Текст книги ""Фантастика 2025-181". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Ксения Баштовая

Он поднял руку, призывая толпу к тишине. Затихли они не сразу, но это помогло Фиодору справиться с чувствами, и когда он заговорил снова, только легкая хрипота выдавала пережитые эмоции.

– Древние Боги могут помочь нам и подарить Елине еще одну жизнь рядом со всеми нами. Но Они смогут сделать это только в том случае, если мы с вами сможем отказаться от Их даров… И вернуть Им силу Богов, заключенную в наших артефактах…

Фиодор надеялся, что толпа в тот же миг взорвется ликующими криками, но в вечернем сумраке, стремительно, как всегда на юге, переходящем в ночь стояла оглушительная тишина…

И он повторил:

– Если кто-то из вас готов добровольно вернуть Богам их Дары, то Елина родится снова. И будет жить среди нас…

Он замолчал… Теперь звезды сияли только на небе… И от этого, почему-то, боль стала просто нестерпимой…

– Фиодор, это правда? – он услышал влажный шепот за спиной, – она вернется?

Не сразу понял, что это Жерен… Качнул головой, подтверждая свои слова. И тяжело вздохнул. Никто не откажется от Даров, дающих людям силу Богов…

А потом сразу два человека одновременно сделали шаг вперед.

Глава 47

Жерен положил перед ногами короля маленький ювелирный молоточек, с которым не расставался никогда. Он не раздумывал ни мгновения, просто не сразу достал его из потайного кармана…

Агор рывком сдернул цепочку. Серебристый медальон, закачался, отбрасывая тусклые блики от света далеких звезд… Его единственное богатство… Единственная память об отце, который не посмел забрать у него «побрякушку» и объяснил, что именно попало в руки будущего Великого инквизитора…

Но ради нее…

Он положил свой медальон на землю одновременно с Жереном. И улыбнулся ему, как старому знакомому… Впрочем, Елина так много про него рассказывала…

Следом за ними подскочила Ирха. Крохотный с мизинчик ножичек. Она увидела его на торгу и несколько дней ходила вокруг прилавка кругами, пока Гриха не узнал, что именно так привлекло ее внимание и не купил у торговца кулон за семь гринок… С тех пор Ирха носила его не снимая. И даже, когда хотела избавиться от Дара, думала оставить его себе. Как подарок любимого мужа.

Но сейчас Ирха не раздумывая положила кулон на землю.

– Э-эх! – из толпы выбрался невысокий, среднего телосложения человек. Один из «серых» из Яснограда, догадался Фиодор. – жил я полжизни без Дара, и дальше без него проживу. А ее величество, когда я малой был, частенько меня пирогами угощала в трактире своем. И присмотреться ко мне попросила… Не она, так я давно подох бы где-нибудь в подворотне. Либо с голодухи, либо от вина хлебного. Вот! – он с резко, словно боясь передумать, бросил странную загогулину из кости и металла цвета темного серебра с крохотным невзрачным камушком… – Пусть живет Великая… Всяко от нее пользы будет будет больше, чем от моего Дара завязывать галстуки.

Хрусть, а это был именно он, довольно хохотнул и потопал обратно.

Фиодор честно пытался не рассмеяться, но не смог.

– Благодарю тебя, Хрусть, – крикнул он вслед, надеясь, что это не прозвучало, как насмешка.

Дар завязывать галстуки⁈ А пафоса-то сколько было в речах Хрустя! И Фиодор невольно ждал чего-то такого… Особенного…

– Хрусть! – первым захохотал Гвидо, тот самый, которые говорил с Агором, – а чего же ты болтал, что твой Дар – видеть то, что другие не видят⁈

– Ну, дак, – не растерялся Хрусть, – ежели бы я тебе правду сказал, ты б меня первый на смех поднял. Вот и молчал, чтоб ты, Гвидо, ко мне в карман пальчики свои шаловливые не запускал! Думаешь, я не знаю, как ты у своих монеты тыришь? – рассмеялся довольно.

