Текст книги ""Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

– Видя меня сейчас, вы верите в то, что я могу вернуть вам здоровье?

Старик, а для меня он все равно будет стариком, недовольно замолчал. Майор не привык, что кто-то задает ему вопросы.

– Вы не могли бы снять маску с лица? Мне так неудобно разговаривать.

– Нет, вопрос моей анонимности не обсуждается. Предвосхищая ваши вопросы, я не дам вам никаких гарантий или доказательств. Верьте во что хотите. Не я к вам пришел, а вы ко мне. Если хотите иметь возможность посетить медицинский модуль – пожалуйста. Ваше право. Мы добавили одно простое правило. Один вылеченный может привести только одного нового пациента. Тот приводит следующего. Ваш сын может привести вас, используя свое право. Зная все это, давайте пропустим все вопросы о гарантиях и перейдем к цели нашей встречи. Хорошо?

Майор молчал, пытаясь увидеть мое лицо под маской. Незнание мимики собеседника – тоже серьезное упущение.

– Я пришел, чтобы поблагодарить вас за ноги моего сына. Сэм, вытащи…

– Мне не нужны ваши деньги. Ничего из того, чем вы обладаете, не имеет для меня ценности. Я помогаю другим людям, потому что этот браслет через два месяца может просто исчезнуть. А вместе с ним и возможность помочь тем, кто в этом действительно нуждается. Не только вам и другим ветеранам. Хотите помочь? Помогите с рабочими группами. Джон Хейтен рекомендовал вас как военного специалиста, который может организовать рабочий процесс. После его замечания я понял, как на самом деле может развиваться столь неконтролируемая ситуация. Если ничего не делать, максимум через пять недель к Джону придут люди из правительства и попытаются забрать силой то, что им не принадлежит.

Старый Лукас ожидаемо кивнул, а Сэм удивленно вскинул брови, не понимая, о чем идет речь. Люди не станут молчать о своем счастье. Они будут звонить близким, выкладывать фотки в социальные сети, хвастаться соседям. Нужно всего одно твердое доказательство, и на «лавочку» Джона Хейтена выйдут те, кто захочет монополизировать право лечить то, с чем не в силах справиться современная медицина. Я отключу модуль и агентов, которые попадут в руки властей.

Надо дать майору возможность сохранить лицо.

– Лукас, возьмем перерыв? Я попрошу Хейтена найти под вас ресурсы в медмодуле. На восстановление вашего почти целого тела уйдет меньше ресурсов, чем на Сэма. Встретимся через сутки в этом же парке.

– Мне что, прямо сейчас туда поехать?

– Почему бы и нет?! Вам не нужно мое согласие или разрешение. Группа работает самостоятельно, просто сотрудничая со мной. Если согласитесь, сами в дальнейшем будете устанавливать очередь на чудо.

Уйдя, не дожидаясь ответа, я показал, что в этих отношениях за мной всегда будет последнее слово. Сама встреча носила ознакомительный характер. Он обозначил свое недоверие, даже видя результат лечения сына. А я показал, что хочу сотрудничества, а не отношений начальник – подчиненный. Ему надо во всем лично удостовериться и подумать над довольно серьезной проблемой, которую обозначил Хейтен.

С открытием чертежей второго технологического уровня мне открылись сырьевые картриджи T3, а вместе с ним и заказы на них. Для создания генератора на основе ядерной, газовой и биоэнергии нужны были топливные стержни. А они, в свою очередь, делались из T3 картриджей. Плутония на свалке, конечно, не было, зато был доступ к рынку черных металлов. Надо все обдумать.

Кое-как удалось договориться, чтобы мне сегодня продали полтонны металла, спресованного в кубик, в фирме мистера Лу. Минус триста баксов и просевшие рессоры пикапа. Потом заехал на примеченную в прошлый раз свалку строительного мусора, набрав там сырья для картриджей. Камень, керамическая плитка, древесина, стекла из окон. Все пошло в дело! Добравшись до дома, сложил все это в расщепитель и отвез машину Марко, предварительно помыв ее и почистив салон. Все-таки у него сегодня свидание!

