сообщить о нарушении
Текущая страница: 131 (всего у книги 197 страниц)
Королева только недавно вернулась из северной Пруссии, где была вынуждена скрываться из-за войны. Ее здоровье было сильно подорвано, и Дита предположила, что Максимилиан собирается помочь императрице. Но после представления взрослых дам, вампир представил принцессу Шарлоту и совсем юную принцессу Александрину, которой было шесть лет. Наклонившись к Дите, вампир чуть слышно шепнул: «Луиза должна умереть, Александрина будет болеть долго и мучительно».
Услышав это, Дита сжалась. Максимилиан позвал ее на бал не чтобы помочь императрице. Он хотел заразить ее загадочной болезнью. А учитывая недавно перенесенный тиф, Луиза не выживет. Заметив нерешительность девушки, вампир проник в ее мысли.
— Луиза и без того больна, тебе стоит лишь подтолкнуть ее болезнь!
— Александрина совсем ребенок! Для нее это будет мучительно.
— Не тебе решать. Просто сделай это, и Карл будет доволен.
— Я не могу.
Дита сжалась, чувствуя, как мысли Максимилиан душат ее, сбивают с ног.
— Ты ДОЛЖНА! Это приказ Карла.
Отвернувшись от колдуньи, Максимилиан вновь обратился к царствующим сестрам, заводя с ними вежливую беседу о жизни в Санкт-Петербурге. Дита, с трудом двигаясь, подошла к дочерям императрицы. Присев на корточки рядом с темноволосой улыбчивой девочкой она осторожно коснулась ее плеча.
— Как тебе праздник, — осипшим голосом спросила Дита.
— Я жду выступление господина Гете[5]. Маман говорит, он прекрасно рассказывает о Просвещении, — вежливо ответила принцесса.
— Уверена, тебе понравится его выступление, — Дита опустила голову, чувствуя, как белые пятна пляшут перед глазами.
Маленькое лезвие в ее руке. Еле заметный укол, и Дита сразу приложила свой проколотый палец к ране девочки, не позволяя ей чувствовать боль. Кровь ее горячая и живая. Очень легкая и податливая, еще не окрепшая и не способная бороться. Дита рассказывала крови, как действовать. Дита убивала ее и не понимала, зачем это делает.
— Ты плачешь? — Спросила девочка, проводя рукой по ее щеке.
— Кажется да, — тихо ответила Дита.
— Почему?
Дита не ответила. Когда она с трудом поднялась, ей показалось, что ноги ее не держат.
— Отец, — обратилась она к Максимилиану, — я неважно себя чувствую. Позвольте мне покинуть бал?
Она не узнавала свой голос, не видела вампира, что с довольной усмешкой кивнул ей и подвел к королеве, чтобы Дита попрощалась. Девушка взяла протянутую руку Луизы, чтобы поцеловать ее и замерла в нерешительности. Женщина была больна и без ее вмешательства, это чувствовалось даже через кожу, через ткань перчаток. Дита коснулась губами, легкий поцелуй. Поцелуй смерти. Для такого волшебства не требовалось даже проникать в ее кровь. Королева умрет. И очень скоро.
— До свидания.
Дита медленно развернулась, стараясь не встретиться с взглядом женщин, что разглядывали ее как красивую статуэтку на выставке. Максимилиан сказал, что привез дочь, чтобы она выбрала жениха.
На негнущихся ногах Дита покинула библиотеку. В ушах шумело, и девушка с трудом удержалась на ногах, сбегая по лестнице мимо сотни танцующих, счастливых и скрытных лиц. Люди и вампиры. Все смотрят на нее голодными глазам. Кто-то схватил ее за руку, и Дита с трудом остановилась, чувствуя, что мысленно уже давно покинула это место.
— Я голоден, — прошипел ей вампир, и девушка дернулась в сторону, спеша вырвать свою руку.
— Я голоден. — Повторил Дмитрий, смотря на нее через маску седого джентльмена. Но его голос она легко узнала.
— Нет! — Шепнула она в отчаянии.
Все казалось ей безумным. Неправильным. Отвратным.
Шестилетняя девочка с проклятой кровью. Она не проживет и десяти лет без ее постоянной поддержки. А когда ребенок начнет болеть, Фридрих сделает все, что пожелает Максимилиан. Потому что Луизы, возлюбленной, воспеваемой женщины Германии, не будет более рядом.
Люди – куклы. Вампиры – кукловоды, дергающие за ниточки, разматывающие клубок событий, заставляющие уничтожать и строить, толкающие на смерти тысячи. Разоряющие и дарящие. Отвратительные бессердечные существа. И одно такое существо сейчас без спроса собирается ее сожрать.
— Отпусти меня! — Всхлипнула Дита, и Дмитрий зарычал на проявление ее слабости.
