Текст книги ""Фантастика 2025-181". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Ксения Баштовая

Глава 8

– Я смотрю, наше прибытие не осталось без внимания аборигенов, – со смесью удивления и скепсиса произнесла Ло, глядя на развернутую в десантном отсеке бота тактическую голограмму. – Быстро они отреагировали. Интересно, на что эти дикари рассчитывают, пытаясь до нас добраться?

– Скорее всего, хотят выяснить, кого занесло к ним в гости, – задумчиво глядя на медленно продвигающиеся через лес отряды, ответил Кан. – Я бы на их месте тоже заинтересовался. Здесь уже больше века никто не летает, и уж тем более не ведет воздушных боев. В местах падения нашего бота и летающего голема иншеров может оказаться очень много ценных для них вещей. Не стоит забывать, что аборигены пытаются использовать артефакты иншеров для своих целей, да и нашу технику они тоже не прочь поставить себе на службу.

– Может, они просто хотят оказать помощь выжившим? – предположила Шела. – После боя и такой посадки в экипажах может быть много раненых, и местные наверняка это понимают.

– Очень сомневаюсь, что они пришли сюда нас спасать, – в голосе десантницы отчетливо прозвучал сарказм. – Вернее, помощь раненым они бы действительно оказали, но только для того, чтобы потом вытащить из выживших как можно больше информации. Кан прав, эти аборигены идут сюда за ценными трофеями, и мы для них тоже часть добычи, причем очень ценная часть.

– Мы знаем, как обращаться с уцелевшей при посадке техникой, – кивнул Кан, соглашаясь с выводами Ло. – Поэтому нас будут стараться захватить живыми. Впрочем, я бы на месте аборигенов сначала попытался договориться. Если бы мы сейчас валялись тут с тяжелыми ранениями, разговор был бы другим, но в текущей ситуации даже дикарям должно быть понятно, что против нас у них нет никаких шансов. Я не уверен даже, что они смогут хотя бы просто до нас добраться. Тут вокруг есть кому создать им проблемы.

– Вот этот точно доберется, – указала Шела на единственную отметку, обозначавшую не отряд, а одиночного аборигена. – Как-то уж слишком целенаправленно он идет к месту падения голема иншеров. Остальные блуждают, обходя препятствия и опасности, а он если и уклоняется от встреч с местными тварями, то делает это так, чтобы не слишком удаляться от выбранного направления.

– Сейчас глянем на него поближе, – отдавая команды дронам, ответила Ло, – а то что-то с такого расстояния разведчики ничего толком рассмотреть не могут. Неплохое у местного маскировочное поле по здешним меркам.

– У аборигенов вообще не должно быть никаких маскировочных полей, – напомнил Кан. – Во время войны империи с иншерами у них даже близко не имелось подобных технологий. Не тот ли это человек, за которым нас сюда послали?

– Один из. Тут таких сразу несколько, – возразила Шела. – Этот одиночка просто самый сильный, но и все находящиеся в лесу отряды в большей или меньшей степени прикрыты какой-то маскировкой, причем те, у кого она была слишком слабой, уже вне игры.

– Вот-вот, – сосредоточенно глядя на голограмму, подтвердила Ло. – И, похоже, через пару минут прекратит существование ещё одна группа.

Кан и Ло отвлеклись, наблюдая за гибелью четверки аборигенов, бегущих прямо на минное поле иншеров, а Шела всё ещё продолжала следить за странным аборигеном, остановившимся на несколько минут, как будто в раздумьях. В небе над ним кружила крупная птица, всё дальше смещаясь в сторону отряда, доживавшего свои последние секунды. И птица эта, судя по всему, была с каким-то подвохом. Во всяком случае, подлетевший поближе к аборигену дрон-разведчик только что выделил её контур оранжевым цветом.

– Всё, отрядов осталось три, – невозмутимо констатировала Ло.

