Текст книги ""Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Глава 6. Пятница и Робинзон

Лес Виталины был похож на лес любой квазиземной планеты. Эволюция, проходившая в сходных условиях, даёт сходный результат, – фундаментальный закон экзобиологии. Деревья, подлесок, местами превращающийся в почти непроходимые заросли, трава под ногами. Всё похоже, даже форма некоторых листиков напоминала о земной и европеанской растительности. И в то же время – всё другое, незнакомое. «Зонтики», растущие вдоль опушки, вполне можно было называть пальмами, а исполина, раздвинувшего толстыми корявыми ветвями соседей – дубом. Но от этого они дубом и пальмами не становились. Русана понимала, что она полный дилетант в биологии, хоть и провела в первобытных лесах Аквитании немалую часть своих отпусков. Но там взаимоотношениями с местной флорой распоряжалась Эльфа, биохимик, работавшая технологом одной из пищефабрик. Она решала, что съедобно, что стоит попробовать ради спортивного интереса и остроты ощущений, а от чего следует держаться подальше. Здесь подсказать было некому. Бывший навигатор наверняка даже плоды, выращенные в теплицах Каледонии, видел исключительно в форме салатов и джемов. Приходилось надеяться на удачу и благосклонность богов Виталины, всё ещё милосердных к незваным пришельцам.

В лесу имелась странность, Арояном так и не замеченная, а Русаной замеченная, но осознанная, лишь когда синева океана окончательно скрылась за зелёной стеной. В лесу было тихо. Они не слышали голосов его обитателей ни ночью, ни сейчас. И продолжением странности было отсутствие летающей, ползающей, прыгающей мелюзги. Кажется, экосистема Виталины обошлась без аналога насекомых. Или на сушу успела выбраться пока лишь растительная жизнь? Орелик больше не удивлялась, что не встретила ни одного цветка, – в них не было функциональной необходимости. Возможно, этот мир знаком только с вегетативным размножением? И пора пробовать на вкус листики и корешки?

– Руся, – окликнул из-за спины Ароян. – Я думаю, нам нужно прежде всего найти источник питьевой воды.

– Дельная мысль, – согласилась Русана. – Этим мы тоже занимаемся по совместительству.

– Нерациональный способ. – Давид потёр расцарапанное плечо. – Вода должна стекать в океан. Быстрее найдём её, если пойдём вдоль опушки.

Русана прикусила язык. Вот тебе и горожанин! Как сама не додумалась до такой очевидной вещи? Хотя, она же не воду искать побежала, а пищу. Разогналась, будто это не дикий лес, а сады Гелиополиса.

Вздохнув, девушка оперлась спиной о светло-серый гладкий ствол дерева.

– Что ж, так и сделаем. В какую сторону пойдём, на восток или запад?

– Давай на…

Ароян неожиданно замер, уставившись куда-то поверх головы девушки. Русана подняла глаза и тут же какая-то труха посыпалась прямо в лицо. Чертыхнувшись, отскочила в сторону, стряхивая липкую грязь.

В трёх метрах от земли в развилке ветки притаилось существо, смахивающее на жирную большеголовую белку. Пепельно-серая шёрстка, пушистый хвост с белой отметиной на конце, круглые, слегка выпученные глаза, две пары лап. Нижними туземец цеплялся за ветвь, в верхних держал что-то очень похожее на плод. Не просто держал – деловито очищал зубками кожуру.

Существо было забавным и совершенно не страшным. Русана улыбнулась, миролюбиво позвала:

– Кис-кис-кис. Привет, ты кто?

Зверёк понял, что обнаружен, настороженно застыл. И вдруг, уронив недоеденный огрызок, сиганул с дерева. Он лишь казался толстеньким из-за кожаной перепонки между нижними и верхними конечностями. Теперь перепонка натянулась как маленький парашют, и существо спланировало, ловко орудуя хвостом, на соседнее дерево. Ещё прыжок – и только его и видели.

Русана проводила туземца взглядом, затем быстро нагнулась, подобрала огрызок. Плод формой напоминал маленький кукурузный початок. А консистенцией… На твёрдой кочерыжке – мягкая маслянистая масса ярко-жёлтого цвета, завёрнутая в плотный шершавый кулёчек. Итак, они сделали два открытия. Во-первых, лес обитаем, причём эволюция на Виталине продвинулась значительно дальше, чем показалось накануне. Во-вторых, здешняя флора плодоносит.

