Текст книги ""Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

– Руся! Руся!

Давид приподнял голову девушки на колени, попытался тормошить. Никакой реакции. Испугано ощупал запястье. Пульс был, но очень слабый. Как и дыхание. Твари, привлечённые запахом крови, успели попировать вволю. Ночи им вполне хватило бы, чтобы высосать человека досуха.

– Руся, Руся!

Ароян испуганно оглядывался в навалившуюся со всех сторон темноту. Он буквально кожей спины ощущал порхавших вокруг кровососов. Бережно положил девушку, бросился к костру, – подбрасывать ветки, раздувать пламя. Пока возился, парочка самых наглых успела подобраться, снова присосались к Русане.

– Пошли отсюда, сволочи!

Давид перетащил собранный с вечера хворост ближе к неподвижной Русане, чтобы подбрасывать, не вставая с места. Сел, повернувшись спиной к огню. Не мог заставить себя подставить темноте спину.

Ночь тянулась долго, а пища для костра заканчивались слишком быстро, как ни экономь. И Русана по-прежнему не могла проснуться. Давид понимал, что нужно отправляться на поиски чего-то горючего, чтобы не очутиться вновь в темноте. Но как бросить остающуюся без сознания девушку?!

Костер затухал, опадал. «Руся, Руся!» – Давид, теребил и теребил вялую, безвольную руку. Ему начинало казаться, что тело, лежащее у него на коленях, становится холоднее. «Руся, очнись, пожалуйста. Ты не можешь так просто взять и умереть. Из-за какой-то мелкой мерзости! Ты не имеешь права оставлять меня здесь одного. Слышишь? Не хочешь отвечать – не отвечай. Только не умирай!»

Последний язычок пламени блеснул, погас. Тут же из темноты вынырнул чёрный лоскут, спланировал на голень девушки. Зло шугнув кровопийцу, Давид сдёрнул юбку, швырнул в костёр. Секунда – и высохшие стебли вспыхнули. Свет заставил отступить темноту и её обитателей. Ещё есть сумка! Ароян дотянулся до котомки, вывернул её содержимое. Посыпались с сухим стуком камни, покатились ягодки-бусинки. Те самые, что вызвали у Орелик временное помешательство. Но зато сколько силы было в её мускулах, когда она набросилась на него, сколько выносливости! А на следующее утро Русана чувствовала себя отлично.

Решившись, Давид поднял из травы ягоду, сдавил, вымазывая пальцы в сочную тёмную мякоть. Осторожно протолкнув в приоткрытые губы девушки. Подождал немного, положил следующую. Горло Русаны вздрогнуло, делая конвульсивный глоток.

Он рискнул скормить ей десяток, тщательно выковыривая твёрдые стерженьки и размазывая мякоть. Потом напряженно ждал, что из этого получится.

Юбка сгорела быстро, и тьма опять плотоядно зашевелилась. Однако ягоды не подвели, подействовали. Давид не мог с уверенностью сказать, появился на щеках Руси румянец, или это блики тлеющей рядом золы. Но пульс стал чётче, и грудь поднималась при каждом вдохе вполне ощутимо. Когда девушка открыла глаза, он не заметил – отгонял назойливого кровопийцу.

– Дад? Что-то случилось? – Русана удивлённо смотрела снизу вверх.

– Ты очнулась! Наконец-то! Теперь всё будет хорошо. – Губы сами собой растянулись до ушей. Давид поспешно согнал с лица улыбку, спросил: – Как ты себя чувствуешь?

– Не очень, – призналась Орелик. – Какая-то слабость. Что это со мной?

– Здесь живут ночные кровососы, мелкая мерзость! Должно быть, почуяли запах крови и набросились на тебя.

Они снова вдвоём! Это было так здорово, что Давид, поддавшись порыву, наклонился и поцеловал её. Губы девушки хранили кисловато-ментоловый вкус ягод. Он тут же смутился. Из-за чего? Он уже знал её тело, совершал таинство совокупления с этой женщиной. И вдруг засмущался от обычного поцелуя.

– Пить хочется, – Орелик попыталась сесть.

