сообщить о нарушении
Текущая страница: 182 (всего у книги 197 страниц)
— А что я еще могу думать? — Она обиделась на его реакцию, — Анжело относиться ко мне как к отбросу. Других гулей-женщин, кроме Милы, что является привилегированной любовницей Каспара, и Ольфы, что старше и опытней большинства в этом городе и нет. Я молодая гуль Палача, бывшая чернокожая рабыня и на меня даже двухдневные гули Малкавиан смотрят с призрением. Лишний раз появляться в их обществе и слушать насмешки за спиной, а потом укоры Бэна за то, что посещаю проповеди Анжело, не приносят особого удовольствия. Ты-то сам, почему избегаешь этих сборищ?
— Не люблю людей, — буркнул Вермонт.
Ангелина со вздохом умолкла, против такой причины и возразить-то было нечем.
— Послушай, — обратился гуль к женщине, заметив, что она расстроена. — Может, будем ходить на эти встречи вместе? Ты поможешь мне с моими проблемами в общении, а я прикрою тебя от других гулей, чтобы не смеялись над тобой?
Ангелина удивленно уставилась на него.
— Ты это серьезно?
— Да, тебя это удивляет? — Вермонт задумчиво почесал затылок, — не подумай, что я тебе это предлагаю, потому что ты со мной переспала, или что я тебя жалею, вовсе нет.
Женщина громко рассмеялась, и гуль Густава, удивленно на нее посмотрел, словно не слышал смеха много лет. Ангелина все не унималась, и он поднялся, намереваясь уйти. Но Ангелина вновь остановила его, прекращая потешаться над мужчиной.
— Извини. Я-то думала, что это я тобой воспользовалась, и мне придется делать тебе какие-то глупые одолжения, чтобы расплатиться за вчерашнюю ночь.
— Это не глупое одолжение, — гуль казался отстраненным, немного задумчивым.
— По мне так это звучало, как нелепый повод встретиться со мной еще разок.
Вермонт пожал плечами. Его скукоженный вид плохо сочетался с дорогим нарядом гуля. У него действительно были проблемы с поддержанием разговора. И хотя Ангелина признала, что он был умен и остроумен, во многих его репликах чувствовалась наивность и простодушие, которое никак не вязалась с его статусом слуги Густава, охранником Берлинского дворца и защитником Маскарада. Вермонт потерял связь с реальностью, разучился понимать ложь и сарказм, легко шел на поводу и лишь заявление, что он не любит людей показывало истинной положение вещей. Гуль был одинок, и смирился со своим вечным одиночеством.
— Я с радостью приму твое предложение, если ты не будешь вести себя как джентльмен-защитник, не будешь целовать мне руку и поучительно размышлять о моем непристойном мужском наряде. Не станешь публично выгораживать и вспоминать о моем женском начале.
— И в чем тогда будет состоять моя задача? — Недоверчиво посмотрел он на нее, словно ожидая сложных правил.
— Ни в чем! — Ангелина хохотнула. — Составь мне компанию, поучи гипнозу, а я могу рассказать тебе, как лучше общаться со смертными и как найти себе девицу, которая будет рада видеть тебя раз в месяц в своей постели.
— Я надеялся, что ты пригласишь меня в свою. — Признался Вермонт и опять задумчиво уставился в потолок, когда Ангелина снова рассмеялась. — Я был настолько плох?
— На данный момент я свободна, и ты можешь претендовать на место в моей постели.
— Что это значит? — Он действительно не понял.
— Значит, что я согласна и что ты можешь не переживать из-за своих навыков, если я чем-то буду не довольна я объясню тебе как лучше действовать.
— Спасибо, ты меня взбодрила! — Он говорил это с полным равнодушием. — В этот вторник следующая встреча. Я могу зайти к тебе после нее?
— Можешь! — Ангелина улыбнулась и, притянув его к себе за шею, поцеловала. От неожиданности Вермонт удивленно на нее уставился, но быстро сориентировавшись, ответил на ее поцелуй. — Только никаких статусов. Я тебе не любовница и не подружка! — Строго сказала женщина, отпуская его губы. — И не вздумай искать со мной встречи, если я не приду на собрание, или если не позову сама.
— Понял.
Двери отворились, и гули дружно вскочили на ноги. В зал вошел Фридрих и раздраженно поморщился от запаха.
— Ты и ты, — указал он на своих слуг. — Вычистить тут все немедленно. Остальным вернуться к своим обязанностям. Принц вернулся в город.
***
(Кёпеник, конюшни Eichhorn. 24 декабря 1812 год). Среда.
— Город выглядит безумно, — проговорил Ларс, присаживаясь рядом с господином.
