тараторила без умолку, говоря, что она-то сразу догадалась что к чему. Сразу было видно, что я не из простых: и одежда у меня была явно из дорогих тканей и весьма необычного фасона, и рюкзак из кожи неведомых цветных зверей... тут я чуть не хохотнула, что шкуры молодого дерматина весьма популярны в нашем мире... и обувь, и, вообще, я была очень странной. Совсем не похожа на Сайку, которая тоже из Хадоа, но из местной части этой страны.

Силой воображения сестры мой авторитет взлетел до небес. И теперь мне приходилось успокаивать взбудораженную совесть, которая неистово грызла меня за потакание подобному бесстыжему вранью. Но я успокаивала себя тем, что на девяносто процентов Салинины сказки правдивы.

А Оракул молчал. Его устраивало, что Салина искренне верила в свою правоту... Интересно, а она меня потом простит?

Но я подумаю об этом потом. Сейчас самое главное – колхоз. Я столько сил и средств вложила в его создание, что не могу позволить Добре все разрушить. Я оглядела колхозников, непривычно тихо сидевших в правлении. Пора начинать следующий шаг.

– Чуть меньше полугода назад я приехала в ваше поселение. Мне было страшно и одиноко, я не знала элементарных вещей и не умела совсем ничего. И вы, простые вдовы протянули мне руку помощи. Именно вы помогли мне стать своей в Гвенаре, полюбить эту страну и эту простую жизнь, полную трудов и заботы о будущем. И я изо всех сил старалась отплатить вам тем же. Пусть я никогда раньше не была колхозницей, но такие предприятия в нашем мире работали и приносили прибыль. И я предложила вам создать колхоз, точно зная, что у нас все получится.

Речь мы составляли вчера очень долго. И я выучила ее наизусть. Нужно было нигде не проколоться и не соврать даже в самой маленькой детали, но при этом привести все к нужному для нас выводу.

– Я готова делиться секретами своего мира и дальше, но мне нужны гарантии. Да, я знаю о том, что некоторые из вас засомневались во мне и правильности пути, по которому мы идем. А кое-кто даже решил, что все было зря... и хотели вернуться к тому, что было раньше... продать коров... кур... мастерские... забросить огород и овощи... получить деньги... много грот...

Колхозники загудели... и я видела, что братья снова оказались правы. Кое-кто собирался сделать именно это... и очень многие поддерживали это мнение... я видела это по виновато опущенным глазам... Добря провел очень хорошую работу... и сомневаюсь, что ему хватило одной недели, пока нас здесь не было. Нет... он не просто так тусовался здесь целый месяц.

– Поэтому я предлагаю вам другой вариант. Первое, я готова выкупить долю каждого, кто хочет уйти. Скажем по пятнадцать грот. В полтора раза больше, чем вы внесли.

– Ищи дураков, – фыркнула лентяйка-Рилка, – Добря двадцать предлагал! И корову в придачу! Да на такие деньжищи и еще с коровой можно припеваючи жить! И никому твой колхоз не нужен! Пашешь, пашешь, а зарплата жалких три грота...

Рилку криками поддержали еще несколько колхозниц. Понятно, самые отпетые лоботряски и бездельницы, которых на работу приходилось выгонять чуть ли не хворостиной.

– Хорошо, – согласилась я, – двадцать два грота плюс корова...

– Двадцать пять, – раздался у двери смешок Добри... Кошмар меня подери! Не успела! Что делать-то теперь...

Рилка довольно заулыбалась...

– Я не собираюсь торговаться, – рискнула продолжить я... меня слегка потряхивало, все же по нашему плану я должна была успеть провести голосование до появления Добри... и не только по этому вопросу. – Но и это еще не все. Второе – колхоз перестанет быть открытым всем желающим. Из колхоза можно будет уйти, получив свою долю в деньгами, но вступить в него будет нельзя.

Добря презрительно фыркнул... вот кого копировала Рилка своим фырканьем.

Но меня неожиданно поддержали:

– А я согласна, – Сайка встала и уперла руки в бока, – а то понабрали в колхоз всякую шушеру! Только и знают шушукаться по углам, да гадости про руководителей рассказывать. Вот ты, Рилка, думаешь, я не знаю, как ты мне косточки перемывала, мол, сыры не варит, сидит молоко без толку квасит, а денег больше всех получает? Или ты, Найка, сколько сплетен про Рыску по деревне разнесла? Что зазналась она, вилы в руки не берет, только и знает указывать кому что делать? Правильно Малла говорит. Кто не хочет работать, путь валит из колхоза. Нам бездельники не нужны. И подстрекатели тоже, – она выразительно посмотрела на Добрю, стоявшего в дверях с легкой снисходительной улыбочкой.

И люди закивали, поддакивая. И их кажется было большинство... ну, я на это надеялась...

– И третье мое условие, – закончила я, – за все мои будущие идеи я хочу половину плюс один голос на общем собрании колхозников. Потому что не хочу в один прекрасный день оказаться в таком же положении, как сейчас.

Это был самый щекотливый момент во всем нашем плане. И хотя Фредол утверждал, что сорок девять процентов на всех в предприятии, на котором используются уникальные технологии лучше, чем ничего, я все равно сомневалась. И теперь, когда в правлении в ответ на мои слова повисла напряженная тишина, откровенно трусила. Если бы не угроза со стороны Добри, я никогда бы не рискнула подобным образом. Если бы не понимание, что в противном случае я все равно потеряю все, не сегодня, так позже, я бы пошла на попятный. Но если у меня не будет половины и еще одного голоса, то я лучше начну заново. В другом месте... вчера мы рассмотрели и такой вариант.

Я и боролась-то за колхоз только из-за семян. Сама ведь, дура наивная, отдала их безвозвратно. И теперь все права на все, что я приволокла из своего мира, принадлежат колхозу. А я картошку хочу... и хлеб...

Добря раскатисто расхохотался и, хлопая в ладоши, прошел ко мне и встал, слегка оттолкнув меня плечом.

– Бабоньки, – улыбнулся он широко, – она вас дурит!

И я вдруг поняла, что вот прямо сейчас он включит Дар на полную мощность. И тогда меня не спасет ничего... Отчаяние плеснуло кипятком по нервам... инстинкты вопили, что я должна что-то сделать. Но я даже не представляла что...

– Бабоньки, – Добря развел руки, обнимая всех, – зачем вам этот колхоз? Деньги получает горстка приближенных к Малле руководителей, а все остальные работают больше мужиков. И что? Стали вы лучше жить? А вспомните, как прекрасно было без колхоза! Никаких тебе забот и хлопот. Лежишь на печи, в потолок поплевываешь и те же три грота от его величества получаешь. А я вам еще по двадцать пять грот выплачу, да по корове каждой дам. Не жизнь, а сказка... Да, что тут думать, – засиял он пуще прежнего, -голосовать давайте. Кто за мое предложение распустить колхоз, продав мне все ваши доли?

Рилка радостно захохотала и подняла обе руки... Найка... Добрины две бригады строителей... еще колхозницы... рук становилось все больше и больше... кажется, все... я проиграла... Дар Добри оказался сильнее наших планов и всей моей хитрости...