– Я ж не всерьез, а чтоб сноровку воровскую не потерять. – отозвался Гвидо. И сделал шаг вперед, одновременно вытаскивая что-то из-за пазухи. Улыбнулся подойдя к королю, – вот, удача моя… Чтобы и вам повезло, ваше величество, Дары собрать…

Он протянул Фиодору крохотное, на женскую руку, колечко.

– Возьми, ваше величество… От матери мне досталось. Она дюже ловкой карманницей была. И меня научила…

– Благодарю тебя, Гвидо, – Фиодор осторожно забрал кольцо у вора, об удаче которого знал с самого детства. В Нижнем городе поговаривали, что если бы Гвидо не был бы таким бестолковым балаболом, то был бы правой рукой Гирема, вместо Жерена.

– Да, чего уж там, – махнул рукой он. – Ельку-то нашу мы все крепко уважали. Особливо после того, как она этого завалила одни ударом… как там его звали -то? Вот, жеж! Запамятовал! – хохотнул Гвидо. – А Ельку еще наши внуки и правнуки помнить будут. Песни о подвигах ее слагать. А я им скажу, мол, дед-то ваш тоже не рыльцем деланный. Тоже поучаствовал в делах Великой! Пусть гордятся!

Он развернулся и потопал в толпу, из которой выходили люди, готовые расстаться с Дарами…

Ночь уже вступила в свои права. Яркие звезды сияли как тысячи крохотных факелов, освещая приличную горку артефактов, отданных для Елины…

Кто-то притащил большую корзину, чтобы сложить амулеты. И Фиодор сам, присев на корточки, бережно складывал их, чтобы унести к себе в шатер.

Лирия, держа в руках факел подошла к нему… Все это время она стояла за его спиной, смотрела на него и молчала. Он чувствовал ее взгляд кожей, но тоже ничего не говорил. Не знал, что сказать, как не сделать еще хуже, не расширить ту трещину, что появилась между ними.

– Я согласна, – произнесла она, бросив поверх собранных артефактов целую горсть своих амулетов.

Фиодор поднял взгляд и взглянул на нее снизу вверх. Лирия отвела взгляд и хотела уйти, но он успел встать и схватить ее, не позволяя сделать шаг…

– Лирия, – выдохнул он, обнимая и прижимая к себе, – ты не представляешь, как я тебе благодарен. Я обещаю, я сделаю все, чтобы мы жили счастливо.

Она на миг застыла в его руках, а потом обмякла и прильнула, обнимая в ответ…

– Я очень надеюсь, что наша дочь ничего не будет помнить из прошлой жизни, – прошептала она, чувствуя, как впервые за много лет, глазам стало горячо от слез. – И она будет любить меня, как свою мать… А я… Я постараюсь полюбить ее…

– Лирия, – прошептал король. – Я так сильно люблю тебя.

– А я тебя, – всхлипнула будущая королева. И улыбнулась сквозь слезы. – Только ты не говори никому, а особенно Вайдиле, что я рыдала у тебя на плече. А то они меня не поймут.

– Не скажу, – кивнул Фиодор, – обещаю…

Круглая луна равнодушно смотрела на целующуюся парочку. В ее тени пряталась Великая Мать. Она улыбалась. Впервые за много веков, она чувствовала себя легкой и свободной. И даже запрет на использование Божественной силы уже не казался таким тяжелым, как несколько мгновений назад…

* * *

– Ы-ы-ы, – Нюнь поднял голову и прислушался. В Цитадели было тихо… Так тихо, что он слышал как капли клепсидры отсчитывают время в центральной башне, которая до сих пор оставалась недоступной для людей.

Бывший нищий медленно поднялся с постели, прислушиваясь к тишине. А потом достал из-под подушки старый, костяной рог. Внутри брякнула монетка в одну гринку, которая появлялась там каждую полночь.

Но сейчас она не интересовала Нюня. Он сжал рог в ладони и осторожно, чтобы никто не слышал ни звука, приоткрыл скрипучую дверь. Протиснулся в щель и, придерживаясь рукой за стену, заскользил по коридорам Цитадели. Он шел так, как будто бы точно знал, куда идти. Но самое удивительное, что вся стража, мимо которой он проходил, засыпала за мгновение до того, как он появлялся в их поле зрения. И просыпалась, когда он оказывался далеко за их спиной.

