Текст книги ""Фантастика 2025-181". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Ксения Баштовая

– А-а-а, – вскочила с постели, не осознавая где нахожусь. Безумно завертела головой из стороны в сторону. Сердце колотилось, а по спине струйкой бежал холодный пот.

Очень странный сон. И страшный. Мне казалось, что я все еще чувствую отзвук той ужасной боли в своем теле. Особенно в спине, в том месте, куда пришелся первый удар об скалы.

Медленно встала… налила стакан воды из графина, стоявшего на низеньком круглом столике. Залпом выпила, чтобы избавиться от горьковато-соленого вкуса морской воды, которой я нахлебалась во сне. И так и замерла со стаканом в руке…

Я могла поклясться чем угодно: имя, которое кричал Грегорик на обрыве, было не моим. В ушах до сих пор стоял отзвук его пронзительного крика, который отчаянно звал сестру:

– Ила-айя-я-я! Не-е-ет!

Глава 13

До старого тронного зала снова пришлось добираться по крышам. Под моей дверью дежурил «поклонник», приставленный Живелой, с коробкой медовых рогаликов. Стоило мне выйти из покоев, как он тут же запел о том, что я поразила его в самое сердце, что он просит дать ему шанс, доказать, как сильны его чувства ко мне… При этом он назойливо семенил рядом, изворачиваясь так, чтобы заглянуть в глаза и вовсю использовал магию. Если бы не артефакт-кольцо, у меня не было бы ни единого шанса избежать его заклинаний. Даже угроза позвать стражу его не впечатлила, он, патетически вскинув руки, воскликнул, что готов отправиться на плаху, если это будет сделано с моим именем на устах. А я понимала, он абсолютно уверен, что ему ничего не будет при самом наихудшем раскладе. Если же я попытаюсь надавить на Фиодора, то мы только поссоримся очередной раз. Сейчас мой брат, к сожалению, был не на моей стороне.

Именно поэтому я сделал вид, что решила навестить племянника. Вчера он говорил, что окна его комнаты выходят на крышу хозяйственной пристройки, тогда как под моими была отвесная стена высотой в три этажа. Невольно подумала, что это могло быть не просто совпадением. Возможно, что Живела нарочно подобрала для меня именно эти покои.

В остальном эвакуация Амила и его матери в Средний город прошла успешно. Алис, предупрежденный мной, не лег спать, пока не устроил таких высоких гостей в самые лучшие гостевые покои.

К себе я вернулась той же дорогой. Мой «поклонник», к счастью, не дождался моего возвращения и покинул свой пост, оставив коробку с рогаликами на пороге. Она была перевязана двумя лентами: красной, что означала пылкие чувства, и синей, которая говорила, что влюбленный тоскует и надеется на новую встречу.

Чтобы зайти, я подвинула коробку носком туфли, даже дотрагиваться до того, что может быть густо приправлено магией и присыпано травами, я не собиралась.

Все же Живела недостаточно умна. Она сообразила, какой типаж мужчин мне нравится и подобрала именно такого: не аристократа, мощного и широкоплечего воина, с нужным взглядом. Но вот догадаться, что все мужчины которых я любила, не были склонны к излишней болтливости, ей не удалось.

Несколько дней прошли более-менее спокойно. Я пару раз навестила Антоса, который все еще проводил большую часть времени в постели. Их с Венимом я тоже поселила у Алиса, решив, что так для магов, которые на моей стороне, будет лучше. К сожалению, королевский замок перестал быть безопасным местом даже для меня.

С Амилом, который при свете дня был еще более похож на Эбрахила, чем ночью, мы тоже говорили очень много. Мне он нравился своим ледяным спокойствием и хладнокровием. Эти черты характера очень сильно отличали его от большинства аддийских мужчин, которым был свойственен гораздо более горячий нрав. Амил был всего на несколько лет младше меня, и я наслаждалась общением с братом, которого у меня никогда не было.

Первая жена султана тоже оказалась довольно милой женщиной. С поправкой на аддийские порядки, конечно. За все время я так и не смогла увидеть ни ее лица, ни даже глаз. Она все время пряталась под покрывалами и носила на шее рабский ошейник, который был пристегнут длинной цепочкой к поясу ее сына. Без его сопровождения она никогда не выходила из своей комнаты.

