Текст книги ""Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ)"

Автор книги: Джон Голд

Соавторы: Игорь Вереснев,Софи Анри,Sleepy Xoma,Дмитрий Лим,Евгений Лисицин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 219 (всего у книги 354 страниц)

Глава 19. Схватка

На улице её встретил серый слякотный день. Дождя не было, но сам воздух пропитался влагой. Ёжась от холода, Елена быстро зашлёпала по лужам. Мысли перескакивали с шерифа, играющего в Робин Гуда, на таинственный Синий Ручей где-то у подножья Ледового Барьера. То, что вокруг творится подозрительное, она заметила, лишь пройдя метров двадцать.

Впереди у крайних домиков посёлка дорогу перегораживал серый джип. Новенький, дорогой. Вряд ли кому-то из жителей Луизианы это чудо туземной техники было по карману. А второй мобиль, бардовый, попроще, но тоже явно не местный, расположился сзади, напротив полицейского участка. Рядом с бардовым мобилем стоял человек в ватном бушлате, болотных сапогах выше колен, мятой кепке. Увидев, что Елена обернулась, он быстро скользнул в машину. Но узнать его Пристинская успела, хоть в этот раз солнцезащитных очков на нём не было. Рикки, приятель Графа.

О холоде и сырости Елена и думать забыла – в жар бросило. Как они её разыскали?! Неужели проделали весь путь от «Булочек Эммы» до Луизианы? И что теперь делать? К лесу не прорвёшься, парализатор не поможет. Бежать назад к шерифу, просить защиты у бандита-одиночки от организованных преступников? Да зачем ему это нужно?.. «Зло должно быть наказано любым способом». Что ж, посмотрим!

Пристинская развернулась и быстро зашагала к полицейскому участку. В ту же секунду бардовый мобиль рванул с места, начал разворачиваться, чтобы перерезать дорогу. Елена побежала, краем глаза следя за приближающейся машиной. Не замедляя шаг сгруппировалась и, когда капот был в нескольких сантиметрах, что было силы прыгнула. Удар пришёлся по касательной, отбросил в грязь на обочине. Она тут же вскочила, кинулась к крыльцу. Из дверей завизжавшего тормозами мобиля вывалился Рикки, на ходу поднимая пистолет с длинным чёрным стволом. Но прицелиться он не успел.

Елена захлопнула дверь кабинета, шумно выдохнула.

– Неожиданное возвращение! – удивился шериф. Заметил грязь на куртке, нахмурился: – Что случилось?

– За мной охотятся какие-то бандиты из столицы. Кличка их главаря – Граф.

– Так, – лицо Стюарта потемнело ещё сильнее. – Граф – не главарь, мелкий паразит. Но команда серьёзная. Много их снаружи?

– Не знаю. Машина в конце улицы и вторая возле крыльца.

– Значит, посёлок окружили… – Стюарт задумчиво погрыз ноготь на большом пальце. – Средь бела дня штурмовать полицейский участок они не посмеют, можно было бы здесь отсидеться и вызвать подмогу из столицы… но с тобой такой вариант не годится. Придётся прорываться.

Он внимательно посмотрел на женщину.

– Можешь связаться со своими и сообщить, чтобы они срочно забрали тебя в указанном месте?

– Конечно, – Елена вынула из кармана коммуникатор.

– Отлично, – шериф снова развернул на столе карту. – Смотри сюда.

В пяти милях севернее Луизианы от шоссе ответвлялась просёлочная дорога, уходящая в лес. Что собой представляют местные леса, Пристинская уже знала, Стюарт – и подавно. Свернуть с накатанной колеи, объехать застрявшую машину бандитам не удастся ни при каком раскладе.

– Машину водить умеешь?

– Я пилот.

– Сядешь за руль, я с карабином сзади. Улица выходит прямо на шоссе, разворачиваться не придётся. Главное, постарайся ни в кого не врезаться. Не хочется в посёлке стрельбу начинать, эти сволочи отмороженные палить станут, куда попало. На шоссе поворачивай вправо и через пять миль – опять вправо. Главное, развилку не проскочи, развернуться нам не дадут. В лесу, как скомандую, тормози. Я останусь с ними побеседовать, а ты езжай дальше, и где-то здесь пусть приятели тебя подберут. Сколько потребуется вашей шлюпке для спуска?