Русана с интересом понюхала огрызок. Вовсе не обязательно, чтобы лакомство лупоглазой летяги было съедобным для человека. Но начинать-то с чего-то нужно. Она покосилась на брезгливо морщившегося Арояна и, очистив недоеденный плод, осторожно куснула.

Сравнивать с чем-то знакомым было трудно. Немного сладковато, достаточно приятно. Уже смелее она обглодала кочерыжку до конца. Улыбнулась, кивнула спутнику.

– Приемлемо. Жаль, что мало. Нужно найти, на чём эта штука растёт.

– Интоксикация может проявиться не сразу, – неуверенно произнёс Ароян.

– Ага. Считаем, что эксперимент начался.

«Початки» обнаружились на тех самых пальмах-зонтиках, в изобилии росших вдоль опушки и по краям полян. Торчали буро-зелёными пальчиками в основании черешков. Летягам добраться до них труда не составляло, а вот для тех, кто не удосужился обзавестись хоть какими-то крыльями, предстояло карабкаться по лишённым ветвей пяти-семиметровым стволам. Бывший навигатор спасовал сразу же, но Русана отступать не хотела. Не зря же она в юности скалолазанием занималась! Конечно, тонкий шершавый ствол, качающийся со стороны в сторону, это не каменная стена. И сила в пальцах не та, столько лет без тренировок. Но техника-то осталась!

После получаса мучений, исцарапанная, но довольная, Орелик торжественно разложила перед спутником добычу. Если человеческий организм початки воспримет, смерть от голода им не грозила.

* * *

Есть неизвестно что было страшновато. Давид вполне мог потерпеть, дожидаясь, как отреагирует на пищу организм девушки. И что потом делать с этой информацией? Нет уж, он предпочитал, чтобы все возможные неприятности валились на них одновременно.

Вкус у початка был сносный, хотя вкус – не показатель. Всю дорогу, пока шли вдоль опушки в поисках ручья, Ароян прислушивался к своим ощущениям. В конце концов начало казаться, что в животе подозрительно булькает. Поделиться опасениями со спутницей он не решился, тем более что Русана чувствовала себя отменно.

Пресную воду они нашли километрах в пятнадцати к западу от места высадки. Океан врезался вглубь суши, образуя маленький залив, который, постепенно сужаясь, превращался в устье полноводного ручья, даже речушки шириной метров в пять. Обрыва между лесом и пляжем здесь не было, деревья сбегали прямо к вершине залива.

Русане место понравилось сразу. Она с удовольствием оглядела частокол зонтиков, прошлась вдоль ручья до толстенного ветвистого дерева с широкими светлыми листьями, посидела на росшем вокруг него мягком упругом мху. Предложила:

– Дад, давай поселимся здесь. Ты не против?

Разумеется, Давид согласился. И тут же получил задание строить шалаш, пока Орелик займётся добычей пропитания.

«Построить шалаш», – легко сказать и гораздо сложнее выполнить, когда ты занимаешься этим первый раз. В фильме о Робинзоне и Пятнице всё получалось как-то само собой, технические детали не требовали вмешательства актёров. В реальности превратить кучу жердей, наломанную ценой десятка царапин и ссадин, в устойчивую конструкцию не получалось. И когда Орелик вернулась, волоча кипу початков, строительством тоже пришлось заняться ей.

К концу дня шалаш был готов. Пусть не похожий на роскошное бунгало, сидевшее в воображении Давида, тесный и неказистый, но достаточно прочный. Хотя, прочность – понятие относительное. Они не знали пока, к каким природным катаклизмам предстоит готовиться.

* * *

Початки были восприняты организмом благосклонно. На третий день Русана решилась разнообразить меню. К этому времени окрестности стойбища она уже подробно изучила. Пять километров на запад и столько же на восток вдоль побережья, да парочку вглубь суши. Ландшафт везде был одинаковый. Широкий песчаный пляж, глинистый обрыв, лес, в котором Русана успела насчитать восемь видов деревьев и пять – крупных кустарников, трава, от меленькой, стелющейся узорчатой паутинкой по земле, до сочных мясистых стеблей, поднимающихся выше пояса. Что угодно в этом многообразии могло быть съедобным, что угодно – ядовитым.