Нюнь добрался до центральной башни меньше, чем за четверть свечи. Стражи возле этих дверей не было, какой смысл охранять то, что и так недоступно. Нюнь оглянулся, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, и одним движением проник внутрь…

Тишина, царившая в центральной башне, была не такой, как во всей Цитадели. Там нет-нет, да были слышны голоса воинов, охранявшей сон, бряцанье их оружия, храп спящих людей или плачь проснувшегося ребенка… Детей в Цитадели было так много, что им с Тайкой, снова пришлось организовать детский сад. Как в Южной пустоши… Он всегда любил детей…

Здесь же даже звуки его шагов гасила мягкая пыль, устилавшая пол, словно толстый ковер. Удивительно, как быстро приходит в запустение место, куда не могут попасть люди…

– Ты пришел, – в пыльной пустоте церемониального зала из мягких солнечных искр поялвилась полупрозрачная фигура Великой Матери.

– Ы-ы-ы, – провыл Нюнь и протянул Ей рог, – ы-ы-ы!

– Ты уверен? – Она шагнула к нему и обняла… – Ты можешь оставить его себе… В нем не так много силы…

– Ы-ы-ы, – помотал головой бывший нищий. – Ы-ы-ы…

– Да, ты прав, она достойна, – Великая Мать улыбнулась. – Хорошо, я заберу его…

– Ы-ы-ы… – Он умоляюще взглянул на нее. – Ы-ы-ы…

Великая Мать нахмурилась. Ее хорошее настроение моментально исчезло, оставив только ярость.

– Нет! Даже не проси! Я никогда не отпущу тебя, слышишь⁈ Никогда!

– Ы-ы-ы…

– Ты сам виноват, – закричала Она, – если бы ты не упрямился, то я подарила бы тебе другое тело. Да, я про Дишлана. Тебе стоило только попросить, и он не умер бы!

– Ы-ы-ы, – провыл он в отчаянии, уронил Рог на пол и, опустив голову, пошел прочь.

– Ты не можешь все время бегать! – закричала Она ему вслед. Он не ответил. – Тебе стоит только сказать, что ты любишь меня! И все!

Но Нюнь даже не оглянулся. И тогда Великая Мать, топнув ногой в бессильной ярости, исчезла, оставив после себя несколько золотистых пятнышек, которые медленно гасли в темноте ритуального зала.

Он устал… Неприкаянная душа слишком долго металась по миру. Он всего лишь хотел покоя и забвения.

Он прожил множество жизней рядом с ней, когда малодушно врал, что любит. Он прожил множество жизней без нее, когда находил в себе силы сказать правду. И тогда Она делала все, чтобы жизнь его была невыносимой.

И все о чем мечтал все это время – уйти навсегда. Туда, где в его памяти до сих пор заливисто смеется юная и смешливая девчонка из его племени. Он до сих пор помнил, как сладко замирало его сердце, когда он впервые произнес ее имя – Ягурда…

Нюнь почти дошел до выхода из церемониальной залы, когда из-за колоны выступила тень. Рыжий мальчишка подмигнул ему, вытянул руку и выпустил ослепительно-алый заряд божественной силы, которая принесла измученной душе долгожданный покой…

* * *

Рано утром, когда солнце едва показалось над горизонтом, три всадника покинули укрепления Грилорского короля. Королева Вайдила, князь Го Ла Фов и бывшая купчиха Ирха отправились в путь.

Провожать их вышли почти все. Ведь именно от них зависело теперь, не была ли их вчерашняя жертва напрасной. И каждый всем сердцем желал, чтобы у них получилось подарить жизнь Елине. Той, которая погибла ради того, чтобы мир стал гораздо ближе, а смертей гораздо меньше…

– Надеюсь, у них получится, – Аррам не отрываясь смотрел на королеву. Они расставались не в первый раз, но именно сегодня сердце болезненно ныло, не желая отпускать ее одну.

