сообщить о нарушении
Текущая страница: 133 (всего у книги 197 страниц)
Бэн смутился еще сильнее, но отводить взгляд не посмел и вместо ответа лишь кивнул.
— А что Дита? Разделяет ли она твои чувства?
— Нет никаких чувств, — стал оправдывать он, — мы просто занимаемся любовью!
Катерина усмехнулась.
— Ну, так что с ее чувствами? — Повторила она вопрос.
— Я не знаю. — Бэн отвел взгляд, явно расстроенный. — Я не могу спрашивать о таких вещах.
— Почему же?
— Я боюсь, что она ответит мне совсем не то, что мне хотелось бы услышать.
Катерина задумчиво отвернулась. Очевидно, Бэн дорожил новой подружкой, а вот Дита лишь исполняла просьбу Вильгельма. Впрочем, после того, как Бэн проследил, что девушка постоянно бегает к Джетту, посещая его не смотря на запрет Тремера, Катерина знала, как на нее надавить.
— Ни о чем не беспокойся, — сказала Палач, похлопывая его по плечу. — Меня устраивает эта связь.
— Спасибо, госпожа. — Бэн поцеловал ее руку. — Будьте уверены, что это никак не повлияет на мою работу.
— Само собой, — Катерина оттолкнула его, но потом заботливо улыбнулась, — это очень удобные для меня отношения. Ты больше не злишься на Вильгельма, и только за это я могу быть благодарна смертной.
— Да, госпожа, — покорно опустил он голову, хотя Катерина видела, что слуга хотел возразить.
— Займись проверкой восточных территорий, мне надо заглянуть на запад, — распорядилась Палач.
— Да, госпожа, — снова повторил юноша.
***
(Шпандау, Spandau Citadel. 25 октября 1808 год. Ночь). Вторник. (Катерина)
Джетт закончил выводить последние буквы в письме, когда в его кабинет осторожно постучали. Осмотрев свое творение, он аккуратно сложил его в конверт и запечатал, и лишь потом открыл дверь. На пороге, сжавшись, сидел слуга.
— Господин, — пробормотал он, смотря на носки его ботинок, — к вам пришла гостья. Мы не смогли задержать ее. Она в северной башне.
Джетт прищурился и, оттолкнув гуля, направился к лестницам. Занятый писаниной, пират пропустил вторжение. Или гость настолько умен, что смог избежать территорий, защищенных Тремерами? Бессмертные маги обещали ему, что особая система слежения будет оповещать о проникновении вампиров или гулей в любое время суток. И до этого она действовала исправно. Бруджа напрягся, предполагая, что сама Алиса могла явиться по его душу. По дороге пирату встретилось несколько солдат, простых смертных, которые довольно суетливо бегали по территории, проверяя крепость. Из мельком услышанного разговора Джетт понял, что на крепость было совершено нападение, и ускорил шаг.
Бруджа почти взлетел в северную башню, преодолев три этажа за несколько секунд. В слабом свете звезд и одинокого фонаря он увидел фигуру, от которой зашевелились его мертвые волосы.
— Катерина, какая приятная неожиданность, — проговорил Джетт, с трудом обретая дар речи. Теперь он четко чувствовал ее присутствие внутренним взором. Вероятно, Палач могла скрывать свое присутствие настолько умело, что смогла провести чувствительность Тремерской защиты.
— Твои слуги меня не признали. — Сказала Катерина, постукивая ногтями по каменной кладки.
— Прошу прощения, этого больше не повторится!
— Я надеюсь, пират! — Катерина была в хорошем настроении.
Легкая драка с глупыми смертными и испуганный Джетт, двухметровый могучий пират, что склонял перед ней колени, приятно грели душу.
— Что привело вас в мою скромную обитель?
Джетт старался выглядеть приветливо, хотя внутри него все сжималось от ужаса. Он мог придумать тысячу и одну причину, по которой Катерина могла казнить его здесь и сейчас без суда и следствия. Начиная с его махинаций с Тореадорами, заканчивая подосланной слугой, которая собирала письма из-под носа гуля Палача.
— Это касается Диты.
— О, Катерина, чтобы она не делала, это не имеет ко мне никакого отношения, она более не мой гуль, — судорожно стал сопротивляться он.
— Что происходит? — На башню поднялась Фантагиро, ей тоже сообщили о нападении на солдат.
— Ничего, уходи, — крикнул ей Джетт.
— Останься, — приказала Катерина. Она явно не терпела возражений. — Не надо мне врать, Джетт. Я знаю, что Дита получает от тебя кровь все то время, что живет у Тремеров.
