Текст книги ""Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Соавторы: Игорь Вереснев,Софи Анри,Sleepy Xoma,Дмитрий Лим,Евгений Лисицин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 252 (всего у книги 354 страниц)

Глава 15. День третий

В этот раз смена Янека была предутренней. Любой, кто хоть раз в жизни стоял в суточном карауле, знает, что промежуток от трёх до шести – самый отвратительный. Хорошо хоть биологические часы не успели настроиться на единый часовой пояс Лабиринта. Земная делегация спала в своих номерах, а Шпидла прохаживался по коридору, планируя завтрашний день. Заниматься этим следовало именно сейчас, когда «бдительное око» Уны Паппе изволит почивать, а не копаться в мозгах подчинённых. Потому что получится завтрашний день совсем не таким, каким планирует его командир группы охраны. И не таким, как представляется руководителю делегации советнику Бергу. Завтра подполковник Ян Шпидла станет изменником родины. А заодно и полковник Георгий Тагиров – если не передумает.

За себя Ян был уверен. Ему выпала единственная возможность попасть за неприступные стены Лабиринта. Не для того же, чтобы топтаться вокруг делегации разноплемённых умников с бластером наперевес, строить зверские рожи коллеге Рейнфорд и докладывать обо всём увиденном и услышанном остроносой выскочке? Хватит изображать из себя послушного громилу! У него здесь есть собственные интересы. Он во что бы то ни стало разыщет Пристинскую и заставит выложить всё начистоту.

Ян понял, что по центральной галерее кто-то идёт, раньше, чем визитёр приблизился к входу в их крыло. Кто это может быть – в такое время? Свои все на месте, гостиничный персонал не сунется без предупреждения. Корриган? Рейнфорд? Что им понадобилось посреди ночи? Он удобнее перехватил оружие, готовый к любой провокации.

Оказалось, не к любой. Такого гостя он увидеть не ожидал. Волосы зашевелились на затылке.

– Ты?! Откуда ты здесь взялась? Ты же должна быть… Стой, где стоишь!

Гостья и не собиралась выполнять команду, продолжала идти как ни в чём не бывало. Шпидла замешкался, решая, что делать – стрелять и поднимать по тревоге Паппе, Ламонова, Берга? А когда решил, женщина остановилась. Отрицательно покачала головой.

– Нет, Янек. Это я.

Берг проснулся. В комнате было темно, фосфоресцирующий циферблат часов показывал половину четвёртого ночи. Самое сонное время. В следующий миг он понял, что не один в номере. Рука вскинулась к сенсорам световых панелей…

– Не надо, папа. Это я. Я… жива.

К горлу подкатил колючий солёный комок. Чтобы протолкнуть его обратно, Бергу понадобилось не меньше минуты. А когда он справился, защипало в глазах.

– Дин… девочка моя… – он протёр глаза тыльной стороной ладони и почувствовал влагу на коже.

– Папа, прости, что мы не сказали тебе этого сразу.

– Я знал.

– Знал?! Откуда?

– Я же не слепой. Когда увидел Лену после возвращения и прочёл её доклад. Незаметные постороннему глазу и уху штришки, слова, жесты. Не знаю, как вы это сделали – доклад весьма лаконичен в той части. Я не требовал объяснений, понимаю, что тайна слишком серьёзная. Надеялся, что вы приедете ко мне, расскажите всё с глазу на глаз. Ждал… четыре года. Не дождался. Должно быть, больше не пользуюсь доверием.

– Папочка, прости, пожалуйста, – в темноте всхлипнули. – Я не думала… Я не знала…

– Ну-ну, Дин, не плачь. Мы с тобой сильные, верно? Не должны плакать. Ты же всё-таки пришла и сказала. Спасибо. Как у тебя дела? Глупый вопрос, извини. Давай перейдём к важному, вы ведь не за бессмертием прилетели на Лабиринт. Что требуется от меня? Что я должен завтра сделать?

Всхлипывания прекратились. Какое-то время темнота молчала. Глаза Берга успели привыкнуть к ней, но он намеренно не поворачивал голову в ту сторону, откуда доносился голос. Он не хотел видеть, кто с ним говорит. Голос принадлежал не Елене Пристинской, тем более – не его дочери. Чужой незнакомый голос чужого незнакомого человека. И, однако, в комнате, в двух метрах от него сидела Диана. Берг не был бы Бергом, если бы не ощущал этого.