Пока возвращал машину, все мои сегодняшние находки переработались в картриджи и переложились на склад. Удобно! Стационарный расщепитель справлялся с работой намного быстрее, чем браслет. Поставленные в очередь батареи М-размера для медицинского модуля, расщепителей и хранилищ уже начали делаться. Пока ужинал, сборочная станция закончила работу. Поставил батареи на зарядку, заполнив ими шестнадцать из двадцати четырех М-размерных гнезд в зарядном устройстве. Тот самый длинный стол, что теперь стоял в центре гостиной.

Проснулся ближе к девяти утра от СМС с довольным смайликом от Марко. Кажется, ему что-то вчера перепало на свидании. Чертов смазливый везунчик! Мы с ним словно жили в двух разных мирах. Он наслаждался юностью, а я бегал по городу, восстанавливая поломанные судьбы. Позавтракав, приступил к тому, что планировал сделать еще вчера.

На данный момент я мог делать T1, T2 и T3 сырьевые картриджи, включая металлы и газ. Если говорить о металлах, то к T3 относились актиноиды из таблицы Менделеева, – пятнадцать радиоактивных химических элементов. Спрос на рынке был на все эти элементы, и это внушало большие опасения. Хватило бы и одного дурака с картриджем урана, чтобы на полвека отравить экологию в городе размером с Лос-Анджелес. С газами все проще. К группе T3 относились газы сложных соединений типа метана, моносилана и этилена. Их легко купить целыми баллонами в специальных фирмах.

На сегодняшний день я понял, как мне искать людей, заинтересованных в сотрудничестве со мной, выполняя роль полевых агентов. Был стабильный спрос на ресурсы самых разных направлений, что давало нам Очки сущности, которые можно продавать за привычные всем доллары. Все самые ценные вещи в CARD-системе покупались за Очки. Уверен, где-то были люди, вкладывавшие все сбережения в покупку Очков сущности.

Мистер Лу сказал бы в такой ситуации, что есть стабильный спрос и предложение. Теперь надо выстроить экономическую модель и понять, как именно мои агенты будут зарабатывать себе доллары, а мне – Очки.

Среднестатистический житель Штатов зарабатывает 30–40 тысяч долларов в год, при часовой ставке в 20–30 баксов. Это уже с вычетом налогов от 25 до 40 %. Размер рабочей группы – двенадцать человек. Для расчетов навскидку возьмем 40 %-ный налог и посчитаем, какой валовой доход на группу они должны получать, чтобы всецело отдаваться этой работе. М-да, будь это игрой, все было бы намного проще. Но халявы в реальной жизни не бывает. К мышке, заманенной кусочком сыра в мышеловку, после ее срабатывания обязательно кто-нибудь пристроится сзади. Так устроен мир халявы. Поэтому надо работать над тем, чтобы надежду на завтрашний день обрело как можно больше людей.

В неделю у нас сорок рабочих часов. Включая налог, это 1680 долларов на человека и 20 160 на всю рабочую группу. Столько должно приносить мое начинание, чтобы группа из двенадцати человек могла сама себя содержать? Можно округлить до 25 000 долларов, так как будут еще и сопутствующие расходы, которые надо включить в расчеты.

По сырью для всех газовых картриджей существовал рынок готового сырья. Имея на руках информацию о количестве картриджей в CARD-заказах с оплатой в одно Очко сущности и цену самого Очка, можно подсчитать себестоимость «производства» одного Очка сущности.

Те же расчеты можно сделать относительно сырья обычных и прогрессивных материалов, посчитав, каким видом сырья выгоднее всего заниматься. Высчитаем, сколько стоит одно Очко сущности, если выкупать сырье для его зарабатывания с готового рынка в долларовом эквиваленте.

T1 [сырье] – металл ($2250), керамика ($3415), стекло ($3370), камень ($3480).

