сообщить о нарушении
Текущая страница: 155 (всего у книги 197 страниц)
— Ты подключил к нашему делу Вентру? — Произнесла внезапно вошедшая Изабелла. Вампирша бестактно ворвалась посреди разговора, но ее никто не остановил, и мужчины приветственно поднялись ей на встречу.
— Это станет для тебя приятным сюрпризом, моя дорогая, — произнес Робин, выдавливая подобие улыбки.
— Я люблю сюрпризы, мой друг, — сказала женщина, обнимая Бруджа, который даже не шелохнулся стоя статуей.
— Я тоже не знаю, что задумал наш товарищ, — Борис оторвал ее от Робина и поцеловал ей руку, почти садясь перед ней на колени.
— А что с Викторией? — Изабелла заняла место, где до этого сидела Тори. — Она не станет помехой.
— Не переживая, милая, — мужчины вернулись на место и Робин снова выглядел как говорящий труп, — я дал ей скрытую команду. Она не сможет сопротивляться моему гипнозу, и мы избавимся от нее, так же как от детей Густава и от сил Принца.
— Прекрасно, — Изабелла мечтательно подняла подбородок. — Когда я стану Примагеном, жизнь этого города сильно изменится!
***
(Alt-Karow, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера». 14 января 1812 год. Ночь). Вторник (Виктория Грейс).
Виктория ждала аудиенции Эриха почти сорок минут. Сперва ее не пускали слуги, а потом, Эрих отказал ей в приеме. Но Тори умела быть настойчивой. И Шериф сжалился, позволяя женщине потревожить его во время обеда. Эдвард проводил ее в маленькую келью, в которой вампир сидел в окружении двух монашек. Девицы выглядели влюбленными и смиренными. Пока Эрих пил кровь из одной из смертных, вторая с обожанием смотрела на его зубы. Что именно внушил Шериф монашкам, Тори не знала, но очевидно девушки видели в своем воображении совсем не то, что происходило в реальности. Закончив с одной, Эрих обратил внимание на Викторию и кивнул на стул без спинки, предлагая ей сесть.
— Ты пришла в столь не спокойное время за советом или просто, чтобы подпортить мне аппетит? — Шериф смотрел на подопечную с усталым опустошением.
— За советом.
— Завтра у наших слуг тяжелый день, а у нас тяжелая ночь. Чтобы ты не спросила, я не сумею решить твои проблемы. И ты сама виновата, что связалась с Робином.
Женщина опустила голову, словно в нерешительности, она заикалась, глотая слова.
— Мне придется воодушевлять толпу, чтобы они изгнали французские войска. Поднимется восстание, и многие погибнут. Я не знаю, как лучше поступить.
— Поступи как велит твое сердце.
— Я хочу, чтобы французы ушли, чтобы Густав дал позволение другим кланам создать совет и чтобы никто не пострадал.
— Да, прекрасное желание. Всем счастья и даром. Но желания не исполняются просто так, приходиться делать что-то для того чтобы получить желаемое. Ты будешь побуждать толпу уничтожить захватчиков, я же буду руководить силами обороны, чтобы они остановили твоих людей. Как думаешь, кто справиться лучше?
— Простолюдин, готовых бороться на порядок больше, чем твоих стражей! — Воскликнула Тори. — Я боюсь, что ты пострадаешь, — добавила она тихо.
— Меня даже не будет рядом. Это ты будешь в центре толпы. И когда разъяренные смерды кинуться громить и сжигать все подряд, я бы не хотел оказаться на твоем месте.
— Я продумала пути отступления. Я покину площадь еще до того, как явятся французские солдаты! — Уверенно сказала Бруджа.
— Французы подчиняются твоему брату, но их немного, большая часть уже направилась с Наполеоном на Россию. Но их поддержит городская охрана, потому что король заключил мир и из-за своей слабости, будет придерживаться этого мира. Его прекрасная жена мертва, любимая дочь больна, а самому ему не хватает смелости даже чтобы сбежать из города. Городская охрана подчинена мне и Каспару, а внутренние городские войска следуют приказу Вильгельма. Робин не вовремя развязал войну. Может, расскажешь, чего именно он добивается?
— Я не могу, — сжав кулаки, произнесла женщина.
— Я знаю, что ты хочешь рассказать мне, милая, — усмехнулся Шериф и потянул к себе сидящую рядом монашку, — ведь ты любишь меня безграничной любовью Уз Крови.
