Текст книги ""Фантастика 2025-181". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Ксения Баштовая

А ещё укрепления можно взять быстрой массированной атакой под прикрытием интенсивного огня с тех самых невысоких холмов, на которых мы уничтожили разведчиков противника. Потери у атакующих, естественно, будут немалые, но в данном случае это вряд ли смутит командование балканцев и франков.

– На западном берегу все подступы справа и слева от тракта заминированы, – рассказывает Иваницкий. – На самом тракте недалеко от въезда на мост недавно заложено три фугаса, подрываемых по идущим под землей проводам. Каждый из них может быть приведен в действие независимо от остальных. Помимо мин, вся прилегающая к укреплениям местность, кроме узких хорошо пристрелянных проходов, напичкана скрытыми ловушками. Там и небольшие замаскированные ямы с кольями внутри, и колючая проволока на колышках, натянутая в двадцати сантиметрах над землей, и вбитые в землю заточенные куски арматуры. В общем, всё, что смогли найти, пустили в дело. В лоб нас штурмовать будет очень накладно, а если переправиться ниже или выше по течению и попытаться штурмовать с тыла, результат будет тот же – укрепление на восточном берегу не слабее западного.

– Правду говорит капитан, – звучит в моем ухе голос Кана. – Наступать по такой местности пехоте будет очень неудобно. Без ног остаться проще простого.

– Неплохо вы подготовились, – уважительно отвечаю Иваницкому. – А по реке или вдоль самого берега к мосту подобраться можно?

– На берегу тоже мины, но их мало. В основном всё та же колючая проволока и ловушки. Их, правда, приходится постоянно обновлять – уровень воды меняется и некоторые наши изделия размывает. Прямо над водой по обе стороны моста с берега на берег перекинуты толстые тросы со спиралями из колючей проволоки и электрической сигнализацией, срабатывающей на разрыв. В мирное время они поднимаются только на ночь, а днем мы ослабляем натяжение, и они ложатся на дно. Опоры отдельно опутаны колючкой с простейшей звуковой сигнализацией – специальными колокольчиками из жести. Правда, при сильном ветре они начинают греметь сами по себе, но такое бывает нечасто.

– Продуманный подход, – отдаю должное качеству проделанной стражниками работы. – И исполнение на уровне.

– Ваша милость, тут нечему удивляться, – пожимает плечами Иваницкий. – Этот мост – единственный во всей округе. Он находится на территории нашего баронства, но значение имеет и для всего графства и даже для герцогства, я думаю. Поэтому барон Воронков получает на его содержание и охрану прямые дотации от графа. Какие уж там отношения на эту тему у графа с герцогом, я не знаю, не мой уровень, но средства и ресурсы нам выделяют без задержек. Наш барон понимает, что если с мостом что-то случится или он окажется в руках врага, у него немедленно возникнут очень большие проблемы. Так что с материальным обеспечением у нас всегда всё было хорошо.

– Понятно, – согласно киваю Иваницкому, про себя добавляя, что командира для гарнизона охраны моста барон Воронков тоже нашел весьма грамотного. – И всё же у меня есть небольшое предложение. Как вы смотрите на то, чтобы немного увеличить количество мин на подступах к мосту? У нас есть с собой несколько очень интересных устройств этого типа.

– Я только за, – без всяких сомнений соглашается Иваницкий.

– Тогда ещё вопрос. Как сформулирован ваш приказ, капитан?

– Защищать мост, пока есть такая возможность и ситуация остается контролируемой. При возникновении реальной угрозы захвата объекта отступить в восточное предмостное укрепление и привести в действие взрывные устройства. Далее до подхода подкреплений удерживать позицию, препятствуя попыткам ремонта моста противником или форсированию им реки в нашей зоне ответственности.

– А до подхода подкреплений отступление, значит, не предусмотрено?