Дмитрий не обратил на него внимания, продолжая вырисовывать какой-то график и сверяя различные сводки.
— Вентру покинули Берлин, поставив всех своих контактов на уши и доведя город до абсурдного положения предвоенной готовности. Наполеон вернулся в Париж, лишившись всех своих войск, солдаты, что следили за городом, были частично отозваны во Францию. В тоже время армия Каспара окружила Берлинский дворец, несмотря на то, что все знаю, что курфюрст уехал в Силезию. Это привлекает лишнее внимание и военные не остановят Саббатников если они вздумают захватить Элизиум.
— Саббатники не пойдут на такую глупость. — Ответил вампир, не поднимая головы. — Зачем подставляться, врываться в город и захватывать пустой Элизиум, когда с возращением хозяина им придется драться на его территории, натыкаясь на его ловушки. Нет. Эту защиту Густав ставил не против Саббата. Он боится внутренних врагов.
— Берлинцев?
— Многие с радостью бы воспользовались отсутствием Принца и заглянули бы в его сокровищницу, полную ценных артефактов. Кроме того Принц охраняет свое стадо, что успешно подкармливает его в течение столетий, охраняет свои секреты и боится, что кто-то может уничтожить установленную Тремерами защиту.
— Вы правы, не подумал об этом.
— Яснотка могла бы легко обойти его охрану, но она спит. Хотя возможно, лишь пустила об этом слух и теперь вне подозрений. Бруджа, объединившись с Тремерами, тоже представляют угрозу. Но Петр не пойдет против Вентру, он придерживается нейтралитета.
— Значит, Принцу не о чем беспокоится. — Подытожил Гуль.
— Ему стоит беспокоиться обо мне, — спокойно ответил Дмитрий, и Ларса передернуло, когда он понял, что замыслил хозяин.
— Я не буду подставляться, — продолжил вампир, заметив тревогу в глазах своего слуги, — меня не интересует смертные, что принадлежат Принцу или тайны Элизиума, спрятанные в подземельях. Мне нужны кое-какие бумаги и вещи, оставленные курфюрстом и его семьей.
— Я смогу похитить для вас все необходимое. — Ларс с удовольствием погладил вшитые в ремень ножи. Руки чесались убить пару десятков смертных.
— Уверен, ты справишься. Я присмотрю за тобой и буду руководить.
— Спасибо, господин.
Дмитрий кивнул и вернулся к своей работе. Он был уверен в слуге. И ни за что не стал бы рисковать им, если бы сомневался в нем или своих данных. Ларс был не только ценным рабом, он был его спутником, поддержкой и Дмитрий не мог представить свое существование без этого долговязого белоголового финна.
— Как мы будем реагировать на вторжение русских войск? — Продолжил Ларс, дав хозяину закончить с финансовыми расчетами.
— Надеюсь, Густав не повторит прежних ошибок. И Пруссия выберет верного союзника.
— А если Селина все же явится в город и предъявит свои условия?
— Не знаю, что эта психопатка может потребовать. — Дмитрий задумчиво посмотрел на слугу, словно ожидая, что тот расскажет ему о планах Бруджа. — Если все выйдет из-под контроля придется пробудить Яснотку. Остается надеяться, что Селина прислушается к сестрице и не начнет новую войну.
— Яснотка сестра Селины?
— Не уверен в их кровном родстве, но именно так завет ее Яснотка. — Дмитрий расстроено взглянул на подготовленные проекты, над которыми он работал последние годы. И хотя Яснотка более не распоряжалась им, он понимал, что большую часть прибыли все равно придется передать Носферату, так как старуха того хотела. И Варан был не в силах перебороть связывающие его Узы и отказать ей.
— Если Селина не захочет вести переговоров, и мы потеряем контроль, ты должен выполнить мои инструкции. — Словно вспомнив что-то, быстро сказал Дмитрий, — следи за Дитой, проверяй ее сохранность и если Бруджа атакуют капеллу, выведи ее оттуда и доставь мне!
— Да хозяин, я и так присматриваю за девушкой, как вы и велели. К сожалению, у меня нет возможности круглосуточно присутствовать в капелле из-за приказов Анжело.
Дмитрий злобно шевельнул носом, и Ларс почувствовал желание хозяина убить старшего гуля. Но Дмитрий так же прекрасно понимал, что это вынужденная мера и покуда Вильгельм имеет столь большое влияние на своего Сира Ларсу придется мириться с таким положением вещей.
— Я выполню ваше поручение. Девушка будет доставлена к вам в случае атаки на капеллу, — поспешил успокоить хозяина гуль.
