Текст книги ""Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

– У меня лучше получится… – попытался возразить Шпидла, но, взглянув на подругу, согласился. – Хорошо.

Не став тратить время на спуск, он перемахнул через перила и мягко приземлился внизу.

– Влад, давай!

Ламонов, осторожно придерживая тело Седрика, начал спускаться следом. Диана огляделась. Прямой широкий коридор внизу. Если противник захватит пятачок над лестницей, они станут живыми мишенями. Пока добегут, пока откроют шлюз. А если шлюз – очередная ловушка? Нет, тридцати секунд у них по любому раскладу не будет.

– Диана, быстрее вниз! – Шпидла призывно махал рукой.

– Идите к шлюзу, я прикрою!

– Но ты не успеешь!

– Ян, уводи группу! Это приказ!

Шпидла и Ламонов замерли на мгновение. Она увидела, как майор стиснул зубы. Конечно, бывший спецназовец понимал, что всем отсюда не уйти.

– Дин, почему ты?

– Так надо, Янек. И спасибо за приглашение! Удачи вам, ребята! Прощайте!

– Дин, только не прощайся! – голос гиганта дрожал. – В жизни всякое случается!

Диана хотела ответить, но не успела. Луч врезался в переборку в полуметре от неё. Противник вновь начинал атаку.

– Группа вызывает Вахту! Группа вызывает Вахту! – голос Шпидлы разорвал тишину в рубке, заставил Елену вздрогнуть.

– Ян что у вас стряслось?! – Тагиров опередил её.

– Командир, там ловушка, нас ждали! Пришлось прорываться назад к шлюзу. Марина погибла, Седрик тяжело ранен. Диана… она прикрывала отход и осталась внутри.

Сердце Елены бухнуло куда-то вниз, будто оторвалось от удерживающей его ниточки. Вот и сбылись предсказания.

– Чёрт… Где вы сейчас? – лицо Тагирова на экране было бледным, перекошенным. Страшным.

– На платформе, прямо у центрального входа.

– Ждите, я вас заберу. – Георгий взглянул на Пристинскую: – Лена, я за ребятами. Заводи корабль с севера и постарайтесь меня прикрыть.

– Ты не прорвёшься, шлюпка повреждена!

– К чёрту! Выполняй приказ!

– Гошенька!

Но экран уже погас, Тагиров отключил связь с кораблём. Пристинская закусила щеку. Что ж, будем выполнять приказ. Хоть Марина и обещала, что Георгий вернётся из экспедиции, но то, что он собирается сделать – самоубийство.

Она развернула «Солнечный Ветер». Куда сейчас направлены лазерные пушки станции? Не разглядишь под колпаками. Из ущелья на противоположном краю плато поднялась серебристая мушка и, прижимаясь к поверхности, устремилась к кратеру. Со станции её не видно пока, зато с зависшей над головой «Химеры» – как на ладони.

Шлюпка начала делать разворот, чтобы под прикрытием гряды кратера обогнуть станцию, но неожиданно оборвав его, рванула в сердцевину Кольца. Опешившие от такой наглости стрелки замешкались, и первый залп получился неприцельным. На полной скорости, не стараясь маневрировать, Тагиров направил машину прямо на станцию, буквально на метр опережая перекрестье лучей. Взмыв у самой платформы, шлюпка перевалила громадную заклёпку купола и спикировала перед центральным шлюзом. Прорвался! Елена до максимума увеличила разрешение и успела заметить, как две фигурки бережно заносят в люк третью.

– Лена, вверх!

Она не пыталась уловить смысл приказа, пальцы реагировали быстрее мозга. «Солнечный Ветер» взмыл свечёй, уходя из зоны действия лазерных пушек. А рядом взвилась ведомая Тагировым шлюпка. Белые карандаши лучей прочертили дуги им вслед. Но поздно, корпус корабля закрыл маленькое судёнышко. Оказавшаяся на пути «Химера» поспешно уступала дорогу.