Джетт попытался что-то сказать, но Палач резко прервала его.
— Но это не мое дело. Тебе самому придется разбираться с Тремерами по этому вопросу.
— Вы сообщите им?
— Да, но не сейчас. — Катерина улыбнулась и, расслабившись, оперлась локтем на стену. — Мне плевать на ваши терки с Карлом. Это не мое дело, — ее явно забавлял факт того, что Юстициар Тремеров будет недоволен действиями Джетта.
— Ммм. И когда же мне ждать гостей? — Джетт уже давно знал от Диты, что их ложь открылась, но, пока Тремеры ничего не говорили, он и сам молчал, словно ничего не случилось. И, похоже, Катерина приберегла эту тайну для особого случая.
— Зависит от твоего согласия сотрудничать.
— Чего ты хочешь? — Джетт понял, что Катерина пришла что-то выпрашивать, а не наказывать.
— Мне нужна твоя слуга.
— Я не могу отдать тебе Диту, и я уже говорил это Вильгельму – она обещана Тремерам, — усмехнулся пират.
— Не мне. Хотя, я бы не отказалась получить ее для себя, но Тремеры любезно пообещали предоставить мне возможность питаться с нее, сколько мне потребуется, — Катерина показательно облизнулась. Она лукавила, но Джетту о ее страсти к крови смертной знать было не нужно. — Мне нужно, чтобы ты отдал девочку моему гулю. Прикажи ей спать с ним!
— Вот как! — Джетт сразу расслабился. — Насколько я знаю, она итак развлекает твоего мальчишку. Чего еще желать?
— Прикажи ей. Я не хочу, чтобы глупая девчонка расстроила Бэна.
— Какая забота!
— Я забочусь о своих рабах! — Катерина на мгновение стала серьезной. — А ты разве поступаешь иначе?
— Все зависит от моего отношения к конкретному слуге. Я бы не стал и шага делать ради обычных гулей.
— Наверное, потому они у тебя столь безграмотны, слабы и неосторожны, — Катерина махнула рукой к воротам, у которых суетились солдаты, пытаясь разобраться с трупами.
Джетт покорно кивнул. Будь его слуги в сотни раз дисциплинированнее и подготовленнее, им не удалось бы задержать Катерину. С другой стороны, если бы они были просвещены должным образом, то пропустили бы Палача без лишних вопросов.
— Хорошо, Дита будет развлекать твоего мальчишку. Но ничего не делается бесплатно!
— Она получит доступ к переписке Вентру, — быстро ответила Катерина.
Джетт с ужасом посмотрел в ее непроницаемое лицо. Знала ли Палач, что Дита роется в их письмах, или пыталась дать ему то, что он итак имеет. Если Катерина подловила девчонку, то его отказ лишит его всей информации. Если же Дита была осторожна, и Джетт сейчас согласится, то Катерина не позволит Бэну показывать особо секретные данные.
— Это очень интересное предложение, — медленно начал Джетт, — но зачем мне все это?
— Все, что проходит через слуг, все равно попадает к Носферату. Ты сэкономишь на покупке того, что будет знать весь город через пару месяцев. Да и, будучи первым извещенным в дела Густава, ты сможешь подзаработать, продавая сведения любопытствующим крысам. В любом случае, ты останешься в выгоде, Джетт. А я буду спокойна, что твоя шлюшка не разобьет сердце мальчишке.
— Что ж, вы правы. Да и от нее не убудет, — Джетт хохотнул, но, заметив грозный взгляд Катерины, замолк, — Дита будет с Бэном, и я с радостью буду принимать от нее все новости города.
— Прекрасно. Только пусть делает это тихо, я не хочу, чтобы Бэн знал.
Джетт кивнул, Фантагиро тоже поклонилась. Катерина запрыгнула на стеночку башни и выпрыгнула за границы замка. Еще несколько минут они стояли в темноте, прислушиваясь к голосам встревоженных солдат.
— Зачем ты согласился? — Наконец спросила Фантагиро. — Дита итак передавала тебе все сведения, да и ты приказал ей сблизиться с гулем Палача почти полгода назад.
— Верно, — Джетт повернулся к любовнице, широко улыбаясь, — только раньше я не знал, насколько Бэн ценен для Катерины. Пока Дита имеет на него влияние, Катерина будет моей союзницей. А это намного больше, чем какие-то бумажки. Как ты слышала, Бэн получает лишь ту макулатуру, что потом проходит через руки Носферату. Ничего особенно ценного мы оттуда не получим. Впрочем, общая картинка мне все равно пригодится. — Джетт притянул к себе темноволосую красотку, — только Дите не говори ни слова. Я не хочу, чтобы кто-то случайно узнал об этой сделке.
