Текст книги ""Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Часть II. Огонь Прометея. Глава 10. Миссия

Кто ты, усталый, злой,

Путник печальный?

Друг ли грядущий мой?

Враг ли мой дальный?

Зинаида Гиппиус

Во Львове их встретила оттепель. На прошлой неделе снега навалило щедро, и теперь он лежал тяжёлыми серыми кучами мокрой ваты, чавкал под ногами. Талая вода капала с крыш, собиралась лужами на дорогах, темнела в протоптанных редкими пешеходами тропинках.

– И это называется зима? – Ламонов сокрушённо покачал головой.

– Зима как зима, – возразил Шпидла, – на Новой и такую поди найди.

– Нет, это не зима, баловство одно. Зачем снег, если всё одно через день ему таять? Вот у нас на Урале – раз уж зима, так зима!

– Не в зиме дело, а в том, что город запустили. Безобразие какое-то. Я понимаю: переселение, все ресурсы брошены на освоение Новой. Но здесь-то люди тоже живут пока! И ещё не один год жить будут.

– А мне кажется, тут уж и нет никого. Ты погляди – во дворах сугробы нетоптаны! Ни одной живой души не видно. Даже спросить некого, где эта их Январская улица. Говорил тебе, давай Елене позвоним хотя бы с аэровокзала!

– Я тебе объяснял, – недовольно буркнул Шпидла.

– Объяснял… а теперь квашню эту месим. В какую сторону идти? Налево, направо?

Мероприятие, затеянное Яном Шпидлой, не задалось с самого начала. Во-первых, руководство отказалось предоставить отпуск. Да, положено, да, имеете право. Но! В связи с известными событиями ГСБ переходит на усиленный режим несения службы, не сегодня-завтра чрезвычайное положение объявят. Какие могут быть отпуска у старших офицеров? О том, чтобы покинуть Новую Европу, и подавно речи нет. Ламонов готов был идти на попятный, но Шпидла неожиданно психанул. Взамен заявления на отпуск написал на увольнение. Естественно, хода ему в отделе персонала не дали. Но Янек не собирался ждать резолюцию руководства, билеты на межпланетный лайнер были у него уже на руках. Влад, скрепя сердце, последовал его примеру.

Это была лишь первая неприятность. Вторая поджидала Шпидлу дома. Разумеется, он не признался жене, зачем отправляется на Землю. Тем более об этом не обмолвился Ламонов – хотя бы потому, что не верил в предположение товарища. Но женщина сердцем что-то почувствовала. Разговор состоялся тяжёлый и неприятный, со слезами и едва не истерикой. Когда аргументы исчерпались, Катя поставила ультиматум: «Если ты улетишь на Землю, я уйду!» Янек улыбнулся грустно: «Зачем тебе уходить, если я улетаю? Оставайся и будь счастлива!»

Третья касалась уже Ламонова. На орбитальной станции «Каледония-Центральная» Шпидла паспортный контроль прошёл без вопросов. Зато с Владимиром долго и настойчиво беседовали. Женщина с нашивками полковника службы безопасности уговаривала не совершать импульсивных поступков, объясняла, что самовольная отлучка перечеркнёт безупречный послужной список, испортит карьеру и так далее, и тому подобное. Ламонов сидел, не смея поднять взгляд, мысленно соглашался со всеми аргументами. Контрдовод у него был один – он не мог оставить Янека! Но этот довод перевешивал все прочие.

Путешествие заняло почти неделю, но – слава стасису! – пролетело молниеносно. А когда на орбитальной станции «Европа-1» Владимир собрался позвонить Пристинской и сообщить о прибытии гостей, Шпидла категорически воспротивился. Мол, Пристинская женщина умная, если предупредить заранее, то сумеет подготовиться, а вернее всего – найдёт благовидный предлог избежать встречи. Нет, явиться к ней надо внезапно, застать врасплох и всё увидеть воочию. Резон в этом был, Владимир не спорил. Но затея обернулась полным провалом. Улицы Январской на том месте, куда указывала интерактивная карта города, не было. И спросить, куда она подевалась, не у кого.