Очень интересно. Вникнув в детали, понял, как на самом деле работает рынок CARD-заказов. Самый дешевый черный металл стоил примерно по $420 за тонну. Но рынок ограничен объемом предложений от продавцов. В качестве сырья для керамических картриджей можно использовать красные кирпичи, коих на обычном строительном рынке легко достать по низкой цене. Тут сам рынок картриджей огромен, но заработок копеечный. Керамикой выгодно заниматься, если ты можешь делать много картриджей, зарабатывая с каждого по чуть-чуть. Если перенасытить рынок предложением, начну работать в убыток. Со стеклом и камнем то же самое. Другими словами, есть люди, которые зарабатывают на больших сделках по чуть-чуть, но стабильно. Они не гоняются за металлоломом, который сложно достать в большом объеме на регулярной основе. Тот же керамический кирпич, гальку для камней и стекло на переработку приобрести на открытом рынке намного проще.

Вывод: есть стабильный спрос на металл. Можно будет потом пободаться и на рынке керамики, камня, стекла, но в целом это менее выгодно. В очередной раз убедился, что, будь это игра, было бы намного проще. Также возникал вопрос, кому и зачем требовалось столько металла? Один заказ – пять тонн. А тут почти тысяча заказов! Металл, металл и снова металл. Акцент стоило сделать на нем.

T2 [сырье] – прогрессивные материалы. Редкие металлы ($1750), полимеры [пластик] ($3410), биоматериалы [органика] ($3320), целлюлоза [древесина] ($3450), ткани ($2800), резина ($3350).

Из редких металлов к общедоступному рынку я отнес только титан, сделав расчеты на основе закупочных цен. Тонна титана стоила от 30 до 50 тысяч долларов. За один М-размерный картридж в 500 килограмм производители из системы платят десять Очков сущности. Если продавать очки через аукцион, а не через быструю продажу, то десять очков – это примерно $35 120. Проще говоря, заниматься титаном выгодно, но и крайне сложно ввиду ограниченности предложения и конкуренции с крупными металлургическими заводами.

У полимеров [пластика], целлюлозы [древесины] и резины ситуация та же, что и у стекла, камня и керамики. Был большой спрос, но заработок при нынешней схеме находился на грани убыточности. Существовал ограниченный спрос на картриджи ткани. Тут тоже можно хорошо заработать, если поставить дело на поток.

Пожалуй, самое большое удивление вызвал рынок картриджей биоматериалов [органики]. Их покупали даже больше, чем металл. Цена в течение последней недели вообще не менялась. Также стоило задумать над тем, чтобы начать ими заниматься.

T3 [сырье] – актиноиды – [радиоактивные вещества] (не продается).

Рынок T3 картриджей был представлен только одним типом сырья. И это единственный из известных мне рынков, где заказы шли на SSS-размерные картриджи с оплатой от десяти Очков. Вопрос в том, где взять полтора килограмма радиоактивных веществ для такого картриджа?! Такие вещи на улице не продаются. Из этого же сырья делались топливные стержни для генератора энергии (ядерного).

Последний вид рынка внутри CARD-системы – это купля-продажа самих очков сущности. Рынок интересный, но его я просто не хотел рассматривать. Как-то это неправильно.

Теперь, зная доходность каждого направления, можно было посчитать, какой объем работы группа должны выполнять в неделю, чтобы самоокупаться. Добавим также то, что каждое пятое Очко сущности забирал я как организатор схемы. За основу берем рынок T1 металл, T2 редкие металлы, T2 ткани и T2 биоматериалы.

T1-Металл = (25,000+20 %) делим на разницу (3512–2250) = 13,3 заказа на десять М-картриджей.

T2-Редкие металлы = (25,000+20 %) делим на разницу (3512–1750) = 17 заказов на один М-картридж.

T2-Ткани = (25,000+20 %) делим на разницу (3512–2800) = 42 заказа на три М-картриджа ткани.

T2-Биоматериалы = (25,000+20 %) делим на разницу (3512–3320) =156 заказов на десять М-размерных картриджей.

Потратив все утро на поиск информации, чуть не опоздал на встречу с Лукасом в парке Вердаго Маунтин, встретив его там же, где и вчера. В этот раз он снова пришел с сыном. Передо мной был крепкого телосложения майор все тех же почти пятидесяти лет. Морщины на лице уменьшились, пропала хромота и неловкие движения травмированной рукой. Тот неприятный желтый мешочек с трубочкой, уходящей в тело, канул в небытие, видимо, растворившись во время процедуры лечения.