– Всё нормально, Лена, всё нормально, – Тагиров на экране попытался улыбнуться.

– Ты ранен? – она заметила тонкую красную струйку у него на щеке.

– С чего ты взяла? А, это… это от перегрузки кровь из носа пошла, на шлюпке же псевдогравов нет. Всё нормально, начинаю стыковку, – и болезненно поморщился.

– Ты всё-таки ранен?!

– Не ранен. Я, кажется, лодыжку умудрился сломать, когда на платформу садился. Мягкой посадки не получилось, стабилизатор умер.

– Как же ты взлетел?! Ты не сможешь состыковаться!

– Всё это мелочи, Лена…

Глава 17. Ва-банк

Диана завернула рукоять до упора и обессилено сползла по двери на пол. Теперь, когда горячка боя осталась позади, боль навалилась по-настоящему, так, что и вздохнуть полной грудью не получается. Без малого полчаса непрерывной атаки! У противника было человек десять-пятнадцать. Двоих она точно достала, может и больше. Она обещала Георгию потопить эту станцию в крови. Не получилось, но сделала, что смогла. Слабое утешение. Операция сорвана, задание не выполнено. Хорошо, хоть ребята смогли вырваться наружу. Георгий что-нибудь обязательно придумает. Но внутрь им без Марины не проникнуть.

Диана закрыла глаза. Думать тоже было больно. Скафандр отработал ресурс на отлично, просто бой она вела слишком долго. До тех пор, пока было чем. Зелёный столбик на бластере погас, батарея пуста. Разве что в качестве кувалды им пользоваться.

Боль ударила с новой силой. Нет, надо что-то с этим делать! Десантница скосила глаза на левое плечо, руку, бедро. Металлоткань обуглилась, топорщилась страшными лохмотьями. Нужно снять. Она раскрыла и отстегнула потемневший, шероховатый на ощупь гермошлем. Воздух станции пах металлом, пластиком и горелым мясом. Её мясом? Она нащупала застёжки, придавила, потянула в сторону, – всё как учили. Как они умудряются стягивать его одной рукой? Попробовала придержать левой и не смогла подавить вскрик. Слёзы брызнули из глаз. «Я что, плачу? Позор, плакать от боли!» Стиснув зубы, Арман оттолкнулась спиной от двери и начала освобождаться от изуродованного скафандра. Расплавленный материал не хотел выпускать, на миг показалось, что рука оторвалась и осталась внутри. Но всё же она справилась.

Диана восстановила дыхание. Дальше раздеваться стало легче. Она освободила верхнюю половину туловища. Опираясь на стену, поднялась, осторожно стащила штанины, выбралась из башмаков. Придерживаясь рукой за стену, чтобы не упасть, осмотрела помещение. Какой-то служебный отсек, коморка размерами три на пять метров, большей частью заполненная пустыми стеллажами от пола до потолка. У противоположной стены – стол, явно не письменный. Круглый плафон на потолке едва светится, оставляя помещение в полутьме. Эффект повышенной светочувствительности уже проходил, за глаза можно не опасаться.

Диана медленно опустилась на пол, осторожно осмотрела себя. Лучше, чем ожидала. Ожоги на ноге и бедре – пустяки, элементарные волдыри. Смазать диоксом и через день следов не останется. Правда, нет у неё диокса… А вот с левой рукой хуже. Зачем себя обманывать – совсем плохо. Она осторожно коснулась пальцем того, что когда-то было кожей. Надавила сильнее. С лёгким хрустом отломился чёрный кусочек золы. Никаких ощущений, будто не собственное тело ковыряешь, а деревяшку какую-то. На внешней стороне плеча, локтевом сгибе и верхней половине предплечья выгорела не только кожа, но и мясо почти до кости. Зато там, где проходила граница обугленной плоти, всё вздулось, побагровело, сквозь растрескавшуюся кожу сочилась густая тёмная кровь. И горело адским огнём, ежесекундно острыми ножами вспарывая грудь, спину, шею, заставляя дёргаться сердце.

