Текст книги ""Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

– Не слушай её, – поспешил с советом Воронин. – Она не решится сунуться в незнакомую систему без бортинженера.

– Почему? Я же «психически больная». Конечно, это будет рискованно, но что поделаешь! Так что решайте, Роман. Но не забывайте – возможно, от вашего решения зависит жизнь всего экипажа. Вашей жены в том числе.

Елена явственно услышала, как Воронин скрипнул зубами. И Благоев услышал. Потому бросил быстрый взгляд в его сторону, прежде чем подняться с кресла.

– Командир, я иду на машинную палубу, пропустите.

Пристинская подождала, пока за бортинженером закроется дверь рубки, села в освободившееся кресло вахтенного. Теперь они с навигатором остались один на один. И она ждала объяснений. Она надеялась услышать объяснение!

Воронин не пытался отвести глаза:

– После твоего рассказа мне ничего иного не оставалось, Лена. Если бы всё получилось, как я задумал, было бы лучше для всех. Ты бы спокойно заснула и проснулась на Лунной Базе. Ты же понимаешь, что ничего страшного тебя там не ждало, прошла бы обследование и всё – подозрения о болезни не подтвердятся. Что касается Вашингтона – твой покровитель тебя как-то отмазал бы в награду за дневники. Самое большее, что тебе грозило – списание из космофлота. Но ты и так хотела уходить, сама сказала. Зато у ребят неприятностей не было бы. Понимаешь – нельзя соваться на Горгону, нельзя прикасаться к её тайне. Расплата за это нас будет ждать не там – на Земле.

Елена грустно улыбнулась.

– И у тебя не было бы неприятностей. О себе ты тоже позаботился!

– Глупо не думать о собственном благополучии. Зачем мне головная боль с Горгоной? Я не собираюсь решать проблемы вселенского масштаба.

– А я наивно поверила, что ты меня любишь.

– Разумеется, люблю! Но при чём здесь это? Любовь – физическое и духовное удовлетворение.

– Ах да, ты же говорил! Я забыла, извини.

– Лена, ещё не поздно. Нам было так хорошо вдвоём. Помнишь, как мы мечтали о домике на берегу Золотого Залива? Давай вернёмся на Землю, а сегодняшние события будем считать досадным недоразумением.

– Недоразумение? У меня есть более точное определение – предательство.

– Не понимаю смысла этого слова. Человек поступает в соответствии с необходимостью. Может быть тебе жизнь безразлична, мне – нет. Ни твоя, ни своя, ни ребят. Если для этого придётся пожертвовать нашими отношениями – очень жаль. Но жизнь важнее всего, любовь – лишь одно из её проявлений.

Елена молчала. Смотрела в несуществующую точку на матовой стене обзорного экрана.

– Ты выстрелишь в меня? – Воронин кивнул на парализатор, который Пристинская по-прежнему сжимала в руке.

– Если ты попытаешься помешать мне – да.

Елена повернулась, и взгляды их встретились. Всё тот же серый бездонный омут. С чего она решила, что искорка любви на его дне принадлежит ей? Михаил Воронин умел любить только одного человека – Михаила Воронина. Но, боже мой, сколько радости и наслаждения обещал этот омут! Зажмуриться и нырнуть туда с головой! В самом деле, что такое любовь, как не физическое и духовное удовлетворение, наслаждение близостью?

Пальцы Воронина медленно двинулись к её руке. Потребовалось усилие, чтобы стряхнуть оцепенение, поднять оружие.

– Не надо, Миша.

Воронин грустно улыбнулся уголками рта.

– Значит, выстрелишь. Что ж, сегодня ты выиграла. Но к Горгоне тебе не пробиться. Надеюсь, твои попытки не обойдутся нам слишком дорого.

