сообщить о нарушении
Текущая страница: 127 (всего у книги 197 страниц)
— Вы – команда. Моя команда. И должны быть ближе друг к другу.
— Я сделаю, как вы пожелаете.
— Отлично.
Катерина замолкла ненадолго. Палач и ее слуга сидели на крыше придорожного трактира и выжидали.
— Кого на сегодня ты пригласила? — спросила вампирша, нарушая тишину.
— Вам понравится. Красивый юноша, очень молодой, привлекательный и скромный. Когда я позвала его на свидание, он стал заикаться, — Ангелина тихонько рассмеялась, и Палач в нетерпении взглянула на дорожку.
— Кажется, идет. — Облизнувшись, вампирша выпустила клыки. — Отведи его за здание, чтоб никто не заметил. А, когда я закончу, избавься от тела!
— Да, госпожа.
***
(Alt-Karow, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера». 25 сентября 1808 год. Ночь). Суббота (Эрих)
Эрих медленно обходил кельи, заботливо прикрывая окна и двери своего смертного стада. Монашки изредка поднимали на него взгляд и благодарно улыбались, узнавая навязанный гипнозом образ. Эрих для них был отцом настоятелем, и его забота была для них разумеющаяся.
— И так ты начинаешь каждую ночь? — Спросила Тори, когда он вернулся к ней в коридор.
— Пасу своих овец? — Эрих усмехнулся.
— Я бы не стала называть таким грубым словом твое внимание к смертным.
— Это не просто смертные, это моя еда. Пастухи заботятся о своих стадах, землепашцы берегут свою землю, я же не хочу потерять свой источник крови. Мне важно, чтобы сестры были здоровы, хорошо себя чувствовали и не забивали головки бесполезными глупостями.
— Понятно, — кивнула вампирша и направилась за Шерифом в домик пастора.
Эрик проводил ее на второй этаж, где среди скромных комнат был обустроен красивый кабинет и, усадив девушку в глубокое мягкое кресло, сел напротив, закинув ногу на ногу, от чего его ряса задиралась, открывая край тяжелой, длинной кольчуги.
— Как твои отношения с Тео? — Поинтересовался Шериф.
— Он долго извинялся, но я в любом случае собираюсь покинуть Груневальд и жить в Берлине. Теперь, когда мне разрешили спать в черте города, мне ни к чему продолжать висеть на его шее и мучиться этой зависимостью.
— Присмотрела себе новое жилье?
— Пока нет, но рассчитываю выбрать хорошую квартиру в центре Кёльна, с окнами, выходящими на реку, и новой котельной, чтобы спать можно было не боясь.
— Котельная для сна – самое распространенное место. Искать там будут в первую очередь.
— Кому меня искать? Я никому не нужна, — вздохнула девушка.
— Мне, — Шериф улыбнулся, видя, как она расцвела, — мне ты пока что нужна.
— Вы спасли меня, чтобы использовать?
— Да, я собираюсь тебя использовать.
— И подстроили все это? С боем, с Бэном? Чтобы просто дать мне крови и связать Узами?
— Нет. Такие планы мне некогда строить. Обстоятельства сами сложились, я лишь пожал плоды твоей неосмотрительности.
— В чем я ошиблась? — обиделась девушка. — Это Тео продал меня Анжело и выставил на арену.
— Ты соблазнила Бэна дисциплиной. Катерина решила, что это нападение на ее собственность. Анжело просто потешался над тобой, предложив участвовать в простых боях. Но вмешалась Палач, и тебя отправили на смерть. Все просто.
— Бэн спал со мной под действием обольщения только первый раз. Потом он приходил сам, я больше не применяла на него дисциплину.
— Гуль делает лишь то, что выгодно его госпоже. Скорее всего, он проверял, насколько корыстна была твоя попытка использовать его, а так же искал твои слабые стороны, чтобы воспользоваться. Наверняка он даже указал тебе на них и посоветовал держаться от него подальше, угрожая смертью. Ведь Бэн служит Палачу. И лишь ей он верен.
— Все было не так! — Тори покачала головой. — Хотя, возможно, ты прав. Я влюбилась в него и сказала об этом. Он сразу оттолкнул меня, хотя я видела, что привлекаю его, что ему нравится быть со мной.
— Бэну нравится лишь то, что устраивает Катерину. Не льсти себе, милая. Бэн использовал тебя в своих целях и целях Катерины.
— Но... — Тори расстроено свела брови. — Вчера он приходил ко мне и говорил, что мы будем партнерами!
— Правда? — Эрих улыбнулся и посмотрел в глаза молодому вампиру так, словно она сказала самую большую глупость в своей жизни, — наверное, Катерине еще что-то от тебя надо.
— Не верю я. Бэн уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения.