Впрочем, нет. К их мобилю приближалась молодая женщина: шубка из синтетического меха, шерстяной берет на кудрявой головке, бардовые сапожки неспешно чавкают по мокрому снегу, «чав-чав, чав-чав». Ламонов, обрадованный, бросился наперерез.

– Добрый день! Не подскажете, где здесь у вас улица Январская? А то январь есть, а январской улицы нет, – он хохотнул подвернувшемуся на язык каламбуру.

Женщина остановилась, смерила уральца взглядом, посмотрела на Шпидлу. Улыбнулась.

– Вы на ней стоите. «Сичнева» – по-русски означает Январская. Таблички с названиями здесь принято писать на местном наречии, дань традиции. А какой дом вы ищите?

– Девятый.

– Вот он, – кудрявая повела рукой, указывая на двухэтажный особнячок напротив. – Вы правильно приехали. В гости?

– Да. К старым друзьям по космо… – Ламонов прикусил язык, наткнувшись на взгляд Янека.

Кудрявая это заметила.

– Хорошо, когда старые друзья не забывают, – улыбнулась, блеснув мелкими белыми зубками.

От этой улыбки Владимиру сделалось неуютно. Он втянул голову в плечи и поспешил вслед за товарищем к кованой калитке.

Калитка оказалась не заперта, Янек вошёл, направился к крыльцу. В этом дворе, в отличие от большинства соседских, снег старательно расчищали. До оттепели на дорожке, ведущей к дому, скопиться его успело всего ничего, тоненький налёт, да и тот был растоптан вчистую многочисленными следами. Хороший знак, хозяева не в отъезде!

Входная дверь тоже была не заперта. Шпидла заглянул внутрь, вошёл. Но Ламонов последовать за другом и дальше не решился:

– Янек, слушай, я на калитке кнопку звонка видел. Давай хоть позвоним, а то нехорошо молчком к женщине в дом вламываться.

Шпидла подумал и остался ждать в дверях гостиной. Вскоре за спиной мелодично пропел звонок, затем на пороге затопал ногами Ламонов, сбивая мокрый снег с башмаков. В доме по-прежнему было тихо.

– И что? – Владимир вошёл, стал рядом с товарищем.

– И ничего. Было бы заперто, решил бы, что никого нет. А так… – он вдруг зычно гаркнул: – Хозяева, есть кто?

На втором этаже скрипнула дверь. Тагиров подошёл к лестнице, перегнулся через перила, разглядывая неожиданных гостей. Судя по растрёпанному виду, его подняли с постели, несмотря на неранний уже час. Причём спал он одетым – форменные брюки и рубаха помяты.

– Доброе утро, командир! – Владимир помахал ему рукой.

Тагиров несколько секунд таращился на них отрешённо, словно не мог определить, во сне видит или наяву. Потом брови его приподнялись:

– Влад, Янек?! Откуда вы взялись? – Он поспешно сбежал вниз, тиснул за плечи одного, другого: – Проходите, раздевайтесь!

– Да вот, прилетели, – Шпидла расстегнул куртку, огляделся, выискивая, куда её повесить. Заметил шкафчик, направился к нему. – Елена дома? Спит?

Тагиров удивлённо взглянул на него. Вспомнил, махнул рукой.

– А, вы же только с Новой, ничего не знаете… Лена от меня ушла.

– В каком смысле ушла? – Янек так и замер с курткой в руках.

– Сбежала с другим мужчиной… в качестве его жены. Документы подделаны, но какая разница? Ничего не сказала, словом не обмолвилась. Почему, из-за чего?

Шпидла и Ламонов переглянулись. Уралец шумно вздохнул, снял верхнюю одежду, вслед за другом отнёс к шкафчику. Управившись, спросил:

– И что же ты, не пробовал разыскать её, поговорить?

– Пробовал… она исчезла! Её новый… друг – известный миллиардер, господин Альментьев. Они отправились в «свадебное путешествие» на Новую Европу на собственной яхте. Но когда яхта прибыла к якорной станции, ни Лены, ни Альментьева на борту не оказалось. Растворились в пространстве!