А с Фиодорм мы почти не виделись. Я боялась, что снова не сдержусь и начну открывать ему глаза на Жвивелу. Он, вероятно тоже понимал, что наш разговор в любом случае закончится ссорой по поводу его выбора, и тоже избегал меня. К счастью всеми новостями меня снабжал Ролам. Он приходил ко мне пару раз в седьмицу, с неизменно коробкой с медово-коричными крендельками. Придворные уже шептались, что королева Елина увлеклась малолеткой.

«Поклонник» приставленный Живелой скрипел зубами, но ничего не мог сделать, его магия не оказывала на меня никакого эффекта. А сам он не был мне интересен.

В остальном все было тихо и мирно. И это тревожило меня. Мне казалось, что это затишье перед бурей. Я по несколько раз в день заглядывала в Зеркало, но мои девочки жили обычной жизнью. Уже очень скоро до них должен был добраться мой гонец… И я иногда позволяла себе думать, что все обойдется.

Приближалась ночь, когда наемники Орега должны были уничтожить большое количество ничего не подозревающих магов. К сожалению, впореки нашим надеждам, подкупить нам не удилось ни одного. И это было странно.

В тот вечер я так и не смогла заснуть. Лежала в своей постели и чутко прислушивалась к звукам доносящимся с улицы в распахнутое настежь окно. Умом понимала, что даже если что-то пойдет не так, я ничего не услышу: наемные убийцы действовали в Среднем и Высоком городе, и не в их интересах было поднимать шум. Но встать и закрыть окно было выше моих сил. Так и встретила рассвет, изредка проваливаясь в сон и просыпаясь с тревожно колотящимся сердцем.

Я, конечно же, догадывалась, что Живеле очень быстро донесут о трагедии с ее «братьями» но не ожидала, что все случится так быстро. Я только-только задремала, успокоенная тем, что раз солнце встало, то все, очевидно, закончилось, как дверь моих покоев громыхнула так сильно, как будто бы ее сорвали с петель. Я даже не успела испугаться, как в мою спальню вломилась взъерошенная, непричесанная и неодетая Живела, с перекошенным от злости лицом:

– Вы! – заорала она с порога, тыча в меня пальцем, – я знаю, это сделали вы!

– Что вы здесь делаете⁈ – нахмурилась я, садясь и откидывая одеяло. Бесцеремонность вторжения возмутила меня гораздо больше всех тех обвинений, которые мне пыталась предъявить дочь Великого отца и невеста моего брата, – немедленно покиньте мои покои!

Но Живела меня не слышала, она истерически завизжала и затопала ногами как капризная девчонка:

– Вы убили их! Убили! Моих братьев!

– Вон из моей спальни! – рявкнула я и встала.

Я хотела выпроводить наглую и бесстыжую девицу в гостиную, и ответить на ее претензии там. И совсем не ожидала, что мерзавка отпрыгнет к стене и, по прежнему выставляя в мою сторону руку, затараторит зубодробительное заклинание:

– Аброс химодай дальдо…

Твою же мать! Я ощутила, как холодок пронесся по всем у телу. Я не думала, что Живела рискнет выступить против меня так открыто, но, видимо, смерть двух десятков магов лишила ее разума. И прямо сейчас я умру, сгорю в магическом пламени, которое стало формироваться в ладони магички…

– Харх иро жи! – вспыхнуло в памяти заклинание, которому меня научил Веним. – Ферро!

– Ферро! – одновременно со мной выдохнула Живела, и с ее ладони сорвался ослепительный огненный шар размером с большое яблоко и метнулся в мою сторону.

Я не успела закрыть глаза и видела, как натолкнувшись на магический щит, который лопнул с пронзительным, оглушающим звоном, пламя скатилось вниз прямо на деревянный пол. Вокруг меня вспыхнул ярко-оранжевый огонь.

Полыхнуло нестерпимым жаром.