Наконец ему ответили:

– Папа, завтра ты должен ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не ощущать. Стать самым заурядным человеком. Не Бергом.

Он понял:

– Делегацию будут обрабатывать ментально? Попытаются внушить какую-то симуляцию?

– Хуже. Завтра они узнают правду, самую сладкую и притягательную, какая только может быть. Правду, которую никто на Земле знать не должен. И ты – в первую очередь.

– Что ж, у меня припасена защита на подобный случай.

– Твоя женщина? Она не защита, она брешь в твоей обороне.

Берг нахмурился.

– Ревнуешь её к маме и Лилии? Уна никогда меня не предаст. Не сможет.

– Я знаю, в этом и беда. Ради любви к тебе она сделает то, что ждёт от неё Лабиринт. И пятеро избранных ради любви к человечеству сделают. Корриган учёл ошибки Горгоны. Добро ведь должно побеждать Зло? Поэтому теперь он играет на стороне Добра, он белый и пушистый, а нам оставлена роль злодеев. Корриган просчитал все ходы партии до самого завершения. Наши фигуры заблокированы, завтра Лабиринт поставит Земле шах и мат.

В комнате надолго повисло молчание. Нарушил его Берг:

– У нас нет ни одного шанса выиграть партию? Хотя бы свести вничью?

– Ни малейшего. Ведь в этой игре правила установили не мы.

– Ты предлагаешь…

– Да! Пусть Корриган и дальше играет свою партию. А мы сыграем в шашки, – потому что у нас завтра появится дамка! Корриган сам позаботится об этом.

Невидимая женщина засмеялась. Весело и зло одновременно.

Корриган объявился на пятый день после воскрешения Танемото. Вернее, на пятое утро, время в ментальном пузыре Джакоба Бовы подчинялось собственным правилам. Например, ночь здесь наступала, когда Пристинская приходила в свою избушку и укладывалась спать. За окном сгущались сумерки, небо темнело, сквозь кроны деревьев мерцали звёзды, полянку перед избушкой заливала серебристым светом луна. Какая луна, если над головой десятки километров скальных пород?! К тому же ни одной луны у планеты Лабиринт нет. Словом, квази-луна. И квази-ночь – Елена подозревала, что «свет выключают» для неё персонально, у остальных обитателей пузыря день продолжался.

Каждое утро начиналось стандартно: Коцюба стучала в двери и вносила поднос с завтраком – обязательный стакан молока и что-нибудь, приготовленное Корневыми: гренки, оладушки, сырники. Вчера был кусок ржаного хлеба с маслом и сыром – маленький Олаф Бьёрн пока не научился готовить, но очень хотел сделать для гостьи приятное. «Тётя Лена, кто они такие?» – каждый раз спрашивала Пристинская. – «Они называют себя именами людей, живших сто, двести лет назад. Но они не клоны, они совсем на них не похожи!» «Они не клоны», – соглашалась Коцюба. – «И думаю, они не врут, называя имена». «Но это невозможно!» «Не знаю».

Сегодня на завтрак были блинчики от десятилетнего мальчика, называвшего себя Михаем Кантемиром. Имя Елене не говорило ничего, но она списывала это на пробелы в собственной эрудиции. Во всяком случае, блинчики у него получились вкусными: в меру пышные, в меру поджаристые, с кружевным хрустящим ободком. Однако доесть их Елена не успела.

– Сюда! Иди сюда! Вот её хижина! – донёсся из окошка звонкий голос Ангела. – Конечно она там. Дрыхнет, наверное?

Маленькое окошко с резными наличниками было по обыкновению распахнуто, и Ангел, подбежав, упала грудью на подоконник, сообщила кому-то:

– Нет, не спит. Заходи! Как раз полюбуешься на неё неглиже.

Пристинская уставилась на девушку, и тут же дверь скрипнула, приоткрылась.

– Можно?

Елена чуть блином не поперхнулась. Корриган!

– О, я не вовремя!