Глава 22. Сквозь пустоту

Елена и не ожидала, что с первого раза верно выберет гиперкоординаты системы G00010496. Полторы сотни лет межзвёздных полётов мало что изменили: без человека вся электронная начинка корабля немногого стоила. Навигаторами не становятся – ими рождаются. Хороший специалист выводил корабль в заданную точку с третьей-четвёртой попытки. Ходила легенда, что Йона Есихидо приводила корабль в заданную точку с первого раза. Но Есихидо и сама успела стать мифом Дальнего Космоса. Жизнь Йоны-навигатора обросла такими подробностями, что любой здравомыслящий человек сомневался в реальности её существования. Одна из легенд утверждала, что родители зачали Йону чуть ли не в самый миг Перехода, и ещё находясь в утробе, она помогала матери управлять кораблём. Другая – что ни разу нога Йоны-навигатора не ступала ни на одну планету. Третья – что она не умерла, а ушла, выполняя очередной гиперпереход, на глазах ошалевшего пилота и продолжает жить где-то вне времени и пространства.

Пристинская уникумом себя не считала. Кое-какие способности к навигации, конечно, имелись, но опыта не хватало. А бортовой компьютер, как положено, выдал целый набор вариантов параметров выхода с приемлемой долей вероятности.

Первый раз «Русанов» вышел из гиперпространства в окрестностях оранжевой звезды класса К1 без планетной системы. Место, знакомое косморазведчикам – корабли неоднократно вываливались сюда в результате неудачных прыжков, – так что самостоятельно привязывать гиперкоординаты точки выхода к релятивистскому пространству нужды не было. Юстировка двигателя, перенастройка навигационного оборудования заняли два дня. Очень хотелось ускорить процесс, но торопить Благоева Елена не решилась. Если бортинженер передумает помогать, то за три-четыре прыжка гипердвигатель так разбалансируется, что и до Земли не доберёшься.

После второй попытки корабль попал в систему белого гиганта. У Пристинской дух захватило, когда взглянула на обзорный экран, заполненный ослепительно-белым пламенем, – никогда не приходилось входить в пространство так близко от звезды. Лишь через полчаса, когда бортовой компьютер завершил предварительную сверку с Атласом, Елена облегчённо вздохнула. Локальное пространство А00000106. В 2170 году здесь побывал корабль Консорциума. Предшественники попали сюда случайно, как и «Русанов», но предварительные изыскания всё же провели. Слишком большая яркость светила, жёсткое излучение, никаких перспектив для человека. На планеты не высаживались, исследовали с орбиты. Нашли что-то интересное? Неизвестно, отчёты хранятся в закрытых архивах Консорциума. Это и неважно, главное – гиперкоординаты системы привязаны к трёхмерному миру. Снова юстировка, перенастройка. Обыденная работа косморазведчиков.

В третий раз им повезло меньше. Убедившись, что теперь они сами выступают в роли первопроходцев, Пристинская слегка запаниковала. Компьютер, проведя триангуляцию, нашёл звезду в Атласе, но привязать её гиперкоординаты к релятивистским только предстояло. Собственно, для подобных целей в экипаже и держали кибернетика. Однако кибернетик «Русанова» спала в стасис-капсуле. Из оставшихся членов экипажа помочь мог разве что Благоев, но у того и своей работы в машинном отделении хватало. Два дня ушло у Елены на обработку данных. Три последующих – на тщательную проверку результата. В конце концов она решилась занести гиперкоординаты в Атлас.

Когда вынырнули в четвёртый раз, Пристинская встревожилась не на шутку – расположение созвездий было весьма странным. Компьютер подтвердил опасения – жёлто-белая звезда класса F0, красующаяся на обзорном экране, по Атласу не идентифицирована. Это ещё ничего не значило – погрешности в трёхмерных координатах для далёких звёзд могли быть значительными. Полдня компьютер анализировал звёздное небо, пытаясь привязать местоположение корабля к реперным квазарам. Когда Елена увидела ответ, то ужаснулась. Почти тысяча парсеков от Земли! Так далеко пока никто не забирался. Во всяком случае, из тех, кто вернулся. Может, ошибочно определены реперы? Она запустила программу заново, с другими исходными данными.