Мой щит оказался слишком слаб против заклинания Живелы, и часть магического огня достигла цели. Не так много, чтобы в один миг превратить меня в пятно пепла, но достаточно для того, чтобы моя ночная рубашка загорелась прямо на мне. Я с удивлением смотрела, как языки пламени пляшут на рукавах и на груди. А потом подняла взгляд на Живелу. Она громко смеялась. Она была довольна собой. Она победила…

– А-а-а! – закричала я, боль от горящей плоти добралась до мозга не сразу, но была такой пронзительно-острой, что сразу затопила собой все мое существование.

– Мама! – Последнее, что я успела увидеть прежде чем, умереть, было перекошенное от ужаса лицо Фиодора, который вломился в мою спальню вслед за Живелой. – Ма-ма-а-а!

Темнота, накрывшая меня, была наполнена болью, мерзким запахом обгоревшего мяса и отчаянием… Я вынырнула из нее и с удивлением поняла, что я все еще жива. И даже боли больше нет. И запаха.

Я лежала в постели в гостевых покоях. Не в тех, где Живела пыталась меня сжечь, а в других. День уже подошел к концу, и комнату освещали несколько толстых свечей, выхватывая детали из окружающего пространства.

Рядом, на стульчике дремал бледный Алис. У его ног стоял саквояж, в котором придворный лекарь носил свои микстуры и лекарские инструменты. А чуть поодаль, у окна на принесенном из гостиной и поставленном как попало диванчике сидел поникший Фиодор и смотрел куда-то в темноту угрюмо-тревожным взглядом. Одной рукой он обнимал бледную, заплаканную Живелу.

Из-за этого мне на один миг почудилось, что нападения не было. Что это был всего лишь сон. Ведь не мог же мой брат простить негодяйку, которая хотела меня убить⁈ Или мог?

– Мама? – он первым заметил, что я пришла в себя, и неловко улыбнулся. Я видела, как из его глаз ушла тревога и появилась настороженность. Я улыбнулась. – Мама, – выдохнул он и, аккуратно положив Живелу на мягкий бортик, кинулся ко мне. Присел на край кровати и нащупал мою ладонь. – Я так испугался за тебя, мам…

Я кивнула, одновременно пытаясь определить, есть ли на мне ожоги. Но по ощущениям, ничего такого не было. Неужели мне все приснилось⁈

– Это Живела… Она вылечила тебя магией… Мам, она выложилась почти до донышка, чтобы спасти тебя, – он улыбнулся. – Ты зря баловалась заклинаниями. Магия очень опасна.

– Что⁈ – переспросила я. Горло пересохло и больно царапалось. И я попросила, – пить…

Фиодор тут же кинулся к графину и налив стакан воды протянул мне. Я сделала глоток, чувствуя, как прохладная вода смачивает голосовые связки.

– Баловалась заклинаниями? – Я хмуро обвела взглядом комнату и скользнула по абсолютно целым, без единого признака ожога, рукам. – Ерунда. Это она, – я кивнула на Живелу, – хотела сжечь меня магией, а я защищалась. Почему она все еще не в застенках? Ты же не можешь простить ее за то, что она хотела меня убить?

– Мама, хватит! – Мой брат отвернулся, – Живела права, это переходит всякие границы. В своей ненависти ты опасна для самой себя! Ты готова устроить собственную смерть, чтобы подставить мою невесту, и никак не поймешь, что ничего уже не изменить. До нашей свадьбы осталось меньше седьмицы. И, поверь, я женюсь на Живеле, даже если придется поссориться с тобой навсегда. Не делай глупости, мам. Я тебя очень прошу.

Я прикусила губу… Догадалась, что мерзавка перевернула ситуацию так, чтобы снова остаться невинной жертвой происков будущей свекрови. И как ловко у нее получилось! Это выходит не она в меня огнем пульнула, а я сама захотела себя сжечь, чтобы подставить несчастную⁈

– Сын, – я осторожно попыталась донести до него правду, – неужели ты думаешь, что я способна на то, чтобы навредить себе…