– Получится, – уверенно кивнула амазонка из пятерки Вайдилы, – у нее все получится и она обязательно вернется…

Аррам кивнул… Она вернется… А вот он… В душе было холодно и нехорошо. Аррам знал, смерть стоит за его плечами. И завтрашний бой будет для него последним.

Ли Ла Хоф беззвучно плакала, положив ладонь на жесткую шерсть измененной твари. Она не должна была приходить сюда. Не должна была провожать своего мужа вместе со всеми. Они попрощались еще вчера вечером, и сегодня Го просто ушел… Как уходил каждое утро… Как будто бы собирался вернуться через несколько свечей… Традиции княжества Славия не позволяли молодым супругам расставаться надолго. Они должны быть вместе до тех пор, пока младший ребенок не уйдет в храм.

Но проклятые маги перевернули их жизнь с ног на голову. Жрецы вынуждены были отправить своих женщин и детей в Цитадель, чтобы защитить будущее своего народа. И их с Го сын, рожденный с первым весенним лучом солнца, теперь вырастет без матери и без отца… Он станет очень славным князем, которого будет уважать и почитать вся страна. Но самое главное, он вырастет хорошим человеком, таким, каким его мечтают видеть погибшие в войне с магами родители.

Госпожа Олайна хмуро смотрела за горизонт. Легкий ветерок трепал ее одежды, задевая стоявших рядом Идора и Венима. Толстяк всхлипывал и вытирал слезы рукавом своей безразмерной хламиды.

Смерть соберет свою жатву и в их семье… Госпожа Олайна сгорит в магическом пламени в последнем бою под Ясноградом, защищая Идора и свою дочь, которая присоединится к ним уже завтра утром.

Легенды о Хелейне, девушке в маске, сильной и яростной, как измененная тварь, которая не ведает страха и ведет за собой воинов, останется в памяти людей навсегда. Правда, мало кто сможет связать ее со скандально известной красавицей госпожой Хелейной, объявившей своего сына Амила наследником рода вопреки традициям Королевства Кларин.

У них с Идором родятся еще трое детей. Хелейна поймет, что ничего прекрасного в боевых схватках нет, что ее мать была права, когда мечтала о мире, а не о войне… Вернувшись домой, юная амазонка воткнет свой кинжал в деревянный щит на входе в дом, и больше никогда не возьмет в руки оружие.

Идор откроет магическую школу для одаренных детей, которая будет известна своим неординарным взглядом на магию. Он будет учить магов не следовать раз и навсегда заведенным канонам, а искать свой путь. Не бояться экспериментировать, но при этом думать о последствиях своих экспериментов. Благодаря Идору и его ученикам главным постулатом магов и магии на много веков станет «Не навреди».

Веним всегда, до самой смерти будет гордиться своим сыном и рассказывать всем о его достижениях. Он уйдет тихо, будучи глубоким старцем, и очень много людей будут искренне горевать в день его смерти.

Гриха смахнул непрошеную слезу. Почему говорят, что мужчины не плачут? Ирха не воин, она его жена, его любимая женщина, с которой он не расставался с тех самых пор, как встретил юную и хрупкую девчонку в трактире. И для него она осталась такой же, несмотря на возраст и мягкую полноту.

Когда все закончится, они вернуться домой и снова будут жить все вместе. Долго и счастливо, как в детских сказках, которые рассказывала Елина, развлекая публику в трактире, и которые они теперь рассказывают своим детям.

Его брату Митке, который теперь носил имя купца Ин Го Лина, повезет меньше. Он будет жить, но проклятая магия заберет свою плату, навсегда оставив немощным тело от самой шеи. Дошка будет ухаживать за ним, как за ребенком. И плакать от радости, что ее любимый остался жив. Ее братья Сирго и Миха погибнут, когда маги попытаются убить Фиодора, притворившись, что готовы сдаться и поднять белый флаг.

Селена едва не сойдет с ума, когда узнает о смерти сыновей. И только магия младшего сохранит ей разум. Мальчишка научится лечить людей с помощью ментальной магии. И поможет многим участникам страшной войны избавиться от навязчивых кошмаров и жить полноценной жизнью.