– Полчаса.

– Нормально. Звони, сообщай координаты.

Объяснять Благоевой, чем вызвано такое поспешное возвращение, Елена не стала, – не было желания, да и времени тоже. Шериф поторапливал, рассовывая в карманы куртки патроны.

Они вышли в комнату для посетителей. Окно здесь выходило прямо на улицу, где их ждала машина …и бандиты.

– Удачно, что я решётки не успел поставить, – хмыкнул шериф. – Я сейчас выйду, открою переднюю дверь. Ты быстро, пока они не поняли, что мы затеваем, выбивай окно, выпрыгивай и за руль. На меня не оглядывайся, я буду на заднем сидении.

Он вышел из участка, нарочито медленно запер за собой дверь. Пристинская принялась изучать окно. Широкое, и это замечательно – раму выбивать не нужно, лишь стекло. Взяла в руки табурет, примерилась. Снаружи шериф неторопливо спустился с крыльца, посмотрел задумчиво на застывший напротив участка бардовый мобиль. Подошёл к своей машине, пару раз пнул ногой колесо, закурил. Открыл дверцу… Елена с размаха саданула в окно табуретом, фонтан стёкол с оглушительным звоном брызнул наружу. Она втянула пальцы глубже в рукава, отступила, разбежалась, запрыгнула на подоконник. Стараясь меньше цепляться за торчащие осколки, протиснулась наружу, соскочила вниз и быстро юркнула в машину.

– Давай! – заорал шериф из-за спины.

Двигатель завёлся с пол-оборота. Пристинская вдавила до упора педаль газа, и знакомая каждому пилоту сила притиснула тело к спинке кресла. Бардовый мобиль начал разворачиваться и перекрыл дорогу джипу, вынуждая притормозить. Бедняга Рикки не слишком быстро ориентируется в обстановке.

Из-за поворота вынырнул знакомый чёрный мобиль с хищно скалящейся акульей пастью на капоте, грозя перекрыть путь. Но посёлок остался позади, и Елена уверенно вывернула руль вправо. Машина, жалобно звякнув, подпрыгнула на ухабе. Да, по таким дорогам только ездить. Но гонок всё равно не получится, пять миль – не расстояние. Вон и развилка.

Чёрный мобиль проскочил мимо поворота, однако джип уверенно завернул следом. Просёлок оказался почти непроходимым, не дорога, а направление. Пристинская сбросила скорость, и тут же за спиной хрустнуло, зазвенело – шериф стволом карабина выбил стекло. Выстрел в салоне грохнул так, что в ушах заложило. Ещё! Ещё! Позади глухо бухнуло. В зеркале Елена увидела огненный цветок, распустившийся на радиаторе догонявшего их джипа. Джип подпрыгнул, развернулся поперёк дороги, опрокинулся на бок, перегораживая проезд остальным.

– Стой! – закричал Стюарт.

Елена затормозила, стараясь, чтобы мобиль не пошёл юзом на раскисшей грунтовке. Шериф распахнул дверь и крикнул, выпрыгивая в кусты на обочине:

– Гони к месту встречи! И знай – на Ваше есть настоящие мужики!

Дорога петляла по лесу, определить, где именно находится точка высадки, казалось немыслимым. Наконец Елена решилась остановиться, открыла дверь, прислушалась. Позади бахнул выстрел. Кажется, карабин шерифа. А теперь более тихие – автоматная очередь. Настоящий бой… Она тряхнула головой и выбралась наружу – некогда прислушиваться, надо шлюпку искать. Судя по сигналу на экране асса, она где-то рядом, но попробуй найти в этих дебрях!

Узловатые ветви хватали за подол куртки, за ворот, старались хлестнуть по лицу. Здесь-то и поляны никакой нет, где Бардаш шлюпку смог посадить? А если не смог? Если кружит над этим гадостным лесом, выискивая площадку? По телу пробежала дрожь. Она невольно задрала голову, будто надеясь увидеть отливающее металлическим блеском днище шлюпки. Разумеется, не увидела. Лишь кроны деревьев, намертво сцепившиеся ветвями, да серое низкое небо. Так можно и до вечера по лесу петлять. Елена ввела код шлюпки в коммуникатор. На экране появилось встревоженное лицо планетолога.

– Евгений, вы где? Вы уже посадили шлюпку?