– Предусмотрено, – чуть замявшись, отвечает Иваницкий, – но другим приказом. Устным. В случае полного отсутствия перспектив успешной обороны мне предписано действовать по обстановке.

Прекрасно понимаю барона Воронкова. Официальный письменный приказ – это документ, который, случись что, может попасть в руки графа, а то и герцога. Так что в нем всё так и должно быть: держаться до конца, и точка. Однако терять хорошо подготовленный личный состав и грамотных офицеров барон не хочет, и я его отлично понимаю. Сам бы таких людей ценил выше всяких стратегических мостов.

– В чем видите главные слабости вашей обороны, капитан? – задаю вопрос, ради которого во многом и затеял все эти расспросы.

Иваницкий ненадолго задумывается. Видимо, в очередной раз перебирает в голове все возможные варианты. Уверен, он и сам неоднократно задавался этим вопросом, и ответ у него наверняка давно сформулирован. Однако сейчас обстановка резко изменилась, и то, о чем он думал в мирное время, возможно, уже не столь актуально.

– Всё, что было в наших силах, мы сделали, – наконец отвечает капитан. – Но есть и то, что от нас не зависит. Я совершенно не уверен, что все наши ухищрения смогут создать по-настоящему серьезные проблемы сильному морфу, который задастся целью проникнуть на объект. Не всякий, конечно, сможет это сделать, тут нужны личные способности вполне определенной направленности, но умения морфов весьма разнообразны, и почти каждый предпочитает держать свои возможности в секрете, потому что в какой-то момент они могут спасти ему жизнь. Кроме того, не стоит забывать, что ради быстрого захвата моста противник может задействовать целую группу морфов и техников с разными способностями и высокоуровневыми артефактами. Сможем ли мы им противостоять – большой вопрос. Ещё утром я бы ответил на него скорее отрицательно, но с вашим прибытием наши шансы возросли.

– А как у вас у самих с морфами и техниками?

– Кроме меня, есть ещё три морфа, но все довольно слабые. Занимаются в основном наблюдением за прилегающей местностью. Ещё имеется техник с довольно неплохим сканером, но этот аппарат отличается громоздкостью и капризностью. Работать с ним очень сложно, и в случае гибели или ранения оператора, заменить его никто не сможет.

– А ваша личная специализация? Можно без подробностей.

– Со мной сложнее. Мои способности были определены, как средние, но подобрать для меня артефакт оказалось непросто. Из всего разнообразия конструктов, с которыми я пытался взаимодействовать, откликнулся только один, и это артефакт связи, так что в бою пользы от меня, как от морфа, будет немного.

* * *

Приближается вечер. Поток беженцев постепенно иссякает. В темное время суток перемещаться по открытой местности гражданские опасаются, да и армия балканцев подошла уже слишком близко. Кто успел – убежал раньше, а остальные, видимо, надеются пережить вторжение на оккупированной территории.

Вблизи моста противник никак себя не проявляет, но воздушные разведчики видят дальше, чем наблюдатели на вышке западного предмостного укрепления, так что мы в курсе того, как ведется подготовка к штурму.

В действиях войск противника ничего необычного не просматривается. Они обстоятельно разворачиваются из походных колонн в предбоевые порядки, готовясь коротким броском выйти на исходный рубеж и предпринять стремительную атаку на предмостные укрепления.

Балканцев на нашем участке представляют румыны. Бронетехники у них почти нет, минометы и безоткатные орудия имеются, но в довольно скромном количестве, зато много кавалерии и пехоты. Доля франков в наступающей к Днепру армии гораздо ниже, а вот артиллерии и боевых машин у них много, и этим они вполне компенсируют недостаточную оснащенность войск союзников.

Несмотря на гибель двух высланных вперед групп, сейчас на склонах пологих холмов примерно в километре от моста опять заняли позиции вражеские наблюдатели. Снова заниматься их истреблением нет смысла – всё равно пришлют новых, а тратить на одиночных разведчиков далеко не бесконечные снаряды совершенно не хочется.