Ламонов недоверчиво уставился на него:

– Так не бывает…

– Бывает. На полпути яхта отстрелила аварийную капсулу. Вероятнее всего они были в ней. В том же районе находился незарегистрированный корабль неизвестной конструкции. Гиперкорабль – пограничники засекли его выхлоп, когда он уходил из локального пространства.

– И… куда он полетел?

– Дай догадаюсь с одного раза, – вклинился в разговор Шпидла. – На Лабиринт?

– С вероятностью девяносто девять процентов, – кивнул Тагиров.

– Так это совсем другое дело! Лабиринт – не то место, куда сбегают от надоевших мужей. Туда отправляются в исключительных обстоятельствах. Когда ищут то, что в любом другом месте найти не надеются.

– Бессмертие? – невесело ухмыльнулся Тагиров.

– Не обязательно. Наш общий друг Седрик Алези сбежал на Лабиринт в поисках Марины. А Елена, вполне вероятно, надеется найти новое тело для Дин.

Теперь пришла очередь растеряно замереть Тагирову. Он развёл руками.

– Ян, ты о чём? Я вообще не понял.

– Будто бы? – Шпидла недоверчиво смерил его взглядом. – Хочешь сказать, что ничего не знаешь? С тобой не поделились секретом?

– Да каким секретом, чёрт тебя подери?!

– Они там вдвоём, с самой Горгоны. Дин и Лена.

– Где?!

– Внутри Елены Прекрасной, твоей жены! Ты, правда, этого не знаешь?

Тагиров шумно втянул воздух, выдохнул, поиграл желваками. Он честно старался сохранить спокойствие.

– Ян, это ты так шутишь? Неуместно, учитывая, что Диана погибла. Ты мой друг, и только поэтому…

– Какие шутки? Разве таким шутят? Да, для постороннего это звучит бредом. Но мы же с тобой были на Горгоне, мы же знаем – там возможно всё! Диана не погибла. Она потеряла тело и временно пользуется телом Елены. Две личности в одной оболочке.

Тагиров поднёс палец к виску, повертел.

– Если не шутишь, значит, спятил. Ты давно у врача проверялся? У психиатра?

– О боже мой, да это же очевидно! Присмотреться внимательно, вслушаться, сравнить… Кому я объясняю! Ты же спал с ними обеими. Раньше по отдельности, потом – вместе. Неужели ничего не чувствуешь? Они же наверняка разные в постели!

У Тагирова лицо пошло алыми пятнами. Сжав кулаки, он шагнул к Шпидле:

– Ты – псих! Больной на всю голову!

– А ты – слепец! Эгоист самовлюблённый! – Ян не собирался отступать. Пригнулся, расставил ноги, переходя в боевую стойку.

Ламонов сообразил, что дело и впрямь может дойти до потасовки, бросился между друзьями:

– Э-э-э, вы ещё подеритесь! Самое время…

– Кто о драке говорит? Ты смотри, и правда! Прямо не офицеры ГСБ, а бойцовые петушки.

Друзья как по команде повернулись к входной двери. И вытянулись «во фрунт». На пороге стояли советник президента Рихард Берг и молодая женщина в длинной шубке из синтетического меха и залихватском берете. Та самая.

– Смотри-ка, Уна, вовремя мы прибыли, – обратился к спутнице Берг. – Ещё чуть, и наши полковники принялись бы мутузить друг друга.

– Никогда не думала, что старые друзья приезжают в гости, чтобы подраться, – улыбнулась та. Однако в глазах её веселья не было. Лишь настороженное внимание.

– Из-за чего сыр-бор, добры молодцы?

Тагиров и Шпидла быстро переглянулись.

– Небольшая научная дискуссия, – первым нашёлся Янек. – Мы несколько увлеклись.

– Да, научный спор, – подтвердил Георгий.

– Научный, так научный, – согласился Берг. – А я было решил, что вы как заправские рыцари не поделили даму.

Шпидла и глазом не моргнул на это. Но Тагиров потупился, спросил осторожно:

– Господин советник, о Елене новости есть?

– Что ж ты сразу с допроса начинаешь? Вон, гости на ногах. Пригласил бы присесть, чаем напоил.