Впрочем, закрывать дверь и уходить он не собирался. Стоял на пороге, улыбался, рассматривал. Елена поспешно дожевала блин, проглотила.

– Отчего же? Входите! Если вас не смущает мой наряд.

– Мне нравится ваш наряд. Джакоб такой затейник! Лес, избушка на курьих ножках и…

– …Баба Яга.

– Нет, Елена Прекрасная.

Ангел хихикнула, соскользнула с подоконника:

– Ладно, вы беседуйте, а я побежала!

Корриган прошёл по светёлке, сел на стул. Елена вдруг вспомнила, как искала встречи с ним в первые дни пребывания на Лабиринте. Вот он и спросит, зачем она, собственно, к ним пожаловала. И что отвечать? С Половинкой не посоветуешься. Они не разговаривали четыре дня, и где она, непонятно. Обещала, что всегда будет рядом – «Это же Лабиринт!» Но «рядом» и «внутри» – большая разница!

Корриган начал издалека:

– Елена, прошу прощения, что до сих пор не находил времени с вами встретиться. У нас форс-мажор, и мне, как вице-президенту, приходится эту кашу расхлёбывать.

– Встречаете делегацию с Земли? Прижали вас к стенке за ваши безобразия? – не удержавшись, съязвила Пристинская.

– О, вы уже знаете!

– Слухами Земля полнится, а Лабиринт – и подавно.

– Верно. Что ж, тем лучше, обойдёмся без предисловия. Мы готовы передать нашу технологию бессмертия Земле в полном объёме. В том числе мы обучим группу специалистов, прибывших на Лабиринт. Вы мне нужны, чтобы провести мастер-класс.

Такого поворота Елена не ожидала.

– Я? Но я ничего не знаю о ваших технологиях! Лучше попросите Дженнифер, она на себе испытала…

– Кто такая Дженнифер Рейнфорд для землян? Неизвестная чужачка. То ли дело, если объектом воскрешения окажется Елена Прекрасная.

– Как…кого воскрешения?

Корриган улыбнулся. И рассказал. С подробностями, от которых у Елены ночная рубашка намокла и прилипла к спине, ноги сделались слабыми, а во рту стало солоно от искусанной в кровь щеки.

– Так что, Лена, вы согласны?

Корриган спросил с таким безмятежным видом, словно речь шла о том, не сходить ли в ближайшую кафешку покушать мороженого. Пристинская не нашлась, что ответить, и он продолжил:

– Я уверен, что согласны. У нас с вами важная миссия: не допустить войну между Землёй и Лабиринтом. Хватит с нас Горгоны, верно? Полноценная передача технологии личного бессмертия обеспечит мир и взаимопонимание между цивилизациями. Но следует поторопиться: чтобы операция прошла успешно, вам надо подобрать доминанта и установить с ним ментальный контакт. Предлагаю попробовать это сейчас. Наши земные друзья заканчивают завтрак, не будем же мы заставлять их ждать?

Корриган смотрел ей в глаза и улыбался. Он не только предлагал немыслимое. Он предлагал сделать это сегодня же! Сейчас!

– Я… – язык прилип к нёбу, и Елена никак не могла вытолкнуть нужные слова. – Я…

– Лена хочет сказать, что она согласна, – Танемото возникла на пороге неожиданно и бесшумно как всегда. – Но доминант у неё уже есть.

Пристинская растерялась от этого явления, но ей было далеко до Корригана. Вице-президент не смог совладать с мимикой. Оторопь, досада и, кажется, страх промелькнули на его лице.

– Ты?! Ты вернулась с Дзёдо? Не ожидал… Что случилось? Я слышал, ты захватила орбитальную станцию. Что-то пошло не так?

– Хорошо твоя разведка работает, – Танемото прошла к кровати, присела. – На Дзёдо «всё так». Но судьба цивилизации решается не там, а здесь.

– А как ты узнала о наших делах? – Корриган прищурился. Растерянность была мимолётной, он уже полностью овладел собой. – При помощи какой «разведки»?

– Вот этой, – Танемото тронула Елену за руку. – Не забывай, я пробыла в «алом облаке» дольше, чем ты, потому и «подарков» получила больше. Лена теперь мои глаза и уши.