Космодесантница с трудом проглотила сдавливающий горло комок. С рукой всё кончено. Единственный выход – немедленно в стасис, и после возвращения – на операционный стол. Ничего, сейчас биопротезы отличные делают, говорят, практически не ощущаешь неудобств. А иначе – заражение крови и медленная мучительная смерть.

Арман горько улыбнулась. «Не бойся, времени умереть от заражения крови у тебя не будет. А болевому шоку мы сделаем профилактику». Она подтянула ближе скафандр. В пояс вмонтирована аптечка с заправленными инъекторами, и, слава богу, она уцелела. Диана выбрала нужные ампулы, выдернула из зажимов-кармашков. Надо ввести ударную дозу обезболивающего, только перед этим сердце поддержать. Так. Так. И так.

Уронив пустые ампулы, она закрыла глаза, привалилась к стене, расслабилась. Подождать, пока боль немного утихнет, потом можно думать, что делать дальше. Когда она поняла, что луч погас окончательно, и вломилась в первый попавшийся отсек, о спасении не помышляла. Просто не было сил терпеть жар вспарывающего скафандр огня.

Дверь здесь в самом деле крепкая. Но прожечь или взорвать её не проблема, было бы желание. Почему за ней до сих пор не пришли? Может, они думают, что у неё остался заряд в бластере? Или решили, что её раны серьёзней, и ждут, когда сама сдохнет? Какая, в сущности, разница? Она не цеплялась за иллюзии. Знала, что умрёт сегодня, здесь, на этой станции. Знала полчаса назад, оставаясь прикрыть ребят. Знала, когда они бежали через тёмную каменную пустыню, и Янек приглашал её в путешествие. Знала с той самой минуты, когда услышала предсказание Марины. «Если самурай идёт в битву, совершает отважные и величественные поступки и покрывает славой своё имя, то это только потому, что он настроил своё сердце на смерть». Диана не считала себя самураем. Но какая разница, каким словом называется тот, кто выбрал Путь Воина? Она выбрала его сознательно, всегда шла достойно по этому пути, и осталось сделать последние шаги.

Боль постепенно отступала, ножи больше не били в сердце. Теперь она могла дышать. И думать. Введённого лекарства хватит часа на три, затем боль вернётся. Но она не будет её дожидаться. Если те, за дверью, не придут раньше, у неё есть ещё одна ампула.

Боль уступала место холоду, уцелевшие участки кожи покрылись пупырышками. Вряд ли в помещении становилось прохладней, видимо, это озноб. Лекарства из аптечки воспалительный процесс не остановят, в лучшем случае замедлят, но с этим ничего не поделаешь. С детства ничем не болела, не приходилось попробовать, какие ощущения бывают при высокой температуре. Надо же когда-то начинать…

Отца жалко. Ему будет тяжело, когда узнает о смерти дочери. Последние годы она была для него самым близким человеком – после смерти мамы Лилии. И он для неё. Единственный близкий человек, оставшийся на Земле. Мать и Карина тоже будут горевать, но им легче. У матери есть Рене, внуки, у Карины – Даринка, Артур, Ролан. Не исключено, и очередной муж появился. Да, им будет легче. А все близкие друзья – здесь, рядом, на «Солнечном Ветре». Янек, Влад... Георгий и Ленка. И у них нет времени, чтобы оплакивать гибель Дианы Арман. Потому что задание должно быть выполнено любой ценой. Сражение за станцию они проиграли, но это лишь первый раунд. Отступать некуда, а ей так хотелось, чтобы они все уцелели! Она надеялась купить победу ценой одной своей жизни. У них было два козыря в игре против Корригана и «Генезиса» – Марина и «Солнечный Ветер». Инопланетной девочки больше нет, но корабль-то остался! Диана попыталась представить, что сейчас происходит там, наверху…

Дверь со стороны пилотского кресла открылась, и Тагиров, держась за стену, вошёл в рубку.