Тагиров сконфузился:

– Да у меня…

– Я сейчас чай приготовлю! – внезапно вызвалась спутница Берга. – Вы пока в гостиную проходите, к столу!

Она на ходу расстегнула шубку, сбросила на руки вконец потерявшегося Ламонова, сверху берет водрузила. И убежала вглубь дома. Тагиров проводил её взглядом, спохватился:

– Да-да, проходите! Вот сюда! – Уже в гостиной, когда рассаживались за круглым столом с гнутыми ножками, не удержался, спросил Берга: – Кто это такая? Откуда она знает, где у нас гостиная, кухня?

– О, это Уна Паппе. Ты не представляешь, сколько она знает обо всех нас. И не представляй. – Берг повернулся к Шпидле и Ламонову: – Пока наш чай готовится, послушаем вас, добры молодцы. Расскажите о своём житье-бытье на Новой Европе. Как дошли до жизни такой: бросили службу и рванули на Землю ради «научной дискуссии»? Начинай ты, Влад.

Уралец вздохнул обречённо, посмотрел на друга. И начал.

Впрочем, долго говорить ему не дали – из глубины дома донёсся оклик: «Пришлите мне, пожалуйста, самого большого и сильного мальчика!» Пришлось идти. Вернулись они вдвоём: Ламонов тащил самовар с кипятком, а Паппе – поднос с чашечками, заварником и сахарницей.

– Заедок у него в доме нет, – объявила она. – Совершенно беспомощный в быту мужчина.

Шпидла взглянул на женщину с интересом, но комментировать её слова не стал. А Паппе тем временем расставила приборы, придвинула к столу пятый стул, села.

– Все в сборе, – удовлетворённо подытожил Берг. – Значит, почаёвничаем под душевный разговор, соединим, так сказать, приятное с полезным. Первое: вице-президент фонда «Генезис» господин Корриган любезно ответил на наш запрос. Елена Пристинская действительно находится в локальном пространстве планеты Лабиринт – как именно она туда попала, он не уточнил. Жива, здорова, вполне счастлива. И теперь она – Елена Альментьева.

Тагиров опустил голову.

– Я всё равно хочу с ней поговорить. Я полечу на Лабиринт, я найду способ туда попасть!

– И я, – тут же добавил Шпидла. – Даже если это будет дорога в один конец. «Научная дискуссия» должна быть закончена.

Берг перевёл взгляд на Ламонова.

– А ты, Влад, почему молчишь?

– Я – как Янек, – поспешил заверить уралец. – Это не обсуждается.

Советник кивнул удовлетворённо, посмотрел на Паппе.

– Видишь, как я и предсказывал. А ты сомневалась, что мы наберём здесь полный комплект.

– Что значит «полный комплект»? – не понял Тагиров.

– Укомплектуем экипаж «Солнечного Ветра».

– Мы летим на Лабиринт?! Они приняли ультиматум?

– Да. Мы летим на Лабиринт.

Эффект неожиданности, возникший благодаря беспрецедентному способу распространения информации, использованному «Генезисом», не мог работать долго. Первым опомнилось правительство Китая. Вечером 14 января Пекин внезапно ввёл чрезвычайное положение и закрыл границы, в первую очередь – космическую. Вскоре стало известно об арестах среди топ-менеджеров компаний, оказавших услуги по чартерным перевозкам. Счета компаний заморозили, челноки арестовали и перегнали на военные космодромы. Якорная станция Китая заработала исключительно на приём, к ней двинулась дополнительная эскадра ВКС.

В ночь с 14-го на 15-е группа террористов захватила лайнер «Аль-Бируни» с двумя тысячами пассажиров и полусотней стюардов на борту. Чего они добивались, непонятно. Добились одного – вся команда стюардов покончила жизнь самоубийством во время захвата лайнера. Но самоубийство ли это было? Или экстренная эвакуация персонала? Обезумевшие от ярости террористы взорвали лайнер со всеми пассажирами.

