сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 197 страниц)
На следующий день Маргаретта пришла готовить деву к таинству Становления. Мать причесала и аккуратно уложила длинные волосы Катерины. Достав из заморской коробочки какой-то порошок, слегка припудрила дочери лицо, выравнивая и увлажняя кожу. Натёрла приятно пахнущим бальзамом всё тело, отчищая его от лишних волосков и затирая все пятнышки и выступы. Подстригла и начистила ногти, вымочив кисти в винном экстракте. Почистила зубы и уши. Девушка чувствовала себя взволновано, растерянно, словно молодая кобылка, которую вели на продажу. Теряясь в своих мыслях, она пыталась вспомнить, что ей говорить будущему Сиру, как кланяться и куда идти. И хотя весь сценарий был тщательно выучен и подготовлен, когда явился Густав всё пошло не так, как ожидалось.
Вильгельм снова критично осмотрел жену, фыркая от запаха и подшучивая над цветом кожи. Густав не слушал Отпрыска.
— Хороша, — повторял Густав, вызывая её скромную улыбку.
Девушку уложили на холодный каменный пол в семейном склепе, Густав сам сделал ей маленький надрез на кисти и опустил руку в чан. Она чувствовала, как холодеют ноги, пронизанные ледяным огнём могилы, и как её тепло вместе с кровью покидает тело. Было страшно. Да, мать объясняла ей, что сначала она умрёт, чтобы вновь возродиться, но теперь, когда всё происходило наяву, девушке хотелось убежать. Она несколько раз порывалась встать, чтобы всё остановить, но Вильгельм довольно грубо укладывал её назад, ругая и обзывая. Вскоре её тело ослабло, и она стала плакать, поняв, что более не в силах сопротивляться. Ей было безумно холодно, голова кружилась, и снова начало подташнивать, как после первой ночи проведённой с мужем. А потом всё прошло. Холод всё так же сковывал тело, но теперь это был холод сна. Девушка засыпала, понимая, что это её последний сон. Когда кровь перестала течь из раны, Густав подошёл к ней, погладил по голове и, успокаивая, приказал засыпать. Потом указал на неё Вильгельму, и тот, опустившись рядом с её телом, вонзил свои страшные зубы около пореза и стал допивать её жизнь. Уже теряя сознание, Катерина увидела его презрительный взгляд и отвращение. А потом девушка погрузилась во тьму.
***
Шёнеберг, поместье Кормфилд,
1507 год
Катерина падала. Чувствуя, как ветер свистит у неё в ушах, и она быстро летит вниз. Вокруг неё с бешеной скоростью мелькали какие-то образы, знакомые и не очень. Это длилось недолго, но показалось, что вся жизнь в самых ярких и приятных тонах пронеслась перед ней, забыв напомнить про её одиночество. Образы слились в весёлую картину бесконечного смеха, сумасшедшей беготни, танцев, песен и тонкого ромашкового венка, который незнакомый мальчишка одел ей на голову, нежно поцеловав в ледяные губы. Но падение закончилось, когда она с грохотом ударилась об землю, опустившись в своё мёртвое тело. Девушка знала, что тело мертво, потому что каждая холодная вена и остывшая жила отзывались беззвучной болью в её душе. Катерине хотелось кричать, но горло было мертво, и из него не доносилось ни звука. Она пыталась пошевелиться, просто открыть глаза, но мышцы окоченели и не слушались. Что-то тёплое, сладкое, яркое, как сама жизнь, проникало в её рот, восстанавливая тело. И голод. Голод побуждался в ней всё сильнее, оживляя быстрее, чем волшебная влага.
Первым, кого она увидела, был Вильгельм. Муж стоял над ней с чаном в руках, медленно вливая её собственную кровь в её приоткрытый рот. Она чувствовала, как жизнь наполняет тело вместе с кровью, что проникала в неё. Но голод – он не проходил. Серый склеп был освещён единственной свечой, что держала её мать – незнакомая, чужая женщина. В её венах, таких тонких и ломких она чувствовала кровь. Чувствовала движение каждой клеточки под тяжёлым платьем смертной. Эта кровь манила. Её же кровь... была... такая, как говорил Вильгельм – отвратительная. Катерина сделала ещё глоток и оттолкнула супруга. Собственная рука показалась ей чужой, двигаясь, словно сама по себе, хотя ей и хотелось этих движений. Новорождённая вампирша попыталась встать и чужое тело повиновалось. Девушка почувствовала, как ледяные окаменевшие сосуды наполняются её бывшей кровью и ей стало плохо. С трудом сдерживая рвотные порывы, Катерина попыталась нащупать опору. Её... нет, чужие пальцы, они наткнулись на что-то твёрдое – Вильгельм протянул ей руку.
