сообщить о нарушении
Текущая страница: 144 (всего у книги 197 страниц)
— Мне надоело использовать ее для других вещей! Пошли уже убьем кого-нибудь. Я голодна и умираю от тоски.
— Это всегда пожалуйста, дорогая.
Бэн накинул свой плащ, и галантно подавая руку Тори, вывел ее из дома.
***
14 сентября — в Пруссии так называемым «Указом о регулировании» крестьяне были освобождены от оброка при условии уступки одной трети земли помещикам, а также получили право стать наследственными собственниками земли при условии дополнительных земельных уступок.
Виктория Грейс потратила ни одну свою ночь на обработку министров и их помощников, и множество значительных реформ изменили жизнь Германских земель.
Две женщины Бруджа на протяжении трех лет встречались с «великими женами» Пруссии и организовали движение «партия войны», выступавшее против Наполеона, в которое вошли все сестры погибшей королевы, а так же жены и сестры короля.
Свое основное влияние вампиры остановили на Марии Амалии Гессен-Гомбургской . Она была женой младшего брата курфюрста и поддерживала политические контакты со всеми видными политическими деятелями Европы. В сентябре 1811 года Мария выступила со знаменитым «Воззванием королевских принцесс к женщинам прусского государства» и основала Женский патриотический союз, став знаменитостью далеко за пределами Берлина. Это всколыхнуло массы и сделало толпу податливой, чего и добивались Изабелла с Викторией.
Хотя внешне положение города казалось стабильным, все прекрасно понимали, что это лишь вопрос времени. Наполеон собирал войска для продвижения на север, а для этого ему требовались деньги, которые он тянул с возмущенного германского народа.
Виктория приходила на тайные встречи Марии, поддерживая ее речи своими дисциплинами, и подталкивала народ на восстание. Нет, Тори не хотела устроить кровавую резню или бунт на главной площади Берлина. Ей просто требовалось неспокойная обстановка, которая помогла бы Грегорису в нужный момент выставить своих солдатиков и окружить Берлинский Дворец, подталкивая несговорчивого Принца к переговорам.
В то время как Вильгельм и другие старшие Вентру всячески оберегали Густава и поддакивали его жажде власти и мести, другие кланы объединились с единственным желанием – чтобы их выслушали, или убрали тирана с трона. Сенешаль имел огромное влияние на Фридриха Вильгельма 3го, который стал невероятно податливым после смерти своей жены, вампир так же управлял делами младшего брата Вильгельма Прусского. Но Сенешаль и подозревать не мог, что женщины великих мужей Пруссии вершат свою собственную политику, и у вампира не было ни какого влияния на них.
Каспар помогал смертным в разработке программы для набора новой армии, в изменении воинской системы. Но его власть также не была безгранична, так как влияние на войска Берлина имели Грегорис с Сиром, Кларк Швердинг и Курт. Разрываемая между четырьмя силами армия никак не могла начать свое нормальное существование.
***
Берлин. Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла.
6 октября 1811 год. Ночь. Понедельник. (Анжело)
Трактир шумел так, что крыша дрожала. Пьяные мужчины и женщины кричали и распевали песенки, расплескивая пиво и разбрасывая куски еды. Одина из самых дорогих и престижных забегаловок была переполнена даже в будний день. Двое мужчин в достаточно дорогих нарядах сидели обособленно за большим столом, не позволяя никому присоединяться к их застолью. Свободного места от выпитых кружек не осталось, но мужчины продолжали выпивать.
— Бесит Бэн! Бесит его подружка! Он бегает вокруг нее как павлин, хвастаясь. Будто она божественное провидение. Будто добился лучшей из женщин! А она ж пигалица, выеденного яйца не стоит. — Кажется, Анжело говорил со своей опустевшей кружкой.
— Слышу нотки зависти.
Анжело посмотрел на Ларса с призрением.
— Какая зависть! Не смеши. Она совсем ребенок!
— Ты говорил, что твоя первая жена была тринадцати лет, когда погибла при неудачных родах второго дитя.