Фургоны мы отгоняем в тыл, маскируем в небольшой рощице и выставляем охрану из двух бойцов сержанта Сваи. Оставлять их наедине с нашими запасами совсем не хочется, но вариантов нет. Если люди графа попытаются залезть внутрь и посмотреть, что за имущество мы возим с собой, нам об этом сразу станет известно, а их ждет очень неприятная встреча. Ремонтный робот с пулеметом в руках-манипуляторах – зрелище не для слабонервных. Впрочем, я очень надеюсь, что до этого не дойдет. Бойцы графа знают, что такое дисциплина, а Казимир Волжский, отправляя их с нами, отдал недвусмысленный приказ в дела барона Белова не лезть и лишних вопросов не задавать.

Ситуация может сложиться по-разному. Например, меня бы совершенно не удивила попытка переправы части сил противника где-то выше или ниже по течению Днепра. Не с целью захвата и удержания плацдарма, а для нанесения неожиданного удара по восточному предмостному укреплению одновременно с атакой на западном берегу. В этом случае нашим фургонам может угрожать опасность, но пока ничего похожего враг не предпринимает. Возможно, командование румын и франков считает, что такой маневр потребует слишком много времени, а захватить мост нужно как можно быстрее. Есть, однако, и другое объяснение, и оно кажется мне более правдоподобным. Скорее всего, у противника имеется другой план, на который он и делает основную ставку, но хуже всего то, что подготовки к реализации этого альтернативного варианта мы не наблюдаем. Ни дроны Кана, ни летающие големы Тапара ничего подозрительного не видят, и это напрягает всё сильнее.

Быстро темнеет, и на наблюдательных вышках предмостных укреплений зажигаются карбидные прожекторы. Их яркие лучи обшаривают окрестности, в основном фокусируясь на западном берегу. Заставить их погаснуть достаточно просто, но противник не стреляет. Видимо, раньше времени выдавать свое присутствие враг не хочет. Обстоятельства гибели передовых групп румынам и франкам, скорее всего, неизвестны, так что они вполне могут рассчитывать на то, что мы не знаем о готовящемся нападении. Ну, или, по крайней мере, их командование не исключает такую возможность.

Я бы на месте противника не стал откладывать атаку на вторую половину ночи. О том, идут ли к нам подкрепления, он не знает, а прибытие к мосту какой-нибудь крупной части может сильно осложнить его захват. Тем не менее сразу после наступления темноты начинать операцию тоже не слишком разумно. Бдительность охраны в это время ещё не притуплена долгим напряженным ожиданием нападения.

Прислушиваюсь к своему чувству опасности, но оно не подает никаких сигналов. Сразу после прибытия сюда я отчетливо ощущал враждебное внимание. После уничтожения вражеских лазутчиков это давление заметно снизилось, но потом вновь выросло до прежнего уровня, когда на смену погибшим наблюдателям пришли новые. А сейчас я опять не чувствую ничего, выходящего за пределы обычного фона, хотя разведчики противника продолжают следить за нами, используя для этого конструкты тайкунов и гибридные приборы ночного видения, усиленные устройствами кибов.

Когда на нас устроили засаду люди Юрьева, я отчетливо ощущал, что с моим чувством опасности что-то не так. Оно просто молчало, не реагируя даже на слабую фоновую агрессию, которая всегда присутствует вокруг в том или ином виде, и это заставило меня насторожиться. Здесь же фон присутствует, но только фон, и не более. Так быть не должно. Либо моя способность дает сбой в силу каких-то естественных причин, либо её умело подавляют, причем намного более тонко, чем в случае с Юрьевым.

– Тебя что-то беспокоит? – Шела, как обычно, быстро замечает мое состояние.

– Есть такое, – скрывать от неё свои опасения я не вижу смысла. – Давай-ка кое-что проверим. Мне снова понадобится твоя помощь.