— Я приготовил тебе твою первую еду, — его голос, такой неожиданно мягкий и спокойный, показался ей странным и незнакомым. — Ты ведь голодна?
Вампирша молча кивнула и, продолжая держать его, пошла следом. Маргаретта двигалась за ними, освещая путь. На её лице не было никаких эмоций. Женщина ни секунды не переживала за дочь, которую отвергла ради Густава девятнадцать лет назад. Они зашли в соседнюю комнату склепа, где на полу, сжавшись, сидела нагая девица. У простолюдинки были длинные тёмные волосы, грубые широкие ладони и длинная белая шея, которую тёмными полосами изрезали вены, полные тёплой, манящей жизни.
— Тебе нравится? — спросил Вильгельм у Катерины. Та не ответила, зачарованно приближаясь к девушке. Вильгельм шёл рядом, слегка придерживая жёнушку. — Осторожно, нам нужно это тело.
Две женщины стояли друг напротив друга не в силах оторвать взгляда. Одна испуганно дрожала, с надеждой вглядывалась в тёмные глаза, вторая дрожала от нетерпения. Вампирша не знала, что ей нужно делать, но рот наполнился горящей слюной, зубы стали ей мешать, а в ушах завораживающе звучало сердце жертвы: «тук-тук, тук-тук».
— Не спеши, первое кормление запоминается надолго, — шёпотом проговорил Вильгельм. Он потушил свечу и выгнал Маргаретту, встав чуть в стороне и наблюдая за ученицей. Катерина приблизилась к жертве, приложив свой рот к её шее. Зубы мешали и царапали ей губы, и вампирша продолжала громко и быстро дышать, хотя и не нуждалась в этом. В полной темноте она на ощупь пыталась найти еду, её трясло от нетерпения, и всё тело стало болеть, требуя крови. Наконец погрузив зубы в шею жертвы, Катерина стала с наслаждением пить. Красная пелена застелила ей глаза яркими пятнами и брызгами, осветив сознание незнакомыми образами жажды и насилия. Она поглощала кровь с жадностью, как будто голодала всю свою предыдущую жизнь. Казалось, что весь смысл её короткого существования сжался в этом блаженном миге поглощения деревенской девицы. Вампирша прекратила питаться, когда кровь перестала вытекать из вен. Жертва упала к её ногам полностью обескровленная. Убийца не чувствовала ни раскаянья ни печали, она то, что есть – чудовище, питающееся жизнью других. Она ждала этого, она была готова.
День Катерина провела в склепе, и это был мертвецкий сон. Когда она проснулась, то вновь почувствовала голод. Он будоражил её, заставлял спешить и двигаться. Выйдя наружу, вампирша направилась к реке. Было темно, но она знала, что в это время рыбаки забирают сети. Двигаясь медленно, тихо, сливаясь с деревьями, девушка подкралась к двум дремлющим мужчинам. Рыбаки сильно пахли тиной, сивухой и старостью, но этот запах только притягивал. Выбрав того, что покрупнее, Новообращённая тихо нагнулась над ним, освобождая его шею, и нежно уложила голову набок. Стараясь не разбудить его, вампирша воткнула свои зубы в горячее тело. Мужчина на мгновение проснулся и вновь погрузился в сон, убаюканный приятным чувством блаженства от её острых зубов. Но, сделав глоток, она почувствовала отвращение. Эта была не та кровь, что девушка пила вчера, это была мёртвая, грязная сонная кровь, не дававшая жизни. Катерина резко отпрянула, и её вырвало, а голод, вцепившись в горло, стал сжигать всё сильнее. Пораненный мужчина проснулся и, уставившись на бледное лицо мёртвой девушки, в ужасе закричал. Она толкнула его и бросилась бежать назад к склепу. Вильгельм и Густав уже ждали там. Густав улыбкой поприветствовал её, привычным движением погладив по сбившимся волосам.
— Я снова голодна, — растерянно сказала она Вильгельму.
— Это нормально, — улыбаясь, произнёс Густав. И, надкусив свою руку, протянул ей. — Пей, дочь.
Катерина с жадностью прильнула к ране, игнорируя ошеломлённый взгляд Вильгельма.
— Она ничего не знает, — осуждающе и раздражённо произнёс он. — Ты не даёшь ей выбора!
— Он ей не нужен, — спокойно ответил Густав, наблюдая, как ЕГО Дитя пьёт ЕГО кровь.
И эта кровь была божественна. Всего несколько глотков наполнили всё тело девушки, ей казалось, что сердце вновь забилось, ткани ожили и стали петь в унисон с её душой. Она с благодарностью посмотрела на Густава, зализывая рану, как её учили.
— Хорошая девочка, — сказал он одобрительно. — Пойдём.