Анжело бросил на собеседника еще более презрительный взгляд. Разговоры о человеческой жизни его расстраивали. Вряд ли это касалось каких-то приятных чувств, связанных с погибшей женой. Но воспоминания навивали на него чувство вины. Он сам не был уверен перед кем и за что он провинился. Он уже сто шестьдесят лет как раб великого вампира и мысли о погибших от голода родственниках и брошенных детях не должны были его беспокоить... но беспокоили.
— Я сам тогда был ребенок, теперь меня интересуют зрелые женщины.
— И все же ты облизываешься, когда смотришь на нее, — Ларс хохотнул, уходя от точного удара в ухо. — Забери ее себе, что тебе Бэн, он лишь красуется и прикрывается Катериной, сам же ничтожество.
— Не говори ерунды! Дита выводит меня из себя своим неповиновением и самоуверенностью! Я бы отодрал ее просто для профилактики, но с каждым днем мне все противнее от ее общества и хочет просто убить!
— Тогда я заберу ее себе
— Ларс! Какого черта. Тебе-то она зачем?
— Так значит, ты все же заинтересован?
Проницательность Ларса его добивала. Нет, Анжело совершенно не привлекала юная инфанта, но желание обставить Бэна было настолько велико, что Анжело не терпелось сломить гордыню красотки и сделать ее своей рабыней, лишь бы доставить наглому гулю Катерины хоть какие-то неудобства. Когда старший гуль только встретил Диту, ему понравилась девчонка, но это было до того как она стала встречаться с Бэном и до того, как Анжело услышал как девушка поливает грязью Вильгельма. И до того, как она накормила его лошадь земляными орехами, от чего зверюга поносил неделю.
Конечно, Анжело завидовал Бэну, во всем завидовал, а теперь Бэн еще и ухватил маленькую красотку. Но Дита была ребенком, отвратительно воспитанным, наглым, бестактным и озлобленным. Анжело сам приложил некоторые усилия, чтобы она относилась к нему подобным образом. При первом ее появлении он вел себя с ней очень сдержанно, показывал, что заинтересован в отношениях. Точнее, нет. Анжело открыто сказал Дите, что заинтересован в ее теле. Девушка же открыто послала его чистить стойла.
Если бы сейчас Диту пригласила его к себе, Анжело бы не отказался. Но она никогда этого не сделает. После всех их ссор и перебранок она его ненавидела, и всегда говорила об этом. И Анжело ненавидел Диту не меньше. И сейчас, даже из принципа настаивать не хотелось. Скорей бы Карл увез ее, и девчонка убралась из его города.
— Ну, так что? Могу забрать себе?
— Забирай, — буркнул Анжело. — Я вижу, как ты хищно на нее смотришь. Только кровь «бездонного сосуда» тебе не подойдет.
— Может, поспорим на кружку эля, что очень скоро я уложу ее в постель! — Ларс проигнорировал реплику о крови девушки.
— С тобой спорить бесполезно! — Анжело вспомнил сотни проигранных кружек, Ларс умело соблазнял любую. — Хотя знаешь, на нее поспорю. И давай так, если я получу ее первым, ты проставляешься мне!
— Согласен! Но на войне все средства хороши, — Ларс допил свой стакан и, поднявшись, похлопал друга по плечу, — я бы на твоем месте не уступал ее Бэну. У меня, знаешь, другие предпочтения, но пару раз я проследил за ними, в страсти инфанта прекрасна.
Анжело густо покраснел. Несколько раз он подсматривал за парочкой. Не специально, но Бэн настолько любит покрасоваться их связью, что даже двери не закрывает. В тот момент это сильно задело Анжело, но старший гуль этого не показал. А к Дите стал относиться еще более жестко, отталкивая лишь сильнее.
***
Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. Вечность. (Бэн)
Спустя более чем три года близости и общения с принцессой Бэну хотелось, чтобы его сердце успокоилось. Его чувства немного утихли, стабилизировались, но юноша невероятно сильно привязался к Дите. Могли ли сосуществовать годы и мгновение? Ему было слишком комфортно с ней рядом.
В моменты одиночества и тоски всегда появлялась прекрасная девушка. Дита просто сидела рядом, болтала о своих женских глупостях, грела его постель. Он обращался с ней как со своей собственностью, распоряжаясь ее мнением, временем, желаниями. Но Дита, казалось, не возражает. И юноша был счастлив, что рядом с ним есть послушная собачка, лающая, когда ему угодно и вторящая, преданно смотря в глаза. Он не мог представить и недели без нее. Если девушка была слишком занята и не приходила несколько дней подряд, он начинал сходить с ума, и сводить с ума свою напарницу – Ангелину.