Следующими в очереди на роль пищи были аппетитные на вид продолговатые утолщения-бусинки, нанизанные на стебли растущей по берегам ручья травы. Иссиня-черные и фиолетовые бусины на розоватых стеблях в обрамлении ярко-зелёной листвы – смотрелось это красиво. Достаточно броско, чтобы привлечь потенциальных едоков. Или отпугнуть?

Давид был уверен во втором варианте, Русана склонялась к первому. И потому, сломив стебелёк, особо густо облепленный плодами, приступила к эксперименту.

Чёрная бусина оказалась упругой на ощупь, гладкой, покрытой матовой пыльцой. Отломив и тщательно вытерев, она осторожно положила её в рот. Придавила зубами. Сок у плода был слегка кисловатый, с едва уловимым ментоловым холодком. Она подержала его во рту, готовая немедленно выплюнуть. Ничего страшного не происходило. Подмигнув напряженно следящему за выражением её лица Арояну, Русана уже смелей разжевала ягоду, вынула жёсткую жилку стебля, на котором та крепилась, остальное проглотила.

А минуту спустя поняла, что ягода чертовски вкусная. Не хуже самых изысканных лакомств родной планеты, не говоря уж о рационе «Паннонии». Сорвала ещё парочку, отправила в рот. Ещё, ещё…

– Руся, может, не стоит так много?

Она и забыла о том, что не одна! Удивлённо взглянула на Арояна и поспешно зажала в кулак оставшиеся бусинки. Это было слишком вкусно, чтобы делиться! Тут же устыдилась неожиданной жадности, положила ягодки назад. Но одну, не в силах удержаться, всё же сунула за щеку.

Попалась фиолетовая. Недозрелая? Глотку, пищевод обожгло холодом так резко и неожиданно, что слезы из глаз брызнули. Внутренности вмиг онемели, зазвенело в ушах. Вспыхнула последней искоркой мысль – яд…

Ароян, сообразивший, что происходит нечто нехорошее, вскочил, бросился на помощь. И раздвоился. Один Дад стоял рядом, тряс за плечи, что-то кричал. Второй смешно взмахнул радужными крылышками, взлетел и принялся кружить над головой. Этот второй был гораздо привлекательнее. Покрытый кучерявой чёрной шёрсткой, лохматенький, бородатенький, подчёркнуто «мужественный». Руся поняла, что должна немедленно превратиться в сачок и поймать его…

…В шалаше было сумрачно. Русана открыла глаза и несколько минут пролежала, не в состоянии вспомнить, что сейчас – утро или вечер. Арояна на подстилке рядом не было. Встряхнувшись, она выползла наружу. Давид спал под деревом, свернувшись клубочком, словно котёнок. Почему? Непонятно. Решив не будить, она побежала к заливу.

Всё-таки это было утро. Солнце поднималось из океана на юго-востоке, не успев оторвать край диска от водной глади. Прилив недавно закончился, оставив большие лужи. В одной барахталась рыба, самая настоящая, таких разводили на мелководьях у Берега Пионеров. Жирная, покрытая голубовато-серой чешуёй с тёмными полосами вдоль спины. Немного скользкая на ощупь.

Русана проворно выловила неожиданную добычу, побежала назад к шалашу.

– Дад, Дад! Смотри, что я поймала!

Рыба трепыхалась в руках, явно недовольная, что её выдернули из родной стихии. Пыталась вырваться.

– Ну куда же ты? По траве побежишь, дурочка?

Русана остановилась, с изумлением поняв, что Ароян не вскочил навстречу, а испуганно жмётся к стволу дерева.

– Доброе утро, – поприветствовала. – Смотри, какая чудная рыба. Совсем как земная.

Давид кисло улыбнулся.

– Доброе. Как ты себя чувствуешь?

Странный вопрос. Русана невольно прислушалась к ощущениям. Она бодра и здорова, каждый мускул пел от переполняющей его силы.

– Замечательно чувствую. Почему ты спросил?