Трагедия выдернула Землю из гипнотического транса, в котором та пребывала два дня. Правительство Арабской Лиги ввело чрезвычайное положение по примеру Китая. Рейсы челноков власти не прекращали, но попытались взять поток отъезжающих под контроль. В ответ получили массовые беспорядки, десятки тысяч «счастливчиков» бросились в Индию, Евроссию, Консорциум в надежде улететь к бессмертию оттуда. Закрыть границы страна, размазанная по трём континентам, не могла физически.

17-го января Консорциум Свободных Корпораций приостановил рейсы челноков на своих космодромах. «Временно, до нормализации ситуации» – уверяла пресс-атташе Правления. Но жаждущие бессмертия не поверили, многотысячные толпы собрались как у космодромов, так и вокруг правительственных кварталов Остина. Отряды полиции, выдвинутые на разгон демонстрантов, неожиданно были оттеснены подразделениями морских котиков – в числе «избранных» оказались комендант корпуса морской пехоты с двумя дочерьми и внуком, а также жена и сын председателя комитета начальников штабов. В Консорциуме отчётливо запахло военным путчем.

В Индии всё происходило с точностью до наоборот. Восемь принцев и принцесс королевской династии получили положительный результат по тесту Малкольм-Бёрна, среди брахманов и вовсе его успешно проходил каждый третий. Зато у выходцев из низших каст надежды получить бессмертие почти не было. В провинции подобное положение вещей стерпели, но в столице и крупных научно-промышленных агломерациях, где кастовое деление было отвергнуто и забыто сотни лет назад, неожиданное и такое болезненное напоминание о нём вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Десятки уже не тысяч, а миллионов вышли на улицы. Лозунг «Все или никто!» всколыхнул страну.

В Евроссии пока было тихо. Счастливчики улетали за бессмертием, остальные молча завидовали. Впрочем, не всегда молча – полиция зафиксировала первые случаи нового вида ксенофобии. И не все эксцессы завершались словесной перепалкой. Пример соседней Индии обещал быть заразительным.

18 января госсекретарь Консорциума, министры иностранных дел Индии и Евроссии провели экстренный обмен мнениями. Мнения совпали, и в ночь на 19 января состоялось вирт-совещание руководства трёх стран. События разворачивались слишком быстро, оттого и решение приняли скорое и беспрецедентное. Утром было обнародовано коммюнике: правительство планеты Лабиринт должно незамедлительно передать технологию так называемого «бессмертия» в распоряжение всего человечества. Иначе его деятельность будет расцениваться как объявление войны со всеми вытекающими последствиями, а именно: экспедиция объединённых ВКС Земли в локальное пространство Лабиринта, оккупация, арест руководства и международный трибунал.

К ультиматуму тут же присоединились два десятка мелких, формально нейтральных стран, уцелевших при глобальном разделе мира в начале XXII века. Собственных ВКС они не имели, но готовы были предложить спецназ для участия в штурме планеты-изгоя. У Президента Законодательного Собрания Палау не было и спецназа, поэтому он щедро выделил для международной миссии десять гвардейцев дворцовой стражи – половину свой армии.

На Земле предъявить ультиматум было некому, сотрудники Фонда «Генезис» покинули её до начала событий. Пришлось отправлять послание почтовым зондом в локальное пространство Лабиринта. В последний момент подпись под ним поставило и руководство Арабской Лиги. Китай пока медлил, надеясь вести собственную игру, как делал всегда. Но сейчас им вряд ли стоило рассчитывать на успех – всё человечество оказалось в одной лодке.

Никто не знал, сколько времени придётся ждать ответа на ультиматум. Темпоральный разрыв варьировался от часов до нескольких суток, а как долго будут размышлять на Лабиринте, и подавно неясно. Правители Земли планировали провести очередное совещание, обсудить отсрочку. Но обсуждать оказалось нечего. Вернее, обсуждать пришлось иное. 20 января в 2:15 по Гринвичу почтовый зонд с ответным посланием вошёл в локальное пространство Солнечной системы. Лабиринт принимал условие: сакральные знания, рождённые в недрах «Генезиса», станут достоянием всего человечества. Можно облегчённо выдохнуть и распространить новость по всем информационным каналам планеты, успокоить сограждан, снять напряжение. Однако это была лишь прелюдия. Продолжение оказалась не столь радужным.