Корриган скривился.

– Что ж, замечательно. Надеюсь, мы по-прежнему друзья? Ты поможешь мне?

– Если ты расскажешь, что затеял.

– Изволь. Мы поделимся с землянами доминант-технологией, взамен они оставят нас в покое, не будут вмешиваться в дела Лабиринта. Каждый пойдёт своим путём, чтобы сравнить, чей лучше. Честное соревнование цивилизаций.

– Да ты стал альтруистом!

– Ты так восклицаешь, будто я был человеконенавистником. Обидно, право слово. Всё же мы с тобой знакомы с детства.

Танемото засмеялась.

– Джеймс, не сердись. Разумеется, мы с Еленой тебе поможем. Мы тоже хотим, чтобы каждый мог выбрать свой путь. Когда ты планируешь начать?

– Немедленно.

– Прямо-таки немедленно! Полчаса хоть дашь? Лене надо одеться, привести себя в порядок, подготовиться. В том числе морально.

Корриган внимательно посмотрел на неё, перевёл взгляд на Пристинскую. Кивнул:

– Полчаса. Я буду ждать у ангаров.

Он ушёл, а Танемото ещё минуты три сидела, прижав пальцы к губам. Затем опустила руку, и Елена тут же выпалила:

– Ты хоть знаешь, ЧТО он мне предложил?!

– Знаю. Я слышала ваш разговор – ты думала очень громко, едва не орала от ужаса. Не бойся, на самом деле процедура неприятная, но безболезненная. И я тебе гарантирую – безопасная. Ты же видела Дженнифер!

Елена вздохнула. Взяла стакан с недопитым молоком, подержала в руке, поставила обратно – какой теперь смысл завтракать? Спросила угрюмо:

– Без этого никак?

– Никак.

– Но зачем это нужно Корригану? Можешь объяснить?

– Это просто. Он не понимает, для чего ты появилась на Лабиринте. Твоё присутствие усложняет анализ вероятных будущих, поэтому во время операции он попытается забраться в глубины твоего сознания и выудить интересующие его ответы. – Танемото улыбнулась: – Но ответы совсем не там.

Ржавикина думала, что для мастер-класса их снова повезут куда-то в недра Лабиринта. И ошиблась. Их, конечно, повезли – пневмовагончики и пневмомобили были здесь единственным средством передвижения, – однако гораздо ближе, спускаться на нижние уровни не понадобилось.

– Чтобы вы могли сосредоточиться на понимании процесса и не отвлекаться на переезды с места на место, мы подготовили учебный класс в информационно-аналитическом центре Фонда «Генезис», – объяснил Корриган, когда делегация прибыла на место. – «Всё в одном флаконе», так сказать.

Действительно, зал, куда их провели, был невелик размерами, но вмещал всё необходимое. Здесь были и автоклав для наносборки клона, и комплект реанимационного оборудования, и кресло с колпаком для ментоскопирования. Корриган взмахнул рукой, и верхняя часть стен, потолок зала исчезли, превратившись в громадный сегментированный экран. Из любой точки класса можно было наблюдать за всеми рабочими процессами одновременно. Пока что ничего интересного на экранах не происходило.

– Где же персонал? – поинтересовался Джаеш Тхакур. – Кто будет проводить «мастер-класс»? Вы?

– А главное, где «объект»? Кого мы будем клонировать? Надеюсь, не друг друга? – хихикнул Хао Зэн.

– Сегодня персонал – это вы. Инструкции при вас, вы с ними ознакомились, как это происходит в реальности, видели. Надеюсь, сможете повторить без подсказки. Клонировать предстоит, разумеется, не друг друга… – Корриган прошёл в угол зала, отгороженный ширмой, и театральным жестом отдёрнул её: – Вуаля! Прошу любить и жаловать!

Это было неожиданно и эффектно. Занавес скрывал кресло и сидевшую в нём женщину. Она тут же вскочила, шагнула к землянам. Эластичный комбинезон так плотно обтягивал её стройные длинные ноги, бёдра, живот, грудь, что словно бы оставлял женщину голой. Ярко-синий с золотом, он подчёркивал цвет её глаз и локонов.