Лучше бы неутешительный результат первого обсчёта подтвердился! Расстояние от Земли сократилось более чем втрое… только не было в этом месте никакой звезды – она давно бы попала в Атлас! Значит, опять ошибка? Или… Воронин внёс изменения в координаты главных реперов?! Но это же самоубийство, так и дорогу к Земле не найдёшь. Здравый смысл тут же поправил: нет, не самоубийство. Всего лишь убийство её экспедиции на Горгону. Навигаторы славятся своей феноменальной памятью. Если Воронин нарочно внёс ошибочные координаты, то и исправить их ему труда не составит. Может, и исправлять не потребуется. Из двух сотен реперов хватит десятка, чтобы определить своё место в пространстве. Но как узнать, которые пригодны для расчёта? Единственный способ – приползти к навигатору на коленях и попросить прощения, признать себя глупой самоуверенной выскочкой.

«Стоп, не паникуй!» – постаралась взять себя в руки Елена. Не факт, что координаты реперов запорчены, нужно попытаться заново. Почему она не подумала о такой возможности раньше, пока они были в предыдущей звёздной системе! Что стоило тогда потренироваться с привязкой, заодно проверить реперы? Но время невозможно откатить назад.

Третья попытка обсчёта дала третий вариант. В голове стоял гул, подташнивало от перенапряжения. На циферблате часов светилось «18:57». Пристинская не могла вспомнить, это сегодня или уже завтра? Или послезавтра? Последнюю неделю она не следила за временем. Спала урывками, ела, когда придётся. Но сейчас следовало отдохнуть, пока дров не наломала. И поесть.

Время ужина прошло, но Благоев сидел в кают-компании, нахохлившийся как большой воробей, грел руки о чашку с чаем. Заговорил, когда Елена подошла к шкафу:

– Командир, можно высказать своё мнение?

– Да, конечно, высказывайте, – Пристинская повернулась. «Начинается», – подумала устало.

– Вы плохо выглядите последние дни. Мне кажется, вы теряете контроль над ситуацией. Вы сильная женщина, но вы не железная. Петра могла бы помочь с компьютером. Мы не желали вам зла, честное слово.

Петра могла бы помочь, однозначно. Но если вывести кибернетика из стасиса, не будет ли это первым шагом к отступлению? Что дальше? Будить Воронина, сдаваться на милость победителя? Пусть и так. Что бы она ни говорила, рисковать жизнями людей Пристинская была не готова.

Молча они спустились на рабочую палубу, молча вошли в стасис-отсек. Елена набрала код на панели капсулы, дождалась, когда крайний справа зелёный индикатор погаснет. Всё, шаг к отступлению сделан. Через десять минут Благоева проснётся.

– Я в киберотсеке, пусть подходит туда, – буркнула бортинженеру и вышла.

Не прошло и двадцати минут, как Петра появилась на своём рабочем месте. Лицо ещё бледное после стасис-сна, тени под глазами, волосы небрежно расчёсаны. Кажется, она даже душ не приняла. Боится, что проблема настолько серьёзная?

– Добрый день. Вернее, вечер.

Кибернетик старалась вести себя, будто ничего между ними не случилось. Что ж, Пристинскую это устраивало. Нет времени на реверансы.

– Добрый вечер. Мы вышли в систему, не занесённую в Звёздный Атлас. Я не могу определить её координаты. Трижды прогоняла программу, каждый раз получается разный ответ. Что это может значить? Компьютер неправильно определяет реперные квазары? – Благоева молчала, и Елена решилась поделиться подозрениями: – Или их координаты изменены?

Петра удивлённо глянула на неё, подошла к терминалу. Пристинская поспешно освободила кресло, попыталась было показать результаты собственных расчётов, но кибернетик отмахнулась:

– Давайте я сама посмотрю, что здесь делается. Если будут вопросы, спрошу.

– Как скажешь, – не стала спорить Елена. – Я подожду в рубке.

Благоева вышла на связь сорок минут спустя.

– Я просмотрела обсчёты, предполагать худшее пока рано. Нас действительно занесло к чёрту на рога. Интересно, кто так «мастерски» рассчитал последний Манёвр Перехода? – в голосе Благоевой звучала издёвка, но сил реагировать на неё не было.