Беру Шелу за руку, сосредотачиваюсь и усилием воли вхожу в режим обостренного восприятия. Пока не пытаюсь задействовать артефакты, а весь поток темной энергии, льющейся через мой источник, постепенно направляю на подпитку чувства опасности. Раньше я никогда так не делал, поэтому работаю с силой очень осторожно. Выжечь себе мозги или лишиться полезной способности из-за собственных необдуманных действий у меня нет ни малейшего желания.

Ощущения в голове очень странные. Если раньше я воспринимал фоновую агрессию, как нечто единое, то теперь у меня возникает ощущение, что стоит приложить дополнительное усилие, и я смогу разложить её по составляющим, а возможно, и идентифицировать каждую из них. Пробую это сделать, но ничего не получается. Я будто всматриваюсь в размытую картинку, пытаясь сфокусировать внимание на конкретных деталях, но они постоянно ускользают. Мне что-то сильно мешает. Или кто-то.

Наращиваю давление и ощущения меняются. Такое впечатление, что пытаюсь рассмотреть что-то за натянутой перед глазами тонкой полупрозрачной пленкой. Чем больше силы задействую для подпитки чувства опасности, тем сильнее прогибается и растягивается преграда. Что-то в этом есть похожее на борьбу с невидимой стеной при накачке скрытой силой магически инертных боеприпасов.

Добавляю ещё силы, и плёнка не выдерживает. В ней появляются дыры с неровными краями, через которые я могу рассмотреть то, что от меня пытались скрыть. К сожалению, я вижу только фрагменты, а пробитые в преграде отверстия всё время норовят затянуться и восстановить её целостность. К тому же слово «вижу» не очень-то подходит для описания происходящего. Никакой картинки за пленкой нет, но через проделанные в ней дыры на меня веет опасностью, и я ощущаю направление, откуда она исходит. Вернее, даже не одно направление, а сразу несколько.

Пытаюсь надавить сильнее и чувствую, как мне начинает помогать Шела. Плёнка уже вся в дырах, но полностью её уничтожать я не тороплюсь, чтобы не встревожить морфа, который создал эту блокировку. Мне и без этого уже более или менее понятна целостная картина происходящего. Постепенно снижаю интенсивность потока энергии и позволяю организму вывалиться из режима обостренного восприятия.

– Что произошло? – встревоженно спрашивает Шела.

– Пока ничего, но скоро тут всё очень быстро завертится, – отвечая, я одновременно достаю из кожаного чехла шар тайкунов. – Некий очень неслабый морф залил всю округу чем-то вроде поля подавления чувства опасности. Нам с тобой удалось это поле пробить, и открывшаяся за ним картина мне совершенно не нравится. Судя по всему, нас собираются атаковать сразу с трех направлений, причем операция противника начнется очень скоро. Скорее всего, пока диверсионные группы только на подходе, а основные силы ещё не получили приказ выдвигаться на рубеж атаки, но они уже в полной готовности и ждут только сигнала от диверсантов. Впрочем, я могу ошибаться. Правильно понять то, что пытается мне подсказать чувство опасности, получается далеко не всегда, но направления, с которых исходит угроза, я ощутил достаточно четко. Пожалуй, пора предупредить Иваницкого.

Связываюсь с капитаном и вкратце рассказываю ему о том, что мне удалось узнать. На этот раз командир гарнизона воспринимает мое предупреждение со всей серьезностью.

– Понял вас, ваша милость, – напряженным голосом отвечает Иваницкий. – Какие буду указания.

– Предупредите своих людей. Пусть рассредоточатся и займут надежные укрытия. Возможен внезапный минометно-артиллерийский удар. Сразу после него противник предпримет массированную атаку.

– А как же диверсанты? Вы же утверждаете, что они попытаются напасть на нас, пробравшись в восточное предмостное укрепление с нашего берега Днепра, а потом вторая группа воспользуется поднявшейся паникой и проникнет под мост, чтобы обезвредить заряды.