По залу прокатился тихий гул восхищения и удивления. Ржавикина услышала, как Шпидла за её спиной выругался сквозь зубы. О, она его чувства поняла вполне.

– Знакомьтесь, – Корриган взял женщину за руку, подвёл к делегации. – Елена Пристинская, в недавнем прошлом – герой-косморазведчик Европейско-Российского Союза, сейчас – наша сестра, гражданка Лабиринта. Елена любезно согласилась принять участие в нашем маленьком уроке.

– Я постараюсь быть полезной.

Пристинская улыбалась, но Аните показалось, что голос её чуть заметно дрожит. Что-то с её бывшей пациенткой было не так, неправильно. Но утвердиться в этом мнении Ржавикина не успела: зычный возглас Таналя Кассиса заставил всех повернуться. Дорадо поспешно перевела:

– Он говорит, что с удовольствием сделает не одного клона такой красавицы, а семь, чтобы каждый присутствующий здесь мужчина мог взять её себе в гарем.

Хао Зэн фыркнул, Тхакур улыбнулся. Корриган тоже улыбнулся, но отрицательно покачал головой.

– Разочарую уважаемого Таналя, но растиражировать нашу Елену не получится. Однако пора начинать? – Он повернулся к Ржавикиной: – Первую процедуру, наверное, проведёте вы, Анита?

Ржавикина растерялась на миг, но быстро поняла – надо взять образец ДНК донора. Кому, как не врачу, этим заняться?

– Да, конечно, – она посмотрела на Пристинскую: – Пройдёмте?

Медицинское оборудование, каким был напичкан класс, позволяло справиться с задачей даже человеку, не знающему, что такое ДНК. Но Анита всё равно нервничала. Пристинская заметила, шепнула тихо:

– Доктор, не волнуйтесь. Кстати, не ожидала вас здесь увидеть.

– Я тоже… не ожидала.

Мелодичный звон и вспыхнувший на боку автоклава огонёк оповестили, что образец уже там. Ржавикина отошла в сторону, уступая место коллегам, и Таналь Кассис ринулся в бой:

– Мой! Мой очеред!

Корриган развёл руками:

– Разумеется! Кто же лучше вас синтезирует первую красавицу Земли!

Остальные не возражали. Кассис умостился в кресле перед пультом управления автоклавом, закатал рукава комбинезона, потёр волосатые руки. Спохватился, усадил рядом Дорадо. Зачем ему переводчица? Наверняка у него инструкция на арабском.

Несколько минут члены делегации стояли за спинами Кассиса и Дорадо, пялясь на экраны. Но реальный процесс наносборки слишком медленный и скучный. Первым не выдержал китаец. Подошёл к Корригану:

– Нам ведь не обязательно ждать окончания этого этапа? Операцию можно распараллелить?

– Действуйте по своему усмотрению.

Хао Зэн посмотрел на Тхакура:

– Коллега, как вы относитесь к тому, чтобы заняться ментоскопированием очаровательного добровольца?

– Положительно, – кивнул индус. Обернулся к Пристинской: – Госпожа, не соблаговолите ли вы присесть в это кресло?

– Соблаговолю, – улыбнулась та.

Спустя десять минут небывалый эксперимент уже походил на обыденную работу какой-нибудь вполне заурядной лаборатории. Все нашли для себя место и занятие: в одной части зала Кассис и Дорадо выращивали клона, в другой Зэн и Тхакур снимали ментообраз сознания донора, Ламонов охранял вход по ту сторону двери, Шпидла занял стратегическую позицию посередине, контролируя помещение целиком. Берг уселся в кресло в углу за ширмой, Паппе опустилась прямо на полу у его ног. «Будто сторожевая собака», – невольно подумала Анита. И поправила себя – она и есть сторожевая собака.

Корриган тоже сел – на удобный мягкий диван возле двери. Ржавикина, поколебавшись, присела рядом.

– Остались не у дел? – улыбнулся вице-президент.

– Я думаю, настоящее дело пока не началось. Чтобы выполнить заданную инструкцией последовательность манипуляций, не обязательно обладать «уникальными способностями», о которых вы вчера упомянули.

– Правильно думаете. А расскажите мне, Анита, как вы тогда сумели спасти нашу Елену Прекрасную?