Дита стала очередным наркотиком. Коитус – наслаждение. Коитус – приносит удовольствие. Дита – коитус и удовольствие.
Бэн восхищался ее красотой, считая ее идеалом, безупречной. Несмотря на очень высокий рост и узкое, подростковое тело он был уверен, что красивее лишь Катерина. И Бэн поражался ее умом. Юноша знал, что Дита намного умнее, чем пытается казаться. Он даже представить не мог, сколько языков она знает и сколько книг читает. Дита поглощала любою информацию с не меньшей страстью, чем забавляла его в постели. А за три года он смог научить ее всем премудростям любви.
Дита видела в Бэне и Ангелине единственных своих сторонников и друзей и очень ими дорожила. И хотя многие считали, что у нее вздорный характер, для людей, ставших ей почти как семья, которой, по сути, у нее никогда не было, она сдерживалась. Кроме того, Бэн и не замечал, когда она спорила с ним, возражала или пыталась идти наперекор. Бэн оставался при своем мнении, не обращая внимания на ее слова, не считаясь с ней. Гуль жил в твердой уверенности, иллюзии, что Дита довольна их союзом не меньше чем он. Дита же была с ним, лишь по приказу Джетта. За годы дружбы и любви она так же привязалась и привыкла к старому и антисоциальному слуге Катерины. Но принцесса прекрасно понимала, что рано или поздно эти отношения закончатся. И хотя ей не хотелось бы, чтобы это случилось, Дита словно сохраняла пути для отступления и не открывалась Бэну, сдерживая и свои чувства, мысли и проблемы.
Почти каждое утро, после рассвета Дита прибегала в крошечную коморку в солдатских казармах, рядом с северными сторожевыми воротами. Ангелина в это время как раз вставала и уступала лежанку брату. Дита забиралась в его постель и зарывалась носом в плечо. Бэн поглаживал ее волосы, и целовал в макушку, вместе они засыпали. Перед обедом Ангелина будила парочку, и пока гули Катерины занимались готовкой еды для Диты и друг друга, девушка рыскала по столу, собирая информацию из писем, что разносили Бэн и Ангелина по приказу Катерины и Вильгельма.
Дита научилась пользоваться магией и могла читать запечатанные письма. Пробегая взглядом лишь мельком, она запоминала все важные детали, и раз в неделю составляла подробный отчет для своего хозяина. Ангелина, казалось, успокоилась и больше не тревожилась, что девушка остается одна в их комнате, словно окончательно забыла о том, какую опасность может Дита представлять.
После обеда, который напоминал приятные семейные посиделки, Бэн отправлял Ангелину разносить почту, а сам оставался с Дитой и еще пару часов они проводили в постели. После Бэн отправлялся по делам, на обходы, тренировался сам или тренировал Ангелину. При этом Диту он таскал за собой, не отпуская, чуть ли не держа ее за руку. Успокаиваясь лишь одним ее присутствием, и становясь очень нервным, когда девушка не могла быть рядом.
Дита следовала за ним, послушно, тихо и верно. Если была возможность, то читала книги и газеты. Если же приходилось бегать по городу, без шанса присесть на одном месте, то Дита рассказывала Бэну о прочитанном, пересказывала прошлые дни, забавляя историями о своих проказах и ссорах с другими гулями, рассказывая только о своих выдумках и о том, как тяжко при этом было врагам. Как в ответ ее наказывали прислужники Анжело, Дита никогда не говорила. Девушка вообще не жаловалась. Ни на что. Пусть то было несправедливое отношение мужчин, голодные недели, холодная комната зимой или обгоревшая кожа летом.
Девушка была в радость, она была развлечением и хорошим настроением. Дита улыбалась, беззаботно шутила и смеялась колокольчиком. Приносила охапки цветов или желтые листья, лепила снежные города или пускала лодочки по ручейкам. В ней было много жизни, свежести и инфантильности, которых очень не хватало двум слугам бессмертной.