Далось ей это нелегко, потеря крови продолжала сказываться. А до ручья топать метров тридцать. Давид быстро вскочил, предложил с готовностью:

– Сиди, я сейчас принесу! Главное, упырей не подпускай.

– В чём же ты принесёшь?

В самом деле, у них же нет никакой посуды, ничего, способного удержать в себе влагу. Ароян задумался ненадолго.

– А я в ладонях!

– Расплещешь!

Он не слушал её возражений. Довольный, что в голову пришла такая своевременная идея, поспешил к роднику. Подставил руки под стекающие из расщелины струйки. Убывающая малая луна светила из-за плеча дружеским фонариком, большая, более проворная и нетерпеливая, успела спрятаться за кроны.

Затем он бежал назад, стараясь не проронить ни капли. Не обращал внимания на впивающиеся в ступни камни. И донёс! Смотрел, как Руся уткнулась лицом в ладони, чувствовал прикосновение её губ и щёк. Она пила, смешно причмокивая. А когда руки остались лишь влажными, подняла голову и попросила: «Ещё». И он вновь бежал к ручью и нёс воду. И ещё раз. И ещё. Давид готов был хоть до рассвета поить её. Своего друга. Единственного человека в этом мире.

* * *

К концу следующего дня они вернулись домой. Неказистый шалашик, приткнувшийся к толстому стволу, был теперь их домом. Более милым и желанным, чем когда-то – в прошлой, закончившейся жизни – квартира в городской многоэтажке и ранчо-коммуна на берегу тёплого залива. Едва выстеленная листьями крыша замаячила среди деревьев, они, не сговариваясь, побежали. Ввалившись в его тесноту, упали на подстилку из пахнущей лесом и их телами травы. Несколько минут лежали, замерев, а потом, опять-таки не сговариваясь, прильнули друг к другу, стремясь каждой клеточкой ощутить тепло человеческого тела.

Солнце ушло в океан, и ночь подступила к стенам шалаша, а они всё любили друг друга, не в силах остановиться. Да, не совокуплялись, удовлетворяя физиологическую потребность, выплёскивая накопившееся напряжение, – Любили. Не имело значения, что Давид странный, не укладывающийся в эталон мужчины, и Орелик не хотела думать, какие фантазии он реализовывал в своих психофильмах. Не имело значение, что Русана – всего лишь стандартная самка, как девять из десяти её соплеменниц, и Ароян представить не мог, чем она занимала свой мозг, посвящая всё свободное время потребностям тела. Людей было только двое на весь этот мир. Выбирать не из кого, нужно учиться любить.

* * *

На следующий день они снова разводили костёр. Помучиться пришлось дольше, чем в первый раз. Но, добыв огонь, они уже не позволяли ему умереть, хранили в тлеющих углях. У людей появился очаг.

Из обломка камня Русана соорудила подобие ножа, тяжёлого и неудобного, но достаточно острого. У людей появился инструмент.

Спустя несколько дней прилив опять подарил им рыбу. Не такую большую и жирную как первая. Но выпотрошенная и запечённая в золе, рыба оказалась вполне съедобной, хоть вкус был странный, послевкусие – и того более. Но они решили, что смогут привыкнуть. И чтобы не ждать, когда прилив расщедрится, сплели сеть-бредень.

А позже Давид придумал наковырять глины из обрыва, слепить и обжечь посуду. Это была его идея, и он воплотил её собственными руками, ревниво не подпуская девушку помогать. Русана не настаивала. В первые дни на острове их жизнь слишком часто зависела от неё, оставляя мужчине роль иждивенца. Но с каждым отвоёванным кусочком «цивилизации» распределение обязанностей выравнивалось. Ароян поддерживал огонь, готовил пищу, пытался мастерить утварь. Орелик ловила рыбу и собирала плоды. Кажется, такое распределение ролей не соответствовало принятому в первобытной общине? Зато соответствовало физическим данным и темпераменту обоих.