– Сиди, сиди! – отмахнулся от вскочившей навстречу Елены. – Раз уж смог сюда подняться, то до кресла как-нибудь доковыляю.

– Ну зачем же ты? Нужно полежать хоть немного, чтобы кость начала правильно срастаться. Хотя бы денёк…

– Нет у нас этого денька, Лена, ты же знаешь, – Георгий осторожно сел.

Пристинская вздохнула. Конечно, знала. Они не смогли помешать Корригану, и на станции всё готово к запуску креатрона.

– Что там в медотсеке? Как Седрик?

– Ожоги сильные. Поверить не могу, стрелять из лазерной пушки внутри собственной станции! – Тагиров покачал головой. – Седрика ребята положили в стасис, мы ему помочь ничем не сможем... пока не вернёмся на Землю.

«Если вернёмся». Тагиров не произнёс эту фразу, но она была слышна в его тоне. «Обязательно вернёмся!» – Елена хотела крикнуть и ему, и себе. Ведь Марина сказала, ведь она знала! А теперь и Марины нет… Почему она не нашла эту страшную ловушку в коридорах, как могла позволить себя сжечь? Переоценила свой дар предвидения? Но тогда её слова о будущем – только слова…

– Как же так, Лена? – Георгий неожиданно ударил кулаками по подлокотникам кресла. – Мы же всё просчитали. Где мы ошиблись? Я не понимаю! У нас не было ни одного прокола, все группы действовали строго по плану. Лазерная сеть, пушка – это же невозможно спрятать! Марина не могла их не заметить! Почему она ничего не сказала? Почему повела группу по этому коридору? Я подумал, она не та, за кого себя выдавала, но тогда зачем Корригану впускать нас внутрь станции? Янек рассказал, какие там стены, мы бы не смогли взорвать вход.

Тагиров помолчал, добавил:

– Разве что это попытка тянуть время.

– Я не верю, что Марина нас обманула, – тихо произнесла Пристинская. – Знаешь, после того, что я видела… Она нас всех могла уничтожить прямо на корабле голыми руками, без всяких лазеров.

– Да я понимаю. Глупое предположение. Но у меня нет объяснения случившемуся!

И как ответ, на панели загорелся огонёк вызова. Тагиров и Елена переглянулись.

– Господину Корригану опять захотелось поговорить?

Георгий включил внешнюю связь. На экране появилось знакомое помещение центра управления станции и её начальник, сменивший вельветовую рубаху на тёмно-оливковый с перламутровым отливом костюм.

– Доброе утро, друзья! Рад видеть вас живыми и… надеюсь, здоровыми? – Корриган снисходительно улыбнулся.

– Вы хотели нам сказать только это? – процедил сквозь зубы Тагиров.

– Отчего же? Мне приятно с вами общаться. Ваша атака – выше всяких похвал. Примите мои поздравления! Вы, Елена, мастерски управляли кораблём. А какой восхитительный пилотаж продемонстрировали вы, Георгий! Особенно последний манёвр. Я получил огромное наслаждение, любуясь вашей игрой. А ваша рейдовая группа? Как им удалось проникнуть внутрь станции, не поделитесь секретом? Честно говоря, не представляю, как вы умудрились заставить охрану открыть шлюз. Бедный Михаил спать не может – он ведь заведует службой безопасности станции. Да, играли вы замечательно. Почти на равных. У ваших людей отличная подготовка. Я до последней секунды не верил, что они смогут вырваться. Поздравляю! Кстати, я проверил досье вашей команды. Все как один удовлетворяют параметрам. Так что не вижу смысла продолжать войну.

