сообщить о нарушении
Текущая страница: 154 (всего у книги 197 страниц)
— Ты тут? — Спросил он, никого не обнаружив.
— Да, — послышался ответ за спиной, и к нему вышла маленькая женщина со сгнившей кожей и огромными язвами.
— Что скажешь, Яснотка? — Петр отводил от нее взгляд.
— Амалия вернется. Даю слово. А Вильгельм должен быть избавлен от Уз. Надеюсь, твой ритуал сработает, и Сенешаль будет свободен от влияния Тирана.
— Я работал над этим ритуалом более пятидесяти лет. Кровь Амалии – ключ, который необходим лишь для исполнения очищения. Сам ритуал готов и может быть исполнен в любое время. Просто верни мне «бездонный сосуд»!
— Это дорого тебе обойдется, Тремер! — Носферату усмехнулась, и Петр стал смотреть на носки своих ботинок, боясь заметить ее лицо.
— Сколько?
— Понятия не имею, что попросит Дмитрий. Его пристрастия неподконтрольны, — рассмеялась Яснотка.
— Иногда я сомневаюсь, что он Носферату. Вероятно, у него был ни один Сир, и вампиры смешали кровь. Дмитрий более сумасшедший, чем Трисли или Курт.
— Есть немного. Но на его рассудок повлияло время и его зубы. Можешь представить, как трудно быть изгоем даже среди своих? — Яснотка говорила рассудительно, как заботливая мать. — Это вы, Тремеры, жили маленьким сообществом, сплоченным кругом, что заботились друг о друге и поддерживали себе подобных. Вам никогда не приходилось сталкиваться с проблемой человеческой морали, вы не решали мировые вопросы, не делили себя и общество. Нам – изгоям, жилось не сладко. Я помню времена пустоты и апокалипсических наводнений. Я видела, как человек из стада превратился в индивидуалиста. Как слабые и немощные воздвигали Эйфелеву башню и покоряли силу пара. Мир менялся, общество менялось – вампиры нет. И те, кто жил в ячейке, легко справлялись с наступающим прогрессом. Те же, кто блуждал в неведенье, в пустыне, ежесекундно сталкивались с неведомым.
— Дмитрию всего несколько веков, Яснотка. Не сравнивай его с собой.
— Ты прав. Он еще мальчик. Это я засиделась в своей скорлупе, — Носферату хохотнула, задумчиво посматривая на стену. — Рано или поздно я уйду на покой. И тебе лучше спросить с меня свои услуги, пока я еще желаю поддерживать контакты с этим бессмысленным миром.
Петр понимающе кивнул.
— Как только Дмитрий привезет Диту, Вильгельм будет освобожден от Уз. И я заплачу мальчишке, все, что он пожелает.
Яснотка загадочно дернула впалым носом и исчезла. Петр остался один и его мгновенно охватил неестественный страх. Как бы Тремер не старался, ему не удавалось справиться со своими фобиями. И тому были весомые обстоятельствами – нигде не было столь же безопасно как в капелле.
Быстро поднявшись, он вышел за дверь и, подгоняя своих слуг, направился домой.
***
(Кёпеник, конюшни Eichhorn. 5 января 1812 год). Воскресенье. (Дмитрий)
Дмитрий сидел в своем подземелье, обхватив голову. Опять холодная кровь, опять трупы. Сегодня под утро чья-то измученная душа просила спасти ее. Дмитрий проснулся от своего крика и с кровами слезами. Это было невыносимо. Но Диты не было уже два месяца. Все его мысли сводились к ней, она была ему нужна, все равно, пусть даже на пару часов в неделю, лишь бы она была рядом. Он с упоением вспоминал несколько дней, что провел с ней в лесу три года назад, как спал рядом с ней вдыхая запах ее крови. Он тешил себя этими мыслями каждый раз, когда Ларс подавал ему ведро с остывшей кровью. Сколько он не спрашивал о принцессе Петра, тот лишь говорил, что Диту увезли Саббатники, выследили целенаправленно и украли. Из-за ее крови. Дмитрий был готов поступить так же уже давно. Украсть ее и увести куда угодно, лишь бы иметь доступ к ее чарующей, наполняющей вены влаге. Питаясь с нее три года, он почти избавился от преследовавших его кошмаров, от окружающей его смерти и вечного голода. Теперь все вернулось на круги своя, и жизнь стала еще большим адом, потому что теперь он знал, что все может быть по-другому.