Под вечер Бэн снова находил для них укромный уголок и наслаждался ее обществом и телом до заката. Потом отвозил в капеллу, помогал вымыться и переодеться. Если было время, то сам разогревал ей воду и сам подбирал платья. И хотя официально он так и не стал ее покровителем, для старших гулей уже не были секретом их отношения.
Бэн относился к ней с безграничной нежностью и заботой. Забота вытекала из желания владеть ею. И он владел. Насколько это было возможно рабу владеть другим рабом.
Дита была лучшим лекарством от одиночества и депрессий. И страстная любовь переросла в наваждение. Дита была нужна Бэну, словно смысл его бессмертия. Бэн жил ею. Дышал ею. Любил.
========== Глава 8. Плата. Часть 02. Стадо ==========
не бечено
Кёпеник, конюшни Eichhorn.
11 октября 1811 год. Ночь. Суббота. (Амалия)
У Бэна этой ночью были дела, и он привез Диту в Кепеник задолго до заката. Девушка свободно зашла в дом, хозяина не было, и Ларс тоже не появился. Но двери были открыты, и смертная не постеснялась подняться в библиотеку. Уверенная, что за ней никто не следит, она забралась ногами на стул, и стала рассматривать книги на самых верхних полках. Дмитрий обычно ей не позволял своевольничать, и девушка радовалась, что имела возможность взглянуть на сокровища, что прятал вампир в своей библиотеке. Книги в его коллекции были действительно чудесны. Дмитрий покупал все самые свежие и лучшие издания. Дита не знала, читает ли вампир сам свои покупки, но Дита перестала посещать свою книжную лавку, поняв, что и журналы и газеты, что находила она на прилавках, есть и в доме Носферату, и тут она могла читать их бесплатно. После того как в лавке сменился хозяин, ей приходилось платить за каждую книгу. Времени просиживать в библиотеке тоже не было, а выносить можно было лишь некоторые книги и Дита была очень рада возможности почитать в доме Носферату.
На ней было легкое платьице, что подарил ей при прошлой встречи Дмитрий. Варан нередко делал ей подарки, одевая по своему вкусу. Но Дита была рада таким подачкам, потому что наряды из капеллы были либо изношены и застираны, либо старинные с узкими корсетами. Их ей приходилось надевать для старших Вентру. И такие платья девушка называла пыточными утяжками. На ногах она носила короткие дешевые чулочки, что отдала ей Ангелина. Дита оставила их в прихожей с изношенными туфельками. Больше из одежды ей ничего не досталось. Дита уже и отвыкла носить нижнюю сорочку. У нее была лишь одна. И в ней девушка спала. Про такие излишества как панталоны или нижний корсет принцесса и не вспоминала. Нижнее белье стоило дорого, и Марианна на такие мелочи денег не тратила.
Сняв с полки огромную тяжелую книгу в кожаном переплете, принцесса довольно улыбнулась. Это был новейший сборник стихов Гете, с его личным автографом, комментариями и жизнеописанием.
Дита освободила место на нижних полках, чтобы убрать книгу туда, когда придет хозяин и уселась на диван, листая и вчитываясь в буквы.
Дмитрий явился рано, было чуть больше девяти, и девушка удивленно посмотрела на него, когда вампир показался на пороге. Он нервно выкручивал свои пальцы, его глаза горели и девушка, покачав головой, убрала Гете на полку и подошла к Носферату, понимая, что он ждет от нее.
Дмитрий громко сглотнул.
— Доброй ночи, Амалия. Ты сегодня рано, — произнес он вежливо, с трудом ворочая сухим языком. Его клыки вытянулись и царапали ему губы, но он сдерживался.
— Пойдем, ты перекусишь, и не будешь пугать меня своим голодным взглядом! — Девушка махнула рукой в сторону комнаты с ванной, но Дмитрий не шелохнулся, словно гипнотизируя ее, он смотрел ей в глаза.
— Ты права, я голоден, — сказал он, дрожа от нетерпения.
— Пойдем, — повторила смертная и он, наконец, отодвинулся от прохода, позволяя ей пройти.
Дита быстро направилась в соседнюю комнату, вампир же следовал за ней попятам, не отставая и держась ровно в полуметре. Дита быстро расшнуровала завязки на легком платье и откинула его ногой в сторону.