День шёл за днём. Теперь всё перевернулось: у людей появилось «завтра», но исчезло «вчера». Смерть отступила, вернув желание жить, наслаждаясь каждой минутой. Ради этого они запретили себе думать о возвращении. Этот мир принял их, позволил стать своей частью. А они приняли его, стараясь быстрее приспособиться. Труднее всего оказалось привыкнуть к тягучим виталинским суткам. Первые дни биоритм ни в какую не хотел мириться с очень уж медленным чередованием дня и ночи. Они засыпали, не в силах дождаться сумерек, и не могли уснуть, валяясь часам в шалаше и дожидаясь рассвета. Но постепенно организм смирился с новым распорядком.

Русана всё сильнее ощущала себя хозяйкой если не острова, то части его. Крупных животных, кроме собаковыдр и свиносурков, здесь не водилось, а эти предпочитали благоразумно уступать дорогу. Возможно, чувствовали, что двуногое бесшерстое существо – хищник, начинающий посматривать на них, как на добычу. Не из-за мяса, – пищи хватало и без таких рискованных экспериментов, – из-за шкур. Зима, хоть медленно и незаметно, но приближалась. Небо оставалось безоблачным, но с каждым днём его голубизна обесцвечивалась. Солнечные лучи застревали в этой белёсой пелене, и воздух прогревался слабее. Каждый рассвет оказывался чуть прохладнее предыдущего, и Орелик начала понимать, что зимой щеголять голышом не получится. Тёплый кожаный плащ будет очень кстати. Но кремневый нож для охоты не годился, нужны лук и стрелы. Она думала о них несколько дней, старательно выискивая в памяти всё, что могло пригодиться.

Изготовление оружия – работа исключительно мужская. «Мужчиной» в их племени оказалась Русана, оттого поначалу Арояна от участия в этом действе решительно отстранили, – маленькая месть за глиняную посуду. Но плести тетиву, кропотливо скручивая тонкие прочные стебельки травы-камнеломки, – занятие не для слабонервных. Когда через два дня Давид тихонько взялся за неоконченное «рукоделие», Орелик возражать не стала.

Лук получился, честно говоря, хлипкий. Но всё равно это было оружие! С ним Русана чувствовала себя готовой занять вершину местной пищевой пирамиды. И достойно противостоять таинственным двуногим охотникам.

Но случилось всё не так, как она себе представляла.

Глава 8. Первый контакт

В прошлой жизни заняться стрельбой из лука Орелик не довелось, а это оказалась отличная игрушка, не хуже, чем скалы и дайвинг. Только надо руку набить, пристреляться, – лук требовал несколько иных навыков прицеливания, чем бластер. Русана поняла это после первой стрелы, уткнувшейся в траву на полпути до дерева-мишени. И начала азартно тренироваться.

В первый день результаты были неважные. На второй – лучше, на третий – ещё лучше. Мысленно она рисовала себе картину: возвращается вечером и выкладывает перед изумлено-восхищённым Дадом первую подстреленную летягу.

Она так ясно представила выражение его лица, что почти пропустила мимо ушей испуганно-удивлённый возглас: «Руся!» Затем опомнилась, прислушалась. Больше не звали. Значит, не очень-то и нужна была. Русана послала ещё несколько стрел в мишень. Подумаешь, она и сама могла крикнуть: «Дад!» – встретив что-то новое и неожиданное. И тут же забыть, а потом удивлённо таращиться на прибежавшего по первому зову Давида.

Она могла. Но Ароян не станет звать без причины, три раза подумает, прежде чем крикнет. Русана прислушалась снова, начиная беспокоиться. Позвала в ответ – Ароян не откликнулся. Совсем нехорошо. Она быстро собрала стрелы и побежала к лагерю. И мысли не возникло, что нужно прятаться, подбираться крадучись. Это были её владения, её вотчина!

Давид лежал на земле, скрученный по рукам и ногам, с какой-то тряпкой, закрывающей низ лица. Не мог и пикнуть, только таращился на снующих вокруг четверых захватчиков. Больше всего существа походили на полутораметровых, заросших густым коричневым мехом обезьян. Но всё же это были не обезьяны, не животные. Потому что в лапах-руках они сжимали не палки, а короткие копья с металлическими наконечниками.