Из-за своих депрессий Дмитрий не выходил уже несколько недель. Эрилес присылала к нему слуг, но Варан отправлял их ни с чем. Ларс несколько раз просил обучить дисциплинам приемыша, что оставила Эрилес. Но взглянув один раз на ребенка, изуродованного кровью Носферату, Дмитрию стало тошно, и он выгнал их, не желая больше видеть. Так же других вампиров видеть сейчас ему было невыносимо. Носферату отчаянно боролся против вторжения Яснотки, но она все же связалась с ним, требуя объяснений. Дмитрий угостил ее изображением своих умирающих жертв и вкусом мертвой крови, и она отстала. Но дала дельный совет – вернутся к тому, ради чего Дмитрий жил раньше.
Месть.
Месть Алисе Саргос, его сестре крови. Убийце его Сира и жестокой тиранке, что уже трое столетий пытается убить его. Пора было ее навестить. С десяток лет назад Дмитрий нанес ей небольшой визит, подтасовав карты политических отношений и разорив страну, лишив ее монархов и казны. К последнему он, впрочем, мало имел отношение. Доносчики Дмитрия сообщили, что это случилось по вине Джетта Данигана. Пират, убил старшего Потомка Алисы, что управлял толпой гулей, засевших на важных чинах. Лишившись такой поддержки, Алиса пропустила вторгнувшегося Наполеона, который украл у нее более половины итальянских сокровищ.
Тогда же Алиса потеряла большую часть своих торговых судов, а из-за начавшейся войны потеряла и другие ресурсы. Это была лишь маленькая доля того, что мог наслать на нее Дмитрий, но времени на врага у него не было из-за Берлинских Носферату. Теперь Яснотка сама дала ему добро на борьбу с Малкавским Архиепископом.
С трудом собравшись с силами, подталкивая себя к этому несколько ночей, Дмитрий все же выбрался из своего убежища.
Связавшись со своими старыми контактами, Дмитрий стал собирать информацию об Алисе. Варан еще не был уверен, что предпримет в этот раз, но Яснотка сама направила его к решению, предоставив место расположения и планы убежища Алисы. Дмитрий не рискнул спрашивать, откуда старая Носферату их достала, но был уверен, что заплатить она потребует много.
Почти два месяца Дмитрий рассматривал разные варианты и готовил вторжение, его разведчики несколько раз проникали на территорию. Большинство, конечно, погибли, но принесенные данные были весьма ценны.
Собрав достаточно информации, подготовив все возможные пути отступления, Дмитрий в сопровождении Ларса намеревался отправиться в Милан. И он очень надеялся, что пробудет там недолго.
***
(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 8 января 1812 год). Среда. (Бэн)
Ангелина будила его долго. Бэн с трудом выкарабкивался из какого-то кошмара. Он не запомнил деталей, не запомнил лиц и событий, но гнетущий страх не давал ему покоя.
— Тебе снова приснился страшный сон. — Прокомментировала сестрица, заботливо поправляя на нем одеяло.
— Я не помню, что мне снилось, — Бэн оттолкнул ее руки и печально осмотрел их маленькую комнату. — Как же тут пусто.
Женщина вздрогнула и проследила за его взглядом.
— Я тоже жду, что она придет, откроет двери, улыбнется мне и будет смеяться...
— Не надо, — Бэн отвернулся к стенке и вжал голову в плечи.
— Знаю, что и тебе она была не безразлична, не закрывайся!
— Не безразлична. — Подтвердил он. — Я слишком привязался. И мне не стоило этого делать. — Бэн снова повернулся к сестре и сердито свел брови. — Если бы я был больше сосредоточен на дороге, заботился о безопасности, а не проводил с ней время. Я бы не позволил этому случаться, оставил бы в карете и защищал. Я бы справился, если бы не думал только о ней. Зачем я отпустил ее в лес? — Бэн покачал головой, чувствуя, как прежнее разочарование начинает заполнять его. — Я много раз говорил тебе, не привязываться. И сам ошибся, когда сблизился с Дитой. Теперь я сожалею.
— Не вини себя, не надо.
— А кого мне еще винить?!
— Я уверена, она еще жива, и возможно ее хозяин соберется и вытащить ее оттуда.
— Откуда? Из Милана? Не смеши меня! Забудь о Дите, она мертва и … — он запнулся.
— Не хочу так думать! Я надеюсь, она вернется, и снова будет приходить к нам! — Прервала его Ангелина.
— Больше никаких привязанностей! — Грубо остановил ее Бэн и, оттолкнув, поднялся. — И тебе стоит прекратить отношения с Гленом! Сколько лет вы уже вместе? Пять? Это не нормально! Потом сама пожалеешь!
— Мы просто спим вместе. Немного общаемся и все.