– Точный план противника мне не известен. Всё это лишь мои предположения и один из возможных вариантов развития событий, но направления атак будут именно такими, за это я ручаюсь. Забудьте о диверсантах. Это морфы такого уровня, противостоять которым вы однозначно не сможете. Их мы возьмем на себя, а вы постарайтесь пережить артподготовку противника с минимальными потерями, чтобы потом неприятно удивить тех, кто попытается взять ваше западное укрепление ночным штурмом.

– Как прикажете, ваша милость, – отвечает Иваницкий, но в его голосе я слышу серьезные сомнения. – Однако мне кажется, для такой задачи у вас слишком мало людей. Может быть, выделить вам ещё бойцов?

– Спасибо, капитан, но количество здесь ничего не решает. Все мои люди – морфы или техники. Обычные солдаты такого противника даже не увидят. К вам у меня будет другое поручение, не менее важное, чем охота за диверсантами. Я, пожалуй, несколько погорячился, сказав, что вам нужно о них забыть. Воевать с ними вам действительно не придется, но устроить для противника небольшое театрализованное представление с ярким огненным шоу я вас попрошу. Найдется у вас пара лишних бочек с жидким топливом? Если нет, дам свои.

– Найдем, – слегка озадаченно отвечает Иваницкий. – И что нам с ними сделать?

* * *

Под мост мы отправляем боевого робота. Он станет нашим последним рубежом обороны на случай, если кто-то из диверсантов противника всё же туда прорвется. Крокодилу будет чем встретить таких гостей. На столь короткой дистанции его сканеры пробьют любую маскировку, а с огневой мощью и защитой у него тем более всё в порядке. Однако я бы предпочел, чтобы робот в схватку не вмешивался – слишком уж характерные следы оставляют снаряды его пушек. Наличие у нас такого козыря следует держать в секрете до последнего.

– Сергей, если известны примерные направления движения диверсионных групп, мы можем разместить на их пути наших летающих разведчиков, – предлагает Кан. – подвесим их в паре метров над землей, и пусть контролируют пространство. Движущиеся цели с близкого расстояния они однозначно обнаружат, какие бы способности ни применяли морфы противника.

– Идея дельная, но стоит учитывать, что слишком быстро их обнаруживать не следует.

– В смысле? – Кан явно озадачен таким поворотом, а вот Шела и Ло, кажется, сразу понимают, что я имею в виду.

– Вспомните шевалье Оздемира, – поясняет Ло. – Он не только прикрывал от обнаружения своих людей, но и чувствовал излучение наших сканеров и направленное внимание, исходившее от летающего разведчика Тапара.

– Я помню, и что это нам дает?

– Позже, под действием спецхимии, Оздемир рассказал, что почему-то не смог определить момент, когда мы его обнаружили, хотя должен был это почувствовать, – добавляет Шела. – На самом деле мы тогда просто не стали полностью продавливать его сферу скрытности, ограничившись лишь определением самого факта её наличия. Поэтому у него сложилось ощущение, что маскировка устояла. Сейчас стоит поступить так же.

– Но зачем? – Кан всё ещё не понимает, к чему мы ведем. – Это очень опасные противники, и если мы их обнаружим, нужно немедленно их нейтрализовать.

– Не совсем так, – терпеливо объясняю инженеру свою тактическую идею. – Против нас будут действовать две группы диверсантов плюс большой отряд регулярных войск противника с бронетехникой и артиллерией. Если мы хотим нанести им максимальный урон, то нам нужно отчетливо видеть все цели, а не только одну из них. Если мы начнем раньше времени, и противник поймет, что что-то пошло не по плану, вторая группа диверсантов просто отступит, а штурм так и не начнется. Поэтому, обнаружив первую группу, мы должны аккуратно вести её сканерами, не продавливая полностью сферу скрытности их морфа, и ничего не предпринимать, пока не засечем вторую группу. В идеале же нам следует организовать всё так, чтобы основные силы противника до последнего были уверены, что у диверсантов всё получилось. Тогда они начнут штурм и подставятся под наш огонь. Не думаю, что после такой встречи у них быстро возникнет желание предпринять следующую попытку.