Один из пришельцев повернулся, заметил приближающуюся девушку. Тотчас вскинул оружие, угрожающе рыкнул. Русана поняла его возглас именно как угрозу. При других обстоятельствах она попыталась бы вступить с чужаками в переговоры. Но сейчас, когда вторглись в её дом, когда Давид лежал связанный в опасной близости от наконечников копий, Русана готова была ответить на силу лишь силой. Метко стрелять она не научилась, но быстро вложить стрелу и натянуть тетиву умела…

Сзади тихо свистнуло, и тотчас что-то обвило ноги у лодыжек, сильно дёрнуло, опрокинуло. Стрела, тренькнув, улетела в неизвестном направлении. Орелик выронила лук, с размаху грохнулась грудью о землю, даже дыхание перехватило. Тут же перевернулась на спину, готовясь вскочить… Отразить нападение она не успела – сильная босая нога уперлась в солнечное сплетение, прижала к траве. У подбородка блеснул металл длинного и тонкого, остро заточенного меча.

В первый миг ей показалось, что это человек, – из-за оружия и короткой туники из плотной зеленовато-бурой материи. В следующий Русана поняла, что ошиблась. Тело существа за исключением лица, ладоней и ступней покрывала короткая плотная светло-коричневая шерсть. Рука, сжимающая рукоять меча, была четырёхпалой. И лицо не человеческое: «сердечко» с острым подбородком, маленькими, плотно прижатыми ушами без мочек и голыми надбровными дугами. Жёлтые глаза непропорционально велики по сравнению с носом и ртом, узкие вертикальные зрачки смахивают на кошачьи. А лоб – высокий, переходящий в «залысины», разделённые бугристым, покрытым короткими волосками гребнем.

Несколько минут существо пристально вглядывалось в поверженную девушку. Русана не могла точно определить, что в этих огромных глазах: интерес, любопытство, страх, ненависть? Затем оно заговорило. Смесь карканья, дребезжания, свиста и шипения была настолько неприятна, что Орелик невольно поморщилась. Но существо говорит, значит, хочет вступить в контакт. Стараясь придать голосу дружелюбность, Русана ответила:

– Мы не враги. Мы не желаем зла…

Реакция была разительной. Незнакомец дёрнулся, зло каркнул и черканул мечом по груди. Русана вскрикнула от жгучей боли. Рана была неглубокой – порез в несколько сантиметров длинной. Но он тут же набух кровью, алая струйка потекла к впадинке у горла. Собралась лужицей, защекотала по шее, к затылку.

Последствия, кажется, удивили незнакомца. Чего же он ожидал? Орелик почувствовала, как на смену первому испугу приходит ярость. Мышцы напряглись, рассудок начал захлёбываться в волнах адреналина. Главное – увернуться из-под лезвия, а когда дело дойдёт до рукопашной, она с этим гадом лупоглазым справится! Ростом он был не выше Арояна и такой же тщедушный.

На счастье, попытаться Русана не успела. Волосатые рванулись на зов хозяина, вцепились, заламывая руки вверх, скрутили запястья и лодыжки тугой верёвкой. В завершение пришлёпнули на губы отвратительно пахнущий лоскут, мгновенно заставивший её онеметь.

Людей подвесили за руки и ноги к длинным шестам и понесли, словно дичь, добытую на охоте. Возможно, они и были предназначенной для пиршества дичью? Какой глупый финал первой встречи двух разумных рас! Не так себе это представляли романтики галактического поиска.

Тошнотворная болтанка, затёкшие от неудобной позы шея, плечи и поясница способствовали тому, что первая ярость утихла. Нет, Русана не смирилась с беспомощностью – временно приняла её как данность. Попытки брыкаться на шесте, мешать носильщикам, туземцы пресекли быстро. Её не били – острие меча, прикоснувшееся к коже на груди, было достаточно убедительным аргументом. Так что оставалось разглядывать волосатый торс носильщика в полуметре от её глаз. Морда «лохматого» смахивала на лицо главаря-меченосца, только глаза поменьше, лоб пониже, «гребешок» почти не заметен под волосами, нижняя челюсть шире, шерсть курчавится на щеках. На ношу он поглядывал со смесью любопытства и страха. Время от времени тихонько похрюкивал, и тогда шедший впереди соплеменник хрюкал в ответ. Обсуждали добычу? Несмотря на маленький рост, силёнок им доставало – шест несли вдвоём, и особого напряжения в позах Русана не замечала. Крепкие мускулистые ноги, широкие плечи, мощная грудная клетка над узкой талией. Одежды они не носили, и волосяной покров был достаточно коротким, чтобы рассмотреть подробно их телосложение. Но определить пол существ Орелик затруднялась. Не заметила ничего, что можно было бы посчитать гениталиями.