– Я рассчитала. Что теперь делать?

– Продолжать поиск реперов.

– Сколько это займёт времени?

– Если подставлять их наугад, то около трёх лет. – Увидев на экране, как вытянулось лицо командира, Благоева сжалилась: – Но я постараюсь оптимизировать процедуру. Попробую использовать итерацию по методу Кахельмана.

– Какая помощь требуется?

– Сама справлюсь, если дёргать меня не будут. Специалистов подходящей квалификации на борту всё равно нет. А те, что есть, уже напомогали.

Пристинская прикусила язык. Возразить нечего, Петра расквиталась за конвоирование в стасис-отсек.

Дни ползли медленно как букашки по стебельку. Оставалось лишь спать, есть, отсиживать вахты в рубке. Ждать. Пристинской чертовски хотелось знать, как продвигается работа в киберотсеке. Хотя бы дважды в день получать рапорт – она же командир, в конце концов! Но Благоева просила «не дёргать», и она терпела.

На двенадцатый день кибернетик сама вышла на связь:

– Командир, появились кое-какие результаты.

Самодовольная улыбка на губах подсказывала, что результаты положительные. У Елены сердце замерло в ожидании приговора.

– Я слушаю, говори!

– Пришлось повозиться, метод Кахельмана чувствителен к упорядочиванию выборки, – Благоева явно наслаждалась своим профессиональным превосходством в этой области. – Разброс числа шагов итерации может достигать шести порядков…

– Петра, давай обойдёмся без лекции по специальной теории вероятности.

Благоева недовольно скривилась, но к сути перешла:

– Мне удалось наскрести несколько реперов. Не ахти каких, но для привязки координат подойдут.

– Отлично! Начинаем работать!

– Я что, не заслужила выходной? – возмутилась Благоева. – Это вы две недели бездельничали, а у меня голова пухнет!

– Отдыхай, я сама как-нибудь справлюсь.

– Нет уж! «Как-нибудь» не нужно, привязывать вместе будем. Не знаю, как вам, а мне очень домой попасть хочется.

– Хорошо, до завтра – перерыв, – обречённо согласилась Пристинская.

В паре с кибернетиком привязка прошла гораздо быстрее. И настроение у всех на борту сразу изменилось – когда знаешь, где твой дом, не чувствуешь себя потерянным. За ужином Рыжик даже предложил отпраздновать открытие новой звёздной системы. И попрощаться с ней заодно.

– Рановато праздновать собираешься! – рассмеялась Петра. – Вот настроят командир с бортинженером двигатель на возвращение, тогда и прощаться будем.

– Ну давайте послезавтра праздник устроим, – не сдавался Кучеренко. – Это же чисто технические вопросы остались.

– Они и были техническими. Или ты боялся, что застрянешь здесь на ближайшую сотню лет? – Петра насмешливо стрельнула глазами в сторону Пристинской. – Командир бы этого не допустила!

Елена подавила вздох, отодвинула тарелку. Картофельное пюре не лезло в горло. После всего, что она натворила, начинать этот разговор казалось невозможным. Но и не начать нельзя.

Благоев первым почувствовал неладное, посмотрел вопросительно. Перехватив взгляд мужа, Петра тоже повернулась к Пристинской.

– Мы же летим на Землю, правильно? – в голосе кибернетика зазвучала тревога.

– Я хочу попросить… если вы не будете возражать… – Пристинская облизнула пересохшие губы. Где найти подходящие слова? – Я хочу ещё раз попытаться войти в систему «сто четыре – девяносто шесть».

– В систему Горгоны? – глухо уточнил Благоев.

– Да. Последний раз! Пожалуйста…

Она видела, как застыло лицо Благоевой, как потускнели радостные огоньки в глазах Рыжика, а бортинженер устало опустил плечи.

– Это не планета, а магнит какой-то! – Благоева резко опустила чашку на стол, расплескав чай.

– Петра, у тебя мама жива? – тихо спросила Елена.

– Жива, и что?

– У тебя, Лёня? У вас, Роман? А моя мама умерла, когда мне было пять лет. И я до сих пор не знаю, что с ней на самом деле случилось. Это для меня единственная надежда хоть что-то понять. Последняя надежда!