— Конечно. — Фантагиро потерлась о густую бороду Сира, — а ты не ревнуешь, что твоя любимая девочка уплыла в руки к самодовольному сосунку Катерины?
— С ним я еще разберусь, — Джетт отстранил ее руки, — и не говори мне про ревность. Дита – моя вещь, и я распоряжаюсь ей, как мне нравится!
Его злоба же говорила об обратном.
========== Глава 7. Зимняя спячка. Часть 05. Порождение этого мира ==========
Беты (редакторы): Rioko Rain
1806 год
Фой фон Раух была дочерью Георга Густава фон Рауха. Густав происходил из баварского дворянского рода, директора Потсдамской инженерной академии Бонавентуры фон Рауха. Их знатный род давал им доступ в королевский дворец, но неумелые вклады разорили семью, и все, на что Густав мог уповать – это удачная женитьба единственной дочери.
Но Фой едва исполнилось девять, жениха найти не удалось, а семья ходила по краю полного банкротства. В войне с Наполеоном Густав фон Раух показал себя очень неудачно и был выслан в Кенигсберг. Семья, оставшись без последнего кормильца, решила продать семейные имения и отправить Фой на обучение в монастырь до ее восемнадцатилетия.
Снарядив повозку всем необходимым и усадив девочку в карету, мать распрощалась с дочерью на восемь лет. С Фой отправилась ее няня и двое слуг, которые после доставки девочки до Берлина могли искать себе новую работу, так как сопровождение юной фон Раух было последним оплаченным делом.
Фой была избалованной, единственным ребенком, любимым и долгожданным. До сего момента ее опекали и оберегали от горестей жизни, и отправка в монастырь казалась ей каторгой. Девочка собрала с собой несколько чемоданов игрушек и красивых платьев, уверенная, что монашки не отстранят ее от светской жизни.
Но до Берлина карете добраться не удалось. На полпути, ночью в лесу их остановили разбойники. Слуги были убиты, вещи разграблены. Группа обездоленных, доведенных до отчаяния голодом и нищетой мужчин зверски расправились со взрослыми людьми. Девочку, наряженную как куколку, сперва хотели продать, но потом атаман разбойников решил забрать ее себе.
Наутро, растрепанная и заплаканная Фой в остатках розового платьица была передана остальной шайке на развлечение.
Спустя неделю насилий и издевательств девочку бросили в канаве рядом с небольшой деревушкой. Разбойники были уверены, что она не выживет, но Фой подобрала престарелая жительница деревни и привела ее в дом, обещая обогреть, накормить и позаботиться.
Девочку удочерили. Других детей в семье Мигеля и Анны не было. Сыновья погибли на войне, а дочери продались в городе в бордели. Жили они на торговлю грибами и ягодами, а вне сезона собирали хворост для ближайших мыз. Но старикам было за пятьдесят, и сил особо уже не было. Фой, разбалованная девочка, не умеющая и нитку в иголку вдеть, через пять месяцев оказалась в рабстве своих новых родителей. Ее заставляли носить воду, колоть дрова, готовить и убирать. Учиться пришлось по ходу и очень быстро. Анна стала поколачивать девочку по любому поводу, кричала, что ее кормят, и ей положено отрабатывать такую милость, а Мигель стал класть ее в свою постель, развлекаясь с молоденьким телом.
Через полгода Фой сбежала. Был январь, у нее не было теплой одежды, но жить в домике стариков более не было сил. Девочка надеялась добраться до семейного гнезда, но, заплутав, провела в лесу два дня, сильно простыла и добрела до небольшого городка, где, надавив на жалость своим видом, прибилась к местному трактиру.
Весной ей исполнилось десять. Фой днем работала в трактире на кухне, мыла посуду и чистила печь от золы. А по ночам напрашивалась в комнаты к посетителям, раз за разом продавая свою несуществующую девственность. Иногда ей не везло, бычий пузырь с кровью не лопался при половом акте, и расстроенные клиенты или избивали или не платили. Но чаще все складывалось удачно, и к лету Фой скопила несколько марок. Проституция была выгодным бизнесом, особенно, когда работаешь на себя. Городок, где она оказалась, назывался Потсдамом, тут располагалась резиденция курфюрста, и жило много богатеев, готовых платить за молоденькую проститутку большие деньги. Но Фой хотелось чего-то более существенного, и по ночам она засматривалась на огни Берлина. Всего пятнадцать километров, и она окажется в столице Пруссии. Но для того, чтобы начать новую жизнь, требовались большие вложения. А значит больше клиентов!