— Если Дита окажется у меня, я буду рад, когда Селина развяжет войну и перебьет всех Тремеров и Вентру. Я готов покинуть Берлин, если «бездонный сосуд» покинет его со мной.
***
(Гамбург, 25 декабря 1812 год. Ночь). Четверг.
Наполеон потерял свою армию, свои позиции и статус. Но Тореадоры продолжали прикрываться его несуществующей мощью и властью, которая вот-вот приведет их к краху французской империи.
Густав прибыл на конклав в огромный дворец в центре Гамбурга, с опозданием на час. Его слуги внесли гробы с тремя его Детьми и их тела были выложены в центре зала.
— Я прошу прощения, за слишком рьяное выполнение законов Камарильи в своем домене. И лично у Марселя прошу прощение за казнь его Отпрысков, что нарушили Третью Традицию. Взамен моя Дочь казнит публично троих моих младших Отпрысков, а я позволю Тореадорам беспрепятственно посещать свой домен, если они не забудут представиться в течение первой ночи.
Принц Берлина покинул зал в то же мгновение, не дав никому и слова промолвить в ответ. Юстициар Тореадоров попыталась выразить свое недовольство, но ее голос потерялся в воплях отчаянья и боли. Катерина стала поочередно вытаскивать колы из Инги, Свена и Карла и разрывать их тела когтями, у всех на виду, используя всю свою устрашающую силу и способности, вводя большинство присутствующий в трепетный ужас.
На следующую ночь после конклава Густав встретился с принцем Гамбурга. Принца Берлина сопровождали Катерина, Вильгельм, Каспар и Фридрих, от чего Арчибальд не переставал улыбаться и обнимать свою трость, в которой был спрятан клинок, в течение всей встречи. Густав обсудил возможные стратегии и условия, которые помогли бы Пруссии быстро и успешно собрать достойную армию, чтобы сокрушить бесстыжих французиков.
— Мои Дети уже давно работают над изменением законопроектов. Каспар может посветить вас в свою работу, если вы в этом заинтересованы. Так же Бруджа из Москвы связывались со мной несколько раз, предлагаю свою поддержку. Я пока не вижу смысла вводить в наши дела безродных, но в случае необходимости мы просто заберем их силы и будем использовать в угоду себе, не заключая никаких договоров с московитами.
— Мои доносчики утверждают, что Наполеон собирает новые силы, и его обновленная армия не будет уступать прежней…
— Большая часть его армии – это наемники Пруссии и Австрии и по нашему указанию эти войска покинуть самозваного короля и ополчаться против него же.
— А Россияне рассчитывают преследовать французов по нашим землям и освободить германцев от Наполеоновского влияния, требуя с Вентру услуг, или их освободительный поход превратиться в завоевательный!
— Безродные нечета нам! Я раздавлю каждого, кто посягнет на мой город и покой! — Густав говорил это с безумным блеском в глазах и Арчибальд не рискнул напомнить, что Французы оккупировали Берлин почти на семь лет.
— Русичей ведет подопечный Селины. И поговаривают, что она сама появляется то там, то тут на передовой. Я переживаю, что она не потерпит такого отношения к своей персоне.
— Селина такая же Безродная, как и все ее войско. У меня в заложниках есть ее Дитя. И если она вздумает брыкаться на моей территории, Бориса ждет суровое наказание.
— Надеюсь, вы правы. — Арчибальд покорно склонил голову, не рискуя спорить. Он давно принял решение поддержать договор с Русскими. Лишь бы не встречаться со старой Бруджа, о которой говорили ни как иначе, как «безумная Селина». Борис был ее молодым Отпрыском, и возможно имел такую же ценность, как и казненные вчера Дети Густава. И она вполне могла рискнуть его жизнью, чтобы наказать непокорных. Конечно, окружение Густава и сам Принц Берлина производили достаточно сильно впечатление. Но два десятка вампиров во главе с самой сильной и могущественной Бруджа России могли бы изменить мнение упрямого Принца. Кроме того, поговаривали, что Селина имела связи с Саббатскими кланами и использовала древнюю, запрещенную магию. Такую, что могла бы сокрушить знаменитую защиту в Берлинском дворце, избавиться от сил ментального контроля Густава и сломить могущество великой Катерины.
Переговоры длились почти до рассвета, и после Густав с семьей расположился на покой в убежище Арчибальда. Их сон охранял Бэн и Анжело, и хотя они были лишь смертными, они могли дать серьезным отпор, если кто-то вздумал бы напасть на их господ.