Добычу охотники уносили по пляжу, – главарь предпочёл выбирать путь вдоль кромки берега, подальше от леса. Ждал нападения? Опасался, что у похищенной парочки имеются соплеменники? Времени развлекать себя догадками у Русаны было в избытке. Когда болтанка наконец прекратилась, и пленников бесцеремонно уронили на песок, она вздохнула с облегчением. Рядом с ними лежали наполовину вытащенные из воды лодки – два длинных узких судёнышка. Она не ошиблась, существа приплыли с Большого Острова!

Волосатые свои обязанности знали хорошо, меченосцу пришлось всего несколько раз повелительно каркнуть. Пленников подхватили, бросили на дно, лодки тут же столкнули в воду. Волосатые проворно запрыгнули в них, взяли короткие, с широкими лопастями вёсла. В ту лодку, где лежала Русана, сел и меченосец. Всё ещё опасался? Или считал, что она более ценная добыча, чем Ароян? Орелик предпочла бы обойтись без такого соседства. Места в лодке было мало, её вынудили подогнуть колени, чтобы поместился передний гребец, а меченосец расселся у изголовья, нагло упёрся ногами в плечо и грудь.

О том, чтобы приподнять голову, не было и речи. Из-за высоких бортов лодки Русана видела лишь лазоревое небо и солнце, поднимающееся к зениту. По его положению она постаралась определить, куда их везут. Первое время лодка двигалась на запад вдоль берега. Потом начала заворачивать, огибая мыс. Они направлялись к северу.

Лежать, скрючившись на дне лодки, оказалось ничуть не удобнее, чем висеть на шесте. Теперь начали затекать колени. Орелик попыталась шевельнуться, дать понять, что желает перевернуться на бок. Не тут-то было! Меченосец вновь помахал перед носом оружием, сильнее надавил на плечо. Пришлось терпеть.

Неизвестно, чего опасались туземцы, но путы не сняли, даже когда лодки причалили к берегу. И кляп не убрали с лица. Опять волосатые подхватили добычу, нанизали на шесты, понесли прежним способом, кверху конечностями. Рассматривать местность в таком ракурсе было крайне неудобно. Но то, что двигались они не тропинкой, а по дороге, прорубленной в зарослях, Русана определила сразу же.

Дорога заметно шла в гору, даже крепкоплечие носильщики приморились, на лицах-луковицах заблестели капельки пота. Это порадовало. «Ага, зарабатывайте праздничный ужин, твари», – позлорадствовала Орелик. Хотя и ей самой клонящееся к западу и оттого светившее прямо в лицо солнце досаждало.

Дорога свернула, упрятав солнце за кроны высоких темнолистых деревьев. И подъём закончился. Волосатые заметно повеселели, захрюкали громче. Меченосец, всю дорогу державшийся в хвосте процессии, поспешно обогнал шесты с добычей. Приподняв голову, Русана тоже заглянула вперёд.

Целью путешествия оказалось селение, или скорее, небольшой городок. Домики в основном были одноэтажными, лишь в центре поднимались строения повыше. Первое впечатление – древний мир, самое начало, переход от первобытного строя. Буровато-серый кирпич домов, такая же черепица на крышах, да и металл, из которого были сделаны меч и наконечники копий, соответствовал. Явно не сталь, какой-то вид бронзы скорее всего.

Второе впечатление – селение выглядело слишком открытым и доступным для цивилизации, стоящей на такой низкой ступени. Никаких тебе крепостных стен, рвов, подвесных мостов или других защитных сооружений. Дорога, по которой их несли, вклинивалась между двумя крайними строениями, превращаясь сразу в улицу. Лишь неширокая полоса вырубки отделяла дома от дикого леса. Впрочем, лес подступал только справа, а слева тянулись поля, окружённые аккуратно подстриженной живой изгородью. Голова Русаны болталась ниже её верхней кромки, поэтому увидеть, что на полях выращивали, она не могла.