— Он – гуль! — воскликнул шериф. — И это – все его оправдания. Он и шага ступить не может без указки Катерины. Он – ее верный пес, что поддерживает, обслуживает и подтирает уже триста лет. Она без него, как без рук, пусть даже и пытается делать вид, что ни в ком не нуждается. Бэн – ее раб и будет им всегда.
— Но я... я все еще люблю его, — Тори опустила голову, смотря на украшения на своем платье.
— Мне жаль тебя.
— Думаешь, вампиры не способны любить?
— Я такого не говорил.
— А ты любил когда-нибудь, будучи бессмертным?
— Да. Любил. — Эрих сказал это с таким наслаждением, словно его любовь была рядом с ним и грела его собой, — но эта женщина мертва, и я уверен, что больше не способен на любовь.
— Выходит, — Тори с надеждой подняла на него взгляд, — вампиры умеют любить?
— Трудно не согласиться. Но и с другой стороны: что такое любовь? Нежные чувства в твоем сердце, что желает ответных эмоций? Для смертных любовь – это еще и стук сердца, жажда телесной близости, кровь, оглушающая похотью. Любовь – это физиологические процессы, влияющие на рассудок и психическое состояние. А для вампиров любовь – это попытка убедить себя в своей состоятельности. Это замена жажды крови на другую жажду. Это поиск половинки, чтобы забыть о том, что ты мертв и вечен. Я любил, потому что нуждался в обществе. Но всегда мыслил рационально и рассчитывал каждый шаг и каждое слово. Даже когда она была рядом, я легко мог держать себя в руках. Или, по крайней мере, пока был сыт, — Эрих усмехнулся и отвернулся, уставившись на голую стену, придаваясь воспоминаниям.
— Мне хорошо с Бэном как ни с кем другим. Я знаю, что люблю его, хотя никого и никогда не любила при жизни.
— Разочарование! Я надеялся, ты расскажешь мне, в чем разница! — Эрих снова обратил на нее внимание. — Я не помню, любил ли я, будучи смертным. Но я помню, что физическое влечение и желание тела были очень похожи на жажду крови. С трудом мыслишь, смотря на объект страсти, с трудом удерживаешь свои первобытные инстинкты, чтобы не наброситься и не разорвать жертву. Нет, тогда это была не жертва, а желанная женщина, и хотелось не пить крови, а втыкать в нее свою плоть.
— Мне не удалось испытать радость от «желания» при жизни, — вздохнула Тори. — Тео выдал меня замуж за уродливого старика. Муж укладывал меня в постель каждую ночь рядом с собой, накрывал плотным одеялом и лежал на мне, медленно дергаясь и кряхтя. Я чувствовала лишь отвращение, от него воняло, он быстро потел, и у меня месяцами не проходило ощущение того, что у меня мозоли внутри. — Вампирша сжала губы, с негодованием стряхивая с себя воспоминания. — Если бы муж не был мертв, я бы сама убила его с радостью! И сколько бы я это ни терпела, он так и не смог подарить мне ребенка. — Тори вздохнула, переводя дух. — Второй мой мужчина был случайным любовником. Я пыталась доказать себе и Тео, что я свободная женщина и могу выбирать. Мы приехали к нему в дом, я полночи слушала его печальные стихи, потом он целовал меня, и я чувствовала, как мне тепло, горячо, как тает мое тело. Мы пошли в его спальню, он раздел меня, очень заботливо и аккуратно сложил мои вещи. Уложил в кровать, и мне казалось, что каждое его прикосновение отзывается щемящим стоном в низу живота. Потом он лег на меня, сделал несколько движений и затих. Быстро слез, накрыв одеялом, пожелал спокойной ночи и уснул. Я так и не поняла, что произошло.
— Могу попробовать посочувствовать, но вряд ли ты будешь рада этим надуманным словам. — Шериф с усмешкой смотрел на нее.
— Спасибо. — Тори вздохнула. — Но с Бэном все было иначе. Я чувствовала его желание, его страсть. Это было так захватывающе, и он делал такие вещи... — Вампирша закатила глаза. — А то, что он говорил мне... Это просто непередаваемо. Внутри меня все горело. Возможно, это была жажда крови, но это было незабываемое чувство. Он невероятно силен, и я чувствовала эту силу, захватывающее рвение, тягу. Он сжимал меня так, что я кричала от боли. Но это была самая сладка боль...
— Не рассказывай такие вещи другим, Тори. Ты показываешь мне свои слабости, и я легко смогу ими воспользоваться.
— Ты спас мне жизнь, и я доверяю тебе...