В середине августа 1807 года, Фой, возвращаясь от аптекаря, что изготавливал для нее искусственную девственность, встретила на улице атамана разбойников. Лицо мужчины впечаталось в ее память кошмаром страшной ночи, и Фой, забыв обо всем, стала следить за ним. Разбойник же следил за королевским дворцом, делал какие-то заметки, а с наступлением ночи прирезал одного из охранников и проник в замок. Фой не смогла за ним последовать, но поняла, что, чтобы избавиться от тяжелого груза, что давил на нее последний год, ей нужно убить человека, который сломал ее жизнь.
Подобрав у погибшего охранника пистолет, она стала дожидаться возращения разбойника. Через час он появился из тех же дверей, куда зашел. Перебрался через забор, что-то сжимая в руках, и небольшими перебежками покинул улицу рядом с дворцом.
Фой двигалась следом, отставая лишь на пару метров. Она прижимала к себе оружие. Год ненависти и страха, что лишили ее детства, сожгли ее сердце дотла. Маленькая Фой умела ненавидеть, жаждала крови и намеревалась убить разбойника. Мужчина шел вдоль улиц, изредка оглядывался, но не замечал девочку, так как она была очень невысокого роста и легко скрывалась от его взгляда. Он добрался до окраины города, все так же сжимая сверток, что вынес из королевского дворца. Рядом с последним домом у дороги он остановился и, нервно оглядываясь, стоял, кого-то ожидая. Фой несколько раз огляделась, убеждаясь, что никого нет, и, приблизившись к жертве, вышла к нему, чтобы рассказать о своей ненависти и чтобы перед смертью тот молил ее о пощаде.
Заметив девочку, разбойник не стал бежать или пугаться. Он подошел ближе и слегка склонил голову.
— Красивое платье, госпожа, — сказал он очень вежливо.
Фой опешила.
— Ты узнал меня? — Спросила она, кипя от злобы.
— Да, госпожа, — сказал он с поклоном.
— Ты убил моих слуг, меня изнасиловал и отдал своим разбойникам, грязная свинья. Мне было девять лет, и все, о чем я думала последний год – это о твоей смерти!
Фой подняла пистолет и направила на разбойника. Мужчина с недоверием рассматривал оружие.
— Я не понимаю, о чем вы. Госпожа, я принес, что вы просили, — мужчина достал сверток и протянул ей.
Ни страха, ни сожаления. Ничего из того, что Фой надеялась увидеть в глазах мучителя. Он был спокоен, немного растерян. С криком она ударила по его протянутой руке, и сверток упал на пыльную дорогу. Мужчина пожал плечами и нагнулся к земле. Не раздумывая более ни секунды, Фой выстрелила ему в затылок.
Разбойник упал. Раскинув руки, он казался слабым немощным человечком. Девочка пнула его сапогом, он не шевельнулся, и она расстроено опустилась рядом. Фой надеялась, что он попросит прощения или будет сожалеть. Такая смерть не удовлетворила ее маленькое очерствевшее сердце.
— Что ты наделала? — Раздался за ее спиной тихий детский голосок.
Фой быстро развернулась. На нее смотрела девочка ее возраста, в тонком легком сарафане цвета незабудок и такими же синими глазами. Ребенок видел, как Фой совершила убийство, и от девочки следовало либо избавиться, либо убедить, что Фой тут не при чем. Она стала быстро перезаряжать пистолет, смотря на случайного свидетеля.
— Ты все неправильно поняла. Я просто нашла его, он был уже мертв! — Стараясь говорить как можно убедительней, затараторила Фой.
— Марк служил мне, а ты все испортила, — равнодушно продолжал ребенок, — кто теперь займет его место?
Девочка подошла к телу, легко перевернула его и подняла с земли сверток, что нес разбойник. Быстро развернув его, она стала рассматривать печати, что лежали внутри.
— Он получил по заслугам! — Воскликнула Фой, поражаясь такому поведению девочки. — Этот мужчина напал на мой экипаж год назад в лесу, он и его люди насиловали меня много дней! Они ограбили меня и убили моих слуг!
Свидетельница повернулась к Фой и пожала плечами.
— У тебя есть доказательства, шлюха? Тебе никто не поверит. Весь город знает, чем ты занимаешься! Ты убила человека, и за это тебя вздернут на виселице, — на ее лице появилась удовлетворенная улыбка.