Ржавикина покосилась на него с подозрением:

– Это государственная тайна.

– Ну вот, я вам наши тайны на блюдечке подаю, а вы свои прячете. Жадничаете?

– Не уполномочена. Лучше вы расскажите. О моих сверхспособностях.

– Вы скоро и так узнаете.

– Узнаю, не узнаю – вы расскажите! Клонирование три часа тянуться будет, надо же чем-то заняться.

– А вы не станете обзывать меня мистиком, шаманом и специалистом по чертовщине?

– О, там, где я работаю, столько чертовщины случается, что без шаманства никак. Так что мы с вами одного поля ягоды.

– Прекрасно! Тогда слушайте.

Глава 16. Человек Разумный

Что есть человек? Биологический вид Homo sapiens, род Homo, из семейства гоминид в отряде приматов класса млекопитающих, плоть от плоти биоценоза Земли, почему он так выделяется среди прочих обитателей планеты? Какое преимущество над конкурентами по пищевым цепочкам дали голокожему прямоходящему примату самосознание, абстрактное мышление, чувство прекрасного? Сколько необходимо случайных мутаций, чтобы приобретённые отклонения закрепились, передались потомкам, сделались неотъемлемым признаком вида? Как долго длилось это превращение? Миллионы лет? Десятки миллионов? Да нет же! «Митохондриальная Ева», последний общий предок всех ныне живущих людей по материнской линии, жила не более ста пятидесяти тысяч лет назад. Так когда же, почему, а главное – как разошлись пути человечества и его животных предков? Где искать ответы на эти вопросы?

Основатели Фонда «Генезис» не сомневались: история человека как биологического вида зашифрована в его геноме. Полтора процента кодирующей ДНК содержат лишь малую часть информации, картографированию подлежат все последовательности генов: повторы, транспозоны, псевдогены. Генетики Фонда довели до логического завершения работу, начатую их предшественниками из «Селера Геномикс». И обнаружили гораздо больше, чем ожидали, чем могли осознать и принять. В транспозонах ДНК были выявлены последовательности пар оснований, уникальные для вида Homo sapiens, – «к-цепочки», названные так в честь их первооткрывателя Михая Кантемира. Каждая в отдельности цепочка не имела информационной нагрузки. Но когда в результате транспозиций цепочки соединялись, носитель их получал уникальные способности: талант творца, незаурядный интеллект, дар эмпатии, феноменальную интуицию. Чтобы собрать статистические данные о частотном распределении длин к-цепочек в популяции, группа Кантемира проверила все доступные Фонду геномы. Пороговой величины длина достигала менее чем у одной десятой процента жителей Земли. Зато потом способности нарастали в геометрической прогрессии. Кантемир экстраполировал их рост при потенциально возможном удлинении цепочек и ужаснулся полученному результату. Исследования поспешно свернули и засекретили от всего мира. Возможно, их бы и похоронили навсегда. Но тут в Фонд «Генезис» пришёл Джакоб Бова.

Джакоб Бова не был ни генетиком, ни микробиологом, ни специалистом по нейронным сетям или кибернетиком. Его взяли на должность испытателя новых фармацевтических препаратов, «подопытным кроликом». Отличный рассказчик с задатками организатора, фантазёр и мистификатор, он был эмпатом исключительной силы. Прежде, чем работодатели заморили его до полусмерти и списали как отработанный материал, он узнал их секрет. Восхитился. И устроил тихий бескровный переворот. Фонд «Генезис» стал тем, чем ему надлежало стать – зародышем новой расы. Расы существ, доподлинно знающих, кто они.

Сто пятьдесят тысяч лет назад некая цивилизация начала эксперимент на третьей планете системы звезды спектрального класса G2V, находящейся в периферийной зоне одной из спиральных галактик. Возможно, это был их миллионный по счёту эксперимент. Или миллиардный. И можно ли тех, кто повелевает Вселенной, а то и причастен к её возникновению, называть цивилизацией? Не правильнее ли именовать их Единым Вселенским Разумом? Божественным Демиургом? Творцом Сущего? Для разума вселенского уровня нет различия между Социумом и Абсолютным Я. И уж точно, экспериментаторы не нуждались в биологической или какой бы то ни было иной физической оболочке для своего существования. Фонд назвал их Путниками.