— НЕТ! — жестким рыком остановил ее Шериф. — Ты доверяешь мне, потому что ты дважды пила мою кровь, и потому что Узы заставляют тебя доверять мне! Никогда не забывай это. Умей делить свои эмоции и навязанные связи. Презенс, Доминейт, другие сильные дисциплины легко могут сломить волю и превратить тебя в раба. Чувствуй разницу! — Шериф был зол, и Тори расстроено опустила голову.
— Я буду стараться.
— Конечно, будешь. Тебе работать на меня еще лет пятьдесят, пока Узы не рассеятся. И помни, что ты должна мне услугу. Жизнь за жизнь. Так что не расслабляйся. Я не хочу, чтобы ты погибла из-за своей глупости и лишила меня удобной слуги.
— Я верну вам долг, обещаю!
— Молодец. Хорошая девочка.
Тори смущено опустила голову. Эрих дал ей крови сразу после арены. Тори была без сознания и не могла выбирать. На следующую ночь он проснулся раньше нее и снова напоил своим вите. Вампирша была ему очень благодарна, хотя навязанные Узы вызвали у женщины возмущение. Но спорить было поздно. Да и не могла она более спорить с Шерифом.
— Расскажи о женщине, что ты любил, — попросила Бруджа.
— Время от времени я ошибался. Влюблялся. Но последняя глубоко забралась в мое сердце и забрала его с собой.
— Что произошло?
— Она была обычной смертной, приходила ко мне давать крови. Наивно верила, что способна помочь мне, спасти. Я с удовольствием слушал ее мысли, и идеи. Она была невинна, так же, как и все другие людишки. Но она пробудила мою человечность. Марина была красивой и умной женщиной, и я видел в ней свое спасение. — Шериф вздохнул. — Но я ошибся. От проклятья невозможно избавиться.
— Как она умерла?
— Мой гуль убил ее. — Эрих пожал плечами. — Это был несчастный случай. Глупый мальчишка сам был в нее влюблен. Он брал ее, думая, что я ничего не вижу. Но мне доставляло невероятное удовольствие разглядывать их соития. Втайне я представлял себя рядом с ней и радовался, что этого не произошло. Или тогда бы я убил ее сам из жажды крови. Она была очень вкусна. Я более никогда не встречал столь чарующего аромата и глубины вкуса. Только это заставляет меня сожалеть. — Мужчина взглянул Тори в глаза, и вампирша увидела в них полное равнодушие. — Она умерла и забрала с собой мою душу. В то мгновение, когда я понял, что ее сердце больше не бьется, я ощутил, как оледенело мое. Я больше никогда не смогу любить.
— Я соболезную.
— Не стоит. Это великое облегчение. И я благодарен Эдварду, что он избавился от девушки до того, как она мне надоела.
Тори смотрела в его немигающие глаза и пыталась понять, врет ли он или действительно считает, что обрел избавление от человеческих чувств.
— Ты позвал меня, чтобы дать новое поручение, — напомнила Тори.
— Да. — Эрих сразу стал серьезен. — То, что Бэн продолжает с тобой общаться, нам только на руку. Не будем разочаровывать Катерину и воспользуемся ее ценным слугой. Продолжай держаться за гуля. Мне все равно как, но добейся его доверия. Или хотя бы пусть он не видит в тебе угрозы. Проси показывать тебе приемы, обучайся. Напросись на охоту с ним. Пусть мальчишка покажет тебе, как работает с Катериной. И я уверен, рано или поздно Бэн начнет говорить тебе лишнее. Палач прислушивается к своему рабу, и, если Бэн посоветует тебя как помощника, то ты сможешь сблизиться с ней. У тебя пятьдесят лет на это.
— Значит, мне надо стать помощником Палача?
— Да, — Шериф прищурился, — а так же узнать, как попасть в тайные ходы Шарлоттенбурга, добыть информацию о системе охраны и месте, где Вентру дневают.
— Не проще ли использовать гипноз на Бэна или на других слуг, что обслуживают замок?
— Нет. Все гули, что что-либо знают о покоях господ, имеют блок на этот участок памяти. Очень могущественный и сильный вампир поставил защиту на их разум. Они не могут ни рассказать, ни указать это место.
— Ладно. Я подсуечусь. Но зачем тебе Катерина? Ты говорил, у вас с ней хорошие отношения.
— Хорошие? Шутишь? Мы никогда открыто не воевали, но ты должна запомнить, вытатуировать себе на груди и повторять каждую ночь, как заклинание – в этом городе каждый сам за себя. Никто не вступает в союзы, никто не поддерживает других. Даже Каспар, связанный Узами с Принцем, время от времени действует против Густава. Никому нельзя доверять, и никто не будет доверять тебе.
— Вы узнаете, где спит Катерина, и убьете ее?