— Такие же слова я говорил про Диту. — Бэн сказал это с гневом. — А теперь в моем сердце так же пусто, как и в этой комнате.
— У тебя есть сердце? — Рассмеялась Ангелина, но поймав его взгляд, закусила губу. — Прости.
— Больше никаких привязанностей. Ты поняла? А о Дите забудь. Она не вернется. А если и вернется, то все отношения будут чисто деловые, пусть обучает тебя языкам и все.
— И ты откажешься от нее?
— Никаких привязанностей, — повторил Бэн, словно убеждая себя, — будем общаться. Ну... спать вместе. Если будет время. — Бэн отводил взгляд, ловя в себе болезненные воспоминания счастья. — Но она не вернется.
========== Глава 8. Плата. Часть 08. Противоборство ==========
К концу ноября 1811 Наполеон вновь вернулся в Пруссию. Французы развязали войну с Россией, и им требовалась поддержка Густава, но Принц Берлина не желал иметь с ними ничего общего, несмотря на советы Вильгельма. И Берлин был вновь оккупирован. Несколько крупных строений сожжено, более тысячи убитых и город пал почти без боя. Ворвавшиеся французики не постыдились ограбить Берлин еще раз и Каспар с Вильгельмом лишь бессильно опускали руки, понимая, что Густава не переделать.
Но нападение вновь всколыхнуло и без того неспокойный народ. Бруджа сразу решили сыграть на сложившихся обстоятельствах, и в начале декабря было проведено несколько крупных митингов, которые благополучно были разогнаны французскими кавалеристами.
Но Виктория и Изабелла не сдавались. 17 декабря 1811 года Австрия заключила союз с Францией, предоставляя ей воска и средства. И курфюрст созвал срочный совет, на котором было принято решение договориться с Францией пока не поздно. В середине января Вильгельм Прусский выступал с речью перед народом, и, воспользовавшись толпой, Бруджа решили привести свой план в исполнение.
***
(Берлин, Prenzlauer Tor. 11 января 1812 год. Ночь). Суббота (Виктория Грейс).
Виктория уже вторую неделю не заходила к Григорису и жажда по крови любовника не давала ей покоя. Бэн, после возращения из Вены и говорить не хотел, а Теорон устроил скандал, узнав, что Тори собирается занять пост Примагена. Возможно из зависти, а возможно видел опасность, о которой Виктории было невдомек.
Лишь Робин желал видеть ее каждую ночь. Старший Бруджа еженощно допрашивал о продвижении дел, и Виктория старалась, как могла, чтобы угодить покровителю. Успех ее операции мог повлиять на общее дело. И план, что рисовала женщина в своих мыслях, был безупречен.
Тори и в голову не приходило, что старшим вампирам этот план мог видеться в ином свете. Она вкладывала всю себя, стремясь добиться результата. Робин желал, чтобы за Тори шли люди, чтобы она подчинила себе глупые человеческие массы. И Виктория многого добилась. Расположив к себе самых важных женщин Германии, привлекая внимания политических деятелей и громких патриотов, способных поднять толпу, Тори имела влияния на народ. И когда Бруджа пожелают, этот народ выйдет на улицы, исполняя требования своего руководства.
Было чуть более двух ночи и вампирша чувствовала себя очень неловко, стоя у комнаты гуля Палача. Она скучала, и сейчас как никогда ей требовался совет и поддержка. А Бэн, как она надеялась, мог ей с этим помочь. Но юноша игнорировал ее, избегал общения, не замечал. Гуль и раньше был замкнутым, а теперь, после пропажи Диты он словно окончательно сломался. Виктория не знала его до встречи с инфантильной красавицей, но сейчас Бэн казался Вики совсем иным человеком – черствым, потерянным, мертвым.
Собравшись духом, она постучала. Почти мгновенно дверь распахнулась и на нее уставилась пара сердитых глаз. Женщина с трудом сдержала трепетный вздох, рвавшийся из ее груди. Юноша был все так же прекрасен, как она и запомнила. На нем была тонкая хлопковая рубаха с развязанным глубоким воротом, и из-под ткани ярким пятном вырисовывался свежий шрам на груди. Словно отметина на сердце – красный круг. Из-под рубахи так же были видны его накаченные мышцы и гладкая юношеская кожа покрытая вьющимися колечком редкими волосами. Гуль Палача был красавчиком, и Тори терялась радом с ним, словно девчонка перед богатым соблазнителем.
— Доброй ночи, — произнесла вампирша, стараясь быть как можно приветливей.
— Тори, — произнес он в пустоту, — не сегодня.