– Да. По указанным координатам подходящей площадки не было, я сел на полтора километра юго-восточнее. Командир, у вас всё в порядке? Здесь неподалёку какой-то мобиль горит.

– Насколько «неподалёку»? – Пристинская почувствовала, как поднимается холодная волна внутри.

– Километра три на юго-запад.

Если бандиты заметили, как садится шлюпка… Нужно добраться до неё раньше!

Полтора километра – не ахти какое расстояние. Но продраться эти тысячу пятьсот метров сквозь колючие заросли… Когда за голыми корявыми стволами заблестел корпус машины, Елена выдохнула с облегчением. Бардаш топтался рядом со шлюпкой, тревожно озирался по сторонам. Увидев командира, радостно замахал рукой, побежал навстречу… Бамззз! Пристинская удивлённо покосилась на ствол дерева в полуметре: ошмётки коры разлетелись в разные стороны маленьким взрывом. Прежде чем сообразила, что это означает, по ушам резанул крик Бардаша «Берегись!», и Елена полетела на землю, сбитая с ног весом прыгнувшего на неё планетолога.

Она осторожно приподняла голову, выплюнула попавший в рот горький полусгнивший листик. Бардаш лежал рядом. Выстрелы трещали, казалось, отовсюду. Бзэннн… пуля срикошетила от шлема косморазведчика.

– Ах ты ж… попали в историю! – лицо Евгения выглядело озабоченным, но в глазах плясали озорные искорки. – Какие горячие у вас здесь поклонники, командир!

– И не говорите! Они что, нас окружили?

– Нет пока, вон от тех кустов стреляют. Но ждать нельзя, окружат, это точно. Значит так, давайте мне парализатор, буду прикрывать, скафу их пульки ничего не сделают. А вы ползком к шлюпке, там под креслом бластер лежит. Немного распугаем эту шушеру.

– Держите! – Елена сунула в протянутую руку оружие. – И осторожней!

– Это вы осторожней, а со мной что станется? Готовы? Пошли!

Бардаш резко вскочил и метнулся в сторону, на ходу осыпая кусты микроиглами. Пристинская со всей скоростью, на какую была способна, заработала локтями и коленками. Свист пуль над головой прекратился, внимание нападающих сосредоточилось на человеке в скафандре. Елена заползла под брюхо шлюпки, укрылась за лапой-опорой, оглянулась. Бандиты, разобравшись, что противник вооружён одним парализатором, обнаглели. Начали выползать из-за кустов, стараясь взять косморазведчиков в клещи. Ничего, скоро у вас желания играть в войну поубавится! Она приподнялась, готовая нырнуть внутрь шлюпки…

Сзади раздался хлопок и почти сразу оглушительный взрыв отбросил, опрокинул Бардаша, из кустов потянулась вверх струйка сизого дыма. Гранатомёт! Стрельба прекратилась, бандиты начали подниматься. Ждать дальше нельзя, Елена вскочила, распахнула люк и, перевалившись через порожек, упала на пол. По корпусу звонко защёлкали пули – поздно! Она нашарила холодный металл бластера, проверила заряд. Высунула ствол в щель приоткрытого люка, от души полоснула лучом по приближающимся фигурам.

Треск падающих на землю ветвей и стволов, вопли и проклятия попавших под луч бандитов заполнили лес. Пристинская отпустила кнопку спуска. Отстреливаться никто не собирался, уцелевшие бежали во всю прыть, только спины мелькали между деревьями. Не выпуская оружие, она спрыгнула на землю, подбежала к неподвижной серебристой фигуре. Бардаш упал навзничь, осколки прорвали скафандр в нескольких местах на груди, шлем покрылся сеткой мелких трещин.

Елена опустилась на колени, осторожно сжала руку планетолога.

– Евгений! Женя, ты меня слышишь?!

Бардаш открыл глаза, попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли.

– Жив я, жив, командир. Только больно очень… – он закашлялся, и в кончиках рта появилась кровавая пена.

– Молчи!

Елена откинула крышку пульта встроенной аптечки на поясе косморазведчика. Так, обезболивающее прежде всего. Кровотечение бы как-то остановить, но для этого надо скафандр снимать, а у Евгения, похоже, осколок в лёгком. Нужно срочно на корабль, в операционную.