Почти в ту же секунду отметка аборигена мигнула и исчезла с тактической голограммы. Местный просто растворился в лесу, а там, где он только что был, дрон-разведчик видел теперь только растительность и пару мелких лесных зверушек. Происходящее казалось абсолютно невозможным. На этой планете не могло существовать средств маскировки, способных противостоять сканерам последнего поколения. Впрочем, один вариант всё-таки оставался.

– Ло, у нас большие проблемы, – чуть дрогнувшим голосом произнесла Шела. – Похоже, до нашего одиночки добрались выжившие иншеры.

– Сейчас проверим, – нехорошо прищурилась десантница. – Посмотрим, справится ли их маскировка, когда наш дрон подлетит к ним практически в упор.

* * *

Разговор по ментальному каналу связи мало чем отличается от моих мысленных диалогов с демоном. Особенность в том, что при таком способе общения нет языкового барьера. Почему это так, мне неизвестно, но бонус далеко не бесполезный.

– Иди за мной, – без предисловий приказывает тайкун. – Здесь оставаться опасно.

Призрачная фигура разворачивается и начинает быстро удаляться. На меня мой новый знакомый не оглядывается. Видимо, не сомневается, что я за ним последую. Не собираюсь его разочаровывать, тем более что я и сам чувствую быстро нарастающую угрозу. Делаю несколько шагов и перехожу на бег, но опасность приближается быстрее. Мой организм всё еще в состоянии обостренного восприятия, и пикирующий на нас разведывательный дрон кибов я замечаю, когда до него остается около тридцати метров.

Тайкун тоже его видит и начинает реагировать на угрозу, но действует он как-то слишком медленно. Правая рука у него по-прежнему занята ключом артефактора, так что за висящий на поясе боевой жезл тайкун хватается левой. Я вижу это боковым зрением и понимаю, что сделать он ничего не успеет. Моё тело действует на уровне рефлексов, и автомат, секунду назад висевший на плече, уже ищет стволом верткую цель. Очередь! Видимые только мне светящиеся росчерки, отмечающие траектории полета пуль, проходят чуть ниже и левее дрона, но до того, как затвор сухо щелкает, извещая меня об исчерпании боезапаса, я успеваю сделать необходимую поправку.

Миниатюрный разведывательный дрон не имеет ни оружия, ни силового щита. Вся его защита – это скорость, маневренность и продвинутая маскировка, так что удар девятимиллиметровой пули отбрасывает разведчика в сторону, и он смятой консервной банкой втыкается в землю в десятке шагов от нас.

– Уходим! – теперь уже я мысленным окриком вывожу из ступора застывшего столбом и уставившегося на меня тайкуна и вновь срываюсь на бег. Режим обостренного восприятия отключается, меня шатает от слабости, но, к моему удивлению, на этот раз откат после активации способности переносится заметно легче.

– Не туда! – секунд через тридцать звучит в моей голове голос пришельца. – Правее бери.

– Туда нельзя, там опасность, – я чуть замедляю бег.

– Пусти меня вперед! – приказывает тайкун, слегка задевая меня плечом.

Бегу за ним и вижу, как, прикрывая нас, чуть впереди разгорается полусфера огненного щита. Через пару секунд на нашем пути одна за другой вылетают из-под тонкого покрова прелых листьев две гаусс-мины. Нас накрывает шквалом поражающих элементов, но выставленная тайкуном защита выдерживает удар, а спустя долю секунды боевой жезл, зажатый в левой руке чужого, выбрасывает веер светящихся струй инфернального пламени. Обе гаусс-мины получают попадания прямо в воздухе и, не успев упасть обратно на землю, превращаются в тучи раскаленных осколков, с воем разлетающихся в разные стороны. Часть из них снова принимает на себя щит. По его поверхности пробегают искрящиеся волны, однако пробитий нет, и мы бежим дальше.

Тайкун вновь резко меняет направление. Ход его мыслей мне понятен. Столь эффектно уничтожив мины, мы опять раскрыли невидимым наблюдателям свое местоположение. Подтверждая мою догадку, чужой останавливается и снова вскидывает боевой жезл. На этот раз из вспыхнувшего в его навершии камня вырывается узкий сноп ярко светящихся красных искр, и в небе в сотне метров от нас на мгновение вспыхивает маленькое солнце.