Открытость селения как-то очень уж не вязалась с мерами предосторожности, которые Русана испытала на собственной шкуре. Если врагов поблизости нет, к чему этот кляп на губах? Вопросы Орелик оставила при себе и внимательно смотрела по сторонам, стараясь запомнить дорогу. На всякий случай. Уверенности, что появится шанс воспользоваться этим знанием, не было.

Меченосец гордо вышагивал впереди процессии. Пыжился – ещё бы, сумел добыть невиданных зверей. Уверенно лавировал, обходя дома, выбирал направление, вёл кавалькаду к центру селения. Улиц, как таковых, в городке не было. Но, с другой стороны, Русана не решилась бы назвать застройку беспорядочной. Скорее, это напоминало хитроумно спланированный лабиринт с множеством проходов и тупиков. Вокруг возвышались похожие как близнецы длинные приземистые строения с узкими окошками под крышей и дверьми, рассчитанными на рост волосатых. И другие, где окна находились чуть ли не у самой земли, с огромными воротами, распахнутыми настежь. Ещё встречались такие, где окон не было вовсе, а вместо дверей зияли дыры, смахивающие на лаз в нору. Изнутри доносились шорохи, скрипы, звон металла, кряхтенье и кудахтанье. Пару раз Орелик заметила на крышах трубы дымоходов. В этих строениях стучало и звенело особенно громко, в широких окнах сверкали отблески пламени, а из труб тянулись длинные буровато-сизые хвосты дыма. И везде сновали волосатые – взрослые и детёныши от совсем маленьких до подростков. С одинаковыми лицами и фигурами, различающиеся разве что оттенками коричневато-бурой шерсти. Это был город волосатых. Они выскакивали из домов навстречу процессии, удивлённо замирали, уставившись на пленников, поспешно расступались под сердитыми окриками меченосца.

Короткошёрстые встречались гораздо реже. Несколько раз Орелик замечала лупоглазые лица, высунувшиеся из окон, да прибежала откуда-то из глубины лабиринта стайка детей в охряно-рыжих юбочках-повязках на бёдрах. Меченосец прикрикнул на них так же сурово, как на волосатых. Детвора расступилась, пропустила процессию и устремилась следом.

Лабиринт закончился неожиданно: после очередного поворота их вынесли на просторную площадку. Пожалуй, даже площадью это можно было назвать. По одну сторону теснились всё те же буро-серые строения, а по другую… Сначала Русана решила, что это целый квартал, город внутри города. Но всё же это был один дом. Его двух-трёхэтажные части лепились друг к другу, переплетались множеством крытых переходов и мостиков, взлетали вверх островерхими башенками, обрывались лестницами и висячими садиками. Дом был сложен из глиняных кирпичей, как всё в городе, но каждый кирпичик тщательно отшлифовали, каждую стену, каждый лестничный пролёт, подоконник и наличник украсили витыми кружевами, вырезанными из дерева, вылепленными из глины, выкованными из металла. Вдобавок расписали жёлто-ало-сиреневыми красками, драпировали букетами и гроздьями лент, ниспадающих из-под рыжих черепичных крыш, и ярко-зелёными пушистыми побегами длинных стеблей, поднимающихся от висячих садов. Окна этого дома не зияли пустыми глазницами. Они блестели в лучах вечернего солнца жёлто-алыми кубиками стёкол. Чем выше поднимался ярус дома над землёй, тем больше в нём было окон, а башенки оказались полностью прозрачными! Зато стены цокольного этажа, низенького, заметно уступающего по площади опирающимся на него ярусам и потому обрамлённого рядом мощных свай-опор, были глухими. Ни окон, ни дверей.

Если бы не кляп, намертво склеивший губы, Русана открыла бы рот от изумления. А так – распахнула глаза, не в силах оторвать взгляд от возвышающегося перед ней сооружения. Дом был красив. В каждой детали его ощущалась лёгкость, открытость, какая-то безмятежная радость. Судя по всему, его обитатели не опасались врагов.