Она оглянулась на кусты. Бандитов не видно, но тешить себя надеждой, что они не вернутся, нельзя. Космошлюпка и бластер – слишком лакомая приманка, так что следовало спешить. Пристинская повесила оружие на плечо, попробовала приподнять мужчину. Бардаш тихо застонал. Чёрт… Когда сама ходишь в скафандре, он кажется таким лёгеньким!

Хорошо, что в аварийный комплект шлюпки входили носилки, тащить раненого волоком было хоть и тяжело, но посильно. Евгений терпел, лишь когда носилки натыкались на кочку или обломанную ветку, стонал. Самым сложным оказалось поднять его на борт. Когда и это было сделано, Елена упала в кресло пилота, защёлкнула гермозамок, вытерла рукавом заливающий глаза пот. Руки сами делали привычную работу. Загудел двигатель, шлюпка оторвалась от земли, рванула вверх, быстро набирая высоту. Теперь – предупредить корабль. Вот и для Ленарта появилась работа по специальности.

Извлечь осколок доктор смог, состояние Бардаша стабилизировалось. Но ранение оказалось довольно сложным, для полноценной операции ни возможностей корабельного оборудования, ни квалификации Ленарта не хватало. Единственным разумным решением было уложить химика в стасис-капсулу до возвращения на Землю. Как можно более скорого возвращения.

Общий сбор Пристинская не объявляла. Но когда поднялась в рубку посоветоваться с Михаилом, поняла – собрались все. Ленарт поглядывал на Елену искоса, Благоевы и Кучеренко вовсе отворачивались, опускали глаза, не желая встретиться взглядом. И все молчали, ни о чём не спрашивали, не требовали объяснений. Ждали. Тогда спросила Елена:

– Что означает это собрание? Кто его инициировал?

Ответил Ленарт:

– Я. На корабле ЧП. Люди имеют право знать, каковы будут наши дальнейшие действия.

Пристинская скривила губы.

– Что ж, пожалуйста. Завтра у меня очередная высадка на Вашингтон.

– Снова высадка? – недоверчиво переспросил доктор. – После того, что случилось сегодня?

– После сегодняшнего – особенно! Глупо бросить поиски на полпути, уже заплатив за них такую цену. Завтра я высаживаюсь в пограничной полосе, днём. Нужно, чтобы кто-то доставил меня вниз и потом забрал – вместо Евгения. Доброволец, естественно.

В рубке повисло молчание. Долгое. Пристинская почти уверилась, что добровольцев не окажется. Но неожиданно приподнял руку сидевший в уголке Рыжик.

– Я могу полететь.

– Ты? – Благоева округлила глаза.

– Больше некому. Навигатор не имеет права покидать корабль. У нас на борту раненый, поэтому врач тоже должен оставаться. И без бортинженера корабль оставлять нежелательно. А я в экипаже персона вполне заменимая.

Пристинская благодарно кивнула ему.

– Спасибо, Лёня. Значит, так и решим, – меня высаживает Кучеренко. Остальные могут быть свободны. Если у экипажа нет других вопросов к командиру.

Воронин поднялся с кресла. Быстро взглянул на Елену, кивнул и вышел из рубки. Пристинской показалось, что губы его скривились в еле заметной улыбке. Впрочем, она не была уверена, что эта улыбка означает. Следом покинули рубку Благоевы. Ленарт перед тем как выйти всё же спросил:

– Командир, вы хоть уверенны в том, что поступаете правильно?

Уверенна ли она? На Земле, когда принимала решение лететь на Вашингтон, была уверенна. И когда «Русанов» нырял в гиперпространство, была уверенна. Даже когда они висели на орбите несколько дней назад. А теперь… Бардаш ранен, что случилось со Стюартом, неизвестно. А Викки и Эмма? К чему привела её попытка поиграть в благородную защитницу слабых и обиженных? Она словно шла по узкой тропинке над бездной, но оступилась и попала на крутой раскисший от дождя склон. Она ещё пытается идти, но ноги скользят, скользят… Елена упрямо посмотрела в глаза доктора.

– Уверенна!

Нельзя сомневаться! Если что-то решила делать – делай.