Пользуясь секундной паузой, я меняю опустевший магазин на новый.

– Быстрее! – подстегивает меня мысленной командой тайкун, и мы снова бежим. Больше нам никто не мешает, и через пару минут пришелец переходит на шаг.

– Мое имя Тапар, – наконец решает представиться тайкун. – Книжник школы Шторма.

– Сергей Белов. Охотник, – в детали я пока предпочитаю не вдаваться.

– Охотник? – мысленный вопрос Тапара пропитан сарказмом. – И всё? Даже не солдат? Скажи мне, охотник, кто научил тебя всему тому, что ты умеешь? Уничтожить дикарским оружием летающий механизм варваров из-за барьера дано далеко не каждому жителю твоей планеты.

– Просто повезло, – я почти не вру. Шанс попасть в такую цель у меня действительно был невелик.

– Не держи меня за идиота, охотник. Ты его даже увидеть не должен был, не говоря уже о том, чтобы сбить.

* * *

– Летающий разведчик А-7 потерян, – бесстрастно доложил вычислитель.

– Вы это видели? – Шела ещё никогда не слышала в голосе Ло такого искреннего удивления. – Он же сбил наш дрон из своей примитивной стреляющей железяки.

– Мы его опять не видим, – на Кана факт гибели дрона, похоже, не произвел столь сильного впечатления. – Но на подходе ещё один разведчик. Возможно, мы снова обнаружим аборигена, вот и посмотрим, сможет ли он повторить свой фокус.

– Фиксирую срабатывание двух гаусс-мин в квадрате БН-81, – прозвучал новый доклад вычислителя и на тактической голограмме вспыхнули две почти слившиеся между собой желтые точки.

– Добегался, – с некоторым разочарованием в голосе произнесла Ло.

– По данным сканеров, мины уничтожены неустановленным оружием иншеров, – возразил Кан. – Похоже, нашего дикаря хоронить ещё рано.

– Дрон-разведчик входит в зону гарантированного обнаружения цели, – в голосе Ло Шеле послышалось напряжение. – Есть, вот они! Да какого хрена!?

Изображение двух размытых фигур, только что появившееся в отдельном окне тактической голограммы, вспыхнуло и подернулось рябью.

– Летающий разведчик А-9 потерян, – всё так же невозмутимо констатировал очевидный факт вычислитель.

* * *

В подземном убежище Тапара тепло и сухо, его инженерный голем явно знает свое дело. Он и сейчас что-то роет в дальнем конце бункера, используя для этого скрытую силу из своего накопителя. Я чувствую её всплески, а иногда и вижу, как кончики щупалец голема начинают излучать синее свечение. Похоже, именно таким способом он преобразует грунт во что-то монолитное, чуть шершавое и теплое на ощупь, из чего состоят стены, пол и потолок убежища. Здесь, к слову, даже туалет имеется. Комфортный, не то что наши деревенские сортиры класса «орлиное гнездо». А вот помыться негде. Тайкуны в походных условиях решают этот вопрос с помощью специализированных амулетов, очищающих кожу, волосы и одежду от загрязнений. Тапар мне тоже такой выдал. Очень непривычно, но работает быстро и безотказно.

Мы здесь уже почти три часа, и многое успели друг другу рассказать. Я – о местных реалиях, а Тапар – о разделяющем галактику барьере и жизни по обе его стороны. За обстановкой снаружи следят разведывательные големы. Мой филин кого-то поймал и съел, и теперь дрыхнет на ветке в кроне высокой сосны. Сейчас он почти ничем не отличается от остальных лесных птиц, но на всякий случай рядом с ним держится один из летающих разведчиков Тапара, прикрывая его маскировочным пологом.