Только сейчас Дита заметила, что они в узком коридоре между сотней комнат, и рядом никого нет, никого, кто бы помог ей и остановил кровососа.
— Ты – еда! — Дмитрий сжал ее руку сильнее и потянул к себе.
— Не надо, прошу, — Дита стала заливаться слезами, и вампир внезапно отпустил ее, отшатываясь.
На его ненастоящем лице выражался безграничный ужас, словно смерть явилась к нему во плоти. Хотя он и был самой смертью.
— Ты плачешь? — Полным страха голосом спросил он.
— Тебя пугают мои слезы? — Всхлипнула девушка, — но тебе следовало бы бояться меня. Я отвратительна! Я убила ребенка! Я ненавижу себя! — Ее голос стал громче.
— Тихо, — шикнул на нее вампир. Девушка прижала руки к глазам, разревевшись. — Тихо, — сказал он спокойнее.
С трудом перебарывая себя и свои страхи, Дмитрий положил ей на голову свою ладонь, и девушка удивленно подняла на него заплаканное лицо.
— Слабачка! — Внезапно гаркнул вампир и, развернувшись, зашагал от нее прочь, ругаясь, проклиная ее и рыча.
Дита сжалась. Внутри ее словно выкручивало от боли и отвращения к себе. Толкнув первую попавшуюся дверь, она вошла в комнату и, опустившись на пол, обняла себя руками. Слезы жгли ей глаза, вымывали душу, и ей казалось, что она видит, как шестилетняя девочка корчится от страшных болей, теряет дыхание и умирает в жесточайших муках.
Мила с довольной улыбкой спешно одевалась.
— Кажется, ты сама меня сюда заманила, а теперь сбегаешь!
Бэн тоже одевался, но сложная фигура современного галстука не поддавалась, и он никак не мог пристроить его.
— Ты же говорил, тебя ждут дела? И мне совсем не хочется, чтобы кто-то застукал нас тут.
— Боишься Каспара? — Усмехнулся гуль.
— Конечно. А ты нет?
— Тебя-то он не убьет, — вздохнул мужчина.
Мила усмехнулась. Закончив со своим гардеробом, она подошла к Бэну и стала заплетать его галстук. Когда шарф был завязан, она присела к нему на колени и поцеловала в губы. Потом надела свою маску и, потянув его за собой, вывела из комнаты.
— Может, встретимся как-нибудь днем? Когда я не буду переживать, что где-то рядом может возникнуть господин.
— Не откажусь, — юноша нагло погладил ее ягодицы. Мила засмеялась, отбегая от него подальше.
Внезапно девушка остановилась и подняла руку, призывая к тишине. Они спустились по служебным помещениям на несколько этажей, и в этой стороне замка музыка была не так громка. Бэн насторожился, прислушиваясь. Где-то совсем рядом он услышал плач. Мила толкнула дверь в спальни слуг и бесшумно вошла внутрь. Бэн последовал за ней. С другой стороны комнаты, в полной темноте сидела темная женская фигура и всхлипывала. Рядом с ней была приоткрытая дверь к основным залам, и оттуда лился свет. В этом свете блестящее платье девушке казалось куском звездного неба.
Гуль Каспара быстро приблизилась к фигуре и присела рядом.
— Дита? — Удивлено спросила женщина.
Девушка не шевельнулась. Бэн отодвинул Милу и жестом приказал ей уходить. Женщина пожала плечами и вышла. Оставшись наедине с подругой, Бэн нерешительно притронулся к ней. Его вдруг охватил ужас возможности того, что девушка застала его с любовницей и расстроена такой изменой.
— Дита? — С трудом позвал он ее. Ему захотелось упасть перед ней на колени и молить о прощении. Он чувствовал себя таким виноватым перед ней. Девушка плакала, и он был тому причиной. Дита плакала из-за него, и ему самому казалось, что, если она сейчас не ответит ему, он разрыдается в отчаянии. — Умоляю, посмотри на меня.
Девушка не шевелилась, продолжая всхлипывать. Бэн сел рядом с ней на колени. Ему очень хотелось обнять ее, но он боялся, что Дита оттолкнет его. Оттолкнет, прогонит и уйдет от него навсегда. Дрожащими руками он потянулся к ней, взял ее бледную руку в свою, осторожно целуя заплаканные пальчики. «Прости меня, прости» — Бэн не мог вымолвить и слова. А девушка продолжала плакать, и от отчаяния Бэн обхватил ее, прижимая к себе и заставляя поднять голову.
— Дита... — шептал он ей, не зная, что еще сказать.
— Отпусти меня, мне больно, — Дита, сжатая в его каменных объятиях, с трудом дышала.
— Нет! Обними меня! — Шептал он.
Дита подчинилась. Положив ему голову на плечо, она медленно успокаивалась.