Монашка в руках вампира томно вздохнула и расслабилась, а Тори дернула губой, пряча клыки, почувствовав свежий запах крови. Она еще не успела поесть, и этой ночью было необходимо наполнить свои вены до предела, чтобы не тратить на питание завтрашнюю ночь. Но почему-то вместо охоты она отправилась в аббатство Шерифа.
— Робин хочет подавить власть старших Вентру и заставить Густава принять его условия. В городе будет Примогенат. И я буду представлять Бруджа.
— Это Робин тебе это обещал? — Эрих оторвался от шеи девушки и струйки крови стали брызгами вырываться из ее прокушенной артерии.
— Да, он сказал, что если я проявлю себя должным образом, то он отдаст это место мне.
Эрих лизнул шею монашки, и кровь остановилось, собрав с ее груди и плеч растекшуюся влагу, он стукнул дважды по дверям кельни и в комнату вошел его младший слуга Эдвард. Приняв из рук господина бессознательную девушку и подобрав с пола вторую, он быстро покинул вампиров.
— Сядь, — указал Шериф на освободившееся место рядом с собой.
Тори послушно присела на краюшек кровати. Ее мужской наряд позволял ей сидеть свободно и удобно, но она уже приучилась сидеть так, чтобы не мять ткань платья и не портить накрахмаленную форму нижних юбок.
— Не верь Робину. Проверь свои пути отхода дважды. Снаряди своих слуг, и я выделю тебе Эдварда, чтобы быть уверенным, что ты точно покинула площадь. Это будет бойня, и Робин устраивает ее не для того чтобы подавить власть Вентру, а чтобы рассорить Густава с Тореадорами еще сильнее. Когда начнутся восстания, когда смертные поднимутся на протесты и начнут убивать оккупантов, Марсель вспомнит о своих потерянных детях и востребует долги. А Густав пока не готов платить. И тогда он начнет искать поддержки у других. И Русские Бруджа станут отличными союзниками. Борис, а не ты, милая, станет отличным кандидатом в советники. Когда вампир говорит одно, он имеет в виду совсем другое!
— Борис слаб и подчиняется Изабелле, его никто не поддержит!
— Его поддержит и Робин, и Изабелла, а большего и не надо.
— Я знаю, что у меня получится! — Твердо сказала Виктория.
— Осторожнее, милая. Ты все еще нужна мне. — Шериф поднялся и, подойдя к дверям, прислушался. — Ты встретишься сегодня с Бэном? — Это звучало не как вопрос.
— Если тебе необходимо...
— Встреться с ним, и сделай кое-что для меня.
— Все что угодно!
— Укуси мальчишку, пусть потеряет столько крови, чтобы не смог выйти завтрашней ночью на площадь!
— Что? Почему? — Тори удивленно взглянула на мужчину, — ты сам велел мне сблизиться с ним и добиться его расположения. А Бэн запретил мне кусать себя. Он и так отстраняется после потери подруги. Что если он не захочет меня более никогда видеть? Бэн не простит мне, если я укушу его!
— Простит, когда поймет, что ты спасла его жизнь, — Эрих встал вплотную к Тори и быстро зашептал ей. — Когда начнется заварушка, Бэн будет исполнять указы Вильгельма и Густава. А они пожелают выпустить его в самую гущу разъяренных людей. Бэн силен, но если он погибнет, Катерина потеряет рассудок. А взбесившаяся вампирша в центре войны мне не нужна.
— Катерина избегает Бэна. Она его почти не выносит!
— О, это дешевая показуха, и всякий, кто хоть немного разбирается в вампирах это понимает. Катерина ценит Бэна не меньше своей жизни. Она прикрывает его своим телом во всех битвах и если мальчишка падет, а он падет, так как не оправился еще от старой раны, то Палач нарушит Маскарад. Мне этого сейчас не надо!
Тори опустив голову, тяжело вздохнула.
— Я сделаю это, чтобы спасти Бэна. Я тоже не хочу, чтобы он пострадал.
— Правильно. А мальчишка простит тебя, будь уверена. Я вижу, как он смотрит на тебя. С вожделением. Мысленно раздевая и сжимая твою объемную грудь.
Женщина вздрогнула, ее глаза забегали, и ей показалось, что она краснеет, но вампиры не способны на подобные человеческие слабости.
— Это не так. У Бэна есть подружка.
— Не верю. Бэн бегает за тобой, потому что Катерина не доверяет мне и знает, что ты любишь поболтать в присутствии его смазливого пса. Дита – «бездонный сосуд». Палач желает Диту уже четыре года и оббивает пороги Петра с желанием получить девчонку. Бэн лишь приманка во всех этих играх и исполняет пожелание госпожи. Если Катерина скажет мальчишке страстно возгореться любовью к тебе, ты его не узнаешь, как прекрасно отыграет он свою роль.
