сообщить о нарушении
Текущая страница: 191 (всего у книги 197 страниц)
Вильгельм твердым шагом пересек улицу и остановился у двухэтажного кирпичного дома построенного не менее пятисот лет назад. На крыше, пристроившись на водостоке, сидела маленькая человеческая фигура, которая больше напоминала обезьяну, чем женщину. И как только вампир вошел в помещение, она проскользнула к окну, прижимаясь к пыльному толстому стеклу наблюдая за событиями.
Вильгельм встречался с Каспаром и хотя младший брат не хотел перечить распоряжению Принца, с Вильгельмом он вел дела уже более ста лет, с Робином же не имел ничего общего и новый Сенешаль не вызывал расположения и доверия. Каспар предпочел пойти против Густава, но получить ценную поддержку от влиятельного вампира.
— Приветствую Вильгельм Равенсбург. — Секретарь поклонился и повелительным жестом пригласил гостя пройти в залу.
Бывший Сенешаль сел в глубокое кресло и расслаблено вытянул ноги.
— Чувствую себя как в заслуженном отпуске. Занимаюсь своими делами, развлекаюсь. Наверно иногда такое стоит пройти.
— Понимаю. — Каспар и не собирался спрашивать о делах брата.
— Ты же выглядишь подавленным и измученным. Как ведутся дела с Робином?
— Ты сам прекрасно знаешь, что никак. Я пытался включить его в переговоры, пытался рассказать о планах Вентру. Его ничего не интересует кроме своих личных целей, о которых мне ничего не известно. Он часами о чем-то беседует с Густавом, строит какие-то домыслы и выбивает территории для Селины.
— Звучит впечатляюще. Возможно, Пруссия объединится с Россией. Это означает огромные влияния, безграничные капиталы и реки дешевых товаров. Россия богата и там есть, что взять. И нам достанется.
— Мне не кажется, что этот союз принесет нам хоть что-то. Весь замок пропах приближением беды. Робину не место в Берлинском дворце. Как и Селине в Берлине.
— Не надо громких слов и заявлений. — Вильгельм со снисходительной улыбкой опустил подбородок. — Время покажет кому там место.
Каспар сердито свел брови. Вильгельм прекрасно понимал, о чем говорил младший из оставшихся в живых отпрысков Густава. Но после своего изгнания не желал принимать участия в проблемах высшего света. Вильгельм ушел в подполье, начав свое собственное дело, привлекая внимания инвесторов из разных концов света и приманивая к своим золотым горам самых сильных и могущественных каинитов. Вот только Каспар не входил в их число, и это порядочно раздражало вампира.
— Будь уверен, курфюрст объявит войну Франции в ближайшие несколько дней. Я дал ему четкие указания, как и с кем вести переговоры и Селина не разочаруется. Пусть твои войска будут наготове, вскоре им придется вступить в настоящую войну и надеюсь, наше с тобой посещение Парижа будет устелена телами убийц наших братьев и сестер.
— Фридрих Вильгельм III сильно ослаб после смерти жены. Твой контроль над Пруссией уже не тот, что раньше. — Заметил Каспар.
— Да, он так же потерял свою старшую дочь. И младшая серьезно больна. Хорошо хоть сыновья в здравии и благонадежны, что я могу быть уверенным что Пруссия после смерти Фридриха перейдет в достаточно крепкие и мне подчиненные руки.
— Ты уже готов поменять третьего на четвертого?
Вильгельм рассмеялся.
— Нет, у меня есть подозрения, что нынешний король проживет еще очень долгую полную скорби по своим потерянным женщинам жизнь.
— Поэтично.
Каспар стал еще мрачнее. Он надеялся, что эта встреча будет плодотворна и даст ему пути решения проблем с Робином и Густавом, который отдалился от своих детей. Но Вильгельм не собирался делиться своими планами, откровенно посмеивался и делал вид, что он более не имеет никакого отношения к великой семье Вентру.
— Я слышал о вашем новом проекте. — Тихо произнес Каспар, надеясь хоть как-то разговорить брата. — Ты вкладываешь средства в новую Англию, в железнодорожные пути, в банковское развитие Пруссии, в химическую промышленность и образование. Все это очень похвально, но раньше эти капиталы обогащали Берлин, а теперь деньги уходят в никуда.
Вильгельм не ответил, лишь загадочно кивнул.
— Брат! — Каспар выпрямился и строго посмотрел на собеседника, — я долго сотрудничал с тобой. И теперь хочу принимать участия в твоем проекте. Я знаю, что ты не ошибаешься и готов поддержать тебя как материально, так и всеми своими силами, что насчитывает сейчас более ста тысяч солдат.