Глава 20. Ледовый Барьер

Рыжик вёл шлюпку аккуратно, старался, – хороший пилот получится из него со временем, когда опыта поднаберётся. Внизу тянулись бесконечные леса с редкими прогалинами каменных оползней, уходящие справа за горизонт, к океану, к освоенным людьми территориям, а слева поднимающиеся по склонам хребта, постепенно редеющие и окончательно исчезающие среди сглаженных отступающим ледником скал. Ледовый Барьер. За хребтом начиналась белая безжизненная пустыня, многокилометровый щит спрессованного тысячелетиями льда, покрывающий восемьдесят процентов поверхности планеты. Елена поймала себя на мысли, что первый раз видит Вашингтон с высоты птичьего полёта. И планета вовсе не выглядела унылой и отвратительной. Суровый, но по-своему красивый край. А летом, когда деревья оденутся листвой, здесь, наверное, вообще замечательно. Если бы не люди. Человек способен изгадить всё, к чему прикоснётся. Как ни обидно это признать.

Впереди блеснула сбегающая по склону хребта серебристо-синяя лента. Чуть левее их курса лес отступал в сторону, и на прогалине теснились несколько деревянных домиков. Должно быть, это и есть Синий Ручей. Елена тронула пилота за локоть.

– Смотри, вон посёлок. Не подлетай близко, сажай где-нибудь в лесу.

– Хорошо, командир!

Машина опустилась на каменистой отмели ниже по ручью. Пристинская вынула из-под кресла пакет с одеждой.

– Лёня, уводишь шлюпку, как только я выйду. Вернёшься по моему сигналу. Нет сигнала – не летишь. Понятно?

– Понятно, командир! Прилетаю по вашему сигналу.

Пять минут спустя машина свечой взмыла в небо. Елена проводила её взглядом – интересно, многие сейчас удивлённо следят за серебристой точкой? Какая разница, их вторжение на Вашингтон не осталось незамеченным. Разведчица повернулась и пошла вдоль ручья вверх, к посёлку.

Лес у подножья Ледового Барьера был реже и жиже, чем в окрестностях Луизианы. Всё те же чёрные узловатые деревья, но большей частью – совсем молоденькие. Под ногами шуршит не столько опавшая листва, как пожухлая, жёлто-бурая трава. Кое-где торчат низенькие кустики с глянцевыми, покрытыми маленькими бугорками красноватыми веточками. Это же набухшие почки! – догадалась Елена. И правда, весна.

Весна! На маленькой поляне рядом с пластом потемневшего, осевшего снега сквозь прошлогоднюю траву пробивались бледные стрелки-стебельки эфемеров с острыми голубоватыми бутончиками на концах. Им бы хоть один солнечный денёк, чтобы успеть отцвести! Не устояв перед соблазном, Елена опустилась на корточки и осторожно погладила пальцем нежную кожицу цветка. За спиной тихо зашуршало, заставив напрячься и медленно повернуть голову. Метрах в пяти от неё на краю поляны сидел маленький пушистый длинноносый зверёк, таращил глазки-бусинки. Вот он, первый встреченный ею настоящий абориген этой планеты. Что она знает о природе Вашингтона? Почти ничего. Крупные животные вымерли, когда под натиском движущегося от полюсов льда начали стремительно сокращаться ареалы обитания, но мелочь смогла приспособиться, рыть глубокие норы, запасаться провизией на долгую зиму, кутаться в мягкие тёплые шубы. Ледниковый период они смогли пережить, но следом пришла беда похуже – безжалостный двуногий хищник. «Теперь мы здесь хозяева! Переделаем, как нам удобно».

Зверёк смотрел настороженно.

– Не бойся, носатик! Я не буду охотиться за твоей шубкой. У меня своя есть, синтетическая.

Не поверил. Шустрым клубком метнулся в лес.

Синий Ручей оказался крошечным поселением, дома разбросаны в беспорядке, ни заборов, ни улиц. Елена подошла к первому, поднялась на крыльцо. Звонок не предусмотрен, пришлось барабанить кулаком в дверь.

– Зачем стучать, не заперто, – дверь раскрыла черноволосая широкоплечая женщина в шерстяном коричневом платье до лодыжек. Молодая, лет двадцать пять. Глаза на смуглом скуластом лице смотрели на незнакомку удивлённо и недоверчиво.

– Я ищу Брунхартов, Генриха и Алису. Вы не подскажите, где их найти?

Аборигенка не отвечала, продолжала разглядывать Елену.