Давид не ответил. Помедлил, рассматривая подругу, затем перевёл взгляд на рыбу.

– Что ты с ней собираешься делать? Съесть?

– Почему бы и нет?

– Сырой?

Русана прикусила язык. Одно дело – плоды, другое – животный белок. Давид прав, употреблять его в сыром виде не стоит, а проблему огня они пока не решили. Орелик знала лишь один первобытный способ его добычи, подразумевающий наличие кремня и трута. На роль трута вполне годился высушенный мох, но с кремнем дела обстояли хуже. Глинисто-песчаная почва вокруг лагеря россыпями камней не баловала.

Рыбу пришлось выпустить назад в залив. С минуту бывшая пленница очумело стояла на месте, затем дёрнула хвостом и торопливо скрылась в глубине. С сожалением проводив её взглядом, Русана вернулась к шалашу. Давид продолжал сидеть в той самой позе. Это выглядело подозрительно и тревожно, а когда он быстро отодвинулся, едва она присела рядом, Русана встревожилась не на шутку.

– Дад, что стряслось? Почему ты от меня шарахаешься?

– У тебя хватает совести спрашиваешь после вчерашнего?! – возмутился Ароян.

– Да что же вчера было такого необычного? – Русана тут же возмутилась в ответ.

Несколько минут они сердито таращились друг на друга. Наконец Ароян уточнил:

– Помнишь, что было после того, как ты попробовала ягоды?

Орелик недоуменно дёрнула плечом: хорошие ягоды, вкусные, можно разнообразить ими «початковую диету». Вот только последняя оказалась недозрелой. Русана честно пыталась вспомнить, что делала потом. Однако получались лишь обрывки каких-то фантастических образов, больше похожих на сон. Она огорчённо вздохнула, призналась:

– Видимо, недозрелые ягоды действуют как наркотик. Я вырубилась и спала, словно убитая.

– Вырубилась?! – округлил глаза Давид. – Так ты не помнишь, что делала?

– А что я делала?

Ароян насмешливо скривился, пояснил:

– Ты была несколько неадекватна. Нет, совершенно неадекватна!

– И как это проявлялось?

Давид помедлил. Буркнул, краснея:

– Ты была… ненасытная.

– В каком смысле…ааа… – Русана улыбнулась. – Я что, изнасиловала тебя? Прости, Дад.

Ароян хмыкнул. Помолчав, кивнул.

– Ладно, забыли.

* * *

Давид и до этого ощущал неловкость от собственной наготы. Понимал, что выглядит отвратительно. Всё тело, даже лицо, постепенно зарастало чёрной, вьющейся колечками шерстью. Вдобавок – ничем не прикрытые мужские «достоинства». Вылитый самец гориллы из фаун-парка.

Обиднее всего, что у Орелик проблема отсутствовала. Светлые редкие волосики, пробившиеся на ногах и руках девушки, были незаметны издалека и приятны на ощупь. А рыжий пучок в паху, прикрыв половые признаки, сделал её облик абстрактно-человеческим. Да, она могла позволить себе разгуливать нагишом.

Дольше мириться с такой несправедливостью Давид не собирался. Следовало соорудить какое-то подобие одежды взамен утопленному трико, чтобы хоть как-то удержать исчезающий человеческий облик. Единственное, что пришло в голову – юбка. Подходящий материал в изобилии рос на поляне неподалёку от лагеря: трава с прочными длинными листьями. Ароян бился над своей конструкцией часа два, Русана лишь поглядывала удивлённо. А когда поняла, что это будет, не удержавшись, прыснула. И пусть! Даже в этом дикарском наряде он выглядел не таксмешно.

Удивительно, как самовосприятие человека зависит от мнения окружающих. Вернее, от собственного понимания их мнения. Стоило одеться, и настроение Давида сразу же поднялось, утреннюю хандру и обиду как рукой сняло. Перемена была настолько разительной, что вечером, лёжа рядышком в шалаше, Русана шепнулана ухо: «Дад, ты себя как чувствуешь? Может, мы разок…» Нет, это уже слишком! Он не обижался на подругу, но желание секса пропало надолго. Стараясь, чтобы ответ прозвучал не резко, Давид прошептал: «Руся, только не сегодня. Хорошо?»