– Я уже не знаю, на что ты способна, – перебил меня Фиодор. – Я думал, что ты всегда будешь на моей стороне, что ты будешь рада, увидеть как я счастлив. Я столько раз говорил тебе, что люблю Живелу. Но вместо того, чтобы принять мой выбор, ты каждый раз пытаешься убедить меня, что я не прав и выбрал не ту женщину. Я не знаю, откуда ты узнала об этом опасном, огненном заклинании… Полагаю, им поделился с тобой маг, которого я видел в твоей карете. Этот, который якобы свинопас… Живела сказала, что он врет. Ни один свинопас не владеет заклинанием такого уровня. И если бы она не успела поставить щит, чтобы защитить тебя, то ты превратилась бы в кучку пепла. К несчастью ее щит слишком слаб, у Живелы не так много магии…

– Но, сын, ты же сам говорил с ним. И потом, если все так, как ты говоришь, то как Жвиела оказалась в моей комнате? Это ведь не я завалилась в ее комнату, чтобы сжечь себя заклинанием и подставить бедняжку, а она пришла ко мне, чтобы… – я запнулась… Интуиция настойчиво советовала не говорить всей правды. Хотя догадаться о том, кто стоит за смертями двух десятков магов совсем не сложно…

– Чтобы еще раз попытаться наладить с тобой отношения, – вместо меня закончил Фиодор. А потом тяжело вздохнул. – Мам, я тебя очень люблю. Но так больше продолжаться не может. Прости, но тебе придется уехать домой… И пока ты не будешь готова принять Живелу, тебе лучше оставаться в Златограде…

– Что⁈ – ахнула я… – Ты не можешь приказывать мне…

– Вообще-то, могу, мам. – голос короля звучал тихо, но настойчиво. – Ты и твоя страна признали меня своим сюзереном. но я пока не приказываю. Я пока только прошу. Уезжай… Мне жаль, мам, – добавил он после затянувшейся паузы, во время которой я пыталась прийти в себя и смириться с тем, что мой сын пошел против меня, – но так будет лучше для тебя…

– Хорошо, – хрипло произнесла я. Боль душила меня, сухие слез жгли глаза, а сердце разбилось на тысячи мелких осколков. – Я уеду… Надеюсь, ты позволишь мне остаться в Среднем городе до тех пор, пока Антос не поднимется с постели… Я заберу мальчиков с собой.

– Это не обязательно, – нахмурился мой брат, – мои братья могут остаться.

Я помотала головой из стороны в сторону:

– Думаю, они сами должны решить, как им поступить. – Я знала, Антос терпеть не может Живелу, он довольно неплохо знал дочь своего учителя, и поэтому не боялась, что мой племянник выразит желание остаться в Яснограде. А Грегорик никогда не оставит брата.

– Хорошо, – согласился Фиодор, – пусть будет так. Еще раз прости, мам, но я слишком сильно люблю вас обоих, чтобы выбрать кого-то одного… Но если я попрошу уехать Живелу, то потеряю ее навсегда. Поэтому прошу тебя.

Я кивнула. Он слегка лукавил, обманывая себя. Он сделал этот выбор, который считал невозможным. Просто расклад изначально был не в мою пользу…

– Кстати, – мой брат с облегчением выдохнув, перешел от личных проблем к королевским обязанностям, – прошлой ночью убили братьев Живелы… Ты, случайно, не в курсе, кто был заказчиком?

– Нет, – покачала я головой. – А тебе не кажется, что у Живелы слишком много братьев? Куда ни плюнь, обязательно попадешь в брата твоей невесты.

– Да, – кивнул Фиодор и улыбнулся, – братьев у моей невесты много. В Монтийской епархии количество детей у мужчины определяется его положением. Чем выше статус, тем больше у него возможности оставить после себя потомство. Очень разумный подход, который позволяет увеличивать количество одаренных магией монахов. У Великого отца нет гарема, как у аддийского султана, но детей у него почти столько же… И всех их Живела считает своими братьями.

– И все эти «братья» неплохо владеют магией?