На скамейке сидел здоровый мужчина с легкой, едва заметной улыбкой, словно он познал нечто простое и великое одновременно. Сэм не отставал от отца, уже освоившись с новыми ногами.

– Смотрю, к хорошему быстро привыкаешь. Вчера Сэм кое-как ходил, а теперь бодро шагает. Искренне рад за вас обоих. Выглядите намного лучше, чем вчера.

Майор поднял глаз, но заговорил не сразу, взяв небольшую паузу.

– Я не поверил вам вчера.

– Потому я и предложил перерыв.

– Не знаю, как именно работает эта ваша машина, но только после лечения я понял, как же плохо мне было все это время. Вы знаете, какой вкус у кофе на самом деле? Горький, малость противный! Мое здоровое тело мгновенно впитывает его и тут же сигналит о том, что кофе вреден. А вкус сока, свежих фруктов? За годы после ранения я чуть не забыл запах своей жены. Знаете, когда твоя женщина тебе рада, улыбается, она чуть-чуть меняется, и ты, как мужчина, это видишь. Сегодня утром я вновь увидел это крохотное проявление чистой женственности. Она стояла на кухне в лучах утреннего солнца, напевала что-то. А я как увидел ее… не мог подойти, боясь потерять эту чудную атмосферу.

Он перевел взгляд на землю. На лица заиграла довольная улыбка.

– Джон Хейтен за последние двое суток спал меньше шести часов, боясь пропустить хотя бы одну операцию. Они всей компанией тестировали на себе стимуляторы, проверяя, сколько могут на них продержаться. Парни боятся напиться. Боятся расслабиться и потерять все то, что увидели и пережили за эти двое суток. Боятся, что вы заберете у них, то, что они уже получили.

– Думаю, возникло недопонимание. Я помогаю, потому что могу помогать. Они на меня не работают, а сотрудничают со мной.

Майор кивнул. А вслед за ним и Сэм. Видимо, сам предмет разговора они уже обсудили.

– Поэтому я здесь. Нужен тот, кто будет ими управлять. Сержант Хейтен и другие привыкли выполнять приказы, живя в привычных рамках известной жизни. Командование берет на себя все проблемы по планированию, распорядку дня, питанию, жилью, цели задания и плану операции. Сами того не зная, вы наняли солдат, и теперь те ждут от вас приказаний. А вы их им дать не можете. Точнее, пока не умеете.

– А вы не преувеличиваете?

– Напротив! Преуменьшаю. Скомандуйте отбой, и они лягут спать. Сейчас их доверие к вам достигло пика. Нечто среднее между благодарностью и преданностью.

Из любопытства написал Хейтену.

HU04856: Дай отбой парням. Пусть отдохнут. Через сутки продолжим наши дела.

HU04856-2: Принято. Второй, конец связи.

Второй? Это по приставке к серийному номеру? Перевел взгляд на лицо Лукаса Пейджа. Он, очевидно, понял, чем именно я был сейчас занят.

– Легли спать?

– Да. Тут вы правы. Лукас, у вас было время подумать над моей просьбой. Возглавьте их. Помогите и им, и мне не запороть начатое дело.

Мне надо было как-то организовать людей и сам процесс так, чтобы мы смогли сохранить нашу деятельность втайне в течение следующих двух месяцев. Потом, если я справлюсь с заданием, можно работать более открыто. Если этого не сделать, рано или поздно к Хейтену и другим начнут приходить люди из правительства. Спросят лицензию на врачебную деятельность. Потом сертификаты и прочее. Государство никогда не допусти использования чего-то, что не может контролировать.

С большой долей вероятности Лукас согласится помочь мне в этом деле. Поэтому я решил ему рассказать и то, чего не знают пока парни Хейтена.