– Как скажете, – соглашается Кан. – Тактика – это ваша зона ответственности, а я больше разбираюсь в стреляющих железяках. Дроны, кстати, уже выведены на угрожаемые направления.

– Мои големы тоже, – добавляет Тапар.

– Сергей, может и тебе стоит подключиться к поиску противника? – предлагает Ло. – Помнится, у тебя неплохо получилось засечь сферу скрытности, которой в Змеином лесу прикрывал свою группу морф с псевдонимом Краев.

* * *

В чем действительно прав капитан Иваницкий, так это в том, что нас слишком мало. Тапар находится на базе, а мне одному будет сложно одновременно следить сразу за двумя направлениями. Кроме того, если я буду заниматься исключительно этим, то не смогу участвовать в бою, а без моего непосредственного участия люди сержанта Сваи с задачей не справятся. Они просто не увидят морфов противника или увидят, но слишком поздно. Шела и Ло помочь им тоже не смогут. Им придется оставаться за орудиями танка и бронетранспортера. В общем, мне придется как-то разрываться между ролью ходячего сканера и работой бойца контрдиверсионной группы.

Плохо и то, что при поиске противника я смогу рассчитывать только на собственные силы. Шела и Ло будут далеко. Позиции их боевых машин находятся несколько в стороне от мест, где мы ждем появления диверсантов. Именно оттуда, с небольших возвышенностей, им будет наиболее удобно поддерживать огнем защитников западного предмостного укрепления. Да и нам помочь, если что-то пойдет не по плану, они оттуда тоже смогут.

Мне уже пора выдвигаться на позицию. С помощью Шелы ещё раз проверяю окружающее пространство, подпитывая скрытой силой чувство опасности. Убеждаюсь, что направления, с которых веет всё нарастающей угрозой, не изменились, и выхожу из бронетранспортера. Сержант Свая и его бойцы уже ждут меня в полной готовности.

– За мной, – коротко приказываю штурмовикам, и мы начинаем обходить восточное предмостное укрепление с северной стороны. Именно отсюда, прикрываясь прибрежными зарослями кустарника, могут появиться диверсанты, если, конечно, мы правильно угадали замысел противника. Впрочем, их точный маршрут мне не известен. Чувство опасности – это не радар и не сканер. Точность геолокации у него оставляет желать много лучшего.

Подводить бойцов графа слишком близко к берегу я не хочу. Для той задачи, которую нам предстоит решать, маскировка у них откровенно слабовата, но этот недостаток при желании можно обратить нам на пользу.

– Сержант, мне нужно, чтобы ваши люди перекрыли подходы к укреплению с севера цепью наблюдательных постов. Расставьте своих бойцов в секреты, и пусть внимательно следят за обстановкой. Мы не знаем, когда и в каком количестве появится противник, но атаки крупными силами с этой стороны точно не будет, а вот хорошо подготовленных диверсантов при поддержке сильных морфов вполне можно ждать.

– Каковы наши действия при обнаружении противника?

– Поднять тревогу и любым способом обозначить цели.

– Принято, – кивает сержант. – Ваша милость, мне необходимо знать, где в это время будете находиться вы. Не хотелось бы, чтобы вы попали под огонь моих людей.

– Я на одном месте стоять не планирую. Буду перемещаться вдоль линии ваших секретов примерно в двухстах метрах от вас. Если обнаружу противника, немедленно открою огонь. Это станет для вас сигналом к действию. Куда стрелять, вы сразу поймете – у меня очень специфические боеприпасы.