– Именно, – мой брат выглядел очень довольным, – Живела здорово придумала. Ее братья – наша защита от нападения магов Великого отца. Они тоже, как и она, не одобряют его попытки завоевать как можно больше земель, и будут защищать независимость Грилории, в случае, если Великий отец решит напасть на нас. К тому же ее братья защищают моих людей от магического воздействия, чтобы они не повторили судьбу абрегорианского императора и аддийского султана. А еще Живела пообещала, что если армия Эбрахила пересечет наши границы, то им не поздоровиться. Магия поможет нам отразить нападение…

– Здорово, – пробормотала я. И замолчала. Хотя больше всего мне хотелось задать Фиодору один вопрос… Почему он не замечает, как мерзавка Живела водит его за нос? Хотя ответ мне был известен, мой сын, к огромному моему сожалению, по-настоящему влюблен в женщину, которая пользуется его чувствами в своих целях. Вернее даже не в своих… Живела исполняет волю своего отца. И если я хочу победить, и открыть глаза сыну на его невесту, то должна действовать немного по-другому… Не так, как я поступала раньше. На шахматном поле бесполезно воевать с пешкой, биться надо против короля, о есть правителя Монтийской епархии. – Я уеду из твоего замка завтра утром. – Озвучила я свое решение.

Глава 14

Я переоценила себя. Я думала, мне будет легко уйти, высоко подняв голову, и оставить моего брата самого расхлебывать свои ошибки в выборе женщин. Но нет, я всю ночь не могла заснуть, прокручивая в голове всевозможные варианты нашей беседы. Но что бы я не говорила моему внутреннему голосу, который изображал сына, какие только доводы не приводила, они разбивались об одно единственное: «я люблю ее». Только сейчас я поняла, каково было Жерену, когда он видел, как я совершаю свои ошибки, снова и снова доверяя Гириему. Мне вдруг нестерпимо захотелось увидеть друга. Обнять его, выплакаться и нажаловаться на судьбу, которая так зло подшутила над Фиодором. А потом услышать его полное сочувствия: «Эх, Елька-Елька… я же говорил, не пара он тебе»… Ну, то есть Живела Фиодору не пара.

Утром, едва рассвело, я собрала остатки своих вещей, тех, что удалось спасти от пожара, бушевавшего в моих покоях, и не дожидаясь пробуждения Фиодора, покинула королевский замок. Видеть его снова было выше моих сил.

Грегорик, как я и думала, выразил желание уехать вместе со мной. Он смотрел на меня с пониманием и молчал. Даже Веним, попытавшийся по обыкновению, тараторить ни о чем и обо всем, притих, сжимая в руках книгу, по всей видимости украденную из королевской библиотеки. Я бы возмутилась… Этот сборник старых детских сказок читал мне отец, когда я была маленькой. А ему его отец… Но даже на это у меня не было никаких сил.

Алис уже ждал нас. Увидев мое состояние, он нахмурился и куда-то исчез, приказав проводить гостей в их комнаты. А потом притащил мне бутылочку веселящего зелья, отвара, который использовал для лечения депрессии и придворных дам. Когда-то давно я случайно обмолвилась при нем о болезни, которую научились диагностировать в другом мире, и Алис, как настоящий лекарь, не смог пройти мимо и не попытаться помочь. Тем более, что симптомы этого заболевания обнаружил и среди своих пациентов.

– Ваше величество, вот лекарство, – поставил он пузырек на столик в крошечной гостиной, где помещались только диванчик, два креслица и этот самый столик. Самый лучшие гостевые покои в доме Алиса были немного тесноваты… Хотя раньше я этого не замечала. – Принимайте два раза в день по столовой ложке, разбавляя в стакане воды.

– Не называй меня так, – тяжело вздохнула я, – какое я величество, если меня с позором выперли из королевского замка?

– Очень хорошее величество, – улыбнулся Алис. И сам плеснул в стакан с водой немного снадобья. – Его величество одумается и обязательно исправит свою ошибку…

– Угу, – я взяла протянутый стакан и сделала глоток… Мята, ромашка, что-то сладенькое… И все, это, судя по привкусу, настояно на самом крепком хлебном вине. – Главное, чтобы Живела не залетела и не родила наследника Древней крови… Тогда сам Фиодор перестанет быть нужным…

Эффект у настойки оказался практически мгновенным. По жилам пробежал мягкий огонь, даря заряд бодрости и какого-то бесшабашного веселья, растянувшего мой рот в улыбке.