* * *

Лес был заселён значительно гуще, чем им показалось в первый день. Да, здесь не было насекомых, они не слышали пения птиц, но в кронах деревьев обитала уйма зверья. Крылья-перепонки позволяли им почти никогда не опускаться на землю, не встречаться с жителями подлеска. Те в свою очередь прятались в многочисленных норах, вырытых в мягкой почве. Увидеть их днём Давиду и Русане ни разу не удалось. Зато по ночам, лёжа в шалаше, они слушали деловитое посвистывание и трескотню вокруг. А на девятый день познакомились с существами покрупнее.

Мирную послеобеденную дрёму нарушило шуршание за стеной шалаша. Давид недовольно перевернулся на другой бок. Опять эти «ночные воришки»! Невидимые тварьки повадились таскать объедки початков, брошенные людьми. С одной стороны, это хорошо – живой утилизатор. С другой – не очень приятно, когда в нескольких метрах от тебя кто-то невидимый шуршит и причмокивает.

Внезапно стена шалаша дрогнула, будто её задели лапой. Чертыхнувшись, Давид подполз к выходу, отдёрнул в сторону сплетённую из травы занавесь…

На поляне паслось стадо больших, жутковатых на вид зверей. Короткие сильные лапы заканчивались внушительных размеров когтями, бочкообразное туловище покрыто шерстью, голова с удлинённым рылом, круглыми, навыкате глазами и четырьмя парами торчащих из пасти «бивней». Судя по всему, это была семья. Две взрослые особи, каждая не менее метра в холке и метра полтора длинной, и трое детёнышей поменьше, но тоже достаточно внушительных. Все вместе дружно перелопачивали бивнями землю у комля дерева, под которым стоял шалаш.

Услышав шевеление сзади, Давид резко обернулся, зажал ладонью губы готовящейся спросить девушки. Шепнул на ухо: «Тихо, там какие-то твари!» Несколько минут они так и лежали, глядя друг на друга. Затем Орелик отстранила его руку, подползла к выходу. Давид скрипнул зубами от негодования. Ох уж это любопытство! Он был почти уверен, что безрассудство девушки снова навлечёт на их головы какую-нибудь беду. И точно: один из «взрослых» оглянулся в тот самый миг, когда Русана отодвинула в сторону занавесь.

От зрелища приоткрытой пасти с тройным рядом зубов Давиду стало нехорошо. Не нужно быть знатоком зоологии, чтобы догадаться, что означают наливающиеся кровью глаза и рвущие траву когти. Тварь готовилась атаковать. И Орелик это сообразила. Крикнула, больше не таясь: «Дад, к заливу, бегом!» – и, не ожидая ответа, рванула наискосок через поляну в трёх метрах от рыла дёрнувшегося к ней зверя. Только пятки засверкали.

Реакция тварей на появление девушки была неожиданной. Жалобно заверещав, всё стадо бросилось врассыпную, ломая кусты. Давид, выскочивший следом за подругой, замер, открыв рот от изумления. Минуту спустя вернулась и Орелик, недоверчиво разглядывая место несостоявшейся битвы.

– Они нас испугались больше, чем мы их, – произнесла удивлённо.

– Да, это нам здорово повезло, – перевёл дух Ароян.

Но девушка его торжества не разделяла. Внимательно оглядела перепаханную землю, разодранную в клочья кору на дереве. Задумчиво почесала затылок.

– Дад, пять таких страшилищ с когтями, зубами и клыками отступили перед парой существ, уступающих во всём, – в силе, массе, вооружении. Испугались одного нашего вида. Что это может означать, понимаешь? На них охотится двуногий прямоходящий хищник. Очень опасный. Дад, эта планета не необитаемая.

Ароян отрицательно покачал головой.

– Руся, если бы на этой планете были люди, мы бы их обнаружили с орбиты. Не могли же они столько времени хранить радиомолчание! Да они сами бы нас засекли.

– Дад, я говорю не о людях.