— Что ж. Я позволю тебе присоединиться. При условии, что наш разговор останется тайной, и ты никому и никогда без моего позволения не скажешь об услышанном.
— Да… но за нами следит Катерина, подслушивает с самого начала. — Каспар смущенно указал на окно, за которым маячила белая тень.
— Палач не подслушивает. Она пришла полюбоваться мной. — Усмехнулся Вильгельм, и Катерина оскалилась на его слова, стукнула ладошкой по стеклу и исчезла из виду.
— Теперь мы одни, — вздохнул Каспар.
— Да, мой друг. И я расскажу тебе о своих новых проектах. — Поднявшись, он встал напротив брата. — Но ты никому не расскажешь о В.И.Оте без моего позволения, — Вильгельм смотрел Каспару в глаза и приказ был столь глубок, что младший вампир даже не пытался противиться.
— Я сделаю, что ты скажешь…
Вильгельм вышел из дома и остановился перед покрытой мокрой грязью дорогой. Его экипаж перепаковали, поставив его в двух кварталах от дома, чтобы не привлекать внимания и Вентру предстояло прогуляться по холодной ветреной улице. На углу дома сидел закутанный в шаль мужчина без ноги и протягивал руку в надежде получить хоть пфенниг. У него на коленях спали двое замерзших ребятишек. Вильгельм глубоко вдохнул их запах и поморщился, ускоряя шаг. Дети были мертвы уже несколько часов, а их отцу оставалось не больше.
Зимой люди умирали от холода и голода, летом от жары и болезней. Его новый проект должен был изменить все. Вильгельм создавал великую империю, которая должна была улучшить жизнь человечества. Он шел вопреки желаниям Сира, желаниям многих старейшин. Вильгельм собирался открыть знания смертным, совершить технологическую революцию. И заработать на том миллиарды.
У кареты его караулила Катерина и, заметив ее, он довольно улыбнулся. Женщина, как ни старалась, не могла противиться Узам Крови. Ее тянуло к нему, не меньше чем его к ней. И ее периодическое появление то тут, то там давала Вильгельму надежду, что когда-нибудь холодное сердце подруги растает, и она вернется в его дворец.
— Не убегай! — Попытался остановить он ее, когда Палач кинулась прочь. Но Катерина не остановилась и исчезла где-то между мрачных почерневших от воды домов.
Вильгельм опустил плечи, и сев в экипаж приказал слугам трогать.
Потеряв должность Сенешаля он действительно обнаружил прорву свободного времени. На него больше не давили Узы Сира и не тяготили невыполнимые обязательства перед городом. Он был волен поступать, как пожелает и понял, что именно этого и пытался добиться, отправляясь к Тремерам. Он получил свой собственный домен, получил время, которым он мог управлять. Не хватало лишь Катерины в его постели. Теперь бы он мог посветить ей недели, месяцы, года. Вечность в его распоряжении. И он хотел потратить ее на любовницу и собственный город. Любой город, в котором все признают его Принцем.
Выйдя из кареты, Вильгельм замер. Словно что-то кольнуло его изнутри и, подчиняясь инстинктам, он резко обернулся.
Катерина сидела на крыше повозки. В плотно ушитом военном костюме, в тяжелых кожаных сапогах. Неровно остриженные волосы торчали во все стороны непослушными прядями, от чего она была похожа на чертенка. Палач улыбнулась, обнажая белые зубы на черном от пыли и весенней грязи лице. И Вильгельм протянул ей руку, приглашая спуститься.
— Не буду мыться! — Рыкнула она, продолжая широко улыбаться.
— Я сам тебя почищу. Никто из слуг не притронется к тебе без моего позволения.
— Все равно не хочу! Если хочешь любить, люби такую, какая я есть! — Произнесла она с еще большим вызовом.
Вильгельм покорно улыбнулся и опустил голову, стараясь скрыть, насколько это его радует. Но вслух произнес.
— Это мой дом, ты знаешь, как я не люблю грязь! Тебе придется пойти на уступки, если хочешь быть со мной.
Катерина задумчиво закатила глаза, ее не волновало, что Вильгельм играет с ней, пытается удержать или воспользоваться. Катерина была бы рада, если бы он ей воспользовался, потому что жить без него становилось невмоготу.
— Я вызову Бэна. Он займется моим внешним видом.
Палач, наконец, принял протянутую руку и спустилась с повозки. Встав напротив мужчины, ее затрясло от нетерпения. Она желала и ждала этого момента. Считала каждую ночь, что провела не подле любовника. Мечтала оказаться рядом и почувствовать его кровь на своих губах. Бросившись к нему на шею, Катерина прижалась к его губам. Целуя Вильгельма, она забывала обо всем.