— Ты так говоришь, словно никто никогда не действует под эгидой своих собственных желаний.
— Не будь наивной Виктория Грейс. Сколько тебе лет, дитя? Ты ведешь себя как наивный смертный ребенок.
— Я всю жизнь жила под опекой отца и брата. И лишь пару лет назад избавилась от влияния Теорона. И то не до конца.
— Иметь свои желания и поддаться их влиянию слишком большое расточительство для бессмертных. Для достижения цели я прикладываю множество усилий, тщательно, досконально продумывая свои действия до каждой секунды. Я не могу ошибаться.
— Бэн в любом случае мне доверяет. Я уже несколько раз ходила с ним в обходы, заменяя Катерину. Уверена, что когда он оправится от своей потери, то пригласит меня в покои госпожи.
— Надеюсь. Ты меня не разочаровала. Я рад, что спас тебя Тори.
Женщина скромно улыбнулась и слегка склонилась.
— Но ты должна помнить, что бессмертие дорого стоит. Люди ошибаются, и платят за свои грехи определенную цену. Вампирам ошибаться нет возможности. Потому что плата за все лишь одна – твое бессмертие. Мы не слабые людишки, мы не подвержены опьянению влюбленности, ненависти или похоти. Мы не оступаемся из-за плохого настроения или под влиянием мгновенной страсти. В нас не бьются сердца, что могут испугаться или поддаться влечению. Рассудок не замутнеет воодушевлением любви или разочарованием потери. Мы – мертвы. И это наше преимущество. Вампиры не ошибаются. Нет, не так как люди. Мы всегда должны действовать наверняка. Потому что любая оплошность может стоить нам слишком дорого. И если ты не готова платить такую цену, то лучше сиди под огромным дворцом и питайся с пленников городской тюрьмы! — Эрих закусил губу и искоса глянул на женщину. — Тебе пора. — Резко сказал он. — Завтра ночью я надеюсь увидеть тебя в моих покоях. Не ошибись, Тори.
Вампирша поднялась и кивнула. Она не собиралась ошибаться. Она готовилась к этому слишком долго и слишком много потратила сил. Королевские жены стали ее союзницами и сама принцесса Фредерика Мекленбург рисовала и распространяла листовки под влиянием ее обольщения и слов Изабеллы. Княгиня Шарлотта Мекленбург так же много участвовала в политике и подталкивала своих сестер к поддержанию войны и изгнанию французов. Виктория даже подозревала, что дочери герцога Карла Мекленбург были гулями Робина, но она ошиблась. Единственным гулем Робина была младшая сестра Луизы, Фредерики и Шарлотты – Тереза. Она была учредительницей Почтового Дома, и имела огромное влияние на королевских жен. Вместе со своими сёстрами, королевой Луизой Прусской, королевой Фредерикой и герцогиней Шарлоттой Георгиной, Тереза считалась одной из самых красивых женщин своего времени. «Четыре прекрасные и благородные сестры на троне» — отзывался о них народ Германии. И Бруджа не упустили свой шанс повлиять на них и их народ, в то время как старшие Вентру пытались влиять на слабых мужчин.
***
(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 14 января 1812 год. Ночь). Вторник (Виктория Грейс).
Бэн с трудом передвигая ноги, вернулся к комнате в северной казарме. Несколько часов он сопровождал свою госпожу. Несколько часов безостановочного бега и осмотр узких улочек и старых построек. Бэн выдохся, но старался не показывать этого Катерине. Когда же Палач отпустила его домой, юноша скурил несколько комков опиума, доводя себя до сильнейшего опьянения, и теперь он еле двигал непослушные ноги.
На ощупь, попав ключом в замочную скважину, он после нескольких неудачных попыток открыл-таки дверь и вошел в комнату, что приютила его на последние семь лет. За ним следом скользнула невысокая тень, но даже в таком состоянии гуль был способен противостоять смертным воришкам.
Быстро развернувшись, с нечеловеческой силой Бэн прижал локоть к горлу противника. Из-под копны грязных волос появилась заискивающая улыбка.
— Пришла без спросу. Но ты не приглашаешь, а я соскучилась, — Тори положила ему ладошку на плечо, стараясь успокоить.
— Ты не к месту! — Грубо произнес юноша, продолжая удерживать ее.
— Мне надо поговорить, это важно! — Бруджа пыталась уловить его взгляд, но казалось, гуль смотрел в пустоту и даже не замечал ее. Тори уже почти решилась использовать на нем свои дисциплины, как Бэн отпустил ее.