Вильгельм накинул на неё тяжёлый плащ, она всё ещё видела его раздражение и возмущение. Девушка закуталась в балахоне с головой, и трое вампиров направились к свежей могиле на другом конце кладбища. Несколько крестьянских девушек и юношей, вкусных как молодое вино, стояли со свечами над могильной плитой. Новообращённая встала чуть позади, наблюдая за каждым их движением, мысленно представляя, как будет вонзать в их мягкие тела свои зубы. Среди них стояла одна до боли знакомая фигура - светловолосый юноша в дешёвом и простом кафтане. Что-то болезненно далёкое и важное вспыхнуло в её памяти и тут же потухло. Она перевела взгляд на могильный камень, на котором спешно и неровно было вырезано имя: «Катерина Кормфилд, 1486 – 1507, любимая жена и дочь»
— Кто это? — тихо спросила она у Густава. — Кто тут похоронен?
— Это ты, — смеясь, ответил Сир. — Моя милая Катерина.
Комментарий к Глава 1. Добро пожаловать в Берлин. Часть 02. Моя милая Катерина
[1] Пауль Фле́минг (нем. Paul Fleming; 5 октября 1609 – 2 апреля 1640) — немецкий поэт, врач по образованию. Один из наиболее выдающихся лириков немецкого барокко
[2] Старонемецкая земная миля = 7,5 км
[3] Золь – старонемецкая мера длины, означающая в современном языке дюйм. Обычно золь равен 1/12 фута, но так же может быть 1/11 и 1/10. 0,5 золь = 2,54 см
[4] 1 фут — примерно 30 см
========== Глава 1. Добро пожаловать в Берлин. Часть 03. Из Князя в грязь ==========
Беты (редакторы): Parenek
Берлин, Берлинский Городской дворец,
Лето 1508 года
Катерина лежала на большой деревянной скамье в холе часовни Эрасмус и рассматривала лепнины на потолке. От мерного горения свечей по белому потолку скакали неровные тени. Пол столетия назад, над крепостью, что Густав присмотрел себе как идеальное место проживания, воздвигли часовню, и Вильгельм несколько раз говорил, что на этом его планы строительства не остановятся. Густав желал огородить себя огромными стенами и поселить в замке курфюрста. Насколько его замыслы были осуществимы Катерина не знала, но в Сира она верила. Строительство замка в Берлине вызвало бунт простолюдин, но вампира это не могло остановить.
— Нам пора заниматься! — строгий голос Вильгельма вывел женщину из оцепенения, и она медленно повернула голову, пытаясь отыскать его взглядом.
Вильгельм сидел в пяти футах, листая какую-то книгу рядом с огромным канделябром с десятком свечей. Воск на свечах медленно скользил по тоненькой железной ножке подсвечника и Катерина, наклонив голову, стала следить за движениями капли.
— Если ты так и будешь валяться всю ночь, я отправляюсь по своим делам, — сказал Вильгельм ещё строже. Заниматься с младшим Отпрыском Принца велел сам Густав, и Вильгельм, как бы ни хотел, не смог избавиться от Катерины даже после её смерти.
— Почему я ничего не помню? — спросила вампирша, следуя взглядом за каплей. — Почему я ничего не чувствую?
— Ты мертва, — спокойно ответил Вильгельм. — И возможно Густав немного задержался с кровью, поэтому твои воспоминания погибли безвозвратно.
— Я хочу помнить, — Катерина вздохнула.
— Рассказать тебе снова? — с усмешкой спросил Вильгельм.
Катерине не нравились его рассказы, в них она выглядела деревенской шлюхой, а он спасителем на белом коне, который вытащил её из грязи и сделал княгиней. Катерина отрицательно мотнула головой.
— Сегодня я питалась в районе Моабита. И встретила там юношу, — произнесла она, пересаживаясь на пол. — Он вспомнил меня, позвал по имени. Но я не помню его.
Вильгельм ничего не сказал, поднял бровь, изображая заинтересованность. Но жизнь Катерины его не интересовала. Как и смерть.
— Я разузнала о нём, его зовут Бэнджамин из Грюнвальда. Кажется, я его осушила, — она задумчиво посмотрела на брата. — Тебе знакомо это имя?
Вильгельм не смог скрыть недовольства.
— Это мальчишка, что сватался к тебе. Но он тебя бросил, сбежал в другое поместье, а ты стала моей женой.
— Вот как? — Катерина снова посмотрела на потолок.
— Ты здесь чтобы учиться, моя дорогая. Поднимайся и мы будем изучать Контроль над разумом.
— Сон, — прервала его Катерина.
— Контроль над разумом!