– Значит, говоришь, попал под удар нашего конструкта в восьмилетнем возрасте? – переспрашивает тайкун, выслушав мою сильно урезанную и местами подредактированную историю. – Везучий ты, однако, причем и в прямом, и в переносном смыслах. Судя по твоему описанию, ты ухитрился оказаться в зоне действия сумматора. Редкая штука, сейчас таких конструктов уже нет, да и полтора века назад их изготовили всего несколько экземпляров. Очередная попытка модификации высокоорганизованного разума. Идея заставить часть бойцов варваров сознательно направить оружие против своих тогда считалась весьма перспективной.

– Воздействие по тому же принципу, что и в случае с модифицированными животными?

– Нет. С людьми всё гораздо сложнее. Для этого и понадобились сумматоры, но только ничего из этой затеи в итоге не получилось, хотя подход был разработан очень оригинальный. Сознание цели предполагалось частично стирать, а освободившиеся пустоты заменять фрагментами сознаний, заранее скопированными у других варваров.

– И чем это могло помочь?

– У каждого из нас в голове есть место темным мыслям, которые мы сознательно подавляем, – невесело усмехнулся Тапар. – Есть и участки памяти, хранящие события, о которых нам бы хотелось забыть. В общем, всякого деструктивного хлама в наших мозгах хватает. Предполагалось, что если правильно вычленить и сконцентрировать в одном сознании нужные фрагменты, можно получить человека с сильной мотивацией убивать своих же товарищей.

– И что пошло не так?

– Подробности мне неизвестны, моя школа этим не занималась. К тому же почти сразу после заключения перемирия это направление было признано тупиковым. Говорят, главная проблема заключалась в записи и переносе правильных фрагментов сознания. Вместо них в большинстве случаев переносились другие, совершенно случайные, и понять, по какой причине и в какой момент происходит подмена, тогда так и не смогли. Только много позже выяснилось, что вся эта идея изначально противоречила каким-то фундаментальным принципам, но полтора века назад этого не знали и вбухали в создание сумматоров огромные ресурсы. Война ведь оказалась совсем не такой легкой прогулкой, как виделось в начале, и на разработку нового оружия средств не жалели.

– А что стало причиной войны? Вам ведь с кибами вроде и делить-то нечего.

– Мутная история. Никто толком не понимает, с чего всё началось. Варвары утверждают, что мы первыми атаковали их корабли. У нас считается, что начали они. С обеих сторон есть записи и документальные свидетельства, но однозначного ответа нет до сих пор. Наши цивилизации встретились, и почти сразу в нескольких местах произошли спонтанные стычки, быстро переросшие в большую войну. Сейчас обе стороны воспринимают её, как страшный сон и до дрожи боятся новой эскалации, но доверия между нами как не было, так и нет, так что противостояние всё ещё продолжается, просто теперь оно перешло в другое качество.

– И сюда вы прилетели в надежде получить в этом противостоянии какое-то новое преимущество?

– Да, но сейчас это уже не имеет никакого значения, наша миссия полностью провалилась. Впрочем, варваров, похоже, постигла та же участь.

– За вами наверняка прилетит спасательная экспедиция.

– Вряд ли. Скорее всего, нас уже списали в потери и постараются как можно быстрее забыть о нашем существовании. Наше появление здесь – нарушение соглашения о перемирии. Признавать такое никто не захочет.

– То есть, по сути, теперь вам и выжившим при посадке кибам совершенно не обязательно воевать друг с другом?

– Теоретически не обязательно, но у варваров в результате нашей схватки наверняка есть убитые и раненые. Их аппарат получил в бою очень сильные повреждения, так что уцелели там немногие. Уверен, что выжившие используют первую же возможность расквитаться со мной за своих погибших товарищей.

– Но ведь ваш бой – не более чем результат трагического стечения обстоятельств. Заранее его никто не планировал. Не думаю, что твои противники этого не понимают.