Она даже не обратила внимание на волосатых, грубо сбросивших её с шеста на глиняную твердь площади у подножия широкой лестницы, сбегающей со второго яруса. По лестнице неторопливо спускалась группа короткошёрстых. В ярких узорчатых одеждах, непохожих на маскировочный костюм их пленителя, они казались продолжением своего жилища. Изящные, тонкорукие и тонконогие, они гармонировали с ним, как их приземистые крепкоплечие соседи – с серыми грубоватыми домами-бараками.

Вначале Орелик думала, что те и другие принадлежат одному виду, а внешнее различие объясняется гендером. Конечно, оно гораздо заметнее, чем у людей, но на Земле и Европе живут существа, половая дифференциация которых не меньше. То, что волосатые, щеголяющие голышом, принадлежат одному полу, было очевидно. Вот только какому? Русане импонировала мысль, что подручные-носильщики – самцы, а главарь-меченосец – самка. Но теперь она поняла, что поторопилась с выводами.

Туземец, спускающийся по лестнице первым, показался ей братом-близнецом меченосца. Такое же лицо-сердечко, огромные глаза с кошачьими зрачками, маленький рот, бледно-жёлтая шерсть. Лишь одежда ярче и пышнее. Алая, с сиренево-голубыми разводами юбка начиналась выше талии, туго охватывала живот, бёдра, спускалась почти до колен. Сверху надето что-то вроде бело-оранжевого топа, скрывающего плечи, но оставляющего руки полностью обнажёнными, и опускающегося вровень с поясом юбки. Однако главное различие было не в одежде. Тонкая материя топа явственно оттопыривалась на груди тремя парами упругих холмиков. Туземец был самкой. Женщиной.

Хозяйка, или королева, или владычица, шла, пристально вглядываясь в лицо пленницы. Русана не знала, как правильно назвать её, но в том, что эта женщина здесь главная, не усомнилась. Очень уж почтительно держались рядом с ней остальные жители, как короткошёрстые, так и волосатые. Орелик старалась не отвести взгляд, не моргнуть. Такой себе безмолвный поединок, замеченный всеми. Периферийным зрением она видела, как туземцы окружают связанных чужаков кольцом. Исключительно короткошёрстые, если не считать четырёх охотников, притащивших их сюда.

Хозяйка ступила на землю, наклонилась. Её жёлтые, похожие на маленькие луны глаза были в метре от глаз Орелик. Несколько минут она пристально вглядывалась в лицо пленницы, затем заговорила. Язык был странный, без носовых звуков, отрывистый. Но голос неприятным не казался. И сама она Русане не внушала ни отвращения, ни страха. Женщина разговаривала с ней, следовательно, аборигены признали в людях разумных существ. Но означало ли это, что пленников оставят в живых, пока неизвестно.

Женщина не просто разговаривала, спрашивала, – вопросительная интонация звучала в каждой фразе. Русана почувствовала, как вновь вскипает возмущение. Какого чёрта?! Как эта гусыня ожидает получить ответ? Замычала что было силы, демонстрируя заклеенный рот.

Туземка выпрямилась. Кажется, и такой ответ её вполне удовлетворил. Что-то крикнула окружающим, и спустя минуту один из волосатых протянул ей кувшин. Внутри была вода, это Орелик поняла, когда жидкость тоненькой струйкой полилась ей на лицо. Владычица лила аккуратно, целясь на лоскуток кляпа. Вода не разлеталась брызгами, почти не растекалась, – сразу же впитывалась в материю. Отдав кувшин меченосцу, туземка осторожно провела длинным острым ногтем на «мизинце» по губам девушки. Пластырь ослаб. Русана попыталась открыть рот – так и есть, материя разошлась по прочерченной линии.

Теперь она могла высказать туземцам всё, что накопилось за день. Но гнев, злость, обида и страх как-то отошли на задний план. Её обуревало любопытство, куча вопросов роилась в голове. Понятно, что задать их было некому. Поэтому она не придумала ничего умнее, чем брякнуть:

– А руки слабо развязать?