Сто пятьдесят тысяч лет назад на планете Земля Путники создали биологический объект, являющийся носителем так называемой «личности» – проекции Вселенского Информационного Поля на трёхмерную реальность. Почему была выбрана эта планета и это время? Должно быть потому, что эволюция земного биоценоза достигла очередного локального экстремума – спонтанные мутации в семействе гоминид отряда приматов привели к возникновению разумного вида Homo neanderthalensis. Разум – свойство, обеспечивающее виду абсолютное доминирование в биоценозе. Как следствие: миллионолетняя стагнация, угнетение и истребление прочих видов, истощение ресурсов, деградация биоценоза, биологическая энтропия. В конечном счёте, биоценоз избавляется от паразитического вида, начинается очередной виток эволюции. Так уже было – ортоконы, артродиры, трилобиты, круротарзы, динозавры и многие другие, – и так будет до тех пор, пока превращающееся в красного гиганта Солнце не выжжет жизнь на планете. Миллиардолетнее вращение эволюционной спирали… ни в малейшей степени неинтересное Путникам. И они его остановили. Разумный зверь превратился в полубога. Существо, обладающее доступом к информации, куда более обширной, чем заложенные в геноме инстинкты и накопленный предками опыт, способно вырваться из животного биоценоза, создать планетарный социум, чтобы использовать его как трамплин для рывка к звёздам, прочь из собственной биологической, ограниченной генокодом оболочки.

Какие цели преследовали экспериментаторы, остаётся лишь догадываться: тварь не может постигнуть замысел творца, «пути Господни неисповедимы». Homo sapiens и не пытался его постигнуть, он пользовался щедрым даром. Для начала частично ассимилировал, а в основном вытеснил и истребил прототипа. Затем взялся приспосабливать ареал обитания под свои нужды – строить цивилизацию. Этот процесс не был равномерно-поступательным, как не было равномерным распределение к-цепочек. В одних популяциях они удлинялись, множились и тогда создавались могущественные державы, расцветали искусство и наука, происходили великие переселения народов и эпохи географических открытий. В других – дробились, оскудевали, в итоге деградировали и вымирали целые народы, рушились государства, приходила в упадок культура. Случались периоды, когда популяция сама обрекала себя на вырождение, истребляя «странных», и периоды, когда слишком много носителей длинных к-цепочек гибло в эпидемиях, войнах, революциях, стихийных катаклизмах, тем самым приостанавливая прогресс, а то и оборачивая его вспять. Но общий тренд был положительным: человечество освоило неиссякаемый источник энергии, вырвалось из земной колыбели к звёздам, преодолело страх физической смерти индивида, научилось осознанно получать рассеянную во Вселенной информацию…

– Об этом подробнее, если можно! – не удержавшись, Ржавикина перебила рассказчика. – О рассеянной информации и её осознанном использовании.

Корриган покачал головой.

– Нет. Должен же я оставить для вас хоть маленький сюрприз. Обещаю, доминант Елены Прекрасной не только объяснит, но и научит вас пользоваться информационным каналом. Собственно, в этом и заключается мастер-класс.

– Ясно. Значит, мы пятеро обладаем этими самыми к-цепочками? Что-то я не замечала за собой никаких сверхспособностей. Не Пикассо, не Эйнштейн и даже не Александр Македонский. Заурядный нейрофизиолог.

– Правда? Вам, конечно, виднее, но я сомневаюсь, что заурядный нейрофизиолог – и даже хороший нейрофизиолог! – сумел бы нейтрализовать вирус Путников.

Ржавикина глаза округлила.

– Что-что?! Какой вирус Путников? Когда?

– Когда спасли Пристинскую.

Корриган произнёс это с вполне серьёзной миной на лице, но Анита не поверила в его серьёзность, прыснула.

– Это был яд, а не вирус. Подозреваю, вашего производства.