— Увези меня отсюда, — попросила она.
Бэн не шевелился, не отпускал ее, поглаживая ее волосы и спину.
— Поедем к тебе. Очень прошу.
Ее слова отрезвили юношу. Он немного расслабился и отпустил ее, позволяя вздохнуть.
— Ко мне?
— Да. Не хочу в капеллу! Не хочу туда вообще возвращаться! — Дита снова всхлипнула, зажимая рот рукой, чувствуя, что рыдания выбираются из нее с новой силой.
— Хорошо.
— Я ведь не отвлекаю тебя от твоих дел? Не хочу тут больше оставаться. Максимилиан заставляет делать меня такие вещи... отвратительные вещи!
Бэн облегченно вздохнул. Словно избавившись от тяжелого груза, ему сразу стало хорошо, и слезы девушки его уже не тревожили так сильно. Он помог ей подняться и вывел из дворца. Дита забрала свое пальто в тон платью и светлую шаль, закутываясь от холодного ветра. Гуль усадил ее на лошадь, и девушка прижалась к нему, окончательно успокоившись. Бэн ехал неспешно, позволяя девушке уснуть. Дита задремала, и ее белое личико на фоне блестящего темно-синего платья казалось исполненным покоя и любви.
— Только не оставляй меня, — прошептал он ей, любуясь и впитывая ее красоту, — а я больше никогда не обижу тебя, милая.
Изабелла с убранными в высокую прическу волосами была совершенно на себя не похожа. В тяжелом наряде эта простая русская женщина казалась потерянной во времени и эпохах, хотя прожила меньше столетия. Виктория рядом с ней просто светилась и, хотя была не намного выше, казалось, возвышается над бледной светлой Изабеллой на целую голову.
— Уже скучаю, — сказала Изабелла, обмахиваясь веером и кидая злобные взгляды на мужчин, что пытались пригласить ее на танец. — Если ничего не случится в ближайшие пару часов, я отсюда уйду.
— А что такого ты надеешься увидеть? — Тори не отрывала взгляда от танцующих пар, ярких нарядов и обольстительных закусок.
— Спор Каспара и Давидова, когда окажется, что они оба гоняются за одним и тем же. Или Дмитрий взбесится и обзовет Вильгельма идиотом в который раз. Хотя с большим удовольствием я бы взглянула, как Катерина пытается изобразить леди. Но, кажется, ее сегодня даже нет, — показательно вздохнула Изабелла.
— Дмитрий обзывал Вильгельма? — Удивленно переспросила Тори.
— Ну, не прямым текстом, конечно. — Изабелла внимательно посмотрела на Каспара и осторожно указала в его сторону веером. — Сегодня он взялся за мою цель. Жена Штейна – Вильгельмина фон Вальмоден. Женщины в этом городе ведут особую политику и имеют особое значение.
— Благодаря Луизе?
— И ее сестре. — Кивнула Изабелла. — Но сестрица итак в моем распоряжении. Фредерика очень активна в политике, и она делает все, что я скажу. Женщины Берлина способны перевернуть город с ног на голову. Главное задать им верное направление.
— И что делать с Вильгельминой?
— Ничего! — Изабелла отвернулась от Вентру, что ухаживал за чужой женой, — возьмемся тогда напрямую за Штейна.
— Позволь мне! — С готовностью предложила Виктория.
— Штейн уже много сделал из того, что было запланировано мной и Борисом. Осталось лишь дать силу его новому указу, и Берлин ждут потрясающие изменения.
— Я читала.
— Хочешь забрать себе все лавры? — С усмешкой спросила старшая Бруджа.
— Нет! Я просто… — Тори замялась.
— Конечно. Ты можешь поставить восклицательный знак в наших стараниях. Соблазни Штейна, говорят, он еще способен на любовь. Пусть порадуется на старости лет с красоткой, — Изабелла подмигнула Виктории, и той сразу перехотелось заниматься этим делом, но отзывать свою кандидатуру было поздно. Тем более, она действительно хотела выслужиться перед Робином и получить место Примогена, утерев нос братцу.
— Соблазню. И он подпишет новый указ уже завтра! — Твердо сказала она.
— Прекрасно. Робин рассказывал мне о твоей готовности помогать нам. Я рада, что ты присоединилась к нашей войне.
Тори кивнула и, оставив Изабеллу, направилась в танцевальный зал разыскивать барона. Но Штейн, увлеченный танцами, появлялся то в одном, то в другом конце зала, и вампирша все никак не могла поймать его свободным.
— Добрый вечер, Виктория, — галантный мужчина подошел к ней и, слегка поклонившись, протянул руку в плотной кожаной перчатке.
— Мы знакомы? — С недоверием спросила девушка.