Она обвела взглядом товарищей. Все молчали.

– Если и на этот раз переход окажется неудачным, возвращаемся на Землю. Честное слово!

– А если получится? – Благоев не поднимал глаз.

– Если получится – настраиваем двигатель для возвращения, и вы все укладываетесь в стасис. А я поведу корабль к Горгоне. Собственно, так мы и планировали… с Ворониным.

– И что будет дальше? – Петра закусила губу. – Вы можете считать меня трусихой, но что будет с нами, если вы не вернётесь с Горгоны? Мы так и останемся спать вечным сном на орбите?

– Перед высадкой я выведу из стасис-сна навигатора и сдам ему полномочия капитана, – Пристинская опустила голову. – Он вернёт корабль на Землю. С таким условием вы разрешаете мне лететь на Горгону?

Благоева уставилась на неё изумлённо. Но сомнение высказала не она, а её муж:

– Вам стоит оставить на вахте ещё кого-нибудь, кроме Воронина.

– Думаю, в этом нет нужды. Навигатор справится.

– Справится! – теперь высказалась и Петра. – Бросит тебя на планете и улетит.

– Нет. Это лишние неприятности, лишние сложности – объяснять исчезновение командира. Воронин не любит усложнять себе жизнь.

«…на использование звёздной системы G00010496 принадлежат Европейско-Российскому Союзу. Вторая планета системы открыта, исследована и картографирована в 2211 году экспедицией корабля-разведчика «Христофор Колумб». Органических форм не обнаружено. Природные…» Знакомый голос навигатора Буланова звучал из динамиков. Елена откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. Удалось! Ей это удалось! Радоваться или огорчаться? Какие находки ждут её на плато, выжженном лучами звезды, сияющей в центре обзорного экрана?

Глава 23. Горгона

Безжизненная каменная равнина до самого горизонта, растрескавшиеся грязно-бурые плиты, дрожащее марево в раскалённом воздухе. И тёмная полоса скалистого гребня впереди. Всё узнаваемо, словно который раз смотришь видеозаписи, сделанные экспедицией «Христофора Колумба». Но сейчас она видит это собственными глазами.

Пристинская сверилась с картой. С курса она не сбилась, шлюпка летит над странным образованием, найденным когда-то Круминем и названным «Кольцо». Над самой загадочной находкой косморазведки за всё время её существования. Круг, диаметром тридцать четыре километра, будто очерченный циркулем на поверхности базальтового плато и заметный только с орбиты. В середине – каменная гряда в форме окружности, принятая сначала за кратер. Круг и кратер имели общий центр, и совпадал он с магнитным полюсом планеты. Там находилось «облако» слабовязкой алой субстанции, циклически меняющее диаметр и непроницаемое для любого вида излучения.

Елена куснула щеку. Может быть сегодня она сумеет раскрыть эту тайну. Может и сумеет… и сама к ней присоединится, увеличит количество жертв Горгоны. Если Воронин решит увести корабль, никто ему не помешает – весь экипаж в стасисе. Перед вылетом она навигатора не видела. Дождалась, пока тот проснётся, оставила в рубке короткое сообщение с формальной передачей полномочий капитана и улетела. За время спуска Воронин ни разу на связь не вышел, и Пристинская вахту не вызывала. Прямую трансляцию с видеокамер шлюпки она отключила заблаговременно. Если ей не суждено вернуться на Землю, то и полученная информация туда не попадёт.

Стена гребня приближалась. Машина летела выше её верхней кромки, отсюда уже должно наблюдаться алое «пено-облако». Нет, ничего похожего, за грядой всё та же бурая поверхность плато. Наблюдения, сделанные с орбиты, подтверждаются – «облако» исчезло. Под днищем замелькали склоны холмов. Пристинская сбросила скорость, осторожно повела машину вниз. Она специально выбрала курс немного южнее, чтобы найти лагерь, облетая внутреннюю границу кратера по часовой стрелке. Камни, камни, камни… Серебристая искорка ударила в глаза. Нашла.