– Не переживайте, – улыбнулся в ответ Алис, – ваш брат не так глуп в отношениях с Живелой, как может показаться. Он приходил ко мне и попросил капли на травах Южной пустоши, чтобы предотвратить нечаянное зачатие. Он сказал, что не готов становиться отцом в ближайшие десять лет.

– Десять лет⁈ – ахнула я, всплеснув руками. Выпитое лекарство придало легкости и мыслям, и конечностям. – Да, что он себе думает! Грилории нужен наследник! Фиодор король, а не вольный наемник! И раз он решил жениться, то непременно должен позаботиться о том, чтобы было кому возглавить страну после него!

Алис смотрел на меня с мягкой улыбкой. Я фыркнула и, перестав сдерживаться, рассмеялась, запрокидывая голову. Алис лучший лекарь не только для тела, но и для души. Как ловко он показал противоречивость моих желаний.

– Но все равно, Алис. Живела ему не пара! – возмущение было таким же легким, как и радость.

– Ваш брат разберется с этим сам, ваше величество. А вам бы я посоветовал не терять время и навестить старого друга… И глав Высоких родов… Им всем сейчас нужна поддержка. Со вчерашнего дня, после неких событий, к которым, я полагаю, вы приложили свою руку, они в некоторой растерянности. Но его величество со вчерашнего дня никого не принимал, он был немного занят. Как и его невеста… Она, и правда, выложилась без остатка, когда лечила вас. И, на мой взгляд, восстанавливаться будет не менее пары дней…

Алис явно говорил об убийстве магов, которые воздействовали магией на разум, и он снова был прав. Вместо того, чтобы лежать и предаваться грустным мыслям надо было действовать. Я покосилась на бутылочку… Грусть и тоска, терзавшие меня со вчерашнего вечера, прошли, но сил, чтобы действовать все еще было маловато.

– Нет, – покачал головой Алис, – не чаще, чем два раза в день, утром и вечером. Этот отвар не совсем безопасен, – виновато улыбнулся он, – и при нарушении дозы может привести к смерти. В его составе ядовитая ягода, керасус, из Северной пустоши.

Я качнула головой, чувствуя разочарование. Значит все мои ощущения это всего лишь действие легкого наркотика, и отвар избавляет от душевной боли только на время, а не навсегда.

К Жерену я отправилась сразу, как только горничная помогла мне привести себя в порядок. Я по прежнему очень хотела увидеть друга. Даже если он все еще находится под действием магии… Зачем я сунула в карман бутылочку с отваром Алиса, пожалуй, не смог бы сказать никто. Даже я сама. Ведь нарушать график приема я не собиралась. Прекрасно помнила, как тяжело было избавляться от зависимости от успокоительного для нервных барышень с точно таким же чудесным эффектом.

Ворота во двор усадьбы Жерена были распахнуты. А внутри царил страшный беспорядок: кто-то выволок и поставил посреди двора резные сани, которые использовали для выезда зимой, тут же, чуть в стороне стояла пустая карета, с распахнутыми дверцами, а чуть поодаль валялась опрокинутая хозяйственная телега, возле которой лежал какой-то скарб… Между ними неприкаянно бродили полузапряженные лошади, равнодушно пережевывая цветы с клумбы. С той самой клумбы, покушение на которую Селеса расценивала, как покушение на собственную жизнь.

Я встревожилась. Неужели у моих друзей случилось что-то нехорошее?

– Ваше величество, – меня кто-то окликнул. Я обернулась, в простенке между домом и амбаром прятался общий сын Селесы и Жерена. Ему сейчас было что-то около шестнадцати-семнадцати, если мне не изменяла память.

– Что у вас случилось, Агнат? – нахмурилась я.

– Папка с ума сошел, – голос юного барона был полон горечи, слегка разбавленной страхом. – Хотел к его величеству на санях ехать. А когда мы ему объясняли, что летом на санях не ездят, сердился и кричал. Я никогда не видел его таким…

– А мама твоя где? – теперь и я испугалась за подругу. Как бы не случилось чего-то непоправимого. Жерен определенно не в себе. Вероятно сказалось долгое воздействие магией.