— Хорошо. — Произнес он, отступая и плюхаясь на стул, — говори.
— Я с трудом узнаю тебя. Что происходит Бэн?
— Если ты собралась говорить обо мне, то убирайся! — Произнес он с внезапно нахлынувшей злостью.
— Нет. Я хотела говорить о Катерине.
Бэн поднял взгляд и Тори вздрогнула. Когда они только познакомились, эти голубые глаза были полны жизни. Они цвели и горели желанием. Сейчас же на нее смотрели совершенно опустевшие глаза. Голубые радужки словно выцвели и казались бледно-серыми, даже в неярком свете пары свечей зрачки были неестественно сужены, и глаз выглядел проткнутым. Бэн порос щетиной, раньше он аккуратно подстригал свою бородку, и такая легкая небритость привлекала девиц. Теперь же борода отросла, превратившись в густой колтун, усы закрывали верхнюю губу, а немытые нечесаные волосы опускались до бровей.
— Что случилось с улыбчивым влюбленным мальчишкой? Я не верю, что ты способен сдаться так легко. — Не сдерживая свое удивление, произнесла женщина.
— Я не сдался, Виктория. Я просто перестал жить. — Бэн вновь опустил глаза, и, отвернувшись, стал расстилать постель, готовясь ко сну.
Тори сжала кулаки, пытаясь перебороть себя, и быстро подошла к нему со спины.
— Все будет хорошо, — произнесла она успокаивающим тоном, вкладывая в свой голос особые интонации. Бэн сразу почувствовал, что она использует на него дисциплины и обернулся. Вампирша обняла его широкие плечи и прижалась губами к шее. Он молчал, то ли справляясь с очарованием, то ли радуясь ее объятьям. И тогда Тори укусила его.
Она мечтала о его крови последние четыре года. Но Бэн никогда не позволял ей прикасаться к его шее. Сейчас же эта кровь пьянящим потоком лилась в ее горло. Она действительно опьяняла. Бэн употреблял слишком много наркотиков, и Тори сразу почувствовала головокружение. От удовольствия и от убойной дозы опиума.
Бэн не сопротивлялся. Возможно, гуль не до конца осознавал происходящее, и Поцелуй проносил особое удовольствие. Тори тоже не сдерживалась. Эта была та самая кровь, о которой она грезила, и кровь действительно была вкусна. С трепетом она глотала каждую каплю, глоток за глотком. Бруджа потеряла счет выпитому и была счастлива этой долгожданной близости. Это было счастье единения ее и ее объекта обожания. Что было в прошлом – не имело значение. Что ждало в будущем – потеряло всякую суть. Виктория пила и наслаждалась моментом. Единственным моментом настоящей любви. Но когда любимый и важный смертный упал на колени, от потери крови, Тори быстро провела языком по оставленным зубами ранкам и отшатнулась.
Юноша медленно поднял голову, встряхивая ею, пытаясь прийти в себя.
— Что ты сделала!? — Прохрипел он, падая на пол. — Я же запрещал тебе!
Его голос был слаб, слова терялись, ломались. Изо рта капала слюна, ему явно было нехорошо, и Тори всхлипнула, от жалости к нему и от боли. Внутри нее все болело, словно она убила единственное важное существо, словно она убила саму любовь. Но так было необходимо. Это действительно был лучший способ помочь и спасти его.
— Ты простишь меня, Бэн, — тихо проговорила она.
Бэн не отвечал. Он неподвижно лежал на полу, и Тори с ужасом кинулась к юноше, пытаясь перевернуть его, прослушать его сердце. Сердцебиение было слабым, и смертный действительно был плох.
— Мне так жаль. — Причитала она, прижимаясь к его синим губам. — Я люблю тебя, — шептала вампирша, надеясь, что Бэн ее услышит.
Виктория не смогла поднять его, чтобы уложить на кровать и накрыла его пледом, оставляя на полу.
Вампирша покинула комнату с тяжелым сердцем, она чувствовала себя предательницей. Подлой воровкой, что воспользовалась доверием друга. Бэн действительно ей доверял, учил, помогал. А теперь, когда он сам нуждался в помощи и поддержке как никогда, Тори не смогла найти возможности, чтобы помочь ему.
Она остановилась в паре кварталов от жилья Бэна и сев на мокрую, грязную дорожку расплакалась. Опиум успокаивал, давал надежду на прощение, но внутри она понимала, что тех отношений, что были у нее с Бэном, ей никогда не вернуть.
***
(Берлин. Spandauer Straße. 14 января 1812 год. Ночь). Вторник (Виктория Грейс).