– Может и понимают, вот только вряд ли для них это имеет значение. Давай лучше решим, что делать с тремя группами твоих соплеменников, пытающихся найти места падения моего голема и аппарата варваров. Они проявляют большое упорство и используют для поиска наши старые конструкты и свои невеликие способности. Искать они будут ещё долго, но если ничего не предпринять, могут в конце концов наткнуться на вывалы деревьев, оставшиеся после наших жестких посадок. Впрочем, есть вариант подождать, в надежде, что выжившие варвары сами с ними разберутся.

– Мы можем рассмотреть их поближе?

– Конечно, причем во всех деталях. Их конструкты скрытности полуторавековой давности не смогут противостоять моим разведчикам. Да и используют их местные в лучшем случае в треть силы. Нормально настроенные на источник и объединенные в общую сеть конструкты я видел здесь только у тебя.

Тапар даже не снимает с пояса ключ артефактора, а лишь делает едва уловимое движение рукой, и посреди комнаты появляется объемное изображение Каиновой чащи. Вернее, вид на неё сверху.

– Какой отряд тебя интересует?

– Давайте начнем вот с этих, – я показываю на последнюю уцелевшую группу лихих людей.

Ничего особо интересного я увидеть не рассчитываю. Просто хочется начать с них, чтобы больше к этому не возвращаться. У бандитов меньше всех шансов добраться до цели. Экипировка у них всяко хуже, чем у людей Юрьева и его конкурентов из соседнего баронства. На самом деле, странно, что они ещё живы. Не думал, что этому отряду удастся продержаться так долго.

– Сейчас, – кивает Тапар и смотрит перед собой застывшим взглядом, видимо, отдавая команды разведчикам.

Над изображением Каиновой чащи появляется ещё одна картинка. Она отображает быстро приближающийся участок леса, по которому осторожно пробираются пятеро бандитов. Фигура одного из них кажется мне знакомой. Впрочем, не только фигура, но и характерные повадки при движении по лесу.

– Можете показать вблизи вот этого человека? – я уже почти уверен в своих выводах, но убедиться всё-таки нужно.

– Десять секунд, – с небольшой задержкой отвечает Тапар.

Изображение слегка разворачивается вслед за маневром летающего разведчика. Деревья надвигаются прямо на меня и исчезают, а их место занимает усталое и сосредоточенное лицо проводника бандитов, покрытое успевшими слегка зажить ссадинами и гематомами. Сквозь Каинову чащу лихих людей ведет Данжур. Никуда он, выходит, не убежал. То ли не успел, то ли опять сглупил и нелепо подставился.

– Можно чуть назад, чтобы я видел всю группу?

Камера немного отодвигается, показывая моего приятеля и четверку лихих людей. Бандитов я не знаю, но между их экипировкой и снаряжением Данжура сразу бросается в глаза серьезная разница. У моего бывшего торгового партнера нет ни оружия, ни бронежилета, и лишь на груди под одеждой мерцает кругляш амулета тайкунов. А ещё я замечаю, что разбойники очень внимательно следят за своим проводником, уделяя его действиям почти столько же внимания, сколько и окружающей обстановке. При этом среди них есть ещё один морф. Его винтовка висит за спиной, а в руках он держит небольшой куб с тускло светящимися гранями.

– Универсальный конструкт командира пехотной центурии, – в своей обычной манере бесстрастно подсказывает демон. – Средний ранг. Судя по характеру излучения граней, синхронизация с источником хозяина низкая и нестабильная.

– Кто-то из них тебе знаком? – правильно истолковав выражение, возникшее на моем лице, спрашивает Тапар.

– Знаком, – я медленно киваю и указываю на Данжура.

– Не похоже, что этот человек здесь по своей воле, – быстро ориентируется в ситуации Тапар.

– Я тоже так думаю, и, боюсь, мне прямо сейчас придется покинуть ваше гостеприимное убежище.

– Это твой друг?

– Да. И ему срочно нужна моя помощь.