– Она там, – Агнат кивнул в сторону дома. – Папка в кабинете заперся и никого не пускает. А мамка пытается уговорить его выйти. – Он на мгновение потерял контроль и рот скривился, выдавая панику. Мальчишка пытался выглядеть взрослым и держался молодцом, пряча свои чувства. Но ему было очень страшно.

– Все будет хорошо, – улыбнулась я. – Ты пока наведи порядок здесь, – кивнула я на загроможденный двор, – и убери лошадей от клумбы, а то твоя мама потеряет сознание, когда увидит, во что превратились ее цветы. А я посмотрю, что там с твоими родителями.

Агнат неловко улыбнулся. Младший сынишка Жерена, выросший в благополучии и спокойствии, совсем не был похож на своих старших братьев. И Миха, и Сирга в таком возрасте уже были похожи на молодых, но очень дерзких волчат. Они скорее скрутили бы Жерена и вразумили бы его кулаками, чем стали бы прятаться в подворотне.

В доме, с самого порога тоже были видны следы беспорядка. Двери во все комнаты были распахнуты настежь, слуги исчезли, а на диване в гостиной лежала шуба и валенки, явно принесенные из летних хранилищ.

– Жерен, дорогой, – услышала я плачущий голос Селесы, – пусти меня. Или выйди сам. От себя же не спрячешься… Все равно тебе придется с нами поговорить. И с его величеством. Выходи, Жерен…

Моя подруга стояла на коленях у двери и, заглядывая в замочную скважину, причитала, слезно умоляя Жерена открыть дверь кабинета.

– Елька, – всхлипнула она, увидев меня. Села на пол, и разрыдалась, вытирая слезы подолом своего платья. Она как будто бы забыла, что давно уже не просто баба из ремесленного околотка, а баронесса. И для таких случаев у нее есть носовой платок. – Беда у нас случилась! Ох, какая беда! Убили Апросима. Ночью прямо в постели зарезали. А Жерен уже второй день из кабинета не выходит. Ни есть, ни пить не просит…

– Жерен! – Я резко постучала по двери и приказала, – открой. Это я…

– Елька? – голос Жерена прозвучал глухо и подавлено. – Это, правда, ты⁈

– Конечно. Кто же еще! Открывай.

Мы с Селесой замерли, вслушиваясь в то, что происходит за дверью… Тихие, крадущиеся шаги медленно приблизились к выходу. А потом замок щелкнул и дверь приоткрылась не больше чем на два пальца. В щели появился глаз Жерена, внимательно оглядевший композиция: рыдающая на полу Селеса и я…

– Входи. – Жерен, пристально изучив мое лицо, посторонился, пропуская меня в кабинет.

Я улыбнулась Селесе, которая разрыдалась, но в это раз с облегчением, и вошла внутрь. Здесь, в кабинете Жерена, тоже царил беспорядок. На столе и на полу валялись смятые исписанные и покрытые кляксами листы, разодранные испачканные в чернилах перья, сама чернильница была сильно помята и перевернута, а на стене красовалась огромная длинная клякса. Как будто бы кто-то швырнул полную чернильницу прямо в стену, не в силах справится с эмоциями…

– Что случилось, друг? – Я сделала вид, что не замечаю ничего и опустилась в кресло, оставшееся стоять у стола. Второе валялось рядом. – Ты в порядке?

– Нет, – качнул головой Жерен, – не в порядке… Елька, я, кажется, сошел с ума…

– Почему ты так решил? – изобразила я удивление. – Я думаю, ты, Жерен, преувеличиваешь. Да, бардак ты, конечно, устроил знатный, – махнула я рукой обозревая разгромленный кабинет, – и домашних напугал до полусмерти. Но сейчас ты определенно находишься в здравом уме…

Жерен тяжело вздохнул, поднял кресло, и плюхнулся в него, обхватив голову руками…

– Ничего не понимаю, – простонал он. – Вчера я проснулся в полной уверенности, что сейчас начало весны. Понимаешь? Когда мне сообщили, что умер… этот… Апросим, я приказал подавать сани, чтобы ехать к королю. А когда мне попытались возразить, мол, может вам нужна карета, я пришел в такую ярость. Я готов был прибить всех собственными руками. Даже Селесу… И это, Елька, я говорю не для красного словца. Все так и было на самом деле. У меня голова болела так сильно, что казалось, будто бы расколется, как камень, по которому со сей силы ударили долотом.