Для верности пошевелила лежащими на животе ладонями. Владычица быстро моргнула, дёрнула вверх подбородком. Не совсем моргнула – веко быстро опустилось, скрыв глаз до половины, и поднялось.

– Послушайте, мы вам не враги!

Русана удивлённо повернула голову, услышав знакомый голос. Она и забыла о лежащем рядом Арояне! Между тем меченосец уже и его успел освободить от пластыря. Бывший навигатор жалобно таращился на хозяйку и бормотал:

– Мы не причиним вам зла. Не бойтесь нас!

Орелик хмыкнула. Это кто кого бояться должен? Но, возможно, Давид и прав. А то почему бы их тащили, соблюдая такие предосторожности?

Хозяйка взглянула на мужчину. Подошла, присела на корточки. И неожиданно протянув руку, дотронулась до его гениталий. Ароян вздрогнул и сразу же замолк, не отрываясь, следил за манипуляциями четырёхпалой ладони. Его пенис и мошонка туземку впечатлили, – осмотр длился минуты две. Наблюдать за этим было забавно. Ещё забавнее – обнаружить, что все собравшиеся на площади туземцы следят за происходящим затаив дыхание.

Видимо, хозяйка сообразила, что увлеклась. Приподняла голову, резко отдала какое-то распоряжение. Один из мужчин поспешно протолкался сквозь толпу, побежал через площадь. Явно нехотя оставив Арояна в покое, женщина поднялась, снова посмотрела на Русану. Не в силах сдержать насмешку, Орелик поинтересовалась у неё:

– И как? Понравилось?

Туземка отвернулась, прокудахтала что-то вполголоса. Это послужило сигналом. Напряженно молчащая толпа тут же загалдела, оживлённо обмениваясь впечатлениями. Русана физически ощущала взгляды, скользящих по её телу. Но приблизиться никто не решился.

Минут десять ничего не происходило. Затем вернулся отосланный владычицей мужчина в сопровождении доброй дюжины волосатых. Гориллы подскочили к пленникам, ловко сняли с ног путы, повели, вернее, почти поволокли, не обращая внимания, успевают люди переставлять затёкшие ноги или нет.

– Эй, а руки? Руки развяжите! – сердито крикнула Орелик, оглядываясь поверх голов низкорослых тюремщиков на следующую по пятам толпу во главе с хозяйкой.

Развязали и руки. Но перед этим их провели по площади вдоль большого дома, тянущегося на три сотни метров. Сразу же за ним располагался ряд навесов, опирающихся на выструганные из тёмной древесины шесты. Под крайним стояла клеть: три метра в длину, два в ширину, два в высоту. В одном углу лежал тюк травы. Как только Русана увидела это сооружение, сразу же заподозрила его назначение. И точно: их подтащили к низенькой дверце, развязали и затолкнули внутрь.

* * *

Когда сильные волосатые руки разжались, Давид не удержался на ногах, от увесистого тычка в спину упал на колени. Поспешно развернулся, сел, готовясь к новым неприятностям. Дверь клетки запирали – скручивали две половинки замка каким-то хитроумным приспособлением.

– Вот черти, – беззлобно ругнулась Орелик за спиной.

Давид оглянулся. Девушка стояла у противоположной стенки, потирала запястья и изучала их новое жилище. Это даже не тюрьма, – клетка для животных. Параллелепипед из металлических прутьев, обтянутый крупноячеистой сеткой. Можно высунуть руку, ногу, пожалуй, и голову, но вылезти не получится. Ароян последил, как подруга пробует металл на прочность. Сеть склёпана крепко, не растянешь. Тем более, не порвёшь проволоку в палец толщиной. Интересно, для кого она предназначалась? Вряд ли инопланетяне попадаются часто.

Толпа туземцев по-прежнему стояла вокруг. С любопытством глазели – как же, невиданные звери в сегодняшнем цирковом представлении. На почётном месте «дамочка» в бело-оранжевой майке. Вот опять что-то скомандовала. Ага, в клетку просунули два сосуда. Один – ковш с водой. Второй пустой, но прикрытый крышкой.