– Да, яд, – Корриган и не пытался отрицать выдвинутое обвинение. – Но не смертельный. Воронину требовалось временно отключить волю Елены, чтобы добраться к добытым нею сведениям. Он это и сделал. Но убивать Елену Прекрасную – боже упаси! К последующему мы отношения не имеем. То, что вирус не просто попытался убить, но так замаскировался под наш яд, что его наличие не распознала лучшая лаборатория Евроссии, говорит о его неорганической и даже невещественной природе. Это был ментальный вирус.

– Чем же Елена не угодила Путникам?

– Не знаю, могу лишь предполагать. Возможно, Путники решили, что она угрожает их замыслу.

Ржавикина прыснула громче прежнего, так, что Дорадо удивлённо оглянулась на неё, и даже всегда невозмутимый Шпидла покосился неодобрительно.

– Джеймс, я вас умоляю! Вы нарисовали этих Путников едва ли не богами. Какую угрозу может для них представлять Елена? Она, разумеется, женщина незаурядная, но не настолько же! Они что, испугались, что из-за красоты Елены вспыхнет война – как случилось с её тёзкой во времена Трои?

– Надеюсь, скоро узнаем.

К тому времени, когда клон в автоклаве созрел, был подготовлен даже не один, а два ментообраза Елены Пристинской. Первый записали Тхакур и Зэн, второй – Кассис и Дорадо. Ржавикиной тоже предлагали «попробовать технологию своими руками», но она отказалась. Рассказ Корригана развеял последние сомнения – по-настоящему важное ждёт их впереди.

Наконец сигнал возвестил, что процесс клонирования завершён. Манипулятор открыл крышку автоклава, погрузился в его чрево. Ржавикина хоть и знала прекрасно, что сейчас увидит, но невольно затаила дыхание. Не она одна – все замерли в ожидании.

Робот-манипулятор перенёс лоснящееся от протоплазмы тело под циркуляционный душ, затем, уже чистое, уложил на стол. Замер. Автоматизированная процедура на этом закончилась, однако никто из мужчин не решился подойти к столу – слишком красивой была лежащая на нём женщина. Да и как притронуться пусть к мёртвому пока, но до невозможности сексуальному телу, когда живой оригинал смотрит на тебя?

«Ну же!» – мысленно подтолкнула себя Анита. – «Иди, это твоя работа. Ты врач и ты уже делала подобное с ней когда-то!» Она встала, уверенно подошла к столу. Миниатюрной и худенькой Елена Прекрасная не была, для необходимых манипуляций требовался ассистент. Ржавикина обвела взглядом присутствующих. Кого попросить? Мужчин отбросила сразу. Дорадо или Паппе? Охранница наверняка справится лучше, но… Анита встретилась взглядом с оригиналом. Пристинская-один нервничала. «А ей ведь страшно, она никогда не проходила через такое. Как и мы…»

– Можно попросить?.. – не отводя взгляда, обратилась к ней Ржавикина.

– Да, конечно!

Реанимационная аппаратура Лабиринта несколько отличалась от аналогов Евроссии, но принципиальные схемы одни и те же, так что практикующему врачу разобраться с управлением труда не составит. А если он перед этим проштудировал документацию – и подавно! Анита начала подключать тело клона к системам жизнеобеспечения, буквально ощущая, как пристально следят коллеги за каждым её действием. Особенно пялился араб. Должно быть жалеет, что не кинулся первым – полапать.

– Коллега Кассис впрямь мастер своего дела, – внезапно объявил Хао Зэн. – Сделал копию красивее оригинала. Хотя мне казалось, что красивее быть невозможно.

Ржавикина удивлённо оглянулась на него, посмотрела на Пристинскую-оригинал, на копию. И поняла, что в облике бывшей пациентки показалась неправильным. Китаец не ошибся. Та Елена Прекрасная, которую она лечила пять лет назад, лежала перед ней бездыханная. Несомненно, нынешняя Пристинская тоже была красива. Но красота её больше не была такой яркой и броской, стала… обыденной, что ли? «Возраст», – постаралась найти объяснение Анита. И не поверила себе. Болезнь? Не исключено. Хотя Пристинская выглядела вполне здоровой, но рассказ Корригана о пресловутом «вирусе Путников» перестал казаться выдумкой.

– В самом деле, – задумчиво произнёс Джаеш Тхакур. – Эти женщины очень похожи, но скорее, как сёстры, а не как оригинал и клон.