— Сон! — Катерина это выкрикнула. Ей не нравились названия, которые Вильгельм давал вампирским дисциплинам. Всё это было либо «контроль» либо «власть». Вентру жаждал контроля и власти. Катерине же хотелось, чтобы названия у её способностей были звучные и короткие: Бег, Сила, Сон, Улыбка.
— Мне всё равно, как ты будешь это называть. Поднимайся и будешь практиковаться.
— Расскажи мне ещё о Бэнджамине, — Катерина не шелохнулась, выводя брата из себя.
Он поднялся и быстро к ней подошёл. Женщина перевела на него взгляд и улыбнулась, растягивая тонкие губы и сужая глаза. Было что-то в этой улыбке противоестественное, пугающее. Несмотря на юный возраст и миловидное личико, в Катерине жил Зверь, заставляющий вздрагивать Вильгельма каждый раз, когда он встречался с ней взглядом.
— Он бросил тебя, забудь о нём, — твёрдо проговорил он, стараясь проникнуть в её сознание, но женщина вдруг резко отвернулась и улыбка исчезла с её лица, сменившись жестокой гримасой.
— Рассказывай, — теперь её голос шипел, словно подгорающее масло и, казалось, ещё мгновение, и она обольёт его этим кипятком.
— Я говорю правду. Не веришь – поехали в Кормфилд и тебе подтвердят слуги.
— Мне не нужны твои подтверждения, я хочу, чтобы ты просто рассказал о том, кто помнит моё имя! – её голос, отражаясь от пустых стен часовни, звучал угрожающе и Вильгельм, поёжившись, вернулась на своё место.
— Я видел его лишь пару раз и то мельком. Высокий, худощавый паренёк, светлые волосы, широкие скулы. Я с трудом вспомню его лицо, даже если встречу. Мальчишка был конюхом и с отцом занимался лошадьми имения. Он посватался к тебе, но Маргаретта заключила договор с Густавом ещё до того, как этот малец появился на свет. Ты и твоё имущество должно было принадлежать Принцу.
— А сейчас ты медленно распродаёшь мои поля, — в её голосе было презрение.
— Кормфилд оказался не настолько уж прибыльным местом. Он повис на моей шее огромным неповоротливым камнем – люди, долги, лошади. Все дела не собраны, плохо организованы и я только и успеваю латать дыры в бюджете твоего имения. Если дела не исправятся, то мне придётся продать Кормфилд, — в его голосе слышались нотки насмешки, но Катерина не среагировала. Этим он не мог её задеть. Катерина не помнила о Кормфилде. Зато Бэнджамин её заинтересовал, и Вильгельм решил отыскать смертного и использовать его против полоумной вампирши, которая не поддавалась его дисциплинам и пыталась управлять.
— Даже после твоего замужества мальчишка не отставал, — продолжил Вильгельм, — шлялся за тобой, словно надеясь и рассчитывая на что-то. Мне пришлось его выставить, чтобы не лез не в свои дела. Он и его семейство переехали в Берлин и более я о них ничего не слышал.
— И после его уезда конюшни пришли в упадок, — усмехнулась Катерина, — ты упустил хорошего работника и теперь стыдишься этого?
Вильгельм недовольно свёл брови. У него и в мыслях не было стыдиться своих поступков и, конечно, он никак не связывал навыки Ханса и то, что после его отъезда половина лошадей заболела и померла. Но то, как это выдавала Катерина, неприятно саднило его скупую душу.
— Поехали в Кормфилд! — твёрдо приказал он ученице.
— Зачем?
— Ты не была там с тех пор как получила Становление. — Вильгельм усмехнулся, заметив страх в её глазах. — Чего ты боишься, Катерина? Ты сама хочешь вспомнить, хочешь найти ответы на мучащие тебя вопросы, но отказываешься посещать место, где родилась!
— Потому что я там умерла! — её голос был резок, пронзив воздух острым писком, он опустился к Вильгельму гневом. Катерина считала Вильгельма виновником своих проблем с памятью. — И единственное, что я помню, это тёмный склеп и черноту, в которой навсегда застряла.
— Отправляемся сейчас же! — ему надоели её причитания и споры. Вильгельм хотел, чтобы Катерина просто обучилась всему необходимому и оставила его в покое.
Он резко схватил её за плечо и потащил к выходу. Катерина не особо сопротивлялась, но показывала, что идти не хочет. В узких переходах часовни Вильгельм легко отыскал одного из рабов Густава – Отто Шварца. Он служил ему более двадцати лет и был отличным трэллем. По указу старшего Сына Густава Отто подготовил экипаж и большой плащ для Катерины. В Кормфилде её не должны были видеть живой.
Поездка заняла более часа. Катерина скучала и портила обивку в дорогой карете Принца. Вильгельм же всматривался в еле заметные домики по краю дороги.