Несколько минут они смотрели друг на друга. Давид догадывался, к чему она клонит. Но сам высказать такую крамольную мысль не решался. Эволюция в сходных условиях приводит к сходному результату…

– Ты хочешь сказать, что здесь обитают другие разумные существа? В нашем секторе Галактики, в нескольких сотнях парсеков от заселённых миров? В это самое время, а не сто тысяч лет назад? Что мы первыми обнаружили внеземной разум? За двести лет Разведки и Освоения никто не находил, а мы нашли?

Не сдержавшись, он улыбнулся. Орелик тут же отвернулась.

– Ничего я не хочу сказать. Но то, что на клыкастых охотится кто-то, очень похожий на нас, – факт.

Давид проследил за взглядом девушки. Смотрела Русана в глубь леса, вдоль ручья. Догадываясь, о чём она думает, предложил:

– Сходим на вершину горы?

Орелик кивнула.

– Почему бы и нет? Надоело сидеть на одном месте, пора продолжить знакомство с нашей планетой.

Глава 7. Двое на целый мир

В «экспедицию» они отправились на рассвете следующего дня. Здешний лес уже не казался непроходимо-густым, незнакомым и пугающим. В общем-то он мало отличался от рощ Западной Аквитании. Такая же светло-зелёная листва над головой, изобилие полян, мягкая трава под ногами. Да, звуков, цветов и ароматов здесь было меньше. Что ж, у каждого леса свои особенности.

Путешествовать вдоль ручья оказалось труднее, чем прогуливаться по берегу в окрестностях лагеря. Заросли подлеска попадались чаще, молодые деревца толпились гуще, росшая лужайками высокая трава-«плетёнка» цеплялась за ноги, мешала идти. Но эти препятствиями не были слишком сложными. Гораздо сильнее досаждали лужи-топи, подёрнутые зеленовато-жёлтой плёнкой. Они начали попадаться где-то в километре от устья ручья и чем дальше, тем настырнее перегораживали дорогу. На топях не росло ничего, поэтому преодолевать их в брод путники не решились, предпочли обходить. Это замедляло путешествие, но и позволяло увидеть больше нового.

Готовясь в дорогу, Русана сплела некое подобие сумки с лямкой через плечо. Котомка предназначалась для интересных находок и суточного запаса початков. Попутно Орелик складывала в неё сорванные чёрные ягодки-бусинки. Украдкой – потому что раздражать спутника не хотела. После того досадного недоразумения Ароян и слышать не желал о вкусных ягодах. Оттого что сам не пробовал. А ему не помешало бы.

Лес жил своей повседневной жизнью, не обращая внимания на путников. Чем дальше от моря, тем больше становилось зверья. То и дело над головой мелькали тени летяг всевозможных размеров и расцветок. Пару раз в кустах, мимо которых они шли, начиналось торопливое шебаршение. Зато зонтики встречались реже, и чем питаются обитатели леса, было непонятно.

Как ни странно, гнездо первым заметил Давид. Может потому, что неотрывно таращился под ноги, боясь пораниться о какой-нибудь сучок или шип? Поспешно тронул за плечо идущую впереди девушку:

– Руся, посмотри!

Гнездо притаилось в невысоком кустарнике, росшем вдоль ручья. Аккуратная корзинка из склеенных сухих стебельков, а в ней – два пепельно-серых продолговатых яйца, одинаково остроносых с обоих концов. Яйца были крупные, сантиметров двадцать длинной. Больше, чем у панцерников. Русане таких огромных никогда прежде не доводилось видеть. Она опасливо подошла к кусту, разглядывая находку.

– Это яйца, правильно? – срывающимся шёпотом уточнил Ароян. – Откуда они здесь? Мы же ни птиц, ни пресмыкающихся не видели.

– Если не видели, то это не значит, что их нет, – возразила Русана.

Но она тоже была заинтригована. Какие же «птенцы» вылупятся из таких яиц?! Кроме вчерашних «гостей» они не видели здесь крупных существ. И почему гнездо лежит на земле, а не спрятано на дереве или в норе?

Трогать кладку руками не хотелось, мало ли какой нюх у хозяев! Орелик нашла обломанную ветку, аккуратно тронула одно из яиц. Оно тут же вздрогнуло, заворочалось. «Птенец» готовился выбраться на волю.

– Руся, пошли отсюда, – зябко ёжась, то и дело поглядывая на лес, попросил Давид.