– Я бы на твоем месте не торопился, – с сомнением качает головой Тапар. – Твой товарищ идет сам, без видимого принуждения. Да, его явно заставили отправиться в рейд вместе с этим отрядом, но он с ним уже давно и, судя по всему, ни разу не пытался сбежать. Что-то его удерживает, и это явно не угроза немедленной расправы в случае неповиновения. Глупо вести с собой в такое место врага, не обеспечив заранее его лояльность. Не думаю, что остальные члены группы – клинические идиоты. Этот человек может управлять скрытой силой, пусть и на очень примитивном уровне. Если бы он хотел, он бы давно завел отряд в какую-нибудь ловушку, причем сам при этом остался бы жив. Однако, почему-то он так не поступает.

Слова Тапара заставляют меня задуматься и вновь опуститься в кресло, с которого я уже начал вставать.

– Есть и ещё один существенный момент, осложняющий ситуацию, – невозмутимо продолжает Тапар. – Решив броситься на помощь своему знакомому, ты, похоже, напрочь забыл о варварах из-за барьера, а ведь их возможности не уступают моим. Даже если я дам тебе один из имеющихся у меня конструктов скрытности, они всё равно тебя обнаружат, если ты затеешь здесь собственную маленькую войну. Хочешь проверить, как они отреагируют, вновь увидев человека, сбившего их летающий механизм?

– Это в любом случае придется проверить, – я вновь поднимаюсь и направляюсь к выходу из убежища.

– Ты куда собрался? Жить надоело?

– Я иду договариваться с кибами. Они сейчас в той же ситуации, что и вы, а значит, сразу стрелять в меня не станут.

– Предлагаешь мне отпустить тебя к ним, зная, что ты можешь навести их на мое убежище? – в голосе Тапара я не слышу угрозы. Скорее, удивление моей глупостью.

– Я не буду торопиться и дам вам время позаботиться о собственной безопасности. В конце концов, убежище можно построить и новое, ваш голем неплохо с этим справляется, а упускать шанс заключить мир с кибами я бы на вашем месте не стал. Если подумать, я ведь очень удобный посредник, и, отправляя меня к варварам, вы ничем не рискуете. А вот выиграть от моих действий можете. Вам ведь теперь здесь жить. Впрочем, им тоже, так что шанс на успех переговоров у нас очень неплохой.

– И что ты им скажешь?

– Ещё не знаю, но думаю, слова найдутся. Я ведь правильно понимаю, что вы готовы признать всё случившееся несчастным случаем и отказаться от взаимных претензий?

– Только если варвары сделают то же самое.

– Ну, вот и ответ на ваш вопрос о предмете переговоров.

– У вас здесь все такие самоубийцы, как ты? – книжник, похоже, искренне удивлен моей готовностью добровольно совать голову в пасть льву.

– Только некоторые, господин Тапар, – на моем лице появляется легкая усмешка.

– Подожди минуту, – сдается книжник, – сейчас принесу тебе нормальный конструкт взамен той седой древности, которой ты пользуешься.

– Не взамен, а в дополнение, – поправляю я Тапара.

Изделия школы книжников Тетфи, пусть и устаревшие на полтора века, очень неплохо себя показали, и отказываться от них я не собираюсь.

* * *

На ночь отряд Юрьева выходил за границы Каиновой чащи, а с рассветом возвращался обратно и продолжал поиск. Оставаться в темное время суток в таком опасном месте доверенному лицу и лучшему морфу барона казалось излишне рискованным мероприятием. Риск и без того был велик. Угроза исходила не только от механических и магических тварей, прочно обосновавшихся в лесном массиве. Юрьев не сомневался, что где-то там же действуют и конкурирующие группы. Недооценивать людей барона Шваба он склонен не был, да и некоторые главари расплодившихся в последнее время банд наверняка отправили в чащу своих морфов в надежде первыми добраться до ценной добычи.

Докладывать барону пока было не о чем. Поиски шли тяжело, и никакого результата не приносили. Вернее, почти никакого. С каждым новым днем непроверенных участков оставалось всё меньше. Конечно, обыскать всю Каинову чащу их отряд не смог бы и за месяц, но Юрьев не зря считался сильным морфом. Он чувствовал бесперспективные направления. Вот такая странная вывернутая способность, хорошо хоть не единственная. Ещё в самом начале своей карьеры искать ценные артефакты ему приходилось методом исключения. Где именно находится добыча, он определять не умел, но некоторые направления, а иногда и целые сектора мог исключить сразу, и не тратить на них время и силы.