После захода солнца вампиры собирались вернуться в Берлин. В повозке Густава добирались его младшие Дети – Каспар и Фридрих, которые еще были не способны выбраться из-под контроля его Уз. Вильгельм тщательно претворялся, что все еще связан с Сиром кровью и Густав был к нему снисходителен. Катерина же, любимое Дитя, была свободна в выборе и действиях.
Поэтому для Катерины Бэн заказал удобную карету с темными занавесями и четверкой вороных лошадей. Им предстояло провести в пути двое суток.
Проверив снаряжение, лошадей и повозку Бэн усадил госпожу на мягкое сидение и укрыл ее пледом, заботливо улыбаясь. Катерина терпеливо ожидала, когда они отправятся в путь, и не обращала внимания на чрезмерную заботу слуги. Когда приготовления были закончены и Бэн собирался дать приказ кучеру трогаться, дверца открылась, и в карету запрыгнул Вильгельм. Юноша вскочил на ноги, закрывая широкой грудью свою госпожу, но Сенешаль грубо отстранил его, не обращая более внимания сел рядом с вампиршей.
— Чего тебе надо? — Злобно отвернулась Катерина и подала знак слуге, чтобы он их оставил.
Бэн покорно выбрался наружу и столкнулся нос к носу с Анжело. Встретись с ним взглядом, Бэн с призрением толкнул его в плечо ладонью, пытаясь обойти. Но гуль Вильгельма не сдвинулся и с рыком толкнул его в ответ.
— Стой рядом, и не вздумай что-либо делать. Если шелохнешься, я убью тебя, — в доказательство Анжело приставил пистолет к его лбу.
Катерина нервно покусывала губу, поглядывая на домитера. Ей совсем не хотелось видеть его или общаться, но совсем иного мнения была вите Вильгельма, что охватывало и связывало ее тело.
— Рад видеть тебя во здравии! — Произнес мужчина высокомерно.
— Не сомневаюсь.
— Раз теперь нам придется сосуществовать в одном городе, предлагаю заключить договор. — Вильгельм говорил холодно, но кидая на нее взгляды, немного усмехался. От чего Катерине было не по себе.
— Что ты предлагаешь? — Сдержанно спросила Палач.
— Ты выполняешь свою работу, не беспокоишь меня по пустякам. Забудешь о диаблери, чтобы не тревожить за зря Внутренний Круг. Успокоишь Отца, заставив злобного старца принимать решения, которые не будут вести к гибели наших братьев и сестер. И забудешь о нашей Связи, как я забыл о тебе.
— Чудно. — Катерина отвернулась, не собираясь вести дальнейшую беседу.
— Но если ты желаешь поддержать наши отношения… — Вильгельм широко улыбнулся, заметив, как она вздрогнула. — Я готов принять тебя за небольшую плату.
— Что? — Возмутилась она. — Ты уже пытался украсть моего слугу, обманув его и присвоив себе чужие достижения. Большего этого не повториться!
— Кстати, милая, кто тот кудесник, что изменил решения Франсуа? Я был уверен, что все кончится в Гамбурге, но ты спаслась. — Он попытался заглянуть ей в глаза. — Что тебе стоило это спасение? У тебя нет ни гроша, чем ты заплатила за столь ценную помощь.
— Думаешь, вампиры торгуют лишь за деньги? Я предложила свою услугу.
— Твоя услуга не стоит ничего, так же как и все твое имущество. Ты не захотела отдавать мне Бэна и замок, но я знаю тысячи способов, чтобы они оба пришли ко мне добровольно.
— Если ты еще, хоть раз посягнешь на моего слугу, я вырву твое гнилое сердце! Не смей приближаться ко мне!
— Как приятно, что ты вновь мне угрожаешь, а я хотел предложить тебе редкие встречи под луной и мягкую постель в Шарлоттенбурге.
— Оставь меня! — Взвизгнула Катерина, не в силах более бороться с влечением к нему.
Но Вильгельм и не подумал подчиниться. Он положил руку ей на плечо и сел очень близко, поглаживая по спине, он зашептал ей на ухо:
— Ты уже забыла о близости, что связывала нас? Разве ты не хочешь продолжить, поднять завядшие Узы и связать наши сердца вечной любовью?
Катерина не ответила, сжавшись, она пыталась не проявить слабость, не бросится к нему на шею и не начать целовать и обнимать. Но Сенешаль чувствовал ее настрой и, поглаживая по волосам, стал целовать ее лоб и щеки. Катерина тяжело вздохнула и, развернувшись, обняла, крепко прижимая к себе.
— Зачем ты пытаешь меня? — Вздохнула она.
— Я строю свое безопасное будущее.
— Не трону тебя, если ты возобновишь нашу связь.