– Это же Синий Ручей? – растерялась Пристинская. – Мне сказали, они здесь живут. Где их дом?

– Там, – женщина ткнула пальцем поверх левого плеча Пристинской. – За мостом сразу налево. Возле ручья.

Бревенчатый мостик с перилами Елена нашла быстро. Однако налево возле ручья дома не было. Вместо него – почерневшие камни фундамента, обгоревшие балки, покорёженное железо, не смытые дождями следы золы. Пристинская подошла к пепелищу, растерянно остановилась. А куда жильцы подевались? Или никуда не подевались, сгорели вместе с домом? Что здесь за беда случилась?!

– Дочка, это ты Брунхартов ищешь?

Разведчица обернулась. Она и не заметила, откуда появился этот старик!

– Мне Ксана сказала, что чужая Брунхартов спрашивает. У нас здесь место уединённое, на пришельцев люди глядят с подозрением. Ты уж не обижайся, что радушного приёма не получила.

– Я не обижаюсь.

– Правильно, – старик кивнул, подошёл слегка прихрамывая. – А меня Рон Морган кличут. А чаще – дедом Морганом. Я в Синем Ручье вроде старейшины.

Пристинская тоже представилась. Хотелось поскорее расспросить старика, что случилось с Брунхартами, но видела – не нужно торопить события.

– Издалека прибыла?

– Издалека.

– И как там, в твоём «далеке» люди поживают?

– По-разному.

– Значит, как и у нас… С Земли ещё не все разбежались?

Елена хотела возмущённо запротестовать, но, встретившись с проницательным взглядом не по-старчески ясных глаз, ответила коротко:

– Не все.

Они помолчали. Старик умиротворённо опустил веки, подставляя лицо лучам весеннего солнца.

– На Ваше теплеет, – произнёс он наконец. – Правильно учёные говорили, уходит ледник. Вон в этом году весна какая ранняя! Снег уже сошёл, почки на слюдянке набухли. По всем приметам лето хорошим будет.

– Вы давно здесь живёте?

– Давно. Я Синий Ручей и строить начинал. Сначала мы с женой и сыном здесь обосновались, потом и другие прибиваться стали. Те, кому не по душе законы в колонии.

– А Брунхарты? – не выдержала Елена. – Что с ними случилось?

Старик грустно вздохнул.

– Ушли они. Жаль, хорошие люди были. Пять лет, как ушли. Фронтир большой, затеряться человеку легко.

– Они что, никому ничего не сказали, собрались и ушли молчком? А дом отчего сгорел?

Морган открыл глаза. Ковырнул носком сапога обугленное бревно.

– Не просто так ушли, правильно понимаешь. И дом не сам собой загорелся. Страх человеческий их прогнал. Глупый, первобытный страх перед всем необычным. Только не буду я тебе этого рассказывать, потому как многое не понимаю. Если найдёшь их, они сами тебе расскажут.

Пристинская растерялась. Фронтир в самом деле огромен! Не будешь же в каждый посёлок соваться с расспросами, прочёсывать леса в поисках притаившихся в чаще домишек?

– Где же я их найду?!

– Не знаю, могу разве что догадки строить. Лукас, сын мой, позапрошлым летом поднимался на самый Карниз, – старик кивнул на нависающие над верхушками деревьев горы. – Там и заночевал. И говорил, что когда стемнело, видел далеко на севере за Чёрным Болотом огонёк. Никто туда ещё не добирался, а самое главное – не похож был огонёк на свет от костра. Ровный, будто от электрической лампочки. Вот я и думаю – что если это Брунхарты обосновались? Подальше от людей. Пройти туда летом нельзя – Чёрное Болото водой ледника питается, за последние годы вода поднялась, все тропки и подавно исчезли. Зимой – через перевал не проберёшься. Такая дилемма.

Шлюпка, одолев перевал, нырнула вниз. И тут же картина изменилась, исчезли бескрайние, уходящие за горизонт леса Фронтира. Ледник отступал неравномерно. Слева в каких-то двух километрах длинный белый язык упирался в отроги хребта. Талая вода, стекая многочисленными ручейками, заполняла низменность у подножия гор, образую болото. Когда-то оно было меньше и мельче, а сейчас островки ушли под воду, лишь верхушки деревьев напоминали об их существовании.