– Помните теракт на стадионе «Гнездо» десять дней назад? Скорее всего, те, кто за этим стоит, имеют CARD-браслеты, схожие с моим. Я с ними никак не связан, не имею ничего общего, не общаюсь и не имею их контактов. Но как только они поймут, что кто-то в Лос-Анджелесе имеет схожие с ними возможности…

Лукас кивнул.

– Они обязательно тут появятся. – Майор на секунду задумался, просчитывая мотивы. – Понимаю. Их монополия силы против вашей монополии на исцеление. Вы как две противоположности, которые непременно встретятся. Будь я на месте их командования, постарался бы вас захватить живьем. При таком раскладе ваша анонимность имеет смысл.

– Есть два предположения. Первое – они имеют более высокий технологический уровень, и потому им доступно военное оборудование, которого сейчас у меня нет. Второй вариант – их браслеты относятся к другой группе. Например, я – сборщик сырья, а они – военные. Медицинский модуль у них, скорее всего, тоже есть, но они не будут использовать его так, как это делаю я. Также есть вероятность, что оба предложения верны и «Храм Душ» сотрудничает и с другими пользователями браслетов, не связанными с их основным военным направлением.

– Значит, они военные. – Лукас кивнул сам себе. – Да, скорее всего, так и есть. Любой частной военной компании требуется финансирование. Пять сотен солдат с таким вооружением и технической поддержкой не могли появиться из ниоткуда. Сомневаюсь, что правительство еще не проверило этот вариант. Значит, «Храм Душ» так же, как и вы, зарабатывает Очки сущности, получая их либо так же, либо как-то иначе.

– Я пришел к тому же выводу.

Сэм Пейдж все еще молчал, давая говорить отцу.

– Поэтому, пока ваше задание не окончено, вы не хотите привлекать лишнее внимание. Когда я услышал от Хейтена суть проблемы, думал, потребуется только командование оперативными группами. С этим я смогу вам помочь. Но вам нужны будут и другие люди. Хорошо. Я подумаю над этим.

На этом мы пока закончили. Я инициировал Лукаса как еще одного агента, потратив Очко сущности, также передав ему все наработки по тому, как планировал построить работу. Показал и дал сфотографировать все окна с информацией в браслете. Объяснил принцип работы закладок в черте города. Добавил в чат Хейтена и создал еще один для командного состава.

Чем больше этим занимался, тем больше понимал, что затеял нечто настолько большое, что, скорее всего, не потяну. Прошло уже почти шесть суток с тех пор, как началась вторая стадия. За следующие пятьдесят девять дней надо сделать еще двести сорок девять заданий. Выглядело слишком нереально. Ведь у агентов была своя жизнь, рабочий процесс не отлажен, а о непродуманной финансовой стороне вообще говорить не стоило. В прошлый раз, с Самантой, я работал себе в убыток.

Вернувшись домой, еще раз создал подробную инструкцию о том, как работал каждый отдельно взятый элемент функционала браслета. Придя на склад, на котором когда-то Саманта Хоуп выполняла первое задание, снял видео о том, как пользоваться инструментами. Сделал несколько подборок информации: общая, инструменты, информация для функционирования группы. Опять сидел до двух часов ночи, пытаясь успеть все закончить за один день. Успел.

Глава 4. Дракон со сломанными крыльями.

# 12-е сутки после теракта. Адрок Халдери.

Утром в чат командного состава пришло сообщение от Хейтена.

HU04856-2: Доклад. Состав команды отдохнул и готов к действиям. Сержант Джон Хейтен, рядовые Сэм Пейдж, Фил Роджерс, Стив Майкли, Адриан Браун, Том Перкинс прошли восстановление и готовы к работе. Норман, Абрамс, Томас, Мак-Дью, Робинсон, Брукса и Станер также готовы к работе в тыловой службе.

HU04856-5: Сержант, ознакомьтесь с новым материалом. Опросите команду, какой они видят способ решения проблемы с источниками ресурсов. Если будут предложения по организации процесса, можете писать прямо сюда. Жду доклада до 18 часов.

HU04856-2: Принято. Второй, конец связи.

HU04856-5: Пятый, конец связи.