Я кивнула…

– Но знаешь, Елька, что самое странное? – Жерен повернулся ко мне. И я увидела. как пусты его глаза. Кроме потухшего страха в них ничего не было. Как давно прогоревший костер, в котором не осталось даже пепла. Только черное пятно среди травы…

– Что? – выдохнула я, невольно проникаясь этой пустотой. Одновременно нащупала пузырек с отваром Алиса в кармане платья. Кажется, я захватила его не зря. Кувшин с остатками воды нашелся тут же. И пока он говорил приготовила лекарство.

– Я понятия не имею, кто такой этот Апросим… Хотя Селеса утверждает, что он мой самый верный друг и помощник… И что я уже несколько месяцев держу его при себе… понимаешь?

Я снова кивнула и протянула ему стакан. Жерен нахмурился, словно ему что-то не нравилось в происходящем, тем не менее одним глотком проглотил снадобье.

– Нет, ты не понимаешь, – вздохнул он, а потом наклонился ко мне близко-близко и прошептал, – Елька, я думаю, что это маг… Ну, помнишь, мы обсуждали, что в монтийской епархии могли остаться маги? И мне кажется Апросим это и есть маг. И, только не смейся, Ель, он заколдовал меня. И я все забыл.

Я улыбнулась. Я не хотела над ним смеяться, я радовалась, что мой друг вернулся и теперь мыслит точно так же, как раньше. Но Жерен счел, что я смеюсь над ним. Он сжал подлокотники кресла, так что пальцы побелели, и отвернулся… Если бы на моем месте была Селеса, то, полагаю, кресло бы уже улетело в стену, а сам Жерен сбежал бы куда глаза глядят…

– Жерен, – я положила ладонь на его напряженную руку и погладила, – ты прав. Апросим – маг. И я смеюсь вовсе не над тобой, я радуюсь, что ты вернулся. Теперь этот человек больше не затуманивает тебе мозги, и ты снова стал самим собой.

– Значит это правда? – Жерен нахмурился. Теперь мой кивок был принят благосклонно. – Но почему же его величество Фиодор ничего не сделал? Или, – Жерен сглотнул – я забросил все свои дела?

– Не забросил, – я вздохнула. – Хотя, наверное, было бы лучше если бы это было так. Ты же не один попал под влияние магов. Даже Фиодор не избежал этой участи…

Глядя в удивленно округлившиеся глаза друга, я рассказал ему все, что увидела, когда вернулась в Ясноград. И о обо всем, что произошло после… Я ничего не скрывала, Этому Жерену я доверяла без остатка.

– Теперь ты все знаешь, – закончила я. – Меня Фиодор выгнал из замка, через несколько дней Живела станет его женой и все будет кончено…

– Я ее помню, – нхмурился Жерен, – эта девица мне сразу не понравилась. И не только мне. Практически все аристократические роды, тешили себя надеждой породниться с королем. И все они восприняли эту безродную выскочку с большим недовольством.

– Теперь все изменилось… Они обожают Живелу…

– Нет, Елька, – покачал головой Жерен, – как раз наоборот. Если ты убила магов, которые контролируют глав Высоких родов, то они снова против… А без их одобрения, как ты помнишь, Живеле не примерить корону королевы, даже если Фиодор решит пойти до конца и жениться на девице…

– В смысле, не примерить корону, – начала было я и запнулась. А ведь правда… я не сразу поняла, о чем говорит Жерен, но он, несомненно прав. Если даже Фиодор женится, а Живела родит ему наследника, то регентом при малолетнем принце или принцессе может быть только тот, кого одобрят главы Высоких родов… И если они откажутся, то даже будучи женой короля и его вдовой, Живела не получит шанса стать правящей королевой-матерью… Я выдохнула и улыбнулась, – Жерен, друг мой, как же мне тебя не хватало!