Болото было большое, машина летела и летела над чёрной непрозрачной водой. А на горизонте всё явственнее белела кромка ледника. Где же здесь людям жить? И как?! Рыжик тоже выглядел растерянным, то и дело посматривал на командира.

– По-моему, это болото до самого ледника тянется, – не выдержав, высказался он в конце концов.

– Не может такого быть, – Елена старалась говорить уверенно. Но как раз уверенности не хватало. Огонёк видели два года назад, с тех пор вода заметно поднялась.

Болото начало мелеть. Кочки, торчащие из воды, превращались в холмики, суши становилось всё больше. Деревья здесь не росли, склон поднимающейся за болотом каменистой гряды покрывал низкорослый кустарник. Поэтому стоящий на гребне деревянный ветряк они увидели сразу. А в лощине за холмами притулился крохотный домишко, пародия на человеческое жильё – деревянный сарай, обложенный кирпичиками из обожжённой глины. Пристинская облегчённо выдохнула – нашли.

– Где шлюпку сажать? – деловито поинтересовался Рыжик.

– На холме и сажай, здесь нам прятаться не от кого. Главное, в ветряк не врежься.

Не дожидаясь, пока стихнет рокот двигателя, Елена выпрыгнула на каменистый склон. Двести метров до домика она бежала. И остановилась как вкопанная перед распахнувшейся навстречу дверью. Чёрное дуло смотрело прямо в переносицу. В светло-зелёных глазах молодой невысокой женщины, сжимающей карабин, не было ни страха, ни ненависти. Только отчаяние, тоска и смертельная усталость. Одному богу известно, почему она не нажала на спуск.

Пристинская пыталась протолкнуть застрявший в горле ком и не могла. В дверях стояла Елена Коцюба, тётя Лена, в точности такая, как запомнилась по многочисленным маминым фото и видео. Но это невозможно, тем кадрам без малого тридцать лет! А эта девушка значительно моложе её самой. Кто она? Дочь тёти Лены, родившаяся уже здесь, на Вашингтоне?

Женщина молчала, палец на кнопке спуска едва заметно дрожал от напряжения. Наконец Пристинская смогла выдавить:

– Здравствуйте. Я ищу Елену Коцюбу.

Женщина мотнула головой.

– Вы ошиблись! Её здесь нет. – И поправила быстро: – Я не знаю никакой Елены Коцюбы! Уходите!

– Я не могу уйти, мне надо с ней поговорить! Вы её дочь, да? Вы очень похожи.

Уголки губ женщины дрогнули.

– Уходите! Вам здесь нечего делать.

Слёзы бессилия и обиды наворачивались на глаза.

– Я дочь её подруги, Вероники Пристинской! Мне очень, очень нужно у неё спросить о маме!

Женщина вздрогнула. Но непреклонно покачала головой.

– Я не знаю, о ком вы говорите. Уходите.

Краем глаза Елена заметила движение. По узкой тропинке от болота поднимался, тяжело опираясь на самодельный посох, высокий, сухощавый старик. Взгляд его удивлённо перебегал со стоящей за ветряком шлюпки на женщину у дверей дома. Нечто знакомое угадывалось в лице. Конечно, она и его видела на фото в компьютере Берга – Генрих Брунхарт, постаревший, как и положено, на тридцать лет. Какой там Брунхарт! Андрей Лесовской, бесследно исчезнувший вместе со своей любимой!

Старик подошёл к дому, вопросительно посмотрел на женщину.

– Алиса, что здесь происходит? – И повернулся к Пристинской: – Вы кто?

Алиса?! Эта женщина вовсе не дочь Елены Коцюбы, это она сама! Невозможно, необъяснимо! Ошеломлённая, Пристинская убрала упавшую на лицо прядь.

– Тётя Лена, это вы? – И повернувшись к Лесовскому, быстро пояснила: – Я Лена Пристинская, дочь Вероники. Вы же знали мою маму! Она была экзобиологом на «Христофоре Колумбе»!

– Очень приятно… – мужчина неуверенно посмотрел на Коцюбу. Та, закусив губу, отрицательно качнула головой. – Извините. Мы ничего не знаем.

Елена опустила руки. Как же так! Всё, что она затеяла – бессмысленно? Весь этот полёт? Слёзы, больше не сдерживаемые, потекли по щекам.