— Возможно. — Мужчина усмехнулся одной половинкой лица. — В таком виде достаточно ли я привлекателен, чтобы вы подарили мне свой танец? Учитывая, что вас все равно никто не пригласил, — мужчина наклонил голову ниже, настаивая.
— Я станцую с вами, если вы назоветесь, — все еще чувствуя обман, произнесла вампирша.
— Грегорис, — с еще более хитрой усмешкой ответил он.
— Вот это да! — Воскликнула Тори, привлекая лишнее внимание, — хорошо, я станцую с вами.
Носферату быстро схватил ее за руку и, слишком резко прижав к себе, потянул в танцующий круг. Двигался он четко, хорошо отработанные движения выходили у него грациозно, но при этом он казался скованным и напряженным. Оттанцевав девушку в дальнюю часть залы, он вульгарно прижал свою руку к ее открытой спине и, склонившись, улыбался, вызывая ее смущение.
— Я рада, что ты научился менять внешность. Только твоя иллюзия не скрывает запаха.
— В отличие от смертных, ты можешь не дышать, — хохотнул он. — И, сама понимаешь, издержки профессии.
— Перед визитом к принцессам мог бы и помыться.
— В следующий раз так и сделаю, дорогая. Ты бы лучше рассказала, как тебе мое новое обличие.
— Очень мило, — скривилась она. Грегорис напоминал ей Бэна, словно специально Носферату передавал своей внешностью мелкие детали облика гуля Палача.
— Это временное лицо. Я пока тренируюсь, потом подберу что-то особенное для себя.
— Ну да, конечно, постарше и потемнее.
— Мне нравится черный. Тебе ведь тоже? — Он намекал на ее черное с серебром платье.
— Тематика сегодняшнего вечера – звездная ночь. Если не заметил – большинство дам в черном! — Парировала Вики.
— И все же, Виктория, ты же любишь темные тона? Если да, могу сменить обличие и угодить твоим желаниям.
— Ты все еще липнешь ко мне! — Возмутилась она.
— Я просто стараюсь быть вежливым, Виктория. Почему бы и тебе не попытаться понравиться мне?
— Разве нужно стараться? — Она попыталась высвободиться из его крепких объятий, но он лишь сжал ее сильнее.
— За кем тебя послала охотиться Изабелла?
— Так я тебе и сказала, — сквозь зубы прошипела она.
— Мы в одной команде, красотка. Я тут за Шарнхорстом[6]. И его прекрасными военными навыками. Давидову нужна армия, и тут я смогу ее раздобыть. Благодаря моим стараниям, Шарнхорст с июля 1807 года стал начальником Генштаба и председателем комиссии по реорганизации армии. И очень скоро он станет возглавлять военное министерство. И Каспар уже не будет иметь такого большого влияния на армейских, как раньше. Всего один человек – и армия Пруссии в моих руках.
— Я была уверена, что ты будешь бегать по казармам и набирать бойцов.
— Этим займутся человечишки, мне нужно лишь отыскать того, кто сделает все за меня. Приучайся, дорогая. Люди – пешки. Мы ими правим и направляем их. Выбери себе подходящую фигуру и веди ее в бой.
Тори ненадолго задумалась.
— Изабелла выбрала Штейна. Не беспокойся, ваши интересы не пересекаются. Мне нужно соблазнить его и уговорить подписать его земельные реформы для крестьян.
— Неплохой ход.
— Я слаба в политике, — пожала плечами женщина.
— Приходи ко мне в гости, я посвящу тебя в жизнь смертных. И бессмертных. Приятно проведем время.
— Нет уж. Я лучше позагораю.
— Я тебя не в подземные ходы зову. Можем встретиться в моем охотничьем домике в Темпельхофе, поработать над моими планами, разделить человечка на двоих, — он нагнулся к ее шее, — очень приятное и интимное занятие, поверь.
— Прекрати, — она отстранилась, чувствуя при этом невероятное смущение.
Все ее тело пожелало, чтоб он продолжал тянуться к ее шее и чтобы не останавливался, и его зубы коснулись ее кожи… Тори стряхнула с себя наваждение и сжалась.
— Не скромничай. Тебе я так же интересен. Я же вижу, как ты ищешь со мной встречи!
— Не ищу, — неуверенно ответила она.
— Может, одна приятная ночь развеет твои сомнения, и ты забудешь о своем смертном дружке. — Шепнул он ей на ухо, и Тори почувствовала прикосновение его губ, которые выглядели мягкими, но в действительности представляли из себя куски рваной плоти. Она сразу оттолкнула его со всей силой, на которую была способна, и с ужасом посмотрела на его лицо, пытаясь увидеть его истинную личину. Но образ, что он примерил, держался крепко.
— Мне пора, — опустив глаза, она поспешила смешаться с толпой.