Она готова была согласиться, отступить от гнезда… Не успела.

Опасность следовало поджидать не со стороны леса! Фонтан брызг, истошный вопль – серая тень свечой вылетела из воды позади Арояна и метнулась ему на загривок. Русана сама не поняла, как успела среагировать. Пока бывший навигатор разворачивался, она что есть силы толкнула его локтем в грудь, вскинула зажатую в руках палку. Изменить траекторию прыжка тварь не сумела. Всей массой ударила по предплечьям, вырывая оружие, сбила с ног, опрокинула на траву. Плечо обожгло огнём – когти одной из лап дотянулись-таки.

Хорошо, что падать было мягко. Орелик оттолкнула тушу зверя в сторону, вскочила на ноги, готовая вновь защищаться. И облегчённо перевела дыхание – защищаться не требовалось. Первый же удар оказался сверхудачным: острый слом пропорол тварь насквозь, выйдя между лопаток. Она ещё извивалась, злобно урчала, но ярко-алая кровь тугой струёй била из обоих отверстий, собиралась в лужицу.

– Ничего себе, – пробормотал Давид, выбираясь из кустарника.

Существо, действительно, вид имело устрашающий. Размером с хорошую собаку, покрытое плотно прилегающей к телу шерстью, когти на коротких сильных лапах, плоский хвост-весло, вытянутая морда с маленькими ушами и внушительных размеров пастью.

– Руся, он же тебе всё плечо разорвал, – охнул Ароян.

Орелик покосилась на перемазанную кровью руку. «Разорвал», – это, конечно, сильно сказано, залепить лейкоцитовым пластырем – через два дня только шрам останется. Да где ж его взять, пластырь? Даже прижечь рану нечем. Остаётся надеяться, что никакой инфекции под когтями этого зверя не было.

Пока делали повязку из травы, пока Давид неуклюже пытался приладить её, существо окончательно затихло. Теперь можно было его рассмотреть внимательнее. А рассмотрев, Русана усомнилась в плотоядности нападавшего, – клыков у него не было.

Арояна предложенный аргумент не убедил:

– С какой стати тогда он на нас набросился?

Орелик осторожно перевернула тушу на спину.

– Не он, а она. Защищала своё гнездо.

– Что? – Давид недоверчиво оглянулся на кусты, в которых была спрятана кладка. Затем опасливо склонился над трупом животного. – Ты хочешь сказать, этот зверь… откладывает яйца?

– Да, смотри, – Русана показала на воронкообразно сужающийся низ живота. – Это яйцеклад.

– Угу. А вон то, что такое, если не соски?

– Одно другому не мешает, яйцекладущие млекопитающие. – Русана вспомнила виденные много раз в лесу крошки скорлупы. Раньше не могла понять, что это такое, а сейчас всё стало на свои места – это не исключение здесь, это норма. Эволюция на Виталине обошлась без пресмыкающихся и птиц.

* * *

Столкновение с «собаковыдрой» задержало их часа на два. Нужно было прийти в себя, дать подсохнуть ране на плече девушки. Но предложение вернуться к заливу Русана отвергла категорически. Больше трети пути одолели и возвращаться!

Местность шла вверх настолько полого, что подъём почти не замечался. Но лес вокруг изменялся. Сначала исчезли зонтики, потом и толстостволые «баобабы», «дубы», темнолистые «клёны». Вместе с ними пропали и обитатели крон летяги. Лес превратился в хаотичную поросль невысоких деревьев с кривыми узловатыми ветвями и узкими белёсыми листочками, чередующимися с очень неприятного вида шипами. И травяной ковёр под ногами стал жиже, отступая перед россыпью буроватого щебня. А дальше и раскрошившиеся зубы скального основания острова начали высовываться на поверхность.

Когда солнце, миновав зенит, покатилось к западу, путешественники взобрались на гребень горы. Наверху деревья не росли вовсе, только цепкая трава с прочными, словно стальная проволока, стеблями, вьющаяся между камней. Отсюда можно было посмотреть на лес сверху. Он раскинулся широкой, в добрых два десятка километров полосой. На западе полоса постепенно утончалась, закруглялась, и в конце концов обрывалась где-то в синей дымке. На востоке тянулась до горизонта.