Отец Сэма молодец, уже начал осваиваться в роли командира, стоящего над группами. Свои наработки я им скинул, дальше они пусть сами разбираются. Только закрыл чат, как Лукас написал в личку.

HU04856-5: Сэр, могу я внести депозит? Хочу купить Очки сущности и на них заказать картриджи для ряда хороших парней.

HU04856: Оставь сумку с деньгами в неприметном месте под открытым воздухом. Когда дрон-курьер заберет ее, продавец перечислит мне их на баланс. Дальше я включусь в аукцион, выставлю максимальную цену на Очки сущности. Если наша ставка сработает, в течение суток очки поступят мне на счет. Потом куплю для вас картриджи.

HU04856-5: Могу я попросить вас воспользоваться срочным выкупом? Не хочу ждать.

HU04856: Сейчас цена $3613 в срочном выкупе.

HU04856-5: Я привезу $78 000. На пересечение бульваров Инглвуд и Калвер. Синий рюкзак с деньгами будет на крыше здания. Пока депозит не будет зачислен, я никого не впущу на крышу.

Через час Лукас доставил сумку и передал мне координаты, указанные в системе на его карте. Я отправил запрос в систему аукциона, и дроны за $500 забрали сумку, зачислив деньги на депозит. После подтверждения получения я почти физически ощутил, как облегченно вздохнул Лукас, переживая за свои деньги. Для него по-прежнему был риск, что я мошенник и просто забрал его деньги. Так сказать, проверка на вшивость. Всего удалось купить двадцать Очков сущности. Как я и думал, Лукас попросил купить под него картриджи с медботами T3 (2 о. с) и биосинтетической плотью T3(4 о.с.) Простые картриджи типа T0 и T1 им почти не требовались во время операций по восстановлению. То же касалось T4 картриджа: небольшой расход и специфическое назначение. Я не переживал о том, что парни решили купить Очки сущности, а не зарабатывать их через систему. В конце концов, если они решат вернуть свои вложения, им придется хорошенько поработать. А если нет, то я все равно сделал доброе дело, помогая кому-то выздороветь.

В полдень Лукас уже получил свои покупки, а я как раз подъехал к одному весьма специфическому заведению. Недалеко от Монастыря Ангелов, почти у самого Франклин-авеню находилась пекарня, тесно сотрудничавшая с самим монастырем. В первые месяцы после приезда в Штаты, пусть и со стыдом, мы питались тут бесплатно раздаваемой едой. Тогда я узнал, что такое «тыквенный хлеб» и волонтерство, помогая после воскресных ужинов с уборкой в зале. Вкус хлеба тут божественен! Плотный снаружи, нежный внутри, с уникальным ароматом. Его любят как местные жители, так и паломники, приезжающие в сам монастырь. Все деньги, вырученные с продаж в пекарне, идут на благотворительность. Поприветствовав продавца, я прошел на кухню, а оттуда на задний двор пекарни. Цель моего визита все это время грелась на солнышке.

Луиза Талита-Кум довольно потягивала самокрутку, подставляя лицо солнцу, стоящему в зените. Полдень, как-никак. Услышав мои шаги, она повернула голову, ожидая первых слов. На глазах неизменные черные очки. Причем далеко не солнцезащитные.

– Добрый день, Луиза. Смотрю, ты все куришь эту дрянь.

– Адрок Халдери собственной персоной. Негодный мальчишка! Сколько ты не приходил?

– Семь месяцев. Много всего навалилось.

– Уже слышала от твоей матери. Плох старик Рукин. Раз ты решил навестить старуху Луизу, значит, случилось нечто действительно серьезное.

О болезни отца и стадионе я ей рассказывать не собирался. Первое она и так знала. Но старуха не промах. Тут же уловила тонким слухом паузу в разговоре.

– Слышу… сомнения. Боишься или не хочешь мне о чем-то рассказывать? Раз за других начал переживать, значит, взрослеешь. Похвально, похвально. Родителям не сказал или это касается и их, раз ко мне пришел? Личное? Пожалуй, что не совсем личное, но касающееся личных переживаний.

– Ты ужасаешь, старая. Я не успел и пяти слов сказать.