Вампиры предают друг друга, прячут колья под подушкой, приглашая в свою постель. Травят гнусные шуточки за спиной и поливают обидными комплиментами. Вампиры ненавидят друг друга, охотятся за богатством, славой, властью. Вампиры игроки Джихада – сметают любого противника, уничтожают, втаптывают в грязь и разрушают жизни.
Но сейчас Катерине было все равно, что братец стер свои Узы Крови, пытался убить, разорить, уничтожить. Пусть даже Вильгельм попробует это вновь. Сейчас он целовал ее, и она была счастлива.
***
(Берлин. 30 марта 1813 год). Вторник. (Амалия)
Дмитрий: — Кажется, что ты спала.
Дита: — Это похоже на сон?
Дмитрий: — Словно густое молоко, сладкое и белое.
Дита: — Без эмоций?
Дмитрий: — Да, именно так.
Дита: — Такое ощущение от “Поцелуя” вампира.
Дмитрий: — С тобой кто-то сейчас есть?
Дита: — Да.
Дмитрий: — Я не мешаю?
Дита: — Нет, ты никогда мне не мешаешь.
Дмитрий: — можешь ответить с кем ты.
Дита: — Могу. Добыть мое расписание не сложно. Я сейчас с Катериной.
Дмитрий: — хмм (*смущение)
Дита: — Вас связывают узы?
Дмитрий: — Зря это спрашиваешь.
Дита: — Твое любопытство подвело.
Дмитрий: — Верно. Расскажи мне о ее зубах.
Дита: — Я могу показать.
Дмитрий: — Когда-нибудь?
Дита: — Сейчас.
Катерина была не одна, и картина получалась смазанной, сбитой, Дита старалась не показывать Вильгельма. Но ощущение укуса, передаваемые Дмитрию были двойственны. От двух пар клыков.
Дмитрий был ошарашен, почти физически ощущая то же, что чувствовала Дита. Всего дважды он испытывал это в своей не-жизни. И оба поцелуя были подарены Катериной. В мыслях Диты, Поцелуй Катерины был еще более прекрасным, привлекательным чудом. Зависть, ревность, как клокочущий водопад переполнили Носферату. Он не смог сдержать свои эмоции и Дита прервала связь, спасаясь от его чувств.
Девушка позволила ему новый контакт, лишь когда покинула покои вампиров в Шарлоттенбурге.
Дмитрий: — Как ты научилась так легко разрывать связь с вампиром? Это ощущается почти физически, как ножом режешь.
Дита: — Простите, но ваша реакция...
Дмитрий: — Знаю. Ответь на вопрос.
Принцесса не отвечала, но и не отбрасывала его. В темноте и тишине ее мысли выглядели удручающе. Она прекрасно контролировала их контакт. Показывая и открывая лишь то, что желала. Дмитрий же быстро терялся, и сам не замечал, как передавал ей слишком много лишнего.
Дита: — Вы ведь знаете о том, что я маг.
Дмитрий: — Да.
Дита: — Что еще говорят обо мне вампиры?
Дмитрий: — Говорят не много, больше спрашивают.
Дита: — И что отвечают?
Дмитрий: — Ты - маг.
Дита: — И все?
Дмитрий: — Ответь на мой вопрос, и я отвечу на твой.
Дита: — Вы обещали не расспрашивать.
Дмитрий: — Тогда скажи, что не ответишь, и я больше не спрошу.
Дита: — Отвечу. Мне просто интересно, что вы и так знаете.
Дмитрий: — Ничего, ты для меня большая загадка.
Дита: — А что вы вообще знаете о магах.
Дмитрий: — Не отвечу.
Дита: — Ясно.
Она вновь замолчала, но Дмитрию не терпелось услышать ее рассказ, и это нетерпение переполняло и ее, заставляя нервничать и волноваться. Но Диту это чувство забавляло. Дмитрий в мыслях действовал как мальчишка, импульсивно, агрессивно и очень эмоционально. Совершенно иным он был снаружи. Неудивительно, что он был не в ладах с собой.
Дита: — Мысли, они как физические образы. Я вижу их, как разноцветные нити, они путаются у меня в голове, выпадают словами, тянутся к другим людям, тянутся ко мне от других. Я не могу их разгадать, но я могу их порвать, если потребуется.
Дмитрий: — Ты можешь связаться с другими мысленно.
Дита: — Нет.
Дмитрий: — А пробовала?
Дита: — Да.
Дмитрий: — А какого цвета мои мысли?
Дита: — Белого.
Дмитрий: — А у других какие цвета?
Дита: — Черные, красные, чем агрессивнее проникновение, тем толще и темнее нить. Они тянутся ко мне отовсюду, пытаются душить и ломают мою голову. Мне приходиться закрываться, скрываться, сопротивляться. Или мой разум будет раздавлен.