– Вы о чём? – Георгий смотрел на экран из-под нахмуренных бровей.

– О своём приглашении. Пока Иорико не включила креатрон, у вас есть время присоединиться к нам.

Тагиров сморщился, будто от зубной боли.

– Какая гнусность! Вы давали нам пять часов на размышление, не забыли? И через несколько минут попытались уничтожить корабль. Причём самым подлым образом.

Корриган засмеялся. Весело, открыто, словно услышал превосходную шутку.

– Георгий, разве в нашей игре существуют какие-то правила? Вы начали подготовку к штурму также задолго до истечения срока. И почему попытка уничтожить корабль была подлой? Следовало проверить степень вашего человеколюбия. Оно оказалось в пределах нормы, что подтвердило моё высокое мнение о вас. Или вам жаль Дженнифер? Уверяю, не стоит. Когда вы узнаете о «Генезисе» больше, согласитесь со мной.

– Подлость в том, что вы превращаете людей в марионеток! – Пристинская не смогла промолчать.

– Что вы такое говорите, Елена? Не в марионеток, в инструменты. Чувствуете разницу? Да, присутствует некоторое ограничение свободы воли, но вы не представляете, как высока награда. Но мы отклонились от темы беседы. Что вы мне ответите? Готовы принять предложение?

Неужто Корриган надеялся услышать положительный ответ? Елена покосилась на Тагирова. Тот демонстративно игнорировал выпад противника. Поняв, что ответа не дождётся, Корриган пожал плечами:

– Что ж, у вас есть альтернатива. Вы можете погибнуть, ощущая себя героями. Но в действительности абсолютно бесполезно и для вашего правительства, и для человечества. Однако Евроссия всё же примет участие в сегодняшнем эксперименте.

– Не понимаю, – Тагиров устало тряхнул головой. – Объяснитесь.

– Ваша жена у нас на станции. Хотите взглянуть на неё?

Он не стал дожидаться ответа, картинка на экране изменилась. Теперь Елена и Георгий видели небольшое тускло освещённое помещение, заполненное стеллажами. Судя по ракурсу, видеокамера пряталась где-то под потолком, напротив двери отсека. Напротив сидящей на полу Дианы.

Это было так неожиданно! Пристинская не сумела подавить пробежавшую по телу дрожь. Даже в слабом освещении видны были ожоги на теле подруги. Она сидела в одном трико, закрыв глаза, грузно привалившись правым, здоровым плечом к стене. Бесполезный скафандр сброшенной змеиной кожей лежал у её ног. Сначала Елене показалось, что Диана мертва. Но нет, грудь под тонкой серой материей вздрагивала от мелкого прерывистого дыхания.

– Трагичное зрелище... – Корриган и не старался, чтобы в голосе звучало сочувствие. – Она ввела обезболивающее, но надолго лекарства не хватит, раны слишком серьёзные. Руку нужно ампутировать, пока разлагающиеся ткани не вызвали общее заражение. Но я могу предложить кое-что лучше. Новое тело! Вы понимаете, о чём я говорю?

Начальник станции вновь был на экране.

– Это будет необычное тело. Иорико со своими дизайнерами дали волю фантазии. Интересно посмотреть, как человек сумеет управлять нечеловеческим телом. Не могу обещать, что первая же трансмутация пройдёт удачно, но ведь она и так обречена, верно? С другой стороны, вдруг получится! Лена, сколько месяцев протянула ваша мама? Два? А Коцюба – тридцать лет. Мы уже знаем, что помогает её телу сохранять стабильность. И у нас есть собственные разработки, чтобы управлять такими эфемерными материями, как любовь. Хотя работы предстоит много. Неужели вам не интересно, не хочется присоединиться? Хорошо, оставайтесь на орбите, я покажу вам результат. Увидите, во что превратится ваша подруга.

– Ты сволочь, Корриган! – Георгий так сжал кулаки, что костяшки на пальцах побелели. – Фашист и убийца.