В той диверсии пострадает и Фиодор. Смертельное заклинание только слегка коснется его, но и этого будет достаточно для того, чтобы долгие годы король мучился от страшных болей, с которыми не в силах справиться ни магия, ни измененные травы обеих Пустошей.

Но все это будет потом… А сейчас Фиодор сжимал в руках маленькую, но крепкую ладонь Лирии и думал о том, что теперь все зависит только от него.

Впереди первый, настоящий бой с магами. Впереди тяжелый путь к Яснограду, где засела Живелла… Дочь Великого отца тайком сбежит из города и объявит себя его преемницей и попытается объединить магов. И многие поверят ей и встанут под ее знамена. Война с магами будет длиться больше трех лет, но все же закончится победой людей.

Однако малышка, которой суждено получить спасенную Великой Матерью душу Елины, через восемь месяцев родиться в королевском замке Грилории.

Эпилог

Яркое полуденное солнце травеня жарило, как ненормальное. Алые Паруса медленно покачивались на волнах у пристани Беломорья. По трапу суетливо бегали грузчики, перетаскивая на корабль огромные сундуки. Матросы, повиснув на бортах, гомонили как стая галок весной на деревенском заборе. Седой капитан с пышными усами курил трубку и посмеивался глядя на молодежь. Недовольный боцман давно разогнал бы бездельников, но старому капитану нравилось наблюдать за молодыми, беззаботными парнями и вспоминать свою юность…

Когда-то он тоже был таким, как они. И тоже висел на бортах, ожидая, когда на пристань приедет карета с новой хозяйкой Алых Парусов. От всей команды осталось всего два человека: он сам да его приятель. Остальные разбежались. Кто после поломки корабля перед началом сезона бурь, когда стало ясно, что Алые паруса будут зимовать в Беломорье. Кто после того, как до них дошли слухи о продаже новому владельцу, вернее владелице. Он остался. Из любопытства. Хотелось посмотреть на бабу, которая решила, что может владеть кораблем.

И злющий боцман гонял их, раздавая тумаков и заставляя драить палубу.

Капитан прекрасно помнил, как на пристань приехала карета, из которой вышла молодая, умопомрачительно красивая женщина – герцогиня Форент, получившая корабль в дар от мужа. Он ожидал чего угодно: капризов, истерик, криков и скандалов. Но только не того, что она светло улыбнется им и помашет рукой, навсегда проникнув в сердца грубых и неотесанных матросов. Как лучик яркого солнца она осветила его жизнь, подарив ему веру в то, что все будет хорошо. Они с тем матросом так и остались служить на ее корабле. Один со временем стал капитаном, а второй – боцманом.

Из-под палубы вынырнул юнга, пасынок старого приятеля, тоже капитана. Двенадцать лет назад тот закончил карьеру и женился на вдовушке – хозяйке крохотного поместья в горах, в двух днях от Беломорья. Мальчишка наслушался рассказов отчима о морских подвигах и тоже захотел стать настоящим морским волком. Парнишка ходил с ними уже второй год, старательно изучал морское дело, и капитан уже подумывал, что лет через пять-семь сможет передать ему Алые паруса и отправиться на покой. Вдруг и ему повезет найти какую-нибудь любезную вдовушку?

– Капитан, трюмы уже почти заполнены! – закричал юнга. – Куда им, вообще, столько сундуков!

Капитан вынул трубку из рта и хотел было осадить ретивого молодца, но в этот самый момент с пристани раздались крики:

– Едут! Едут! Король едут!

Сразу стало не до юнги. Торопливо махнул ему рукой, приказывая скрыться с глаз долой. Окрикнул матросов, останавливая веселье и разгоняя их по местам… Нечего позорить капитанские седины при его величестве Фиодоре!

Торопливо выбил табак на левую ладонь и стряхнув пепел за борт, сунул трубку в карман… Сердце громко застучало. Королевская семья почти каждый год проводила седьмицу-другую, наслаждаясь морской прогулкой, но он все равно каждый раз волновался, как в первый.