– Ваша милость, при таком раскладе вы сильно рискуете попасть под дружественный огонь, оказавшись межу моими людьми и противником, – судя по тону командира штурмовиков, мое решение он считает не самым разумным.

– Это мои проблемы, сержант. Естественно, я постараюсь не перекрывать вашим бойцам секторы обстрела.

– Вас понял, но предупредить я был обязан. Разрешите выполнять?

Отправляю сержанта расставлять секреты, а сам смещаюсь ближе к берегу. Есть там несколько мест, откуда мне будет удобно вести наблюдение. Совсем рядом со мной в паре метров от земли медленно и абсолютно бесшумно пролетает голем Тапара. Сейчас вся местность вокруг тщательно просматривается сканерами, но пока противник никак себя не проявляет.

Пытаюсь связаться с Иваницким. Капитан отвечает не сразу, однако секунд через двадцать канал связи всё-таки устанавливается, и я слышу у себя в голове транслируемый шаром голос командира гарнизона:

– Ваша милость, у нас всё готово. Только что лично провел заключительную проверку.

– Начинайте сразу, как услышите стрельбу с нашей стороны, – на всякий случай напоминаю капитану. – Только не перестарайтесь там, не спалите от излишнего энтузиазма собственное укрепление.

– Всё сделаем как надо, ваша милость. Лично прослежу. Сопутствующий ущерб возможен, но он будет незначительным.

Прерываю связь и, сосредоточившись, погружаю организм в состояние обостренного восприятия. Тапар предпочитает называть этот режим вихревым скачком, но мне сложно отделаться от старой привычки, и я регулярно использую собственное название. Повторяю последовательность действий, которую уже как-то применял в Змеином лесу при поиске группы шпионов, отправленной за мной тайной службой герцога Клещеева.

Шар тайкунов откликается на вливаемую в него силу, и пространство передо мной искажается, резко приближая участок местности, на который направлен мой взгляд. Ветви кустов мне совершенно не мешают – я вижу прямо сквозь них, как будто они мгновенно обрели полную прозрачность. Если провести аналогию с устройствами кибов, то фактически я обшариваю окрестности узко сфокусированным лучом сканирующего излучения. Как это называется у тайкунов, я не знаю. Надо будет как-нибудь поинтересоваться у Тапара.

Режим вихревого скачка требует серьезных усилий. Долго работать в нем организм не может, а излишне перенапрягать его сейчас не слишком разумно. Обвожу взглядом прибрежную зону и возвращаюсь в обычное состояние. Слабость, обычно накатывающая на меня после таких упражнений, на этот раз почти незаметна, но это только первый сеанс сканирования. Возможно, этой ночью мне придется провести их ещё очень много.

Оглядываюсь назад, где бойцы сержанта Сваи уже заняли свои позиции. Они честно пытаются выполнить поставленную задачу и предотвратить проникновение диверсантов к восточному предмостному укреплению. Вот только все их усилия тщетны – такой противник им просто не по зубам. Понимают ли они это? Думаю, не все, но кто-то – наверняка. Сержант, скорее всего, о многом догадывается, однако держит своё мнение при себе. Надеюсь, он верит, что подставлять его людей я не стану. Впрочем, я и не собираюсь. Вся эта история с секретами нужна мне только для отвлечения внимания диверсантов. Обнаружив людей графа, они сосредоточатся на скрытном преодолении линии секретов, чем я и планирую воспользоваться.

Вновь вхожу в состояние вихревого скачка и повторяю сканирование местности. Пока по-прежнему пусто. Меняю позицию и жду. Не верю, что щедро подпитанное скрытой силой чувство опасности меня обмануло. Диверсанты пойдут здесь, нужно только постараться их вовремя обнаружить. Однако время идет, а третья и четвертая попытки тоже ничего не дают. Ситуация уже начинает меня напрягать, но тут звучит первый звоночек, подтверждающий, что эту ловушку на восточном берегу реки мы расставили не зря.