«Генезис» предупреждал, что технологии, позволяющие воскрешать сознание, существуют пока лишь на Лабиринте и потому только там они могут быть продемонстрированы земным специалистам. Это во-первых. Во-вторых, суть технологии слишком сложна и не поддаётся примитивному копированию. Понять её и впоследствии воспроизвести могут люди, обладающие уникальной синаптической картой мозга. И в-третьих, Лабиринт не собирается контролировать, чтобы доступ к технологиям получили все земляне. Он лишь предоставляет список из пяти человек, – по одному от каждой из великих космических держав, – готовых постигнуть технологию. Как эти люди распорядятся полученными знаниями и как правительства распорядятся этими людьми – дело землян.

Список прилагался и был более чем странным. Да, все пятеро имели то или иное отношение к научной деятельности. Но области их интересов отличались кардинально! Индус Джаеш Тхакур, старший по возрасту из пятёрки и, пожалуй, самый известный, считался живым классиком кибернетики. Именно он, после того как Мировая Сеть была уничтожена, воссоздавал её индийского наследника. Хао Зэн, профессор астрофизики пекинского университета, тоже был личностью известной. В молодости он написал книгу «Дракон, укусивший свой хвост», где весьма нетривиально объяснял парадоксы, связанные с полётом первых гиперкораблей «Красный дракон», «Москва», «Нил Армстронг». Роман позиционировался как фантастический. Но в свете новейших исследований темпоральных разрывов, фантастики в гипотезе Хао Зэна оставалось всё меньше. Возможно, её там не было изначально. Представитель Арабской Лиги Таналь Кассис был всего лишь технологом на дубайской фабрике синтеза пищи. Правда, фабрика эта поставляла продукцию ко дворам всех эмиров и шейхов и за распределение квот на неё между кланами Лиги иногда вспыхивали короткие, но кровавые стычки. А то мизерное количество, что попадало на чёрный рынок и уходило за границу, ценилось американскими, азиатскими и европейскими гурманами на вес натуральных бриллиантов. Европейско-Российский Союз представляла врач-экзобиолог Анита Ржавикина, заведующая спецотделением лунного карантинного госпиталя – тем самым пресловутым сектором «Сигма». В научных кругах Ржавикину не знали в силу особой секретности должности и исследований, которыми она занималась. Но опять-таки должность говорила о её заслугах перед космобиологией сама за себя. Самой загадочной персоной среди пяти была Нина Дорадо, восемнадцатилетняя аспирантка-филолог Американского университета Акапулько. Девушка-вундеркинд пока что прославилась тем, что свободно владела полусотней языков и изучала ещё сотню, в том числе полтора десятка ныне мёртвых.

Пятеро избранных были несомненно людьми незаурядными, но на звание самых умных людей планеты они явно не претендовали, а «Генезис» не удосужился изложить критерии отбора. За всем этим мог скрываться некий подвох. Поэтому руководители пяти сверхдержав – Китай присоединился, увидев в списке своего представителя – на экстренном вирт-совещании решили условия принять, но и подготовку к полицейской экспедиции на Лабиринт не приостанавливать. Поэтому эскадры ВКС продолжали стягиваться к якорным станциям, готовясь начать Манёвр Перехода по первой команде. И поэтому Советник Президента Евроссии по Внеземным Цивилизациям приехал во Львов.

– Вот такая ситуация на сегодняшний день, – Берг отодвинул опустевшую в который раз чашечку, с сомнением посмотрел на остывающий самовар и опустевшую сахарницу.

– Сахар у этого мужчины закончился, – уловила его взгляд Паппе. – Но я могу позвонить…