Это было позади. А впереди… Они подошли к самому гребню и невольно отпрянули назад. Прямо под ногами гора обрывалась, падала вниз несколькими почти отвесными уступами. Там, на двухсотметровой глубине, билось море о подножие скалы. Они высадились на южной границе архипелага, а теперь увидели пролив, за которым лежал один из больших островов. Земля тянулась голубоватой полосой вдоль северного горизонта. Слишком далеко, чтобы что-то разглядеть. Тем более, доплыть.

Давиду показалось, что Орелик огорчённо вздохнула. Покосился на спутницу, сосредоточенно вглядывающуюся в даль, – надеется увидеть «двуногих охотников»? Он не очень-то верил в их существование и, в любом случае, не имел желания с ними знакомиться. Постепенно Ароян начинал привыкать к робинзонаде. Пусть возвращение стало невозможным, и они навсегда затерялись в девственных лесах этой планеты. Но они живы, это уже немало. Зачем вновь рисковать?

О земле за проливом они говорить не стали. Вместо этого взялись перебирать наваленные вокруг в изобилии камни, выискивая «кремень». Как выглядит эта штука, ни Давид, ни Русана понятия не имели. Экспериментировали, грохоча друг о друга булыжниками разного цвета и фактуры. И когда из-под очередного кандидата брызнул сноп искр, Орелик пустилась в пляс, да и Давид, не удержавшись, радостно засмеялся. Хорошо, что Русана придумала свою котомочку. За полчаса они набили её почти доверху.

Но найти кремень – меньшая часть работы. Как заставить эти искры хоть что-то поджечь? Солнце до половины опустилось в океан, пальцы уже не хотели сжиматься и разжиматься, лёгкие болели от сумасшедшего дутья, когда из горки сухого мха потянулась сизоватая струйка дыма, и выскочивший следом малюсенький алый язычок робко лизнул щепки. Глядя, как постепенно он набирает силу и жар, Русана вдруг всхлипнула. Тут же виновато улыбнулась, растирая слезу на грязной щеке. Давид сначала удивился: с чего бы? А затем и сам понял: они добыли огонь. Сделали первый шаг на пути возвращения к цивилизации.

Костер они развели гораздо ниже гребня, там росли мелкие колючие деревья, и можно было насобирать дров. Длинный, насыщенный путешествием и приключениями день Виталины заканчивался. Стоило огню разгореться в полную силу, очертить круг красноватого света, как темнота за его пределами сгустилась. Так уютно было сидеть в этом круге, вдыхать жар и аромат огня, что они не захотели даже идти умываться к журчащему неподалёку роднику – истоку их ручья. Измотанные, разомлевшие, кое-как сжевали оставшиеся початки, улеглись, не обращая внимания на жёсткое ложе. Заснули.

Проснулся Давид от неумолимого позыва мочевого пузыря. Несколько минут лежал и раздосадовано думал, что нужно шлёпать куда-нибудь в темноту, напарываясь на невидимые камни и колючки. Но делать нечего, до утра не вытерпишь. Нехотя открыл глаза, приподнялся. Костер прогорел, только зола тлела розоватыми пятнышками. Русана мирно посапывала, перевернувшись на бок и прикрыв раненое плечо и грудь какой-то тряпкой.

Сонная одурь вылетела из головы. Давид удивлённо вгляделся в темноту. Чёрное лоскутное одеяльце подрагивало, шевелилось, хоть здесь, высоко над морем, ночной бриз не ощущался. Он таращился несколько минут, не в силах сообразить, что видит. Лишь когда из темноты скользнул ещё один лоскут, опустился на бедро девушки, затрепетал, – понял. «Одеяло» действительно было живым. Оно состояло из целой стаи мелких, меньше ладони, существ, напоминающих чёрные кожаные лоскуты. Но у лоскутов этих имелись лапки и головы, заканчивающиеся короткими гибкими хоботками.

Зверьки проворно скакали, планируя на своих крылышках-перепонках. Они были удивительно смелыми – сыпанули в стороны, лишь когда Ароян начал срывать их с тела. И ужаснулся: кожу на руке, груди, спине, шее Русаны усеивали круглые кровоподтёки. Ночные существа оказались кровососами.