– Глупости. На самом деле ваша европейская цивилизация гораздо безжалостнее и циничней, чем создаваемое нами общество. Да что там цивилизация! Вы готовы отправить на смерть любого из своих людей – ради «идеи». А я дорожу жизнью каждого, для кого стал доминантом. Дорожу до такой степени, что вы пока и представить не можете. Впрочем, у меня нет ни времени, ни желания убеждать вас. Ещё увидимся! – и отключил связь.

Серая капля «Химеры» упрямо ползла в середину обзорного экрана. Пристинская сверила координаты. Неприятельский корабль завис над кратером совсем низко. Она вопросительно взглянула на командира.

– Что за странный манёвр? Что они собираются делать? Готовятся к эвакуации? «Химера» беззащитна перед нами, мы сможем её остановить и с одной пушкой.

Тагиров покачал головой.

– Нет, Лена, они не собираются эвакуировать станцию. Корриган опять опередил нас на ход. У меня такое ощущение, будто я мальчишкой сел играть против гроссмейстера.

Он помолчал, а затем повернулся к Пристинской и, невесело улыбаясь, объяснил:

– Корриган уверен, что захватить станцию нельзя. Но её можно уничтожить. В локальном пространстве Горгоны находятся две бомбы, способные разнести станцию на молекулы, – «Химера» и «Солнечный Ветер». Гипердвигатели кораблей – те же самые нуль-реакторы, способные создать выброс энергии, против которого никакая защита не устоит. Только нужно эти бомбы доставить к самой станции, попросту посадить на купол. Если мы решим использовать «Химеру», то нам надо подавить её антиастероидные пушки, что для Янека не трудно, и взять корабль на абордаж. Если «Солнечный Ветер» – очень быстро, пока лазерные орудия не разрушили корпус, опускаться на станцию. Теперь мы не можем сделать ни первое, ни второе.

Тагиров дальше не объяснял, но Елена и так поняла. «Химера» висела над самой станцией, в зоне обстрела, защищённая от абордажа её орудиями. И сама служила надёжным щитом, готовая идти на таран, попытайся они приблизиться к станции. Корриган шёл ва-банк.

– Лена, – голос Тагирова звучал глухо и страшно, – мы не можем вернуться, не выполнив задания.

– Я знаю.

– Нам придётся остаться здесь. Всем.

– Понимаю.

– Возможно, у нас ничего не получится. Но следует хотя бы попытаться! Ведь от нас зависит, есть ли у человечества будущее. Как это напыщенно звучит, даже противно. Но ведь это правда, – Георгий смотрел в пульт, боялся поднять взгляд.

Повинуясь неожиданному порыву, Пристинская перегнулась через выступ панели управления, взяла его руку и поднесла к губам.

– Я всё понимаю, Гоша. Если нет иного пути... если по-другому не выходит, – что ж, пусть будет так! Я ведь тебе говорила – без тебя я всё равно не хочу жить.

Панель мешала дотянуться, и Елена вскочила, подошла к креслу пилота. Обняла, зарылась лицом в его волосы.

– Я счастлива, что нашла тебя. Эти две недели для меня важнее, чем вся прочая жизнь. Теперь мне ничего не страшно.

– Леночка, милая, прости меня, если можешь. Мне казалось, что ради тебя я способен на всё. А получается, я даже спасти тебя не могу.

– Ты уже спас меня – от одиночества, от ненужности. Это страшнее смерти.

Он повернулся, ища губами её губы.

– Знаешь, я об одном жалею: что нашёл тебя так поздно. Что у нас оказалось так мало времени.

«Так мало! Так мало! Так мало!» – она целовала любимые, до дрожи, до боли родные губы, а в голове стучала одна эта фраза. Ну почему так чудовищно несправедлив мир? Почему жизнь заканчивается в тот самый миг, когда она наконец-то приобрела смысл?!