– Не нужно. Время, отведённое на чаепитие, вышло. Переходим к делу. Научный состав экспедиции обсуждать было бессмысленно – тянуть время, подбирая замену, устроившую бы «Генезис», не в наших интересах. Зато вокруг сопровождающих развернулась баталия. Мою персону пришлось рассекретить, после чего наши заграничные партнёры со скрипом, но утвердили меня руководителем делегации. На то, что повезёт нас «Солнечный Ветер», они тоже вынуждены были согласиться – только Консорциум смог построить корабли такого класса, но и те пока не прошли ходовых испытаний. Следовательно, капитан и бортинженер не обсуждаются. Но с охраной делегации они упёрлись как бараны. Требовали, чтобы в команду телохранителей вошли представители каждой договаривающейся стороны. Битый час я пытался убедить их, что нельзя безопасность приносить в жертву политике – бесполезно. Спасибо, наш премьер придумал аргумент, спорить с которым они не могли. Максимальная вместимость «Солнечного Ветра» – одиннадцать человек. Проводим несложный подсчёт: пять членов делегации плюс руководитель, плюс капитан и бортинженер – итого восемь. Остаётся три. А партнёров – четверо. Либо какая-то из держав отказывается от своей квоты, либо Берг, то бишь я, набирает охрану по своему разумению, – советник улыбнулся.

– Положим, не сам он придумал, – вставила Паппе. – Я ему этот аргумент подсунула.

– Ты у нас умница, – согласился Берг. Обвёл взглядом присутствующих: – Не надо объяснять, что оказаться в роли единственно ущемлённого не захотел никто?

– Не надо, – кивнул Шпидла. – Значит, мы с Владом летим на Лабиринт в качестве группы телохранителей? Отлично! Кто третий?

– Командир группы, естественно. Уна Паппе.

Лицо Янека вытянулось от неожиданного известия. Он смерил женщину взглядом, поинтересовался ехидно:

– И в каком знании наш командир, позвольте полюбопытствовать?

– А какое тебя устроит? – усмехнулся Берг. – Полковник? Генерал? Может быть, маршал? Не вопрос, сейчас же свяжусь с президентом, присвоит.

Шпидла отвернулся. Паппе, тоже улыбнувшись, пояснила:

– У меня нет воинского звания. Я сугубо гражданский… как у вас это называют, «шпак»? Я всего лишь оказываю определённые услуги правительству Евроссии по личной просьбе советника Берга.

– Так что, Ян, Влад, вы готовы исполнять приказы гражданского? – Берг вопросительно посмотрел на оперативников.

– Постойте! – внезапно вклинился в разговор доселе молчавший Тагиров. – Почему одиннадцать? В штатном режиме экипаж «Солнечного Ветра» – восемь человек. Так как на Лабиринт мы идём без стасис-установки, то можно разместить ещё четверых. Итого двенадцать, а не одиннадцать! Я не понимаю…

На минуту в гостиной повисла тишина. Затем Шпидла, не удержавшись, прыснул в кулак, Берг беспомощно развёл руками, Ламонов озадачено уставился на командира «Солнечного Ветра». Паппе тоже посмотрела на него с подозрением. Потом улыбнулась и похлопала сидящего рядом с ней уральца по предплечью:

– Потому что этот мальчик за двоих сойдёт. Если не передумал лететь.

Ламонов густо покраснел.

– Конечно мы летим. Правда, Янек? Кстати, когда стартуем?

– Завтра.

Следующим утром в спецсекторе столичного космопорта, дожидаясь команды начинать посадку на президентский шаттл, Шпидла улучил минуту для разговора с Паппе с глазу на глаз – требовалось расставить точки над «i».

– Послушай, Уна, насколько я понял, спецподготовку ты не проходила?

– Нет. Навыками рукопашного боя не владею, стреляю на «троечку». Но в драке со мной или, скажем, в дуэли, у тебя нет ни единого шанса, подполковник.

Янек хмыкнул недоверчиво.

– Так ты мозгоправ? Будешь охранять мозги Берга и делегатов от «взлома»?

Паппе засмеялась.

– Делегатов – да, Берга – нет. Не встречала я пока человека, способного ему «взломать мозги». Моя задача – присматривать за мозгами тех, кому поручено «хранить тело» советника.

Шпидла нахмурился.

– Есть сомнения в нашей надёжности? Считаешь, кто-то из нас способен предать?

– Нет. Пока вы под моим «присмотром». – Она хлопнула его по плечу: – Расслабься, подполковник. Это далеко не основная моя задача в экспедиции. Не нравится называть меня командиром – не называй. Главное, приказы выполняй быстро и точно. Повторять и объяснять не буду. Просто заставлю.