— Нет. Мне плевать на Катерину. Мне нужен вампир, что спит подле нее! — Эрих хитро улыбнулся. — Я жажду отомстить за годы унижения. Только прибыв в Берлин, я попросил о статусе Шерифа, потому что был умел и обучен для этой должности. Но Дитя Принца повлиял на решения Густава. Мне пришлось доказывать свое мастерство более ста лет, и все эти годы мой враг мешал мне достигнуть моей цели. Я никогда не прощу ему этого!
***
(Шарлоттенбург, Straße von Spandau 22, Большая оранжерея. 28 сентября 1808 год. Ночь). Вторник (Катерина)
Девушка сидела на широкой постели Катерины, и Палач расслабленно дергала ее за волоски кровавыми пальцами. Изредка она поднималась и царапала Диту зубами, слизывая кровоподтеки язычком, и, мурлыкая как кошка, поглаживала ее мягкие места. Вильгельм давно устал наблюдать игры подруги и ушел по делам. Гуль Катерины, с трудом дыша, смотрел на женщин с блаженной улыбкой.
— Тебя еще подкормить? — Страстно прошептала Катерина девушке на ухо.
— Спасибо, мне хорошо.
— А мне-то как хорошо...
Вампирша разлеглась на постели и уставилась в потолок. Дита сидела спокойно, стараясь не привлекать лишнего внимания, и изредка поглядывала на Бэна, ожидая, что вечно голодная Палач ее, наконец, отпустит.
— Бэн, — ласково обратилась Палач к слуге. — Оставь нас ненадолго. Я хочу поговорить с Дитой.
Юноша кивнул и выпрыгнул за дверь, а девушка со вздохом посмотрела на Катерину. Вампирша захихикала и, обхватив смертную, повалила ее рядом с собой, опутывая руками и ногами.
— Хочу тебя себе! — Лизнула ее щеку вампирша.
— А я хочу свою комнату и служанку, — вздохнула девушка.
— Я бы подарила тебе сотню слуг! Уговори хозяина, чтобы тебя переселили ко мне. Тебе понравится в королевском дворце. Ты же принцесса, — последнее Катерина протянула с насмешкой.
— Вряд ли мои уговоры подействуют.
— Пробуй. Старайся.
— Хорошо.
— Кстати. Пару дней назад я спасла Джетта. Косвенно, но все же. Вильгельм остановил нападение своевольных баронов на крепость. Чем пират заплатил Сенешалю?
— Мне неизвестно, — замялась девушка.
— Знаешь, какой лучший способ лишить вампира имеющегося преимущества? — Катерина не дождалась ответа. — Заставить его ошибаться. — Внезапно она сжала ее с силой. — Что мне сделать, чтобы Джетт ошибся?
— Джетт более не мой хозяин.
— Я знаю, но ты бегаешь к нему по подземному лазу!
— Я... я просто передаю сообщения от Петра.
— Я знаю, какие сообщения ты передаешь! — зашипела Палач. — Хочешь умереть? Я могу сделать это быстро. А могу мучить тебя годами. Что бы ты предпочла?
— Я... — Дита всхлипнула.
— Оторву твои наглые пальчики и выколю твои бесстыжие глазки!
— Простите... я....
— Что ты? Что? — Катерина внезапно отпустила ее. — Ты-то чего просишь прощения?
Женщина, наклонив голову, посмотрела на нее и внезапно рассмеялась.
— Разве я виню тебя хоть в чем-то?
Дита сползла с кровати и, встав чуть поодаль, нервно теребила свои рукава. Она понятия не имела, что знает Катерина, а что – нет, и что она от нее хочет.
— Сделай для меня одолжение, и я ни слова не скажу, что ты обманщица и воровка. Несложное дельце для тебя и твоей магии.
— Что мне надо сделать? — с трудом сглотнула девушка.
— Завтра. Нет, через ночь, Яснотка получит тебя в качестве благодарности за оказанную материальную помощь Густаву. Три ночи проведешь в подземелье ведьмы, так что готовься, собери с собой свои любимые книжечки. А еще возьми отмычки и платье с карманом. Мне надо, чтобы ты забрала кое-что у уродины.
— Но...
Подумав, Дита кивнула.
— Хорошо. Я украду, что вам надо, если вы никому не расскажите про Джетта и ... про...
— Это древняя статуэтка. Золотая фигурка с огромными алмазами–глазами и полым животом. Артефакт бесценный, и французы примут его в качестве оплаты. Если ты не заберешь его, Берлин погрязнет в долгах, и очень скоро это скажется и на тебе, и на твоем драгоценном пирате. Ты заберешь статуэтку и принесешь ее мне! А я забуду про твои глупости и ошибки Бруджа. Договорились? — Женщина поднялась с постели и, выгибаясь как змея, посмотрела на свою жертву.
— Я... — Девушка вдруг испугалась, представив, какой гнев вызовет ее поступок у древней Носферату.