В общем, к текущему моменту Юрьев уже примерно знал, где упали летательные аппараты чужих. Правда, пройти к этим местам было очень непросто. Там, как назло, группировались укрепрайоны и отдельные стационарные огневые точки тайкунов и кибов, а проходы между ними зачастую прикрывались минными полями. Редкие и очень дорогие артефакты, собранные Юрьевым за последние пятнадцать лет, пока уберегали отряд от этих опасностей. К тому же двое из его подчиненных тоже являлись морфами, пусть и более слабыми. Зато способности у них были очень полезные. Никифор чувствовал любые сложные технические устройства на довольно приличном расстоянии, а Амин всегда знал, где притаились мины тайкунов.

Юрьев чувствовал, что предстоящий день станет решающим. Он уже определился с направлением поиска, и примерно представлял, какие угрозы могут им встретиться, но предсказать, что ждет его отряд в конце пути, морф был не в состоянии. Если кто-то из кибов или тайкунов выжил, события могли начать развиваться по любому сценарию, в том числе и по самому негативному, но Юрьев всё же надеялся, что в этом случае ему удастся найти с чужими общий язык. Во всяком случае, он считал, что ему есть, что им предложить.

* * *

– Опять пусто? – спросила Шела, наблюдая за манипуляциями Ло, развернувшей перед собой виртуальную консоль управления дронами.

– Он не мог просто исчезнуть, – упрямо ответила Ло, в очередной раз меняя программу поиска для летающих разведчиков. – Рано или поздно дроны обнаружат либо его тело, либо место, где он скрывается.

– Если аборигена захватили выжившие иншеры и прикрыли его своей маскировкой, наши разведчики могут и не справиться, – возразил Кан. – Наверняка они уже обустроили для себя надежное убежище, а обнаружить неподвижный объект под хорошим маскировочным полем – та ещё задачка. Может не стоит вести себя слишком уж активно? Мы и так потеряли уже двух дронов, а они у нас не бесконечные.

– Что скажешь? – Ло повернулась к Шеле. – Ты же у нас главный специалист по аборигенам, вот и порекомендуй, как быть с этим растворившимся в лесу одиночкой и тремя отрядами, которые не сегодня, так завтра на нас выйдут. Или так и будем сидеть здесь, пока иншеры и их к себе не заберут?

– Ло, а ты не задумывалась, зачем нашим противникам мог понадобиться этот абориген? – спокойно спросила Шела, надеясь вернуть самообладание явно начавшей нервничать десантнице.

– Да мало ли… – Ло, похоже, действительно не задавалась этим вопросом. – Ну, например, ради получения информации. Они ведь, как и мы, мало что знают о том, что здесь происходит.

– Вполне может быть, – задумчиво кивнул Кан. – Но мне кажется, дело в другом. У иншеров ведь, скорее всего, была такая же задача, как и у нас – найти местных, способных управлять темной энергией, и войти с ними в контакт. Дальше могут быть варианты. Я понятия не имею, как они собирались использовать аборигенов, но сейчас иншеры явно действуют в соответствии со своим изначальным планом. Обратите внимание, они захватили именно того местного, который и для наших целей подходил лучше всех.

– А по-моему, всё не так, – отрицательно качнула головой Шела. – Мне кажется, у противника сейчас всё ещё хуже, чем у нас, и иншерам совсем не до выполнения потерявшей смысл задачи. Мы же ещё вчера убедились, что место посадки они покинули, а перед этим там шел серьезный бой, и я совсем не уверена, что завершился он в пользу наших врагов. По крайней мере, потери они наверняка понесли, причем очень серьезные. Сколько их выжило, вопрос отдельный, но не думаю, что много. Так что с аборигенами они будут договариваться, а не пытаться навязывать им что-то силой. Потому и предпочли иметь дело с одиночкой – с ним проще найти общий язык.