Елена опустила машину у подножья скалы в нескольких метрах от рассыпавшейся горки потускневших, покрытых бурой пылью ящиков. Сердце бешено колотило в груди, пришлось переждать минуту, прежде чем рука поднялась открыть люк. С трудом она выбралась наружу. Тело точно из ваты. Она столько сил потратила, чтобы добраться сюда, и теперь их совсем не осталось. Разведчица сделала несколько шагов, замерла, постаралась представить картину, когда-то увиденную Коцюбой. Они летели от ущелья, с юга. Где-то здесь пересекли гряду, и Круминь посадил машину. Наполовину свёрнутый лагерь, ящики с оборудованием и среди них три фигуры в серебристых скафандрах, лежащие на камнях.

Нет здесь никого! Значит, Коцюба ошиблась? Никто не умирал на Горгоне, не существовало никаких двойников? А было в самом деле неизвестное облучение, на время лишившее разведгруппу памяти, затем одних убившее, а других наделившее странными способностями. Елена бродила среди брошенного оборудования. Всё узнаваемое, земное, нет и признаков чего-то необычного. Остаётся лететь к ущелью, искать загадочную пещеру.

Она повернулась, готовая возвращаться к шлюпке, и замерла. Серебряная искорка – что это было? На ящиках многолетний слой пыли, здесь блестеть определённо нечему. Пристинская перевела взгляд на близлежащие скалы. И сразу увидела. ЭТО оказалось близко, метрах в тридцати, – гладко отшлифованная базальтовая плита с серебристыми пластинками на ней. Щитки с именами космонавтов, вырезанные из скафандров и впаянные лазерным резаком в каменную глыбу. Пять табличек, пять имён: Иван Круминь, Степан Маслов, Виктор Коновалец, Елена Коцюба, Вероника Пристинская. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это такое. Могильная плита, надгробье.

Пристинская опустилась на колени, осторожно провела пальцами по плите. «Вот твой Мышонок и нашёл тебя, мамочка…». Горький комок больно сдавил горло, солёная капля скатилась по щеке в уголок рта. Картинка из сна встала перед глазами – маленькая фигурка, уходящая в сияющую бесконечность…

Хуже некуда, как плакать в скафандре. Носовой платочек в гермошлеме не предусмотрен, придётся ходить зарёванной до возвращения на корабль. Что ж, мамину могилу она нашла. Настоящую, а не кусочек стены на Мемориальном кладбище в Столице. Коцюба права, все пятеро участников последней высадки на Горгону остались здесь, на Землю прилетали инопланетяне. Не зря паниковала СБК, не зря советник Берг ищет следы внеземных цивилизаций. И тайна действительно существует! Но почему никто не пытается добраться до этой чёртовой штуки, затаившейся где-то под ногами?! Хотя бы для того, чтобы разнести её в клочья! И за то, что убила экипаж «Христофора Колумба», и за двойников, чьей судьбе не позавидуешь. А лучше – добраться до её создателей, взять их за шиворот да тряхнуть как следует! «Что же это у вас всякая гадость по галактике без присмотра валяется?» Только как до них добраться? Изучать внеземные цивилизации, потягивая пивко в особняке на берегу Чёрного моря, комфортно и безопасно. Но и толку от этого немного! Двадцать восемь лет прошло, а никто и не пытался разобраться!

Стоп, – одёрнула себя Пристинская. А кто похоронил погибших? Кто сделал это надгробье? Экипаж «Сёгуна» не высаживался на планете. Ещё одна экспедиция, о которой всезнающему советнику Бергу ничего не известно? Разве такое возможно? Или это сделали не люди? Елена почувствовала, как противный холодок пробежал по спине. С чего она решила, что артефакт оставлен без присмотра? Что если они и сейчас наблюдают за происходящим в Кольце? Может, они уже идут за ней?!

До дрожи захотелось резко обернуться, убедиться, что за спиной не притаилось чудовище. А потом – бегом в шлюпку и поскорее вон с этой проклятой планеты, на корабль, родной и безопасный.