– Ну узнайте меня, пожалуйста! Это же я, Леночка Пристинская, Мышонок…

Карабин в руках женщины дёрнулся и опустился.

– Мышонок? – она растеряно взглянула на оружие и поставила его на пол, прислонив стволом к стене. – Это правда, ты?

Не в силах говорить, Елена закивала. Коцюба шагнула к ней, протянула руку, осторожно провела ладонью по волосам.

– Как же ты выросла!

– Мама, мамочка, не уходи!

Елена открыла глаза. Подушка под щекой, как обычно после этого сна, была мокрой от слёз.

– Что-то плохое снилось? – голос Коцюбы вернул в действительность.

Пристинская выбралась из-под одеяла, села. Тусклая электрическая лампочка освещала скромное убранство жилища. Деревянные стены, самодельные шкафы, полки, стол, табуреты. Топчан хозяева уступили гостье. Елена пыталась отказаться, но Лесовской был непреклонен.

– Снилось. Этот кошмар преследует меня двадцать восемь лет. Как будто мама неожиданно уходит от меня.

Коцюба вздохнула, ничего не ответила. За окном серело утро, 7:32 на часах. Вчера хозяева уговорили заночевать у них, так что Елена отправила Рыжика на корабль, а сама осталась в хижине на болоте. И не пожалела. Стены затерявшейся среди болот хижины услышали, наверное, самую удивительную историю, рассказанную человеком. А начала тётя Лена с самого обыденного вопроса:

– Но как ты смогла нас найти?

Пристинская рассказала обо всём: о Дзёдо, о Танемото, Корригане, Буланове, бывшем инспекторе Берге. Здесь, в домике посреди болот за сотню парсеков от Земли государственные тайны Евроссии были в безопасности. Коцюба и Лесовской имели право знать всё, что знала она. И наоборот.

– Тётя Лена, что случилось на Горгоне? Берг намекнул, что вы… установили контакт с чужими?

– Контакт… – губы Коцюбы дрогнули. – Можно и так сказать. Да, именно так. Только в «чужих» превратились мы сами.

Круминь и лишнего часа не хотел задерживаться на Горгоне, потому в последний день экспедиции разделил разведгруппу. Пристинскую, Маслова и Коновальца высадил сворачивать базовый лагерь, сам вдвоём с Коцюбой направился к ущелью, разделяющему Кольцо и опоясывающий его горный хребет, чтобы снять сейсмодатчики и вернуться. Он хотел всё сделать быстро.

Получилось иначе. На дне ущелья они нашли… что? Потайная дверь, аварийный выход? Выглядело это обычной дырой, ведущей в пещеру. Всю неделю, пока группа вела изыскания в Кольце, дыра оставалась незамеченной, а тут вдруг открылась. Может, обойди они её стороной, ничего не случилось бы? Как знать, время вспять не повернёшь.

Пещера казалась бездонной – её дно не отражало свет прожектора. Спустившаяся на лебёдке Коцюба специально проверила – нулевой коэффициент отражения. Ноги ощущали твердь, а глаза видели лишь чёрную пустоту. Химик пыталась определить, что это за вещество, взять пробы. Не вышло, лазерный резак оказался бессильным. Это уже было открытием, но косморазведчице хотелось большего – хотелось самой выяснить, что она нашла, не дожидаясь возвращения на Землю. Она жаждала славы, признания. И обрушила на находку сейсмоудар петрографа.

Какие процессы инициировал сейсмозондаж, можно разве что предполагать, строить гипотезы. Двадцать восемь последующих лет Коцюба в основном этим и занималась. Сомнений не оставалось в одном: то, что она нашла в пещере – артефакт чужой цивилизации. Коцюба не успела до конца осознать, что показал прибор, когда в наушниках раздался крик Маслова: «Командир, нужна помощь! Скорее!» – «Что случилось?!» – «Не знаю… плохо… Скорее!» Круминь выдернул косморазведчицу из пещеры, как морковку с грядки, та даже петрограф отсоединить не успела. Запрыгнули в шлюпку и помчались к базовому лагерю. То, что они там увидели, сделалось для Коцюбы кошмаром на все последующие годы: пологие склоны кратера проносятся под днищем шлюпки, алая стена тумана близко как никогда, три изломанные фигуры лежат на камнях.