Дмитрий: — Кто-то пытается говорить с тобой и сейчас.
Дита: — Да
Дмитрий: — Кто? — В его мыслях слышались сильнейшие собственнические нотки. Как и у Джетта, но Дмитрий никогда не был ее хозяином. Дита боялась таких его проявлений.
Дита: — Не отвечу, — сказала она слишком поспешно
Дмитрий замолчал. Девушка знала, что вампир все еще с ней, поддерживает контакт, но больше не передает ничего. Носферату старался закрыть от нее свои чувства, но они слишком сильно раздирали его. Такая буря эмоций, постоянно проходящая через эту связь, влияла на ее состояние. Девушке приходилось постоянно отдергивать себя от странных вещей, которых хотелось делать Дмитрию, но даже, несмотря на эти неприятные детали, Дите было приятно ощущать его. Потому что когда она оказывалась рядом с ним физически, он молчал, закрывался, прятался и отстранялся. Сливая все свои эмоции на Ларса.
Их еженощные сеансы длились не более получаса, и Дита ждала его робкого шепота, когда он просил впустить его.
Дита: — Вы единственный, кто говорит со мной подобным образом.
Дмитрий: — Это радует
Дита: — Меня тоже радует ваше присутствие
Дмитрий: — Почему? (*смущение, интерес и жажда ее чувств)
Дита: — Вы знаете.
Дмитрий: — Потому что ты любишь меня? (* его голос стал жарче и тише, как голос искусного соблазнителя)
Дита: — Да. (*теперь и она чувствовала смущение от его напора)
Дмитрий: — И тебя не беспокоит что мне все равно? Что я никогда не смогу ответить на твои чувства?
Дита: — Нет.
Дмитрий: — Почему?
Дита: — Разве это так важно?
Дмитрий: — На много важнее, о чём ты думаешь...
Дита: — Я люблю вас, и мне все равно любите вы меня или нет, я гуль.
Дмитрий: — Для меня ты нечто большее, чем просто гуль. (*сильнейшие эмоции возражения)
Дита: — Из-за моей крови?
Дмитрий: — Да.
Дита: — Если бы не это, вы бы позволили бы мне быть в вашем обществе.
Дмитрий: — Нет.
Дита: — Тогда я счастлива, что я то, что я есть.
Дмитрий: — Маг?
Дита: — Ваша еда.
***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 8 марта 1813 год). Понедельник.
Сабина елозила тряпкой по ледяному полу в темном мрачном подземелье и все пыталась понять, зачем она это делает. Любая попытка оставить бесполезное занятие отдавалось в теле неприятным зудом, и она тут же хваталась за швабру и продолжала свою работу. Осмысливать это не получалась, а сосредоточиться на работе и делать то, что хочет ее тело не позволяла ее бунтарская натура. Еще пару пролетов и она оставит это глупое бесполезное занятие. И возьмется за новое. Девушка вздохнула. Раньше ей не приходилось заниматься такими вещами. Раньше... она не могла вспомнить, чем занималась раньше. Словно испарившиеся воспоминания скреблись по уголкам ее памяти и пытались заполнить пустоту. Но неведомая сила держала их крепко в стальных решетках.
Сабина покачала головой, отгоняя наваждение, и продолжила тереть пол. Дойдя до конца подземного коридора, она замерла у крутой лестницы, что была закрыта решеткой. Нужно было убирать там или нет, она не знала, и узнавать не тянуло. Из подземелья веяло мертвечиной и кровью, и казалось, что из кромешной тьмы на нее смотрят желтые голодные глаза.
Сабина поморщилась, стараясь унять проступающую дрожь. Подобрав тяжелое ведро с грязной водой, она побрела по коридору назад к кухне. Рядом с одной из подземной комнаты ее остановили странные звуки. Словно сдавленное всхлипывание, тихие вскрики. Девушка присела на корточки рядом с тяжелой дверью, заглядывая в замочную скважину.
Увиденное ей крайне не понравилось. Вскочив на ноги, полная раздражения и гнева она дернула за ручку. Дверь распахнулось и на нее уставилось трое мужчин, что явно не ожидали такого вторжения.
— Ты же вроде закрывал дверь? — Спросил строго Кристьян у высокого белоголового мужчин.
— Кажется, закрывал. — Ответил ему блондин с полным равнодушием.
Сабина стояла в проходе, с трудом дыша от злости, но на нее, казалось, никто не обратил внимания и все быстро вернулись к своим занятиям. Ромео пережал Дите руки, удерживая ее на коленях, Кристьян же, делая огромные замахи бил девушку треххвосткой по спине. Принцесса тихонько всхлипывала, но потеряв всякую надежду, уже и не сопротивлялась.
— Отпустите ее! — Взвизгнула Сабина.