– Зыбко всё это и сомнительно… – недовольно поморщилась Ло, которую слова Шелы совершенно не убедили. – Может и нам захватить целиком какой-то из отрядов и вытрясти из аборигенов всё, что они знают о происходящем? При поддержке двух наших роботов я с этим справлюсь без малейших затруднений.

Логика в словах Ло, несомненно, присутствовала, но Шеле её идея категорически не нравилась. Она уже хотела возразить, что начинать отношения с местными нужно как-то иначе, но сделать это ей помешал сигнал вычислителя об изменении тактической обстановки.

– Нашлась наша пропажа? – Ло резко развернулась к голограмме.

– Не совсем, – всмотревшись в изображение, прокомментировал Кан. – Это не абориген, а его птица, и летит она прямо сюда. – Как будем реагировать?

– Никак, – Шела взяла на себя инициативу в принятии решения. – Посмотрим, что будет дальше. Не думаю, что местный летающий хищник в состоянии причинить нам какой-то вред.

– Хорошо, – после недолгих колебаний согласилась Ло, – но я всё же просканирую этого летуна.

Повинуясь команде десантницы, дрон-разведчик заложил крутой вираж и спикировал на неторопливо летящую к месту посадки птицу. Хищник никак не отреагировал на эти действия, невозмутимо продолжая приближаться к цели практически по прямой.

– Над птичкой явно поработали с помощью темной энергии, – констатировала Ло. – И прямо сейчас от нее тоже исходит изрядный фон, но судя по интенсивности, действительно ничего опасного.

Крылатый хищник сделал широкий круг над пробитой ботом просекой, снизился и без всякой спешки опустился на ствол одного из поваленных деревьев метрах в двадцати от лежащей прямо в воде десантной аппарели. Посидев секунд десять неподвижно, птица неожиданно громко заухала, недовольно переступая лапами. Впрочем, подав звуковой сигнал, хищник успокоился и вновь застыл в неподвижности.

– Нас недвусмысленно приглашают к переговорам, – с усмешкой качнул головой Кан. – Надо идти. Кто его знает, надолго ли у этой птички хватит терпения.

– Контакты с местными – моя сфера ответственности, – Шела легко поднялась с кресла и сделала шаг к выходу.

– Отправить с тобой робота? – Ло не стала оспаривать её решение, но в голосе десантницы прозвучало беспокойство.

– Не стоит. Не думаю, что мне что-то угрожает. Похоже, с нами действительно хотят договориться.

– О чем с ними можно говорить? Иншеры убили наших товарищей.

– Как и мы их. И мы, и они оказались в ситуации, когда сначала стреляют, а потом думают, иначе выстрелить можно уже и не успеть. К тому же говорить я буду с местным, а не с иншерами. Думаю, выслушать его в любом случае стоит.

* * *

Киб в очень внушительной боевой экипировке возникает словно бы ниоткуда. Он просто медленно проявляется из воздуха на лежащем в воде стволе поваленного дерева по соседству с моим филином. Вернее, она. Её лёгкая броня не может полностью скрыть характерные особенности женской фигуры. Хорошая у кибов маскировка, ничего не скажешь. Впрочем, и у тайкунов не хуже, ведь меня пока никто не обнаружил. Впрочем, я сейчас довольно далеко от филина – приближаться к месту посадки аппарата чужих мне показалось излишне рискованным шагом. Теперь же, когда они обозначили свою готовность к переговорам, можно и мне показаться. Правда, лезть в болото мне совершенно не хочется. Это у кибы что-то вроде бронескафандра, которому вода и грязь без разницы, а мне такие приключения совершенно ни к чему.

Заставляю филина издать негромкое уханье и подняться в воздух. Он неспешно долетает до края трясины и опускается на низкую ветку дерева, растущего на берегу болота. Киба понимает меня правильно и, легко спрыгнув в воду, идет вслед за моей птицей.