– Не боись, – за его спиной встал боцман. – Все готово у нас. Встретим его величество честь по чести. Как всегда…

Капитан угукнул, не отрывая взгляда от кареты появившейся на пристани вслед за кричащими мальчишками. Он никогда и никому не признался бы, что каждый раз его трясло не потому, что сам король ступал на его палубу, а потому, что с ним была его дочь. Та самая, ради которой много лет назад он, не раздумывая, отдал крохотный серебристый компас, найденный на причале в раннем детстве… Та самая, взгляд и улыбка которой совсем не изменились, хотя и принадлежали теперь маленькой девочке с ее лицом. И его сердце снова и снова замирало в трепетном восторге, как тридцать лет назад…

– Говорят, его величество отправляет дочь на учебу в Монтийскую академию, – заметил боцман за его спиной.

– Угу, – буркнул капитан, – говорят…

– Говорят, тамошний отец просил у короля ее руки, – боцман никак не мог замолчать. – Говорят он много лет ждал, когда она вырастет.

– Угу, говорят, – повторил капитан, не отрывая взгляд от берега.

Карета уже подъехала к кораблю и остановилась. Ее тут же окружила стража. Вряд ли кто-то решиться напасть на короля и его семью, которого обожал народ Грилории и безмерно уважали все остальные страны. Но порядок, есть порядок.

– Ей в этом году исполнилось восемнадцать… Думаешь его величество даст согласие? Отец Агор на сорок с лихом лет старше принцессы Елины, – не унимался боцман.

– Думаю, друг мой, это не наше с тобой дело, во-первых… А, во-вторых, отец Агор сильный маг. И магия не дает ему стареть…

– Все равно, – его товарищ тяжело и жалостливо вздохнул, – она ж молоденькая совсем… Ей бы ровесника…

Но ответить капитан не успел. Лакей распахнул дверь королевской кареты и одним движением руки опустил лесенку…

Первым из кареты выпрыгнул его величество Фиодор. Капитан помнил его совсем мальчишкой, которого они отвозили в Республику Талот. Помнил юношей, которого они привезли оттуда, когда пришло время сесть на трон. Помнил он его и молодым мужчиной, который впервые привез свою семью на морскую прогулку через год после окончания войны с магами.

Но именно сейчас его величество достиг пика своей зрелости. Крепкий, сильный стремительный. Не только король, но и воин.

Его величество протянул руку королеве, помогая спуститься.

Ее величество Лирия была из амазонок, и даже сейчас, когда сменила бесстыдные наряды воительниц на приличные грилорские платья, в ней все равно чувствовалась воинская выправка. А еще по стране ходили слухи, что красавица-королева до сих пор, несмотря на рождение трех детей, не гнушается хорошей тренировки хоть с оружием, хоть без, и способна победить в двух из трех схватках с опытными воинами.

Ее величество приняла руку супруга и, сбежав по ступенькам, застыла рядом. Ее быстрый и внимательный взгляд пробежал по округе, по пристани, по кораблям, по крышам близлежащих домов, словно желая убедиться в безопасности. Впрочем, возможно, так оно и было. Капитан не удивился бы, если бы королева внезапно метнула кинжал с ярко-алой лентой в какого-то идиота, решившего угрожать королевской семье.

Впрочем, после магов, таких идиотов уже давно не было. Королеву Живеллу, обманом получившую корону, его величество приказал вздернуть на виселице. А мальчишку, которого проклятая магичка объявила сыном-наследником, пожалел… Оставил при себе и вырастил, как своего собственного ребенка. Хотя в нем не было ни одной капли королевской крови. Ходили слухи, что Живелла забрала его то ли у кухарки, то ли у прачки, то ли вовсе купила у какой-то нищенки.

В прошлом году мальчишку отправили учиться в Монтийскую академию. Говорят, сам придворный маг Антос, хвалил пацана и восхищался его магическими способностями.

А сейчас, стало быть, король хочет отправить туда и Елину…

Капитан на короткий миг забыл, как дышать, когда, опираясь на твердую руку отца, из кареты выпорхнула юная принцесса. Она мгновенно, как впрочем всегда, поймала его взгляд, что-то сказала отцу и широко улыбнувшись помахала рукой…

Капитан склонил голову, приветствуя наследницу его величества. Но на самом деле он просто не хотел, чтобы кто-то увидел слезы радости выступившие на его глазах. Сердце гулко бухало в груди, а перед глазами плыли разноцветные круги. Боцман за его спиной восхищенно выдохнул и замер… Ради этого мгновения они оба и служили на Алых парусах все эти годы.