– Ко мне приходят, когда хотят услышать то, что и так сами знают. Думаешь, ты один такой?!

– Такой – один.

– Грусть и доброта. Сделал что-то хорошее? Ладно, хватит тратить время старой леди. Говори уже, зачем пришел.

С момента потери зрения Луизой прошло больше двадцати лет. Далеко не несчастный случай. Полоска шрама на веке и переносице говорила сама за себя. Хозяйка пекарни никогда не рассказывала, как потеряла зрение.

– Адрок, ты не девушка, чтобы мяться на пороге. Пока ты там стоишь, попроси Таби приготовить нам чай.

Из-за двери показалась личико любопытной африканки. Глянула, услышала, убежала обратно на кухню делать чай. Таби немая. Вроде бы причина в травме голосовых связок.

– Произошло кое-что действительно ужасное в моей жизни. Мой друг погиб. Его отец умер от разрыва сердца, увидев это собственными глазами. Я сам чуть не погиб. Потом за меня заступился один старик, и я кое-как выбрался из той передряги.

– Страшно было?

– Пожалуй, девять с половиной по десятибалльной школе.

– Интересно-интересно. С чем сравнивал?

– Страшно настолько, что детям я такое рассказывать точно не стану. Душевная травма обеспечена. Я не мог рассказать об этом копам, потому что их начальство в этом тоже замешано. Родителем сейчас и без меня сложно.

Старуха хохотнула, повернув голову в мою сторону. Затем аккуратно потушила сигарету.

– И ты решил повесить это бремя на плечи бедной старой слепой женщины? Расслабься, я шучу. Давненько я не слышала хорошей истории. Твой голос говорит, что ты испытываешь вину за то, что выжил. А те люди – нет. Поэтому ты начал делать добрые дела. Небось, еще и хлеба в моем магазине накупил, пытаясь подкупить собственную совесть. Если вздумаешь раздать его на улице, я тебя сама найду и надеру зад! А насчет вины… так всегда происходит, когда близкий тебе человек умирает.

Луиза сняла очки и протерла переносицу, не выпуская из рук уже новую сигарету.

– Я похоронила мужа, когда мне был тридцать один. Даже не видела его лица, когда с ним прощалась на кладбище. Сын умер во время африканской миссии Красного креста, спасая ту дуреху, что сейчас готовит нам чай и помогает мне печь хлеб. Поверь, мальчик, я знаю, что такое вина человека, который выжил.

– Сочувствую. Правда сочувствую твоей утрате. Как избавиться от такой вины?

– Никак. – Она помедлила. – Пока ты не признаешься самому себе, что в той ситуации от тебя ничего не зависело, ничего не изменится. Вина не страшна до тех пор, пока не хочешь сигануть с моста вниз головой, радуя дворника своими мозгами. Тогда можешь прийти ко мне еще раз, и мы снова поговорим. И снова, и снова, до тех пор, пока тебе не станет легче.

Старуха замолчала, что-то обдумывая.

– Вот оно как. Ты уже принял решение по этому вопросу до того, как навестил меня. Ответ, который устроит только тебя.

Я кивнул. Старуха этого не видела, но почувствовала.

– С каждым годом твой слух становится все более пугающим.

Таби принесла чай, аккуратно передав его в руки слепой женщине. Мою кружку она поставила на столик, самим поступком демонстрируя иное отношение.

– Хм. – Старуха фыркнула. – Эта девочка научилась даже молча демонстрировать свое недовольство. Она красива?

– Фигура хорошая. Черты лица для меня слишком обычные.

– Это все шок от вины, Адрок. Ты не любишь себя и потому не любишь мир вокруг. Слова, которые люди произносят, сам их порядок и подбор говорит о том, что они думают. Их мировоззрение, отношение к миру и к себе, настроение и характер. Такой шалопай, как ты, не постеснялся бы назвать Таби сексуальной, как ты делал года четыре назад с другой моей помощницей. Она все еще помнит тот случай!

– У меня еще один вопрос.

Луиза напряглась, на ощупь нашла столик и поставила на него чашку.