Ерунда! – отмахнулась от иррационального ужаса Елена. Чужие могли похоронить тела погибших. Но шлифовать базальтовую плиту, вырезать щитки с именами из скафандров – вряд ли. Такое сделает тот, кому не безразличны лежащие здесь люди.

Елена ещё раз пробежала взглядом по именам космонавтов. «Прощай, мамочка! Обещаю, я сделаю всё, чтобы добраться до убившей тебя тайны». Развернулась и быстро пошла к шлюпке, на ходу обдумывая план действий. Прежде всего следовало осмотреть кратер, особенно его центральную часть, скрытую прежде алой завесой.

Цвет поверхности впереди по курсу изменился. На бурой равнине растеклось пепельно-серое пятно около километра в поперечнике. Нет, пятном это кажется лишь издали. На самом деле – выемка, вмятина в центре Кольца. Идеально круглой формы, не глубже метра, с плоским дном. Справа по курсу на расстоянии трёх сотен метров от края выемки виднелось какое-то образование. Елена повернула машину, повела по периметру пятна. Невольно охнула – да это же остов космошлюпки! Сесть рядом? Нет, так не годится, слишком рискованно. Сначала нужно разобраться, что там за «пепел».

Она опустила машину в десяти метрах от выемки. Осторожно подошла, присела «у бережка» на корточки. Смахивает на бассейн, но вместо воды то ли очень мелкий песок, то ли низкодисперсная пыль. Елена подняла камешек, забросила подальше. Камешек упал – как прилип. Не подпрыгнул, не покатился, но и столбик пыли не поднял, вопреки ожиданиям. Выждав пять минут и убедившись, что камешек лежит тихо-смирно, Пристинская сходила к шлюпке за пробосборником с дистанционным управлением. Осторожно бросила его вниз и, усевшись поудобнее, принялась изучать странное вещество. Температура окружающей среды, радиоактивный фон – в норме. Елена взяла пробу. Впрямь похоже на мелкий спрессованный песок с необычно низкой сыпучестью. Зато удельный вес – девятнадцать и четыре десятых! Что же это такое? Ладно, пусть химики на Земле разбираются. Пока и того достаточно, что оно активности не проявляет.

Разведчица выудила пробосборник и, затаив дыхание, спрыгнула вниз сама. Под ногами было ощущение мягкого и упругого одновременно. Никаких следов не остаётся, и ровная цилиндрическая ямка на месте взятия пробы не осыпается. Она надавила на край ямки носком башмака. Потребовалось значительное усилие, чтобы сдвинуть грунт с места.

Триста метров до разбитой шлюпки – не так и далеко, но идти по серому песку душа не лежала. Пристинская вернулась в машину, подняла её и посадила рядом с обломками. Покорёженный, обгоревший корпус уткнулся расплющенным носом в серое дно выемки. Двигательный отсек разворочен взрывом, оторванный колпак кабины лежит в стороне, но надпись на помятом боку вполне читаема – «Христофор Колумб». Двигатель взорвался после падения, от удара, надо понимать. Шахты опор закрыты, значит, авария произошла ещё в воздухе, а не во время посадки. Шлюпка потеряла управление и врезалась в поверхность планеты, а пилот даже не пытался это предотвратить. Возможно, был мёртв? Елена заглянула внутрь. Пусто, разумеется.

Она опять подняла шлюпку в воздух, сделала несколько кругов над выемкой. Больше ничего, один серый песок. Что скрывается под ним, какова толщина слоя? В одиночку здесь ничего не сделаешь, следует организовывать полноценную экспедицию. Последняя надежда добраться до тайны – пещера, о которой рассказала Коцюба. Пристинская развернула машину, набрала высоту и, увеличивая скорость, полетела на юг.