– Вычислитель докладывает об обнаружении противодействия сканерам дронов, – сообщает Кан на общем канале. – Для локализации источника помех пока мало данных.

Совершаю очередную попытку прощупывания местности с помощью своих артефактов. На этот раз сил не жалею и выкладываюсь по полной. Жаль, рядом нет Шелы или Ло. С их помощью эффективность сканирования можно было бы поднять минимум процентов на двадцать. Приходится справляться самому. Выжимаю из организма все соки, и примерно через полминуты что-то начинает вырисовываться.

Похоже, мы имеем дело сразу с несколькими сильными морфами, чьи способности сильно отличаются от умений Краева и Оздемира. Вернее, сфера скрытности у кого-то из них тоже есть, но проблемы нам создает не только она. Что-то мешает нормально работать сканерам дронов и конструктам наблюдения големов Тапара. Сканирующее излучение частично теряет фокусировку и рассеивается в пространстве. Я тоже ощущаю сопротивление, но мне проще. В отличие от дронов и големов, я интуитивно понимаю, как его преодолевать.

– Хозяин, вы на пределе, – предупреждает демон.

Я это и сам чувствую, так что позволяю организму выпасть из вихревого скачка. Главное, впрочем, я уже понял, и теперь мне даже есть чем помочь Тапару и Кану. Прежде чем свалиться на землю из-за приступа слабости, успеваю скинуть тайкуну по ментальному каналу мысленный образ карты местности с границами нового района поиска. Полностью локализовать противника мне не удалось, но остальную работу вполне в состоянии сделать наши летающие разведчики.

– Ты как? – спрашивает Шела по приватному каналу.

– Спасибо, хреново, но ничего критичного. Через минуту буду в строю.

– Сергей, мы их ведём, – напряженным голосом сообщает Тапар. – Аномалия здоровенная, раза в два больше, чем зонтик, который создавал над своей группой Краев. И размытая очень. Конструкты наблюдения големов возле неё начинают сбоить. Приходится держать разведчиков на приличном удалении, и даже это не всегда помогает.

– Маскировочную сферу пока не продавливаем, чтобы не спугнуть, – добавляет Кан. – Всё, как договаривались.

– Они уже рядом с бойцами сержанта Сваи, – предупреждает Ло. – Сергей, нам пора вмешиваться, иначе кто-то из людей графа может пострадать. Те, кто создал такую аномалию, сожрут их без всяких усилий.

Вот тут Ло права на сто процентов. Валяться дальше на земле нет времени, и я с усилием поднимаюсь на ноги. До противника метров триста-четыреста, точнее не определить. Диверсанты, видимо, переправились где-то намного выше по течению и отошли довольно далеко от берега, чем дополнительно затруднили нам задачу по их обнаружению. К восточному укреплению они приближались не совсем с той стороны, откуда мы их ждали.

Глазами одного из големов Тапара вижу, что противник приостановился. Бойцов сержанта Сваи морфы противника наверняка уже обнаружили и сейчас, видимо, решают, как поступить – попытаться просочиться между ними незаметно или тихо ликвидировать мешающих им дозорных. Бегу вперед, стараясь максимально сократить дистанцию.

– На втором направлении пока полная тишина, – докладывает Кан. – Под мост никто проникнуть не пытается. Никаких помех работе сканеров вычислитель не фиксирует.

Принимаю информацию к сведению и бегу дальше. В принципе, так всё и должно быть. Вторая группа диверсантов не начнет действовать, пока первая не устроит провокацию и не отвлечет на себя внимание защитников моста.

– Сергей, они снова двинулись вперед! – с нажимом произносит Ло. – Пора действовать.

Ло говорит дело, тянуть дальше действительно нельзя. Вызываю на связь Иваницкого. На этот раз он откликается мгновенно.