После Елины из кареты вышли сын и еще две дочери королевской четы. Юные принцессы и принц послушно замерли рядом с каретой, дожидаясь, когда отец и мать, переговорив с его высочеством Эдоардом, названным братом короля, который отвечал за подготовку к путешествию и безопасность всей королевской семьи, сделают первый шаг в сторону корабля…

Капитан так и не решился поднять голову, чтобы посмотреть на принцессу Елину. Но каким-то чудом успел заметить, как ее скользящий по кораблю взгляд неожиданно замер, словно натолкнувшись на стену. А потом глаза принцессы широко раскрылись от удивления…

Он не сдержался и оглянулся туда, куда смотрела Елина. Но так и понял, что могло так сильно шокировать принцессу. Все было как всегда. Ничего не изменилось. И кроме них с боцманом на палубе никого не было. Матросы прекрасно знали свое место и сидели в кубрике, чтобы не попадаться на глаза.

* * *

– Может уже скажешь, что тебя так беспокоит? – Лирия смотрела в зеркало, в котором отражалась весьма скромная обстановка их каюты: высокая кровать, у стены, под под ней в специальные пазы прикручены сундуки с повседневной одеждой; крохотный туалетный столик с зеркалом и парой ящиков для мелочей; большой письменный стол, втиснутый между кроватью и дверью…

Аскетично, но вполне удобно. Если бы не проклятая прическа! Проклятая прическа по последней грилорской моде никак не хотела держаться на голове. И королева со вздохом воткнула в волосы еще пару шпилек.

Ее верная камеристка осталась в Яснограде, во время летнего отдыха королевская семья предпочитала жить самостоятельно, без слуг. И на это было несколько причин.

Во-первых, такая привычка отлично влияла на их имидж. Народ Грилории обожал короля и королеву за победу над магами, однако никогда не помешает подбросить дровишек в костер народной любви. Зато можно не сильно переживать о заговорах. Люди своими руками порвут того, кто усомниться в праве его величества Фиодора и ее величества Лирии править Грилорией.

Во-вторых, им с Фиодором обоим пришлось многое испытать в детстве и юности, когда заговоры лишили их, королевский детей привычной жизни. А потом была война с магами и несколько лет они таскались по миру, спали в палатках и питались из одного котла с солдатами. Ни о какой прислуге, конечно, тогда и речи не шло. И они оба с Фиодором решили, что такой опыт забывать нельзя. Иначе однажды можно забыть и о том, как сильно жизнь простых людей отличается от жизни аристократов и как сильно она зависит от их решений.

В-третьих, детям тоже полезно научиться самообслуживанию. Мало ли, что может случиться в будущем. Жизнь длинная, и они должны быть готовы к любым неприятностям. Именно поэтому Фиодор и Лирия решили, что детей надо учить не только управлению государством, как было принято в королевских семьях, но и всему остальному, о чем королевские дети обычно даже не догадывались: готовке, уборке, шитью, вязанию… И эти поездки стали чем-то вроде практических занятий, где принцы и принцессы могли использовать полученные теории.

И в-четвертых, Лирия улыбнулась своему отражению, через пару часов, когда Алые паруса выйдут в открытое море, а берега Грилории потонут в тумане, можно будет стянуть с себя ненавистные платья и облачится в удобную и привычную одежду воительниц Королевства Кларин. И не прятать кинжал под юбкой. И заплести простую косу…

Длинные волосы воительниц не любили, но Лирии пришлось отрастить их, чтобы соответствовать традициям своей родины. Она пыталась внести изменения в моду, но за пятнадцать лет ей удалось всего лишь избавиться от глубокого декольте, которое раздражало амазонку своей вульгарной открытостью; от десятка нижних юбок, оставив только одну; и от тонких атласных туфелек с длинным носом и тонкими, высокими каблучками, которые были совершенно непригодны для нормальной жизни. Сейчас королева носила туфли из плотной кожи, с тупыми носами и с очень низким, квадратным каблуком. Они крепко держались на ногах и были почти так же удобны, как привычные воительницам боты и сапоги.