Над плато стоял летний день, и от контраста с залитой ярким солнечным светом равниной тени от скал южного хребта казались непроницаемо-чёрными. Чтобы опуститься в ущелье, понадобилось включать прожектора. Пристинская осторожно повела шлюпку между стенами ущелья. Как странно оно выглядит – будто уронили сверху базальтовую плиту, но не рассчитали немного, задели краешек горного хребта, и от удара образовалась трещина длиной километров двадцать. Какие же механизмы нужны, чтобы соорудить подобную махину? Или ИМ никакая техника не требуется? Елена вспомнила кружку, воспарившую над столешницей, и невольно передёрнула плечами. Да, лучше не задумываться о возможностях хозяев артефакта, а то сама себе напоминаешь глупую муху, ползающую по стене и не замечающую занесённую мухобойку.

Вход в пещеру должен находиться примерно в четырёх километрах от западного устья ущелья. Елена поняла, что проскочила, – стены сближались, глубина ущелья уменьшалась. Не удивительно – в такой темноте дыру метр в поперечнике просмотреть не мудрено. Следовало посадить шлюпку и пройтись ножками. Не очень увлекательная прогулка получится, дно ущелья – сплошной хаос из обломков скал и осыпавшегося со склонов гравия, но по-другому никак. Она выбрала площадку поровнее и осторожно опустила машину.

Пока сидишь в шлюпке, остаётся хоть какая-то иллюзия защищённости. Но едва выберешься наружу… Пристинская скептически осмотрела предстоящий путь. Сильнее всего тот напоминал преддверие ада. Изломанные фантастические тени, нарисованные лучом прожектора, делали картину ещё жутче. В такие минуты ясно осознаёшь, что человек – ничтожная песчинка. Лучше не думать на отвлечённые темы, а внимательно смотреть под ноги. И представлять, что ты исследовательский робот с заложенной программой поиска. Так идти гораздо легче. Потому что роботу нечего бояться…

Тень на стене шевельнулась. Сердце в груди оборвалось и ухнуло вниз, в ушах зазвенело. Елена настороженно вгляделась в темноту. «Показалось», – постаралась убедить себя. – «Нет тут никого!» Но ноги не подчинялись здравому смыслу. Словно налившиеся свинцом, они отказывались идти вперёд. «А если в это самое время копия шлюпки с двойником летит на «Русанов»?» – внезапно мелькнуло в голове. И настоящая Елена Пристинская останется навсегда в этом ужасном ущелье… Липкий холодный страх уже хозяйничал вовсю. «Стоп, не паникуй! Что будет, то будет», – она постаралась взять себя в руки. – «Воронин без всяких двойников может увести корабль с орбиты. И вообще, надо о другом думать – как пещеру найти!»

Елена оглянулась. Оказывается, она всего две сотни метров от шлюпки отошла. Если из-за каждой тени шарахаться, дня не хватит на поиски. «Хорошо, найду я пещеру, что дальше?» – спросила она себя. И поняла, что спуститься в чёрную бездну не сможет. «Струсила? Какой ты после этого косморазведчик?! Коцюба спускалась и не боялась!» Да, Коцюба спускалась. Но, во-первых, она была не одна, а во-вторых, не знала, что в той пещере находится.

Елена присела на выступ скалы, сжала кулаки. Тяжело признавать, что переоценила себя, не годишься ты на роль супермена. Сейчас, когда все препятствия позади, её остановил банальный страх. Но ведь она всего лишь женщина! Имеет право испугаться, в конце-то концов?! Предательский голосок хныкал и уговаривал вернуться. «А как же обещание, данное у маминой могилы? – спросила она его. – Можешь бояться, сколько угодно, это ничего не меняет. Пещеру нужно найти, и ты это знаешь. Так что вставай, не теряй времени!» Голосок продолжал хлюпать, но мешать не посмел. Мышцы вновь стали послушными.

После пяти часов поисков страха не осталось, одна бесконечная усталость. Сколько километров она прошла, проползла чуть ли не на четвереньках? Дыра не могла остаться незамеченной, Елена обследовала каждый метр поверхности. Пещера исчезла. Возможно, неизвестные, похоронившие погибших косморазведчиков, закрыли вход? Как бы то ни было, попытка в одиночку пробиться к таинственному артефакту оказалась невыполнимой. Личная экспедиция Елены Пристинской, самоуверенной выскочки, потерпела фиаско.