– Неприятный, да?! Я уже предчувствую, как мне не хочется на него отвечать.

– Я никогда не спрашивал, но сейчас хочу знать, чтобы лучше тебя понимать. Как твоя жизнь изменилась после потери зрения?

– Ты делаешь больно старой женщине своими словами.

Вздохнул, подумал, как ответить. Ответ сам по себе важен. Не для информации, а для понимания Луизы как личности.

– У меня нет плохих намерений. Я искренне желаю лучше понять людей, переживших это. Если ты откажешься, я однажды задам этот вопрос другому человеку. Но он не сможет сказать так, как умеешь это делать ты.

Луиза молчала больше минуты, тихо попивая чай. Если бы не захотела отвечать, попросила бы уйти. В свои пятьдесят с копейками она очень тонко владела словом, умудряясь объяснять то, что обычный человек не способен сам осознать.

– Почему ты хочешь узнать, каково это – стать слепым?

– Мир нельзя обрести силой. Он достигается только пониманием.

– Хм. – Старуха помедлила с ответом. – Зрение как грань познания, да? Ты и впрямь повзрослел. А раньше был таким неугомонным, не знал границ своих возможностей. Теперь пытаешься ощутить их при помощи собственного опыта. Похвально, Адрок. Это побуждение достойно ответа на неприятный вопрос.

– Спасибо.

Луиза аккуратно поставила стакан на столик, найдя его поверхность мизинцем.

– Самое страшное, особенно для женщины, это «отсутствие зеркала». Как я выгляжу? Толстая или худая? Красивая или нет? Видны ли мои шрамы? Раньше я могла описать, как выгляжу. И это описание было мной. После потери зрения эта часть тебя пропадает, и ты учишься осознавать себя заново. Иногда я просыпаюсь посреди ночи и чувствую, будто растворяюсь во тьме, которая стала моим спутником двадцать три года назад. Тебе перестают сниться цветные сны. Вместо них есть голоса и иногда ощущения от прикосновений. Мой необычный слух, сильное обоняние и вкус – это компенсация, полученная за потерю зрения. Я стала очень чувствительной к прикосновениям. Своим и чужим. Знаешь… слепые мужчины учатся любить руками, а не глазами.

Тут Луиза нежно улыбнулась, будто что-то вспомнила. Но потом сразу стала грустной.

– В первый год было особенно сложно. Готовить еду, стирать и гладить одежду, учиться заново следить за собой. Горячий ли чайник? А чай в стакане? Появляется привычка макать палец, проверяя температуру еды и напитков. Потом начинается самое страшное. Из уже известной квартиры ты учишься выходить наружу в неизвестный мир. Где находится магазин? Сейчас день или ночь? Как выглядит твой двор? Ты уже не помнишь, расположение объектов из твоих воспоминаний. Визуальная память быстро блекнет. Пожалуй, последнее, что стоит упомянуть, – невербальное общение. К примеру, ты покачал головой или указал куда-то пальцем. Я этого не увижу.

– Если бы у тебя была возможность вернуть зрение, ты бы согласилась?

Старушка постучала пальцем по кружке, подзывая Таби с кухни. Потом повернулась ко мне и сказала:

– Мерзкий мальчишка! Нет ничего хуже, чем яд надежды. Уходи! Уходи и больше не приходи ко мне. Не смей задавать такой вопрос незрячим!

И все же я сказал кое-что важное напоследок. Посмотрим, как сложится ее судьба.

# 13-е сутки после теракта. Частная военная компания «Четвертые Врата», Сиэтл, Штат Вашингтон. Резиденция Генри Элдриджа

Генри не ждал многого от очередного дождливого дня за окном, наблюдая за тем, как на полигоне наемники его фирмы отрабатывают командные взаимодействия. Штурм здания, движения по пересеченной местности и, наконец, перестрелка с условным противником в условиях закрытого помещения. После обязательной тренировки инструкторы вставляли пистон бойцам, указывая на ошибки. Отдельных людей отправляли на дополнительную подготовку для спецопераций. Обычный, ничем не примечательный день человека в инвалидной коляске, который построил эту фирму с нуля.