– Фиодор? – Лирия приблизилась к хмурому королю и, положив руку на плечо, снова спросила, – может уже скажешь, что случилось? Что так сильно тебя беспокоит?

Фиодор, сидевший на краю кровати, вздрогнул и взглянул на жену. В его глазах, мгновенно вспыхнуло пламя, которое горело двадцать лет. И Лирия невольно улыбнулась. Их любовь за эти годы не только не погасла, но как будто бы стала сильнее. Хотя, куда уж сильнее. Им обоим пришлось столько простить друг другу, чтобы быть вместе, чтобы дать шанс быть счастливыми. Слабые чувства не выдержали бы такой проверки.

– Жду не дождусь, когда ты сменишь грилорское платье на свой старый наряд, – на лице короля вспыхнула улыбка…

Он обхватил ее и, усадив на колени, прижал к себе…

– Ах, вот как! – рассмеялась Лирия, обнимая мужа в ответ. И прошептала ему на ухо, – так может примем указ, чтобы все женщины носили штаны?

– Хорошая идея, – кивнул король, король добрался до ее уха. И от его жаркого шепота по телу побежали мурашки. – И мы с тобой станем первой королевской четой, которую свергнут женщины…

Лирия фыркнула. Эта шутка повторял уже много раз, давно перестала быть смешной и стала просто теплой, уютной и родной, как его объятия.

– Так все же, что случилось? Что тебя так обеспокоило? – Лирия заглянула в глаза Фиодора. В них снова появилось то самое задумчивое выражение, которое ее встревожило.

– Да, я сам еще не знаю, – качнул головой Фиодор. – Когда мы вышли из кареты, на пристани, мне показалось, что я видел того, кого не мог видеть…

– Ты уверен? – нахмурилась Лирия. Сердце тревожно заныло… Елине совсем недавно исполнилось восемнадцать. И королева, прекрасно знавшая, что именно в этом возрасте юной принцессы все и началось, до одури боялась повторения. Заговор мерещился ей повсюду и приходилось прилагать усилия, чтобы снова, как в прошлый раз, не испортить все, поддавшись страхам.

– Нет, – покачал головой Фиодор. – Все произошло слишком быстро. Возможно, мне просто показалось.

– Все же я предупрежу ребят, чтобы были внимательнее. – Она попыталась встать, но король удержал ее.

– Нет. Не стоит… Прости, что напугал тебя. Наша Елина не повторит ее судьбу, я обещаю. Да, ты и сама видишь, что уже все идет совсем не так, как тогда. Елина скоро выйдет замуж за Агора, через несколько лет они вернуться в Ясноград, а Антос с Олирой уедут в Епархию, и он станет Отцом… Грегорик пусть и поздно, но нашел свое счастье и подумывает отправиться на родину жены, в Аддию. Хурра уже отписалась, что ждет их и будет очень рада, если Грегорик поможет ей… Гирем, конечно, всегда рядом, да и Рошка не пожалеет магии на любого, кто посмеет косо взглянуть на его жену, но поддержка родни никогда не будет лишней.

– И можно не бояться, что он пожелает стать третьим мужем султанши, – фыркнула Лирия.

– Вот-вот, – Фиодор тоже рассмеялся. – До сих пор не понимаю, как Хурре это удалось. И ведь никто даже не пикнул против. Даже Мехмед поддержал эту бредовую идею. Он писал, что после Рошки вокруг Хурры крутятся сыновья приближенных родов, так что не исключено, что ей вскоре придется выбирать себе третьего мужа.

– Мужской гарем в Аддии, – королева расхохоталась. – кто бы мог подумать! Мне кажется, именно на это и рассчитывает Мехмед. Этот визирь так хитер, что обведет вокруг пальца даже Богов. Когда Хурра вышла замуж за Гирема, было слишком много недовольных. И он решил, что лучший способ успокоить биев, дать им еще один шанс породниться с семьей султанши.