Бэн попытался захлопнуть дверь перед Викторией, но она успела поставить ногу, не позволяя ему избавиться от себя.
— Я скучаю, Бэн, может, поговорим? — Женщина сделала жалостливый вид.
Юноша даже не посмотрел ей в глаза. Он легко мог захлопнуть двери, вытолкнув ее из прохода, но стоял и ожидал, когда она уберется сама. У Бэна не было ни малейшего желания говорить с Тори. Потому что Бруджа непременно заговорит про пропавшую подружку, будет надуманно сочувствовать и делать вид, что сопереживает. Но гулю не нужны были сочувствующие и поддержка. Он уже смирился и забыл. Выкинул Диту из головы, как мешающий работе фактор. Выкинул и не вспоминал. А Виктория могла напомнить о том, о чем и думать не хотелось – о потерянной любви.
— Прости, Тори, — Бэн смотрел в пол, — через час Катерина ждет меня на дежурстве. Мне надо собраться и ехать на встречу. Ты не к месту.
Виктория опустила плечи и отступила. Отговорки были разные, но все сводилось к одному – Бэн с ней больше общаться не хотел. Отталкивал медленно, вежливо, сдержанно. Но отталкивал. Тори все же вздохнула и позволила юноше закрыть двери. Оставшись одной в пустом узком коридоре военных казарм, женщина сразу вспомнила о еде. Виктория была не слишком голодна, но прокусить чью-либо шею хотелось нестерпимо.
Преодолев соблазн забраться в соседнюю комнату и подкормиться солдатиком Тори вышла во двор. Ей все еще нужна была поддержка. Тревожить Грегориса не хотелось. К нему она ходила лишь с радостными новостями, чтобы и Носферату никогда не жаловался ей на жизнь. Это было одно из условий их союза. И хотя Узы сделали их намного ближе, чем просто партнеры, они продолжали соблюдать придуманные правила. Так было проще любить и вести дела друг с другом.
Поэтому женщина направилась в Темпельхоф. Вероятность, что Робин будет ожидать ее, прибывшую без приглашения, была не велика. Но Робин – один из немногих ее союзников, который вообще ее когда-либо ожидал.
К дому Бруджа в Темпельхофе Тори добралась только к пяти, но это ее не беспокоило, потому что Робин никогда не возражал, если женщина оставалась дневать в его доме. Слуги встретили ее приветливо, несмотря на ее растрепанный вид, который она принимала во время охоты, и проводили в дом. Робин и Борис что-то обсуждали, когда Тори вошла и, поднявшись ей на встречу приветствовали женщину очень тепло. Заключив ее в объятья, Робин проводил ее к дивану, позволяя присоединиться к их беседе.
— Всего неделя до ожидаемой даты, — спокойно произнес старший Бруджа, — как идет твоя подготовка?
— Все именно так, как я и ожидала. Люди выйдут на улицу и поддержат мои идеи. Город будет на ногах, и возможно даже все закончится свержением Французских оккупантов! — Тори говорила торжественно.
— Ты великолепна, моя дорогая. Я знал, что с тобой не прогадаю. — С каменным выражением лица кивнул ей Робин. У него была серьезная проблема с выражением эмоций.
— Изабелла так же гордится тобой, — вступил в разговор Борис, но тут же умолк, поймав взгляд Робина.
— Благодарю за похвалы. Но вы знаете, что я тружусь для своего блага, — Тори обольстительно улыбнулась.
— Конечно.
Робин поднялся и подошел к ней вплотную, нагнувшись к ней, он посмотрел ей в глаза. Женщина была уверена, что он сейчас произнесет что-то важное. Но тот промолчал, лишь загадочно подмигнул.
— У нас есть сегодня важные дела, — произнес Робин. — Тебе пора идти.
В его голосе была такая твердость, которой Тори не была способна противиться никогда. Сейчас же ей захотелось бежать, подчиняясь его желаниям. Быстро поднявшись, женщина кивнула и вышла из комнаты.
Оставшись наедине, Робин вновь повернулся к товарищу:
— Каковы вести с фронта?
— Наполеон действует нагло и агрессивно. Но ему позволяют побеждать, оттягивая время. Моя Сир утверждает, что великий правитель уже потерял рассудок под влиянием Российских Каинитов. Смертные несколько подавлены своим положением, но уже к весне ситуация в корне изменится. Когда Селина, ее Дети и ее армия войдут в Берлин, как освободители, Густав окажется в осаде сильнейших Бруджа Европы. Он сам побежит к нам навстречу, желая найти поддержки и остановить мою Создательницу.
— Прекрасно. Малыш Кларк так же сыграет нам на руку.
